На краю

Всю субботу Дима просидел дома, приходя в себя. Бездумно пролистывал чертежи и рисунки, но ничто не вдохновляло его. Читал форумы, вернее, проглядывал текст, не концентрируясь ни на чем. Глядел в окно на проезжающие мимо машины и прохожих. Вечером он решился. Надолго замер перед белым окошечком сообщения на форуме неформалов, где у него вместо аватарки стояла фотка какого-то незнакомого парня с длинной челкой, на которого сам Дима был отдаленно похож. Потом начал печатать. «Нравится парень. Что делать?» И откинулся на увешанную одеждой спинку стула. Ответов было много. Но в полночь в личные сообщения пришло именно то, чего он так давно ждал: приглашение на неформальную тусовку в Питере. Девчонка с черно-розовой мультяшной аватаркой обещала помочь ему разобраться в своих чувствах и познакомить с другими, кто тоже страдает от неразделенной любви или ищет свободы от наскучившего окружения. Дима аж заулыбался. С нетерпением подскочил со стула, метнулся в коридор, опустился на колени у низкой тумбочки с телефоном и принялся крутить колесико, приложив трубку к уху. А потом, когда сонная подруга наконец ответила, зашептал возбужденно, чтобы не разбудить отца. Следующим же утром они ехали по ухабам в маленьком трясущемся автобусе на рынок. Соня приковала к себе взгляды всех местных пенсионеров, попытавшись изобразить на волосах начес, сдобренный различными заколками, и одевшись во все черное. Дима же трепетно прижимал к себе сумку, в которой была часть скопленных денег. Штаны его мечты нашлись почти сразу, и позорное холодное переодевание в палатке на картонке стоило того, чтобы почувствовать себя настоящим красавцем в черных узких джинсах с рваными дырками на коленях. Дима с удовлетворением покрутился перед зеркалом, отмечая, как славно штаны подчеркивают худые, но подтянутые ноги, одернул черную мешковатую толстовку под джинсовой курткой, вернул на лоб непослушную челку. Соня одобрила образ, и вскоре они уже тряслись в душном рейсовом автобусе, идущем прямо на Питерский автовокзал. По небу ползли темные дождливые облака, с севера дул мощный ветер, но это никак не омрачало приподнятого настроения парня. Только изредка, вспоминая Карасева, он погружался в недолгую зыбкую задумчивость, а по телу бежали мурашки. О чем Миша думал тогда, если был способен думать вообще? Почему не высадил еще на подъезде к гаражам? И что он хотел сказать, но не договорил? «Ты такой…» Дима запомнил сцену до мелочей, но что-то, какая-то сложная причинно-следственная связь тем не менее ускользала от него. За окном потянулись высокие новостройки, замелькали рекламные баннеры. Вот она, цивилизация. Пусть серая, пусть все-таки довольно убогая, но все же это был мир больших возможностей и интересных людей, о котором Дима так мечтал. А уж как он обожал центр Питера с его старинными домами, являвшими чудеса архитектуры, роскошными мостами, обилием всяких интересных местечек и шикарных видов было не передать словами. На вокзале они пересели на маршрутку и уже вскоре были по нужному адресу в грязном темном дворе-колодце, заставленном автомобилями. — Туда? — удивленно уточнила Соня, когда Дима потянул тяжелую приоткрытую дверь. Из парадной потянуло холодом и сыростью. — Не трусь, — ободряюще улыбнулся парень и решительно шагнул в темноту. Компания, расположившаяся на небольшой площадке последнего этажа, встречала их, как своих. Вполсилы играл эмо-кор, разноцветная, черно-розово-красно-кислотно-зеленая молодежь шумела, галдела, лезла обниматься. Дима почувствовал себя так свободно и комфортно, как никогда прежде. У него не было всей неформальной атрибутики, хоть и на сумку ему быстро нацепляли разноцветных значков, но он все равно ощущал себя точно таким же, как и остальные. Его принимали, и этого было