***
POV Автор Русские снаряды пронеслись мимо истребителя обергруппенфюрера. Один беглый взгляд назад через правое плечо, и сразу же внизу живота образовался ледяной ком. От самолета прикрытия осталось лишь облако черного дыма. Гейдрих вылетел проверить данные разведки сообщившей о новом мощном оружие Советов. Оглядываясь назад теперь он понял что это было страшной ошибкой. Но ему нужно было развеяться, на душе было гадко от ссор с Анной, и он поддался импульсу прыгнуть в кабину и с одним лишь напарником вылететь на поиски этого нового чуда оружия. Нашел, а так хотелось верить, что это лишь попытка Союза пустить пыль в глаза. Разработка новейшего оружия в СССР тоже на месте не стояла, хоть они и отстали немного от Рейха. Невиданная доселе ракета буквально разорвала истребитель на куски. У пилота не было шанса выпрыгнуть. Резко уходя в сторону от обломков Гейдрих чудом спасся. Еще одна ракета ударила в место, где он был секунду назад, зацепив крыло. Шрапнель ударила по всему самолету. На мгновение у обергруппенфюрера мелькнула мысль о том, что русские охотились на него. И не успокоятся, пока его обгорелый труп не будет валяться посреди бескрайних китайских просторов. Гейдрих почувствовал сильный удар, мотор его Ме-109G-2 начал работать с перебоями. Добивать его не стали, видимо сочли излишним тратить боеприпасы. Первым делом обергруппенфюрер попытался оценить степень повреждения своей машины. На легкие движения ручкой и педалями истребитель реагирует — это хорошо. Спереди никаких повреждений он не видел. Он оглянулся назад. За его самолетом тянулся быстро исчезающий в воздухе белый след. Поврежден радиатор и теперь вода из системы охлаждения вытекает из него. Быстро связавшись со штабом, он отрывисто описал ситуацию и передал координаты. — Герр обергруппенфюрер, — раздался в наушниках голос, — в этом квадрате нет присутствия наших войск. — Знаю, — прорычал Гейдрих, поворачивая нос машины быстро теряющей скорость в сторону аэродрома, — Если не долечу, буду садиться на брюхо. Высылайте группу спасения, на всякий случай. — Ни за что он не дотяну до своих. — подумал Гейдрих. Обрадуется ли Анна узнав что он погиб? И вообще что с ней будет если он не вернется? Он не оставил никаких распоряжений Дорну на случай если не вернется. Так что ее судьба окажется в его руках. Несмотря на минимальные обороты мотора, стрелка указателя температуры масла давно переползла в красный сектор. Счет шел на секунды — или двигатель заклинит, или он загорится. Высота — менее пятидесяти метров, прыгать нельзя — парашют просто не успеет раскрыться. Обергруппенфюрер посмотрел вниз, лес под крылом кончился, внизу тянулось ровное поле, покрытое растущими тут и там деревцами и пучками осоки. Да это же болото — осознал немец. — Что за несправедливость — скрипнул зубами Гейдрих, — утонуть в болоте, у него даже могилы не будет, или будет, но пустая. Какой бесславный конец для такого амбициозного человека как он. Когда в кабину начал проникать запах паленой изоляции и жженого металла, обергруппенфюрер резким движением перекрыл кран подачи топлива, после чего тут же обесточил самолет. Мотор заглох, наступила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. Будто налившийся свинцом истребитель клюнул носом. Резким движением ручки управления Гейдрих справился и с этой проблемой, и выпустил шасси. Ме-109, с его узкими крыльями очень плохо планировал. Но оставалось как раз чуть-чуть для того, чтобы болото под крылом кончилось и внизу оказалась укатанная сельская дорога. Посадка была шумной. Поднимая тучи пыли, истребитель с остановившимся винтом плюхнулся на дорогу, потом, накренившись на левый борт, проскользил на брюхе до канавы и упал с дороги. Весь мокрый от холодного пота Гейдрих откинулся в пилотском кресле. Он остался в живых. Если бы русские выстрелили первым по нему, он был бы уже мертв. Да, от каких только случайностей зависит жизнь и смерть человека. Отстегнув ремни, обергруппенфюрер рывком откинул стеклянную кабину, и на ватных ногах выбрался наружу. Он еще не в безопасности. Его истребитель застрял примерно посреди поля у дороги. Русские не знали кого именно он сбили, но все равно могут отправить группу перехвата. А если информация просочиться о том кто он… Нет, об этом даже думать не хотелось. Наверняка все подробности происшествия уже были доложены в штаб армии. Так что теперь надо было собраться и продержаться до подхода группы спасения. В том что его будут спасать он не сомневался.***
