Forever

Кроули последний месяц учебы пребывает в особенно плохом настроении. Нет, дело не в итоговых контрольных по предметам, хотя и это играет свою роль. Основная причина кроется в исчерпавшем себя запасе сигарет, привезенных из Лондона. Он думал, что несколько блоков «Мальборо» и «Лаки страйка» хватит на год – ведь курит он не шибко много, всего по несколько штук в день. Но все же привычка успела сформироваться, и отсутствие никотина в организме начало влиять на настроение. Дабы скурить последнюю сигарету из запаса, он трагично пошел на берег Черного озера на закате. Азирафель как всегда морщился от летящего в лицо дыма, а Энтони лишь как истинная королева драмы закрывал глаза во время каждой затяжки и вздыхал, стряхивая пепел. Разговаривать во время акта прощания было нельзя – слишком интимный и грустный момент. - Знаешь, оно и к лучшему. Может, бросишь как раз – за месяц отвыкнешь. Сказал Азирафель, после того как скуренная полностью до самого фильтра сигарета была потушена о ботинок – Кроули увидел этот жест в каком-то крутом кино и приноровился делать так же. Пусть и не с первой попытки. - Но я не хочу бросать! Мне нравится, черт побери! Ох, первым что сделаю по приезде в Лондон – куплю новеньких каких-нибудь. Я еще не пробовал «Кэмел», а они тоже круто смотрятся. - Ты покупаешь сигареты, исходя из крутости внешнего вида? - Ну да. Сигареты должны выглядеть стильно – зачем тогда они вообще нужны? Этого Азирафель тоже не понимал. Если бы он когда-нибудь решился попробовать (чего, конечно, никогда не случится!), то какие-нибудь легкие, с ментолом, а не дурно пахнущие тяжелые, что с удовольствием курит его друг. В гостиной Гриффиндора была настоящая драма. Алиса плакала назврыд, Лили пыталась ее успокоить, Римус поставлял новые бумажные салфетки, а Питера заставили пожертвовать своим запасом пирожков, накануне взятых с кухни. Он долго отпирался, но по настоянию Джеймса, всегда готового помочь Эванс во всех ее начинаниях, пришлось. - Дорогая, что случилось? Азирафель сел на колени перед девушкой. Она ничего не ответила, лишь пуще забилась в рыданиях. Римус тихо сказал: - Это все Алан. Она видела, как он открывает дверь в кабинет перед своей однокурсницей… - И неприлично смотрит на ее… на ее… Дальше Алиса говорить не смогла. Мда, тяжелый случай. - О, милая, ну это же всего лишь взгляд, не думаю, что тут есть повод для такого… Зря он это сказал. Очень зря. Лили укоризненно посмотрела, Римус побежал за следующим запасом салфеток, а Питер мысленно попрощался с оставшимися запасами продовольствия. - ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО БЫЛ ЗА ВЗГЛЯД? ОН СМОТРЕЛ НА НЕЕ ТАК, КАК ВСЕГДА СМОТРЕЛ НА ОДНУ МЕНЯ! Между нами теперь все кончено. Навсегда. Я не хочу его больше видеть. - А он об этом знает? - Я написала ему письмо, которое передала через Лили. Она, между прочим, в отличие от тебя, была рядом! Азирафель решил, что лучше ему оставить ее. Но в свою комнату идти не хотелось – соседи у него скучные, так что он вежливо постучался в комнату под номером 6(9). Из-за двери высунулась голова Джеймса. - О, привет. Хочешь увидеть нечто грандиозное? - Конечно. Собственно, он поэтому и пришел. У них всегда происходило что-то грандиозное – так что в скучные вечера Азирафель любил иногда заглядывать к мародерам. - Мы еще никому не показывали. Только недавно закончили. Джеймс гордо указал на разложенный пустой свиток пергамента перед сидящим на полу Сириусом. На лицах обоих было выражение неподдельной гордости за свои труды. - Ты, наверное, в недоумении – что же такого в пустом свитке. О, сейчас ты просто… Будешь в шоке. Представим, что он сказал так. Конечно, грубые выражения Азирафель привык слушать из уст Кроули, но все же порой от этого передергивало. Тем более, слизеринец пытался выражаться при нем поменьше. Сириус коснулся палочкой пустого листа, что-то тихо сказал (вроде там было слово «шалость») и сначала было чувство, будто просто появились хаотично разбросанные чернильные пятна, и Ази даже подумал, что они изобрели пачкающее заклинание, но все оказалось гораздо интереснее. Пятна потихоньку собрались в полноценный рисунок, коим оказалась карта Хогвартса. - Вау… это то, о чем вы говорили? - Да. Смотри. Вот наша гостиная – видишь эти точки? Они подписаны. Действительно. Лили и Римус все еще сидят возле Алисы, Питер чуть в стороне. Другие ученики тоже здесь – кто у окна, кто у камина. Чуть дальше они – Азирафель видит, как они с Сириусом и Джеймсом сидят в комнате с номером 69 (на карте именно так и обозначено). В коридоре на пятом этаже Филч разговаривает с МакГонагалл, Дамблдор в своем кабинете, Хагрид на огороде у своей хижины… - Это… потрясающе! Вы сами это сделали? - Конечно. Почерк Римуса – из нас у него самый красивый, рисунки мои, заклинание Сириуса, а след от шоколада – Питера, видишь вот здесь, с краю – возле Визжащей хижины. Азирафель восхищенно рассматривал изобретение однокурсников. Они воистину