1999
Вспышки колдокамер до сих пор мельтешили перед глазами белоснежными всполохами, а ужас от произошедшего волной подкатывал к желудку, вызывая тошноту. Гермиона почти не помнила, как оказалась напротив репортёров, готовых буквально растерзать её за кусочек сенсации, как Снейп, едва освободившись от оков, буквально вытянул её из толпы и поволок к чёрному ходу. Она на заплетающихся ногах шла вслед за ним, едва не теряя на ходу парадные туфли. — Я знал, что вы склонны к сомнительным авантюрам, Грейнджер, — сцапав её чуть выше локтя, Снейп нёсся вперёд, как на пожар. — Но такого безрассудства я не ожидал даже от вас! Какого драккла, вы привлекли к делу Моксли, зная, что он точит на меня зуб? — Вы думаете, я рада, что так вышло? — Гермиона парировала нападки как могла, без лишних нравоучений понимая, что её план заведомо был обречён на провал. — Моксли был единственным шансом передать вам зелье, и только благодаря этому вы сейчас не за решёткой! — И благодаря этому за решёткой рискуете оказаться вы, бестолковая вы девчонка! — рявкнул Снейп, с силой тряхнул Гермиону за рукав. — Прекратите уже на меня орать! — гнусаво потребовала Гермиона, насилу вырывая руку. — Бестолковая девчонка, говорите? Тогда вы — неблагодарный, заносчивый мерзавец! — Может, вы продолжите выяснять отношения позже? — предложил Шарп, наблюдавший за развернувшейся сценой в десяти футах от них. — У нас есть дела более неотложные, чем ваши очаровательные перебранки. Отвлекшись на ремарку Шарпа лишь на короткое мгновение, Гермиона вновь подняла глаза на Снейпа; тот смотрел на неё так, будто получил смачную пощёчину. Осознав, что в гневе сболтнула лишнего, она обогнула его неподвижную фигуру и молча зашагала вперёд. — Наверху нас несомненно уже поджидает орава журналистов, — невозмутимо начал Шарп, когда Гермиона поравнялась с ним; повисшее напряжение его ни капли не смущало. — Я пойду первым: моя персона им неинтересна, а потому я смогу выиграть для нас немного времени. Лифт с минуту громыхал у них над головами, прежде чем его двери со скрипом отворились. Гермиона старалась смотреть куда угодно, только не на Снейпа; тот, оказавшись внутри кабинки, демонстративно прислонился к дальней стенке, и, скрестив руки на груди, уставился в волшебный план эвакуации: человечки на нём в панике хватались за головы и курсировали из кабинетов к выходу и обратно. — Северус пойдет вторым, — продолжил Шарп. — А вы, мисс Грейнджер, пойдете последней. — Её сожрут с потрохами, — на Гермиону Снейп даже не взглянул, обращаясь к целителю поверх её взлохмаченной макушки. — В данный момент для этих акул Грейнджер — наиболее лакомый кусок. — Но она, в отличие от тебя, может колдовать, — возразил Шарп; Снейп при упоминании своей непривычной особенности, протестующе повел плечами, — и даже в сложившихся обстоятельствах у неё куда меньше недоброжелателей, чем у тебя, мой друг. У вас будут возражения, мисс Грейнджер? Доводы Шарпа казались Гермионе вполне разумными, и она отрицательно помотала головой. Северус скорчил кислую мину и за оставшиеся полминуты не произнёс больше ни слова, а от стены отлип только тогда, когда лифт, качнувшись, остановился. С заходящимся сердцем Гермиона встала позади него, прислушиваясь к нарастающему гомону по ту сторону дверей. — Готовы? — Шарп поправил воротник мантии и пригладил безукоризненно зачесанные волосы, будто готовился вести ежевечернее шоу на центральном телевидении. — Ни с кем не разговаривать, интервью и автографы не раздавать, всë, что нужно — это как можно быстрее добраться до каминов. Поехали! Он и Снейп первыми шагнули вперёд, и силуэты их вмиг утонули во вспышках колдокамер. Гермиона поспешила следом; журналисты нагло лезли со всех сторон, наперебой задавая вопросы и тыча перьями прямо в нос. — Что вы чувствуете сейчас, когда правда, наконец, раскрылась? — высоким голоском прогорланил репортёр с широченными плечами и дурацкой шляпой-котелком, преграждая Гермионе путь. — Дайте пройти! — она посмотрела поверх плеча верзилы на удаляющуюся фигуру Снейпа. По обе стороны от него шли авроры с палочками наготове, предупреждая особо назойливых представителей прессы, которые в своем стремлении урвать хоть