POV Тилике Мой наскоро собранный экипаж состоял из остатков танкистов, находящихся на базе вблизи Ланьчжоу. Но так уж получилось. Когда пришел приказ спасти обергруппенфюрера, все опытные стреляные танковые дивизии были разбросаны на фронте. О том чтобы подождать несколько часов не могло быть и речи, счет шел на минуты. Любое промедление могло стоить жизни Гейдриху. Или хуже его могли взять в плен живым. Пришлось соскрести что было и выдвинуться. Впрочем я не унывал, как говорил Клаус, личность командира на 80% решает исход любого боя. А в себе я не сомневался. Противник нас не ждет, они понятия не имеют кто разбился на их территории. Это будет простая поисковая операция. Так я думал, а вышло всё совсем плохо. Гейдрих рухнул посреди болота, так что пришлось разделить танки и пехотинцев, отправив последних прочесывать лесистую местность неподалеку, в то время как танковые группы должны были обеспечить прикрытие и уничтожить случайно оказавшуюся здесь тяжелую технику противника, давая солдатам время найти обергруппенфюрера. Добравшись до местности, где предположительно нужно было искать, мы справились относительно легко с несколькими советскими танками с опознавательными знаками китайской армии.***
POV Автор Немецкий тяжелый танк полз по полю, в полукилометре от него дымились подбитые Т-34. Внутри немецкий офицер орал на свой экипаж. Они конечно были необстрелянные, но это уже перебор. Только что они показали себя просто ужасно в бою. Теодор который всеми силами стремился вести себя как хладнокровный Клаус, который очень редко повышал голос и вообще демонстрировал эмоции, не сдержался. Никогда ему не стать таким как Клаус. Тот словно создан для командования танковыми войсками. Словно отлит из той же стали что и сами машины. Он вселял в сердца своих подчиненных ту же холодную готовность сражаться и побеждать что царила у него в душе. — Сколько раз вам повторять — это бой, мать вашу! В бою вы должны следовать моим приказам моментально и без возражений. Иначе смерть! — орал Тилике. Пристыженные, солдаты молчали в ответ. Водитель вытирал кепкой стекающую в глаза кровь со лба. Во время боя его экипаж слишком медленно выполнял приказы, водитель стукнулся головой во время попадания снаряда в их танк, глубоко расшиб лоб и в какой-то момент все бросили свои дела с криками — «Он ранен!» И это посреди боя! Теодор сорвал голос, крича им двигаться быстрее и выполнять приказы слажено. Лишь отличная лобовая броня и маленький калибр стволов противника, дал им достаточно времени чтобы уничтожить вражеские машины. А вовсе не слаженная работа экипажа. А второй танк вообще укатил куда-то в сторону, не отвечая по радиосвязи на приказы и вопросы. Отдам под трибунал, если не будет серьезной причины — подумал Теодор высматривая второй немецкий танк. Он нашел их в низине, уйдя слишком далеко в сторону, они застряли на краю болота и теперь стояли вокруг взглядывая машину. — Штурмбаннфюрер, простите, застряли в болоте. Не можем выбраться. — отрапортовал командир. — Мы молчали, чтобы нас не засекли русские. — Я давал приказ следовать рядом. — рявкнул Тилике. — Там болото было, мы бы не пришли, пришлось пойти вокруг. — И как удачно? Молчание в ответ. Вздохнув, Тилике, вытер лоб и приказал. — Так берите бревна и быстро вылазите сами. По инструкции. Мы обеспечим прикрытие. У вас полчаса. Экипаж хоть и расстроился, спорить не осмелились. Это будет для них уроком. Ставить под удар свой танк прикрепляя трос Теодор не рискнул. Не хватало еще чтобы русские поймали их со спущенными штанами. Прыгнув в танк, Тилике приказал ехать вперед. Необходимо было найти останки самолета обергруппенфюрера. Они где-то здесь. — Вон на то возвышение. С него откроется отличный обзор на местность. К сожалению для