***
— Давай начистоту: чего ты боишься? – сложив руки под подбородком, поинтересовался Фёдор у Дазая на что тот, рассмеявшись, откинулся назад, больно ударяясь затылком о стену стелкянного блока. — Я? Боюсь? Вероятно ты что-то путаешь, Дос-кун. Чего бояться такому как мне? Таким как нам? — Ну... Смерть – довольно заезженно и ни капли не интересно... Бояться за близких? А были ли они у нас когда-то? Какие-либо другие страхи? Слишком мелко... Вот я и задумался, а есть ли что-то, чего мы с тобой все же опасаемся? У меня подобного не нашлось, а вот у тебя... Один мой хороший знакомый нашептал о неком Накахаре... Довольно интересная личность, сумевшая всего за пол дня освободиться из пут способности Эдгара По, при том... весьма специфичном образом... Так свою способность даже я бы не додумался использовать... – специально выделив два последних слова, Достоевский выжидающе глянул на Осаму, однако тот так и не изменил выражения лица, отчего русский почти было потерял всякий интерес к продолжению обсуждения своей потенциальной будущей жертвы, вот только... Он прекрасно знал самого себя и свою возможную реакцию на упоминание близких людей в негативном для них контексте, а потому и Дазай, похожий на него мышлением как две капли воды, наверняка, повёл себя именно так, как повёл бы и сам Федор: притворился крайне незаинтересованным в сохранности жизни мафиози, ради обеспечения его, пусть и прозрачной, но безопасности, путем смешивания с серой массой обычных "зрителей" их игры, да только... Достоевский никак не мог упустить из своего виду столь ценную фигуру, которую можно было так удобно расположить на собственной стороне их вооброжаемой шахматной доски. — Неужели ты действительно думаешь, что я настолько глуп для того, чтобы привязываться к окружавшим когда-либо меня людям? Спешу тебя огорчить, однако, даже если такие и были в моей жизни, то уже давно покояться под землей благодаря печальным стечениям обстоятельств, обычно, так или иначе, связанных со мной. А вот что касается тебя, то не сказал бы, что у тебя совсем не осталось близких людей. По моим данным, даже тот же Гоголь – не последний для тебя человек, который, пусть и находится под твоим строгим командованием, но... Его безопасность все равно важна для тебя, не так ли? – перехватив инициативу в раздражении оппонента, шатен, ухмыльнувшись, решил пойти ва-банк, продекламировав недавно выясненную информацию, так вовремя поданую ему Анго через короткие сигналы аппаратуры охранников. — Все верно. И заметь: я вовсе этого не скрываю, потому что не боюсь остаться один, даже если все дорогие мне люди погибнут в ходе нашего противостояния. А вот ты, хоть и похож на меня мышлением, принципами и прочим – страшишься этого. Поэтому и убегал от привязанностей... до недавнего момента... Неужели и это недостоверная информация? – улыбнувшись в ответ, произнёс Фёдор, мысленно связываясь с одним из своих "маленьких помощников", оставшихся на свободе и отдавая им приказ о поимке рыжеволосого мафиози и сохранении его жизни до того времени, пока не начнётся очередной этап в их с Дазаем игре, в ходе которого он наконец сможет освободиться из заточения и взять ситуацию полностью в свои руки. Да, Накахара определённо нужен был ему живым как туз в рукаве, который он в любой удобный момент мог предъявить Осаму, предопределяя его падение намного раньше собственного. Вопрос оставался лишь в том, падёт ли или хладнокровно расстанется с единственной королевой на своей стороне поля, продолжая бой?..***
