Hellfire

      Адам быстро нашёл нужный ему след и договорился о встрече на отшибе города, там, куда никто из людей не сунется из соображений безопасности. Уже сколько лет он был обычным, сколько жил жизнью обычного смертного подростка, а после — и молодого человека. Он бы и рад оставить так и не случившийся Армагеддон где-нибудь в закоулках памяти, в далёком и забывающемся прошлом. Тем не менее, прошлое слишком упрямо — оно не любит, когда про него забывают.       — Ты звал меня? — из тени вышла знакомая низкорослая фигура черноволосой женщины — и разве что мухи-компаньона на голове не было. Может, оставила дома, в Аду, а может, где ошивается неподалёку.       Обернувшись, Адам учтиво кивнул:       — Вельзевул. У меня есть к тебе просьба.       Княгиня Ада презрительно хмыкнула, медленно направляясь к бывшему Антихристу, и спустя несколько мгновений остановилась прямо перед ним.       — Просьба? Ко мне? — повторила демонесса, скривившись и отстранившись от парня, — Ты не выполнил своё предназначение. Ослушался своего отца. Спас человечество. И после этого смеешь что-то просить?       — Я выполню всё, что захотите, — спокойно сказал Адам, на что Вельзевул удивлённо вскинула брови, — Если только выполните мою просьбу.       Вельзевул за мили ощущала странные смешанные чувства, что рвали в клочья юную душу. Нежность, привязанность… и страх. Липкий животный страх. Но не от нахождения в обществе инфернального существа — тут другое. Страх за близкого человека. За его здоровье и жизнь. Янг никогда бы не пришёл за помощью к повелительнице Ада просто так — не после всего случившегося. Но сейчас он вынужден пойти на сделку, о которой, возможно, потом пожалеет.       — И что же ты хочешь? — заинтересованно спросила Вельзевул, по-странному ухмыляясь, но Адам твёрдо и уверенно кивнул — для себя он решил всё точно и бесповоротно.       — Моя подруга в коме. Врачи не дают никакой надежды на то, что она очнётся.       Демонесса нехотя покопалась в ярких всполохах разрозненных воспоминаний, в которых то и дело мелькала одна и та же девушка. В воспоминаниях Адама она навсегда запечатлена такой, какой была в редкие мгновения проблесков радости и счастья — жизнерадостной, улыбчивой… слишком много солнца, света и добра было в тех воспоминаниях. Слишком много любви, которая так воспевалась на лазурных и уже таких далёких для лорда Преисподней Небесах.       Вельзевул практически вплотную подошла к бывшему Антихристу, который даже ухом не повёл.       — Ты знаешь, кто она на самом деле? — сузила глаза княгиня Ада, на что Янг спустя пару мгновений кивнул.       — Она моя подруга.       — Ты не понял, юнец. Та, которую ты хочешь спасти, является дочерью демона Кроули. Следовательно, она и сама наполовину демонесса, — Вельзевул давно наблюдала через своих детей за этой полукровкой. За всё это время она ни разу не проявила себя как демон, и вот её душа сейчас томится в теле, пытаясь сражаться за жизнь. Пытаясь спастись от Ада. — Ты же в курсе, что самоубийство является тяжким грехом? Её душа отныне принадлежит Лесу Самоубийц, что в стенах города Дит находится.       — Но ведь у неё есть шанс спастись, — гнул своё Адам, грозно сверкнув глазами, на что Вельзевул печально усмехнулась, вкрадчиво поправив:       — Мизерный.       Взгляд Адама горел непоколебимой решимостью, он твёрдо и уверенно смотрел прямо в глаза Вельзевул — и абсолютно плевать, что перед ним сама княгиня Ада, а он простой смертный, что давным-давно отказался от ненужного ему могущества Антихриста. Откровенно говоря, это Вельзевул не только несколько позабавило, но и… восхитило, что ли? Мало кто из смертных решился бы на такое ради близкого человека. Да и смог бы кто это сделать, учитывая как сильно переменилось общество, в котором каждый думает исключительно о себе? В этом, конечно, была заслуга Преисподней, однако в каждой смертной душе всегда будет теплиться огонёк чего-то доброго и светлого.       — Впрочем, — задумчиво протянула демонесса, ухмыляясь уголком рта, — Если она действительно тебе так дорога…       Вельзевул протянула Адаму небольшой стеклянный пузырёк с густой тёмно-бурой жидкостью, который тот с толикой недоверия взял в руки. По весу он был практически невесом, как авторучка, в редком освещении жидкость внутри переливалась тёмным золотом с красными прожилками. Янг поднял тяжёлый взгляд на демонессу, по чьему лицу невозможно было прочитать ни настоящих эмоций, ни истинных мотивов.       — Это ей поможет? — недоверчиво поинтересовался бывший Антихрист, на что Вельзевул равнодушно пожала плечами.       — Возможно. А может, и нет, — она сложила руки за спиной, горделиво приосанившись. — Все мы разные. Одно я знаю точно: если она выживет, это изменит её навсегда.       У Адама внутри всё похолодело. Готов ли он пойти на такой риск? Чёрт возьми, всегда и везде есть какие-то препятствия и преграды, всегда и везде надо выбирать из двух зол меньшее. О каких изменениях говорит Вельзевул? И не решила ли она его попросту запугать? Внимательно всмотревшись в лицо демонессы, Адам с ужасом понял, что та не лжёт — горечь правды обжигала кровь калёным железом.       — Если выживет?       — Барбара, — Адам ни разу не называл подругу по имени, и его несколько смутило, что Вельзевул прекрасно знала её имя — возможно, и не только его, — Сейчас яростно сражается за жизнь. Если ничего не предпринять, смертные лекари всё равно не сумеют её спасти. Она умрёт. Если дать ей этот… яд… с ней произойдёт неизбежная трансформация, которую она может не пережить. И так, и так есть большая вероятность умереть, но во втором случае шансы на выживание значительно выше, — княгиня Ада загадочно ухмыльнулась каким-то своим мыслям, — Если она действительно наполовину демон, если она действительно ребёнок Кроули… инфернальное начало подчинит себе смертное. В противном случае, она погибнет.       Внутри у Адама всё похолодело. Выбирать было попросту не из чего — везде есть свой изъян, идеального варианта развития событий нет. Если же всё пройдёт гладко и тихо и Барбара сумеет выкарабкаться из этой передряги, она всё равно уже не будет прежней. Он ещё не знал, какой она станет, но почему-то тяжёлый осадок на дне метафорического сердца гнусно шептал — изменения ему не понравятся. Даже если всё пройдёт удачно и Барбара очнётся… будет ли она той Барбарой, которую он всегда знал? Или это уже будет совершенно другой (не)человек?       Даже если так и будет… согласен ли он на такие условия?       Адам, глухо сглотнув, убрал склянку с переливчатой жидкостью в карман джинсов:       — Если это даст ей шанс выжить, я готов рискнуть, — уверенно произнёс он, на что Вельзевул как-то странно на него посмотрела… что это было? Грусть? Сожаление?       — Даже если она возненавидит тебя за то, что ты сделал с ней? — тихо прошептала княгиня Ада. — Даже если она не сможет с этим жить? Даже если ты не сможешь жить с этим?       Вельзевул озвучила всё то, в чём он сам себе не хотел признаваться. И на что откровенно не знал ответа. Что, если Бабс действительно больше знать его не захочет? Готов ли он пожертвовать тем, что было между ними, ради её спасения?.. Сможет ли смириться, если она отвергнет его?       Адам виновато опустил взгляд в пол — у него не было ответов на эти вопросы. И Вельзевул прекрасно это знала.       — Так или иначе, — сурово отрезала демонесса, властно сверкнув глазами, — Свою часть сделки мы выполнили. Теперь твоя очередь.       Янг прекрасно это знал. Иначе бы не искал встречи с царицей Преисподней. Он знал, на что идёт, — нет, на себя ему было всецело плевать. И готов был пойти на любые уступки исчадиям Ада. Но он боялся. Боялся, что всё, на что он согласится, будет напрасно. Что все его жертвы ради спасения подруги окажутся напрасными.       — Я слушаю, — глухо прохрипел он, сдаваясь на милость Вельзевул.       — Ты получишь силы Антихриста обратно и возглавишь особый легион наших воинов.       