2014
Рожденная в абсолютно нерелигиозной семье, Бетти редко обращалась к богу даже фигурально, но сейчас она искренне благодарила мироздание за то, что первым уроком была не литература: миссис Олдмоул бы умом тронулась от восторга, опоздай она на её урок на следующий же день после воспитательной беседы. Бетти зашла в кабинет через пять минут после звонка. Дождавшись кивка от мисс Хелмсли — учительницы биологии, к которой Бетти питала огромную симпатию за снисходительность и лёгкий нрав — она направилась к своей парте, но подойдя ближе поняла, что привычное место занято кем-то незнакомым. Тихонечко, чтобы не мешать остальным, Бетти подкралась к незнакомцу со спины и недовольно шикнула неопознанной белобрысой голове в самое ухо: — Ты кто такой? Это моё место! Голова резко повернулась и недоуменно вытаращила на неё два синих глаза. — Бетти, это Мэйсон Ньюман, он будет учиться в вашем классе, — поспешила внести ясность мисс Хелмсли. — Займи, пожалуйста, свободное место. Ученики, сидящие за соседними партами, как по команде уставились на них; белобрысый тоже смотрел на неё невинными глазами и даже не подумал добровольно сгинуть с её законного места. — Шустрее, Бетти, — поторопила мисс Хелмсли. — В следующий раз рассядетесь, как положено, мы же не можем согнать новенького? Возмущённое эго Бетти считало, что очень даже можем. Нехотя заняв самую неприглядную парту в конце кабинета, она принялась угрюмо сверлить взглядом затылок раздражителя. Минуты тянулись медленно. Бетти чиркала ручкой по листу, изо всех сил стараясь не думать о событиях минувшего утра: разреветься на виду у всего класса было бы тем ещё позором, а ей и без того хватало смешков и тычков со стороны одноклассников. — Не вертитесь, Ньюман, — раздался голос преподавателя. — На моих уроках безалаберность не приветствуется. Бетти торжествующе хмыкнула. Будет знать, как усаживаться на чужие места.***
Гермиона с детства страдала дурацкой привычкой в минуты волнения грызть всё, что попадалось под руку. В начальной магловской школе это были карандаши и ручки, в Хогвартсе — перья, и неудивительно, что сейчас она вгрызалась в заднюю часть карандаша, в сотый раз перечитывая сообщение, миролюбиво взирающее на неё с экрана монитора. Отрицание и гнев прошли в первые несколько минут; теперь же наступило принятие, которое требовало чёткого анализа происходящего. Итак, Рон объявился спустя чёрт знает сколько времени, пишет ей на рабочую электронную почту и умоляет ответить. Более неожиданным и шокирующим для Гермионы было бы разве что застать мужа поющим в душе «House of the Rising Sun» в компании резиновой уточки. Но если ситуацию с Северусом можно было смело выбросить в воображаемую урну с надписью «не в этой жизни», то данное письмо было вполне себе реальным. Приняв стратегическое решение «выйти-подышать», Гермиона выскользнула на улицу: дышалось и думалось снаружи гораздо легче. Посмотрев по сторонам в поисках потенциальных клиентов — больше для очистки совести, нежели с надеждой — она перебежала через дорогу к одинокому автомату с газированными напитками. Бросив монетку, она достала прохладную банку и приложила её ко лбу. Что он от неё хотел? Неформального общения? Вряд ли у них остались общие темы для разговора. Сообщить что-то важное? Кто-то умер? От этой мысли Гермиону передёрнуло. Может и так, но если Северус узнает о письме, он точно прихлопнет Рона, даже объясняться не станет. Будет всё отрицать, и труп её бывшего друга так никогда и не найдут. Гермиона с раздражением дёрнула кольцо на банке. Кольцо оторвалось, но крышка не открылась. С размаху запулив злосчастную банку в урну, Гермиона со стремительностью разъярённого василиска зашагала обратно к аптеке. Лучшим решением было углубиться в работу, а письмо отправить покоиться в папке «спам». У неё и в этой жизни проблем было по горло — не хватало ещё притащить что-то из прошлой.1998
