Hellfire

      — Что?! — сердито взревел Кроули, вскакивая на ноги и диким взглядом уставившись на понурившегося от вины ангела. Того и гляди, Азирафаэль действительно готов был провалиться со стыда в Преисподнюю. Змий раздражённо сжал кулаки так, что стали видны пульсирующие изумрудные вены. — Как, Сатана тебя дери, она могла исчезнуть? Я же оставил тебя присматривать за ней!       — Я отлучился буквально на пару минут на кухню, — оправдываясь, затараторил Азирафаэль. — Вернулся — её уже нет.       Кроули в открытую зашипел от распирающей злости — и одновременно с этим нарастающим страхом. Новообращённый нефилим — дело нешуточное, а пропавший бесследно новообращённый нефилим хуже Армагеддона.       — Найти её, — скомандовала Вельзевул, поняв, что к чему. Первыми, практически не став дожидаться объяснений от княгини Ада, вскочили Эва, Азазель и Адам, тут же разбредшиеся по разным комнатам. Демонесса властно скрестила руки за спиной, сохраняя завидное спокойствие.       Кроули тоже вместе со всеми ринулся на поиски, хоть и чувствовал, что это будет не так легко. Если Барбара пережила превращение, то вряд ли сейчас себя контролировала, вернее, ту силу, которая в ней пробудилась вместе с демонической кровью. Также усложняло задачу то, что её истинный демонический облик неизвестен — это может быть и мелкое животное, как мухи Вельзевул, и если она сразу же обратилась, что вполне вероятно… то это очень плохо. Потому что, чёрт подери, она легко могла забиться в любую щель или же удрать через открытое окно — за новообращённого нефилима Лондон точно «спасибо» не скажет.       На удивление, её нашли быстро.       Адам краем глаза заметил чуть приоткрытую дверь, ведущую на балкон, из-за чего у него возникло стойкое нехорошее предчувствие. Которое подтвердилось промелькнувшей за теми дверьми высокой худощавой тенью. Глухо сглотнув, — он, откровенно говоря, боялся той картины, что могла ему открыться, — парень легонько толкнул дверь и оказался на балконе. На пороге которого и замер ошеломлённо.       — Барбара? Что ты… — от шока Янг даже потерял дар речи.       На изящных чёрных перилах ловко балансировала искомая всеми Барбара. Учитывая, что квартира Кроули находилась далеко не на первом этаже и падать было бы слишком далеко и смертельно неприятно, неудивительно, что Адам в ужасе уставился на эту картину, боясь сделать неловкое движение или сказать что-то не то. Однако сама девушка явно не испытывала никакого дискомфорта — судя по сияющему довольному лицу даже, наоборот, ловила какой-то невообразимый кайф от хождения по перилам, грозясь оступиться и разбиться насмерть. Услышав знакомый голос Барбара, что заинтересованно смотрела себе под ноги, — аккуратно переставляя изящные ступни, как талантливый акробат, однако от каждого такого движения, когда она балансировала несколько секунд на одной ноге, Адама мутило, — обернулась.       Адам сразу же понял, что она действительно изменилась.       Некогда обожаемые чернильно-карие глаза кардинально поменяли цвет на оттенок жидкого золота с прорезями узких зрачков — точь-в-точь как у её отца. Однако Адам заметил, как её зрачки слегка сузились — значит, не змеиная натура, у змей зрачок не меняется в зависимости от освещения.       Янгу казалось, что ему нехило стукнули под дых, — настолько зачаровал новый взгляд подруги. Чьи тонкие губы растянулись в довольной робкой улыбке, а короткие смоляные волосы, что нещадно хлестали по точёному бледному лицу, весело трепали порывы холодного сильного ветра.       Адам был готов закричать от страха и стянуть её с балкона. Барбара же, казалось, наоборот, в полной мере наслаждалась хождением по лезвию ножа.       — Ты… — глухо сглотнул Антихрист, пытаясь взять себя в руки. Барбара вперила в него заинтересованный немигающий взгляд. — Ты очнулась.       Девушка тихо хмыкнула, пожав плечами, и сделала ещё пару шагов вперёд — слезать она явно не спешила.       — Где мы, Адам? — не слушая его, поинтересовалась Бабс. Она окинула восхищённым взглядом расстилающийся внизу Лондон — вид с высоты завораживал. — Тут так красиво…       Эва поняла, что дело пахнет керосином, когда Адам исчез на балконе и не вернулся. Аккуратно притаившись за стенкой и насторожённо выглянув, Бич в ужасе поперхнулась, вытаращив глаза, — да уж, Барбара, конечно, умеет удивлять. Причём зачастую в нехорошем смысле. Демонесса резко вытянула руку, преграждая путь, когда к ней тихо подошёл отец — позднее подтянулись и остальные, однако Эва не пускала никого, жестом показав вести себя тихо.       — Мать моя Вельзевул… — ошарашенно выдохнула она, наблюдая, как Адам, еле сохраняя спокойствие, общается с ходившей по перилам Барбарой — ходившей так, словно по земле, словно всё было в порядке.       — Невероятно, — согласно выдохнул Азазель, в кои-то веки он был целиком и полностью солидарен с сестрой. Было ясно как день, что без преобладания демонической сущности над смертной Барбара уже давно бы летела вниз, считая кости.       — Что вас так удивляет? — нахмурился Гавриил, на что Азазель с готовностью пояснил:       — Она боится высоты.       — Или, по крайней мере, боялась, — резко поправила брата Эва, насторожённо хмурясь, после чего обернулась к Азазелю. — Глаза видел?       — Не змея точно, — буркнул Кроули, внимательно присматриваясь к дочери. Демоническая сущность не наследуется — у каждого она своя в зависимости от характера. Пусть её глаза и стали теперь похожи как две капли воды на его, но изменяющиеся зрачки точно были не в змеином стиле.       Эва обернулась ко всем — суровый вид и властность она явно унаследовала с материнской стороны. Кивнув на задумчивого Азазеля, демонесса твёрдо произнесла:       — Вы все остаётесь здесь и ведёте себя тише мыши. С новообращёнными нефилимами шутки плохи, поэтому я пойду к ней, — Азирафаэль хотел было запротестовать, на что Эва тут же перебила ангела, не дав ему и слова сказать: — Барбара никого из вас не знает. Может, это не видно, но она напугана. Чертовски напугана, потому что не понимает, что происходит, — демонесса обвела демонов и ангелов строгим взглядом из-под нахмуренных бровей: — Она не знает чего от каждого из вас ожидать, поэтому может атаковать.       — Мы сумеем с ней сладить, — недовольно проворчал Гавриил. Кроули предупредительно зашипел на архангела, а Эва спокойно покачала головой, грустно усмехнувшись:       — Будто ты не знаешь, пап, что такое новообращённый нефилим! Барбара сейчас как вооружённый до зубов террорист, который обращается с оружием хуже обезьяны с гранатой, — она обернулась к брату, кивнув. — Ты останешься здесь. Если всё пойдёт, как надо, я дам сигнал, и вы медленно будете выходить по одному. Медленно и спокойно, без резких движений.       — А сразу всем нельзя? — снова подал голос Гавриил. Уж слишком как-то много мороки для одного нефилима.       — Нет, — категорично отрезала Эва. — Представь, что тебя окружили незнакомые люди, что ты, блять, сделаешь, пап?       — Не выражайся, — сурово ответил тот.       В иной ситуации Эва уже давно бы пустилась в словесную перепалку, употребляя все возможные и невозможные нецензурные выражения, лишь бы доконать отца на радость матери. Но сейчас было не время и не место для игр.       — Лучше приведи её сюда, — посоветовал Кроули. — На балконе места мало.       Эва, обдумав такой вариант и приняв его как более приемлемый, согласно кивнула.       Медленно и тихо, приподняв руки в знак покорности, она прошла на балкон — Барбара тут же напряжённо перевела взгляд янтарных глаз, отвлёкшись от общества Адама, но моментально расслабилась, признав в госте лучшую подругу.       — Эва? — Кроули подозрительно сощурилась. — А ты что тут делаешь?       Бич встала рядом с Адамом напротив подруги, не опуская рук, — тем самым показывая, что не собирается причинять никому вреда. Барбара не сводила с той заинтересованного взгляда, слезать с перил по-прежнему не собиралась.       — Страшно? — Эва кивнула под ноги подруге, куда та сразу же посмотрела, после чего снова обернулась к демонессе, равнодушно пожав плечами:       — Нисколько.       