If you want to be with me. You can come with me if you want to. Depeche Mode «If You Want»
Наверное дело было после записи «Somebody»… да, действительно, после того, как записали «Somebody». Все как раз пребывали слегка в лирическом и в то же время приподнятом настроении. Закончив петь, Гор доложил в микрофон, что на сегодня с него хватит, поэтому они сейчас придут. Ответом ему было молчание. Сидевшие в студии Миллер, Дэйв и Энди еще отходили от того, что они только услышали. Стоило героям дня – Мартину и Алану – войти в студию, как Дэйв бросился к ним, опрокидывая на своем пути стулья (и заодно Энди). - Провалиться мне на месте!.. – вопил Гаан восторженно, пока Флетч, кряхтя, поднимался с пола. – Это же круто! В самом деле чертовски круто! – польщенный, Мартин залился румянцем, - А ты что, правда голышом пел? – Алан, у которого был несколько подавленный вид, кивнул и спросил, нет ли пива («В глотке пересохло, будто сам пел»). Гаан захохотал так громко, что его, наверное, было слышно и на улице. Надо заметить, что Гор все-таки соблаговолил надеть хотя бы трусы, для триумфального шествия из комнаты, где шла запись, в «мозговой центр» - чтобы не взволновать пуще прежнего и без того достаточно взбалмошный персонал Hansa. - Ты точно извращенец, Март… - с обожанием глядя на Гора, вздохнул Дэйв. Скорее всего, на такой комплимент Мартин снова ответил бы своим фирменным смешком, но его перебил Миллер. - Великолепно, - провозгласил он. – Я съем свой галстук, если это не станет хитом. - Ловлю на слове! - жизнерадостно заверил Миллера Дэйв. Совершенно неожиданно студия опустела, и умиротворенное молчание сменило громогласные выражения восторга. Энди подумал, что, наверное, у него провалы в памяти, потому что он не совсем уловил тот момент, когда Мартин, поправляя на макушке воображаемый лавровый венок, подхватил куртку и, в обществе Миллера и Дэйва, отчалил праздновать. - А что ты не пошел? – поинтересовался Алан, смотря, как Энди, домовито собирает расставленные по колонкам пустые бутылки и выбрасывает их в мусорное ведро. (Странно, но все, кто работал с ними в студии, считали, что оставлять бутылки на столе – скучно и банально) - Кто потом Мартина домой потащит? - С ними Дэн идет, я могу не волноваться. К тому же, - Энди ненадолго задумался, а потом, озаренный идеей, не удержался от того, чтобы с удовольствием вернуть Алану его же слова. – Я ведь ему не нянька, - правда, по лицу Уайлдера сложно было понять, оценил ли он всю искрометную остроту шутки или нет. - А сам-то чего? Не торопишься отмечать успех? - Да какой успех? Надо еще все дубли послушать. - Первый лучше всех. Самый душевный, - вынес вердикт Алан четыре дубля и двадцать минут спустя. Запись, по всей видимости, выжала из него все силы, и он не мог даже сидеть прямо, поэтому Уайлдер развалился на диване, закинув ноги на подлокотник. - Это же Мартин, он всегда так, - Энди безмятежно крутился на своем любимом стуле с колесиками. – Знаешь, у меня такое чувство, что я коробку конфет съел, - Алан недоуменно поднял брови, Флетч кивком показал на колонки. - От этого во рту сразу сладко становится. - А… ну это да, не то слово. Мне всё казалось, что прежде чем мы это запишем, у меня диабет разовьется. - Странная вещь: есть ведь какой-то особый аккорд. Сочетание, которое слышишь – и сразу развозит. Кто почувствительней – тот в слезы. Вот тут оно точно есть. Как там?.. – Энди вскочил и попытался сыграть мотив на синтезаторе. - Фальшивишь, - лениво потягиваясь, заметил Алан. - Ну а я не помню, что там. Где ноты? Куда ты их дел? - Вот ноты, - Уайлдер так же лениво сполз с дивана, подошел к Флетчу, и как бы случайно касаясь его плечом, сыграл вступление. - Но если