***
Охрану, что пострадала от удара силовых колебаний, которые за собой тянул Верхний Страж Духа, перенесли в больничный корпус, где поместили в специальные колбы и провели диагностику. Даррелла пришлось отправить на восстановление — из-за удара Стража у него частично парализовало тело, начали отказывать нервные клетки, кишечник, мочевой был первым из всей вереницы. Врачи волосы на голове рвали, когда увидели степень повреждения внутренностей секретаря. И это притом, что фильб инстинктивно перетянули большую часть удара на себя. Император был помещен в такую же диагностическую капсулу, которая зарегистрировала не меньшие повреждения, но уже частично восстановленные — голова, нервные окончания. Это постарался Страж. Постарался исправить то, что натворил. На время, пока правитель пребывал в капсуле во дворце была гробовая тишина. Страж находился рядом с ним и правил микроскопические недочеты, на квантовом уровне, которые аппарат не ощущал и пропускал. Врачи не мешали и только с любопытством поглядывали на его действия, но и с долей страха — не справится он, никто не сможет. Семья, нервничая, курсировала между больничным крылом и малыми залами, тихо переговариваясь, отменив по вотчинам все встречи. В империи был раздрай — Тенаар исчез. Даже Альма примчалась на самом быстром корабле, какой только смогла найти на планете мужа — стащила быстроходную шхуну и, самостоятельно пилотируя, добралась в рекордно короткие сроки. И прилипла к палате, где лежал брат, ни в какую не соглашалась покинуть ее и отдохнуть. Даже пару раз рыкнула и от нее отстали, только слуги форсировали туда-сюда, дабы ее покормить или отвести душ принять. Все же леди. Братья, особенно Согу и Клави, взяли на себя самые неотложные дела, что-то отменили или перенесли, выслали ищеек, раскидали запросы на поиск Тенаара. Скрывать его исчезновение смысла нет. Храм запылал ярким красным маревом, когда Страж вышел из его недр и направился во дворец. По планете прошлись серии ураганов, цунами в океанах и сильнейшие ветра огласили о невероятном событии. Легио, словно осознало утрату, вздыбило шерсть, поежилось и покрылось мурашками. Волнение Храма Будашангри ощутили даже в удаленных уголках галактики, где были малые Храмы. Скрывать нет смысла, ибо уже сейчас несколько правителей направили императору вежливые послания с интересом — что случилось в Храме Будашангри, ибо их Храм звенел несколько часов и сейчас мелко вибрирует, и вибрация не проходит, не стихает. Подобное явление было впервые, оно пугает, оно заставляет думать и придумывать, что ни есть хорошо. Семья понимала подобные волнения, поэтому скрывать ничего не стала. На послания был свой устрашающий ответ: после атаки на Храм, Тенаар ушел. Ответ шокировал, вводил в ступор, доводил до нервной икоты и тут же обретал послания в ответ с заверением, что Легио вправе располагать любыми средствами их мира, ибо для поиска Тенаара не пожалеют живота своего. И за сутки, первые сутки «траура потери», таких писем прибыло не меньше трех сотен. И писали, как правители планет, что входят в состав империи, так и одиночки, что занимаются поиском людей. Специально же собранный комитет братьями императора, в частности Эльмиром, которому старшие передали сие действо, обработал все данные, все запросы писем и начал тактический разворот поисков. В руках сына императрицы собралась большая команда, не просто одиночек, а целых миров, которые со всей тщательностью составили поисковые бригады и разослали их по всем частям империи, а также и за ее пределы на территории соседей. Соседи, вопреки всем домыслам и думам, раскрыли границы именно для этих групп, не без сопровождения конечно же, но пропустили на свои территории. Последователей Храма Судеб Будашангри хватает в галактике за пределами Легио. Империя же всколыхнулась, поднялась и растерянно развела руками — нет Тенаара ни в одном порту, ни на одном корабле, а все подозрительные места просеяли через сито. О том, что он погиб, опровергал тот факт, что они всё еще живы, что Страж не активировал протоколы уничтожения пространства в определенной точке галактики, указав на место смерти Тенаара. Страж хранил молчание, Храмы вибрировали, верующие в учения Будашангри активно молились и все с замиранием сердца и маниакальным желанием «знать» впивались во все новостные ленты взглядом, слушали оповещающие каналы и страшились узнать, что он все же больше не среди живых. Как по наклонной, в самой империи Легио, росло число тех, кто верил в истинность существования Тенаара, просто по одной простой причине — ранее Храмы были слабее. До исчезновения Тенаара любое здание Храма лечило, стоило лишь только руку к его камню приложить; после потери Тенаара, Храмы медленно ослабевали, закрывали свои чудодейственные силы, отворачивались от людей, что посмели нарушить просьбу Тенаара. Империя Легио медленно и уверенно осознавала, что их правители подчинились, но другая сторона — нет. Это осознание несло беды на головы тех, кто осмелился…***
Император очнулся спустя неделю, после удара, который перенес и выжил. Страж и Альма пробыли подле его капсулы практически не отлучаясь. Вернее, Альму утаскивали немного перекусить и принять душ, а вот спать она отказывалась уходить в другое помещение; сестра спала на неудобной кушетке, накрытая пледом и ждала, когда брату станет лучше. Страж же вообще не отходил от капсулы ни на шаг. И никто не смел его просить отлучиться, одного раза и поседевшего слуги, что пришел сообщить об отдыхе и приеме пищи, хватило всем и сразу. И вот император открыл глаза, и первый вопрос: «Где Сато?» — заставил съежиться всех присутствующих. Надежда в глазах потухла, навернулись самые настоящие слезы, злые и обжигающие. — Имея империю, меня имеет система! — прошептал император и закрыв глаза, судорожно выдохнул. — Брат, — Альма приблизилась и присела на край кровати, положила руку на его грудь, — его найдут. — Кто это был? Кто его похитил? — раскрыв глаза, он впился взглядом в лицо, осунувшееся, бледное, уставшее. Альма закусила губу, опустила