Адам резко вскинул голову, отшатнувшись, — сердце бешено колотилось о рёбра, липкий страх сковал тело. Он готовился к любым условиям… кроме этого. Ему до сих пор периодически снились кошмары о не случившемся Армагеддоне — неужели Вельзевул хочет взять реванш? Хочет уничтожить Землю? Или, возможно, Небеса?       — Я не поведу демонов против людей, — гневно прорычал Янг, на что Вельзевул загадочно усмехнулась:       — В особом отряде и воины соответствующие. И нет, падших я тебе не вверю, не беспокойся, — демонесса решительно нахмурилась. — Ты возглавишь их. Не прямо сейчас — в нужный момент. Когда они тебе понадобятся. И не советую отрекаться от такого предложения, Адам. Никогда не знаешь, когда потребуется даже самая нежданная подмога.       О чём говорила Вельзевул, он не совсем понимал. Да и вряд ли хотел. Что за отряд? И что за воины такие в нём состоят? Неожиданно княгиня Ада протянула руку для пожатия, глаза её горели инфернальным пламенем. Скрепление договора рукопожатием — классика.       — Мы договорились? — холодно поинтересовалась она, буравя горящим взором, от которого у Адама внутри всё заледенело. Уж кто, а Вельзевул умела внушать стойкое уважение, остро граничащее со страхом.       Смело, не отводя взгляд, Янг, не глядя, крепко сжал ладонь демонессы в своей.       Немой крик поистине адской боли застрял в глотке — Адаму показалось, что через его тело пустили ток в несколько сотен вольт. Боль заполнила всё его существо — до слепящей кровавой вспышки перед глазами. Такая, словно вам с силой дали под дых, вы судорожно открываете-закрываете рот в попытке вздохнуть, но ничего не выходит, а если и выходит, то лёгкие разрывались зарядами тротила при малейшей попытке, каждый глоток воздуха пламенем нещадно обжигал всё изнутри. А Вельзевул мёртвой хваткой вцепилась в ладонь Янга, которую первое время парень пытался вырвать, но всё было без толку — процесс запущен, он добровольно подписался на это, пути назад нет.       Когда Вельзевул отпустила его руку, Адам обессиленно рухнул на колени — побледневшее лицо покрылось ледяной испариной, он мелко дрожал от пережитой боли, которая так же бесследно исчезла, как и появилась. Но воспоминания о ней намертво отпечатались в его памяти.       — Как… как ты… — жадно хватая ртом воздух, как брошенная на берег рыба, сбивчиво хрипел Янг, но Вельзевул и так поняла, что он хотел спросить.       — О, я тебе не возвращала силу Антихриста, Адам, — лорд Ада мягко улыбнулась — именно из-за этой улыбки он вспомнил, что Вельзевул, как и все демоны, некогда тоже была ангелом. И даже в ней, старающейся казаться бессердечной и жестокой, иногда просвечивало то хорошее, отблески того прекрасного, что некогда были в её душе. — Она всегда в тебе и была. Я просто сняла психологический блок, который ты наложил сам на себя.       — Но я ведь изменил реальность тогда! — оторопело вскрикнул он, холодея от ужаса. — Я отказался от сил и стал обычным человеком!       — Как ни пытайся измениться, но яблоня никогда не будет плодоносить персиками. Невозможно избавиться от того, что является частью тебя и всегда в тебе было, — можно только ограничить эту часть, но не истребить её, — лицо Вельзевул посуровело, — Ты всё это время был Антихристом. Даже когда отказался от этого бремени, всё равно им оставался всегда.       — Зачем вам моя сила?       — Простой человек не сможет повести за собой особый легион. А ты, как бы тебе ни хотелось, не простой человек.       Адам спешно направился в сторону центральной лондонской больницы, Вельзевул же исчезла без следа. Переливчатый оранжево-карминовый яд в стеклянной склянке резко потяжелел, стал давить к земле — или же то была обречённость, смешанная со страхом? Как бы там ни было, оказавшись на улице, Адам что было духу рванул в сторону больницы. Казалось, вновь вернувшиеся силы не давали ему устать, а бежал он значительно быстрее человека. Все мысли сосредоточились на Барбаре, что была на тонкой грани. И только он может её спасти.       Вернее, увеличить шансы на спасение.       