вот это «там-па-ра-ра-ра-рам», - Энди попытался оттолкнуть Алана в сторону, но Уайлдера почему-то стало очень сложно сдвинуть с места, - Если это сделать вот так… ну, последнее «ра-рам» заменить на… на другое «парам», - он взял еще один аккорд. - То получится более мрачно… - Алан тихо засмеялся и, видимо, потому что ноги его больше не держали, прислонился к Энди. - «Там-парам», - улыбаясь, пробормотал он. - Господи, Флетч… в этом весь ты… Энди вздрогнул, когда почувствовал, что Алан поцеловал его в плечо. По совести, на этом моменте Флетчу следовало рассмеяться. Смех бы в зародыше задушил это жуткое и притягательное багряно рдеющее нечто, что, излучая убийственную радиацию, возникало в их душах прямо здесь, прямо сейчас. Но Энди молчал. Он и не думал, будто понимает, что творится в голове Уайлдера - никогда не думал - но то, что Алан, вечный колючка-Алан, порой больше напоминающий куст терновника, чем человека, льнул к нему, поразительно робко целуя ключицы, шею, за ухом и будто бы опасаясь прикоснуться к губам… это обезоруживало и сводило с ума. То, что Флетч не сопротивлялся, видимо, воодушевило Алана, но он по-прежнему точно боялся поднять глаза, посмотреть ему в лицо. И тогда Энди, поражаясь и ужасаясь, не веря себе, отказываясь верить тому, что он делает, наклонился чуть ниже к Уайлдеру, просто прижавшись к нему губами, не смея сначала даже челюсти разжать, но распаляясь сильнее с каждой секундой. Он просто не знал, что еще сделать. Оба дышали громко и тяжело, жадно поглощая кислород. В комнате резко стало душно. Впрочем, может быть восприятие реальности стало искажаться от эмоционального перегруза. Наконец Энди отодвинулся и пристально посмотрел на Алана – разрумянившегося то ли от смущения, то ли от мнимого жара – и не нашел в его глазах даже следа той робости. Алан смотрел на него тем самым взглядом, который поджигал бумагу и позволял видеть сквозь стены. Флетч потом надолго укрепился в убеждении, что Алан обладает способностями к телекинезу, и неоднократно пытался это проверить. Несмотря на то, что никаких зачатков телекинеза он впоследствии не обнаружил, то совершенно точно выяснил, что взгляд Уайлдера имеет разрушительную силу. - Если хочешь – идем со мной. Не хочешь – я тебя не заставляю. Алан произнес это тихо, едва шевеля губами, но его слова громом стотонного колокола отозвались у Флетча в ушах. Уайлдер сказал что-то еще - Энди уже не слышал этого за грохотом собственного сердца. Бум. Бум. Бум. *** Всю дорогу, даже в такси, ни на секунду не отпуская Алана и при этом неуклюже пытаясь спрятать лицо за отворотом куртки, Энди уверял себя, что еще не поздно вырваться, послать Уайлдера к чертям и свести всё в шутку. Да, ха-ха, очень смешно. Вот шутник, Чарли! Труппа «Монти Пайтона» по тебе плачет. Конечно-конечно, в любой момент он оттолкнет Уайлдера, а потом будет делать вид как ни в чем не бывало. Но они уже добрались до квартиры Алана, а Энди так и не попытался возразить, потому что кровь отхлынула от мозга, и мысли, какие-то подобия логических рассуждений, испарились. Остались ощущения. Чертовски. Приятные. А… а-а… а-а-ах… ощущения… То, что точка невозврата пройдена, Флетчер понял, когда звякнула пряжка ремня. Они рухнули на кровать и перекатились в другое измерение, за грань адекватного восприятия, отшвыривая в сторону одежду и ответственность. Алан, не переставая, бормотал что-то успокаивающее и уговаривающее одновременно, по всей видимости, не осознавая того, что силы неравны и будь Флетчер против, он бы не позволил заламывать себе руки и вообще обращаться с собой таким образом. *** Энди лежал, закинув руки за голову, и внимательно изучал разводы на потолке. Видимо, у соседей сверху