него, не он один это понимал. В лесу рядом с холмом прятался в густой зелени Т-34, в котором сидел один из лучших танкистов Советского Союза. Сидел и ждал, пока фрицы залезут на возвышенность, подставляя левый борт его танку. — Стоп машина! — Теодор взял бинокли и полез наружу, это было рискованно, но еще опаснее продолжать тыкаться на местности как слепые котята. Посреди болотистого поля, они были очень уязвимы. Встав в полный рост на крыше танка немец смотрел в бинокль. На душе было тоскливо, сейчас бы сюда Клауса, он знал бы что делать. Неожиданно заметив периферическим зрением движение слева, и почувствовав холод смерти поясницей, Тилике посмотрел в лес, начинающийся совсем рядом. И побледнел как мел. Вся краска ушла с его лица. Впервые в жизни Тилике понял смысл выражения «Сердце ушло в пятки.» Там среди деревьев заканчивала свой разворот башня Т-34. Всё, это конец. — сразу понял Теодор. У него оставались жалкие секунды жизни. Он сделал отчаянный рывок, закричал в открытый люк танка. Может быть еще не поздно отъехать. — Экипааааж! Удар, перед глазами вспыхнул жар пламени. «Я сгорю.» — подумал Теодор. Температура воздуха вокруг за секунду скаканула от комфортной прохладной до адского пекла. Он почувствовал как нагревается кожа, как испаряются капельки пота с лица, как плавятся волосы. Запахло мерзким запахом горящих волос. Открыл рот, чтобы набрать воздуха в легкие и закричать - от страха, от боли, но воздуха для крика тоже не было, он сгорел вокруг него. Ударной волной его подхватило и откинуло в сторону. Пока он летел, он с удивлением разглядывая мир вокруг себя. Вся его жизнь не промелькнула перед глазами, как он всегда представлял себе. Вместо этого мимо пролетела оторванная башня танка. Со странной беспристрастностью он посмотрел на нее. Ого, не иначе ударили ядерной боеголовкой — ухмыльнулся юмором висельника Теодор. Разработка нового оружия привела к ситуации когда солдаты на поле боя регулярно сталкивались все с новыми кошмарами. Вместо медленного плавного развития, она двигалась вперед рывками и скачками. Большая часть все еще летала на Мессершмиттах, а вот бомбы которые они теперь сбрасывали были явно не те же что пять лет назад. Скалился он недолго, жесткое приземление об землю и у него хватило ума охватить руками туловище чтобы не сломать их. Сила удара кубарем послала его катиться по земле несколько метров. Он пытался подняться, даже на расстоянии нескольких метров, жар от горящего танка доходил до него. Никто не мог выжить в таком пекле. Перед глазами всё плыло. Мир кружился, сейчас он потеряет сознание. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Потерять сознание значило умереть. Русские или китайцы его добьют. Он потянулся к кобуре. Мимо проезжал Т-34, из командирского люка высунулся светловолосый славянин. Он внимательно оглядел пытающегося подняться немца. Окровавленный, но несломленный. Как же Тилике его ненавидел в эту минуту. Наверное именно это видели завоеванные Германским Рейхом расы, когда он, Тилике, гордый и беспристрастный, победоносно проезжал мимо. По их деревням, домам, сараям, полям засеянным урожаем. Давя гусеницами их жизнь, всё чем они владели. Да, Теодор ненавидел этого русского преподавшего ему урок. Заставившего его ощутить на своей шкуре какого это — быть проигравшей стороной. — Полный вперед, в низине еще один. — приказал Ивушкин, глядя на немца. Тилике завалился лицом вперед, мир вокруг потемнел.***
POV Анна Приняв решение я бросилась наружу, в одной руке портмоне с деньгами, в другой оружие хранящееся в доме, на пятки наступала Кэти. Мне удалось быстро поймать китайца на некотором подобие велорикши. Бросив ему щедрую порцию денег, я приказала следовать за черным Мерседесом. Я старалась не думать как сильно расстроится Клаус когда мне неминуемо придется вылезти из укрытия и явиться перед его очами. Ну что же, пусть привыкает к разочарованиям, если собирается жить со мной до конца дней. Мы домчались до пропускного пункта, там Клаус без труда проехал внутрь, а нам пришлось попрощаться с «таксистом». Дальше на своих двоих. Видимо желающих проникнуть на военную