Против ветра

You and I, you and I and dominoes, The day goes by... You and I in place Wasting time on dominoes A day so dark, so warm Life that comes of no harm You and I and dominoes, time goes by... Syd Barrett «Dominoes»

Алан расположился на полу возле стеллажа с дисками, выбирая пластинку, которая звучала бы прохладно, потому что мозг так и грозился расплавиться и вытечь из ушей. Пусть на улице и было более чем морозно, и с неба щедро валил снег, отопление работало на славу - квартира напоминала то ли тропические джунгли, то ли маленький филиал ада. Разумеется, Энди тоже был в комнате – валялся на диване, притворяясь, что читает. - Ты хотя бы название выдумал? – поинтересовался Уайлдер, после долгих метаний выбирая «Telekon» Гэри Ньюмена. Флетч неопределенно пожал плечами: - «Toast Hawaii». Не спрашивай, почему. Я всё равно не знаю. И, черт, поставь что-нибудь нормальное, а? – Алан показал ему язык и пошел искать наушники. Идею записать сольный альбом и название для будущей пластинки Флетч сгенерировал, будучи не особенно трезвым – тем удивительнее, что Алан поддержал его и выразил желание помочь с записью, но ни в коем случае не с сочинением текстов («Не смотри так на меня, я и открытку в рифму подписать не смогу»). А поскольку Энди тоже со стихами был на уважительное «Вы» - ему просто боязно было пытаться залезть на те же вершины, куда карабкался упорный Мартин - остановились на подборке кавер-версий. Теперь, после того как Уайлдер заявил, что сыграет даже на маримбах и кастаньетах, если потребуется, оставалось раздобыть студию и благословление Миллера, и этот пункт едва не потерпел сокрушительное поражение. Когда Флетч сказал Дэну, что ему надо бы недели две-три в студии - и тогда он, пожалуй, запишет самую настоящую собственную пластинку, - спокойствие Миллера наконец дало слабину. Ну, как слабину… он просто взорвался: - Да вы мне плешь проели, подлецы бессовестные! То вам отпуск, то вам студию. Летающую тарелку не подогнать?! Однако согласие свое всё-таки дал. Пожалуй, главным аргументом в пользу небольшого перерыва стало то, что Гаан, сдуру выбежавший на улицу без куртки и шарфа, чтобы купить сигареты, простудился и теперь перхал и кашлял самым мерзким из всех возможных образов, так что группа не могла продолжать толком работать над записью. Флетч расчетливо взывал к голосу разума и состраданию Миллера – поскольку дражайший вокалист обязан восстановиться, перед тем, команда может приступать к финальной, завершающей части работы (затем Дэйва подразумевалось снабдить пинком и отправить обратно отдыхать). Мартин без колебаний проголосовал в пользу отдыха. Необходимость приходить каждый божий день в студию и сидеть там до морковкина заговенья невероятно угнетала его, а мрачный Гор был способен разве на то, чтобы сидеть, ласково обняв гитару, и не чаще раза в минуту дергать струны, всем своим видом показывая, что он уже давно простился с юдолью земной и сейчас витает приблизительно в районе Меркурия. - Всё равно Рождество скоро, ну так пусть парни раньше времени домой поедут? - А вы, значит, с Аланом будете сочинять?.. - А мы будем сочинять, - уже менее уверенно прибавил Энди. - Вот бы все так работали… - неожиданно тоскливо вздохнул Миллер, уставившись в пространство. – А ну вас… - он махнул рукой. - Попробуйте, что уж там. Всё равно декабрь уже кончается… - и в самом деле, давно отгремело устроенное Гором празднество в честь дня святого Мартина, а в некоторых домах уже теплились огоньки венков Адвента - три свечки. До Рождества осталось не больше недели. Некоторые, впрочем, поторопились с празднованием. - Не поверишь, - Алан