Марс, Терра и Космос. Книга третья: Новое Поколение

Ноги влипли как влитые, и это поначалу не показалось странным, и только на втором витке Анха сообразила, что лучше все же включить магнитные подошвы. Ее не удивило, как она вообще не слетела с этой машины в первые секунды, после того как, подпрыгнув над толпой, включила форсирование. Да, любой аэрокар включал крайне ограниченное количество топлива, они создавались больше для планирования, чем для гонок на повышенных скоростях. Но сейчас ей было необходимо достигнуть той, что решила доказать оставшимся офицерам, что Анха, никчемный студент-технарь, просто ошиблась. Она, задрав голову, уловила там, вверху, умчавшиеся от всех крылья с невидимым дефектом. Эта молоденькая ласточка, не рассчитав, выжала тягу на полную и уверенно неслась на немыслимой скорости к защитному куполу. «Почему она не тормозит? Ведь там…» — Анха почувствовала, как над головой воздушное пространство стало изменяться, воздух еще не поделился на кубы… но немыслимым способом пришло осознание, что несколько минут — и это произойдет. Чтобы догнать беглянку, ей пришлось и самой выжать из подвернувшейся птички все возможное. Крылья неприятно завибрировали — на такие нагрузки аэрокар не был рассчитан. Но если Анха промедлит, то все будет кончено. Сердце билось равномерно, еще несколько мгновений, и над ускользающим впереди аэрокаром раскроется раструб, неотвратимо дышащий космическим вакуумом. Сколько в нем может продержаться человек без должной защиты? А если он технарь или обычный, ничем не отличающийся по устойчивости к облучению и прочим изыскам? Проверять на собственной шкуре не очень-то и хотелось. Улетевшая пара до них в специальных, полностью защищенных скафандрах-комбинезонах еще не вернулась, они могли вообще дать круг по цитадели, периодически прошивая, словно выныривая на ее поверхность, из защитного купола. Но сама Анха и эта губастая дуреха… в обычных ученических комбинезонах — первый же вылет за периметр защитного купола, и им обеим конец. Еще один сердечный удар, последний рывок аэрокара, в который вложено все, главное, чтобы расчет оказался верным и она не упустила тот единственный шанс. Взлет по касательной, и в высшей точке Анха, еле дотянувшись до комбинезона небесной ласточки, почувствовала миг свободного падения. Над их испуганными головами разверзся раструб телепорта, в который влетел пустой, покореженный аэрокар. Все же его крылья выглядели, словно их клинануло, и Анха в этот миг осознала, что вот оно, она не ошиблась и оказалась права. Раструб расширился в попытке заглотить и их… Еще пара ударов сердца, дыхание космоса, ставшее вдруг беспощадным, только попади в эту трубу — и… Сила падения и их сдвоенная биомасса перетянули чашу весов, они не оказались за точкой невозврата, ноги снова почувствовали, как подошвы прижимаются намертво к металлу. Аэрокар начал опускаться, теперь он был способен только планировать, а снизу к ним уже неслись три патрульных офицера на портативных аэродосках. Ласточка в руках Анхи дрожала, она не отбивалась и словно оцепенела, таращась в ту сторону, где только что свернулся космический телепорт. — Ваши номера, студенты, зафиксированы, о нарушении будет доложено старшим кураторам. Ее ношу перехватили, что-то спрашивая, судя по движущимся губам. — Что? — вырвалось с хрипом из Анхи, и она поняла, что половину своего полета не дышала, да и уши заложило словно ватой. Воздух ворвался в легкие, и она, закашлявшись, еле переспросила: — Что вы только что сказали? — В голове словно что-то лопнуло, и наконец-то до Анхи начали долетать посторонние звуки. — Вам нужна помощь в приземлении? — Нет. Офицер из патруля, что парила рядом на круглом, медленно вращающемся диске аэродоски и теперь удерживала прибывавшую в полном шоке губастую, уточнила: — Эти аэрокары, впрочем, как и наши доски, не рассчитаны на двойной вес, тем более технаря. Так что спускаемся медленно, мои напарницы вас подстрахуют. Не пытайтесь уйти с места нарушения и не усугубляйте свою