Twenty One Pilots — Chlorine (Alt Mix)
— Ты собирался взять Кита и поехать в другой клуб, — с озорной улыбкой напоминает Лэнс. Он пьян, Мэтт ещё пьянее, хотя по нему сложно понять, если взгляд не намётан. Они кружатся по гостиной в подобии медленного танца, и если в движениях Лэнса всё ещё присутствует некая грация, то Мэтт топчется на месте. Время от времени он набирает в рот текилы и целует Лэнса, Лэнс с энтузиазмом отвечает. Они снова в восторге друг от друга, хотя поцелуи с едой или алкоголем — не их сильная сторона, и футболки у обоих уже промокли на груди. Какой пиздец, Мэтт, ты втрескался по уши, — думает Кит, и отвратительно трезвый внутренний голос добавляет: вообще-то, ты тоже пиздец. Вряд ли они все куда-то поедут, поэтому Кит открывает ром и прикладывается к горлышку. Горло приятно обжигает, он прикрывает глаза, пытаясь понять, нравится ли ему странный привкус ананаса и терпких трав. — Котёнок, иди к нам, — хрипло окликает Мэтт, дёргает его за руку — и сам на него валится, потому что Кит не спешит вставать. Пьяный он становится на удивление тяжёлым, но Кит ухитряется его перехватить и усадить к себе на колени. Лэнс забирается на диван, обнимает Кита за шею и прижимается губами к его уху. — Сегодня я хочу, чтобы ты на нас смотрел, — таинственно сообщает он. — А Мэтт меня трахнет. — Детка, — тянет Мэтт и запечатывает ему губы поцелуем, — за такое можешь делать со мной что хочешь. Кит ведёт горлышком бутылки по губам Лэнса, Лэнс обхватывает его ртом, не сводя с Кита глаз, показательно облизывает, засовывает язык внутрь и ухмыляется. — Я буду смотреть, а потом трахну вас обоих, — угрожает Кит. Лэнс заходится смехом, потом деловито уточняет: — Когда ты трахнешь Широ? — и отпивает рома, перехватив бутылку поверх руки Кита. — У него спроси. — Пока Кит отпивает сам, Мэтт целует Лэнса в шею. Сегодня ещё один будет искусан. — Со мной он всё равно не разговаривает. — Он тебя боится, — хихикает Лэнс, наклоняя голову к плечу, и тихо ахает, когда Мэтт проводит языком у него за ухом. — Ауч, Мэтт… Кит, он — в смысле, Широ… он не знает, как к тебе подойти… Мэтт… — У него прикрываются глаза от удовольствия, улыбка становится шалой, припухшие губы дрожат, и если Кит утром (то есть ночью, чёрт) испытывал его гибкость, то Мэтт испытывает его терпение. — Боже, да перестаньте ходить кругами, просто начни первый! — Куда мне спешить, пф. — Кит усмехается и тянет Лэнса к себе, со вкусом целует в пахнущие ромом и текилой губы, дразняще дотрагивается языком до его языка и зубов. — Хочу на вас посмотреть. — Горячо, мне нравится, стой так. — Мэтт сползает с колен Кита, цепляясь за спинку дивана, перебирается Лэнсу за спину и ставит его на четвереньки. Кит так и сидит, держа в одной руке ром, а другой обнимая Лэнса за шею. Лямка прозрачной маечки падает у Лэнса с плеча, и Кит, не в силах отвести взгляд, трогает её, пытается натянуть обратно, играет с ней, поглаживая Лэнса по шее и плечу. Мэтт стягивает с Лэнса шорты, скрутив их над коленями, хлопает себя по карманам джинсов и вопросительно смотрит на Кита. — В правом есть, — выдавливает Кит, весь искря от того, как Лэнс размашисто вылизывает ему шею — у него уже плохо с координацией от алкоголя, и это заводит ещё сильнее. С временными партнёрами Кит чаще всего ведёт себя сдержанно — само собой получается, но Лэнс — исключение. И для Кита, и для Мэтта тоже. Мэтт наваливается на Лэнса, чтобы пошарить у Кита в кармане, Лэнс трётся о него спиной, виляет задом и просяще стонет. — Матерь божья, — сквозь зубы шипит Мэтт на итальянском. Кит приподнимается, чтобы он мог засунуть руку поглубже, и запоздало жалеет. Это прикосновение окончательно выбивает его из колеи. — Лэнс, — хрипит он, — я соврал, что буду только смотреть… — Я не говорил «только», — сверкает глазами Лэнс и расстёгивает ему джинсы. — Я не обещал тебя не трогать. Кит сдавленно стонет, когда Лэнс проводит по его члену ладонями — вниз, вверх, снова вниз, — медленно трётся щеками о головку, кончиком языка пробует на вкус. Судя по мечтательной улыбке, ему