Гермиона невидящим взглядом блуждала по строчкам, целиком и полностью захваченная своими мыслями. Месяцы поисков ни к чему не привели. Сотни перелопаченных томов, стёртые до мозолей пальцы, несколько сожжённых магловских лампочек — и ничего. Впервые в жизни, будучи всенародно известной зубрилой, Гермиона Грейнджер не нашла ответы на свои вопросы в книгах. «Научитесь нести ответственность за собственные поступки». Можно было до бесконечности сетовать на судьбу, безучастность Снейпа и некомпетентных целителей, пишущих бесполезные трактаты, но виновата в произошедшем была лишь она одна. Именно она тогда навела палочку на собственных родителей, произнося заветные слова и не думая о возможных последствиях. И только ей предстояло нести этот свинцовый груз вины и сожаления до конца своих дней. — Привет, Гермиона. Ты как? Погружённая в горькие раздумья, Гермиона не сразу заметила присутствие в комнате Гарри: он мялся у порога, неловко отряхивая дорожный плащ. Вид у него был не менее подавленный, чем у неё самой. — Нормально, — украдкой утерев глаза рукавом, она попыталась вымучить слабое подобие улыбки. — Ты откуда? — Из Мунго. — И что там? — Снейп там, — угрюмо ответил Гарри; отблески каминного пламени сверкали в его круглых очках. — С чего я вообще решил, что он станет меня слушать? Гермиона поджала пальцы ног: в комнате вдруг стало так холодно, будто пронеслось стадо дементоров. — Я правда пытался с ним поговорить, — оправдывался Гарри, занимая кресло напротив, — но он меня откровенно послал! Знаешь, он хоть и не предатель, но всё такая же редкостная скотина! Сказал, что все его долги уплачены, и он не будет нянчиться со мной, как папочка, чтобы я убирался прочь и учился решать свои проблемы и проблемы своих друзей самостоятельно. Ещё и по вам с Роном прошёлся, сказал… — Я поняла, Гарри, — тихо перебила Гермиона. — Значит, придётся мне снова идти к нему самой. Спасибо, что попытался. — Ты слышала, что я сказал? — громко, то ли от тревоги, то ли от возмущения, уточнил Гарри. — Он не хочет нас видеть! Я надеялся, что смерть Волдеморта положительно скажется на нём, но я ошибся! — Ты думаешь, я этого хочу? Унижаться перед Снейпом? — голос Гермионы надломился. — Но если ради того, чтобы вернуть родителям память, мне придётся умолять и валяться у него в ногах… Она не договорила: в лёгких не хватило воздуха. Судорожно вздохнув, Гермиона посмотрела на растерянного друга глазами, полными слёз. — Ты и вправду пойдешь? — спросил Гарри. Вид у него был пришибленный. — Да, Гарри, пойду, — Гермиона плотнее укуталась в тонкий плед. — Я, к сожалению, не в том положении, чтобы просто обиженно хлопнуть дверью и пойти жаловаться друзьям на злого и страшного профессора зельеварения.2014
Бетти всегда старалась выходить из класса первой: толпа тормозящих и сбивающихся в кучи одноклассников её дико раздражала. Свалить одним махом все принадлежности в рюкзак и выскользнуть в полупустой коридор, пока остальные копошатся и переговариваются, было для неё рутиной, доведённой до автоматизма. — Эй, подожди! Чьи-то пальцы сграбастали её запястье и Бетти резко обернулась, вырывая руку. — Чего тебе? Новичок стоял непозволительно близко и самым бесстыдным образом улыбался ей в лицо. План отхода провалился: мимо них уже начали протискиваться ученики — Мэйсон. Парень деловито протянул руку. — Это ты так извиняешься? — И да и нет. Бетти приподняла бровь: этот жест она переняла от отца, и против нежелательных персонажей он действовал безотказно. Данный индивид был несимпатичным, с остреньким носиком, прозрачными ресницами и бледной кожей. Соломенные космы лежали в полном беспорядке, спадая на ярко-синие глаза, контрастно выделяющиеся на бледном лице. Он снова улыбнулся, демонстрируя внушительных размеров щель между передними зубами. Про себя Бетти подумала, что он похож на пугало, а вслух сказала: — Руку я тебе жать не собираюсь. Если у тебя всё — я пошла. Не хватало из-за тебя ещё на урок опоздать. — Ты Бетельгейзе, да? Покажешь, куда идти? Бетти закатила глаза. Мэйсон был ниже ростом, и продолжал раздражающе открыто на неё пялиться, на что она, как бы между прочим, поинтересовалась: — Ты всегда ведёшь себя как прилипала или только с людьми, которые явно не хотят с тобой общаться? — Бе-тель-гей-зе, — будто не слыша вопроса, по слогам повторил Мэйсон. — Крутое имя. Бетти поморщилась. Ей бы и самой нравилось это имя, если бы она вычитала его в какой-нибудь фантастической книге. Для обычного человека оно было слишком уж вычурным. — Ты коренная австралийка? — продолжал сыпать вопросами Мэйсон. — Вроде не похожа. Бетти прекрасно знала, что на англичанку не похожа ни разу, но врать не было никакого смысла. — Мои родители из Англии. Но родилась я здесь. — О, я и сам из Лондона, — просиял Мэйсон, — значит, мы считай земляки! И должны держаться вместе. Бетти считала, что это не значило ровным счётом ничего. Мальчишка, в отличие от неё, и вправду был похож на англичан с картинок: таких рыжих и бледных, которые ещё файв’о’клок. И слова он выговаривал почти так же, как она: по крайней мере хоть кто-то не будет хихикать над её акцентом. Бетти махнула рукой в сторону двери. — Ладно, пошли. Покажу, куда идти.