недавно был потоп, и спасибо им за это, потому что разглядывать желтушные пятна побелки было проще, чем повернуться и посмотреть на лежащего рядом Алана. - А я все-таки был прав, называя тебя зазнавшимся педиком, - объявил Флетч вдруг. - Сам не лучше, - довольно ухмыльнулся Алан. Похоже, Энди в кои-то веки действительно оказался прав, но Уайлдера это не тревожило. Беспокоило его то, что он забыл что-то сказать. То, что должен был сказать еще давно. Алан приподнялся на локтях и пристально посмотрел на Энди. - Слушай… ты ведь и сам уже понял, правда? - слова произносились с неимоверным трудом. Он определенно отвык говорить начистоту. – Ну, тогда, с Мартином… да и вообще… я хочу сказать… ни тогда, ни потом… не было ничего. Ему плохо стало. Когда впервые ЛСД пробуют, и не так порой плющит. Я его и увел в сторону, от греха подальше, чтобы его такого не увидали. А ты так смешно потом бесился… ну я и не стал тебя разубеждать… даже как-то… наоборот. Это было… забавно… я и не думал, что… выйдет так… Флетчер потом поражался, как он его на месте не убил, после того как осознал смысл сказанного. Определенно Алану повезло, что тогда Энди пребывал не в самом подходящем состоянии для раздумий, слыша все словно сквозь толщу воды, тогда как мысли вязли в болотной тине, но возбуждение постепенно сходило на нет, и в душе становилось всё более мерзко. В груди защемило. Впрочем «защемило» - не совсем верное слово. Будто в самое солнечное сплетение, куда-то в то самое человечное, уязвимое воткнули тесак и повернули несколько раз. Значит, он «смешно бесился»? Значит, Алан пошутил? Значит, он специально подстроил всё? В промежутке между пятичасовым чаем и ужином просчитал от нечего делать все возможности, вероятности, а потом – опять же от нечего делать – свел все к тому, что они пришли сюда? Или прикажете думать, что они совершенно случайно оказались в одной квартире и в одной койке? Не получив ответа и окончательно смутившись, Уайлдер пробормотал, что он, пожалуй, пойдет, примет душ. Наверное, он тоже не знал, как себя вести и о чем говорить, лежа в одной постели с коллегой и, вроде как, другом, с которым он только что переспал. Энди резко вскочил и схватил одежду прежде чем Алан хотя бы выбрался из койки. В голове снова звенели колокола Биг Бена, но на сей раз это был траурный похоронный звон. - Куда ты? – спросил Уайлдер, приподнимаясь. Энди что-то буркнул и начал натягивать брюки, торопясь и не попадая ногами в штанины. - Куда собрался? – переспросил Алан уже несколько встревоженно. – Энди?.. Флетч вынырнул из ворота футболки и отчеканил: - Иди к черту. Прежняя тихая истома на лице Алана в одно мгновение сменилась холодной яростью. Он чуть не задохнулся от возмущения: - Вот значит как!.. Первой его мыслью было ударить, однако в последний момент Уайлдер передумал и разжал ладонь. Щеку Энди обожгла истеричная бабская пощечина, и дыхание перехватило. Перед глазами потемнело от неистового чувства униженности. Неужели его еще недостаточно оскорбили сегодня?! Теряя голову, Флетч бросился на Алана с кулаками. Нелепей этой драки сложно было выдумать, хотя бы потому что Уайлдер не успел даже одеться. Сначала Алан пытался удержать Энди, который спешно натягивал куртку, а потом, наоборот, начал выталкивать его из квартиры. Наверное, он ругался. Наверное, он кричал, но Флетч этого почему-то не запомнил. Он запомнил пальцы, которые он пытался отодрать от себя, голые плечи и побелевшие губы. Как в тумане, оглушенный и заторможенный, он вывалился из подъезда и с удивлением заметил, что на улице, оказывается, еще не совсем стемнело. Найти выпивку не составило труда. Энди возблагодарил Высшие Силы (кто бы то ни был) за то, что, создавая