ситуацию! Внизу их уже ждали. Патруль отдал честь высшим офицерам, хозяйка сломанного аэрокара, подойдя к провинившейся ласточке, залепила ей емкую пощечину: — Вы лишаетесь звания младшего офицера как минимум на три года. После вам дадут возможность подать документы и пересмотреть дело, а пока никаких полетов. Еще одно подобное нарушение, и можете забыть о пилотировании кораблей, более того, об офицерском звании! Губастую колотило не то от пережитого шока, не то от того, что сама практически угробила свою карьеру. Провинившаяся лишь всхлипнула, понурив голову. — А вы… — теперь уже подошли к замершей Анхе, отчитывая за несоблюдение приказов. — Две недели на гауптвахте. Вам повезло, что раструб телепорта не прихватил и вас на закуску. Конечно, вы технарь, но даже они не могут выжить в открытом космосе. Голос старшего офицера хоть и чеканил грозно, но Анха вдруг уловила, что он немного дрожал. Она недоуменно перехватила взгляд отчитывающей ее хмурившейся девы и поняла, что та сама еле сдерживается. — Спасибо… — Это последнее слово было произнесено еле слышно, настолько, что Анха уловила его, прочитав лишь по губам. — Спасибо, что спасла ее. Она неплохая девочка, просто еще пока необстрелянная и непомерно гордая. Если бы кто-то вспрыгнул вместо тебя, то, согласно моим расчетам: либо не успел, либо не смог устоять в противовес силе портала. Ты весишь больше любой из нас. И я, если честно, поражена, как ты смогла все это сообразить за доли секунды и, главное, точно рассчитать. Там, наверху, сильнейшие воздушные потоки, создаваемые системой, дабы равномерно перемешивать атмосферу цитадели. Аэрокары здорово сносит, при этом существенно уменьшая их скорость. И так точно подлететь к цели под самым куполом — дорогого стоит. — Моя мать — капитан «Морской странницы», и ее пара — штурман, они меня научили всему, несмотря на то что я технарь. С вашего разрешения, можно пройти на место наказания? — выдала ей спокойно Анха, а после, отдав честь согласно кивнувшему офицеру, повернулась к застывшей в отдалении ото всех Фуюэ. — Ну ты… даешь… — прошептала та, когда Анха поравнялась с ней плечами. — А губастая действительно полная дура. — Не говори так, пойдем, я переоденусь. — Усталость от пережитого навалилась так некстати, несмотря на весь адреналин в крови. — На сколько тебя на гауптвахту? — осторожно уточнила Фуюэ. — Две недели. — Повезло, ты не представляешь, что тут творилось, когда аэрокар поднял тебя вверх, — подавили нервный смешок. — Можешь не говорить. Думаю, офицеры знатно пересрали от страха, — предположила, усмехаясь ответно, Анха. — А то?! Две смерти на их глазах, и из-за их любительских покатушек, — хмыкнула зловредно Фуюэ. — И да, сеструха, ты мне сегодня знатно обломала весь секс. — Прости, сама от себя подобного не ожидала. Пойдем, надо спешить, не стоит травить офицеров больше положенного, — съязвила ей уверенно настроенная Анха. *** Устройство карцеров для наказания практически не отличалось от корабельных. Анха на «Страннице» не сидела ни разу взаперти. И для нее это оказалось необычным. Еду подавали два раза в стандартные сутки. Голодом не морили, но и излишки тут не полагались. Обычный субпаек для вахт, рассчитанный на двенадцать часов, плюс вода. Анха, валяясь на выдвинутой жесткой поверхности, рассматривала матовый потолок. Что ж, она действительно легко отделалась. Наверное, потому что технарь и студент первого курса. Свободного времени хоть отбавляй, и Анха, закрыв глаза, решила провести его с пользой дела. Ее пальцы коснулись ложа, прошлись по нему, словно нащупывая невидимые нити. Надо вспомнить, как оно было там, в коридорах, и с аэрокарами. Она слушала свое равномерное дыхание и стук неумолимого сердца, вот он чуть замедляется… как будто вязнет в некой пустоте, и… Видение открылось уже привычно. Анха словно с потолка смотрела на свое распластанное тело: сильное, мощное и такое родное. А после, отвернувшись от него, провалилась сквозь потолок наверх. Тут, в небольшом помещении, дежурили двое. Слух