голову. — Что? — Шао приподнялся на локтях и встревоженно осмотрел сестру, которая казалось стала еще мельче, чем была. — Что случилось? — Брат, — Альма сморгнула предательские слезы, — стражи перевернули всю комнату, по миллиметрам все обнюхали… Но… — Что? — он схватил ее за руку и сжал с силой, — что с ним?! — Брат, — женщина едва ворочала языком от волнения и застрявшего кома в горле, — личные слуги, как и привратник Тенаара, они все сообщили… — Что сообщили? Альма! Не тяни кота за яйца!!! — Император, — женщина опустила голову и глаза, облизнула губы. — Его не похитили; он ушел сам. — Как? — выдохнул Шао. — Ногами, — нервно усмехнулась принцесса. — Взял у Сим ее прибор сокрытия и ушел. Перед этим опоил их всех снотворным. — Нет… — шепотом, хриплым, сиплым, не родным, словно голос был чужой, каркающий. — Нет…он не мог… Альма, это не правда! — Боюсь, император, это правда. — Обозначил свое присутствие Привратник правителя. — Я лично проверил все, до последней молекулы. Не было похищения. Тенаар самостоятельно покинул дворец, взял корабль и на половине пути покинул его. Следы отыскали, но. — Что? — с замершим, едва бьющим под ребра сердцем, Шао, сжимая кулаки и собирая пальцами простыни, смотрел на него широко распахнутыми глазами. — Он ушел в порт. Мы отследили девять из ста десяти кораблей, что стартовали за ночь и утро. В самом порту его нет. — Нет? — Сглотнул император. — Как же так? — Повелитель, — Привратник склонил голову, — я вызвал всех ищеек, что имеет Легио, как бы далеко они ни были. Список кораблей разделил на них. — Ты уверен, что в порту? — Да. — Привратник кивнул. — Камеры, что фиксируют территорию, засекли его. Он вошел в один из ангаров, но на какой корабль поднялся неизвестно. — Но ведь там же… — Альма нахмурилась. — Камеры ведь везде. Как это вы не знаете, на какой корабль он сел? — Дело в том, что как только он переступает порог ангара, в нем гаснет свет и все системы слежения экранируются. Помехи убрать невозможно — все затерто. Ровно на восемь минут. Какой из торговых судов был выбран, мы не знаем. К тому же, — он опустил глаза на руку, где сиял браслет с мигающими иконками сообщений, — ищейки передали, что двадцать пять судов вернулись на Легио, как только до них дошел слух о пропаже Тенаара и что он был в ангаре, где была их парковка. Сейчас идет досмотр, команды активно помогают. — Ушел. — Шепотом проговорил Шао, приложил руку к груди. — Бросил. Что же ты делаешь, Сато? Зачем наказываешь? Альма сжалась еще больше, ибо это как раз походило на наказание Тенаара. Наказание для всего Легио и Оламу. Как ни странно, и для них тоже. Привратник еще что-то сказал, но его не слушали. Вообще. И он замолчал. А весть из палаты императора разнеслась по дворцу — Тенаар наказал императора, империю. За что? Не суть важно, главное, это то, что его нет на планете. Все.***
Руми отошла от здания Авдехта, в очередной раз не сумев пройти. Вот уже несколько дней она кружит рядом, но не может пробраться. Здесь на каждом углу фильб. Натыкали их, еще и любимую зверушку в морде дуаши, нормальным имо негде пройти! Охраняют, еще не до конца, пришедшего в себя императора. Честно признаться? Она желала смерти этому малодушному придурку. Сбежал от него кобелек, которого он так радостно потрахивал и все, расклеился! Тьфу! Айрана осмотрелась. Бомонд. Улыбнулась. Ну раз пока пройти к этой размазне не получается, значит надо поиграться с ними. И что, что женки под печатями, бомонд-то нет. Злорадно заулыбавшись, она осмотрела сад. Да и слуг тут полным-полно — каждая зараза мнит себя пупом земли. Айрана-Руми умеет быть терпеливой. Зря она что ли две сотни лет вела охоту? Он пропал с ее поля зрения, думала, что погиб. Две сотни лет играли в пятнашки, а теперь его сынка будет отбывать все промахи папашки. Шанкори помер, но ведь есть Сатори. Сладко заулыбалась, обхватила себя руками. Найти этого беглеца было трудно, но не невозможно. Ее мать нашла, но Имо Шанкори Ивари просто спрятал свое дитятко, а сам вышел на бой. Сгорел в языках пламени и пал. Ух как тогда галактику тряхнуло! Матери досталось, да так, что она едва кости собрала. Приползла к дому, где подрастала Айрана-Руми, передала ей путь следования к Кавехтару, путь истока наследования и отбыла к Богам. И вот спустя два века, как Ивари нет, его сынок занял место ему предназначенное, но он такой слабак, так держится за черты «человечности», что позволил, подпустил, не заметил и проиграв один раз поджал хвост и сбежал. А теперь у него есть только несколько якорей и, если они рухнут, не будут подпитаны, он сдохнет в темени сердца. Страшнее любви к человеку может быть только отказ Сферы Маймельхан. Вдохнув, выдохнув, осмотревшись и улыбнувшись почти победе, Айрана-Руми направила стопы свои к новой цели: найти лазейку среди живущего здесь стада.***
Альма вошла в большую официальную залу вотчины Тенаара. Здесь, по-прежнему, были слуги. Никого и никуда не отправили. Никого не тронули. Женщина осмотрела трон Тенаара. Красивый, богато украшен. На нем этот человек смотрелся порой нелепо, в своем одеянии простого министра, а порой смотрелся так, как величие императора на троне не дотягивает. Стоя в своем светло-голубом платье, с аккуратной прической, леди Альма не смогла сдержать слез. Невообразимым образом, очень мягко и аккуратно он пробрался в самые потаенные уголки ее души и вдруг стал очень важным человеком. Вот таким, каким может стать мать или отец. Ребенок. И сейчас она не могла унять терзающие душу и сердце тупую боль. Он ушел. Исчез. С первого ее знакомства с ним, она уже знала — он будет частью империи. Никому не говорила про это, никого не посвящала в свои мысли, даже наставницу. Это была ее железная уверенность и еще то его тепло. От него, даже под статусом «Шита», даже тогда от него веяло греющее тепло. Возможно это тепло ощутили бы и остальные, кто несет печать, если бы пообщались с ним, как с человеком, а не как титул с титулом. Уже тогда она ощущала, что он необычен, а тяга брата к нему не надуманная, не игра, не