возился в прихожей, разматывая шарф и стряхивая с волос стремительно таящий снег, - Мэтт решил, что я останусь на Рождество в Берлине и отправил подарок сюда. Причем отправил заранее. Ну разве не полудурок, а? Флетч промолчал, подумав неожиданно, что они не так давно условились не дарить друг другу ничего - никаких «на память» и «со значением»… «Я – твой лучший подарок, так что не надо бухтеть, что я ничего тебе не презентовал» - ворчал Алан, театрально снимая рубашку и швыряя её в сторону шкафа (разумеется, промазал, но Уайлдера это уже не волновало, потому что Энди повалил его на пол там же, где он и стоял). …Возможно, чтобы не создавать материальных связей, не привязываться друг к другу еще и предметами и - в придачу - не чувствовать, что ты кому-то чего-то должен. Лишь однажды это правило будет вопиюще нарушено, и воздушные змеи поднимутся в воздух на безлюдном пляже неподалеку от Валенсии, связывая их двоих тонкой веревкой, которая оказалась прочнее стального троса, потому что сплетена она была не из пеньки и даже не из металлической проволоки, а из памяти. Энди собрался уже уйти в другую комнату, чтобы, читая, отвлечься от странно-унылых мыслей, в которые его ввергали рассуждения о подарках, как Алан, сидящий на диване в гостиной, окликнул его: - Ну куда ты, Флетч, в самом деле? Садись тут. Отбрасывая в сторону все мрачные размышления и книги, Энди разлегся на диване, положив голову к Алану на колени. Они уже не видели в подобных жестах ничего позорного и сопливо-милого (как всё мнилось им поначалу). Уайлдер лишь странно улыбнулся (будь это кто-то другой, Флетч бы даже подумал, что улыбка вышла растроганной), и потрепал Энди по волосам, прежде чем заняться своим подарком. Почтовая оберточная бумага улетела в сторону, в руках у Алана оказалась небольшая коробка с примятым бантом на крышке. К подарку прилагалась записка. - «Нашел у себя в шкафу, когда переезжал. Думаю, тебе понравится. С Рождеством, Чарли», - прочитал Алан. – Вот же сентиментальный старикан! Что такого он мог найти в шкафу? Неужели мою флейту? Или шляпу? - Какую еще шляпу? – едва подавил зевок Флетчер. На него нашла странная уютная сонливость, прогнать которую оказалось не так-то просто. - Да там… недалеко от дома стройка была. Хроническая. Кажется, там строили магазин, но деньги закончились и дело встало. Мы по этой стройке лазали, воображали, будто это Гранд Каньон, а мы ищем там бандита. Я, собственно, бандитом и был, а какой бандит без шляпы? Хотя нет, для шляпы коробка маловата, - Алан оценивающе потряс подарком. – Не гремит. Черт, да что же такое? - Может, откроешь, наконец? Уайлдер сурово посмотрел на Энди, мол, неужели он не понимает, что следует сначала насладиться предвкушением подарка, а потом только смотреть, что в коробке. - Нет, я этого не понимаю, - твердо сказал Флетч. – Я не люблю неизвестность, - Алан неожиданно тепло улыбнулся, и неизвестно чем бы это закончилось, если бы Энди не напомнил Уайлдеру о подарке. Алан присвистнул, доставая из коробки галстук: - О, да-а… вот действительно сюрприз. Я был уверен, что окончательно посеял его… - Это какой-то особенный галстук? - Не то слово… ты мне, конечно, не поверишь, но еще до того, как я к вам прибился, у меня галстуков было выше крыши. По одному на каждый день недели, один черный, вот этот школьный форменный, и даже бабочка, - Флетч будто бы не веря замотал головой. - Для выступлений в музыкальной школе. Еще был совершенно дикий галстук, я его пару раз только надел. На Карнаби-стрит купил… он фурор произвел в нашей тусовке. Вообрази только: двенадцатилетний шкет, а у него на шее галстук