в этот раз перестроился менее болезненно, словно из ее ушей вытащили мешающие затычки. — Снова теракт в инкубаторе, ладно хотя бы в этот раз без взрыва, но все эмбрионы погибли. А это были наши сестры. — Более молодая рассматривала ленту новостей на голографическом экране. — Это искусственные суррогаты, как ты не понимаешь? — перебила старшая. — А что мне понимать? Да по-любому это лучше, чем ложиться под мужика! — возмущалась молодая. — Если мне так захочется грубого секса, схожу в сектор красных фонарей и сниму бабу-технаря. Говорят, новые искусственные рецепторные члены не отличить от настоящих мужских. — Все это просто гон и провокации. Вам, молодым, промывают мозги. Пойми, если отобрать ритуальные игры между мужчинами и женщинами, беременность, роды, воспитание… мы забудем, кто мы есть, и перестанем ценить свою жизнь. — Говорите сами за себя, старухи. Я не против, если у меня возьмут яйцеклетки, совершат все необходимые с ними манипуляции по искусственному оплодотворению, вырастят их отдельно в искусственных матках, а после мне покажут моих детей. — В каком возрасте? Когда они только в пеленках или… — усмехнулись заполошной молодости. — Чем старше, тем лучше. Моя жизнь только моя жизнь и… — наехали ответно на ту, что старше. Но ее перебили: — И ты потеряешь человечность. — Мужчины — насильники и… вообще неотесанные болваны! — продолжала возмущаться молодая из последних сил. — Они так же, как и мы, создают пары, преданы друг другу среди братьев. Не говори, чего не знаешь, — настаивала старшая. Перепалка немного зависла, пока молодая вновь не огрызнулась: — Может, это ты пустила яд в систему? — Не говори глупостей. Хотя я и против этого, но никогда не пойду на теракт. Анха, прислушиваясь к этим двум, немногим понимала суть проблемы. Да, их цитадель занималась евгеникой, но тонкости в ней, кроме тех, чем технари отличаются от других женщин, ее не сильно интересовали. — Матери поддержали проект. — Не все. Иначе зачем к нам в цитадель прибывает завтра исполнитель суда? Не думаю, что великие матери заранее оговорили выращивание эмбрионов искусственным путем на фабриках с отцами. — У тебя слишком мятежные речи. — Теперь молодая нашла новый способ поддеть старшую. — Если ты получила звание офицера на днях, это не значит, что имеешь право грубить той, что тебя старше! — попытались в который раз поставить на место. — Старая перечница! Разговор превращался в склоку на повышенных тонах. Сработала система, оповещающая о новом взрыве. И вот тут Анха услышала, как весь сектор гауптвахты основательно встряхнуло. Волна мощно прошлась по ее рецепторам и вышибла обратно в карцер: задыхающуюся, мокрую, ошарашенную, с бешено колотящимся сердцем в ноющей грудине. Видно, после отравляющей атаки оппозиция перешла к более глобальным методам. А она и не знала, что у них в цитадели есть настоящие террористы. Сигнальная система орала еще несколько часов подряд, пока не успокоилась, как будто ничего и не бывало. Анха от усталости провалилась в тревожный сон и даже не проснулась, когда по системе пришел очередной паек. *** На нее точно кто-то пристально смотрел и не просто разглядывал, а скрупулезно изучал. Анха, не меняя своих биоритмов тела, медленно распахнула глаза… Перед ней зависла она сама, вернее, тот вариант, который для Анхи был только в мечтах: с точеной фигурой, острой девичьей грудью и небольшим ростом. Но лик… практически один в один, только волосы слишком длинные, как будто медленно развевались, раздуваемые искусственной подачей из воздуховодов легким потоком. Изображение, смотрящее на нее столь знакомыми очами, сморгнуло, и на Анху накатило понимание, что это точно не сон. «Кто ты?» «Велла». «Тебя зовут как мою мать? Странно…» «Меня назвали в ее честь. Ну вот я тебя и нашла, сестренка». Анха протянула руку вверх, и ее коснулись призрачными пальцами. Фантом ощущался теплом и с бесконечными волнами радости. Ее действительно искали и теперь счастливо светились во все стороны. «Где ты сейчас? Это же твоя проекция?» «На