достаточно. Пришел длинноволосый парень с целым пакетом алкогольных коктейлей в ярких банках и бутылках, и разговоры потекли еще легче. Дима коротко прикладывался к горлышку, слизывал с губ химичную сладость, и в груди теплело. Неожиданно миниатюрная девушка вытянула его из рассевшихся на полу на рюкзаках и куртках ребят. Улыбнулась ему и потянула за руку по ступенькам наверх, где уже не было площадки, но можно было сесть под заколоченной дверью на чердак. — Лиза. Это я написала тебе, — она протянула руку, как пацан. Дима осторожно сжал хрупкие пальцы. Вся она была очень маленькая, симпатичная, в пышной ярко-розовой юбке, объемной черной толстовке и кедах, как у него, только темных. Дима также заметил, что концы ее длинных светлых волос были выкрашены в розовый, и удивился ее смелости. — Дима, — улыбнулся он в ответ. — Спасибо. — Так что там у тебя за пацан, мм? — негромко поинтересовалась она, наклонившись к парню, и глаза ее светились. — Не бойся, нас тут не услышат, а я умею хранить секреты. — Ну… — задумчиво протянул Дима. Он только смог забыть Карасева, и вот он вновь стоял у него перед глазами, как живой. — Он такой… Непроизвольно он повторил фразу, произнесенную день назад Карасевым. И ведь действительно, лучше не скажешь, не выразишь это чувство. Он такой, и все тут. — Красивый? — подсказала Лиза. — Очень, — не думая, выдохнул парень. — Он из наших? — девушка кивнула на тех, кто остался сидеть внизу. Кто-то пошутил, и все весело рассмеялись, перебивая музыку. — Эмо? Дима покачал головой, потупившись. Карасев был не просто обычным парнем, не связанным с такой тусовкой, он был тем, кто, скорее всего, поколачивает неформалов с друзьями за углом. — Он знает, что ты к нему чувствуешь? — все поняв по его лицу и не дожидаясь ответа, спросила она. — Нет, — вновь покачал головой парень. Потом припомнил последнюю встречу с Карасевым. Нет, так не поступают просто с малознакомым человеком, пусть и будучи очень пьяным. Вдруг он догадался, например, по взгляду? Вдруг… — Но однажды он повел себя странно… Как будто он знал и хотел проверить. Лиза накрутила на палец прядь волос и возвела глаза к темному потолку с облупившейся штукатуркой, размышляя. — А может, это я выдумываю, — совсем загрустив, пробормотал Дима. — Ты хоть раз с пацаном целовался? — неожиданно спросила Лиза. — Вдруг оно тебе все это и не надо? — Только с девчонкой… Давно. — Ну вот видишь, — приободрилась девушка. — Пошли, сейчас все для себя прояснишь. Лиза легко слетела со ступенек — Диме оставалось только поспевать за ней — и, трижды звонко хлопнув в ладоши, объявила: — Ребят, а давайте в бутылочку! Все радостно поддержали идею и вскоре на полу образовался широкий круг, посередине которого разместили пустую бутылку из-под коктейля. Три круга прошли мимо Димы. На четвертом он изумленно наблюдал поцелуй двух парней. В живую это было еще круче, чем на фотографиях с форумов, смелее, откровеннее, чувственнее. И вот пробка бутылки указала на Диму, а донышко — на высокого черноволосого парня. Дима робко смущенно улыбнулся и поднялся, со стыдливым любопытством оглядывая того, с кем ему придется целоваться. Парень был симпатичный, с металлическим пирсингом под губой и длинной прямой челкой, падающей на глаза. На Карасева он не был похож даже отдаленно, и от этого становилось немного легче. Молча парень притянул его к себе за талию, и Дима окончательно растерялся и испугался. Но ничего ужасного или шокирующего не произошло. Парень накрыл его губы своими в жадном, грубом поцелуе. На удивление было… никак. Дима не ощутил ничего. Ни трепетного волнения и возбуждения, как когда Карасев всего лишь наклонился к нему, ни неземного наслаждения, ни отвращения. Это оказалось приятно, но не плохо и не хорошо. Лиза бросила на него вопросительный