Well now tell me What in the world can be wrong. I said tell me What in the world can be wrong. Woke up this mornin' Trouble knockin' at my door. Howlin' Wolf «Tell me»
- С какого угла ни посмотри, это было странное время, - объявил Алан. - Звучит как обвинительный вердикт, - Энди ладонью небрежно стер невидимые пылинки с клавиш синтезатора, прежде чем воткнуть штекер и включить инструмент в сеть. - Нормально звучит, - холодно отметил Уайлдер и продолжил, уже на порядок мягче - Время перемен. Менялись все. И всё менялось. - Рассуждаешь, будто тебе уже лет сорок и ты ностальгируешь, вспоминая бурную молодость, - усмехнулся Флетч - Может, хватит философии? Раз уж мы в кои-то веки выбрались в студию, то, может, ради разнообразия… - Тебе мало разнообразия? – сразу же, лукаво щурясь, взвился Алан. Флетч возвел глаза в потолок: - Господи, Чарли! Почему только ты такой озабоченный! На всё смотришь под одним углом. - Не мы такие, жизнь такая, - парировал Уайлдер. - Озабоченная? - Можно и так выразиться… *** Действительно, под влиянием растущей славы и – не в последнюю очередь – Берлина, британские желторотые юнцы стремительно матерели. Следом за Мартином и остальные заново открыли для себя прелесть кожаной одежды – словно сговорившись, вся команда, включая техников, облачилась в кожаные штаны и куртки. Правда тогда это не носило еще характера повальной эпидемии и черные кожаные брюки не стали еще частью дресс-кода, но Энди уже торжествовал: - Во-от, вы наконец-то поверили, что это круто. А то всё ржали надо мной. - Это когда ты носил те штаны-кишки? – усмехнулся Алан. - Когда я единственный походил на человека в вашем глэмовом вертепе розовых рубашек, - поправил его Энди. Фраза пришлась Уайлдеру по душе. Он попытался окрестить «выкидышем глэмового вертепа» новый стиль Мартина. Флетч, которому пришлось растаскивать этих двоих, сцепившихся так, что только перья летели, не постеснялся заявить, что глупее шутки не слышал. - Брейк, девочки! Брейк, я сказал! – орал Энди, ввинчиваясь между дерущимися и распихивая их в разные стороны. Не совсем было понятно, что именно они не поделили на этот раз, но Мартин, который обычно пропускал мимо ушей критические замечания в адрес своей манеры одеваться, упорно не оставлял попыток просунуться под руку Флетча и, изловчившись, хорошенько пнуть Алана. – А ну угомонились быстро! Пылая злостью, чуть ли не выдыхая из ноздрей огонь, Уайлдер все-таки позволил Дэйву (он поспешил на выручку, едва заслышал доносящиеся из студии вопли) оттащить себя в сторону. - Совсем одурели, - по инерции ворчал Энди, крепко держа Мартина за один из его многочисленных ремней. – Делать вам больше нечего? Тихо, черт подери! Что, вашу ж дивизию, тут стряслось?! - Ответом ему было угрюмое молчание. - Так, ладно, в любом случае ты, - он встряхнул Гора – Пойдешь домой и проспишься, понял? И чтобы завтра был шелковый, бархатный и плюшевый, ясно? Тебя это тоже касается, - он сурово глянул на Уайлдера. - Не хватало, чтобы вы тут еще оборудование побили. - Этот не побьет, - проворчал Мартин. – Он над синтезаторами трясется как над собственными детьми, - Алан что-то сказал (вместо слов у него получилось только злобное шипение) и снова дернулся в сторону Гора, Дэйв с трудом удержал его на месте. - Ты меня понял? – переспросил Энди сурово, и Мартин кивнул, тогда Флетч (этакая Немезида с взъерошенными ярко-апельсиновыми волосами) повернулся к Алану - Что теперь, оставишь меня без сладкого? – поинтересовался Уайлдер насмешливо. – Ну, это ладно, вытерплю. Только в угол меня не отправляйте, тетя Энди, - попросил вдруг Алан, невероятно умильно делая губки бантиком. – Это оставит неизгладимый след на моей хрупкой детской психике… Флетч ошарашенно посмотрел на Алана. Уайлдер, наигранно хлопая ресницами, уставился на Энди. - Что? – спросил Флетч после недолгой паузы, и они оба захохотали. *** - Славный ты всё-таки малый, Флетч! – провозгласил Алан, решительно тряхнув головой. Во избежание продолжения конфликта было решено приостановить работу на сегодня. Мартин послушался совета и пошел, как он заверил Энди, «домой, в душ, спать». Алан же громко заметил, что раз уж его оставили без сладкого, то он имеет полное право пойти пьянствовать, и спросил, не хочет ли кто присоединиться. Поэтому они и оказались тут, не преследуя цель напиться в хлам - так или иначе, завтра предстоял новый рабочий день – и аккуратно, на изящный аристократический манер распивая пиво (потому что Уайлдер сказал, что вино тут дрянное, и Флетч счел за