талантливые волшебники, раз смогли провернуть такое на третьем курсе. Невольно взгляд упал на подземелья Слизерина – Кроули опять с Эйвери и Розье. Лучше бы он курил в два раза больше, чем общался с этими… нехорошими людьми. Сейчас бы очень подошло слово из его лексикона в отношении сиих личностей. - Теперь мы можем без опаски перемещаться по замку. Теперь мы видим, где Филч, где учителя – с Картой мародеров мы станем хозяевами Хогвартса. Только никому не говори, ладно? Я бы потребовал наложить Заклинание Доверия, но не хочется прибегать к таким серьезным чарам – тем более мы тебе доверяем. Не зря, надеюсь? Азирафель заверил, что не зря. Мародеры улыбнулись ему и они стали вместе рассматривать, кто, куда и с кем ходит. Это оказалось крайне увлекательным занятием, затянувшимся до поздней ночи – к ним потом присоединились Римус и Питер, которые устали слушать о предателе Алане. Июнь оказался в этом году довольно холодный, и Хогвартс-экспресс тронулся с перрона, будучи полностью под завесой дождя. Кроули чертовски нравились мародеры – эти ребята были из категории тех, с кем точно не соскучишься. Поэтому он был не против их компании в купе - уж точно лучше раздражающей Эванс. Поттер, кстати, слишком уж часто о ней говорит. При чем слишком уж много в его голосе грусти по поводу их неладящихся отношений. - Да нахрен она тебе сдалась? От тебя глаз не отрывает та девчонка с Пуффендуя… как там ее… - Лиззи что ли? - Ага. Записочки присылала, конфеты. Питер, вкусные конфеты от Лиззи были? - Я не помню… вроде да… для меня они все вкусные. Сказал Питер, довольно поглощая шоколадную лягушку. - Ну, так что тебя в ней не устраивает? Эванс рядом с ней ничего особенного. - Это не то. - Странный ты. Ази, вот ты ж дружишь с Лили – есть у Джеймса шансы с ней? Сложный вопрос. С одной стороны, можно ответить категорично нет, и с этим согласилась бы сама Лили. Но можно и сказать правду. - В этом мире все очень неоднозначно – только ты сам можешь это познать. Ведь пути Господни неисповедимы. Помог ему Кроули. Азирафель благодарно на него посмотрел, тот лишь коротко кивнул. Энтони обожал фильмы ужасов. Он еле уговорил посмотреть с ним «Психо» Азирафеля, и после того раза тот зарекся больше никогда не давать другу выбор кассеты. Через неделю они смотрели «Птицы» того же Хичкока. Спустя еще неделю Энтони пришел на назначенное место встречи с билетами на премьеру «Техасской резни бензопилой». - Издеваешься? - Вовсе нет. Я буду закрывать тебе глаза на страшных моментах. Азирафель направил на того свой самый злой взгляд, какой только был в его ассортименте. Пацан сказал – пацан сделал. Гриффиндорец не видел половины фильма из-за постоянно накрывающей его глаза руки. Жаль, что тот не мог и уши ему закрыть – все же не видеть размазанной по стенам, полу и потолку крови хорошо, но желательно было бы и не слышать истошных криков и столь натурально записанных звуков отрезаемых конечностей. Он бы вовсе не ходил на подобный ужас, вот только в благодарность за терпение Энтони всегда покупал ему мороженое или что-то еще из сладкого. Как устоять перед таким? Во время прогулки по Лондону Кроули предложил заглянуть в огромный магазин одежды – захотел приобрести какие-нибудь крутые аксессуары, подходящие к его черной кожаной куртке. Они ходили по отделам, Азирафель рассматривал светлые рубашки, подумывая взять одну из них, как вдруг сзади его по ногам несильно ударило что-то твердое. Он обернулся, дабы возмутиться, как вдруг увидел Энтони в черной шляпе-котелок и тростью в руке. - I'm singing in the rain Just singing in the rain What a glorious feelin' I'm happy again. Тихо начал напевать тот. Благо, людей в магазине в столь позднее время почти не было. - Что за фильм? – закончив, спросил он. - «Заводной апельсин», конечно. Надеюсь, ты сейчас не начнешь заниматься ультранасилием? - Не над тобой, уж точно. Кстати фильм Стэнли Кубрика Азирафель оценил – хоть там было много жестокости и неприятных моментов, ему, в общем и целом, понравилось. Ведь там демонстрация насилия была не просто ради демонстрации насилия и запугивания зрителей, а для вполне обоснованного раскрытия персонажей. Позже он даже приобрел книгу, по которой данное кино сняли – благо мать ее не нашла. - Ази, дай мои сигареты – они упали возле тебя там. Азирафель хотел уже наклониться, чтобы поднять пачку «Кэмэл», но вдруг вспомнил недавно придуманную Кроули игру, принял вальяжную позу и сказал: - Я знаю тебя много лет, но ты никогда не обращался ко мне за советом или помощью. Я не могу вспомнить, когда ты в последний раз приглашал меня в свой дом на чашку кофе. Будем сейчас откровенны: ты никогда не искал моей дружбы и ты боялся быть у меня в долгу. А теперь ты приходишь и говоришь: Ази, подними мои сигареты. Но ты не просишь с уважением, не предлагаешь дружбу… - «Крестный отец», очевидно! Мог бы и посложнее что-то придумать. Ази ухмыльнулся и все же дал сигареты другу, хоть тот просил без уважения.