В сказке, так в сказке

      С того дня мы с Ойгуль часто летали вместе. Я видел, что она просто наслаждается полётом, несмотря на то, что приходится терпеть холод. Иногда я поднимался настолько высоко, что меня мороз пронимал, но при этом почти насмерть замёрзшая девчонка кричала от восторга. Я подумал, что появись она на свет лет через триста-четыреста, она бы стала прекрасной лётчицей. То, что всадница сидела, можно сказать, на моей голове, позволяло нам общаться. Я спрашивал, а она рассказывала, над чьими владениями мы летим. Девушка так бойко и быстро сыпала мне имена и фамилии владельцев замков, что я даже не пытался их запомнить. А надо было бы, позже мне пришлось пожалеть о своей легкомысленности. Единственно, что я хорошо запомнил, так это владения герцога Таля Манбурга — деда Багера по материнской линии. Оно находилось недалеко от герцогства Гарагона. Если лететь прямо на запад, владения разделялись рекой и землями ещё какого-то герцога, имя которого я не знал.       Прилетев домой, мы, как правило, шли в мой барак. Я поджигал несколько поленьев, Ойгуль снимала варежки, расстёгивала часть шапки, прикрывающую лицо, и грелась у огня. Там мы засиживались надолго и болтали обо всём на свете. Её служанка, зная, что мы вернулись, приносила госпоже горячий чай и что-нибудь вкусненькое. Общаясь с Ойгуль я узнавал многое и о верованиях в этом мире, и об интригах и распрях между герцогами. Оказывается, герцогиня Горагона не по своей воле отдала бразды правления своему сыну, он взял их силой. Узнав, что Кора Усул умер, Багер устроил дворцовый переворот и убил несколько самых приближённых к матери придворных. Правда, никуда не отослал её. Она осталась его советницей, к мнению которой он прислушивался.        Сказать, что зима пролетела быстро, я не могу, скорее наоборот тянулась и тянулась. Особо долгими казались зимние вечера, когда за стенами моего убогого жилища выла вьюга, а порывы ветра были настолько сильны, что чуть не сносили тяжёлые ворота и грозили потушить огонь моего костра.       Но весна всё-таки наступила, и, как говорили, она была в этом году довольно ранняя. Это меня радовало — надо многое успеть до прихода гуров. Первым делом начались работы по строительству ещё двух угловых смотровых башен, чтобы потом заменить и частокол задней части ограждения замка на каменную крепостную стену. Ещё зимой я пообщался с кузнецами и предложил им изготовить защитные механизмы-ловушки, которые бы выстреливали или выскакивали из земли, как только на них наступит лошадь, убивая седока или останавливая коня. В механике я был не настолько силён, как в строительстве, а поэтому только подал им идею, но не смог сделать толковый чертёж. К весне несколько вариантов ловушек были готовы и оставалось только установить их на месте предполагаемого боя. Мало того, я собирался по обоим краям дороги вырыть в земле ямки диаметром около пятнадцати-двадцати сантиметров и глубиной с полметра, а затем прикрыть их берестой и присыпать землёй. Лошадь, попавшая копытом в такую ямку, обязательно упадет. Падения лошадей, по моему мнению, должно создать затор и значительно замедлить скорость продвижения атакующей конницы. Вот только устанавливать ловушки надо будет в последний момент, чтобы их не обнаружила разведка врага. Чтобы узнать, были ли разведчики, я предложил организовать круглосуточную охрану сторожевых башен, поставив на них воинов. Причём даже ночью не разрешать разводить там огонь, чтобы лазутчики не догадались, что их заметили. Кроме того, в конце весны я сам стал совершать облёты подходов к замку с юга. Старался подняться настолько высоко, чтобы наблюдателю с земли было трудно понять, кто летит, — дракон или большая птица.       Мы с Багером не раз побывали на месте предстоящего сражения, пытаясь продумать и учесть все возможные варианты. О том, где мы собирались остановить врага, не знал никто. Почему-то даже матери герцог не стал о нём говорить. Кроме меня и Багера знала только Ойгуль, ей брат доверял. Кстати, на свои облёты юга иногда я брал эту девушку, но с условием, что будет сидеть молча.       К концу весны Багер стал собирать войско и был очень расстроен — не собиралось достаточное количество воинов. Оставался единственный выход: набирать наёмников из других стран и герцогств. Это могло сильно опустошить казну, но другого выбора не было.       