* * *

      С самоубийства Барбары прошло несколько дней. Кроули наотрез отказывался покидать больничные стены, особенно, значительно сложнее стало его выгнать, когда Бабс перевели в обычную палату — всё в том же бессознательном состоянии, ни жива ни мертва. Азирафаэль за мили ощущал исходившие от демона волны отчаяния и вины, поэтому всегда составлял ему компанию — любое горе проще пережить, когда рядом друг, который всегда поймёт и поддержит. Чем бы всё ни закончилось.       Азазель и Эва сменяли друг друга, а иногда приходили и вместе. Кроули категорически нервировало их присутствие, иногда он не мог сдержать враждебного шипения. Азирафаэль, наоборот, радовался их приходу, и лишний раз напоминал змию, что, как бы там ни было и кем бы они ни были, но они близкие друзья Барбары. И тот факт, что всё это время они следили за ней вовсе не равно тому, что и дружба была липовая. Но Кроули лишь скептически хмыкал — недоверие было обычной для демонов вещью. Особенно по отношению к тем, кто представился как дети Гавриила и Вельзевул.       Но одного гостя они никак не ожидали увидеть — Адам Янг беспардонно ворвался в палату, целенаправленно направляясь к бессознательной подруге.       Сидевшая у входа Эва чертыхнулась, вскочив на ноги и едва ни уронив челюсть:       — Адам? — шокировано выпалила она, возмущённо поперхнувшись, — Какого чёрта?       — Где ты пропадал? — непонимающе нахмурился Азазель. Они прекрасно знали Янга и ожидали, что он, как только узнает ужасные новости, одним из первых будет в госпитале. Поэтому обычно спокойный голос Смита звучал несколько укоризненно — не дать не взять недовольный Гавриил, ей-Богу. — От тебя несколько дней ни слуху ни духу.       Путь Адаму преградили брат с сестрой, — Эва была особо недовольна, по мрачному лицу видно было — но у самой постели Барбары, которая, казалось, просто крепко уснула (если бы не страшные, чернеющие ломаными линиями, наспех зашитые шрамы на руках), сидели нисколько не изменившиеся за эти года уже знакомые ему ангел и демон. Причём последний в кои-то веки не скрывал за тонированными очками золотисто-змеиные глаза, которыми внимательно прожигал вошедшего — пока Адам не ворвался сюда, Кроули удалось немного поспать, но теперь от былой дремоты не осталось и следа. Демон выглядел не много не мало, как готовая к нападению кобра.       — Значит, это правда, — задумчиво протянул Адам, на что удосужился удивлённого взгляда Азирафаэля, хмурого — Эвы, растерянного — Азазеля. И только Кроули сохранял ледяное спокойствие, ожидая, что произойдёт дальше. И безотрывно глядя в глаза бывшему Антихристу. — Она… она ваша дочь?       — Как… — Эва поперхнулась от негодования, переводя взгляд с Кроули на Адама и обратно, после чего вперила испепеляющий взор на Янга, — Откуда ты это узнал, чёрт возьми?       — Сказал очень надёжный источник, да и сам долго не мог понять, кого она мне так сильно напоминает, — странно хмыкнул парень.       — Вопрос «где ты пропадал всё это время?» тоже до сих пор актуален, — жёстко отрезал Азазель.       