средство позлить всех. Уже тогда, в те первые дни, она видела его невообразимую необыкновенность и ее тянуло к нему, вот как люди, которые нашли родственную душу, с которой можно поговорить, поделиться наболевшим. Друг. Смело и без преувеличения, для Альмы Тенаар стал другом. Вот здесь и сейчас, она понимала — он был ей другом. Не правителем, не господином, не титулом. Он был другом. И ей хочется, чтобы так оставалось и дальше. Она скучает по другу, скучает по его острому уму и привычке смотреть не только вперед, но и привстав на цыпочки поглядеть чуть дальше, дабы здесь и сейчас немного подстелить соломки. Он был огненным, пушистым, мягким и готовым ко всем ударам… так казалось ранее. Сейчас этого утверждать никто не сможет. При всем том, каким был Тенаар, он оставался человеком и слабости у него были, а силы, как оказалось, не безграничны. Увы. Легко стерев слезы, Альма развернулась к дверям в малую залу. Стоявший у дверей слуга открыл ее, не преграждая дорогу. Все тайны господина Тенаара были сейчас защищены. Его секретарь, две служанки… Все его пешки и более ценные фигуры остались костяком. Леди Ремана, да, она достойна того, чтобы занимать вотчину императрицы. Она, леди Паолина и, как ни странно, леди Анами, уже оправились, быстро отреагировали и в данный момент находятся здесь. Альма переступила разделяющую черту от общего большого зала к малому. На кушетках сидели три названные в мыслях сестры императора женщины и еще леди Леона-Франциска. Леди Альма вошла кивнула головой им всем и присела на место, что идеально подходит ей сейчас. Почести при встрече были отданы ей с их стороны, завершая приветствие «при встрече». — Итак, дамы, — Альма осмотрела всех, — у нас проблема. Нет Тенаара, император еще болеет, императрица не назначена. И, — она покачала головой, — по империи идет волна — люди недовольны. — Домом Маин? — спросила Леона-Франциска. — Нет. — Альма заулыбалась. — Домом Маин они как раз-таки довольны. Они недовольны тем, что просьбу Тенаара проигнорировало Оламу. И рвутся в бой. Мой супруг просил передать — три сектора, что ближе всех к соседу, поднимают волну, корабли, собирают народную армию. — Какой ужас. — Ремана прижала руку к груди. — Их ведь не остановишь; чистое самоубийство! — Вы правы, леди Ремана, не остановить. А если будем пытаться, нас же и поглотят. Здесь нужно нечто другое. Причем настолько другое, чтобы дурные головы поостыли, слушали приказы и не делали глупостей, но при этом не посчитали трусостью со стороны дома Маин. — Что должен сделать гарем? — Анами уставилась на Альму. — Гарем должен показать свою работоспособность. Вы все, — она осмотрела женщин, — в свое время вошли в этот дом и получили разрешение соединиться браком с тем, кто состоит в супружестве каюхайд. Каждая из вас встала во главе вотчины, что есть доказательство вашей способности управлять данными в ваши руки объемами. А раз так, то распускаем перышки, дабы в лучах света блестеть и прикрываясь им клевать в голову нерадивых. — Леди Альма, — Ремана мягко улыбнулась, — вы правы, за светом атаку не разглядят. А когда она будет нанесена, поздно закрываться. — Именно. — Альма улыбнулась лисьей улыбкой. — Наш господин не с нами, но это не значит, что мы вдруг растерялись и стыдливо спрячемся. Он не для этого столько уроков нам всем давал. Кто бы мог подумать, что именно этот человек, что вырос вдали от дворцов и интриг, будет учить нас, с пеленок и молоком матери впитавших в себя все эти законы, как правильно нужно себя вести, атаковать и держать удар. — Леди Альма, — Леона-Франциска чуть сжала пальцами веер, — могу ли спросить? — Конечно, — кивнула леди. — Думаю, что никто из присутствующих тут не заблуждается насчет леди Эльмеши. — В ответ только подтверждающие ее слова кивки голов. — И, так как леди Эльмеша очень сильный игрок, а по сути единственный на территории Кавехтара, то можем ли мы обращаться за советами или помощью к ней? — Не можете, — Альма заулыбалась лучезарно, — а со всей силы эксплуатировать ум и связи данной леди, дабы Кавехтар и его бомонд работали как часы.***
Леди Ремана сидела в своем кабинете, думала о том, как и что теперь делать. В двери постучались. — Войдите. — Разрешила она. — Госпожа, аудиенции просит леди Паолина. — Произнесла вошедшая служанка, сделав учтивый реверанс. — Пусть войдет. И не беспокоить нас. — Как прикажете, госпожа. — Женщина отошла и открыв дверь больше, пропустила гостью. Паолина, сегодня в зеленом платье с золотой вышивкой, с шикарной юбкой и красивой прической, плавно дошла до стола, сделав легкий поклон, улыбнулась на разрешение присесть. — Что привело вас, дорогая? — Леди Ремана, — Паолина сверкнула глазами, — у нас назревает война. — Да? И где еще мы будем воевать? — усмехнулась иронично Ремана. — В гареме. — Паолина покачала головой и, следуя за ее движением, длинные серьги заиграли, едва слышно издавая мелодичный звон. — И что такого воинственного будет в гареме, что вы так озаботились? Да еще и до начала действий. — Ремана осмотрела красивую и довольно умную женщину. Ту самую соратницу, в голову коей сам Тенаар вбил единственную мысль — быть подле Реманы есть твоя работа! — У нас нет императрицы. — Паолина мгновенно увидела, как эти слова задели Реману. — И я полагаю, что этот вопрос задевает все головы. Если брать по игрокам, то у нас самые яркие, это вы, я и леди Анами. Но, господин Тенаар дал нам еще одну акулу. Леди Инна. Она не упустит шанса. А так как она прижала к себе леди Руфи, то у нас стоит жесткий раздел. Я на вашей стороне. От и до. — Паолина блеснула глазами. — Давно свыклась с тем, что над моей головой ваша рука будет лучше, чем еще чья-то. — Сейчас вы говорите, что будете поддерживать мою кандидатуру? — Ремана осмотрела сидевшую перед собой охотницу, пытаясь найти в ее словах хоть намек на ложь. Мало ли как возжелает эта дама голову поднять, когда господина нет и приструнить ее некому? — Да. Господин Тенаар выбрал меня для этого. Поддержка тому, на кого он возлагает надежду, как на ведущую женщину в