Последствия

      Вам никогда не доводилось испытывать то чувство, когда кажется, что мир вокруг просто рухнул в один момент? Пропали краски, звуки, страхи, и не осталось ничего, кроме того единственного, что смогло вытеснить из вашей души радость и желание жить? Когда кажется, что простая смерть может оказаться самым легким вариантом из всех, что когда-либо предоставлялись вам? Когда груз непомерной вины внезапно падает на ваши плечи, не давая ни на минуту забыть о том, что ты подвел самого дорогого в жизни человека? Когда от безысходности, горя и страха пред мыслью, что отныне ты остался один в этом бренном мире, вам хочется содрать с себя шкуру, лишь бы оказаться рядом с теми, кто всегда мог помочь вам, найти нужные слова, успокоить в трудную минуту?..       Растерянно застыв над бездыханным телом принцессы, трикстер не верящим взглядом смотрел, как жизнь медленно покидает ее широко распахнутые черные глаза, в которых некогда плескался целый океан мыслей, идей и фантазий. Магический заслон между ними давно пропал, вот только юноша никак не мог заставить себя подойти к ней, убедиться в том, что девушка уже никогда больше не будет дышать, никогда больше не улыбнется ему и никогда больше не спасет его от его же демонов своим безумием, которое не мог понять больше никто, кроме них двоих… Мир вокруг царевича внезапно перестал существовать, сжавшись до размеров хрупкого, израненного, безжизненного тела той, что не раз спасала его, поддерживала в самых абсурдных идеях и всегда знала, как справиться со своенравным, грубым и нередко жестоким царевичем. Той, что вызывала в нем ненависть, огонь, страсть. Той, что смогла заставить его полюбить себя, вопреки ужасным фортелям судьбы. Над телом той, что он поклялся защитить. Поклялся, и не сумел сдержать обещание, опоздал, не сберег… Той, что доверилась ему, словно самой себе, доверила ему свою жизнь, вот только в ответ получила лишь нож в спину, и оправдания ему не было… — Хэдвиг… — неуверенно прошептал трикстер, медленно опускаясь рядом с ней на колени. — Господи, Хэдвиг… — простонал он, безумным взглядом всматриваясь в ее черные бездонные глаза, всем сердцем надеясь различить там привычных озорных чертиков, желая вновь увидеть лукавую улыбку, озаряющую ее лицо в тот момент, когда она придумывала нечто захватывающее, ощутить тепло и мягкость ее ладоней…       Схватив еще теплую руку принцессы, юноша в отчаянии поднес ее к губам, судорожно пытаясь сотворить какое-то бесполезное лечащее заклятие, которое уже не имело никакого влияния на умершую девушку. Трикстер и не заметил, как одинокая слеза предательски покатилась по его бледной израненной щеке, исчезая в складках измятого камзола. Не успел… Не смог… Не уберег… Упустил столь ценное время, слишком поздно осознав действительную значимость этой сумасбродной девчонки. И, как расплата за медлительность, огромная, тлеющая, кровоточащая дыра оказалась на том месте, где еще недавно было живое горячее сердце, лишь несколько дней назад познавшее, что такое любовь… — Прошу тебя, Хэгги! — в исступлении вскрикнул юноша, прижимая тело девушки к себе, отчаянно гладя ее по спутанным каштановым волосам и молясь лишь об одном: о чуде. Ведь это просто не могло оказаться правдой! Принцесса, всегда такая живая, заботящаяся лишь о сохранении собственной жизни, такая хитрая и изворотливая просто не могла лежать сейчас у него на руках, не подавая никаких признаков жизни. Должно было быть какое-то средство, какой-то шанс на то, что они вновь смогут встретиться, и принцесса вновь сумеет надышаться жизнью, получить все, чего бы она не захотела! Уж за этим трикстер бы проследил. Обязательно проследил! Ему всего-то нужен был второй шанс! Маленький шанс, призрачная надежда… — Ты же обещала… — всхлипнул царевич, ласково прижимая холодеющее тело девушки к себе. — Ты же говорила, что останешься со мной…       Зажмурившись, Локи детально пережил последние моменты ее жизни. Ее взгляд, полный тепла и нежности. Полный доверия, решимости и… Любви. Последние слова, произнесенные с улыбкой, будто бы они окупали все то безумие, что собиралась натворить принцесса. Трикстеру оставалось лишь гадать, осознавала ли девушка свою скорую смерть, знала ли о том, что творит? Боялась ли она перед скорой кончиной?       