Наступило лето. Строительство крепостной стены закончено, войско полностью сформировано, но гуров не было видно. Багер просто выходил из себя. Он уже сам по ночам устраивал внезапные обходы стражников на сторожевых башнях, ему казалось, что они просто проспали приход разведчиков.       За каждый день пребывания наёмников надо платить, всех воинов кормить, и деньги в казне таяли с небывалой скоростью. Я как мог успокаивал герцога, напоминая ему что и в тот год, когда гуры разгромили его отца, они тоже пришли позже обычного. Возможно, это у них такая тактика, а может, просто чтобы собрать большую армию требуется больше времени. А то, что в этот раз гуров будет очень много, — не вызывало сомнений. Куок Усул хотел наказать «арусов», как они называли всех жителей этой местности, за неподчинение. Я же подсказал ему, что возможно соседние герцогства смогут помочь деньгами, ведь Горагоны защищают их от гуров, но Багер не захотел быть им обязанным. Он решил обратиться к деду — Талю Манбургу, — считая, что рано или поздно унаследует его герцогство, коль единственной наследницей является его мать — дочь Таля. Недолго думая, Багер в один из первых летних дней, в сопровождении небольшого отряда рыцарей отправился к своему деду. Вернулся мрачнее тучи и без денег, злился, кидался на всех, кто под руку попадался. На мой вопрос о результатах поездки пробурчал, что дед его выставил, сказав, что давным-давно был против того, чтобы Хола выходила замуж за этого голодранца и неудачника Лимара, но она не послушалась и погубила свою жизнь, а теперь ещё прислала своего «щенка» клянчить у него деньги. Багер был вне себя от ярости и грозился, что этот старый сумасброд ещё ответит за «щенка». На следующий день к Багеру пришла неожиданная помощь, как он считал, от их Бога. Рабочие, которые продолжали добывать известняк, наткнулись на небольшую жилу самородного золота, а значит, герцог мог чеканить монеты.       После этого события я решил слетать на юг и попытаться найти гуров. Хотел узнать, как далеко от герцогства они живут и собираются ли идти воевать. Сказал Багеру, что улетаю на юг, возможно, на несколько дней, еду я сам себе добуду, чтобы он не беспокоился за меня. Во время полета я заметил, что река Аруса и Озарские горы расходились в разные стороны, а потом горы и вовсе закончились, и передо мной лежала бескрайняя степь. За весь день я только один раз опустился на землю, чтобы поесть. Заметил одно очень странное животное и поймал его. Кажется, оно называется сайгаком. Я точно не знал, но на вкус было вполне нормальное. Хуже было с водой. Я сильно отдалился от Арусы, а других рек не находил. Как-то заметил небольшое озерцо, но, присмотревшись, увидел на его берегах соль. Были в степи и колодцы, но достать из них воду — это задачка не для моих лап. Поев, я немного утолил жажду за счёт крови животного. Так что решил ещё немного полетать, пока совсем не стемнеет, и на следующий день продолжить свой полёт на юг. Спать улёгся в низине между двух холмов, чтобы немного спрятать своё громадное тело. Ночь была довольно холодная, и утром от этого выпала роса. Проснувшись на рассвете, я стал слизывать капли этой росы со своего тела, утоляя таким образом жажду. Умыться было негде. Мысленно улыбнулся: «Умываюсь, как кот, — языком». Пол дня ещё я был в воздухе, когда вдруг на горизонте заметил облако пыли. Поначалу даже подумал, что это пыльная буря идёт на меня, но, присмотревшись, увидел, что пыль поднимается из-под копыт лошадей. Ещё через несколько минут полёта я увидел такое, что мне стало страшно: не торопясь, с юга на север двигалось море людей, которому не было конца и края. Это были и всадники, и телеги. В телегах сидели женщины и дети. В грузовых повозках лежал немалый скарб, а правили ими, как правило, мальчики-подростки, сидевшие верхом на везущих лошадях. Кроме людей и повозок было ещё и большое количество скота. Целые отары овец и коз, табуны лошадей, повинуясь погонщикам, двигались в ту же сторону, что и люди. Сразу заметил, что кочевники уверены в себе и никого не боятся. Только в авангарде были небольшие отряды вооружённых всадников. Арьергарда я просто не видел, он ещё скрывался за горизонтом.       