базу и быть расстрелянным, маловато потому что мы относительно легко просочились внутрь через дыру в заборе. Справедливости ради, следует отметить что ни одна из нас не пыталась проникнуть в штаб где находились офицеры и хранилась важная стратегическая информация. Мы жались по краям военного лагеря прячась под танками. Скоро стало ясно с какой именно группой выдвигается Клаус. До Кэти начал доходить весь ужас того что мы делаем. До меня впрочем тоже. Но старательно отключив часть мозга отвечающую за здравый рассудок и чувство самосохранения, я потянула ее за рукав. Мы спрятались в грузовике с канистрами топлива для танков. Танки выехали. Колонны с пехотой и провизией вслед за ними. День клонился к закату. Всю ночь мы ехали в кузове. Клаус гнал вперед, не останавливаясь ни на минуту. Я слышала рокот двигателей танков, впереди колонны, он придавал мне смелости. Клаус рядом, а значит все хорошо, даже если нас поймают, все обойдется. Я не заметила как провались в сон. Утром меня разбудил толчок остановившегося грузовика и хлопнувшая дверь со стороны водителя. Блин, закрыла глаза на мгновение. Идиотка. Вокруг раздавались голоса немцев, приказы, солдаты бегали каждый занимаясь своими делами. Я разбудила Кэти. — Кажется мы вкисли. — Почему? — хрипло поинтересовалась она. — Ты слышишь танки? — Нет. — Вот и я тоже. Клаус уехал вперед. А мы в жопе. — я чуть не расплакалась. Как я теперь его найду? Кто-то поднял брезент, опустил борт сзади. Сейчас нас схватят. — Так ну-ка не раскисай. Это твоя идея. Так что хвост пистолетом и вперед. — Кэти грозно нависла надо мной. Шмыгнув носом я кивнула. — Бегаешь быстро? — Что-то мне не нравится этот вопрос. Дождавшись пока два солдата потащили канистру с бензином, мы выбрались из грузовика. Колонна поддержки остановилась на горной дороге, которая змеей уходила вниз, к равнинной местности. Судя по убитой дороге танки ушли вниз именно по ней. Сидя на корточках за коробками с чем-то, мы обдумывали план действий. — Надо узнать у кого-нибудь где танки. — прошептала я. — И как ты себе это представляешь? Извините, мы тут мимо проходили, а в какую сторону ушла тайная группа для спасения обергруппенфюрера? Что? Нет, мы не шпионки. Нет совершенно точно не шпионки. — она выкатила глаза. Я хотела ответить что-то острое, но меня прервал немецкий голос. — Stehen! Hande hoch! (Стоять! Руки вверх!) Дико вереща, мы побежали в сторону. — Stehen! Stehen! — где-то рядом с нами ударила автоматная очередь. — Петляй как заяц! — крикнула я. — Дура! Беги быстрей! — ответила Кэти. — Туда в кусты! Вниз, давай вниз! Бляять! — я споткнулась и чуть не упала. Прям как тупая героиня в фильме. Мы прыгнули-скатились вниз по склону. Немцы все еще стреляли нам в спины, но теперь мы были ниже горизонта. Они бежали следом. Все, надо тормозить и сдаваться, подумала я, иначе догонят и пристрелят. Моя карьера декабристки закончилась не начавшись. Лай овчарок. Ну прекрасно! Только собак нам не хватало. — Надо было больше заниматься в фитнес зале. — пропыхтела я. Легкие горели, и икры тоже. Ноги наливались свинцом, а крики солдат становились все ближе. А впереди ровное поле, местами кочки и деревца. Это что болото? Ну и куда мы бежим? Приз за самый тупой поступок в мире достается Анне. — В каком зале? — спросила Кэти. Над головой раздался свист самолета. А потом звук падающей боеголовке\ракеты\бомбы. Хрен его знает, что они скинули на нас, я не разбираюсь в военных терминах, но какая-то хрень, падала нам на головы, судя по характерному свисту. — Ложись! — крикнула Кэти. Куда ложиться? А что если нужно в сторону бежать и только потом ложиться? Я задрала голову, пытаясь увидеть что и куда падает. Ну хоть приблизительно понимать в какую сторону падать. В фильмах всегда так легко показывают, герой упал на землю и бомба разорвалась рядом с ним осыпав землей. Иногда кто-то на заднем фоне умирал. Кто-то неважный для сюжета. В тот момент мне было совсем не смешно. Ничего не было видно, из-за паники я не могла найти глазами самолет, не говоря уже о маленьком, но смертоносном предмете падающем в воздухе. Кэти сбила меня с ног. Склон