Воспоминания о недавних событиях заставили царевича испытать еще одну волну боли, скорби и раскаяния, вызвавшую в нем колоссальный всплеск энергии. Запрокинув голову, юноша обреченно зажмурился, чувствуя, как ужасная ударная волна разносится по всей Ваканде, сметая все на своем пути… Заставляя каждого прочувствовать горе асгардского царевича…       Почувствовав недалеко от себя всплеск силы, который на этот раз мог ощутить даже смертный, Тор поспешно отправился туда, в глубине души понимая, что ничего хорошего там он уже не увидит…       Вырвавшись на дымящийся пустырь, который еще несколько мгновений назад был поляной, Громовержец настороженно огляделся, подсознательно готовясь к самому худшему. Внезапно сердце юноши пропустило удар при виде трикстера, отрешенно поглаживающего бездыханную, бледную, окровавленную Хэдвиг по щеке. В объятиях трикстера девушка казалось ужасно хрупкой, слабой, ранимой… Словно марионетка, у которой недавно оборвали ниточки… В два шага подбежав к брату, царевич взволнованно встал рядом с ним. — Что… С ней? — с трудом выдавил из себя Тор, ошарашенно смотря на побелевшее лицо принцессы. — Она мертва, — спокойно отозвался Локи, за считанные минуты буквально сгорев изнутри, перестав вообще ощущать что-либо, кроме жгучей, непомерной ярости. — Как?.. — тупо переспросил царевич, в отчаянии склоняясь над девушкой. — Это моя вина… — все также равнодушно проговорил трикстер, отрешенно наблюдая за тем, как Тор настороженно потянулся за Секирой. — Я не смог уберечь ее… — сокрушенно покачал головой он. — Мне нужен Танос… — тяжело дыша, прорычал Громовержец, вскакивая на ноги.       Ясное небо мгновенно затянули грозовые облака. То тут, то там во всю вспыхивали молнии, с огромной частотой ударяя по противнику, на мгновение изумленно застывшему в священном благоговении пред яростью могучего Тора. Страшные порывы ветра закручивались в смерчи, сметая всех на своем пути, помогая Громовержцу выплеснуть свое неистовство и свою и боль…       Взмыв в небо, бушующий грозовыми разрядами юноша пристально огляделся, мечтая первым увидеть титана. Его разум был затуманен скорбью и яростью, и все мысли Громовержца свелись к одному — к жажде мести. Опьяненный этими чувствами, юноша с силой метнул Секиру Таносу в грудь, мечтая уничтожить того как можно больнее, отомстив за каждого, кого он отнял у царевича… Отомстив за Хэдвиг…       Потеряв брата из поля зрения, Локи также решительно поднялся на ноги, оставляя за спиной безжизненное тело девушки. Выхватив свою новую Секиру, он без колебаний вступил в бой, неистово расшвыривая противников. Каждая смерть, каждый предсмертный вскрик приносили ему какое-то маниакальное, безумное удовольствие, так что отступать трикстер не собирался, всю свою боль переводя в оружие и желая как можно извращенннее уничтожить противника… Юноша всем сердцем хотел отомстить титану за то, что тот отнял у него самое дорогое, а потому безжалостно продирался сквозь толщу врагов к своему брату…       Оказавшись плечом к плечу с Тором, с ненавистью всадившего Секиру Таносу в грудь, трикстер торжественно усмехнулся. Умы братьев были застланы жаждой мести, желанием поиздеваться напоследок над титаном, а потому мгновенно убивать его никто не хотел… Вот только это и стало роковой ошибкой царевичей, приведшей к самым ужасным последствиям… — Надо было… Надо было по голове! — слабо усмехнулся гигант, в мгновение ока щелкнув пальцами и уйдя в портал. — Что он сделал?! — растеряно воскликнул Тор, обращаясь к ошарашенному брату… — Он… Сделал это… — неживым голосом отозвался трикстер. — Тор, что за?! — в панике вскричал он, увидев, как Громовержец моментально рассыпается в прах. — Тор… — в отчаянии повторил юноша, падая на колени рядом с тем местом, на котором секунду назад стоял его брат.       