с голой бабой. Ну, на галстуке была тетка нарисована. Вроде Бетти Пейдж. В одних трусах… - Алан мечтательно вздохнул. – Славный был галстук. У меня его Мэтт отобрал. Сказал, что я слишком маленький. - Какая жалость. Ну а у этого какая история? – Флетч показал на школьный галстук, который Алан по-прежнему держал в руках. - Я его выкинул. - Ты же сказал, что потерял. - Не… - Уайлдер задумался, сосредоточенно смотря в пространство. - Мы… куда же мы шли тогда?.. На урок какой-то. Не помню. Даже сколько мне лет было, точно не могу сказать. Во всяком случае, - усмехнулся Алан. – Сопляк был определенно. «С веснушками…» - неожиданно мечтательно подумал Энди и ужаснулся собственным мыслям, сообразив, что его лицо сейчас, скорее всего, выражает крайнюю степень идиотизма. Однако Уайлдер, кажется, не заметил, любовно поглаживая вышитый на галстуке герб школы Актон и витая в облаках воспоминаний. - …мы шли и говорили, что половина школьных предметов нам не пригодится, и если кто-то собирается шить модную одежду – может его стоит освободить от контрольных по ненужным предметам? И… и Дженни? Да, точно, Дженни. Она сказала, что Йану Гиллану алгебра после школы нигде не понадобилась, и я тогда… снял галстук и выкинул его к чертям. Это было так круто. Они так смотрели… восхищенно просто. Правда, потом мне здорово влетело от отца. По всем школьным мусоркам рылся, искал. Нашел-таки, отстирывал еще целую вечность. Я его и погладить пытался. Видишь подпалины?.. Знаешь, наверное, тогда я и решил, что не хочу… не хочу работать, с девяти до пяти, потом домой, ковыряться в еде, ругать правительство… - А хочу работать с часу ночи до пяти утра, потом с полудня до трех, потом с шести и пока сил хватит? - Да-а… а потом куда-нибудь. Чтобы не стабильно, не нормально. Не жизнь в сотах, делать, что полагается… - У трутней нет жала, если ты вдруг не знал. И дохнут они достаточно быстро. А еще их из улья вышвыривают, когда еды не хватает на всех. - Что ты всё портишь, зануда? - сварливо отмахнулся от него Алан. – Э-эй, не спи!.. – он недовольно задергал коленями, потому что Флетчер, по всей видимости, был близок к тому, чтобы благополучно отключиться. - Слушай, а пошли в бильярд? - А я не хочу в бильярд… - буркнул Энди. - А куда ты хочешь? - Я никуда не хочу, - Флетч разлепил веки и, глянув на Уайлдера, неосознанно-лукавым жестом облизал губы. - Я хочу тебя. - Вот как… но потом всё равно пойдем в бильярд, хорошо? - Договорились. *** Едва зайдя в мутновато-темное помещение бильярдной, Уайлдер заявил, что передумал и вообще у него сегодня душа к бильярду не лежит, и он лично предпочел бы партию в пул. Хозяйка сего заведения, Клаудия, лишь махнула ему рукой, мол, сам знает, где тут кии. - Хе-ей, guten Abend, Клаудия, давно не виделись, - Флетч поспешил, на правах приятеля Клаудии, пожать ей руку. С Клаудией он познакомился еще в первый приезд в Берлин. У нее была самая атмосферная декадентско-прокуренная бильярдная во всем городе и большое – с пятицентовик – пушистое родимое пятно над левой бровью. Её особое расположение Флетч заслужил тем, что как-то помог Клаудии прогнать взашей её особенно надоедливого ухажера – парень приходил чуть ли не каждый вечер и бесцеремонно приставал к Клаудии, то ноя, а то и требуя, чтобы она перестала «строить недотрогу» и вернулась к нему. Однажды, когда Энди заметил, что парень, перейдя от слов к делу, посмел поднять на женщину руку, то просто-напросто схватил наглеца за ворот и, протащив через всю комнату, вышвырнул на улицу, сопроводив свои действия угрозой в следующий раз размозжить ему голову кием. Больше, по словам Клаудии, этот