за нами, с которого мы спускались, убегая от немцев, полыхнул заревом. Как будто напалмом ударили. А может это и был он? Она уже поднималась на ноги, таща меня за руку. — Наши! — закричала я с радости, а потом осеклась. Я не в военном фильме. Какие, на хрен, наши? Я тут не своя ни для кого. А может это вообще китайцы. Мы побежали вперед к болоту, за нашими спинами развернулся бой между немцами и несколькими самолетами. Слава Богу никто из летчиков не стал гнаться за двумя девушками чтобы добить. Мы были как на ладони, пробираясь посреди абсолютно пустого болота. — Мы утонем. — Кэти попятилась назад. Вода чавкала под ногами. — Не бойся, я нас проведу. Сейчас нельзя отступать, позади недобитые немцы, которые вряд ли нам обрадуются. Нужно идти вперед. — она все еще испуганно смотрела на бескрайнее болото перед нами. Вот так, человек может не испугаться стрельбы и огня, но сдрейфить перед болотистой местностью. Мне самой было до чертиков страшно. — Я же русская. А мы все знаем как пробираться сквозь болото. Пойдем. — подбодрила я. О том, что мой опыт с болотом начинался и заканчивался просмотром фильма "Бесконечная история" и рыданием над сценой с тонущей лошадью, я благоразумно умолчала.***
Тилике перебинтовали, дали что-то от боли и весьма сносно обращались как с военнопленным. Симпатичная русская медсестричка отчаянно строила ему глазки. Как мило, я бы не отказался как следует допросить ее в гестапо. — подумал немец разглядывая аккуратные грудки. После первой медицинской помощи его отвели в камеру. Русские разбили лагерь в старом монастыре. Помимо монастырских келий тут еще был и вместительный подвал с большим количеством камер. Вот и все что нужно знать о религии, подумал убежденный атеист Теодор, когда его вталкивали в одну из них. Даже у буддистов руки по локоть в крови, а еще считаются миролюбивой религией. На койке, в соседней камере справа, вытянулся обергруппенфюрер. Слишком длинный для коротких нар, он свесил ноги и беспечно ковырялся в зубах соломинкой. — Герр Гейдрих, вы живы. Какое облегчение. Рейнхард скосил на него глаза. — Ты один? — Да, мой экипаж погиб. Точнее два экипажа. — Не расстраивайся. Это война. У меня вот ведомый погиб. — философски промолвил старший офицер. — Обергруппенфюрер, мы пришли вас спасти. — пояснил Тилике и тут же почувствовал всю абсурдность ситуации. — И как успехи? — Рейнхард многозначительно оглядел тюрьму, в которой они сидели. — Мы в процессе спасения. — не сдавался упрямый Тилике. — Отлично. Нахмурившись Тилике принялся изучать камеру. Рейнхард вытянувшись на койке, наблюдал за ним без интереса. Он уже облазил всю камеру. Ничего Тилике тут не найдет. Теперь их может спасти только чудо.***
После стычки за город, Николай так и не справился с огнем отмщения, горящим в его сердце. Унижение от вынужденного бегства горело в его груди, мешая спать, есть и просто функционировать. Но это чувство мести не шло ни в какое сравнение с тем что он испытал когда узнал о казни Ани Ярцевой. Он писал во все инстанции, просил отправить его или еще кого угодно чтобы устроить ей побег. Преувеличивал ее роль в краже чертежей, напрасно надеясь что советской власти есть дело до людей много сделавших для страны. В конце концов он получил официальную отписку что она числиться среди погибших. Что-то умерло в его груди в тот день. Слишком хорошо Николай понимал, что в ее гибели есть и его вина. И тех двух немцев — Клаус Ягер и Рейнхард Гейдрих. А ведь Анна просила его остаться и спасти Ярцеву. Ему следовало ее послушаться. Мучимый совестью он собрал всю боль и ярость в кулак и обратил в оружие, которым разил гадов. Он стал для немцев бичом на поле боя. Очень скоро среди арийцев начали шептаться о неуловимом, но смертоносном танке, который возникал словно из-под земли и исчезал так же неожиданно. Немцы называли его Gespenst — «Призрак». И в каждом бою Коля высматривал знакомое слово Dietrich на танках. Клаус Ягер. Навязчивая идея, его главный противник. Его вышестоящий офицер не хотел потерять его. Очень уж он любил влазить в неравные бои с численно превосходящим его противником. Осознав что он