взгляд, когда Дима возвращался в круг, но тот только пожал плечами. Выходит, дело было не в парнях и девушках, а в Карасеве. Этого он и боялся больше всего. Вскоре Соня стала проситься домой. Дима не торопился, потому что отец все равно должен был остаться в ночную смену, но ради подруги пришлось таки подняться и попрощаться. Уходить было грустно, но на следующих выходных Лиза сказала приезжать еще, и это не могло не радовать. В дорогу их снабдили еще одной банкой алкогольного коктейля, хотя Дима уже был навеселе, и вскоре они с Соней по очереди глотали сладкий напиток, завернутый в пакет, сидя на заднем сиденьи старенького автобуса. В поделенных на двоих наушниках из крохотного плеера, в который влезало от силы пятнадцать песен, играли треки о страданиях и неразделенной любви, а за окнами проносились окраины Питера. Было уже совсем темно, когда они въехали обратно в свой город. Дима уже прилично набрался, сам того не заметив, и голова стала кружиться, а на губах растянулась блаженная улыбка. День был крутым и полным впечатлений, и даже как-то не хотелось домой. Они вышли на остановке, освещенной одиноким фонарем, но даже холод и темнота не отрезвили: Дима пьяно пошатнулся, а перед глазами поплыло. — Пойдем домой, скорее, — попросила Соня, дернув его за рукав. — Погоди, — только пробормотал Дима. Пока что он даже не мог сориентироваться, в какой стороне его дом, только завороженно наблюдал за проносящимися мимо машинами: с дач и из Питера жители их маленького городка возвращались домой. Все было как во сне. Дима впервые в жизни был настолько пьян, и ощущение легкости оказалось приятным. Он будто слился с окружающей действительностью, утонул в ярких фарах автомобилей, растворился в густой тени пятиэтажек и деревьев, вознесся к темно-синему ночному небу. Но что-то не давало ему покоя, и это точно была не Соня, отчаянно тянущая его за рукав джинсовки прочь от проезжей части. Среди всех этих автомобилей, разбитых Лад, стареньких иномарок, Жигулей всех возможных цветов ему нужна была только одна машина. Такая, в блестящих боках которой отражался бы желтый свет фонаря, такая, куда бы он без раздумий сел снова. И она появилась. Блеснула серебристым, словно рыба в темной воде заросшего пруда, ослепила фарами. И Дима кинулся к ней, не разбирая более ничего и не слыша, как кричит Соня. Завизжали шины. Сильные руки дернули Диму назад, он отлепил руки от чужого капота и упал в чьи-то объятия, не давшие ему оказаться на асфальте.  — Ты совсем сдурел?! — закричал Карасев и поволок его куда-то в сторону. Дима мог только жаться к нему и послушно, но слабо перебирать ногами. Миша с трудом запихал его на заднее сиденье машины, потому что парень в последний момент решил поупираться, не желая, чтобы чужие теплые руки отпускали его, и с шумом захлопнул дверь. Машина тронулась рывком, Дима качнулся вперед и несильно ударился лбом о спинку переднего пассажирского сиденья. Мысли немного прояснились. Теперь он разглядел впереди себя Сашу, узнав ее по пышной копне длинных светлых волос, а наискосок сидел Карасев и нервно барабанил пальцами по переключателю передач.  — Ты где живешь? — спросил Миша, оборачиваясь. Свет фар встречной машины осветил половину его лица, и Дима не мог не заметить, как он напряжен. Увиливать от ответа и шутить с таким Карасевым не хотелось. — Напротив школы, — с трудом пробормотал он заплетающимся языком. Какая ирония, теперь они поменялись с Мишей местами. Карасев, удовлетворенный ответом, вновь устремил взгляд на дорогу. Саша наклонилась к нему и что-то зашептала на ухо, но слов разобрать Дима не смог. Только расстроился, что девушка частично заслонила Мишу. Сознание поплыло. Он вернулся в реальность только когда Карасев несколько раз спросил, где его подъезд, и парень, с