***
Пока Реджина была в ванной комнате, Эмма прикончила ещё одно печенье, а потом стряхнула крошки и расправила простыни. Сторона, на которой спала Реджина, была холодной, впрочем, Эмма не видела в этом ничего удивительного. Очень даже логично, что самая хладнокровная женщина из всех, кого она знала, оказалась самым холодным человеком в буквальном смысле этого слова. Разве что, Эмма была вынуждена признать, пока бережно разглаживала одеяла, под которыми ночью ёжилась Реджина, возможно, она не такая бессердечная бестия. Да, был вариант, что последние двадцать четыре часа Реджина искусно играла роль, но Эмма собственными глазами видела, как она силилась проявить интерес к ежемесячным встречам Сидни. Актриса из неё была так себе. Реджина нормально разговаривала с её родителями, пыталась сделать вид, что ей интересен Киллиан. Она выдержала поездку на катере, вежливо заверила Мэри-Маргарет, что, да, дом — прекрасен, а ещё предложила ей, Эмме, разделить кровать, несмотря на то, что та уже устроилась на полу. Эта внезапная человечность нервировала и, честно говоря, немного раздражала. На неё было сложнее злиться. Кроме таких моментов, как сейчас, когда из ванной послышалось раздражённое шипение, а следом недовольное: — Где чёртовы полотенца?! Эмма схватила одно из шкафа, подошла к двери, ведущей в ванную комнату, и стала ждать со сложенными на груди руками. Реджине потребовалось намного больше времени, чем она ожидала, чтобы открыть дверь и высунуть голову. — Эмма, где?.. — мокрые волосы Реджины вились и ложились волной на плечи, а ванная была наполнена паром. Увидев, что Эмма стоит на расстоянии пары шагов, а с её руки свисает полотенце, она нахмурилась. — Ой. Мокрая рука проскользнула в щель между дверью и косяком, выхватила полотенце. Как только Реджина захлопнула дверь, она пробормотала: — Спасибо.6-1
14 июля 2019 г. в 16:04
Из когтистых лап ночного кошмара Реджину вырвал самый обыкновенный холод.
Она приоткрыла один глаз, на мгновение удивившись тому, что в её квартире на Манхэттене резко наступил арктический холод, но потом вспомнила, где находится. Холодный ветер, фишка штата Мэн, пробирался сквозь щели в двери, и даже яркий солнечный свет, проникавший сквозь занавески, казался ей ледяным.
— Чёрт… — пробормотала она, кутаясь в одеяло, и попыталась прикинуть, не совершить ли марш-бросок через всю комнату к чемодану, чтобы вытащить из него свитер или лучше сразу три. Но вспомнила, что Эмма провела ночь на полу, и поёжилась, отмахиваясь от этой идеи, потому что тревожить её совсем не хотелось.
Реджина медленно села и взглянула на неё. Эмма всё ещё спала, растянувшись во весь рост на деревянном полу, сбросив с себя одеяло, и ни один волосок на её руках не приподнялся от жуткого холода.
Она лежала на животе, отвернувшись к окну, но Реджина слышала, как с приоткрытых губ слетел вздох, слышала её мерное дыхание. И, сама того не желая, почувствовала, что улыбается.
А потом услышала шаги. И ещё хуже — приглушённые голоса.
В дверь постучали, и следом раздался крик Мэри-Маргарет:
— Доброе утро, девочки! Можно войти?!
«Девочки», — Реджина с презрением оглядела своё тридцатисемилетнее тело, но почти сразу спохватилась, что её предполагаемая невеста продолжает крепко спать рядом с кроватью, не обращая внимания на громкий голос за дверью.
— Эмма, — прошипела она, но Эмма даже не пошевелилась. — Эмма!
Эмма недовольно проворчала, перевернулась на спину, но глаза не открыла.
— Ради всего святого… — Реджина схватила подушку, подползла к краю кровати и швырнула её на пол, а попала прямо Эмме в лицо. Та подскочила, сонно огляделась, будто силилась понять, в чём дело, и, наконец, исподлобья глянула в нависшее над ней лицо.
— Чего?
— Твоя мать, — прошипела Реджина, указывая на дверь.
Эмма моргнула несколько раз в попытке прогнать сонливость. Реджина стояла на четвереньках, склонившись вперёд, и невольно показывала зияющий вырез. Эмма видела очертания её груди, чёрт, она даже соски разглядела, которые едва ли сможет теперь забыть, и вспыхнула до самых кончиков ушей.
— Всё хорошо? — допытывалась Мэри-Маргарет, чем наконец-то привлекла внимание дочери.
Эмма вскочила, похватала одеяла и подушки и швырнула на кровать. Забравшись к Реджине, она сдавленно зашипела и отшатнулась, да так резко, что чуть кубарем не полетела обратно на пол.
— Почему ты такая холодная?
Реджина оглянулась на неё.
— Ложись уже.
Эмма старалась лишний раз не дотрагиваться до Реджины, но у последней были другие мысли на этот счёт. Она буквально растаяла от радости, почувствовав жар, исходящий от тела ассистентки. Как только Эмма осторожно легла поодаль, она дёрнулась назад и, не обращая внимания на протестующее шипение, упёрлась задницей в её бедро.