гареме. И это не я, тот ведущий музыкальный инструмент, а вы, и ваш тон мне было велено поддерживать. — Паолина закачала головой. — Давно все было видно и понятно. Господин Тенаар в вас видел императрицу, но не говорил. — Странно, почему же? — Ремана усмехнулась. — Потому что императрица должна уметь бороться за свое место: не только добиться, но и удержать добившись. Он учил вас именно этому. Для уроков взял стерву психованную, акулу в бизнесе, двуличную сучку и меня, поддержку. Чему я, к слову, горжусь. — Ее взгляд был уверенный, непоколебимый. Насколько она честна, пусть совесть ей будет судьей, а всем остальным надлежит верить в искренность слов. — Хм, — Ремана хмыкнула, растянула губы в деловой улыбке и продолжила, — леди Паолина, думаю вы пришли не просто сводку общего настроения мне принести и озвучить. У вас ведь есть план? — Ремана заулыбалась с «привкусом охоты». — Да. — Паолина кивнула головой. — И этот план будет неожиданным. Весьма и весьма. — И что же вы придумали, моя дорогая? — Первое и самое главное: возвышение леди Анами. Сделать ее нерушимой, монолитной и аппетитной для бомонда, а также министерства. За ней стоит Наследный Принц, а это значит, что по силам она превосходит нас. Но, — Паолина заулыбалась ядовито, — леди Анами усвоила урок господина. — Она знает про ваш план, леди Паолина? — Она ничего не знает и не должна узнать до дня, когда будет надо заручиться ее поддержкой. — После взлета, данная дама может позабыть, что являться матерью наследника империи, не значит быть императрицей. Опасно давать в ее руки столько власти. — Леди Ремана, у вас ведь есть право призвать ее к ответу, по чину старшинства. — Когда у данной леди будут силы, мое «призвать к ответу», увы, будет пустым звуком. — Покачала головой Ремана, привыкшая действовать более осторожно. — Наказание господина Тенаара. — Паолина хищно улыбнулась, выдавая козырь, коим руководить одной леди будет проще простого, — против этого леди Анами не посмеет и головы поднять выше, чем ВЫ ей позволите. Ремана хотела что-то сказать, но не стала. Минуту обдумывая тактический шаг, заулыбалась такой же хищной улыбкой: — Да, леди Паолина, моя дорогая соратница, вы правы. Быть императрицей леди Анами просто нельзя. Императрица чаще всех встречается с императором, больше всего проводит с ним времени в деловых разговорах. Это опасно, при тех то событиях. Вы прямо в центр ока зрите, моя дорогая подруга. — Итак, — Паолина уверенно осмотрела сидевшую перед собой старшую из жен, продолжила, — мне начать рассказывать, как и куда шагнуть в предстоящей войне? И как я вижу каждый шаг? — Да, моя дорогая подруга, расскажите. — Ремана заулыбалась улыбкой победителя. Три сильные фигуры, да под рукой Леону-Франциску со всей мощи, это уже больше половины. Остаются только Инна, что прибрала к рукам Руфи, и вечно скандалившая с ними Аише… увы и ах, они в минусе.***
Согу вышел из больничного крыла, где проходил терапию со своей рукой, которой двигал с небольшим трудом. После той раны он еще не оклемался. Дабы разработать руку, приходится проходить лечение, но он уже способен безболезненно ею двигать и даже небольшой вес поднимать. Прошел по дороге, заметил краем глаза гуляющих бомондовских собачек и кошечек, заулыбался. Леди Роксана вела работу по приручению. У нее была очень хорошая свита, толково составленная, ни грамма лишних рядом и всегда культурно себя ведущих, кушающих с ее рук, готовых кушать больше, для этого делая все возможное. Его супруга была бы идеальной дамой в правлении гарема, если бы стала женой императора. Оскалившись на такие мысли, быстро тряханул головой и пошел в сторону министерства. У них много работы. Очень много работы. Пройдя мимо раскланявшихся, принц заметил идущую леди и заулыбался. — Леди Анами, — склонив голову, принц остановился, — вы как всегда прекрасны. — Благодарю, — женщина улыбнулась и кивнула ему головой. — Вижу, вы были в больничном корпусе. — Да, леди, — кивнул головой принц. — Увы, мое ранение еще дает о себе знать. — Чуть прижал руку к больному месту. — Увы. — Согласилась Анами. — Принц Согу, у меня к вам небольшая просьба. И собственно ради этого я и искала встречи. — Леди Анами, я в вашем распоряжении, по мере моих сил конечно же. — Пройдемся? — она повела рукой в сторону сад-Ханти. — С превеликим удовольствием. — Кивнул головой принц, подставив локоть, за который охотно взялись. Они прошли в сторону дорожки, миновав несколько прогуливающихся дам и господ, что отвешивали вежливые поклоны. Продолжили беседу о погоде-природе, соблюдая время и глубину вхождения в сад, дабы видели и слышали некоторые «ушки» и «глазки». Согу прекрасно понимал игру, не противился, никогда не стал бы, даже если спешит. Эти игры тонкие, к ним привыкли, а разговор с одной из владычиц, это бонус и ему самому — после ухода Тенаара гарем работает! — Принц Согу, у меня, как у владычицы вотчины, — перешла к главной теме, прекрасно зная о том, что их сейчас «пасут работники», — возникли некие трудности. — Напустив на лицо немного грусти, леди вела игру интриг и плюсов-минусов тем или иным личностям, кто так или иначе желал добиться своего. Этакий ответ всем и разом. — Трудности? — Принц остановился и посмотрел в лицо вздохнувшей с театральным расстройством женщины, после чего продолжил плавно идти вперед. — Да. Есть пара имен, но пока не буду их оглашать, которая решительно пытается меня ограничить. — Хм, забавно. — Согу усмехнулся. — Леди, что стоит во главе вотчины, и пара имен. Чем конкретно я могу помочь? Анами улыбнулась, затем провела его в закуток, где было принято шептаться. Этакая спираль в стене живой изгороди, внутри которой небольшое круглое пространство со скамейками. Точно такое же, в котором творилось безобразие, которому свидетелем был сам Тенаар и некий господин, который после этого утопил Дом Племмет, возомнивших себя «правящими евнухами», которые «руководят» несмышленым монархом. С тех пор по сад-Ханти передвигаются на цыпочках, а вот в такие закутки проходят исключительно по делу и