Бойся своих желаний

4 месяца спустя. Китай, провинция Ганьсу POV Анна       Я сидела в трясущемся по сельской местности грузовичке. За прошедшие месяцы многое поменялось. Возвращение на Родину, в целом, прошло лучше, чем я ожидала. Меня поселили на секретной военной базе, долго допрашивали одно и тоже, причём задавая разные вопросы. С разных углов, они могли подходить к одному и тому же моменту в моей биографии.       Когда до меня дошло, что они делают, я поразилась мастерству ведущих допрос специалистов. Я соблюдала правило: максимум правды и минимум лжи, но ложь была той важнейшей информацией, которую мне ни в коем случае нельзя было рассказывать. Прикинувшись невинной овечкой, выставила Рейнхарда монстром, который удерживал меня против воли и насиловал. Когда меня спросили, почему я не пыталась сбежать и вернуться в СССР, я честно ответила, что боялась, что меня поймают и тогда будет хуже, а еще что меня сожгут, как ведьму, на костре за рассказы о будущем. Иосиф Виссарионович очень сильно смеялся, услышав это, а потом посерьёзнел и сказал, что в некоторых районах СССР это реально могло бы со мной случиться. Страна ещё только выбиралась из тёмного и глухого времени. Лицо мне так и не попортили и не били за что я была искренне им благодарна.       Я наивно опасалась, что меня могут долго держать под замком из-за моих знаний, но на удивление, очень быстро оказалась никому не нужна. Лучшие советские умы уже работали, стремясь скопировать технологии будущего в 1943 году. Что им могла предложить я с высшим лингвистическим образованием? Расспросив меня насчёт политических событий предстоящих лет, которые, кстати, по большей части уже устарели, так как мир пошёл по другому пути развития, мне строго настрого запретили болтать и выпустили на свободу, предупредив, что уберут меня, если я раскрою клюв.       Я даже встретилась с самим Сталиным. Мы долго беседовали за чашкой чая. У меня возникло чувство, что он видел меня насквозь. Было очень страшно, но я мысленно накачала себя, что он на моей стороне. Мы здесь все друзья и из одной страны. Репрессии? ГУЛАГ? Нет, не слышала, а что это такое? Подобный подход очень помог. Психологически было проще настроиться на дружелюбный лад и подать себя с лучшей стороны. Должно быть, я произвела хорошее впечатление. После аудиенции, иначе это не назовёшь, мне вернули смартфон, тщательно исследованный нашими учёными со всех сторон. Больше он был им не нужен, я лично помогла перенести текстовые файлы на другие наскоро сделанные носители. У немцев была фора в год, но, я думаю, я компенсировала урон. Они вряд ли смогли сделать файлы на ноутбуке читаемыми или даже найти их. Если только не подключили какого-нибудь гения. А с теми книгами, что были теперь в распоряжении у наших, было бы очень странно, если бы СССР со временем не опередил бы Рейх.       Чтобы держать меня поближе, меня зачислили в армию в звании младшего лейтенанта в качестве некадрового офицера. После наскоро пройденных курсов, я стала военным переводчиком. Отличное знание английского и китайского сыграли свою роль. Владеющих китайским языком в то время было не так уж много в Союзе. Когда была объявлена война Японии, и советские войска вошли в Китай и начали освобождать его от Квантунской армии, попутно подминая огромные территории под себя, в глазах руководства мне цены не было.       Я подала рапорт об отправке на фронт. Я планировала работать в штабах соединений, а там меньше шансов получить пулю. Не то чтобы я хотела лезть под пули, но очень одиноко и уныло чувствовала себя, сидя в отсталой Москве. Интернета нет, любимых сериалов нет, друзей и родных нет. Единственный друг — Ивушкин — скоро бросил меня и уехал воевать на фронт. Его мечта исполнилась — его сделали командиром и посадили в танк. Я осталась одна в городе. Из любимого остались только книги, но я не могла больше погружаться в их чтение как раньше, остро чувствуя, что я трачу время. Жизнь проходила мимо, а между тем где-то там далеко от меня был как минимум один мужчина, к которому я стремилась. Про Рейнхарда я предпочитала не думать. Слишком противоречивы были мои чувства по отношению к нему.       