лучшее согласиться). - Чего? – снова не расслышал Энди. - Славный ты малый, говорю, - Алан шутливо отсалютовал ему стаканом. - А когда выпью - еще лучше становлюсь, - сострил Флетч. - Это точно. Признаться, я решил, что ты – форменная зануда. Когда только явился в ваш дурдом имени… кого там? Вестника моды? - Угу, - Флетчер достал пачку сигарет из нагрудного кармана, предложил Алану, тот вежливо отказался. - Кто вообще додумался до такого названия? - Дэйв не успел рассказать? – Энди пару раз безуспешно щелкнул зажигалкой. Как оказалось, закончилась. Уайлдер протянул ему свою. - Это же его любимая байка. Готов поспорить, он на самой последней стадии маразма будет всем рассказывать, как подсмотрел название в журнале. - А, так это Дэйв? А мне все казалось, что Мартин. Это на него похоже. Кстати, кстати о Мартине… - Что такого? – насторожился Энди. Уайлдер, впрочем, не изменился в лице и лишь поинтересовался вежливо: - Вы со школы дружите? - Ну, типа да… - Вот как значится… ну на самом деле я не о Мартине. Он не при делах. Я тебе пару слов хотел сказать. Энди с умным видом затянулся и выпустил дым: - Ну? Я тебя слушаю. - Я уже заметил, что тебе на месте не сидится. Всё бродишь, вынюхиваешь невесть что. Хватит ходить следом за мной, хорошо, Флетч? - если бы Алан говорил еще холоднее, он бы одним только голосом в лед заморозил стоящее перед ним пиво. – Хобби себе найди. Лепи из пластилина, научись танцевать чечетку, почаще с девушкой своей встречайся, в конце-то концов… не твоего ума это дело, понял? Марти большой мальчик уже, сам разберется. Что ты, в самом деле, нянька ему? – усмехнулся Алан и отхлебнул пива. - Кто тогда ему ты? – прошипел Энди. Хитрить и притворяться дальше не имело смысла, Алан и так уже догадался, что у него на уме. - Тебе-то не всё равно? – Алан невозмутимо сделал еще один глоток. Флетчер яростно вдавил окурок в пепельницу. Он бы с удовольствием впечатал бы эту сигарету в руку Уайлдера, но к счастью вовремя передумал. Пятнадцатью минутами позже Флетчер вышел из тепло освещенного бара на улицу. Его надежды не оправдались - подозрения не только не оставили его, а стали хуже, заставляя всё внутри замирать и скручиваться. Нет, с одной стороны он добился своего – кое-как прояснил ситуацию. Алан выражался вполне понятно и выводы из этого были ясны как божий день. Но небо свидетель - это было вовсе не то, что Флетч хотел услышать. - Увидимся завтра, - кивнул Алан. Энди пробурчал что-то, по его мнению, похожее на вежливое «до встречи», и уверенно двинулся вовсе не в ту сторону, куда ему было нужно. Уточнять дорогу у Алана? Ну уж нет, спасибо. Если бы он обернулся, то заметил бы, как Уайлдер, скорбно поджав губы, покачал головой, странным жестом ощупал ключицы, будто ему что-то мешало, скребло и давило над сердцем, после чего, развернувшись, быстро пошел в противоположном направлении.I'd better forget it, Let this trouble pass. Yes I wonder sometime, How long my trouble gonna last Howlin' Wolf «Tell me»
Потом Алан рассказал, что в то время не представлял, чем обернется шутка. Тогда ему казалось, это смешно, забавно – весь разыгранный им спектакль. Однако он уже начинал понимать, как на самом деле тяжело беспрестанно вести холодную войну. Но это потом, а пока что Энди лишь всё больше проникался ненавистью к Уайлдеру. Он силился понять, что могло притянуть Мартина к такому человеку, как Алан. Разве что мазохистское желание медленно разрушать себе мозг, дожидаясь, пока насмешливые замечания точно кислота растворят содержимое черепной коробки. Потому что быть язвой Алан умел мастерски. А иначе, что у них было общего? Исключая завышенную самооценку да еще твердокаменную убежденность в собственной правоте – ничего. Конечно, найти темы для разговора проблемой не было, и то, что обычно называют неловким молчанием, они переносили спокойно. - …послушай, Март, если тебе в самом деле не нравится, мы запишем заново – делов-то! Но я считаю, что Дэйв спел хорошо, - «Я тоже так считаю» обиженно заявил Гаан. – Так что нет смысла тратить пленку и время. Мартин, доселе перечитывавший листок со словами «Everything counts», вдруг посмотрел на Алана с такой дичайшей неприязнью во взгляде, что Энди даже подумал, что, может быть, это действительно не его дело? Может, там и нет ничего? Никакого искрения-волшбы-магии? Но потом Алан, громко объявил, что пойдет покурить, и, позвякивая запасным комплектом ключей от студии, который с недавних пор таскал на поясе, вышел, и Мартин неожиданно сорвался с места и последовал