ни дольше десятка минут! Иначе тут такое начаться может! В данный же момент в двух сторон изгороди, ну как бы чисто погулять, да случайно встретившись, прибыло пар по три-пять, которые в отсутствие высших представителей не сильно стремились играть роль. Сейчас они просто и без зазрения совести слушали то, о чем говорят «в кустиках» принц, единоутробный брат императора и его политическая супруга. Даже вставшие служанки и стражи-охранники, как помеха для подслушивания не были — это официальное разрешение слушать то, что в открытую произносить не принято, а обычно произносится в кабинете. Но позвольте, как же тогда бедному бомонду узнать такой важный секрет, если в настоящем кабинете у них нет никакого шанса поставить прослушку, какой бы технически «божественного уровня развития» она ни была. Вот и созданы эти завитки, подаются сигналы, служанки и стражи игнорируют откровенно слушающих. Жизнь бомонда сложная штука, зато ни дня для скуки у них нет. — Понимаете, данные «имена», входят в резиденцию министерства внешней политики. Но я там не имею власти. Но эти имена, они считают, что через бомонд, прыгая через мою голову, имеют право диктовать, что и как моя вотчина должна говорить. Согу опустил руку, за которую держалась леди и повернулся к ней лицом. — Кот ушел и мышки в полный пляс? — его голос стал ледяным, словно его только что смертельно, до глубины души, посмели оскорбить. — И не говорите, ваше высочество. — Леди Анами кивнула головой, тяжело вздохнула. — Я понимаю, что вотчина Средств Массовой Информации трудится куда как больше на внешнюю политику, чем все остальные вотчины, но всегда этот край власти плясал только под дудочку императора или императрицы, которая сама стояла под словом императора. Но сейчас, когда у нас легкие трудности, мне пытаются сообщить, что я обязана слушать министерство. Причем не просто слушать, а что я ни на что не годна, как ведущая дама и мне надлежит советы принимать ближе к сердцу, а то мало ли… бомонд штука двуличная. — Леди Анами, — Согу заулыбался, — уверяю вас, ваши познания в иерархии подчинения вотчин, правильны, а вот тем, кто шалить вздумал, придется задуматься. — Принц наклонился к леди и тихо проговорил, но так чтобы его было слышно на отдалении двух-трех метров, — прошу шепните имена, а я сделаю так, что вам более не придется слышать подобную ересь. И уж постараюсь сделать их жизнь такой сладкой, что о глубине вашей годности будут вспоминать с наиглубочайшим почтением и уважением. Анами заулыбалась и приблизившись произнесла пару фамилий, но говорила так тихо, что слушающим было не разобрать кто попадет под пресс принца. Согу заулыбался акулой. Плавно выпрямился, предложил свой локоть и леди его приняла, позволив вывести себя из закутка, пройтись чуть дальше. Когда они выходили, слушающие успели отойти подальше, или сымитировать прогулку, почтительно склоняя головы, выказывая почтение и уважение. Если глянуть на это сверху, то они как мячики отскочили в сторону и покатились куда их тащила инерция движения. Принц повел леди дальше, прогуливаясь несколько минут, дабы закрепить результат: не передал ее сразу в другие руки; провел положенное время для закрепления значимости и важности в своих глазах; повысил значимость леди в глазах, знающих сигналы и малейшие изменения поведения своей персоны по отношению к кому-либо. Пока они прогуливались, а бомонд пел дифирамбы в сторону повышающей статусные баллы леди Анами, им, леди и принцу, на пути встретилась компания, которой на руки мужчина сдал свою спутницу и откланялся. — Леди Анами, произошло нечто хорошее? — поинтересовалась одна из «сплетниц». — О, так, пустячок. — Анами раскинула веер и помахала перед лицом, понизив голос до шепота, добавила, — его светлость позаботится о том, что мне по чину не положено. — Принц Согу сделает для вас что-то? — загорелись глаза леди-сплетницы. — Да. — Анами плавно пошла вперед, а свора, в которую превратилась компания, поспешила следом за ней, — и мне не нужно было упрашивать. Я лишь произнесла, что именно мне мешает нормально работать и меня заверили, что более помех не будет. А также неуважительного возвышения над моей головой тех, кто прав на это не имеет — ни по роду, ни по титулу, ни по полу. Анами прошлась по дорожке, четко зная — этот поступок сделает ее еще более мощной фигурой. Мать Наследного Принца, владычица вотчины, попросив-получила, и даже единоутробный брат императора сделает так, как ей будет угодно. Да, леди Анами имеет власть, реальную власть в своих руках держит и удерживает. Господин Тенаар может гордиться ею — ни на секунду она не забывает того, кто она такая и чем-кому обязана. Даже сейчас, зная насколько ее реальная власть, как владычицы вотчины, укрепилась в бомонде и министерстве, даже в этот момент ни на мгновение не забывает — императрицей ей не стать. Никогда. И не потому, что видела со стороны, как Тенаар готовил на это место леди Реману, а потому что иначе император будет привязан к ней навсегда, а брак каюхайд сделает то, что она страшится до костного мозга: Тенаар не позволит жить ее семье. Кроме этого, он не даст ей самой растить сына. Что еще он сделает, лучше не пытаться представить, потому как поседеют виски. Согу постоял пару минут на дорожке, видя, как леди его попросившую об одолжении, окружили подхалимы, усмехнулся и покачал головой, направился в сторону беседки в саду. Идя по дорожке, отказал всем в шансе получения внимания со своей стороны: его слуга шел за стражем, что напрочь перекрывало доступ к принцу. После ранения Согу стал нервным и с бомондом немного охладил отношения. Не до того было — играться нет времени. У него голова забита другими думами. Вот сейчас он шел целенаправленно в беседку, где его уже ждут. Дошел до места, взошел по ступеням и осмотрел собравшихся. За его спиной поднимался Эльмир, который тоже спешил на встречу. Эльмир, враз растерявший юношескую игривость, перестав радовать бомонд напрочь, став агрессивным и нервным. Сказалось на нем все, а еще и работа по поиску Тенаара в