Клаус. Мой Клаус. Я знала, что сейчас он где-то в Китае. Немцы захватили без особого труда Аравию и Оман, выбив оттуда англичан. Вошли через Иран в Афганистан, а оттуда в Китай через Индию и жадно начали дербанить себе куски побольше. Они брали Союз в кольцо и, хотя это кольцо было огромным, они успешно отрезали Союз на суше в Восточной Европе и Центральной Азии. Если начнётся война, я понимала, что союзники уже не смогут передавать нам помощь через эти территории, а эта помощь сыграла ключевую роль в моей реальности. Не зря битвы за Кавказ были такими ожесточёнными.       Советская армия двигалась с востока на запад, немцы — с запада на восток. Правда Красной Армии приходилось идти также и на восток, выбивая японцев, которые отчаянно сопротивлялись. Сталин не рискнул перебросить большую часть Красной армии в Китай. Оставлять границу с Германским Рейхом слабо защищённой — могло стать роковой ошибкой. Так что силы были разделены, и нам приходилось тяжко. Немцы вынуждали нас распределять людские и материальные ресурсы тонким слоем по всей Евразии. Они захватили большие территории Китая, чем мы, не обременённые войной с Японией. Но зато восточные земли были более густо населены. Самые лакомые кусочки — это земли вдоль побережья Южно-Китайского и Восточно-китайского морей. Земли, которые японцы яростно отстаивали, и наш прогресс туда шёл с большим трудом.       Моя часть находилась где-то рядом с крупным городом Ланьчжоу. Линия фронта проходила всего в пятнадцати километрах от нас. Ситуация мне казалась по меньшей мере странной. Официально мы воевали только с японцами, Германский Рейх объявил нейтралитет в этой войне. Зато немцы объявили войну Китаю. СССР занял нейтралитет в войне Германского Рейха с Китаем. Япония была очень недовольна нежеланием Рейха объявить войну нам. СССР выразили недовольство по поводу вторжения Германии в Китай, но официально Германскому Рейху войну не объявляли. Обе армии стремились продвинуться как можно дальше, понимая, что идёт раздел территории. Как в своё время была разделена Польша, только здесь не было мирных переговоров между Сталиным и Риббентропом за столом.       Действовало правило: кто первый занял территорию, тот ею и владеет. Китайцы, оказавшиеся между двух огней, улыбались и радостно встречали как советских освободителей, так и немецких захватчиков. Или наоборот — как советских захватчиков, так и немецких освободителей. Это целиком зависело от того, под чьим контролем они оказывались. Они улыбались и махали руками, но я понимала в глубине души, что они ненавидели нас. Японцев они, конечно, ненавидели больше. Те были совсем конченной мразотой и до прихода советской армии безжалостно губили мирное население и военнопленных.       Продвижение нашей армии было столь стремительным, что огромное количество японцев оказались отрезанными от своих, и теперь местность кишела ими. Передвигаться в одиночку в лесу, да и в любом другой местности было строго запрещено. Озверевшие японцы пускали на ремни любого одинокого путника. Я старалась держаться поближе к штабу, потому что дико боялась.       Иногда Красная Армия и Вермахт сталкивались где-нибудь по линии фронта и случайно могли пальнуть друг по другу. Ещё существовали так называемые добровольческие отряды. Я выкатила глаза. Примерно тоже самое, что происходило в нашем времени, когда США и Россия отправляли добровольцев и поставляли оружие третьей стране, а потом устраивали разборку на её территории. Официально сражались проправительственные силы и какая-нибудь революционная коалиция, но по факту весь мир понимал, что воюют за влияние в регионе два титана.       Так что советским гражданам в одиночку немцам в этом мире лучше не попадаться. В лучшем случае арестуют и отправят на допрос, а там как повезёт. Может, человек испарится, а может, просто по ручкам шлёпнут и отпустят. Ваффен СС творили, что хотели, оправдывая свою страшную репутацию. Гиммлер только руками разводил, дескать, ведут общественно полезную работу по выявлению евреев и прочих неблагополучных элементов. Ах, они расстреляли колонну советских автомашин? Так темно было, вот и перепутали. Но большая часть подобных стычек тщательно скрывалась как нашими, так и немцами. На официальной мировой арене мы почти дружили. Каждая страна боялась, что США примкнут к противнику.       