Путь истинный

***

В чистенькой с побеленными стенами столовой пахло свежеиспеченным хлебом. Как будто ресторан под старину, подумал Тэ, разглядывая бабушкины яркие кружки из пряжи на табуретках, деревянные столы под белоснежными скатерками и пучки ароматных трав под потолком. К обеду собралось довольно много народу — еще несколько монахов (правда, далеко не таких красивых, как падре Сокджин или послушник Чонгуки, которого так и хотелось продолжать называть Кролом) и с десяток каких-то чопорных аджосси в темных одеяниях, бросавших на Тэ и Чимина осуждающие взгляды. Тэхёна этим было не пронять, а вот Пак сконфузился еще больше и чуть задержался, будто рассматривая расписную посуду на полочках. На самом деле это был маневр, чтобы оказаться за спинами Тэ и падре Шуги. Тэхён так этому умилился, что чуть не потискал его за покрасневшие щёчки. Но вовремя вспомнил, что сосед, вообще-то, ему хён. — Это паломники, — объяснил им Шуга. — Они не одобряют содомитов. И, между нами говоря, правильно делают, — добавил он, искоса поглядывая на красного Чимина. — Что за средневековая дичь! — возмутился Тэ. — Неважно, кого любить, важно гнилым не быть. А вот с этим у вас, падре, похоже, проблемы — человек вы так себе! — выпалил он и вызывающе огляделся: аджосси оскорбленно отвернулись, что-то бормоча под нос. — Тэхён-а, замолчи! — взмолился Пак. Ему было до ужаса неловко. Им ведь предстоит провести тут бог знает сколько времени, так зачем восстанавливать против себя этих людей? Шуга смерил обоих парней своим нечитаемым взглядом, но ничего не сказал. Неизвестно, куда бы зашли эти пререкания, если бы Тэхён, с видом победителя усевшийся за стол, не увидел на другом конце своего послушника. Парень помогал накрывать столы, приветствовал паломников улыбкой и поклонами, и вообще выглядел вполне довольным жизнью. Но как только их взгляды встретились и Ким ему помахал, улыбка сразу исчезла. На его лице отразился чуть ли не испуг. Неловко двинув рукой, «Чонгуки» разлил стакан с компотом, загнанно пометался между столиками, а потом что-то сказал здоровенному монаху (незнакомому) и… просто сбежал. Даже не обернувшись на Тэхёна. А ведь всего десять минут назад в домике вовсю ему улыбался! Какая муха его укусила? Быстро перебрав варианты, Ким пришел к выводу, что зловредные монахи просто рассказали ему о причинах появления тут такого невообразимо прекрасного Тэхёна. И наплели о том, что общение с Тэхёном вредно и разлагающе действует на хороших мальчиков. (На самом деле правда). Вот он и шарахается, бедняга. Логично, но хорошего настроения Тэ это понимание не прибавило. — …Тэхён-а, приятного аппетита, — вежливый Чимин уже успел сходить к буфету и вернуться с двумя тарелками подозрительной зеленой жижи. — Не думаете же вы, что я стану это есть? — с недоумением спросил Тэ, бросив короткий взгляд на кушанье. Он вообще не разбирался в вегетарианской кухне, потому что любил мясо во всех его разновидностях. Но даже такого беглого осмотра содержимого тарелки хватило, чтобы понять: лучше голодная смерть. — Это суп из водорослей и пряных трав. И да, у тебя не много вариантов, — по-вороньи каркнул падре Шуга. — Можешь есть, можешь… отдать соседу, — он покосился на Чимина, тоже с некоторой опаской изучающего блюдо. — И ходить до вечера голодным. — Я, наверное, рискну попробовать, — Пак подцепил водоросли ложкой и отправил в рот, сразу же заедая кусочком хлеба. И напряженно выпрямился, прикрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. (Тэхён зорко всматривался, готовый броситься оказывать ему первую помощь, если суп все-таки окажется ядовитым). Но глаза Чимина вдруг раскрылись на немыслимую для его личика ширину, как в аниме. Он проворно облизнул свои пухлые губы и зачерпнул еще ложку, которую сразу же проглотил с нежным стоном — аджосси снова на них покосились. — Мммм! Как вкусно! Попробуй, Тэхён-а. Тэ смотрел в высшей степени недоверчиво, но Пак упорно тянул ему чистую ложку: — Серьёзно, это лучшее из того, что я ел в последнее время. Не теряя времени, он принялся с аппетитом поглощать суп, прерываясь только на восклицания и стоны. Паломники с кислыми лицами пялились на него, уплетающего за обе пухлые щеки. — Настоятель Сокджин сам готовит, — снисходительно пояснил устроившийся рядом Шуга. Сам он почему-то не взял себе супа. Тэхён тоже не рискнул попробовать эту тину, даже несмотря на живого после ее употребления Чимина (надолго ли?), поэтому развлекался тем, что глазел по сторонам. — А вы-то почему не едите, падре? — невинно поинтересовался он. — Все-таки отравлено? Застигнутый врасплох Шуга едва заметно встрепенулся. — У меня нет аппетита. Фраза была сказана довольно-таки фальшивенько, на взгляд Тэхёна. — Хотя чего я спрашиваю, наверняка у вас на кухне есть блюда и получше, — с ехидством протянул он. — Зеленая жижа для заключенных, а для тюремного начальства молочный поросенок, например? — Тэхён-а! — Чимин даже от своего супа отвлекся, чтобы кинуть на него укоризненный взгляд. — Ты ведь не попробовал, а говоришь. Шуга посмотрел на него со сдержанным