трудом сконцентрировавшись, указал в окно на нужную дверь под бетонным козырьком. Миша вытащил Диму за шиворот из Лады и, закинув одну его руку себе на плечи, подхватил за талию и повел к подъезду. — Не хочу домой! — возмутился Дима и перестал перебирать ногами. — Не хочу! Но Карасева это мало трогало, и кеды с шорохом заскользили по асфальту. — А чего ты хочешь? — раздраженно поинтересовался парень и, не дожидаясь ответа, открыл ногой незапертую дверь подъезда и спросил: — Какой этаж? — Не скажу, — обиженно отрезал Дима, спотыкаясь о порог и чувствуя, как Карасев вновь уверенно удерживает его от падения. — Ты думаешь, мне очень весело тут с тобой возиться? — прорычал парень у него над ухом и с силой подтолкнул к ступеням. — Какой этаж? — Первый, — нехотя ответил он. — Дверь слева. Карасев легко затащил его по ступенькам на первую площадку. Лампочку снова кто-то выкрутил, и только желтоватый свет падал с пролета чуть выше, где было окно напротив фонаря. — Стой, — приказал Карасев, прислонив его к стене подле обитой коричневой клеенкой двери. — Есть там кто-нибудь? Дима мотнул головой. Карасев снова стоял слишком близко, и это в прямом смысле слова сводило его с ума. Злой он тоже был невероятно притягательным, и Дима с удовольствием блуждал взглядом по его лицу, то и дело останавливаясь на губах. — Ключи, — потребовал Карасев. Но Дима молчал и пялился, потому что затуманенное алкоголем сознание было не способно ни на что больше. Пусть Миша делает и говорит что хочет, лишь бы был рядом. Карасев шагнул ближе, окончательно уничтожая подобие дистанции между ними, и принялся искать ключи. Приложил руки к карманам узких джинс спереди, будто невзначай скользнул ладонями по бедрам, несильно сжал ягодицы, проверяя карманы сзади. Дима шумно выдохнул, запрокинул голову, уперевшись затылком в холодный бетон, из-под полуприкрытых век глянул на сосредоточенное лицо Карасева. Тот аж прикусил губу и потупил взгляд, раздумывая где поискать еще, и это было настолько сексуально, что Дима, по природе скромный и робкий, уже не мог себя сдерживать. Карасев поднял руки выше, чтобы проверить карманы его джинсовки. Но до того, как он нащупал бы в левом ключи, Дима обнял парня за шею, повисая на нем, и требовательно, безрассудно поцеловал в губы. Миша на секунду оторопел и замер, а потом рывком прижал Диму к стене, склонился к нему и жадно ответил. Уже непроизвольно его руки скользили по всему Диминому телу, и это только больше заводило и распаляло. Мягкие влажные поцелуи перемежались с укусами, воздух быстро заканчивался, в одежде становилось слишком жарко. Карасев фактически удерживал его на весу, придавливая к стене, иначе бы ноги давно подкосились от переполняющих Диму чувств, и он съехал бы на пол. Диме никогда не было так хорошо. Сильные руки Карасева на его теле, его колено между разведенными ногами, его губы, касающиеся его лица везде, где только можно, жаркое дыхание на коже, от которого по телу бежали мурашки — все это было правильно и желанно. Неожиданно Миша потянул его на себя, заставляя прижаться к своей груди, уткнулся носом Диме куда-то между шеей и плечом и рывком вытащил из кармана его куртки ключи. Все еще не отпуская парня, не с первой попытки вставил ключ в замочную скважину и повернул. — Проваливай, пока я с тобой чего-нибудь не сделал, — хрипло произнес он и, распахнув дверь, толкнул Диму внутрь. Растерявшись от неожиданности, Дима шлепнулся на скользкий линолеум коридора, вытянувшись на животе. Ключи со звоном приземлились рядом, а дверь позади оглушительно захлопнулась. Несколько секунд он лежал в темноте и тишине, тяжело дыша, а потом щелкнул выключатель, и коридор залило светом. С ужасом Дима обнаружил перед носом ноги отца, обутые в клетчатые тапочки. — Это что еще такое?