комитете, она ведь тоже не легкая. Они вдвоем вошли внутрь и прошли к кушеткам. Здесь уже сидели: Клави, Ильмар, Ревву, Иршан, Роза и Чамель с Нерис. Канна и Альма шли за Эльмиром. Это все дети императора, что рождены от политических супруг и на данный момент живы. За идущими принцессами шел прибывший на планету принц Маатон и ему компанию составляли его сестры Юна и Вера, замыкая процессию вышагивала Анира, дочь леди Бьяри. Вопреки всему, она доказала, что ни в чем не виновата и тень, легшая на ее мать, не легла на нее саму. После всех проверок, девушка очистила свою репутацию, а сейчас даже работает под крылом у леди Паолины, что доказывает — ей доверяют. Согу осмотрел всех рассаживающихся, удобнее устроил руку, которая ныла, если он напрягал ее. Ранение не из простых и не простым снарядом. Если быть честным, то он мог просто сдохнуть, сдвинься хоть на пару сантиметров в сторону или пройди дальше, как Клаус. Можно сказать, случай оплатил его жизнь, отняв много чужих жизней взамен. Скрипнув зубами, осмотрел семью. Только принцы и принцессы. И каждый из них может смело тыкать пальцем в другого и кричать — предатель! Дожили. Семья императора, его родные и близкие люди, а доверия нету. Некому верить. Хоть вой. — Думаю, мы тут все понимаем, что явилось причиной сбора. Большого сбора совета деток империи. — Скривил иронично губы Ревву. — Не волнуйся, братец, — скривила в ответ губы Вера, — все понимают причину и, — она обвела взглядом, — кто в чем виноват. — Ее косой взгляд перескочил на Аниру. — Уверяю, — не осталась та в долгу, — кроме паса, могу и отбить, — она также осмотрела всех и заулыбавшись приторной улыбкой, договорила, — только леди Альма и наш дражайший принц-пират камня за пазухой не держали. Нет здесь чистеньких, а кто и как в итоге оседлал своего скакуна в табуне, зависит от того, сколько камней кидали на плодородную почву под именем «Тенаар». — И обвела всех ледяным взглядом, останавливая на той, что «атаковала». — Мы здесь не за камни браться собраны, оставьте свой яд до лучших времен, сестрица. — И ответить ей не осмелились — она права. Каждый из них либо кидал камни в Тенаара сам, либо чужими руками, либо лез, либо жаждал поиграться как умеет и по правилам гарема. Каждый из них в свое время брался грызть и кусать, приручать и руководить пытался, но обломав зубы и когти, кто-то лишь кончики, а кто-то и до крови и мяса, сейчас, не стыдясь, растеряны всем произошедшим. Ни у кого из них, кроме Альмы и Ильмара, нету права с чистой совестью и гордо подняв голову сказать: я не бросил камня в Тенаар Сатори Ши-имо Хинго. Не могут, поэтому и сестре не съязвили. — Раз все кусаться перестали, — Клави вздохнул, — что думаете, семья империи? Ведущий род, а так опозорились. — Опозорились? Я не ослышался? — Иршан покачал головой, — мы не опозорились — позор тем, кто не послушал просьбу Тенаара. — Опозорились. — Твердо сказал Клави. — Поверь на слово, братец, мы все опозорились. Для них всех, — покрутил пальцем охватывая пространство за беседкой, за защитным щитом, что экранирует и не дает слушать и читать по губам, принц покачал головой, — официально, даже более чем правдоподобно. Но не для нас. — Осмотрел брата и покачал головой, — мы потеряли самую большую ценность империи. — Не надо! — Иршан поднял руку. — Не перекладывай на наши плечи не нашу вину. — Вину? А тебе есть за что ее испытывать, наследник рода Маин? — Согу оскалился, — Тенаар ушел; он был свободен от уз Храма. Кроме императора его здесь больше ничего не держало. — Видно и император не так сильно его держал. — Цинично заметил Иршан. — Сам подумай, если его ничто не держит и вот он итог… — Это ты подумай! — подскочил Эльмир, шагнув вперед и за грудки поднял опешившего брата, — он ушел потому что ничто не держало! Ничто! И никто из нас не сделал ничего, чтобы он привязался к Легио больше, чем просто супружество с императором. — Что, есть за что стыдиться, братец? — поддел Иршан, явно издеваясь, но не желая первым начинать драку. — Да. — Уверенно и оттого страшно Эльмир смотрел ему в глаза. И увы, в его зеркале души полыхал огонь, яростный и непонятный для глядящего в лицо старшего брата. — Есть за что. Я видел, как ему после упокоения моей матери. И ничего не сделал, не дал понять, что принимаю это ее право просить ТЕНААРА о начале пути перерождения. Я видел и наслаждался его мучениями. — Сжав руками сильнее пальцы, собирая полы костюма брата, заставляя ощущать, что ткань натягивается у горла. — Наслаждался, как мразь, что с себя сняла часть груза и сложила на другие плечи. А тебе, братец, — прорычал младший, — есть за что стыдиться перед ним? Или ты аки агнец чистый, даже мыслью не измарал его статусом Шита? Шлюхой? Выскочкой? Заморашкой? Рабом? Ничего из этого тебе на ум не приходило? — оттолкнул замершего старшего и развернувшись по кругу, тыкая пальцем в каждого, — все ли вы чисты перед ним? Тенаар не мы, не нашего рода. Он Имо. Он принял какую-то часть своих печатей. И он чувствовал все наши настроения и отношение к себе. Так ли все мы чисты перед ним? Говоришь, Альма и Ильмар чисты? — стрельнул глазами в сторону Аниры, — думаешь? Знаешь наверняка, чтобы утверждать? — Эльмир… — Я выскажусь! — рыкнул младший выставив руку в жесте «стоп!» в сторону Ильмира, — не затыкайте меня! — сощурился он и осмотрев всех, усмехнулся, — среди нас есть предатель. На какую сторону работает — не знаю. Но он есть. Среди нас. Молчать! — прорычал, услышав начавшиеся возражения. — Император, тот что породил нас, сказал мне и еще кому-то, что Тенаар запретил Верхнему Стражу Духа вмешиваться. Не просто не приходить, а вообще не вмешиваться в разборки внутри Кавехтара. — Он оскалился. — Все ведь помнят, что случилось с наследником рода Карвельт? — Эльмир. — Побледнел Согу, а Клави встал с места. — Сядь. — Сейчас Эльмир был точной копией Анаман — уверен, силен и властен. — Сядь, Клави. Тенаар запретил Стражу вмешиваться. Здесь, — он развел руки в стороны, — стоит по меньшей мере семнадцать щитов. Ваши псы, — глянул на Согу и