Бездумно уставившись в одну точку, трикстер медленно собирал прах юноши в руки, растерянно перебирая его. Царевич просто отказывался верить в то, что вслед за принцессой погиб и его брат, несокрушимый в любой ситуации, во всем и всегда первый. Как долго он мечтал об этом дне! Строил планы, решал, как же красивее будет избавиться от надоедливого брата, всегда и во всем превосходившего его? Юноша лгал, предавал, обманывал только лишь ради того, чтобы сейчас оказаться на своем месте. На месте единственного выжившего претендента на Асгардский престол…       Вот только больше царевич не желал господства. В отчаянии трикстер водил руками по земле, понимая, что он больше не в силах держаться. За пару минут два самых близких для него человека исчезли, испарились из этого мира, словно бы тех и вовсе не было здесь. Они умерли, оставив ему самую тяжелую роль. Роль того, кто выжил. Того, кто до конца своих дней должен был жить с тяжким грузом вины и ответственности на сердце. Того, кто до конца жизни должен был ненавидеть себя за то, что он все еще ходит по этой жестокой земле…       Трикстер неистово взвыл, словно раненый зверь, в беспамятстве запуская пальцы в иссиня-черные волосы. Пригнувшись к земле, он тихо всхлипывал, оказавшись не в силах более сдерживать нахлынувшие эмоции. Перед глазами юноши отныне постоянно стояли два счастливых образа — Тора и Хэдвиг, сыгравших с ним злую жестокую шутку и воссоединившихся в чертогах Валгаллы. Царевич знал, что оба они обязательно должны были попасть туда — в славную обитель храбрых и сильных. Туда, куда ему путь был заказан… — Этого нам еще не хватало! — удивленно воскликнул знакомый голос у него за спиной.       Резко выпрямляясь, трикстер мгновенно постарался взять себя в руки, вот только дрожь, пробивавшая все его тело, никак не желала успокаиваться, предательски выдавая царевича с головой. Бравадно выпрямившись, юноша угрюмо взглянул на Наташу Романофф, настороженно застывшую всего в паре шагов. — Ну, здравствуй, агент Романофф, — хмыкнул трикстер, презрительно усмехаясь. — Давненько… — Ты должен сейчас гнить в тюрьме Асгарда! - воскликнула девушка, явно готовая сорваться в любой момент. — Однако, я здесь… — пожал плечами юноша. — Советую смириться. — Наташа, он был с Тором… — тихо проговорил Роджерс, вставая плечом к плечу с подругой. — Мы согласны заключить примирение! — уже громче воскликнул он, недоверчиво глядя на царевича. — Но учти, одна только… — Я не нуждаюсь в устрашении! — яростно выплюнул Локи. — Однако мир с вами необходим моему народу… — уничижающе добавил он. — Так что я, пожалуй, соглашусь на перемирие… — Твоему народу? — недоверчиво переспросила Романофф. — Так ты в Асгарде теперь за царя? — Теперь — да, — отозвался Локи, за бравадой скрывая боль и скорбь. — Всего хорошего! — издевательски хмыкнул он, при помощи Скипетра перемещаясь в Новый Асгард, прихватив с собой тело Хэдвиг…       С трудом Локи все же удалось заставить себя объявить асгардцам о том, что их царь, а так же его жена, пали в бою с титаном Таносом. Трикстер сделал все, зависящее от него, чтобы ни один из присутствующих не заметил в его глазах или голосе слабость и растерянность, которые отныне надолго поселились в его сердце. Собравшись, царевич возжелал дать напуганным людям такого правителя, которого они заслуживали. Не сломленного болью утраты, не страшащегося грядущих перемен, а сильного и смелого. Вот только за радужной оболочкой скрывалась ядовитая тьма, методично разъедающая его сердце. В отчаянии царевич осознал, что больше всего на свете он сейчас желает оказаться со своими немногочисленными родными. Оказаться с Хэдвиг… Без титула, без власти и без обмана.       