8-1
22 июля 2019 г. в 23:04
Реджина привыкла просыпаться от холода. По утрам, когда будильник заливался механической трелью, она, шипя от боли, высовывала руку из-под тёплого одеяла, чтобы выключить его. Заснуть тоже было проблематично. С вечера никак не удавалось настроить радиатор так, чтобы он справлялся с обогревом, поскольку постоянная температура её тела была где-то ниже нуля.
Вот почему, проснувшись в понедельник, обнаружив, что смятое одеяло валяется в стороне, а кожа всё равно горит огнём, Реджина решила, что, возможно, она умирает. Но ощущения были приятные. Меньше всего они походили на жар лихорадки, скорее, на тепло от обёрнутого вокруг тела электрического одеяла. Пальцы на ногах поджались от удовольствия. Реджина пошевелилась, попыталась вытянуть руки, но не тут-то было — что-то мешало. Она приоткрыла один глаз. Ей понадобилось без малого тридцать секунд, чтобы осознать увиденное.
Эмма Свон крепко спала рядом. Её золотистые волосы рассыпались вокруг лица, одну руку она подложила под подушку, а другую — вытянула вперёд.
Реджина ещё раз попыталась отодвинуться, но безуспешно. Приподняв голову, она обнаружила, что рука Эммы перекинута через её талию. Но хуже всего было даже не это. Она всем телом прижималась к своей ассистентке, а ночью спала, судя по всему, уткнувшись носом ей в плечо. Рядышком с лямкой майки виднелось пятнышко засохшей слюны.
Реджина взглянула вниз, пытаясь понять, что мешает вытянуться во весь рост, и обнаружила, что во сне подсунула руку под тело Эммы, ногу перебросила через её ногу, а ещё они прижимались друг к другу бёдрами. Эмма продолжала спать, поэтому Реджине не осталось ничего другого, кроме как просто смотреть на неё. Невероятно умиротворяющее зрелище в сравнении с зарождавшимся в голове хаосом.
Реджина напряглась, когда поняла, как именно она лежит.
Интересно, а Эмма знает… просыпалась ли ночью? Чувствовала ли, что она, Реджина, жмётся к ней? Пыталась ли высвободиться или, наоборот, притянула её к себе?
Реджина, горя всем телом, осторожно попыталась убрать хотя бы ногу, но почувствовала влагу между своих бёдер, и это шокировало её настолько, что она едва не подскочила.
Эмма что-то пробормотала во сне, но не проснулась. Зарывшись лицом в подушку, она ещё крепче обняла её за талию. В ответ на лёгкие движения Эмминых пальцев клитор начал предательски пульсировать. Реджина закусила губу, подавила стон, и отодвинулась, стараясь лишний раз не касаться Эммы, чтобы ненароком не разбудить её.
Зря старалась. Через две секунды в тишине комнаты громом среди ясного неба прозвучал громкий стук в дверь. Реджина дёрнулась от неожиданности, а Эмма, подскочив на кровати, сонно заморгала и огляделась. Ещё через одну секунду до неё, видимо, дошло, что рядом кто-то есть. Она медленно повернула голову, в считанных сантиметрах от себя увидела Реджину, на смуглых щеках которой пылал румянец, и нахмурилась.
Эмма пригладила волосы, чтобы проверить, не торчат ли они в разные стороны, как вдруг обратила внимание на общее состояние. Её тело горело огнём, почти болезненно покалывало, а между ног пульсировало, чего она уже какое-то время за собой не замечала.
Она исподтишка взглянула на Реджину, которая наблюдала за ней, приоткрыв рот, однако сказать ничего не успела. Дверь с грохотом распахнулась. Мэри-Маргарет, похоже, больше не считала нужным спрашивать разрешения войти. Она прошла в спальню, но сделала всего несколько шагов, пока не увидела одеяла и подушки, сваленные в кучу на деревянном полу.
— Что здесь случилось? — спросила, нахмурившись.