нравится. — Наконец-то, — рычит Мэтт, вытаскивая презерватив, — Кит, ты легче не делаешь! — Я тут и не для этого, — передразнивает Кит и шлёпает Мэтта по бедру. — Хватит там возиться. Мэтт показывает ему средний палец и выдавливает на руку смазку, чтобы согреть в ладони. Кит бережно приподнимает голову Лэнса. Он хочет видеть эти глаза. — Мэтт, — просит Лэнс гортанным сладким голосом, облизывая припухшие губы и переступая на коленях. — Ну давай. Он ахает и всем телом подаётся вперёд, когда Мэтт входит, — и сразу двигается назад, насаживаясь на него, начинает раскачиваться на локтях и коленях. Кит держит его за подбородок и смотрит ему в лицо. — Потрясно, — шепчет Лэнс, глаза у него дурные, и Мэтт не лучше. Кит ставит бутылку на пол, привстаёт, чтобы спустить джинсы, и начинает дрочить. Смотреть просто так невозможно. Мэтт резко двигает Лэнса на себя и медленно — вперёд, ощущается очень хорошо, Кит по себе знает, а Лэнса это, похоже, заводит ещё сильнее. Он кусает губы, весь вздрагивая, будто каждая частица его тела на пределе, вцепляется обеими руками в бедро Кита и утыкается лицом ему в колени. Кит гладит его по затылку, по шее сзади, слегка сжимает кожу пальцами. Мэтт кусает его за плечо, с которого упала лямка, Лэнс вскрикивает от боли, сильнее впивается в Кита ногтями, но не пытается вырваться, наоборот, только теснее липнет к нему. — Ты охуенный, блядь, блядь, просто охуенный, я не могу, — выдыхает Мэтт, целует его между лопаток и снова кусает, до синяка, Киту даже смотреть больно, а Лэнс — Лэнс со сладким криком выгибается, его трясёт, он трётся лицом о бедро Кита, а потом поворачивает голову и нетерпеливо тянется ртом к его члену. Мэтт тяжело дышит, прижавшись лбом к влажной спине Лэнса, нежно целует след от укуса, и у Кита сердце готово выскочить из груди. Он кладёт левую руку Лэнсу на макушку, правую — Мэтту на загривок, и оргазм пьянит его сильнее любого алкоголя. Текила закончилась, они пьют местный ром, которого Кит привёз в изобилии, с разными вкусами. Конечно же, Мэтт снова обливается, и Лэнс прокрадывается в спальню, чтобы притащить вниз охапку своей одежды. — Я найду тебе что-нибудь подходящее, всё равно не успею всё надеть! — Он бросает ворох рубашек рядом с Китом и начинает в них рыться. Мэтт выхватывает первую попавшуюся, надевает её и изображает стриптиз, выглядит чудовищно, Лэнс с воплями и хохотом пытается ему помешать. Среди цветного хлопка и вискозы в глаза бросается чёрный виниловый рукав. Кит тянет его — и да, это та самая укороченная куртка с нашивками. Их много, часть, похоже, настоящие — потёртые, немного обтрёпанные по краям, перешитые с формы. Они замаскированы среди бутафорских так, чтобы не бросались в глаза, но… чего Широ искал на вечеринках? Его фетиш на военных действительно заходит так далеко? Кит вертит куртку в руках и старается не представлять в ней Широ, потому что вряд ли Широ согласится её надеть. Но фантазию уже не остановить. — Вот эта его, — любезно поясняет Лэнс, тыкая пальцем в нашитую на левое плечо эмблему Галактического Гарнизона. — С его униформы. — Он пилот? — Да, бывший, — Лэнс вытаскивает моток ремней. — Та самая портупея. Всё вместе отпадно смотрелось. Как ты понимаешь, я с первого раза его запомнил. Он хохочет, а Кит разворачивает ремни и пытается как-то состыковать в своём сознании человека, разгуливающего по свинг-клубу в настолько вызывающем виде, и человека, которому нужно напиться до беспамятства, чтобы признаться в своей симпатии. — Да что с ним не так! — отчаявшись, восклицает Кит и бросает портупею обратно. — Он может трахаться только с незнакомыми людьми или что?! — Говорю же, ты ему нравишься, — пожимает плечами Лэнс. — Мэтт, смотри, вот эта фиолетовая рубашка тебе вообще не пойдёт! — У него в руках что-то, напоминающее узором разводы бензина на сиреневой луже, и Мэтт приходит в совершенный восторг. — Она мне нужна! Какая она мягкая, Кит, потрогай! Кит трогает. В мире существует не так много вещей, в которых Мэтт выглядит плохо, и это определённо одна из них, но она