А вот Эве стало жутко не по себе. Она старательно гнала от себя то и дело настойчиво предстающую перед глазами картину, как Барбара, не удержавшись, со страшным воплем летит вниз — и разбивается насмерть, замирая навсегда в неестественной позе. Едва заметно вздрогнув, Эва поджала губы и прикрыла глаза на секунду, пытаясь, чтобы голос не дрожал так сильно и не выдавал с головой её страх:       — Бабс… я не буду с тобой разговаривать, пока ты не слезешь, — она видела, какой мрачной решимостью и недовольством сверкнули янтарные глаза подруги, зрачок угрожающе сузился, поэтому Эва более мягко добавила: — Пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.       Барбара застыла мраморным изваянием — только ветер по-прежнему трепал чёрные взлохмаченные волосы. Промелькнувшая задумчивость во взгляде не осталась незамеченной — как Эва заметила, ей не понравилось, когда подруга предъявила к ней жёсткие требования, однако вежливая просьба заставила Барбару крепко задуматься. Словно она не могла определиться, послушать или же проигнорировать чужую просьбу.       Еле слышно хмыкнув, тем не менее, Кроули ловко спрыгнула с перил на балкон, — приземлившись на корточки, едва касаясь тонкими пальцами пола и не сводя заинтересованного взгляда с Эвы. У которой от души отлегло, когда Барбара всё-таки сделала так, как просили.       — Я слушаю, — не поднимаясь на ноги, сказала она.       — Как ты себя чувствуешь? — осторожно начала издалека Эва. Ей было не очень привычно разговаривать с подругой, когда та практически сидит на полу, однако сама Барбара, похоже, чувствовала себя вполне нормально в плане выбранной позы.       На пару мгновений необычный — и, честно говоря, непривычный — взгляд полукровки стал отрешённым, словно та тщательно прислушивалась к внутренним ощущениям. Через какое-то время она снова посмотрела прямо глаза в глаза Эве — чёрт подери, она когда-нибудь моргает?       — Иначе, — лаконично ответила Барбара, снова уставившись перед собой в пустоту. Её голос предательски задрожал — словно она поняла, что, на самом деле, чувствует себя кардинально непривычно. Это не могло не пугать. — Словно… зрение и слух обострились… я… я чувствую, что могу… делать что-то, что не могут другие…       Тут девушка замерла, насторожённо нахмурившись. Кроули чуть приоткрыла рот, задумчиво принюхиваясь, — это Эва заметила по подрагивающим крыльям ноздрей. В следующую же секунду Барбара оскалилась, — Адам машинально отошёл на пару шагов назад, заметив нечеловечески длинные клыки — напрягшись и опустив голову так, что теперь смотрела на друзей враждебно исподлобья.       — Здесь есть чужаки, — свирепо произнесла она, и в этой фразе Эве послышался — или нет? — гортанный, еле слышный рык. Бич сделала шаг навстречу, на что Барбара зарычала громче — откровенно говоря, Эва понятия не имела, что делает и прекрасно отдавала себе отчёт в том, что может прямо сейчас стать первой жертвой новообращённого нефилима.       — Они со мной, — выпалила демонесса, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Барбара мрачно смотрела на лучшую подругу, ожидая дальнейших действий. — Там есть и Азазель… и ещё…       — Четверо, — буркнула, учтиво кивнув, Барбара, на что Эва удивлённо вскинула брови:       — Да… верно, — Бич чуть приоткрыла дверь, сделав Бабс жест рукой — как бы приглашая за собой в квартиру, на что полукровка удивилась не меньше. — Пойдём. Я тебя с ними познакомлю, — Кроули недоверчиво поджала губы. — Клянусь жизнью, никто из них тебя не обидит.       Эва медленно подошла к подруге, присев перед ней и дружелюбно протянув руку. Барбара, казалось, сильно удивлена — она переводила недоуменный взгляд с дружественной руки на спокойное лицо подруги и обратно. По крайней мере, видела, что Бич искренне хочет ей помочь — пусть немного напугана, но не отступится от своего. Если твёрдо решила помочь, то поможет.       — Ты мне веришь, подруга? — сбивчиво прошептала демонесса, уже не скрывая в голосе дрожи. Любой неверный шаг мог стать роковой ошибкой. Барбара сейчас была ни больше ни меньше, но бомбой замедленного действия — никогда не знаешь, когда и с какой силой рванёт.       