***
— Где ты? — спрашивает Кэти. Она лежит на диване у себя в комнате и болтает ногами. — Как обычно, — смеётся Мэтт. — Ничего не изменилось. — Есть надежда? — серьёзно спрашивает она. — Ты же знаешь этих докторов. Ни одного чёткого ответа. — Он вздыхает и позволяет себе ненадолго расслабиться. Перед Кэти можно. Ей всего тринадцать, но она понимает его лучше всех. Для папы и мамы он живёт в Денвере со своей девушкой и ходит на работу в приличный офис, а в свободное время выхаживает больного котёнка в приюте для животных. Для Кэти он — и это правда — работает на несколько крупных корпораций, знает всех хакеров и кибершпионов Америки и сидит у постели парня, с которым познакомился на свинг-вечеринке. Парня, который жил гонками так же, как Мэтт живёт своей странной и временами опасной работой, и которого, если честно, Мэтт даже по фамилии не знал, пока не подписал его документы на экспериментальную реабилитацию в норвежской клинике. — Покажи котёнка, — просит Кэти, и Мэтт поворачивает планшет. Кит дышит уже сам, и это хорошо. Это очень хорошо; честно говоря, Мэтт неделю назад не рассчитывал даже на это. Когда его тачка вылетела с трассы, арматура из бетонного ограждения вошла ему в грудь и воткнулась совсем рядом с сердцем. К счастью, у них одна группа крови, и у Мэтта всё ещё кружится голова после очередного переливания, но он ни о чём не жалеет. Если ты можешь спасти чужую жизнь — спаси её. Так его учили родители, и так он сам учит Кэти. — Хороший котёнок. Привет, Кит! Выздоравливай! Она каждый день это говорит. Мэтт не суеверный, но всё равно ей благодарен. За свои девятнадцать Кит слышал не так уж много добрых слов. Ни одно не будет лишним. — Ложись спать, — нежно говорит Мэтт, дав ей насмотреться. Кэти ни разу не видела Кита до аварии, и ему интересно, как он ей понравится, когда придёт в себя. — Поздно уже. — Не учи учёную! — Сестрёнка показывает язык и отключается. — Слышал? Хороший котёнок, — говорит Мэтт и легонько приглаживает Киту волосы. Так бы сделала мама, окажись на месте Кита сам Мэтт. Но у Кита нет мамы, у него вообще никого нет. Ему не помешает немного заботы. Не то чтобы Мэтт был заботливым. Котята — исключительный случай.***
— Ему требуется ещё одна операция, мистер Холт. Я ничего не могу обещать, мы сделаем всё, что в наших силах… Мэтт смотрит на снимки. Он мало смыслит в медицине, но с раздробленной бедренной костью ходить, пожалуй, сложновато. — Каков шанс положительного исхода? — спрашивает он. — Пять процентов. Против одной тысячной, если мы не сделаем операцию. — Дайте мне три минуты. Он выходит в коридор, открывает список контактов, заносит палец над именем Аллуры, но так и не касается экрана. «У благотворительности есть свои пределы», — сказал Альфор в прошлый раз, когда Аллура переводила деньги на лечение. Большая часть её состояния сейчас вложена в бизнес, и она не может себе позволить такие траты. Мэтт открывает банковское приложение и скроллит свои счета, прикидывая в уме. Не то чтобы у него были планы, кроме пары развлекательных поездок. Деньги должны работать, а бизнесмен из него, пора признать, не получится. Вернувшись в кабинет, он садится в кресло перед усталым хирургом. — Выбейте хотя бы шесть процентов. Уверен, ему хватит.***