Впервые за время подготовки к войне я засомневался, что войскам герцога удастся выстоять, несмотря на всё, что было сделано. Но деваться некуда, бой придётся принять. Я развернулся и направился назад. Причем уже старался не парить в воздухе, а лететь, да как можно быстрее. Не стал охотиться, чтобы поесть, и на ночёвку не останавливался. Таким образом, на рассвете следующего дня приземлился во дворе перед замком. Багер, увидев меня, сразу выглянул из окна.       — Они идут, — сказал я, — через три-четыре дня жди разведчиков. А сейчас прикажи привести мне бочку воды и чего-нибудь поесть, я почти сутки пробыл в воздухе без отдыха. Отдохну, а уж потом расскажу всё подробнее.       Я специально сослался на усталость, так как слишком много было вокруг ушей, чтобы сообщать об идущем на нас войске.       Герцог пришёл в мой барак к вечеру, к этому времени я успел отдохнуть и поесть. Он впервые был в моём жилище. Я предложил ему табурет, на котором обычно сидела Ойгуль.       — Ну, рассказывай, что ты видел и сколько их идёт? — поторопил он меня.       Я же не торопясь высунул голову наружу, прислушался, принюхался, проверяя, не пришёл ли кто с ним, и только потом заговорил:       — Обрадовать тебя нечем. Их много, невероятно много. Трудно сказать, скольких из них Куок Усул приведёт сюда. Они кочевники, перемещаются с места на место с семьями, там много женщин и детей, есть старые люди, что вряд ли уже смогут взяться за оружие. Надеюсь, что в том узком месте мы сумеем их остановить. Но учти, они могут попытаться выманить вас на широкое поле, и тогда — конец. Я буду висеть в воздухе и следить за всем сверху, если надо — приду на помощь, но без моего сигнала не покидать этой позиции, не гнаться за ними, это смертельно опасно. Прикажи своим воинам в ближайшие ночи вести себя очень тихо, чтобы разведчики не могли понять, сколько нас. Днём тоже не выпускай их из крепости, мало ли, где спрячутся лазутчики. Им должно казаться, что мы, построив стену, успокоились, что нас не достать.       Через три дня, в районе полуночи стражники смотровой башни услышали стук конских копыт, а потом и увидели в лунном свете пятерых всадников. Те спешились и подошли к самому краю защитного рва, чтобы получше рассмотреть стену. Потом даже зажгли факел. Охранники, как им было приказано, затаились и не среагировали. Понятно, что всё это делалось для того, чтобы создать впечатление, что стена не охраняется. Утром, как только стражники доложили своему господину о появлении разведчиков, Багер тут же пришёл ко мне с просьбой организовать установку ловушек. Но я ему отказал и объяснил:       — Подожди, — сказал я, — дай мне посмотреть, где они. Может, спрятались где-то и наблюдают. Не хотелось бы, чтобы они заметили, что мы делаем. Да и меня им видеть пока рано.       Можно было понять герцога, он боялся, что мы не успеем подготовиться к бою, но и выдать свои действия тоже было бы ошибкой. Поэтому я тут же взмыл в небо и стал внимательно осматривать окрестности. Довольно скоро обнаружил двух лошадок, спрятанных в высоких кустах у берега реки. Они сильно отличались от коней, на которых ездили рыцари, и это сразу бросалось в глаза. А вот всадников пришлось разыскивать дольше: разведчики залезли на деревья и сидели, почти не шевелясь. Я долго кружил, выискивая их.       Я помнил, что стражники докладывали о пятерых лазутчиках, а тут прятались только двое. Чтобы найти остальных, я поднялся намного выше и увидел на юге небольшое пыльное облачко. Догнать всадников не составляло труда, хотя все трое скакали во весь опор, чтобы срочно доложить о новой крепостной стене. Я не стал провожать их до самого лагеря, решив, что туда слетаю вечером или завтра утром.       Обсудив результаты моей разведки, мы с Багером пришли к выводу, что разведчики ночью попытаются перелезть через стену и узнать, насколько подготовлены защитники к долгой осаде.       — Этих двоих надо взять, — сказал я. — И желательно живыми.       На этом порешили. Герцог отдал распоряжение начальнику стражи, а я, немного отдохнув и поев, полетел изучать стан врага, а заодно и посмотреть, как отреагировал Куок Усул на известие о новой крепостной стене.