действительно мягкая и бархатистая. Мэтт кутается в неё с таким блаженством на лице, что Кит предпочитает промолчать о своих впечатлениях. — У тебя в ней цвет лица как у зомби, — резюмирует Лэнс и целует Мэтта в губы. Обоих шатает, и Кит морально готов подорваться с дивана, если они начнут падать. — Можно подумать, Мэтт Широ не нравится, — продолжает ворчать Кит. — Ты же знаешь, котёнок, от меня сложно убежать, — хихикает Мэтт и отчаянно зевает. — Как я хочу спать… Лэнс, может, пойдём? — К тебе? — Лэнс обнимает его за шею, трётся носом о его щёку, осыпает его лицо маленькими поцелуями, и если бы они выпили немного меньше, всё кончилось бы вторым раундом у Кита на коленях. — Я не готов тебя отпустить, — воркует Мэтт. — М, если Широ захочет, пусть перебирается к нам, я искал виллу с кроватью кинг сайз именно для этого… Кит, допивай и приходи проказничать. Он подмигивает и утягивает Лэнса к лестнице. Кит бдительно следит, как они поднимаются наверх, но всё проходит удачно, и на втором этаже хлопает дверь. Проказничать, как же. Они вырубятся, едва добравшись до постели. Захватив куртку и ром, Кит выходит в садик, ложится в шезлонг и начинает рассматривать нашивки. Когда он доходит до спины, ему на колени вываливается армейский жетон — такой же, как его, только настоящий, поцарапанный и слегка погнутый. — Да серьёзно?! — восклицает Кит. Ему бы никогда не пришло в голову надеть такую вещь на кинковую вечеринку. Он не уверен, что поступает правильно, забивая в поиск фамилию, имя и дату рождения, да и не надеется ни на что, но гугл неожиданно выдаёт ему всего одну крохотную заметку годовалой давности. Самый большой в истории самолёт-носитель не оправдал ожиданий. Пилот Такаши Широгане выжил. Проект закрыт. Кит разглаживает рукав с нашивкой и делает большой глоток рома, не чувствуя вкуса. Теперь в его сознании пытаются соединиться три разных человека, и он понятия не имеет, который из них настоящий.***
Apocalyptica — Me melkein kuoltiin
Несколько минут Кит моргает, глядя в тёмный потолок, и пытается понять, где очутился. Телефон вибрирует где-то под спиной. Кит морщится, пытаясь размять затёкшую шею, вытаскивает мобильник и смотрит на экран. Пидж: Эй, чо как? Кит посылает в ответ смайлик и «только проснулся». «Иди кофе пей», — отвечает она. Оглядевшись, Кит наконец соображает, что уснул на диване, в куче одежды Лэнса, в обнимку с курткой Широ. От последнего факта хочется разбить себе лицо рукой. У кого ещё кинк на военных. Повертев жетон Широ, Кит кладёт его обратно во внутренний карман куртки, а куртку запихивает поглубже под рубашки. На полу вокруг дивана, на кресле, на столике и даже на подоконнике валяются шмотки, барная стойка на кухне завалена бумажными пакетами, боксами от еды и пустыми бутылками. Кит зевает и говорит себе, что подумает об этом чуть позже. Пока в турке нагревается вода, он ещё немного читает про многообещающий проект самолёта, который должен был поднимать спутники в космос, но оказался слишком тяжёлым. Проект рассекречен, но информации о нём мало, и если бы Кит с детства не интересовался космосом, не смог бы найти совсем ничего — форумы и сайты, на которых он часто сидит, настолько непопулярны, что почти не индексируются поисковиками. Имя Широ больше нигде не встречается. Собрав весь мусор со стойки в мешок, Кит открывает сайт агентства и влюблённо рассматривает свою красную хонду. Вместе с кофе в него вливается жизнь, он делает быструю разминку, завязывает волосы в хвост, складывает чашки и тарелки в посудомойку и выходит в гостиную, готовый взяться за дело. Широ смотрит на него глазами испуганного оленя. В руках у него охапка цветастых рубашек, с которых свисает портупея. Мгновением позже он берёт себя в руки и улыбается — но взгляд остаётся тревожным. — Привет. Я… глупостей вчера не говорил? Можно ответить «нет» и всё спустить на тормозах. Можно ответить «ты нёс херню и лез ко мне целоваться» и загнать его в угол. Киту не нравятся оба варианта. На самом деле, из всех возможных вариантов развития событий ему нравится только