тип к ней и близко не подходил, и она великодушно объявила, что отныне Энди – её «самый британский друг» и может играть в бильярд сколько ему вздумается. Энди вечно казалось, что Клаудия читает его мысли и прекрасно, прекрасно знает, чем они с Аланом были заняты прошлым вечером (и этим утром, и незадолго до того, чтобы прийти сюда), впрочем, странным образом, его это не беспокоило. Флетчер натирал мелом кий, пока Алан с видом знатока выставлял шары. Уайлдер поленился сооружать прическу, потому постоянно тряс головой, откидывая назад падающие на лицо и закрывающие обзор волосы – в сочетании с болтающимся на шее школьным галстуком это создавало невероятно домашний образ Алана, каким его видели разве что близкие (такая рассеянная улыбка не предназначалась на экспорт). Кинули монетку – разбивать пирамиду выпало Алану. Он, быстро прицелившись, ударил (шары покатились, глухо ударяясь о стенки стола), но не забил ни одного и с шутливым поклоном уступил место Энди. Флетч первым загнал в лузу красный шар – значит дальше должен был преследовать исключительно однотонные – и продолжил начатую еще дома беседу: - Так значит ты был бандитом?.. охотно верю, кстати. Мелкий веснушчатый паршивец, который в воскресенье будит родителей в шесть утра, чтобы сказать, что он пошел гулять с друзьями, и спросить заодно, как делают круглые консервные банки – это ты и есть. - Да, такая вот зараза… - после того, как Энди промазал, ход перешел к Уайлдеру, который без особого труда забил шар с номером 10. - Можно ли дома приготовить шоколад еще. Это, мы, кстати, потом с Брайаном пытались проверить. - И как? Успешно? - Едва пожар не устроили. - Чувствую, родители были просто на седьмом небе от счастья, когда ты решил начать самостоятельную жизнь, – попытавшись сделать крученый, Энди забил вместо своего полосатый шар Уайлдера, и Алан, с усмешкой, поблагодарил. - А вот кем был некий Эндрю Джон? - опираясь на кий, Уайлдер наблюдал, как Флетч целится. - Он тоже на спор выпрыгивал из школьных окон и рисовал на доске ругательства, когда в кабинете никого нет? - Ну, не стану отрицать, - снова глухое стук-стук и желтый шар падает в лузу. С довольной улыбкой, Энди выпрямился и потянулся за мелком. - Такое тоже бывало. Но вообще он был на редкость депрессивным кадром, которому книжки ближе чем одноклассники. - Да ладно? - Ага-ага. Вечно сидел себе в уголочке с книжкой и думал о мрачном. О войнах, обо всех этих мертвых солдатах, о том, что их не дождались дома… а еще он регулярно ходил в церковь, исповедовался и молился, причем не только перед сном, потому что боялся, что если он не будет следовать этим правилам, его постигнет небесная кара. - Кошмар какой, - Флетч случайно загнал в лузу белый биток, Уайлдер выставил шар в центр стола. - Неужели ты про беднягу ничего хорошего сказать не можешь? - Ну… он был капитаном футбольной команды. И хорошим другом. А еще хотел работать учителем истории. - Далеко же вы ушли от своей детской мечты, мистер Флетчер! – засмеялся Алан. Энди хотел отшутиться, но вдруг очередная пренеприятная мысль закралась в голову: - Слушай, а ведь завтра вечером мы уже… мы ведь уедем завтра, - руки слегка дрогнули, из-за чего Флетч чуть не промазал. И действительно, Рождество не делает исключений и все обязаны встречать его в кругу семьи, так что на следующий день они должны были ехать по домам. Алан обошел вокруг стола, сощурившись, осмотрел «поле битвы» и только потом произнес: - Но ведь потом мы всё равно вернемся. - Вернемся? - Да куда ты, зараза, денешься?.. – хмыкнул Уайлдер. Усмехнувшись, Энди аккуратным ударом забил последний черный шар №8.