На это Адам молча вытащил и крепко сжал в руке то, что дала ему Вельзевул, и, растолкав оторопевших брата и сестру, медленно, словно во сне, направился к койке Барбары. Он задумчиво смотрел на неё, гадая, какие же изменения произойдут с ней и насколько сильные. Что вообще, чёрт подери, с ней произойдёт? В каком смысле изменится? И, главное, что особо его тревожило, останется ли между ними всё по-прежнему, если она всё-таки выберется из этого кошмара?       Кроули резко вскочил на ноги, преградив Адаму путь — буквально оказавшись между Антихристом и собственной дочерью. Острым зрением он уловил едва заметный среди крепко сжатых пальцев парня рыже-бурый блеск, после чего последовала моментальная реакция. Янг остановился, чуть отшатнувшись, когда демон еле слышно агрессивно зашипел и угрожающе расправил чёрные, как ночь, крылья — так, чтобы закрыть собой Барбару и чтобы она оказалась вне поля зрения Антихриста. Адам кожей ощущал, насколько рассержен был Кроули — демон, что некогда спас ему жизнь и что некогда помог предотвратить Армагеддон.       — Что у тебя в руке? — враждебно прорычал Энтони, сверля немигающим взглядом парня. — Где ты это взял?       — Это то, что может спасти ей жизнь, — уже не так уверенно произнёс Адам — свирепый взгляд золотистых глаз прожигал насквозь, опалял кожу огнём.       — А может и убить, — не отступал Кроули, недобро хмыкнув. — Ты хоть знаешь, что это? — Янг неуверенно опустил голову. — А я знаю. Это то, отчего смертный умрёт в адских муках спустя несколько суток. Я знаю, как это работает: кровь вскипит так, словно по ней пустили калёное железо, а кости будут хрустеть как дрова в костре.       — Откуда вам это известно? — растерянно уставился на него Адам, на что Кроули невесело усмехнулся:       — Малец, уж яд Змея-Искусителя сам Змей-Искуситель явно узнает, верно?       — Она сказала, что это единственный способ спасти её, — уверенно гнул своё Адам, чей голос звенел отчаянием, — Иначе Барбара умрёт!       — Но изменится, — зловеще прохрипел демон, его взгляд потяжелел. Кроули и сам понимал, что, по сути, другого выбора и нет, но не желал этого делать самолично. — Если переживёт метаморфозу, то станет совершенно другим… человеком. Или не совсем человеком, если ты понял, о чём я. Сможешь ли ты с этим жить?       Адам вздрогнул — то же самое ему сказала Вельзевул, когда отдала яд. Тем не менее, Кроули сложил крылья и отошёл в сторону, хотя во взгляде читалось отчаяние, граничащее с сожалением. И вызов — он специально уступил дорогу Антихристу, чтобы тот самолично сделал то, ради чего пришёл.       Адам несмело сделал ещё пару шагов навстречу подруге, как ощутил, что склянка превратилась в аккуратный шприц — отчего-то желудок неприятно скрутило и ему стало дурно.       — Яд нужно вводить внутривенно, чтобы подействовал быстро и правильно, — тихо пояснил демон, скрещивая руки на груди и выжидающе смотря на Янга. — У тебя ещё есть возможность отступить, Адам. Подумай, действительно ли ты хочешь этого?       — Кроули, неужели ты ему позволишь… — ошарашенно начал Азирафаэль, на что был жёстко перебит демоном, что даже не посмотрел в сторону херувима и продолжал прожигать выжидающим взглядом заметно стушевавшегося Адама — он ждал:       — Да.       