Она еле сумела выдержать тяжёлый, проверяющий взгляд Кроули — словно Барбара беспардонно вспарывала внешнюю оболочку, пытаясь докопаться до сути; словно пыталась заглянуть в самые потаённые уголки души и понять истинные мотивы чужих поступков. Эве по-прежнему было непривычно видеть вместо чернильно-карих человеческих глаз другие, янтарно-незмеиные (если верить Кроули), демонические.       Наконец, Барбара подала Эве руку, и та помогла ей встать на ноги.       — Умница, — тихо похвалила её Бич, аккуратно утягивая за собой и не отпуская ладонь подруги.       В каждом движении Барбары за мили ощущалась насторожённость вкупе со страхом — она то и дело затравленно озиралась по сторонам, время от времени чуть вжимая голову в плечи. И шла на полусогнутых ногах. Адам неслышимой тенью ушёл с балкона вслед за девушками.       Оказавшись в зале и увидев новых — не совсем — людей, Барбара на мгновение застопорилась — Эва чуть дёрнула её за руку, попытавшись поманить за собой. Она бы так и сделала, если бы не заметила среди этих четверых смутно знакомого человека — бледное лицо девушки озарилось узнаванием.       — Я вас знаю! — ошеломлённо выдохнула она, вытаращив глаза на смутившегося Азирафаэля и заметно распрямившись — по сравнению с тем, как та насторожённо-боязливо выходила с балкона. Барбара даже отпустила руку Эвы, которая, тем не менее, насторожённо наблюдала за действиями подруги — потому что от новообращённого нефилима никогда доподлинно не знаешь, чего ожидать. Барбара чуть нахмурилась, словно пыталась вспомнить что-то, после чего медленно и не совсем уверенно произнесла: — Я приходила к вам за книгами… чтобы курсовую написать…       Эва в шоке уставилась на херувима, который и сам был явно обескуражен таким проявлением внимания — однако под немигающим взглядом Барбары он робко улыбался, из-за чего та насторожённо смотрела, но радикально никак не действовала.       — Эм… да, — спокойно выдохнул ангел, на что Барбара чуть наклонила голову в бок — Эва раньше никогда не замечала за подругой такого жеста, но, судя по горящему искренним любопытством взгляду, она была заинтересована. — Мы тогда так и не познакомились… меня зовут Азирафаэль.       Эва и Азазель шокировано переглянулись — их удивило то, что Барбара вспомнила такую незначительную деталь, как встреча с Азирафаэлем в книжной лавке. Обычно новообращённые нефилимы мало что помнят из «прошлой» жизни, однако с Барбарой что-то было не так. Хотя не исключено, что память постепенно стирается со временем, а Кроули очнулась от метаморфозы недавно.       — Бабс? — Эва положила руку на плечо заворожённой подруге, словно та была далека от реальности — и тем не менее, выглядела несколько обескураженной. — Ты помнишь, что было до… — Бич не рискнула в открытую сказать про суицид, вовремя осекшись, да и про кому лучше пока не говорить, — До того, как ты уснула?       Барбара опустила голову, прикрыв глаза и несколько болезненно зажмурившись, — воспоминания песком утекали сквозь пальцы и как бы ни пыталась Кроули зацепиться хотя бы за какой-то призрачный образ, не могла сконцентрировать разрозненные мысли. Словно упомянутый Эвой сон провёл незримую границу в её голове, разделив жизнь на «до» и «после», — и то, что происходило «до», постепенно опутывал плотный слой тумана.       Барбара отрицательно помотала головой — медленно, будто попытки вспомнить окончились сильной мигренью.       — Нет. Всё словно в тумане, — она снова посмотрела на Азирафаэля, и теперь в её взгляде отражались недоумение и сильная задумчивость. — Я помню что-то… но чем ближе ко сну, тем воспоминания всё сумбурнее. Я не помню, что было перед тем, как… ну… как я уснула.       Эва болезненно прикусила губу — разговор предстоял долгий и осторожный, как хождение по минному полю. Пока что пусть условно они будут называть тот рубеж «сном» — в своё время Барбара узнает, что на самом деле случилось до того, как она очнулась другой.       — Вы! — нахмурилась Бабс, устремив взгляд на Кроули — тот, чертыхнувшись, дрожащими руками достал из кармана очки, чтобы скрыть за тёмными стёклами нечеловеческие глаза, однако, подойдя ближе, Барбара уверенно и жёстко перехватила его руку, — задумчиво сверля такими же неестественно-золотистыми глазами. Она держала руку демона уверенным жестом, но, что удивительно, каким-то даже мягким. Кроули затаил дыхание, выжидающе смотря на дочь, которая не знает пока что всей правды. — Не надо…       Змий сузил глаза, однако Барбара без колебания выдерживала его взгляд — по бледному точёному лицу невозможно прочесть, чего сейчас в ней было больше. Она и сама, откровенно говоря, понятия не имела, что сейчас чувствует.       — Ты меня не боишься? — тихо спросил Кроули, старательно скрывая в голосе сквозящее удивление. Девушка помотала головой:       — А должна? — Барбара снова нахмурилась, чуть опустив взгляд в пол и отпуская чужую руку. — У меня странное ощущение… я вряд ли когда-то вас видела, но что-то знакомое есть. Я знаю, что мне не нужно вас бояться. Вы не причините мне вреда.       Кроули глухо сглотнул — нет, по сути, Барбара действительно оказалась права, он и в мыслях не желал ей как-то навредить… но всё равно было странно. Возможно, на неё так подействовал его собственный яд — любого другого он бы прикончил в ужасных муках, но она выжила. Выжила, потому что имеет устойчивость к яду Змия-Искусителя. Потому что в её жилах течёт и его кровь тоже. Конечно, она ничего не знает, но это не мешает ей теперь чувствовать родственную душу, как бы выразились смертные.       Эва усадила Барбару в зале на белоснежный диван — та, казалось, даже не сопротивлялась, по-прежнему пребывая в прострации и не понимая, что вокруг происходит. Кроули и Азирафаэль молча стояли в стороне. Змий безотрывно смотрел на дочь, ему безумно хотелось с ней поговорить, однако Эва строго-настрого запретила это делать. Всё по той же причине — новообращённый нефилим непредсказуем. Адам остался стоять вместе с ангелом и демоном в стороне. Родителей она отослала в другую комнату, чтобы большое количество народу не смущало подругу — Вельзевул одарила дочь мрачным взглядом, на что та медленно покачала головой и одними губами прошептала «потом». Она и Азазель уселись в кресла напротив.       — Есть хочешь? — участливо спросила Эва, на что Барбара мотнула головой. — Пить?       — Кофе, — внезапно выпалила та. — Очень хочу айриш-кофе. Вечность его не пила.       Эва мельком улыбнулась задумавшемуся старшему брату — может, Барбара и изменилась, но вот привычки остались. Она всегда любила кофе и пила практически только его.       По мановению руки демонессы на кофейном столике появилась чашка горячего кофе с ирландским виски и два чая — чёрный для Азазеля и зелёный для себя любимой. Барбара в ужасе уставилась перед собой, вытаращив от испуга глаза — Эве показалось, что у той даже смоляные волосы на голове встали дыбом в прямом смысле слова.       — Что за нах…       — Об этом мы и хотим с тобой поговорить, — Эва взяла свою порцию. Барбара недоверчиво таращилась на ароматную чашку кофе с алкоголем, всё не решаясь брать. — Бери, а то остынет.       Нефилим осторожно взяла горячую кружку с таким видом, словно та была взрывным устройством, которое при неловком движении разнесёт к чертям не только роскошную просторную квартиру, но и весь квартал.       — Как, чёрт подери, ты это сделала? — на это Эва виновато улыбнулась, поставив чашку с недопитым чаем на стол.       — Это тесно связано с тем, что с тобой произошло, — Барбара недоуменно нахмурилась. — Не делай вид, будто не понимаешь. Бабс, ты ощущаешь изменения — в себе или в мире, тут зависит от твоего восприятия. И даже не пытайся их отрицать. Сама говорила, что чувства словно обострились — так?       — Ну… да, — Эва старалась не обращать внимания на сужающиеся-расширяющиеся зрачки, от которых ей, откровенно говоря, становилось не по себе. Почему-то в сознание настойчиво врезалась мысль, от которой стало вдвойне не по себе — Барбара не знает, что она изменилась даже внешне. Когда она увидит себя в зеркале… в общем, её реакцию не составит огромного труда представить.       