Эмма продолжала растерянно моргать. Она убрала руку со второй половины кровати, пытаясь понять, почему так жарко — внутри и снаружи.
Реджина сдавленно усмехнулась.
— Эмма грозилась заставить меня спать на полу в наказание за вчерашнее исчезновение.
Из коридора послышался смешок Дэвида, а мгновением позже он сам вошёл в спальню. Реджина инстинктивно схватила одеяло и прикрыла грудь.
— Мы тут поговорили, — сообщила довольная Мэри-Маргарет, — о вашей свадьбе.
— Неужели? — Эмма потёрла глаза. — И до чего договорились?
— Что ж… мы обсуждали, что ни одна из вас не заинтересована в большой пышной свадьбе, что вы хотели бы пожениться раньше, а не позже, — звенящим от нетерпения голосом перечисляла Мэри-Маргарет. — Да и Реджина говорила, что её родители не приедут на свадьбу, вот мы и подумали… — она замолчала, словно ожидала, что кто-то из присутствующих закончит предложение за неё. Но Эмма и Реджина продолжали смотреть на неё непонимающими взглядами. Мэри-Маргарет рассмеялась. — Вы просто обязаны пожениться здесь. Завтра.
Эмма почувствовала, что её начинает потряхивать, а сидящая рядом Реджина ощутимо напряглась.
— Но, — голос её дрогнул, — мы сегодня улетаем. У нас в два часа рейс.
— Можно перенести. Руби… Ты помнишь Руби? Она на девичнике была? Так вот. Руби работает в аэропорту. Она обещала всё порешать, — восторг Мэри-Маргарет рос с каждой секундой.
— И потом, — с улыбкой добавил Дэвид. — Что-то мне подсказывает, что начальница Эммы не станет возражать, если она выйдет на работу на несколько дней позже.
Эмма попыталась улыбнуться в ответ, но мышцы её лица были слишком напряжены, а тут ещё в ушах появился пронзительный шум, чем-то напоминавший звон колокольчика. Они этого не планировали. Они должны вернуться домой к среде, чтобы попасть на чёртово интервью с Голдом, и только после этого занялись бы подготовкой к свадьбе, но лишь в том случае, если Департамент безопасности США поверит в искренность их намерений. Расписаться собирались по-быстрому, в присутствии парочки свидетелей, после чего вернулись бы к обычной жизни, как если бы кольца на пальцах ровным счётом ничего не значили. Всё должно было быть легко — Реджина обещала.
Но глаза родителей светились надеждой. И Эмма могла думать лишь об одном: что с ними произойдёт, когда откроется вся правда. Она ведь их раздавит. Очередное разочарование. И здесь она, Эмма, напортачила. Жениться и то нормально не может.
Эмма промолчала, и слово снова взяла Реджина.
— Слишком хлопотно. Мы не можем просить вас об этом.
— Ерунда, — отмахнулся Дэвид. — Амбар — свободен. Вся родня приехала на празднование нашей годовщины. Всё отлично складывается. Можно всё подготовить меньше чем за сутки, но, главное, мы увидим, как вы поженитесь в окружении любящих вас людей.
Реджина украдкой взглянула на Эмму, которая не сводила с родителей такого взгляда, будто те только что сообщили, что удочерили её, а до этого нашли на обочине дороги. Она накрыла её ладонь своей, легонько сжала в попытке вывести из ступора.
Впрочем, Мэри-Маргарет видела, что дочь колеблется. Она со вздохом подошла к кровати и, не обращая внимания на смятые простыни, присела на самый край. Смерила обеих серьёзным взглядом. Казалось, она вообще не задумывалась, что Эмма и Реджина проснулись всего пять минут назад.