любопытством, прежде чем повернуться к Тэхёну и смерить взглядом, полным сожаления о его невысоких умственных способностях. — Слово «гастрит» ни о чем тебе не говорит, мой юный друг? — Ооо, мне жаль, — на самом деле нет, жаль Тэ не было. Его все больше раздражал этот сухарь. — Но я за вас помолюсь. Может, богу угодно будет исцелить ваш желудок моими молитвами? Шуга не удостоил его ответом. Только на часы взглянул, всем видом показывая, что времени на болтовню у них нет. По его лицу было ясно, что этот обмен колкостями его даже не забавляет — камень, да и только. Чимин бросил на Тэ пару не совсем одобрительных взглядов, но потом заметил, что перед соседом стоит целая тарелка нетронутого супа. И вмиг сделал щенячьи глазки: — Ты совсем не собираешься есть? — Ешь на здоровье эту зеленую гадость, — скривился он. — А мне придется расстроить родителей, когда им в чугунном гробу пришлют мои высохшие останки… — В цинковом, — бесцеремонно поправил Шуга. — Чугунной только ванна бывает. — О, до чего же вы умный! — воскликнул Тэ. — Чего не отнять, того не отнять. Особенно по сравнению с некоторыми. Чимин наступил под столом Тэхёну на ногу, прекращая перепалку — тот зашипел от боли вместо очередной едкой реплики. — Неблагодарный хён! В следующий раз не отдам тебе свою порцию. — И ладно, мне уже давно нужно похудеть, — смиренно (воздух монастыря, что ли?) согласился тот. — Не нужно, — негромко каркнул падре Шуга. — Что? — Что? Говорю, что на кухне возле еды ты вряд ли похудеешь. Если задача стоит так, то могу перевести на уборку навоза. Надо? — обратился он к Паку. — Лучше на кухне, — пискнул тот. — Мне еще жить с ним в одном домике! — громко возмутился Тэхён, и паломники снова повернули к ним головы и недовольно уставились. А потом как-то сразу зашевелились, отодвигая стулья и поднимаясь. Шуга взглянул на свои часы:  — Обед закончен. Кто остался голодным — я не виноват, как говорится. — Я еще не доел, — пробулькал Чимин, активно работая ложкой. — Пожалуйста, падре, дайте мне одну минуту! — У тебя одна минута. Тэхён в это время активно крутил головой, вовсю отплачивая суровым паломникам такими же взглядами, какими они буравили его. — А где остальные заключенные… то есть исправляющиеся? — поинтересовался он у Шуги. Тот отвернул каменное лицо от Чимина, который торопливо дожевывал хлеб, набивая щеки, как хомячок. Выглядело это довольно мило. — Пока вас двое. Но через пару недель, говорят, пришлют еще одного. Надеюсь, не содомита, — по-кошачьи фыркнул он. — Потому что это уже будет перебор. Но Тэ решил пропустить провокацию мимо ушей. — А что полезного делают они? — кивнул он на паломников. — Молятся и медитируют. — И всё?! — возмутился Тэхён. — Стараются достичь просветления. Ты знаешь, что это такое? — Нет, но это очень интересно, падре! — ответил вместо Тэ Чимин, подходя к ним с сияющей улыбкой. Он успел сбегать отнести посуду и теперь транслировал миру сытость и довольство, поглаживая небольшими ладошками живот. — Просветление — это когда душа человека отрешается от земных страстей. Ему уже все равно, что и в каких количествах есть, — Шуга покосился на Чимина. — Есть ли у него греховный интернет, — взгляд в сторону Тэ. — И прочие бытовые утехи, — торжественно закончил он. — Вы, конечно, ничего подобного никогда не испытывали, поэтому вам не понять. — Ну почему же, — задумчиво произнес Тэ. — Я испытывал… когда в клубе дилер с таблетками не обманывал. Точно, отрешаешься на пару часов от всего земного! А у вас в монастыре какие средства для этого используют? — Молитва, пост и труд! — рявкнул Шуга. — Последним вы сейчас и займетесь. Вперед, за мной! Голодный недовольный Тэ и объевшийся Чимин, у которого в животе булькало при каждом шаге, поплелись за ним. — Пак Чимин-ши, твоем попечении вот эти клумбы, — Шуга величественно повел рукавом мантии, задавая фронт работ. — А также грядки и вазоны. Они должны быть политы и прополоты. — Некисло, — прокомментировал Тэ, сам стремительно скисая. — …ближе к ужину поможешь отцу-настоятелю на кухне. А вы, Тэхён-ши, будьте добры следовать за мной! Вам предстоит важное знакомство. — Надо же, — снова не удержался Ким. — Снова духовное лицо? Будет затирать мне про способы достижения нирваны? — В какой-то степени, — загадочно ответил Шуга, ведя его по территории все дальше — мимо каких-то деревянных построек. Вокруг бегали куры, важно ходили утки. — Это… личность с большой буквы «Л»! С которой вы будете контактировать во время всего вашего пребывания здесь. — Вот как. Тэ наступил в навоз, поэтому не особенно следил теперь за сменой окружающих пейзажей. Пытаясь на ходу оттереть ногу о траву, он думал о том, чего наплели о нем Кролу. И как теперь это поправить личным-отличным впечатлением. Слабый голос благоразумия твердил ему, что послушника лучше оставить в покое, но когда Тэ останавливало благоразумие? — Далеко еще идти? — буркнул он, чтобы завести разговор. — Мы пришли. Шуга, в тот же миг остановившись, с легким элегантным жестом распахнул низкую дверцу загончика. — Прошу любить и жаловать — Арнольд-ши, наш козёл!