Вселенную, эти самые Силы не забыли создать Берлин, а в Берлине – бары, закрывающиеся в районе шести утра. Однако пара (или больше?) стаканов джина не принесли желаемого облегчения. Болело всё. Даже, кажется, уши. Флетч нервно дергал молнию на куртке. Он ощущал себя гнилым куском мяса, каким-то недозомби, ошметком человечины, который чудом еще в состоянии ходить. Должно быть, так чувствует себя лабораторная крыска, над которой проводили долгий поведенческий эксперимент. Но почему, почему ему кажется, что виноват именно, тогда как не может быть сомнений в том, что он – как раз пострадавшая сторона? Он – мышка с красными глазами-бусинками, которую, скучая, препарировал на досуге некий заносчивый и не в меру любопытный кадр. Тем не менее, именно мышь сейчас, злобно сжимая в карманах кулаки, выдыхает пахнущий джином пар и с непозволительным сожалением думает, что не надо было так сразу бить растреклятого экспериментатора в челюсть. Да что, черт подери, с ним не так? Откуда взялась жалость?! Постепенно к этим мерзким вопросам прибавился пульсирующий груз раскаянья. Ведь… ведь Грейн! Для себя Энди выработал четкую концепцию измены, которая, фактически, снимала с него вину, потому что, по его мнению, он и не изменял вовсе. Да, он не был верен как лебедь, но это ведь так, просто... ему чересчур хотелось, те девушки, покоренные его корявыми попытками говорить на немецком и общей аурой иностранного очарования, не возражали, а после - пропадали из его жизни с такой же проворностью, с какой и впорхнули в неё. (Впрочем, Флетч точно знал: никогда и ни за что он не расскажет об этом Грейн - она не простит открытого признания, даже если, по его мнению, «это так, просто») Правда на этот раз он действительно чувствовал. Это было не «просто». Под грудиной затаилось это трепетание, и волнение, и желание прижаться ближе. И нервно прикушенная губа. И прерывистое дыхание. И ногтями в спину – эй, аккуратнее! Извини. Руки над головой. Запястья. Чего ты щекочешься? Забавно же… ч-черт… прости-прости, я постараюсь осторожней… …тем ужасней осознавать, что это всё в угоду чьей-то извращенной шутке! Ублюдок! Лондонская сволочь! Не переставая бормотать пылкие ругательства сквозь зубы, Энди возвращался домой.Sloe gin, sloe gin Tryin' to wash away the pain inside. Well I'm sick and I'm all done in And I'm standing in the rain And I feel like I'm gonna cry. I'm so fucking lonely And I ain't even high. Tim Curry «Sloe Gin»
*** Как Флетч не хотел следующим утром идти в студию… если коротко, то: очень не хотел. Он даже подумывал о том, чтобы сказаться больным, но потом решил, что это было бы… это было бы равноценно белому флагу и признанию того, что вчерашний вечер действительно много значил для него, и что он в самом деле оскорблен, и в самом деле задет. Его слегка лихорадило при мысли, что сейчас он встретится с Аланом, но опасения оказались напрасны – Уайлдера в студии не было. Поздоровавшись со всеми и спросив у Мартина, хорошо ли вчера погуляли, Флетч попытался притвориться, что его тут нет и как можно удобнее устроиться на диване. Так, вальяжно присесть, и чтобы ничего при этом не болело, однако не существует ничего неестественней, чем попытки вести себя «совершенно обычно», и Энди, поймав на себе недоумевающий взгляд Дэйва, уже испугался, что Гаан заподозрил невесть чего и сейчас начнет расспрашивать, но тут пришел Алан. Можно было ожидать чего угодно, вплоть до продолжения драки, но Уайлдер спокойно кивнул - «Доброе утро» - и направился к шкафу, чтобы повесить куртку. Если присмотреться, у него на скуле можно было заметить красноватый припухший след от удара. Флетч был уверен, что Алан потому и надел рубашку, застегнувшись на все