К исходу первого месяца Мэтт знает по именам всех медсестёр, врачей, их родственников, друзей их родственников и друзей большинства пациентов. Кит распят на постели как бабочка, только одна рука, удачно сломанная всего один раз, покоится на груди поверх одеяла. Вторая рука и ноги, закованные в современный лёгкий гипс, подвешены к рамам на тросиках и сражаются за своё счастливое будущее. По крайней мере, Мэтт старается в это верить. Унывать некогда — деньги на счетах тают, и он берётся за работу, которой брезговал раньше. Находит уязвимости во внутренних системах небольших банков, сотрудничает с производителями антивирусов, ломает алгоритмы троянов, шифрующих содержимое жёстких дисков. Не самые увлекательные занятия, но за них хорошо платят, а Мэтту нужны деньги, очень много денег. Если всё закончится успешно, Киту потребуется долгая реабилитация и отдых в какой-нибудь стране с приятным климатом. Да и самому Мэтту он не помешает. — Покажи котёнка, — просит Кэти. — Пока без изменений. — Мне кажется, сегодня он выглядит лучше, — подбадривает она. Это неправда, но Мэтт ей благодарен.***
Первые дни после выхода из медикаментозной комы Кит проводит один. Как Мэтт ни уговаривает, его не впускают, и он перебирается с ноутом на лавочку в больничном парке. На второй день рядом с ним садится роскошная блондинка и прислоняет к лавке костыли. — Привет, я Ромелль. — Мэтт. — Мэтт жмёт ей руку. — Я гей, если что. — Мой бог, я не пыталась тебя склеить! — хохочет она. — Мне здесь ещё две недели чахнуть, просто пытаюсь завести друзей. — Что с ногой? — Грохнулась с мотоцикла как дурочка. — Похоже, эта история её веселит. — А ты друг того гонщика, который разбился в Штатах? — Знаешь его? — Фанатела чуть-чуть. — Она показывает пальцами полдюйма, потом вздыхает и честно разводит руки. — Очень фанатела. Его тачка колёсами трассу рвала, никогда такой ярости не видела. Какие прогнозы? — Говорят, будет ходить, — вздыхает Мэтт. — Как ему повезло с парнем. — Я не его парень. Мы просто трахались. Ромелль поднимает светлые брови, смотрит на него пару секунд и снова заходится хохотом. — Теперь уже не просто, видимо! — Она в восторге, и Мэтту становится немного легче. — Я вас познакомлю, — обещает он.***
— Заходите, мистер Холт. Кит полулежит на подушках, настороженно глядя на дверь, но при виде Мэтта его лицо светлеет. — Мэтт?.. — Привет, котёнок, — привычно улыбается Мэтт и целует его. — Как я рад тебя видеть, — выдыхает Кит. — Не ожидал, что здесь окажется хоть одно знакомое лицо… Как ты узнал, где я? — Мне сказала Аллура. — Мэтт держит его руку и чувствует себя неприлично счастливым. — Она скоро прилетит тебя навестить. — Прилетит? Она в командировке? — Мы в Норвегии, Кит. У Кита вытягивается лицо. Он новым взглядом обводит палату, свои ноги, растянутые на тросах, а потом и самого Мэтта. — Сколько времени я здесь? — Почти пять недель. Не считая трёх дней в Денвере. — То есть… сейчас сентябрь? Кто выиграл в Гран При? — Кинкейд, — признаётся Мэтт. Не то чтобы он следил за гонками, но Аллура повторила это раз десять. Кинкейд ни за что не вышел бы в финал, будь Кит в строю. — Я так и знал! — Кит бьёт кулаком по кровати и откидывается назад, скрипя зубами. — Говно, говно! «Главное, что ты жив», — хочет сказать Мэтт, но говорит только: — Уверен, в следующем году ты его порвёшь. Благодарная улыбка Кита гаснет, когда его взгляд падает на закованные в гипс ноги.***
