На краю

Тяжелая дверь захлопнулась, и они с Карасевым вдвоем оказались в абсолютной темноте подъезда. Откуда-то сверху струился блеклый свет, но, чтобы достичь его, нужно было подняться по лестнице. Диму неожиданно сковал такой страх, что было сложно даже занести ногу над ступенькой. Чего хотел Карасев? Почему просто не уехал? О чем он думал, стоя сейчас позади? — Иди-иди, — Карасев коснулся его талии, мягко подталкивая вперед, и тут же отпустил. От его хриплого голоса по спине побежали мурашки. Дима сглотнул и нерешительно двинулся вперед. Карасев довел его до самого порога. Все еще не глядя на него, Дима вставил ключ в замочную скважину, а потом, оставив его там, решительно развернулся и прислонился к двери спиной. Карасев внимательно посмотрел на него, а потом, вытащив одну руку из кармана, коснулся его подбородка, чуть приподнимая голову и разглядывая — Кто сделал это с тобой? Дима запоздало вспомнил, что на лице осталась отметины не только от удара самого Миши, но и от позорного падения перед подъездом. — Все нормально, — Дима перехватил его руку, пытаясь отстраниться и избавиться от необходимости смотреть ему в глаза. — Нет, не нормально, — возразил Карасев, ловя свободной рукой его кисть и разглядывая содранную кожу. — Это кто-то из твоих дружков? Я убью их. — Это я сам, честно, — выпалил он, на ходу понимая, как ужасно неубедительно это звучит. — Просто упал. Карасев вздохнул. Дима знал, видел, чувствовал, что он не верит, но язык не поворачивался соврать, придумать более логичное объяснение. Было просто невозможно находиться с Карасевым вот так близко. Всего пару дней назад они бы без раздумий начали целоваться, вместо того, чтобы смотреть друг на друга — теперь же Дима не знал, как себя вести. Хотелось одновременно и к Мише, и от него. — Не могу без тебя, — Карасев напористо коснулся его губ, приникая в жарком поцелуе. Теплые пальцы его скользнули по подбородку правее, но не отпустили. Дима весь подался навстречу этому поцелую, сминая чужие губы своими. От тела Карасева исходило тепло, и он тянулся к нему, прижимался весь. — Но с тобой тоже не могу, — выдохнул Карасев ему в губы, заканчивая фразу. До того, как Дима смог бы хоть что-то ответить, Миша вновь поцеловал его, почти без усилия прижимая податливое тело к двери. Дима хотел было воспротивиться, уперся ладонями в его плечи, но потом сдался. Запрокинул голову, прислонившись затылком к обитой коричневым дермантином поверхности, прикрыл глаза, позволяя Карасеву мягко прижиматься губами к его шее. Конечно же, разом нахлынули воспоминания. Сколько раз они начинали целоваться еще здесь, в подъезде, а потом вваливались в квартиру, на ходу стягивая друг с друга одежду. Каждый раз страсть смешивалась с нежностью, и было так хорошо, так приятно, что Дима забывал обо всем и весь растворялся в этом человеке, позволяя ему делать все, что угодно. — Мне нужно идти, — Карасев нехотя оторвался от его губ и немного отстранился, заглядывая в глаза. Затем снова легко коснулся щеки. — К Саше? — едва слышно переспросил Дима. — При чем тут Саша, — отмахнулся он. — А кто повезет домой твою подружку? Или ты уже забыл ее так же, как и тех своих друзей? Подставил и бросил? Дима задохнулся от возмущения. Да как у него язык поворачивался говорить такое? — Я не… — попытался возразить он. — Ты не послушал меня и потащил их гулять, — тихо, но уверенно перебил его Карасев. — Твои поступки имеют последствия. Миша был прав, и особенно обидно было слышать правду именно от него. Только теперь Дима ясно осознал, что и Лизу, и других могли побить, в то время, как он уехал с Карасевым. Миша хотел было вновь привлечь его к себе, но Дима уже закрыл лицо руками, пытаясь справиться с нахлынувшим чувством стыда и отвращения к самому себе. Карасев только потрепал его по волосам и, развернувшись, быстро спустился по лестнице вниз. Пискнула кнопка на магнитной двери, на секунду откуда-то снизу вырвалась рассеянная полоска света то ли от фонаря, то ли от фар, и все снова утонуло в темноте. Дима резко повернул ключ в замке на оставшийся оборот и от досады поддал двери ногой. Квартира встретила темнотой, тишиной и холодом. То ли он сам, то ли отец забыл закрыть окно, и теперь порывы северного ветра врывались в