пару слов эксклюзива, теперь обрушили свое внимание на неё. — Поведайте нашему читателю, как давно ваши отношения вышли за рамки отношений учителя и ученицы, мисс Грейнджер? — раздался над ухом знакомый голос. Гермиона резко обернулась и её лицо оказалось в нескольких дюймах от размалёванной физиономии Риты Скитер. — Ах вы мерзкая, назойливая…. Протиснувшись мимо здоровяка-журналиста, Гермиона, не помня себя от злости, кинулась на Скитер. Та то ли от испуга, то ли для пущего эффекта, визгливо вскрикнула и завалилась назад — в руки солидарных коллег, а ведь Гермиона не успела и двух шагов ступить в её сторону. Журналисты вмиг заохали и защелкали колдокамерами, а Рита тем временем, заголосила как Иерихонская труба: — Нападение на журналиста! Мало того, что опозорилась, спутавшись со Снейпом, так ещë и позволяет себе распускать руки! Немыслимо! Воспользовавшись театральными завываниями Скитер, захватившими всё внимание её коллег, Гермиона припустила вслед за Снейпом и Шарпом. Те ждали её у камина; Шарп так и вовсе стоял в нём одной ногой, облачённой в уже покрытый сажей серебряный ботинок. — Живы, Грейнджер? — крикнул он, призывно взмахнув рукой. — Чудно, а то Северус уже хотел вернуться за вами! В опровержение его слов, Северус выглядел так, будто мечтал, чтобы её затоптали на месте. До камина оставались считанные шаги. — Гермиона! Знакомый голос, раздавшийся из толпы, заставил её резко остановиться. Совершенно точно зная, кого увидит, Гермиона медленно обернулась: справа от неё, выделяясь из толпы, возвышалась долговязая фигура Рон Уизли. Все вокруг замерли, словно по команде. Рон неспешно протиснулся вперёд. Его обычно румяное лицо сейчас выглядело обескровленным. — Так это правда? — только и произнёс он, до белизны стиснув кулаки. — Ты и Снейп… — Пожалуйста, Рон, — взмолилась Гермиона, шаря невидящим взглядом по хищным лицам, окружавшим их: казалось, присутствующие специально расступились, чтобы дать этой сцене развернуться в полную силу. — Я всё тебе объясню, только не сейчас… — Не сейчас? — озлобленно прошипел Рон: его лицо из бледно-зеленого вмиг стало пунцовым. — А когда? Когда ты нагуляешься и соизволишь, наконец, поговорить со мной? Отвечай на вопрос! Ты спишь со Снейпом? Гермиона отпрянула и зажала рот ладонью, лишь бы не издать жалкого стона, рвущегося наружу. — Я не хочу с тобой разговаривать Рон, — она шокированно замотала головой, пятясь назад. Казалось, ещё секунда — и она упадёт в обморок. — Почему Снейп? Хотя, подожди, может, он для тебя уже Севви? — почти кричал Рон, давая всем до единого присутствующим возможность услышать каждое сказанное им слово. — Или вы обзавелись парочкой других милых прозвищ? — Да как ты можешь? — Как я могу?! — он упрямо наступал на неё, словно обезумев от злости. — Не я ходил на свиданки к преступнику, чтобы… — Кажется, мисс Грейнджер вполне отчетливо дала понять, что не желает разговаривать с вами, мистер Уизли. Гермиона вздрогнула. Снейп тихо вышел из-за её спины, закрывая собой, и встал напротив Рона. Оказавшись лицом к лицу с бывшим преподавателем, Уизли слегка оробел. И хоть Снейп был уже по меньшей мере на дюйм ниже его, не мог колдовать и был, фактически, слабой тенью себя прежнего, он по-прежнему смотрел на Рона сверху вниз. Рон ненавидел, когда на него смотрели сверху вниз. — Защищаешь её, Снейп? — выдавил он, выпрямившись, чтобы казаться ещё выше. — Неудивительно, ведь Гермиона всегда жалела немощных: сначала домовые эльфы, теперь вот бывший Пожиратель-инвалид. — Для меня не новость, что вы всегда относились к мисс Грейнджер, как к сердобольной девочке на побегушках, — Снейп был спокоен и расслаблен; скрестив руки на груди, он смотрел на Уизли, как на назойливое насекомое. — Но раз уж вы считаете меня презренным, как вы выразились, «Пожирателем-инвалидом», почему же вы и ваши дражайшие друзья не избавили её от моего удушающего общества? Рон открыл было рот, но Снейп вовсе не ждал ответа. — Не утруждайтесь, я отвечу за вас: потому что в сущности, вам безразлично, где она находится и чем живет, пока вы не нуждаетесь в её помощи. Грейнджер для вас — этакая подружка до востребования. Вокруг стояла такая тишина, словно в огромном