пуговицы, чтобы никто не заметил других следов – например, на шее. В противоположность вчерашнему творческому угару, сейчас работа буксовала, не в последнюю очередь из-за того, что Алан явно пребывал не в этом мире. Ему всё приходилось повторять по нескольку раз, потому что он, по всей видимости, просто не хотел слушать, замкнувшись на чем-то своем, и Флетч мстительно ликовал, по-черному радуясь, что оказывается-то плохо не одному ему. То и дело он нарочито оптимистично заговаривал с Уайлдером, шутил над его мрачным внешним видом («Насколько я знаю, Елизавета Вторая находится в добром здравии, чего ты так переживаешь-то?»). И вроде бы Алан не игнорировал его, но и не смеялся, даже тени улыбки не промелькнуло на его лице. Как и Энди – только, разумеется, по другой причине - Дэйв не терял надежду растормошить наконец-то Алана. - …Что-то ты сегодня вообще невменяемый. Эй, ты вообще с нами? Больше жизни в сцене смерти, Чарли! – пропустив возглас Гаана мимо ушей, Алан оторвал взгляд от нот, и Флетч вдруг заметил, что его лицо было буквально серым: - Слушай, Дэн, мне утром позвонили… - Уайлдер избегал смотреть в сторону Дэйва. – Сказали, что Мэтт попал в аварию. Серьезно, но вроде бы… словом, я возьму отгул на неделю, слетаю к нему, хорошо? – Миллер среагировал моментально: - Да какие могут быть вопросы! Почему ты еще не в аэропорту?! Алан поблагодарил, сказал, что позвонит, когда соберется возвращаться, и – Энди недоуменно проводил его взглядом – только хлопнула дверь. - А что это за Мэтт? – негромко поинтересовался Гаан спустя некоторое время. - Его старший брат, - так же тихо ответил Флетч. - Еще одна авария… - пробормотал Дэйв, хмурясь. - Это все твоя, Мартин, еретическая болтовня, - не так давно сам Гаан умудрился влипнуть в «дорожно-транспортное происшествие», но к счастью отделался легким испугом. - Я же говорил, что не надо было такую песню записывать. «Богохульственные слухи», тоже мне! Додумались! А вы всё «это кру-уто, это необы-ычно». В общем, парни, если кого-нибудь завтра молнией шарахнет – знайте, это из-за Мартина. - Нечего лазать по деревьям в грозу, - процедил Гор. Выглянув в окно, Флетч увидел, как Алан, размахивая руками, бежит вслед за автобусом. Видимо, водитель заметил его, потому что автобус остановился и открыл двери. Уайлдер вбежал по ступенькам – и исчез. ***One of us has to say he's sorry Or we will never be friends again. Let’s have a drink and talk it over I want to keep you for my friend. Bill Withers «For my friend»
Алана не было неделю. Всё это время Энди места себе не находил от волнения. Незримые уколы совести не давали ему и минуты покоя. Как эгоистично он себя повел! Он опрометчиво решил, что весь мир может крутиться вокруг него одного и что Алан может быть огорчен только из-за того, что произошло тем вечером. Стыдно было не только из-за сказанного и тех идиотических шуток, но и из-за того, что ему следовало сказать. Флетч понятия не имел – должен ли он был утешать и успокаивать, обязан ли он был спросить, что стряслось. Однако знал точно, что он не имел права издеваться так топорно-глупо. Когда Алан – как и обещал – позвонил, сообщая, что всё в порядке и он вернется в четверг, Энди в тот же момент решил, что встретит его в аэропорту. Будь у него выбор, он бы куда охотнее зашел бы в клетку с тигром – чем стоять сейчас в окружении встречающих. Энди понятия не имел, с какого перепугу он вообще пришел сюда. Что он, жена, что ли, чтобы встречать Алана и беспокоиться, хорошо ли он долетел? Что вообще их связывает, кроме работы, километров магнитофонной пленки, литров алкоголя и методично уничтожаемых нервов? Ну и того вечера тоже, да… но право, разве это может считаться