Клави, — мои, Ильмара, Розы, Веры, Ревву, и твой, Нерис. — Он посмотрел на каждого из них. — Все мы выставили щиты, дабы никто не узнал, о чем мы говорим тут. Так что я могу хоть фальцетом спеть — не услышат. Старший брат сел, закрыл глаза рукой: — Говори, раз Тенаар запретил Стражу вмешиваться. — И не как воспитанный принц отклонился на парапет беседки, не убирая руки от глаз. — Тогда наш брат убил наследника своим Кинжалом Судеб, а не просто ножом со стола прирезал всех трех свиней. Прибавьте это к тому, что они в браке каюхайд, и срока давности нет у такого преступления. Род, наш отец спасал ссылкой весь род Карвельтов. Но, — усмехнулся, видя, как побледнели некоторые дамы, да и мужчины не все смогли удержать свои чувства в узде, — когда Тенаар поссорился со Стражем и тот прибыл мириться, ему запретили вмешиваться. Был снят рог с рода Карвельт и привезли леди Леону-Франциску. И напали на Наследного Принца. — Что ты хочешь этим сказать? — Роза прижала руку к груди. — Род Карвельт был заявлен родом на уничтожение? — Да. По каюхайду, по Кинжалу Судьбы, по выбору Наследного Принца через Книгу Судеб Будашангри. И Тенаар снял эту удавку своим запретом вмешиваться. И о диво, — шлепнул ладонью в ладонь и руки воздел к небу, — не успел император сообщить мне и еще нескольким деткам об этом, и у нас нападение на наследника. Не находите это странным? Кто из нас играет на две стороны? Все переглянулись. — А кому это рассказал император? — спросил Ильмар. — Я впервые слышу о запрете, который снимет удавку с рода, что виновен в таких преступлениях, что караются хуже смерти. — Император посвятил меня, — Роза покачала головой, — но даже будь я трижды сумасшедшей, ни за какие блага мира и вселенной не пошла бы против Тенаара. Тронуть Наследного Принца, его супруга по каюхайду? Да это каким же умалишенным надо быть? Тронуть избранника каюхайд… — она ошарашенно покачала головой. — Впервые слышу, — Ревву потер руки о штаны, нервно. — Мне не настолько доверял правитель, — Юна усмехнулась, — подозреваю, сестра, тебе тоже. — Да. — Кивнула головой Вера. — Да, не настолько он верил нам. Эльмир, Роза — да, он верил вам настолько, что посвятил в такую тайну. Могу даже предположить, что Согу или Клави. — Нет, ошибаешься, — Согу отрицательно покачал головой, — увы, при всех заслугах, я не настолько внушал ему доверие. Могу предположить, что он мог сказать Клаусу, Барга или Ромма-Сиаду, но увы, мы этого уже не узнаем. Даже не подозревал что на таких условиях. — Про меня правда. — Кивнул головой Клави. — И скрывать мне нечего. Клаус знал. Это тоже правда. И только мы вчетвером знали эту информацию. — Он усмехнулся, — только лбами нас не столкнуть. Слишком каждый из нас увяз в отношении между Тенааром и Тенануком. Если уж на то́ пошло, — принц вынул свой кинжал из ножен и расчехлил, на глазах у всех порезал ладонь, — кровью Маин клянусь — нет в моих действиях предательства Тенаара и императора, ни почившего, ни правящего. Плавно со своего места встала Роза, сверкнула глазами, словно вызов ей был брошен. Одновременно с Эльмиром, не сговариваясь, достала свой кинжал семьи, расчехлила и порезала ладонь: — Кровью рода клянусь: не предавала. Никогда. Храм мне свидетель, я верна роду, дому, семье и Тенаару. Его слуга, его воин, его руки и глаза. — Кровью рода клянусь: не предавал. Никогда. Ненавидел — было. Не хотел признавать — было. Свою вину не отрицаю, но не предавал. — Эльмир рассек руку очень сильно, настолько, что перерезал сухожилия пальцев. — Никогда не предавал ни семьи, ни отца, ни брата. — Эльмир, — ахнула Альма, подскочив и сорвав со своей шеи платок, туго перевязывая его ладонь. — Какой же дурень! — прорычала она, но тут же замолчала, встретившись с его глазами. — Альма, я уважаю тебя и дорожу нашими с тобой отношениями, но не ставь под сомнение мои честь и верность. — Я не сомневаюсь в них. — Принцесса с силой сдавила получившуюся повязку. — Клави, будь добр, вызови врача. Тот только кивнул головой и один из его церберов сорвался с места, дабы привести эскулапа. Принцесса осмотрела бледные щеки младшего брата, блестевшие от боли глаза, даже выступивший пот на висках, но ни звука не услышала им произнесенного — видать боль еще не прошила его, а адреналин гуляет в крови, блокируя ощущение дискомфорта. — Надеюсь, больше ни у кого в голову не придет доказывать что-то таким радикальным образом? — взволнованно и негодуя спросила принцесса, крепко пережав своими пальцами собранную руку брата в кулак. — А было бы неплохо, — Иршан достал свой клинок и потрогал его лезвие большим пальцем. — Уж не тебе говорить об этом! — рыкнула Альма. — Ты прекрасно знаешь, что эта клятва произносится один раз в жизни! И ты ее уже использовал, глядя отцу в глаза. Напоминать, надеюсь не нужно? Из всех нас, только пятеро клятву эту не произносили и сейчас трое это сделали. Согу плавно достал клинок и резанул по пальцу: — Не предавал. — Усмехнулся на суженные глаза сестры. — Родом, домом и семьей клянусь. Извини, Альма, но хоть пять человек из всех нас не будут под подозрением. Правда ведь, Нерис? — Я боюсь крови, — она побледнела, но свой кинжал достала. — Ведь достаточно капельки, да? — Капли крови хватит. — Кивнул головой, сидевший на своем месте Клави, перемотав свою ладонь платком. Поморщившись, Нерис проколола палец, вдохнула, закрыла глаза, отвернулась от руки, где лезвие смазала ею: — Принцесса Нерис Маин Норанто, клянусь: не предавала ни дома своего, ни род свой, ни императора, ни Тенаара. Никогда не предавала империю и дом свой. — Быстро убрав клинок в ножны, замотала палец платком, выглядя бледной и расстроенной. — Не думала, что придется в такой момент произносить эту клятву. Как унизительно подозревать друг друга. — Осмотрела всех братьев и сестер. — Не все между нами гладко, но подозревать в предательстве… еще и вас… нам, — она закончила говорить почти шепча, — нам хватило казни Шана. — Ну, по крайней мере, — усмехнулся Ревву, — в отличие от нас остальных, вам пятерым повезло — все подозрение