— Так значит, нам все же придётся ехать в Йокогаму и искать этого Накахару? – устало спросила подругу Алина, размешивая уже остывший кофе в собственной кружке и едва ли смотря в текст на листке с точными указаниями о возможном местонахождении их цели. — Не просто "придется", а "как минимум, на данный момент, мы должны собрать вещи и вылететь первым же рейсом Санкт-Петербург-Токио, откуда добраться уже до Йокогамы". – уточнила Соня, доставая потрепанный временем чемодан из шкафа и скидывая в него все нужные и ненужные вещи без разбора. — Ага.... А на счёт оплаты перелёта и тому подобного? Или все опять за свой счёт? Если так, то Достоевский, со своими грозными планами и устрашениями, пускай сам тусуется в своей Японии, мне оно даром не сдалось. – скептично откинувшись на спинку кресла, протянула блондинка, продолжая наблюдать за собирающейся Софьей. — Билеты уже куплены и переброшены мне на почту Николаем, осталось только добраться до этого гребанного аэропорта и.... Ты вообще собираться-то думаешь? Вылет через два часа! — Так ты мне об этом не сказала! – чертыхнувшись, подскочила с места Алина и в спешке стала собираться. – Да и вообще! У меня планы были на ближайший месяц, однако, из-за чьей-то излишней вредности мы снова вынуждены тащиться непонятно куда и зачем, подвергая себя излишней опасности! И это при том, что мы эсперы даже не с боевыми способностями! Какого черта?! — Тогда задам встречный вопрос: почему продолжаешь работать на Достоевского? И только не говори, что ради меня, я уже давно не верю что это только из-за нашей давней дружбы! — Но если это так! – возразила девушка, на что другая, рыжеволосая, лишь усмехнулась и, закрыв забитый доверху вещами чемодан, скрестила руки на груди и произнесла: — Ну нееет... Думаешь я не успела получше узнать все твои привычки и манеру поведения за все то время, что мы живём вместе? Как бы ни так! В первую очередь тебя волнует собственная выгода, а уже потом все остальное, поэтому, давай-ка не выебывайся и колись, какую цель преследуешь на этот раз. — Ладно. Это все из-за Жени... Ты же помнишь, мы расстались из-за его запрета на въезд на территорию России, в связи с его способностью... и... Поэтому мы договорились с Достоевским, что я помогаю тебе во время его "операции по нахождению книги", а он, добившись мира без эсперов, оставляет нас с тобой в покое. — Ну ничего себе... А я-то думала.. Ладно, проехали... Ну, все собрала? — Да, а ты? — Тоже. Тогда выдвигаемся? — Выходим. С этими словами, взяв чемоданы в руки и накинув достаточно тёплые для середины декабря куртки, девушки вышли из квартиры, не забыв закрыть входную дверь на несколько оборотов...***
Добравшись до базы Мафии, первое, что сделала Чуя, так это кинулась узнавать все последние новости в Йокогаме да так, как раньше никогда не рвалась. И нет, дело было вовсе не в том, что ей в кои-то веки было страшно за собственную жизнь и существование организации, в которой она состояла – настоящая причина крылась в слухах, касающихся Дазая, которого, не стесняясь обсуждали все, кто только можно, а в особенности – его бывшие коллеги из Портовой Мафии. Она не верила в то, что её напарник так просто мог попасться в руки полиции, да и не хотела, ведь все это никак не вязалось с тем Осаму, с которым она провела рядом чуть ли не с десяток лет и изучила с головы до ног все его привычки, смирилась с чересчур упертым характером и в конце концов смогла докопаться даже до тех частей его души, о существовании которых, наверняка никто и не догадывался, кроме неё, знавшей всю правду от начала и до конца. За все время, что они провели вместе, Чуя твёрдо могла сказать, что Осаму стал для неё близким человеком, а вот смогла ли она стать таковым для него? Ответ на этот вопрос Накахара смогла узнать лишь спустя три дня, как мысленно задала его сама себе, связанная и будто брошенная на произвол судьбы в холодном подвале одной из Йокогамских высоток. Тело не слушалось от слова совсем – похитители хорошо постарались над задачей и вкололи ей сразу три ампулы какого-то успокаивающего вещества для эсперов, но... все это было не так важно для Чуи, как лишь единственная фраза, брошенная одной из девушек, что оставила её здесь: "А ты и вправду близкий этому Дазаю человек, раз он так всполошился, узнав о твоём исчезновении..." и заставившая сердце исполнительницы забиться в удвоенном темпе да так, что в груди даже болеть начало... И ей было вовсе не важно, что с ней... с ними будет дальше, только бы встретиться... Только бы услышать, что она дорога ему, но уже из его уст...Продолжение следует...