Снедаемый скорбью и чувством вины, трикстер решил самостоятельно устроить для принцессы последние проводы. Асгардцы поддержали его, уважая и тоскуя по царевичу и по его прекрасной и умной жене, сумевшей понравиться простым людям…       Каждый шаг давался с трудом, будто бы тело и вовсе отказывалось слушаться хозяина. Взяв девушку на руки, трикстер в последний раз взглянул в ее безмятежное лицо, аккуратно проводя по нему указательным пальцем. Глаза принцессы были закрыты, так что сперва могло показаться, что она просто спит, и что стоит немного пошуметь, сонно взглянет на него, и легкая улыбка засияет на ее губах. Баюкая царевну, словно маленького ребенка, трикстер неспеша уложил ее в погребальную лодку, напоследок коснувшись холодного лба губами. Сокрушенно покачав головой, Локи легко поправил траурную вуаль, скрывающую ее от посторонних глаз. Такую молодую, смелую, сильную, сумевшую сделать с ним то, что не было подвластно больше никому… Его Хэдвиг, которую он не сумел сберечь… — Спи спокойно… — срывающимся шепотом нежно проговорил трикстер, совершая над собой огромное усилие чтобы-таки отойти от тела принцессы.       Прикрыв глаза, юноша напряженно вслушивался в шум прибрежных волн, вой ветра, шелест травы да горький плач асгардцев, потерявших за последние дни ужасно много дорогих людей. Внезапно воздух прорезал свист стрелы, и трикстер понял, что это конец. Приоткрыв глаза, царевич в отчаянии наблюдал за тем, как огонь жестоко пожирает тело девушки, медленно возносящейся в Валгаллу…       Оказавшись у себя в комнате, царевич измученно свалился на кровать. С губ трикстера сорвался скорбный стон, эхом разнесшийся по одинокому помещению. Юноша готов был рвать на себе волосы от безысходности и горя, вот только отныне на нем висел тяжкий груз ответственности перед безвременно ушедшими Хэдвиг и братом. Ответственности за напуганный, загнанный в угол народ, потерявший родной мир, правителей, родных, оказавшийся на чужой планете. Но самое главное, потерявший надежду. В этом асгардцы и трикстер были ужасно схожи. Царевич тоже не надеялся больше на светлое будущее, в момент повзрослев и посерьезнев. Принцесса была его искоркой, потеряв которую, он потерял и самого себя… Юноша больше не был тем высокомерным обиженным мальчишкой, мечтающим о троне и власти. Вот только за свои желания, даже столь давние, нам рано или поздно приходится платить, и плата иногда бывает просто непомерной для нас…       Вспомнив об одной вещице, трикстер нехотя пошевелился, заставляя себя залезть во внутренний карман доспеха. Достав оттуда золотой кулон в форме букв «Х» и «А», искусно переплетенных между собой, он горько усмехнулся. Аккуратно, словно бы украшение было живым, царевич легко провел по нему большим пальцем, вспоминая, как впервые увидел его на белоснежной шее принцессы…       Внезапная вспышка заставила его резко подскочить, испуганно озираясь по сторонам. Затаив дыхание, трикстер во все глаза смотрел на призрачный силуэт принцессы, откуда ни возьмись появившийся прямо перед ним… — Привет, Локи… — слабо улыбаясь, проговорила девушка. — Значит, это все-таки случилось… — сокрушенно покачала головой она. — И я… Умерла… — дрогнувшим голосом добавила принцесса, с трудом сдерживая слезы. — Ты знаешь, я ведь была готова к этому! В день, когда Хеймдалль поведал мне о том, что нам троим уж точно не выжить, я… Я отчего-то сразу поняла, что речь шла обо мне… — слегка подрагивающим голосом мягко проговорила Хэгги. — Знаешь, а ведь я не герой… Герои бесстрашные, а я… А я боюсь. Боюсь даже подумать о том, что через несколько часов, возможно, меня не станет, и вся моя жизнь сведется в никуда… — задумчиво изрекла она, нервно потирая переносицу. — Но если так случится… Я хочу, чтобы ты кое-что знал… Не знаю, нужно