тесные комнаты в красно-коричневых тонах, время в которых, кажется, замерло еще в начале девяностых и так и не пошло с тех пор. Но холод был ничем по сравнению с чувством вины, которое буквально разъедало изнутри. Наскоро закрыв дверь на цепочку, Дима опустился перед телефоном, не обращая внимания на боль, пронзившую разодранные и разбитые колени, через прорези джинс коснувшиеся линолеума. Парень приложил телефон к уху и по памяти набрал номер. Лиза взяла трубку почти сразу. — Привет! — взволнованно выпалил он, едва на том конце провода пропали гудки и послышался шорох. — Все нормально? Что они с вами сделали? — Прикинь, нам удалось смотаться! — радостно ответила она, и у Димы будто камень с души упал. — Я в жизни никогда так не бегала! Эти пьяные придурки отстали на полдороги, а мы спрятались в нашу парадную, а потом по домам. Дима только шумно выдохнул. Потом наконец пробормотал: — Прости пожалуйста, я сбежал, как трус. Я должен был… — Да проехали, — перебила Лиза и тут же, сменив тон на едва ли не заговорщицкий, поинтересовалась: — А это и был твой парень? Красавчик… — Ага… — ляпнул Дима, но тут же опомнился и едва рукой не зажал рот. Но сказанного было не вернуть. — Прости… еще раз. Но девушку уже слабо интересовали его извинения. — Вы так друг на друга смотрели, я сразу поняла, — тараторила она. — Ты сейчас у него, мм? — Нет… — от смущения щеки буквально пылали. Он и с Карасевым не обсуждал то, что между ними происходило, а говорить об этом с кем-то другим было просто дико. — Мы поссорились… Наверное… — Помиритесь, — только бросила Лиза. — А мы сейчас дальше тусить двинем, Славик обещал купить пиццы на всех. Жаль, без тебя… Ты завтра как, снова в Питер? — Хочу, — тут же ответил Дима. Потом вспомнил, как часто выглядывал машину Карасева в окно, как ждал — и тут же в голове всплыли его последние слова… — Приеду. Может даже днем, чтоб подольше потусить. — Забились, жду! Лиза отключилась, а Дима еще долго сидел на полу, не выпуская из рук телефонную трубку и глядя в стену, оклеенную потемневшими от времени обоями в цветочек. Где-то вдалеке за окном загудели деревья, а потом пошел дождь, да такой, что все зашумело и забурлило. Наконец, пристроив трубку на место и прекратив монотонные гудки, Дима подскочил, сбросил кроссовки, наступая на пятки, и заглянул на кухню. Но там окна были плотно закрыты. Ветер врывался в форточку в его комнате. Дима спешно захлопнул раму и так и замер у подоконника, на который успели упасть капли дождя. Застилающая стекло вода была как никогда созвучна с его настроением. И даже несмотря на то, что все обошлось и никто из Питерских неформалов не пострадал, что-то сильно тревожило его. Сразу после горячего душа Дима забрался под одеяло, но заснуть не смог. Все в комнате напоминало о Карасеве, и отвернуться носом к завешенной красным ковром стене было недостаточно, чтобы отделаться от мыслей о нем. Так же долго он лежал без сна, когда один единственный раз Карасев остался у него на ночь. Расслабленный, разморенный после секса, он устроился у Миши на груди, прижимаясь щекой к теплой коже и обнимая его поперек живота. Карасев перебирал пальцами его волосы, уже засыпая, а Дима все слушал, как барабанит по стеклу дождь и мерно, успокаивающе бьется чужое сердце в груди. Казалось, стоит закрыть глаза, и все закончится, Миша исчезнет, испарится, и он снова останется один под тонким байковым одеялом, видным темным пятном сквозь бесполезную прорезь в пододеяльнике. И поэтому Дима вновь и вновь разлеплял тяжелые веки, убеждался, что Карасев все еще здесь, обнимает его и никуда не собирается уходить. Теперь сложно было сказать, возможно ли повторение этой сказки. Дима окончательно запутался в себе, в нем, и всего, чего ему хотелось, так это сбежать на край света из этого серого крохотного города. Туда, где к небу тянулись бы сосны, накатывали на желтый песок волны, где он был бы счастлив. Только Дима обнял подушку обеими руками и закрыл глаза, как из дремы его выдернул громкий звонок телефона. Парень лениво выбрался из-под одеяла и вскоре приложил холодную трубку на длинном проводе к уху. — Алло? — Дима! — взволнованный голос Лизы он узнал почти мгновенно. — Я еле добежала домой! Там наших пацанов побили! По-моему, твои…