Скрытая жизнь бродячих псов

— Опять ты полез в самое пекло, не позволив мне даже поговорить с ними, — Дазай медленно перешагивал трупы, направляясь к своему напарнику, — такими темпами ты умрешь быстрее меня. — Трепать языком не по моей части и, если я здесь, значит переговоров не будет, — Чуя высматривал свой нож, который по воле случая остался в одном из этих несчастных. — Ты никогда не думал о том, что тебя отправляют как мою сторожевую собачку? Или на крайний случай? — Повтори это еще раз, глядя мне в глаза, чертов суицидник! — Осаму подошел совсем близко. — Как мою сторожевую собачку, — он сказал это с особым удовольствием, улыбаясь и направляя на рыжего пистолет, — я знаю, что смысла в пуле просто так нет, но, если я тебя коснусь… — Не вздумай меня трогать! — Накахара, уже найдя нож, попался на уловку и приставил лезвие к задней части горла шатена. — Я еще никому не давал уйти после стольких оскорблений. — Значит, я везде у тебя первый, Чуя-кун? — это уважение из ниоткуда заставило его сильно удивиться, а от воспоминаний стало жарко и щеки сами стали красными, — ты до сих пор смущаешься этого? — Совсем нет… — Правда? По непонятным причинам Дазая возбуждало смотреть на Накахару в бою, ведь для него он всегда был щеночком, а здесь становился бойцовским псом. Ему нравилась мысль о том, что однажды Чуя сам проявит инициативу и перестанет краснеть от каждого его слова. И чем ближе к стенке, тем больше он становился похож на того идеала, о котором мечтает Осаму. Если бы только он знал как заставить напарника раскрыть чувства к нему, то непременно сделал бы это, но все намного сложнее, чем кажется. — Мы не в том месте, чтобы… — у Дазая нет времени на объяснения, поэтому как только спина Чуи упирается в стену, он жадно целует его, не давая даже отдышаться после драки. — Голосок прорезался? Тогда погавкай для меня, — шатен прекрасно понимал, что его друг злится и продолжал провоцировать, надеясь на то, что скоро он сам будет прижат. Как бы глупо это не выглядело. — Что?! — рука Накахары до сих пор оставалась за спиной у Осаму и надавила лезвием на кожу, напоминая об опасности. — Иди к черту! — Тогда заставь меня, — шепот напомнил Чуе о том, что перед ним исчадье ада, желающее умереть и его. Несмотря на любые попытки вырваться, Дазай все сильнее прижимал к стене, надеясь получить совершенно иную реакцию от него. И получил. Парень решил, что такими темпами его задушат и, как только он отбросил нож, чтобы обнять любовника, одновременно целуя, тот сразу ослабил хватку, позволяя взять инициативу на себя. — Дазай-кун? Чуя-кун? — хриплый голос предвещал о появлении Хиротцу, который продолжал говорить, смотря на Двойной Черный в его уличном распутстве, — Босс отправил меня за вами. У него есть важное дело.