Земле. Да, это автономный фантом, прилетевший на «Фемиде», и когда та вернется обратно, он, слившись со мной, передаст твое послание». «Земля… это где?» — Анха никак не могла вспомнить название подобной Наднебесной, цитадели или планеты Терра. «Это система Суда. — Проекция приблизилась вплотную… Они соприкоснулись лбами, и в ее голове послышалось практически приказом: — Не ставь блок, я должна знать…» Шепот Веллы обжигал… У Анхи перехватило дыхание, а после всю ее сущность затопили чужие образы. Казалось, что перед глазами распахнулась половина неизведанной вселенной, одно накладывалось на другое, порой замедляясь в бесконечном калейдоскопе. Женщина с рыжеватым золотом длинных волос стоит напротив похожего на нее мужчины. Они словно одно целое, но в то же время с разными полюсами. Информация затопляла всю сущность, как будто Анхе подсказывали ответы на не заданные вопросы. Это Чара, биологическая мать Анхи, и ее брат-близнец. Вот этот светловолосый, мощный гигант Каф — ее отец. А с темными волосами Аль Данаб, прочно связанный ментально как с Кафом, так и с близнецом ее матери. Дальше лица замелькали быстрее: дети, жрицы, мулатка Чары… Слепой старик, странные животные с выростами на морде и голове. Внутри черепа стало тесно, словно напихали столько, что за раз не осмыслить… как все резко прекратилось. «Все уляжется как надо постепенно, — предупредил ее фантом Веллы. — Мне пора, корабль покидает границы связи с цитаделью, но я надеюсь, что мы увидимся вновь…» Анха сморгнула от напряжения, но полупрозрачное тело, что парило над ней, уже исчезло… Перед глазами вновь был матовый пустой потолок, система подачи сработала легким щелчком, выводя из транса. Пришел новый паек на следующие двенадцать часов, в голове же царила гулкая пустота. *** После гауптвахты даже пустынные коридоры цитадели нижних уровней встречались с радостью. Их практику незапланированно прекратили и согнали все группы на экстренное тестирование. Судя по вытянутым ликам самих учителей, такой прецедент случился в цитаделях впервые. Но, согласно новому постановлению матерей, в связи с малой численностью других групп учащихся теперь учитывать скрытые возможности, и не только интеллекта, решили у всех. Задачи, квесты с подробным разбором различных критических ситуаций и прочее… на логику, психологию, уравновешенность, скорость реакции, аналитическое мышление. Некоторые из тестов казались Анхе совершенно абсурдными, вплоть до того, что нужно было просто выбрать понравившееся сочетание цветов или узоров. После шли симуляторы: стрелялки по двигающимся мишеням и пилотирование шаттлов. Вот последнее она прошла с блеском без каких-либо мелких огрехов. Результаты превзошли все возможные, из технарей выявили пятерых девушек, чьи способности не уступали студентам-ласточкам. Эту пятерку с большим отрывом по баллам возглавляла Анха, а вот замыкала, к своему удивлению, ни черта не понимающая и бормочущая «Как такое вообще возможно?» с выпученными обалдевшими глазами на пришедший к ней лист оценок Фуюэ. Теперь их срочно перевели в дополнительную группу пилотов, судьба в очередной раз подшаманила, вот только в какую сторону, по большей части плюса или минуса, пока оставалось неизвестно. Естественно, встретили их ласточки крайне враждебно, тем более только недавно одну из них как раз из-за Анхи лишили звания. Противостояние между студентками только усилилось и напряглось. Все словно замерло перед началом бури, как будто ожидая, что где-то обязательно что-то рванет. — Да какой из меня штурман или пилот? Это глобальная ошибка! — Фуюэ еле сползла с очередного симулятора под ехидную усмешку стажера-ласточки, что была обязана отслеживать ее виртуальный полет. — Действительно, рожденный ковыряться в отходах и помоях летать не может. — Это что за разговоры! — инструктор пресекла тут же любые споры и, подойдя к Фуюэ, объяснила ее глобальную ошибку: — Подумай, как ты представляешь объемное пространство. Та, почесав коротко стриженный затылок, нагло оскалилась: — Да никак, в общем-то. — Это неверно, вспомни, при работе с коммуникациями на цитадели как ты представляешь всю систему в целом? Фуюэ впервые задумалась над подобным. А действительно, как? — Ну… в виде переплетающейся сети, что располагается в разных плоскостях, сочлененных под всевозможными углами разномастных труб… — начала она описывать свое видение. — И-и-и?.. — обрадовалась инструктор, уловив, как у Фуюэ от понимания распахиваются глаза. — Они образуют… в целом шар, как и станция… — Бинго! А теперь вновь за симулятор и попробуй наложить на космическое пространство подобную схему, — скомандовала инструктор, а на фырчащие стажера «Из механика ласточка как…» влепила возмущенной девушке три дня гауптвахты. Теперь дело пошло куда более споро, и уже через пару недель Фуюэ перестала быть посмешищем при пилотировании и в расчетах астронавигационных задач, хотя до середняка еле дотягивала, существенно имея провалы по теории. И все бы хорошо, но первая стычка вылилась в глобальный погром на лекторских занятиях. Учителя, подтянув так называемых бывших технарей до необходимого уровня, решили наконец-то объединить девушек. В стандартном белоснежном ученическом комбинезоне Анха чувствовала себя вновь голой. Дежавю, подобное она испытала, когда впервые надела оранжевый технаря и в нее тыкали пальцами. И вот теперь снова. Они неровной шеренгой стояли, словно башни возвышаясь сзади точеной фигуры инструктора по штурманскому делу, и пытались не отсвечивать. Гул аудитории ласточек нарастал. — Да вы издеваетесь! — кричал кто-то с галерки. — Это уму непостижимо, тащить к нам технарей! — Из-за той белобрысой уродины нашу Сиену лишили звания! — орали сбоку. — Пусть валят обратно в свои катакомбы и дальше копаются в коммуникационном дерьме! Вал обвинений сыпался градом со всех сторон. — Молчать! — рыкнула инструктор на весь заварившийся базар. — Я всех записала, кто тут выступал, и доложу вашим кураторам. Так что гауптвахта по вам уже плачет, девушки! Что произошло дальше, никто не мог предположить. Двое дев с первого ряда, сняв крепежи со стульев, синхронно запулили их в инструктора, та только успела пригнуться. Анха с Фуюэ перехватили несущиеся в них заменители снарядов и с криками «Как все задрало!» ринулись на учениц. Трое других бывших технарей за ними не отставали, да и ласточки только ждали, когда им дадут почесать кулаками. Они же считали себя крутыми, особенно в рукопашной. Но ничто не может устоять против грубой силы. Тем более если до этого эту самую грубую силу так же нещадно гоняли на кортах до пота и крови. Когда на крики инструктора прибежали еще несколько, махач набрал обороты и дошел настоящего апогея. На каждого технаря наседало по несколько ласточек — те, что еще пока могли стоять на ногах. Половина будущих офицеров со стонами, в соплях и слезах уползала поверженными с поля позорной битвы. Так что бойня закончилась предсказуемо: всех помятых технарей засунули по карцерам на несколько суток, а потрепанных ласточек через медицинский блок, чуток там подлатав, прямиком драить нужники на нижних ярусах цитадели, с яркой припиской: «Пока салаги не осознают, что мы все равные друг другу сестры!» Теперь уже над ними измывались те, кто так и остался носить оранжевые комбинезоны. Потому что проку от будущих офицеров в тяжелой, но столь необходимой круглосуточной работе, обслуживающей станцию персонала, оказался полный ноль. *** — Адара, а ты не переборщила? — Та, что когда-то родила детей от Кастора, учителя Аль Данаба, остановилась за своей напряженной подругой. Адара, замерев у панорамного окна, выходящего прекрасным видом на искусственное озеро, думала о своем. Черное небо под куполом, ласковое светило выглядывало стыдливым розовым краем из-за местной луны. — Нет. Пока девочки не поймут, что мы единый народ, толку с них не будет. — Но технари сильнее физически в несколько раз, ты не представляешь, как ласточки выглядели после столкновения с ними. — И что? Не лезь туда, за что не отвечаешь. Я вот в твою евгенику