фойе стояли лишь они трое, а не, по меньшей мере, несколько десятков человек. — Кстати, как там ваш брат? — не давая Рону вклинить и слова, продолжил Снейп. — Насколько я знаю, вы помогаете ему с бизнесом? Я, увы, не могу колдовать, равно как не могу вернуть бедному Джорджу его брата-близнеца, но даже без волшебства мне не составит труда лишить вас уха, так сказать, для пущего сходства. Уверен, ваша матушка не заметит никаких изменений, учитывая, что она никогда не обращала на вас особого внимания. — Не смей говорить о моей семье в таком тоне, урод! — будто очнувшись, заорал Рон, и рука его метнулась к палочке. Несколько человек охнули; Снейп же даже не шелохнулся. — Как не стыдно, мистер Уизли, — пожурил он тихо. — Тыкать палочкой в безоружного сквиба. Где же ваша честь? Видя, что Рон вот-вот потеряет голову, Гермиона вцепилась в рукав Снейпа, пытаясь оттащить его назад. — Пожалуйста, пойдёмте, — тихо взмолилась она, озираясь на Шарпа: тот так и продолжал стоять одной ногой в камине с выражением абсолютного недоумения на лице. — Оно того не стоит… — Хотя о чем я говорю, — игнорируя её мольбы, продолжил Снейп на грани шёпота, — я ведь собственными глазами видел, как вы бежали, поджав хвост, бросив друзей замерзать посреди леса. Не думаю, что мистер Поттер, которому вы всю жизнь преданно заглядывали в рот, малодушно довольствуясь огрызками его славы, оценил этот поступок. Из пунцового лицо Рона стало багровым: он на дюйм опустил палочку, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. — Да что ты вообще знаешь… Гермиона понимала: ещё секунда, и Рон сорвется. Его всегда было легко спровоцировать, а Снейп в этом искусстве бил все рекорды. — Северус, я прошу, — она изо всех сил вцепилась пальцами в его ледяную ладонь. — Нам нужно идти. Снейп, отведя взгляд от палочки, ходящей ходуном в ослабших пальцах Уизли, искоса посмотрел на неё. — Вы правы, — неожиданно легко согласился он. — Ведь если бы мистер Уизли и впрямь хотел поговорить с вами, он бы сделал это куда раньше. Я же не горю желанием растрачивать первые минуты долгожданной свободы на конфронтацию с человеком, способным совершить нечто достойное только ради того, чтобы не ударить в грязь лицом перед более влиятельными друзьями. Что вы, мистер Уизли, только что в очередной раз доказали. Круто развернувшись, Снейп поспешил к камину, и под страдальческое «наконец-то» от Шарпа, ступил внутрь. Гермиона попятилась следом, глядя в некогда такое родное, а ныне абсолютно чужое лицо. Рон едва заметно качал головой, словно был в трансе. Где-то в толпе продолжала восклицать Рита Скитер, а за спиной шелестело зелёное пламя. Гермиона ступила в камин последней; редкие вспышки колдокамер осветили её лицо. Никогда ещё Рон не смотрел на неё с такой ненавистью. Никогда в жизни она не переживала такого позора.2014
«Внимание, специальное предложение! При покупке трех пачек наших шоколадных хлопьев, вы получите набор для бадминтона совершенно…» Клик… «Смотри мне в глаза, смотри мне в глаза, только в глаза, в глаза…» Клик… «Львиные игрунки — уникальный род приматов из семейства игрунковых. Насчитывает четыре вида, распространённых…» Клик. Бетти отшвырнула пульт в сторону и откинулась на диванные подушки. Непрекращающаяся головная боль вымотала её окончательно. Она перепробовала всё, что могла: помыла голову горячей водой, помассировала какие-то точки на носу — всё одно, голова продолжала раскалываться вот уже на протяжении нескольких часов. — Мои родители — волшебники, — в сотый раз за последний час проговорила она вслух, глядя в потолок. Даже после сотого повторения, эта новость не звучала хоть сколько-нибудь ординарно. Размышляя над этим, Бетти с удивлением для самой себя отмечала, что странности в их доме действительно происходили довольно часто. Просто ни одному адекватному человеку не пришло бы на ум называть это «волшебством». Например, Бетти ни разу не видела, чтобы мама била тарелки во время ссор целенаправленно, тем не менее, она регулярно вытаскивала из сушилки осколки, что-то причитая про характер и неумение сдерживаться. Или вот еще: лет пять назад отец каким-то образом разломал свое доисторическое кресло так, что только щепки на