за Уайлдером. Из коридора донесся смеющийся возглас: «Куда ты несешься-то?» и благодушное бормотание Алана в ответ. И Энди в очередной раз осознал – черт подери, его это тоже касается. Как друг Мартина он обязан проследить, чтобы эта лощеная лондонская зараза не сделала ему ничего плохого и не хрустела потом каблуками, расхаживая в отполированных до блеска туфлях по останкам самооценки Гора. С его стороны это было более чем глупо, и потом Энди неоднократно жалел, что так простодушно попался, хотя… иногда случались моменты, ради которых действительно стоило гробить нервы и изводить себя подозрениями. Когда, втайне от всего мира запершись в каморке для синтезаторов Алан вполне доступно объяснял ему, что нельзя, запрещено, противозаконно надевать такие короткие шорты, если ты собираешься в студию. И не просто собираешься, а работать. Когда драка незаметно трансформировалась в куда более приятное времяпрепровождение, а потом Алан дул на ссадины и стертые ладони Флетча, будто это могло помочь заживлению. Когда, зависнув в промежутке между пятью и шестью утра, они, еще не ложившиеся спать, разговаривали. Разговаривали обо всем. О жизни и о Боге, о правде и том, где эту правду искать, и о том, каков был мир до них и что станет с миром дальше. И были до того искренни друг с другом, что не существовало слов, чтобы описать эту душевную близость. В такие моменты Энди спокойно забывал все жутковатые экзистенциалистские теории, которыми Мартин пичкал окружающих, напоминая, что «все мы одиноки». Потому что тогда он не был одинок. И он знал, он был уверен: Алан чувствует то же самое. *** Тогда же Энди быстро заглушил в себе подобные малодушные мысли и благоразумно решил: раз уж его «разоблачили», не стоит усугублять ситуацию и, пожалуй, настало самое время перейти к политике благожелательного нейтралитета. В качестве жеста примирения Флетч стал помогать Уайлдеру с фотографическими кофрами. Дело в том, что не так давно Алан увлекся фотографией. Причем увлекся настолько основательно, что Миллер иногда спрашивал, а не перешел ли Алан незаметно ото всех на должность их документалиста и биографа (Уайлдер оставлял подобные выпады без внимания). Началось все с одной небольшой «мыльницы», чехол от которой болтался на шее Алана как своеобразный громоздкий амулет. Но поскольку в армии фотоаппаратов становилось всё больше рекрутов, а затем к оборудованию прибавилась видеокамера, число чехлов и сумок неумолимо увеличивалось. Дэйв называл Алана «фотографическим фетишистом», за что регулярно получал свою порцию укоряющих взглядов и мотивирующих пинков. Проблема в том, что увешанный чехлами Алан представлял из себя не особенно подвижную конструкцию и не только не мог фотографировать всё, что хотел, и залезть куда угодно, ища новые интересные ракурсы, но и становился уязвимой мишенью для гопников Её Величества. В этом квартет лишний раз убедился, приехав на выходные в Бэзилдон и прихватив – зачем-то – Алана, который быстро потерялся в плохо знакомой местности. Помятый в нескольких местах и с разбитым объективом Алан обнаружился двумя часами позже. «Лучше бы нос, он и без этого кривой» - огорченно вздыхал Уайлдер, пока сестра Мартина сосредоточенно обрабатывала ему царапину на лбу. Пленку, однако, удалось спасти. Собственно, после этого Энди и предложил свою помощь. Помимо всего прочего, это был еще один отменный предлог держаться поблизости и контролировать ситуацию. Весомым же минусом было то, что Флетч знал: он не сможет остаться в стороне, если Алан попытается продолжить приставать к Мартину на людях. Тогда - не было сомнений - все кофры и чехлы, которые покорно таскал Энди, пока Алан носился туда-сюда с камерой в поисках потрясающих кадров, полетят прямо в холёную физиономию Уайлдера. Однако Алан был достаточно умен, чтобы держать себя в руках (он же понимал, что каждый его шаг отслеживают, ведь Флетчер не из тех, кто так просто отступится от своей мысли). И даже Мартин - пьянчужка Мартин, который уже завел манеру пить пиво из высоких хрустальных бокалов, а вино прямо из бутылки, - вел себя самым что ни на есть благовоспитанным образом. К этому времени их уже узнавали на улицах. Не так часто, правда, и поэтому один попросивший автограф человек считался отличным поводом буйно праздновать всю неделю. Несмотря на подобные радостные события, которые скорее мешали, чем помогали, альбом всё-таки закончили, и, отправляясь в новый тур, не без сожаления попрощались с Hansa, втайне будучи странно уверенными, что сюда они еще вернутся.