лезет на рожон, его стали отправлять на миссии, шанс в которых нарваться на численно превосходящего противника был меньше. Поимка разбившегося шефа разведки как раз относилась к таким миссиям. Ходили слухи что скоро между СССР и Рейхом, будет достигнут договор о ненападении. Зоны владения Китаем официально разделят и закрепят. Но пока то тут, то там вспыхивали стычки между Вермахтом и китайской армией, которой активно помогали советские солдаты. Даже если предстоит мир, сейчас ничто не мешает ему проучить немцев. Мирный договор в будущем, так же вероятен как полномасштабная война, а пока он выдвинулся по приказу чтобы поймать обергруппенфюрера. Они легко нашли и захватили высокопоставленного немца. С поврежденной при падении рукой, он даже не пытался себя убить, что было странно, Николай поделился своими соображениями с начальством. Ему пояснили что у немца наверняка зашита капсула в десну и при попытки ее извлечь, он себя убьет, ну а пока, сидит и спокойно ждет дальнейшего развития событий. Скорей всего надеется, что Гиммлеру удастся договориться о его освобождении. Сталин не рискнет убивать обергруппенфюрера, это может привести к войне. После того как он передал Гейдриха в штаб и вернулся на позицию немцы полезли изо всех щелей как тараканы. С безрассудным упрямством, они бросали все новые и новые «тайные» силы чтобы найти и спасти обергруппенфюрера. Группы которые они посылали были малочисленны, ведь они думали что Советы ничего не знают и пытались не привлекать внимание. Первым в ловушку влез заносчивый немец с гордым орлиным взором. Его два экипажа Николай безжалостно сжег, а его самого тепленького взял на поле боя в плен. В рубашке родился фриц, если бы не вылез на танк посмотреть в бинокль сгорел бы вместе со всеми. Как и положено гордому немецкому орлу летал он по полю боя тоже гордо. Николай усмехнулся вспомнив как командир рыл носом землю пытаясь остановить падение. В тот день Теодор потерял экипажи сразу двух танков. А Николай его не добил. Убивать беспомощного ему претило, да и в живом языке больше пользы. Даже в крови и разорванной одежде, пахнущий дымом немец был очень красив. Нахальный взгляд и уверенная осанка не оставляли сомнений в том что отбоя от дам у него нет. В целом лицо у него было доброе и располагало к себе. Если бы не обстоятельства, они бы нашли общий язык. Очнувшись офицер сразу начал сыпать высокопарными оскорблениями, ставя под сомнение умственные и военные способности русских. Переводчик, сам русский с немецкой бабушкой, любезно переводил всё что немец говорил. Сдержав поры дать Теодору в морду, Николай передал и его в штаб. А сам вернулся на позицию. Второй раз снаряд не падает в ту же воронку? Оказалось падает. Капитан Ивушкин уничтожив все силы противника, поставил свой танк посреди поля, открыл люк, положил сверху обгорелый труп, поставил внутри прямо у открытого люка ведро с горючкой и поджег её. Василенок ржал глядя на смекалку своего глубоко уважаемого командира. Уже не первый раз русский поражал его. Теперь со стороны казалось что танк подбит, весь экипаж уничтожен. Осталось только дождаться немцев. На спасение обергруппенфюрера несомненно бросят большие силы. Он будет уничтожать их как рыбу в бочке. Николай хищно улыбнулся.***
Клаус подъехал к точке падения уже к глубокой ночи. Хотя солнце еще не встало, огромная открытая местность просматривалась в лунном свете как на ладони. Она была не пригодна для ведения танкового боя. Огромное плато было заставлено сгоревшей техникой. Не без радости Клауса заметил что большинство это советские Т-34. Не иначе Тилике повеселился. Несколько тяжелых танков частично ушли под землю. Болото медленно засасывало технику. Ушлые китайцы проложили сельские дороги, зная где именно слой почвы достаточно толстый, чтобы выдержать вес машин, но вся остальная земля вокруг была сплошным минным полем. Если бы не высокий статус Гейдриха, никто не стал бы рисковать техникой, выгоняя ее на такую местность. А вот что сильно омрачило Клаусу настроение так это подбитый танк Тилике, стоящий почти у края леса. «Что-то здесь не так.» — думал Клаус. Его интуиция