ковре лежали, а наутро оно уже было как новенькое, точнее, в том же состоянии, что накануне вечером. Бетти, будучи ребенком, была уверена, что её папа просто умеет всё на свете, включая починку безнадёжно испорченных вещей, но последние новости стали куда лучшим объяснением. Бетти нашарила рукой телефон и с надеждой взглянула на дисплей: на нём отображались четырнадцать исходящих вызовов, оставшихся без ответа. Мэйсон не брал трубку. Отойдя от первичного шока, Бетти уже вполне смирилась с мыслью, что нормальным человеком ей не стать, и теперь на место ужаса от произошедшего пришло чувство вины. В глубине души она понимала, что Мэйсон вряд ли захочет с ней разговаривать, однако желание объясниться заставляли её названивать ему снова и снова. После еще нескольких неудачных попыток дозвониться, Бетти поднялась с дивана и поплелась к себе в комнату. Хотелось просто лечь. Дверь в спальню родителей оказалось открытой. Она частенько бывала в ней с мамой, но никогда — в присутствии отца. У него было много, очень много книг, в сторону которых запрещалось даже дышать, и чертёнок на плече Бетти моментально подсказал ей, что нужно делать. «Ну, раз он ушел без них, значит, не такие уж они и важные», — почти мстительно рассудила она, на всякий случай поплотнее закрыв за собой дверь. Комната родителей представляла собой нечто неординарное: простая кровать, две тумбочки и три огромные, во всю величину стен, книжные полки. Они пестрили самыми разными томами, в основном, очень старыми. Заложив руки за спину, Бетти с любопытством задрала подбородок и принялась обходить владения отца. Бетти Снейп очень любила книги. Некоторые из них выглядели так, будто к ним никогда не притрагивались — другие же были замусолены до такой степени, что едва держались в переплёте. Взгляд Бетти упал на одну из них: с грубым красным корешком, пошедшим нитками, и стёртыми позолоченными надписями. Она стояла на верхней полке и выглядела невероятно старой по сравнению с более современными соседками. Несмотря на невзрачный вид книги, рука словно сама потянулась именно к ней, и Бетти, встав на цыпочки, осторожно сняла том с полки. Были свои плюсы в том, что ростом она пошла в отца. На обложке было очень много непонятного текста, выглядел том и впрямь очень старым, но, что более важно — он не открывался. Совсем, будто все его странички разом слиплись между собой, как если бы на них пролили сладкую газировку. Бетти изо всех сил потянула твёрдую обложку на себя, но книга не поддавалась. Попробовала открыть зубами — аналогично. Взяла с прикроватной тумбочки ножницы и попыталась поддеть обложку — безрезультатно. — Да что же с тобой такое? — озадаченно спросила Бетти у книги, крутя её так и эдак. — Как-то же ты открываешься? Повертев книгу еще с минуту, Бетти заметила одну странность: буквы на корешке выглядели затёртыми, в то время как обложка сияла позолотой, как новая. Бетти осторожно провела пальцами по выцветшим буквам сверху вниз, и книга вдруг крупно задрожала в её руках. Охнув от неожиданности, Бетти уронила книгу на пол, но, спохватившись, тут же плюхнулась следом. Том раскрылся сам собой; все его страницы были совершенно пустыми. Справившись с первичным разочарованием (столько мучений ради какого-то блокнота!) и пролистав книгу от корки до корки дважды, Бетти заметила крошечный кусочек пергамента вложенный между последними страницами: хоть она никогда и не видела пергамент живьём, знаний истории вполне хватало, чтобы с точностью сказать, что это был именно он. На одной из сторон было что-то написано красивым, витиеватым почерком. Склонив голову, Бетти вчиталась в текст. «Я всё достал, приступаешь завтра. И будь добр, постарайся сделать так, чтобы она ничего не заподозрила. Это в твоих интересах. Ф.Р.Ш.» Бетти еще раз перечитала сообщение, но яснее от этого не стало. Что достал, к чему приступаешь? И что еще за «Ф.Р.Ш.»? Внизу хлопнула дверь, и Бетти подскочила с места, словно ужаленная. Замешкавшись лишь на секунду, она сгребла бумажку в ладонь и вернула книгу на место. Матери свою находку она решила не показывать: в конце концов, родители очень долго скрывали от неё слишком многое, чтобы делиться с ними своими секретами.