даже носа не сую, хотя она мне, признаться, и не по нраву. И потом, у тебя что, других проблем нет? Ведь вы так и не нашли тех бунтарей. — Адара, отвернувшись от органического стекла, воззрилась на свою давнюю знакомую. Морщины давно расчертили их уставшие от долгой жизни старческие лики. А ведь когда-то эти волосы, что украшали голову служительницы Евгеники, отливали благородной чернотой. Но, увы, сейчас светились такими же белесым светом далеких звезд, как и локоны Адары, что в далеком прошлом были темно-русыми. — Это дело времени. И потом, как только отцы смирятся с положением фактов, матери успокоятся и встанут на мою сторону. — Не скажи, мы превращаемся в биороботов и теряем человечность от всех этих фабрик по выращиванию детей в искусственных матках, — возразила подруге Адара. — Это временная мера, — одернули ее тут же. — Сирра, не глупи, временное имеет одну паршивую особенность становиться постоянным. Ваш проект по гермафродитам-мужчинам провалился, так и не начавшись. И теперь новая блажь, что многим, если учитывать частоту терактов в последнее время, пришлось не по нраву. — Следи сама за своим языком. Я не влезаю в социальные проблемы цитадели, а ты не лезь в мои. Не зря мы так и не стали парой, хотя, не отрицай, ты меня любила, как последняя сучка. — Слова Сирры ранили и отравляли. Адара сжала сухие руки, исчерченные временем, в кулаки, но, промолчав, чуть позже медленно их разжала, поменяв тему: — Хотела спросить. Вы перестали отслеживать Анху? — С чего бы? Тем более ею снова заинтересовались судьи. — Теперь уже Сирра любовалась играми светила с луной над озером, все же они удачно выбрали новую обитель для любимой цитадели Евы. — Отцы темнят, они точно знают, что в этой технарке есть что-то особое, иначе не стали бы тайно встречаться с «Морской странницей». И ладно бы единожды, куда там! Кит Денеб просто зачастил в гости к малышке Велле. — Я смотрю, у тебя есть везде свои уши. Сирра, как всегда, держишь всех за уязвимое горло? — В последнее время выслушивать амбициозные наезды подруги стало невыносимо. — Просто мне не нравится капитан-выскочка Велла, что заняла сей пост только благодаря внезапной смерти предыдущего. Да и Вега под нее прогнулась неспроста. И этот скоропалительный указ, созданный советом великих матерей и отцов, доставленный лично исполнителем Суда Авиором… Все это подозрительно, поверь мне. Ты же видела в этом указе последний пункт? Ты не глупа, Адара, не разочаровывай меня своими поверхностными играми. Они что-то явно задумали. Только послушай! Обученных по-особому технарей мы обязаны передать под крыло судей для работы в их системе? Скажите на милость, зачем там понадобились технари-женщины, которых скоропалительно переучили в пилотов и штурманов? Что за бред?! И все эти опытные проекты с биокарами и мутантами Уробороса… — Может, это касается того, что они устойчивы ко многим природным факторам, в том числе и излучениям? — предположила Адара. — Или мужчины космоса стали предпочитать дам-технарей под собой в постели? А может, они их решили подложить под этих чертовых ящериц? — съязвила на подобное Сирра. — Анха предписана к «Морской страннице» пожизненно, так что отцы до нее не доберутся, да и тебе не советую дергать девочку. — Отдав честь по уставу, Адара покинула упертую подругу. — Да… конечно… — протянула задумчиво та и, как только смотровая комната отдыха предусмотрительно опустела, продолжила: — Но есть методы, дорогая, о которых ты даже не подозреваешь. И пока не поздно и девочка не упорхнула от нас, мы с мясом вырвем у нее неоперившиеся крылья. Солнце вышло полностью из-за луны, красочное затмение закончилось. Деревья, вновь залитые золотым светом, словно ожили, яркие блики на воде, играя, создавали иллюзию настоящей планеты. Сирре нравилась цитадель, ее течение жизни и круговерть вокруг нового, относительно недавно выбранного светила. Только здесь она чувствовала власть и опору. Тем более путешествовать на кораблях в глубоком космосе великая мать никогда не любила.