подсказывала ему что опасность близка. Добравшись до танка Тилике, он с ужасом понял что экипаж погиб мгновенно. Времени выбраться у них просто не было. Если бы не его собственный экипаж, он орал бы от боли на луну. Один из двух лучших его друзей погиб. Погиб потому что его не было рядом. Отправленный на разведку солдат вернулся доложив что у дорог найден самолет обергруппенфюрера. Гейдрих все-таки отнял у него что-то что было ему очень дорого. Пусть и косвенно. Кровавый туман застил Клаусу глаза. Ненависть бурлила в груди, он найдет проклятых тварей убивших Теодора и сожжет их. Бледное солнце медленно поднималось на горизонте. Вдалеке стал виден дым поднимающийся от чего-то горящего. Движимый желанием утопить врага в его же крови, Ягер отдал приказ выдвигаться вперед. Найдут они Рейнхарда или нет, теперь не имело значения, он не успокоится пока не отомстит за друга. Пока боль в его груди не сменится на ледяную пустоту.***
Анна показала рукой на самолет лежащий в канаве у дороги. — Это его! — Точно? — с сомнением спросила Кэти. — Да, видишь руну на кабине? — Анна спустилась вниз, подбираясь поближе к самолету. — Это личная руна Рейнхарда. Немцы все поехали на своем родстве с викингами. Особенно СС-овцы. У каждого эсэсовца своя руна, которую они лепят себе на задницы, дома, жен, одежду и прочие места и носятся с ними как курица с яйцом. Действительно, на кабине самолета была нарисована черной краской руна. Анна видела ее уже не раз. Гейдрих упорно лепил ее у себя в рабочем кабинете, на всех самолетах на которых летал и вообще везде где дополнительная защита от опасности могла не помешать. Кэти презрительно фыркнула. Анна мысленно разделила с ней мнение. Она тоже не понимала как кто-то мог гордиться дальним родством с грязными, нечесаными бородатыми мужланами, нападавшими на беззащитные поселения, которые в отличии от них не занимались паразитизмом, а пытались построить цивилизацию, вырастить урожай и развить науку и медицину. Похоже руна не действовала, иначе как объяснить что самолет валялся среди вражеской территории, а владелец был в глубокой заднице? Анна оглядела кабину, с облегчением отметив отсутствие крови. Да и труп его нигде рядом не валялся. — Смотри! Кэти показала пальцем на дорогу. К ним быстро неслись несколько танков. Девушка хотела было броситься бежать, но Анна остановила ее. — Не беги! Уже не убежим. Лишь докажем, что нам есть что скрывать. Когда танки подъехали поближе Анна поняла что они советские. Конечно от своих у нее может быть ничуть не меньше проблем чем от немцев, но она все равно испытала радость поняв что это не нацисты. Ведущий танк остановился, люк откинулся и показалась голова Ивушкина. — Анна? Вот уж кого не ожидал здесь найти. Хотя учитывая, что у тебя дар находить приключения на попу, я не должен удивляться. — Коля! — Анна радостно улыбалась. Спрыгнув с танка, он заключил ее в медвежьи объятия. Давно в Москве, когда он уходил на войну в Китае, расстались они очень хорошо и теперь искренне радовались что встретились снова, живые и здоровые. — А это что за прелестная незнакомка? — спросил Николай заметив Кэти. В его глазах сразу же вспыхнул неподдельный интерес. Девушка даже в запыленной одежды была очень красива. — Это Кэти, моя подруга. Мы вместе сбежали от немцев. Видишь ли при наступлении на Ланьчжоу я оказалась отрезана от своих. И с тех пор никак не могла прорваться сквозь линии врага. А падение Гейдриха, наконец дало мне шанс бежать. Вот и ее я прихватила с собой. Бедная девочка! Она столько всего натерпелась от нацистов. Ты даже не представляешь. Ивушкин хмуро кивнул с жалостью глядя на Кэти. — Англичанка? — Нет, американка, но родители англичане. — Красивая. Красота во время войны это проклятие. Значит ты знаешь про Гейдриха? — Да, его исчезновение дало мне шанс бежать в суматохе. — Он у нас. — не без гордости заявил Ивушкин. — И твой бывший любовничек тоже у нас. С удовольствием он наблюдал за реакцией шокированной девушки. — Поехали! Покажу тебе наш зоопарк. Заодно и объяснишься, что ты с немцам столько времени делала. — уже без всякого тепла в глазах сказал капитан.