— Мы хотим быть частью этого, — произнесла Мэри-Маргарет. — Ты встретила человека, которого полюбила, и который полюбил тебя, и мы хотим показать, что мы счастливы. Пожалуйста… позволь тебя поддержать. Мы всё организуем. Это будет идеальный день, ведь он столько для нас всех значит…
Где-то очень глубоко внутри, где Реджина много лет назад похоронила своё сердце, что-то надтреснуло. Мать Эммы смотрела на них с такой любовью и искренностью… У Реджины было ощущение, будто её придавило бетонной плитой.
Эмма покачала головой и заставила себя улыбнуться, а ладонь её по-прежнему лежала в Реджининой.
— Хорошо, — сказала она ровным голосом. Кашлянула и попробовала ещё раз: — Это было бы… просто идеально. Спасибо.
Её родители просияли и обменялись взглядом, каким только могут обменяться очень счастливые люди. Эмма же чувствовала себя невероятно хрупкой, как если бы ненависть к себе превратила её мышцы в хрусталь.
— Вам ничего не придётся делать, — продолжала гнуть своё Мэри-Маргарет. Наклонившись, она накрыла их сплетённые руки своей, а после вскочила с кровати. — Предоставьте всё мне. Сейчас позвоню в магазин одежды, спрошу, смогут ли они уделить нам время сегодня вечером.
Реджина едва заметно кивнула. Нацепив фальшивую улыбку, она дождалась, пока родители Эммы выйдут из спальни, и только после этого выдохнула.
— Господи… — застонала Эмма. Вырвала пальцы из руки Реджины и прижала пальцы к губам. — Бляха… Это катастрофа.
— Эмма, всё нормально, — заверила Реджина. — Да, это не совсем то, что мы планировали, но…
— Они не переживут, — выпалила Эмма. — Они узнают правду и слягут с сердечными приступами. Я отправлю своих родителей в могилы раньше времени.
Реджина, недолго думая, положила ладони ей на плечи. Чувство вины нахлынуло на неё с новой силой, царапало горло и мешало вздохнуть полной грудью.
— Всё будет хорошо, — сказала она. — Мы всё равно поженимся, так? Сыграем свадьбу пораньше, ничего страшного, это нормально. Кто знает, возможно, счастливые фотографии в окружении твоих родственников сыграют нам на руку во время интервью.
Эмма резко кивнула.
— Тоже верно.
У Реджины были на удивление тёплые ладони, они дарили успокоение, и хотя Эмма продолжала дышать сквозь прижатые к губам пальцы, она чувствовала, что начинает успокаиваться.
Реджина между тем чувствовала себя всё хуже. Хуже, хуже и ещё раз хуже. Стараясь не обращать внимания на самочувствие, она буквально заставила себя продолжить:
— Мы будем женаты от силы год, может быть, два, а потом, когда с визой будет порядок, и за нами перестанут наблюдать, разбежимся, — она скорее убеждала себя, чем Эмму. — Твои родители будут разочарованы, конечно, но в наши дни все вокруг разводятся. Они ничего не заподозрят.
Эмма снова кивнула.
— Конечно.
Её сведённые напряжением плечи расслабились, но совсем немного, и Реджина помассировала их.
— Всё будет хорошо, — повторила она.
— Знаю.
— И я правда очень благодарна тебе за помощь.
Тут Эмма наконец улыбнулась. Она не повернула головы, но Реджина почти физически почувствовала, что выражение её лица изменилось, как если бы в спальне внезапно поменялось освещение.
— Ты в первый раз это говоришь, да?..
— Знаю, — отмахнулась Реджина. — Потому что я была засранкой. Но я правда благодарна, и я… я рада, что это ты.
— Ладно… Думаю, я тоже рада, что именно я помогаю тебе.
Ничего не значащие слова, которые обещали и того меньше, но сердце Реджины будто увеличивалось в размерах. И снова надтреснуло. Как если бы маленькое насекомое царапало изнутри в поисках выхода.
Чувство вины, осознала Реджина, прекрасно понимая, что подавить его столь же сложно, как и одиночество. А ведь до этих выходных она была экспертом в отношении последнего.