Скрытая жизнь бродячих псов

Даже Федора иногда мучила бессонница. Он призраком бродил по своему убежищу, выпивая чай или пугая Пушкина, который искал еду. Ему было зябко, потому он укутывался в свой плащ, а когда и его было недостаточно, то носил на плечах одеяло.  Но были и редкие моменты, когда его гостем становился Гоголь. Тогда приходилось сидеть у себя, чтобы не заставлять Гончарова ревновать. Уж очень не хотелось еще и чай самому заваривать. Ведь обиженный Иван — недвижимый Иван. В этот вечер Николай задержался в гостях, ожидая дальнейших указаний, но, так и не получив их, решил отправиться спать. Достоевский понимал, что нельзя, но его все сильнее тянуло наружу из своей клетки. Тогда он подошел к двери, чтобы хоть ненадолго прикоснуться к свободе. В этот же момент перед ним возник Гоголь, минуя привычный вход. Он низко поклонился, раскрыв плащ, но уже через пару минут нахальным образом рассматривал чужие вещи. — Я не думал, что в такое время здесь кто-то не спит, — незванный гость открыл шкаф, но, получив по рукам, моментально закончил свою экскурсию, — Иван поддерживает порядок. Скука смертная. — Ты мог и вернуться в свой хаос, но все же остался. Я никого не держу. — А знаете кого держите? Меня, — клоун улыбался через силу,  хоть и действительно был рад тому, что находится здесь. — Так ты соврал, чтобы остаться здесь, — Демон приложил руку к его щеке, констатируя факты, и Николай, словно под дозой сильнейшего наркотика, закатил глаза, — чтобы просто увидеть меня. — Федор, — он почти мурлыкал от удовольствия пока Достоевский просто наблюдал за тем, как к его руке жмутся и стараются прикоснуться губами, чтобы поцеловать, но не спугнуть, — да. Гоголь изредка рвано выдыхал, показывая, что ему недостаточно только руки, но сейчас он согласен на что угодно. От холодной кожи бежали мурашки по спине и становилось ужасно жарко, а потом послышался стук в дверь. — Господин, вы не спите? — блондин следил за реакцией. — Еще нет, Иван, что случилось? — Наш гость исчез, я подумал, что он наверняка вам докучает, — блондин хотел крикнуть что-то, обозначив свое присутствие и выставляя себя фаворитом, но Федор, почувствовав этот порыв, резко закрыл ему рот. — Нет, его здесь нет и никогда в этой комнате не будет, — послышались отдаленные шаги, а Николай стал похож на живую марионетку, которая, не переставая, грустила.