7-2
19 июля 2019 г. в 23:25
Пока Эмма отсиживалась в ванной комнате, Реджина сделала то единственное, что могла. Она сбежала.
Она нашла полотенце, вытерлась и оделась. Косметичка и средства для волос остались в ванной, поэтому она решила выйти без макияжа. Надела джинсы и три свитера, нацепила ботинки и быстро сбежала по лестнице вниз. Заглянув на пустую кухню, подхватила со спинки стула пальто и выскочила из дома.
Куда ей идти, Реджина и сама толком не знала, как не знала, в какой стороне находится материк. После недолгих раздумий она решила просто пройтись вдоль острова, в надежде, что небольшая прогулка поможет ей проветриться, чтобы стряхнуть с себя остатки унижения. Определившись, Реджина решительно зашагала к докам, радуясь, что никто не встретился ей по дороге.
У пристани стоял незнакомый катер. Реджина нахмурилась.
— Доброе утро, — поприветствовал её молодой парень. Он определённо собирался отчаливать, и Реджине понадобилось целое мгновение, чтобы осознать, что на боку катера написано «Почтовая служба Соединённых Штатов Америки».
— Привет, — отозвалась она, наблюдая, как парень занимает своё законное место у штурвала. Недолго думая, спросила: — Вы на большую землю?
— Да.
— Не подбросите?
— Не вопрос, — весело проговорил он и отодвинул одну из сумок с письмами, чтобы Реджина могла сесть. Ей удалось забраться на борт до того, как её накрыло привычной паникой, дескать, по дороге можно выпасть и безвременно почить на дне Атлантического океана. А уже через десять минут она находилась на суше, медленно прогуливалась вдоль причудливых домиков, натянув рукава на пальцы.
Реджина отчаянно старалась не размышлять над тем, почему же она так сильно огорчилась. Конечно, инцидент получился… смущающим, однако он являлся таковым для них обеих. Эмма тоже бегала по спальне обнажённой, и Реджина, по крайней мере, чистая вышла после душа. А ещё Эмма была сбита с ног начальницей в своём собственном доме, так что, вероятно, она испытывала сейчас куда большую неловкость.
Но проблема была и заключалась в том, что несмотря на извечные блеф и презрение Реджина на самом деле была очень закрытым человеком. Больше года никто не видел её обнажённой, не говоря уже о женщине, о чёртовой помощнице, и сама мысль, что её увидели вот так, когда она совсем этого не хотела, вызывала приступ тошноты и нервировала. Вместо того, чтобы оставаться в одной комнате с Эммой, дожидаясь, пока та начнёт хохотать над тем, о чём они никогда больше не заговорят, ей было легче притвориться, что ничего вообще не произошло.
«Легче сказать, чем сделать…» — подумала Реджина, поймав себя на том, что в пятидесятый раз вспоминает, как этим утром выглядело тело Эммы.
Она забрела в небольшое кафе и заказала себе кофе, а потом заглянула в книжный магазин, находившийся в соседнем здании, чтобы скоротать время. Волосы высохли сами по себе и теперь лежали совсем не так, как ей хотелось бы, вдобавок сильно кучерявились, что также раздражало до зубного скрежета, а кожа обветрилась. Но в магазинчике было тепло и ни одного знакомого лица.
«Прекрасные книги», — бездумно прочитала она.
Осталось всего двадцать четыре часа, а потом они вернутся в Нью-Йорк, откуда её могут депортировать сразу по возвращении, но, по крайней мере, ей не придётся больше думать о голой заднице Эммы.
Если она отсидится хотя бы часов шесть в этом магазинчике, спрятавшись от внешнего мира за книгами, пережить оставшиеся сутки будет проще простого.
Мобильный затрезвонил где-то после двух часов. Реджина проигнорировала. Она проторчала в магазинчике большую часть дня, постепенно сдаваясь, и даже прикупила три книги в мягкой обложке, чтобы продавщица не выставила её за дверь. Потом она осознала, что перевалило далеко за полдень, а она сегодня даже не завтракала. Отыскав ещё одно кафе, зашла купить что-нибудь из еды. Раздражающая вибрация из кармана донеслась в районе четырёх часов. Реджина выключила мобильный и с головой ушла в чтение новой книги.
Когда совсем стемнело, она решилась наконец-то вернуться на остров. У причала покачивалось водное такси, и ей пришлось раскошелиться, заплатив сумму, за которую в Нью-Йорке можно объехать целый квартал.
Дверь Реджине открыла слегка зеленоватая Мэри-Маргарет.
— Объявилась. Ты где пропадала?
— Просто… в городе… — ответила Реджина осторожно. Под глазами Мэри-Маргарет залегли тёмные круги. У неё даже промелькнула мысль, что это из-за её таинственного исчезновения, но всего лишь на мгновение, пока не вспомнила, в каком состоянии мать Эммы вчера привезли из бара. — Похмелье не отпускает?