один. — Кит? — тихо окликает Широ. Кит подходит к нему вплотную, вынимает из его рук одежду и бросает её на диван. Ведёт ладонью по его груди в вороте халата, едва прихваченного поясом, — вверх, к плечу, сзади на шею, — наклоняет его к себе и смотрит ему в глаза. — Трахни меня, — тихо говорит он, сделав последний шаг навстречу. Твёрдый член Широ упирается ему между ног. Кит ждёт. То необъяснимое тёмное нечто, что часто называют скорпионьей интуицией, безошибочно подсказывает ему, чего хотят другие люди. Он знает, чего хочет Широ на самом деле и чего он думает, что хочет. Кит не торопит. Прямо сейчас и в любой другой момент Широ волен уйти. Кит будет уважать любое его решение. Они тяжело дышат, стоя среди тёмной гостиной, холодный свет из кухни падает Широ на лицо, делая его глаза светло-серыми, бросая на радужки серебряные блики, и Киту снова хочется его сфотографировать, но ещё сильнее — завалить. И Широ хочет того же самого, но… — Кит, — повторяет Широ и кладёт тёплую ладонь Киту на щёку. Обводит скулу большим пальцем, поглаживает по затылку. У него большие руки, обычно Кит равнодушен к таким — но не в этот раз. Широ закрывает глаза, рвано вдыхает, будто собирается нырнуть, и целует его. …сильнее, чем удовольствия, чем новых впечатлений и разнообразия Широ ищет доверия, и ему страшно признаться себе, что он уже давно всё решил. Что он рванул на другую сторону планеты только ради пары недель в компании едва знакомых парней, потому что они понравились Лэнсу — и ему тоже, — и он не хочет думать, что всё это скоро закончится, но уже думает. Он совсем не умеет наслаждаться настоящим моментом. Я научу тебя, — думает Кит. Не разрывая поцелуя, Широ торопливо развязывает пояс. Кит пинком отбрасывает в сторону свои джинсы и стягивает с его плеч халат. Карпы кои и водоросли касаются ключицы и уходят на лопатку, Кит прослеживает пальцами цветные линии татуировки и гладкие полосы шрамов под ней. Потом он обязательно попросит посмотреть. Потом. Как он и ожидал, в последний момент Широ всё-таки останавливается. Кит лежит под ним на смятой одежде, распалённый поцелуями, закинув одну ногу на спинку дивана, и в ответ на вопросительный взгляд Широ уверенно кивает. Ему не нужна прелюдия — вообще, совсем, того, что уже было, ему более чем достаточно. Но Широ всё-таки входит очень осторожно, и Кит с ухмылкой двигается ему навстречу. Страстный секс должен быть быстрым — пока не ушла острота ощущений. Ему приходится двинуться ещё несколько раз, чтобы Широ поверил — ему комфортно, и спустил себя с поводка. Дальше всё именно так, как Кит и хотел. Они жарко трахаются там, где их застала страсть, Кит стонет и упирается обеими руками в подлокотник, чтобы не съехать с дивана вместе со шмотками. Ему на лицо постоянно что-то падает (кажется, последними оказываются кружевные трусы, и Широ начинает смеяться). Хаотичные поцелуи приходятся куда попало, и Кит кончает, не притронувшись к себе руками, хватает того, как член трётся об этот восхитительный пресс. Широ требуется больше времени, он двигается быстро, в одном ритме, и это так кайфово, что у Кита прорезается голос. Он вскрикивает, Широ целует его в шею и перед самым оргазмом утыкается лбом ему в плечо. Кит стискивает его обеими руками, прикрывает глаза, вслушиваясь в его стон, где наслаждение мешается с облегчением. — Кит, — тяжело дыша, шепчет Широ и целует его влажное плечо, — всё хорошо? — Шутишь, всё охуенно, — хрипло смеётся Кит. Широ приподнимается на локтях, и в ту же секунду ему становится неловко; Кит его понимает, трахаться в клубе у всех на глазах — совсем не то же самое, что один на один в своей гостиной. Слишком интимно. — Поехали, — говорит Кит. — Куда? — От неожиданности Широ забывает о смущении. — Куда глаза глядят. Я хочу позавтракать. Эти двое всё равно продрыхнут до восхода, слишком много выпили. Одевайся, я им пока водичку в спальню отнесу. Широ кивает и поднимается. Он двигается раскованно, но халат надевает, стоя к Киту спиной. Если он думает, что так выглядит менее соблазнительно, он ошибается.