Скоро две армии сойдутся в центре Китая у крупного города Ланьчжоу, и что тогда будет, никто не знал. Дойдёт ли до войны между СССР и Третьим Рейхом? Я надеялась, что нет, и ещё надеялась найти Клауса в Китае. Я шла в хвосте армии на запад, участвуя в допросах пленных и обрабатывая документацию. Красная Армия и немцы гнали вперёд. Для каждой армии было вопросом принципа первыми занять город.       Я сидела сверху на танке, держась обеими руками. Вчера наша армия продвинулась вперёд на значительное расстояние, и штаб догонял их. Я ломала голову как найти Клауса. При этом ещё нужно было не спалиться, чтобы наши не поняли, что я на фронт приехала не защищать нашу Родину от немцев, а строить любовь с одним из них. Сильно погружённая в свои мысли я и не заметила, как танк резко затормозил. Я слетела с него, и шлепнулась плашмя в лужу. Недавно прошёл дождь, и танковая колонна превратила дорогу в коричневую жижу.       «Всё равно лучше, чем в Москве», — пробормотала я себе под нос, выбираясь из лужи.       К счастью, она была достаточно глубокой, и я не ударилась об землю, к несчастью, я была вся пропитана грязью. Дикий гогот танкистов со всех сторон. С убийственным выражением я осмотрела всех смеющихся солдат. Только ленивый не вставил свои пять копеек, пошутив по поводу моего фиаско. Впрочем, я сама виновата, ворон ловила вот и улетела.       Командир танка, выбравшийся из танка, вздохнул. Он уже привык нянчиться с городской девочкой. От того, чтобы выпнуть меня назад в глубокий тыл, его останавливала ощутимая польза, которую я приносила его роте, не раз подмечая какие-то мелкие детали в деревнях, а также подслушивая разговоры китайских крестьян, которые не знали, что я понимала каждое слово. Однажды я даже предотвратила попадание нашей роты в засаду в лесу, чем очень гордилась. Я заметила во время допроса, что китаец что-то недоговаривал, юлил и менял свои показания на ходу, и сообщила об этом майору, который усилил натиск и добился правды. О том, что китайца после допроса расстреляли, я предпочитала не думать. Он был врагом, и постепенно я ожесточалась. Война, раздирающая этот мир, вынуждала и меня менять своё мировоззрение. — Плотникова, опять ты нарушаешь дисциплину. Ставишь и свою безопасность под угрозу, и безопасность всей роты. Иди отмойся вон в том озере и живо назад. У тебя десять минут, пока мы заправляем танки.       Хотелось показать ему средний палец, но я сдержалась. Грустно вздыхая, я поплелась к близлежащему зарастающему камышом озерцу отмываться. Времени у меня было совсем чуть-чуть. Гонка до Ланчьжоу не оставляла много возможностей для праздного шатания.       Много времени у меня ушло на то, чтобы добраться до воды. Страшновато было идти под пружинящей под ногами почве. Болото. Вода чавкала под сапогами. Да я тут утону. Но возвращаться назад в танк и медленно сохнуть, покрываясь корочкой грязи, не хотелось, и я упрямо лезла вглубь, туда, где виднелась вода.       Утоплению помешали неожиданно раздавшиеся звуки приближающейся немецкой армии. Звуки, издаваемые наступающим Вермахтом, ни с чем нельзя было перепутать. Гул сотен двигателей как грузовиков, так и танков отлично разносился по открытой местности. Немецкие танки были очень сложно устроены в отличии от советских, и при движении вся эта супер заумная груда металла издавала гул, который был слышен даже в аду. Среди всего этого гама, немного напрягшись, можно было услышать топот идущих в ногу сотен окованных железом сапог солдат.       Рухнув вниз, я подумала, что всё — началось. Но немцы не стреляли. Наши завозились, попрыгали в танки и, развернувшись, резво помчались назад, также не сделав ни единого выстрела. Всё произошло так быстро, что пока я обдумывала, что происходит и не пора ли мне бежать к своим с криком «Эй подождите, а как же я?», их уже и след простыл, а мимо меня начали проходить колонны немецкой бронетехники.       Позже я узнала, что немцы добрались до Ланчьжоу первыми, и нашим был дал приказ отступить назад, чтобы не довести дело до войны. Про меня в суматохе, видимо, забыли. Хотелось верить, что забыли, а не целенаправленно оставили тусоваться с немцами.