Мэри-Маргарет, застонав, посторонилась, чтобы Реджина могла войти в дом.
— Ни слова больше.
Реджина сняла пальто, сбросила ботинки, и только после этого Мэри-Маргарет решилась сказать ей:
— Эмма переживала за тебя.
— Да? — Реджина машинально коснулась выключенного мобильного. — Почему?
— Она сказала, что ты ушла, не предупредив, и не отвечаешь на её звонки, — объяснила Мэри-Маргарет, но со стороны складывалось впечатление, что мыслями она была далеко отсюда. Её явно донимала головная боль. — А я ей сказала, что она слишком остро реагирует.
— И правда, — ответила Реджина, но слова застряли у неё в горле. — Где она?
— Наверху, наверное. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня самим приготовить ужин? Боюсь, мне нужно прилечь.
Реджина рассмеялась и нежно дотронулась до руки Мэри-Маргарет, прежде чем подняться на второй этаж. Но возле двери, ведущей в спальню, снова замешкалась. Ей стало не по себе. Во-первых, она всё ещё была смущена. Во-вторых, не знала, что её ждёт с другой стороны.
Дверь распахнулась прежде, чем она решилась открыть её сама, и в проёме возникла Эмма с горящими глазами и растрёпанными волосами. Спальня сверкала чистотой, занавески были закрыты. Здесь было бы даже уютно, если бы не арктический холод исходивший от негодующей Эммы.
Реджина заставила себя улыбнуться.
— Ты одета. Это хорошо.
— Где тебя черти носили?! — рявкнула Эмма.
Смущение Реджины в мгновение ока сменилось шоком. Нахмурившись, она протиснулась мимо Эммы и вошла в спальню.
— Просто… выходила.
— Почему ты ничего не сказала? Что случилось с твоим телефоном?
— Я не слышала звонков.
— Реджина! — Эмма плотно закрыла дверь, чтобы родители ничего не услышали. — Ты не можешь просто взять и уплыть на катере, никому ничего не сказав. А если бы с тобой что-нибудь случилось?
Реджина стояла в гардеробной, вешала на плечики один из свитеров, но, услышав беспокойные нотки в голосе Эммы, с любопытством оглянулась.
— Но я в порядке, — проговорила она медленно. — Что на тебя нашло?
Беспокойство Эммы в мгновение ока сменилось яростью.
— Что на меня нашло?! — она сложила руки на груди, борясь с желанием придушить Реджину. — Слушай, я понимаю, ты привыкла всё решать сама, но теперь ты — моя проблема. Если ты пропадаешь на полдня, не предупредив, я переживаю. Ты вообще понимаешь, что я прочесала этот ёбаный остров вдоль и поперёк?! Не делай так больше и не отключай телефон, чтобы я не могла до тебя дозвониться, хорошо?
Никогда ещё Реджина не видела её такой серьёзной. В животе что-то ухнуло. Это было почти незнакомое для неё чувство, всё чаще посещавшее её за последние два дня. Реджина прислушалась к себе, пытаясь определить его природу.
А потом она поняла. Это была вина.
Эмма выглядела сердитой, но что намного хуже, в выражении её лица чувствовалось облегчение. Невооружённым глазом было видно, что она провела сегодняшний день как на иголках, а Реджина плевать на всё хотела.
Она скользнула взглядом по тонкой линии плотно сжатых губ, по напряжённым плечам, сжатым кулакам и, не задумываясь, шагнула навстречу. Эмма вздрогнула, будто ждала удара, но Реджина просто обняла её.
Следующие слова дались с большим трудом, но она заставила себя произнести их:
— Мне очень жаль.
Эмма всё ещё была напряжена и не разомкнула сложенные на груди руки, но нашла в себе силы рассмеяться.
— Ты в первый раз сейчас это сказала?
— Не в первый, — ответила Реджина, хотя и не была уверена, что это правда. Отстранившись, она взяла Эмму за предплечья. — Просто… Я… Я не подумала.
— Ты никогда не думаешь, — Эмма продолжала дуться, но почему-то это казалось невероятно милым.
— Думаю. Иногда. Но сегодня… мне нужно было больше пространства, и у меня даже в мыслях не было, что ты можешь переживать за меня. Я думала, ты обрадуешься, что я уехала.
Эмма сморщила нос, как если бы ей было сложно поверить в это объяснение. Реджина всё ещё держала её за предплечья обеими руками и ненавидела себя за то, что не может не думать о том, какие они загорелые.
— Утреннее происшествие смутило нас обеих, — заговорила Эмма, не сводя взгляда с Реджины, как если бы ждала, что та опять сбежит. — Но я не сбежала.
— Я знаю.
— Не делай так больше, ладно?
— Не буду.
Реджина резко кивнула и со вздохом отступила от Эммы. Она чувствовала облегчение, что само по себе было нелепо. А ещё она чувствовала себя виноватой перед Эммой за то, что заставила её волноваться, что было ещё нелепее.