— Мэтт, что ты делаешь… — Кит смеётся и тяжело дышит, привычно пропуская волосы Мэтта сквозь пальцы. — Если нас увидят? — Тут все считают меня твоим парнем, — фыркает Мэтт, задирая его больничную робу. — До обхода ещё час. Он целует Кита в живот, у края повязки, которая всё ещё стягивает грудь, тянется ниже, трётся щекой о его вставший член. Они столько раз трахались в клубах для свингеров, когда случайно встречались на вечеринках, и на квартирниках у общих знакомых, но один на один — никогда. — Мэтт, — стонет Кит, ёрзая на койке, крепления тросов позвякивают, — здесь даже гондонов нет… — Котёнок, у тебя взяли все возможные анализы, и я их видел, — фыркает Мэтт. — У меня, кстати, тоже. — У тебя-то зачем?! — Под руку подвернулся, — врёт Мэтт. Романтические истории про переливание крови лучше оставить на потом, иначе момент будет испорчен. — Хватит вопросов, расслабься и получай удовольствие. Дело даже не в том, что Мэтт полтора месяца торчал в четырёх стенах, лишённый привычной сексуальной жизни. Ему нужны доказательства, что Кит — здесь, сейчас, с ним. Что в гонке на выживание ему повезло обойти ту самую старуху с косой. Что Аллура не лишится самого близкого друга, а Мэтт… …Мэтт не влюбляется, нет. Он просто делает то, что сделал бы каждый. Он глотает всё до капли и ещё несколько секунд, прикрыв глаза, нежно сжимает губами головку, а Кит гладит его по затылку и хрипло шепчет: — Мать твою, я всё-таки жив. Кажется, он плачет.***
— Откуда ты знаешь?! — Шутишь, что ли? Я подписывал твои документы. — Мэтт целует Кита в лоб и помогает ему пересесть в коляску. В последнее время это всё сложнее, потому что Кит хочет всё делать сам, а Мэтт панически боится, что он упадёт и сломает что-нибудь ещё. — Поехали, котёнок. Доктор нас отпустил. Ромелль на своём огромном джипе ждёт их у ворот клиники. Она обнимает Кита и шепчет ему на ухо секретные поздравления. Кит, слушая, смотрит на Мэтта и улыбается, и Мэтт может только догадываться, что же она такое говорит. Они втроём сидят в пиццерии, Аллура звонит по видеосвязи, чтобы посмотреть, как Кит задувает свечки на капкейках. Она крепится, но под конец всё равно начинает плакать, и это выбивает Кита из колеи — как и каждый раз. — У меня для тебя есть кое-что, — говорит Мэтт, когда она с извинениями прерывает звонок. — Смотри, что сказал доктор! Он достаёт из заднего кармана сложенный вчетверо листок. Кит несколько раз перечитывает скупые строчки медицинского заключения. — Я понял, что какие-то положительные результаты, — боясь верить, он смотрит Мэтту в глаза, и Мэтт даёт волю улыбке. — По прогнозам, через месяц ты будешь ходить. С тростью или с костылём, но сам. Кит обнимает его крепко-крепко, утыкается лицом ему в шею. Ромелль за его спиной показывает Мэтту большой палец.***
— Привет, котёнок! — кричит Кэти. У неё давно есть номер Кита, и они часто созваниваются. Рубятся онлайн в симулятор гонок, и побед у них примерно пятьдесят на пятьдесят. Кит прочит ей будущее гонщицы. Учитывая, что большую часть дня он проводит за бесчеловечными упражнениями для разработки суставов, Мэтт бы предпочёл, чтобы его сестра ограничилась симуляторами. — Как дела? — Скоро бегать начну, — Кит весело морщит нос и показывает ей, как у него здорово гнётся левая рука. — Мэтт обещает забрать меня отсюда через месяц. — Я как раз поеду на олимпиаду по роботехнике, давай пересечёмся! — Эй, а со мной? — негодует Мэтт. — Тебя я и так часто вижу! — отмахивается она. Мэтт строит ей рожи. — Я хочу познакомиться с Аллурой, можно? — Ты полетишь одна? — Мама с папой не могут меня проводить. — Она вздыхает. — Может, ты ко мне прилетишь? — И Кита с собой возьму, — фыркает Мэтт и переходит на сайт авиаперевозок. — Сейчас куплю билеты. — Ура, мама познакомится с котёнком! — Только при ней его так не называй. Кэти хохочет. Они с Китом снова заходят в симулятор. Благослови небеса компьютерные игры, которые помогают примириться с болью и скукой.***