Но Адам медлил. Рука, державшая шприц, заметно дрожала, — он был не уверен. Его всё это время, всю дорогу терзали сомнения насчёт правильности выбранного пути. Он упрямо посмотрел в ничего не выражавшее бледное точёное лицо бессознательной подруги, словно пытался запомнить каждую малейшую чёрточку знакомого лица. Изменения точно произойдут и они необратимы. Даже если Барбара и переживёт весь грядущий кошмар, даже если он спасёт ей жизнь… будет ли она сама рада тому, что выжила? Или же возненавидит Адама за то, что он сделал с ней?       Янг напомнил себе, что ради спасения подруги согласился вернуть силы Антихриста. Пошёл на сделку с Адом. Неужели всё это будет напрасно только потому, что он в последний момент струсил? Он хотел одного — чтобы Барбара выжила.       Остальное неважно.       Рвано выдохнув, Адам осторожно взял безжизненно повисшую руку подруги и ввёл в еле-еле пульсирующую вену в локтевой ямке шприц. Кроули, как он заметил, отвернулся, но на мгновение его взгляд полыхнул болью, которую он тут же скрыл за тёмными очками. Когда содержимое шприца опустело, он испарился без следа.       — И что теперь? — насторожённо поинтересовался Азирафаэль, с волнением и некой толикой ужаса ожидая чего угодно.       — Ждать, — лаконично отрезал Кроули, садясь обратно на стул у изголовья кровати дочери. Никаких внешних изменений не последовало, но он видел еле заметно мерцающий сквозь вены золотистый яд, что стремительно распространялся по артериям и направлялся к сердцу.       — Но чего? — хрипло прошептал Адам.       Ответ пришёл сам собой — о нём возвестил оглушающий писк медицинских приборов, от которого внутри у Янга всё похолодело и даже бесстрашная Эва вздрогнула.       — Этого, — зловеще ответил Энтони, абсолютно спокойно отреагировав на происходящее, словно то было в норме вещей.       — Кроули, что происходит?! — требовательно поинтересовался Азирафаэль, а Эва уже подскочила к монитору, от которого тут же отпрянула — её глаза стали размером с блюдца, а сама она, срываясь на визг, вскрикнула:       — Пульс повышается! Очень быстро… 80… 100… 120… 160… — казалось, она даже могла отчётливо расслышать стремительно колотящееся — слишком быстро для человека — сердце подруги, которая по-прежнему оставалась неподвижна.       — Ты посмотри на температуру, — ошалело ткнул в другой экран Азазель, — Под 40, как при лихорадке.       — Адам, блядь, что ты натворил?! — рассерженно рявкнула Эва, угрожающе сверкнув глазами на растерянного парня, на что тот непонимающе покачал головой — паника стремительно набирала обороты.       — Я… я не понимаю… не знаю… я не хотел…       — Почему она не просыпается? — недоуменно спросил сам у себя Азазель, задумчиво взирая на бессознательную Барбару.       — Если и очнётся, то по завершении метаморфозы, — спокойно ответил Кроули. Единственный, кто сохранял ледяное спокойствие в этой ситуации. Или делал вид, что спокоен. И сквозь тёмные очки безотрывно-укоризненно пялился на Адама, которому хотелось быть где угодно, лишь бы подальше отсюда.       Писк медицинских приборов становился невыносимым, а паника всё нарастала и нарастала.       Кто-то щёлкнул пальцами, и кутерьма мгновенно прекратилась.       — Я тебя предупреждала, Адам, что это будет не так просто.       — Дорогая, не будь к нему так сурова — парень голову от отчаяния потерял, с кем не бывает.       Все так и застыли с разинутыми ртами — на пару мгновений в палате повисла оглушающая тишина. Потому что на пороге стояли не кто иные, как сами Вельзевул и Гавриил.