поводом навеки привязывать себя к кому-либо? Так или иначе, мысли уже лезли через уши - Энди больше не мог думать, склонять на все лады и пытаться решить. Нужна была вторая сторона конфликта. Он должен был увидеть Алана. Разговор с ним был единственным способом прекратить это мучение. Наконец, прохладный женский голос объявил, что «совершил посадку рейс Лондон-Берлин», и Энди почувствовал, что костенеет и тупеет одновременно. Алан не ожидал, что его вообще будут встречать, однако быстро подавил вспышку удивления, мелькнувшую в глазах при виде Флетча - даже сейчас он превосходно владел собой. Странно, но он выглядел старше. Наверное, потому что определенно не выспался. - Всё в порядке? – спросил Энди. Прозвучало неожиданно сухо, но Уайлдер не обратил внимания. - Уже перевели из реанимации. - Сам как? - Ну, в сознании, узнает всех… - Я про тебя. - Да что со мной станется?.. - Идем, там такси ждет, - Флетч попытался подхватить сумку Алана, но тот не позволил ему себе помогать. По пути, они не разговаривали. Это казалось неловким и неудобным – обсуждать самочувствие Мэтта или, если совсем честно, то, ради чего Флетч и вызвался встречать Алана. И даже когда приехали к дому, где жил Алан – по-прежнему молчали. Флетч следом за Аланом поднялся на шестой этаж, и только после того, как Уайлдер закрыл за ними дверь, хоть какие-то попытки разговора пробились сквозь стену настороженной тишины. Уайлдер швырнул сумку в угол и произнес, садясь на тумбочку и стаскивая с ног кроссовки: - Если ты подумал, что я вру, а я знаю, что подумал – мог бы спросить у Мартина. Да, мог. Ему бы Мартин не соврал. Но поэтому, Флетч и молчал, зная, что Мартин ему доверяет – именно потому что Мартин ему доверяет. Энди не задавал вопросов, интуитивно чувствуя, когда расспросы будут излишними. Вот Дэйв этого не чувствовал, поэтому они с Мартином постоянно цапались и дрались. И что-то – не иначе как здравая логика – подсказывало, что Гор не обрадуется такому вопросу. Даже в шутливой форме. Как бы это вообще выглядело? Лучший друг приходит к тебе и начинает расспрашивать, а не спал ли ты ненароком с вашим общим знакомым. Зациклившись на своей идее, он чуть было не потерял доверие к Мартину. Флетч похолодел при мысли, что он чуть было не пожертвовал их дружбой из-за каких-то подозрений… Неожиданно Энди спохватился: - А откуда у него вообще оказался ЛСД? Алан криво улыбнулся, отводя глаза: - Каюсь, грешен. - Ну… - Флетч с трудом преодолел молчание, снова точно расплавленным гудроном заливавшее комнату. - Раз всё в порядке, я передам парням. Завтра тебя ждать или сначала отоспишься?.. - Энди? – позвал Алан, и, что жутко, хоть он и выглядел сонным и не выспавшимся, его глаза не были и вполовину такими уставшими, как звучал его голос. - Слушаю. - Зачем ты пришел вообще? Именно этот вопрос и ответ на него четко определили, что история обречена на продолжение. - Я хотел увидеть тебя, - ответил Энди, не раздумывая. – Я хотел знать, что у тебя всё хорошо. Я хочу быть здесь. И я хочу быть с тобой. С тем же успехом он мог бы врезать Алану. Уайлдер просто не мог выглядеть более ошарашенным, пораженным и шокированным. Какое-то время Алан просто смотрел, судорожно сглатывая, затем, совладав с собой, он приподнялся на носки так, чтобы его лицо оказалось вровень с лицом Флетча. - Спасибо, - тихо произнес Алан и поцеловал Энди. Поцеловал на удивление целомудренно и нежно. В тот момент всё было предельно ясно и понятно. Пропали сомнения и вопросы. Пропал страх. И среди множества чувств и вещей, которыми наполнен этот мир, остались только они одни.Hush now, don't explain, Just say you'll remain. I'm glad you’re back, Don't explain. Billie Holiday «Don't Explain»