Эва помедлила, пытаясь собраться с мыслями, и, протяжно вздохнув сквозь крепко стиснутые зубы, начала объяснять:       — Это было демоническое чудо, Бар. Все события, описанные в Библии, правда. Ангелы и демоны до сих пор живут бок о бок с людьми.       Барбара едко усмехнулась — и эта усмешка на грани истерики набатом отдалась в висках каждого присутствующего. Кроули понимающе кивала, улыбаясь подруге так, как улыбаются несмышлёному ребёнку, который сказал, что Санта-Клаус и Крампус существуют на самом деле. Однако на лице Эвы ни один мускул не дрогнул — на нём застыла маска мрачной серьёзности.       — Очень смешно, Эва. Я, наверное, просто ещё сплю, и ты мне снишься. Я скоро проснусь и забуду этот сон, как и тысячи других.       Бич поджала губы — да уж, Всевышняя явно отличается уж слишком скверным чувством юмора. Потому что как заставить Барбару поверить им, если она атеист до мозга костей и отрицает всё сверхъестественное? И это уже не говоря о том, что дочь демона и ярко выраженный нефилим является атеистом — кому скажи, будут долго смеяться. Однако почему-то именно сейчас Эве ужасно не хотелось смеяться.       Хотелось биться головой об стену и истошно материться, проклиная Её на все лады.       — Ты не спишь, Бар, — зловеще ответила Эва, из-за чего Кроули прекратила смеяться — желудок почему-то противно скрутило. Её подруга была той ещё шутницей, однако сейчас от угрожающей серьёзности, так несвойственной бойкой и задорной Эве, хотелось провалиться сквозь землю. — Поверь, вся эта хуйня реальна. Так же реальна, как кофе, который ты выпила.       Барбара растерянно нахмурилась, отставив пустую кружку на стол. Эва обречённо покачала головой, тяжело вздыхая:       — Ты точно ничего не помнишь? Что ты помнишь последнее? Попытайся вспомнить, прошу.       Барбара недоверчиво хмыкнула, тем не менее, покопалась в воспоминаниях — и снова натыкалась то и дело на плотную пелену тумана. Однако же…       — Мы пили, — внезапно ответила она. — Собрались вчетвером и пили… Азазель, вроде, принёс виски или что-то вроде того.       У Эвы внутри всё похолодело:       — А… причину той пьянки помнишь? — Барбара помотала головой, на что демонесса сочувствующе поджала губы и, болезненно прикрыв глаза, не своим голосом просипела сидевшему рядом брату:       — Азазель… покажи ей.       Смит в ужасе вытаращился на сестру, которую, казалось, покинули все силы:       — Ты уверена, что стоит?       — Это бесчеловечно, знаю, — враждебно огрызнулась та, однако в глазах через край плескалось море отчаяния и боли. — Но сама она не вспомнит.       Азазель помедлил — Эва же отвернулась, чтобы не видеть того, что произойдёт. После чего парень достал из-за спины что-то и положил на кофейный стол перед Барбарой.       — Помнишь это?       Барбаре показалось, что через тело как минимум пустили ток в сотни вольт — или без предупреждения с головой окунули в ледяную воду. Девушка отшатнулась, беспомощно вжавшись в спинку дивана и нервно вцепившись в тот, — глаза расширились от животного ужаса, который словно заполнил всё её существо. Она откровенно задыхалась, — туманные воспоминания всполохами молний прошивали сознание, и от этого становилось невыносимо больно. Всё её существо затопила адски невыносимая душевная боль и ярое нежелание вообще существовать на этом свете. Потом — боль физическая, прошивающая руки от локтей и до кистей, боль до крепко стиснутых зубов, чтобы сдержать вопль адской боли, до ослепляющей кровавой пелены перед глазами, до молча текущих по впалым щекам слёз… постепенно накатывающая слабость и затем — тьма.       Барбара осознанным взглядом — взглядом человека, который внезапно всё понял и вспомнил — в ужасе таращилась на окровавленный нож, который положил перед ней Азазель.       — Я покончила с собой… — словно в трансе, не до конца веря в случившееся, произнесла она замогильным тоном. Она инстинктивно покосилась на свои руки — целые невредимые. И спустя пару мгновений захохотала — истерически-ненормально, и от этого смеха у Эвы хребет морозом обожгло. — Значит, всё это всего лишь плоды моего умирающего сознания. Вот и всё. Да. Точно.       — Ты выжила, Бабс, — терпеливо объяснила Эва, бросив прожигающий взгляд на примостившегося в тени Адама. — Кое-кто хочет об этом тебе рассказать.       — После такого не выживают! — сердито рявкнула Барбара, чьи глаза полыхнули неприкрытой яростью. — Крови было слишком много! Я не могла, блядь, выжить! Это невозможно!       — Вот и стадия отрицания пошла, — между делом буркнул Азазель, на что Кроули обернулась к нему и агрессивно зашипела:       — Какое нахуй отрицание, когда этого, блять, ничего не существует?!       — По-моему, уже гнева, — тихо поправила брата Эва.       Вперёд вышел Адам — чья решительность мигом улетучилась, когда Барбара перевела на него полный ярости взгляд. Ему по-прежнему было непривычно видеть другие глаза — уже он скучал по человеческим, чёрным, как глубокая беззвёздная ночь. Внутренний голос назойливо твердил — она больше не будет той, что прежде.       — Возможно всё, если знаешь, к кому обращаться, — тем не менее, стойко сказал Янг. — Ты была в коме, врачи не давали никакой гарантии, что ты сумеешь выжить. У меня не было выбора… — Барбара подозрительно сощурилась — Адам с опозданием понял, что сказал лишнего.       — Погоди… у тебя не было выбора? — девушка медленно встала с дивана и подошла практически вплотную к Янгу — казалось, того била мелкая дрожь. — То есть… это сделал со мной ты, Адам? — Антихрист хотел уже виновато опустить взгляд, однако Бабс сердито рыкнула, отчего он в открытую вздрогнул: — Это. Сделал. Ты?       Он с сожалением посмотрел на подругу — с сожалением и душащим чувством вины. Но взгляд Барбары был непроницаем, за мили ощущалась нарастающая злость вперемешку с болью.       — Я, — глухо пробормотал Адам — знакомое точёное лицо исказила на мгновение гримаса невыносимой боли. Словно он признался ей в предательстве. — Я не мог поступить иначе и пошёл на сделку с Адом. Я не мог тебя потерять.       Барбара ощутила странное покалывание на кончиках пальцев и подняла перед собой руки, сильно нахмурившись, — уж чего она точно не делала, так аккуратного чёрного маникюра с заострёнными ногтями. Осколком стекла в память врезались слова Эвы касательно изменений — она ощущала, конечно, внутренние изменения в обострённом слухе и зрении… но она могла поклясться, что не красила ногти, да и вряд ли бы ей в больнице сделали столь шикарный маникюр.       Повисшее напряжение в воздухе заметили все — Бабс перевела на Адама тяжёлый взгляд, отвлекшись от своих рук и опустив их.       — Я хочу взглянуть на себя, — сурово отрезала она, глядя прямо в глаза Янгу, и стремительно зашагала прочь в поисках зеркала. Когда она направлялась к выходу из комнаты, Адам в панике воззрился на Эву — казалось, та лишилась остатков сил, безэмоционально посерев. Азазель опустил голову, поджав губы. Только Кроули попытался было рвануть вслед за дочерью, но его остановила Эва, отчаянно сказав:       — Не надо, — демонесса болезненно поморщилась, опустив голову, — Она всё равно узнала бы…       Полный отчаяния вопль потряс всю квартиру — и крик этот принадлежал не кому иной, как Барбаре. Которая в непритворном ужасе уставилась на собственное отражение, не веря своим глазам, — ни тем, какими она их помнит, ни тем, что теперь смотрели на неё из зазеркалья. Пытаясь не сойти с ума, она до боли впилась в ворох коротких чёрных волос, ощущая нечеловеческие острые ногти, новый крик предательски застрял в глотке. Барбара обессиленно рухнула на колени перед зеркалом, пытаясь отвести взгляд — но не в силах вытравить из памяти янтарные глаза с вертикальными зрачками.       Теперь её этот взгляд будет преследовать и во сне, и наяву. Взгляд чудовища, которым она стала.       Теперь Адам в полной мере понял, о чём его предупреждала Вельзевул тогда, при сделке. И уже не был так уверен в том, что сделал правильный выбор, практически вытащив подругу с того света.