По небу ползут серые тучи, в воздухе висит водяная пыль. Опираясь на костыль, Кит курит, а Мэтт стоит рядом и кутается в тёплую куртку. Завтра они сядут в самолёт, и пару пересадок спустя смогут обнять Аллуру. Жизнь вернётся в привычную колею. Мэтт страстно жаждет снова оказаться в своей квартире, среди привычных вещей, проехать по знакомым улицам, увидеться с приятелями и завалиться в любимый клуб. И он же хочет остаться навсегда в этом вечере. Где у него есть нечто большее, чем перепихи с красивыми парнями. Нечто, чего он никогда не хотел, но что не хочет отпускать. Он так привык быть кому-то нужным. — Мэтт, — тихо окликает Кит, — я тебя люблю. Мэтт растерянно моргает. Кит спокойно смотрит ему в глаза, дым от сигареты утекает в сизые сумерки, и сердце один за другим отмеряет удары. — Я знаю, что тебе не нужны отношения, — продолжает Кит, не дождавшись ответа. — Просто знай, что я не забуду то, что ты для меня сделал. Я сделал бы для тебя то же самое. Ты можешь на меня рассчитывать. — Котёнок, — одними губами говорит Мэтт. — Мне не нужны отношения. Мне нужен ты. — Я твой, — просто отвечает Кит.***
Мэтт стоит перед дверью своего дома во Флоренции, а Кит рядом — глазеет по сторонам. Всё здесь кажется ему невероятно красивым, и они добирались от аэропорта вдвое дольше, потому что Киту всё хотелось посмотреть. Папа открывает — и сгребает его в объятия. По лестнице уже мчится Кэти, и у Мэтта есть ровно двадцать секунд, чтобы признаться во всех грехах: — У меня нет девушки, но я привёз котёнка. — Привет, — говорит папа и, не выпуская Мэтта из объятий, протягивает руку Киту. — Можешь звать меня Сэм. — Котёнок! — орёт Кэти и прыгает Киту на шею, едва не сбив его с ног. — Привет, котёнок! Дашь потрогать трость? — Она всё знала, — смеётся Мэтт, и папа треплет его по голове: — Мама будет рада.***
Спустя пять месяцев после аварии Кит в мастерской смотрит на свою отреставрированную тачку. Мэтт, прислонившись к стене, ждёт. Ждёт десять минут, двадцать, полчаса. Кит обходит тачку по кругу, заглядывает под днище, несколько раз порывается сесть за руль, но в последний момент передумывает и продолжает свои метания. Через полтора часа, так и не коснувшись водительского сиденья, он выходит на картинг и закуривает. Мэтт догоняет его, кладёт руку ему на поясницу. — Я больше этого не чувствую, — тихо говорит Кит. — Слияния. Когда, знаешь, ты смотришь на неё как на часть своего тела. Как будто это твои колёса, твой мотор. Как будто вместе вы быстрее всего на свете. Я теперь сам по себе. — Ты давно не водил. Всё вернётся, — пытается утешить Мэтт, но уже понимает — решение окончательное. — Я больше ничего не умею. — Мы что-нибудь придумаем. — Мэтт перехватывает его трясущуюся руку и подносит к губам, чтобы он мог затянуться. — У меня полно денег. — Я не хочу жить за твой счёт. Ты и так слишком много на меня потратил. — Ты должен был ходить. — И я хожу только благодаря тебе. — Любой сделал бы для тебя то же самое! — Но это сделал ты. — Послушай, если ты из-за меня… — начинает Мэтт, но Кит разворачивается к выходу с автодрома. — Кит! Ты не должен ничем жертвовать! Гонки — дело всей твоей жизни! — Ты — дело всей моей жизни, — огрызается Кит. — Поехали. Я должен увидеться с Аллурой. Похоже, у него в запасе всё-таки есть минимум одна идея. Мэтт бросает последний взгляд на одинокую тачку в углу мастерской и идёт к их джипу, припаркованному у автодрома. Сев в вертолёт с едва знакомым парнем в коме, он, как ни странно, сделал правильный выбор.