— Что вы там делаете?
— Обнимаемся! — без колебаний ответила Реджина. — Я слышала, парочки это дело любят!
Голос за дверью не унимался.
— Девочки… мне уйти?
— Нет, нет! — крикнула Эмма, пытаясь игнорировать тот факт, что задница Реджины была такой упругой, что от неё наверняка даже монетки будут отскакивать. Она ухватилась за край одеяла, натянула его на себя, а потом взялась за ещё одно, которое притащила с собой. Протянула Реджине, которая с благодарностью его забрала. — Ты можешь войти!
Мэри-Маргарет просунула голову в дверь и нерешительно улыбнулась.
— Чего так долго?
— Я пыталась разбудить Эмму, — сказала Реджина, упираясь пятками в голени Эммы. И они были такими ледяными, что та ощутила это даже сквозь фланель пижамы и вздрогнула от неожиданности. — Я не хотела, чтобы ты вошла, а она — храпит.
Эмма собралась огрызнуться, но её мать уже вовсю хохотала.
— Ой, не глупи, — она вошла в спальню с заставленным тарелками подносом. — Я жила с ней двадцать три года… Уж я-то знаю, как она храпит.
— Извините, конечно, — Эмма отодвинулась от Реджины, исключительно, чтобы позлить её. — Я не храплю.
— Всё хорошо, дорогая, — Мэри-Маргарет поставила поднос перед ними. — Мы обе всё равно тебя любим.
Реджина послала Эмме самодовольную улыбку, но вниманием той уже всецело завладел поднос с едой.
— Что это такое?
— Завтрак! — провозгласила Мэри-Маргарет, отступив на шаг и сложив руки в замок. — Чудно. Только посмотрите на себя, ну, разве не милашки.
Она не спрашивала, а утверждала, и Реджина не могла не отметить тот факт, что взгляд Мэри-Маргарет в этот момент был прикован к нелепой позе, в которой они устроились. Может быть, она даже слышала через дверь яростные перешёптывания.
Не задумываясь о том, каким может быть её утреннее дыхание, Реджина перевернулась и поцеловала Эмму в щёку.
— Одна из нас милашка, это точно.
Эмма недоверчиво смотрела на неё широко распахнутыми глазами, но расслабилась, когда Реджина перевела взгляд на Мэри-Маргарет.
— Само очарование, — согласилась та, попятившись от кровати. — Ладно, я оставлю вас одних, чтобы вы могли собраться. Когда будете готовы, спускайтесь вниз.
Эмма уже жевала медвежий коготь, поэтому промычала что-то одобрительное и жестом предложила матери выйти. Едва закрылась дверь, Реджина откатилась от Эммы и села на кровати, прижимая к груди одеяло в попытке защититься от потоков холодного воздуха.
— Когда ты успела проголодаться? — спросила она, поражённая тем, что Эмме понадобилось всего четыре укуса, чтобы разделаться с пончиком.
— Я всегда голодная.
— Но ты такая… стройная, — неохотно признала Реджина, окинув взглядом её тонкую талию.
Эмма ухмыльнулась.
— Ежедневная беготня за тобой сжигает уйму калорий.
Реджина вдруг ощутила застенчивость, какой давно не испытывала, и, потянувшись, попыталась пригладить растрёпанные после сна волосы. На затылке они превратились в один сплошной колтун. Реджину так и подмывало, подскочив с кровати, метнуться к зеркалу, чтобы привести их в порядок, но ей удалось побороть этот порыв.
А потом она увидела, как Эмма хватает с подноса печенье, и фыркнула:
— Не забудь убрать за собой крошки.
— Ой, переживаешь, что тебе будет неудобно? — Эмма многозначительно взглянула на пол. — Внизу найдётся местечко, если тебе будет совсем невмоготу.
— Нет. Но было бы лучше, чтобы вокруг меня не бегали мыши, пока я пытаюсь спать в этой морозилке.
— Морозилке? Боже, Реджина, здесь даже не холодно. Радиатор работает на полную мощность.
В доказательство своих слов Реджина протянула руку и коснулась ледяными пальцами её шеи.
Эмма, взвизгнув, выронила печенье.
— Твою мать! Да что с тобой такое?! — рявкнула она. Подхватила одеяло и набросила Реджине на плечи. — Ты же знаешь, что всегда мёрзнешь, так одевайся нормально!
Неожиданно для себя Реджина обратила внимание на то, что от одеяла пахнет шампунем Эммы, а ведь до этого момента она даже не осознавала, что может вот так просто распознать этот аромат. Она бросила одеяло себе на колени.
— Я уже говорила… В моей квартире намного теплее. Я не подозревала, что здесь будет минус тысяча градусов.
— Мы в штате Мэн, дурочка. Здесь всегда холодно.
Реджина раздражённо хмыкнула, вскочила с кровати и направилась в ванную комнату, не обращая внимания на мурашки, покрывающие каждый сантиметр её кожи. Ей даже казалось, ещё немного, и затвердевшие от холода соски протрут шёлк ночной сорочки.
— Я в душ. Не беспокой меня! — крикнула она через плечо.
Вслед ей раздался приводящий в ярость хохот Эммы, оборвавшийся в тот момент, когда она с силой хлопнула дверью.