ли тебе это, но… Я люблю тебя, Локи! — в отчаянии воскликнула принцесса, устало закатывая глаза. — Когда мы только встретились, я ненавидела тебя. Ненавидела за то, что именно ты стоял на моем пути к трону, к величию… Потом ты напал на Мидгард, и я… Ненавидела тебя уже за то, что ты заставил меня думать, будто бы ты мертв, — сквозь слезы усмехнулась девушка. — Тогда, на корабле, когда я увидела, насколько тебе было непросто, я… Я захотела помочь тебе. Правда, захотела… А ведь это редкость, ты знаешь! Ты смог заставить меня изменить собственные устои, а потом… Когда я думала, что ты предал меня… Я почувствовала себя такой дурой! — фыркнула девушка. — Однако я… Я все еще любила тебя и думала, что если тебя казнят, то мне станет легче… Как ты понимаешь, я ошибалась, чему несказанно рада сейчас! Потом был год жизни с Тором и, чего греха таить, я начинала привыкать. Брак для виду, фикция… — уйдя в себя, протянула иллюзия. — Ох, знал бы ты, как страшно мне было спускаться к тебе в день свадьбы и потом, год спустя! И, знаешь, тогда тот факт, что ты не мог говорить, очень облегчил мне жизнь! — лукаво усмехнулась она, словно бы это была настоящая Хэдвиг. — Когда мы попали в Свартальфахейм, и я на краткий миг подумала, что потеряла тебя… Это было ужасно! — дрогнувшим голосом воскликнула принцесса, эмоционально всплеснув руками. — И именно тогда я поняла, что хочу помочь тебе… Но ты не думай! — привычно усмехнулась она. — Ты не столь обаятелен, чтобы я потеряла из-за тебя голову! Мне просто было скучно… Я хотела перемен! И вот так я решила помочь тебе свергнуть Одина… Как говорят в Мидгарде?.. Хуже войны может быть лишь заскучавшая женщина? Ну, вот… Очевидно, к нам это тоже применимо! — прыснула принцесса. — Далее у нас с тобой было затишье и это… Это были мои лучшие дни! Мы были свободны! Мы могли нарушать обычаи и скучные устои, и нам никто ничего бы не сказал! Я действительно наслаждалась этими днями… — мечтательно протянула царевна. — Но с приходом Хеллы все изменилось… О, боги, как же я ненавижу это «но»! Я уверилась в том, что не могу верить тебе, а ты… Не знаю, чего именно хотел от меня ты, однако я сомневаюсь, что ты желал меня убить… Вот только тогда я этого не понимала… Лови момент, кстати! — подмигнула трикстеру Хэгги. — Не каждый день я признаю свои ошибки! Так вот… Тогда я вновь начала ненавидеть тебя… Ненавидеть за то, что не понимала, что вообще к тебе чувствую! — скептично фыркнула девушка. — Ты заставил меня пересмотреть мое к тебе отношение только во время нашего побега… Когда заслонил меня собой… — помрачнев, продолжила она. — И тогда я задалась вопросом: а не обманываю ли я себя? И в момент, когда предо мной стоял выбор: улететь с Тором, или остаться с тобой, я твердо решила, что останусь. Конечно, тогда я еще хотела немного поиздеваться над тобой! — мило улыбнулась царевна. — Ну прости, иначе тебе было бы со мной скучно! Как же мы без искр-то?! — вновь прыснула она. — После битвы же, когда я думала, что ты улетел навсегда… Я уже твердо знала, что смогу без тебя прожить! Только вот… Только вот полюбить кого-то я бы не сумела… А потому, когда ты вернулся, мне было абсолютно плевать на то, что случилось с нами в прошлом! Я просто хотела быть с тобой… И когда Танос… Начал душить тебя… — срывающимся шепотом заканчивала принцесса. — Я поняла, что не могу позволить тебе умереть… Не сразу, конечно, — справедливо добавила она. — Я прикинула, можно ли тебе умирать, и пришла к выводу, что ты не имеешь на это права! Так вот… — вздохнула царевна, и Локи с ужасом понял, что она скоро растает, словно бы ее и вовсе не было здесь. — Ты обязан жить, Локи, понял меня? — сверкнула глазами принцесса. — И тем самым ты вернешь мне старый должок… — прошептала она, растворяясь в воздухе и оставляя трикстера один на один с его демонами и страхами, в клочья рвущими и так уже израненную душу юноши…