снято. Клятва верности роду и императору, а теперь еще и Тенаару, начисто снимает с вас все подозрение. Нам не так повезло. — Ирония в его голосе была пропитана грустью. Как ему удалось так создать тон своего голоса, знает только он, ибо ему из всей семьи удается управлять голосовыми эмоциями лучше всего. — О да, ты прав, — Анира усмехнулась, — когда наш правитель, будучи еще мальчишкой сбежал, только чудо оставило вам пятерым ваши клятвы. А нас всех император с пристрастием допрашивал. — Она покачала головой. — Его побег… столько нового нам принес. Тенаара во главе, кто бы мог подумать. — Отклонилась спиной на парапет беседки, подняла руку и закусила большой палец. Это ее непроизвольный жест, когда волнуется или очень обеспокоена чем-то. — Сестра, не могла бы ты закрыть свой ротик? — Ильмар хищно посмотрел на нее, — если тебе есть за что обижаться на Тенаара, то вини в этом исключительно свою мать. Не ей ли принадлежала идея сделать из его родины торговую площадку — проданную-перепроданную? — Твоей матери светило кураторство. — Анира огрызнулась, напоминая и защищаясь, убрав руку от лица, но не выпрямляя спину, оставаясь сидеть в удобном положении для нее сейчас, а не так, как должна сидеть воспитанная леди. — А кто проворонил оборону мира и обвинен в измене? — тут же ее куснули, практически вырывая кусок с мясом. — Да как ты смеешь?! — подскочила с места негодуя и готовая начать свару. — Сядь! — рыкнул Ильмар. — Всем известно, в чем обвинили леди Бьяри! И не надо оскорбленную невинность тут строить! Думаешь я не знаю, кто и как-что делал? Кому пешки принадлежали? Анира села на место, плотно сжав губы. Уж она-то знала, кто ей руки укоротил. И ведь в ответ она не может ударить — ее мгновенно отправят на покой, как бы не в недра Кавехтара! — Ильмар, успокойся, — Согу сжимая пальцами платок, прижал руку к плечу. Доставляет оно ему хлопоты, тянет, ноет. — У нас сейчас разве разборки важное место занимают? Для «покричать» мы тут собрались? — посмотрел на зыркнувшего брата, покачал головой, — пусти, оставь сейчас. Анира во власти шатнулась, сильно и сама понимает это. Тенаар ее не впустил в ближний круг, но не стал топить вместе с матерью. На этом все. У нас другой вопрос: предатель и что нам делать? К беседке подбежал запыхавшийся доктор Кива и когда увидел руку Эльмира, попытался его утянуть в больницу. — Док, — рыкнул принц, заставляя того замереть как кролика перед удавом, — залей склейку, уколи обезболивающим и обеззараживающим. И иди. Спорить со столь неузнаваемым, новым и ставшим в одночасье взрослым наследником рода Маин, было также бесполезно, как и сказать императору не управлять его империей. Спорить он и не стал: сделал что попросили и удалился максимально быстро. Увидеть в одном месте всех, даже Маатона, который прилетел не так давно, могло означать только одно — доктору Кива знать незачем и желательно забыть, что видел. А доктор отродясь дураком не был: сделал, ушел и забыл. Когда доктор ушел, страсти утихли, успокоились все участники беседы. Обдумать было много чего, но два вопроса осели на плечи и не давали о себе забыть: что делать, и кто предатель? Пятеро, а именно Роза, Эльмир, Клави, Согу и Нерис — вне подозрения, так как они никогда не произносили своей клятвы, что могла в данную минуту оправдать многих. Как и сказал Ревву, император заставил всех, кто сидел в беседке, поклясться на своих кинжалах, что они не причастны к исчезновению Тенанука. Так случилось, что Нерис болела, горела в лихорадке, как и Согу с Клави. Их отравили накануне, и братья, хоть и отошли, но были настолько слабы, что голову от подушки оторвать не могли. Эльмир был еще крохой, а Роза была помещена в темницу вотчины императрицы — ее наказали за слишком острый язык, а по сути просто спрятали, дабы не прибили некоторые дамы. Так что одни не могли, потому что на ногах не стояли и двух слов не способны были связать, один еще дите, а последняя под замком. Вот так и получилось, что из всех только у них остались не распечатанными клятвы верности. — Итак, политическая семья, — Клави осмотрел всех деловым холодным взглядом, — у нас два глобальных вопроса, которые зависят друг от друга. Кто нас предал и что нам делать — актуально, не правда ли? А так как играть в шпионов, благодаря младшему братцу мы уже не сможем, — он усмехнулся, — придется работать с тем что имеется. — Правду глаголешь, — кивнул головой Ревву, — правду. Да только как нас допрашивать на верность? Одну из нас точно не допросить, — стрельнул глазами по Альме. — Не смотри на меня, — она улыбнулась, — Тенаар не стал бы врагу и предателю делать столь шикарный подарок, какой он преподнес мне. — Женщина вздернула подбородок. — Могу сказать, что Ильмар, Согу, Клави, Роза и Чамель: отмеченные. — Хороший расклад. — Усмехнулся Ревву, — получается, что я, Иршан, Анира, Канна, Юна, Вера и Маатон — группа риска. Хм, — он вздохнул, — повышение, однако. — И не говори. — Кивнул головой Иршан. — И что самое интересное, — развел руки в стороны, — ни с Эльмиром, ни с самим императором, да даже с Тенааром, лично у меня отношения не сложились в слоеный пирог. Знал бы, что буду под подозрением, на коленях бы к нему приполз. — Не принял бы. — Клави покачал головой, легкая улыбка тронула его губы. — Ему побитые шакалы не нужны. Наш Тенаар выбирал только вольных и сильных волков, скрепляя их свободолюбивыми кошками. Ни одной гиены, даже его свита в бомонде, и та порода. — Да, тут вынужден согласиться. Даже карманную сплетницу и ту, породу выбрал. — Иршан усмехнулся. — Ладно, хватит грести из угла в угол, вонять меньше не станет. Тенаар пропал. Император получил удар. Его личный страж, секретарь, больше половины стражей — в реанимации. Выживут или нет, зависит от Стража. Я вообще поражаюсь, сколько раз Файдал получал ударов, и все во дворце. — То ли еще будет! — рассмеялся Согу. — Не успел получить господином принца, а уже от него же и получил. Альма, — посмотрел на сестру, — как твое мнение о владычицах? — Положительное. Молоды, не то, что наши монолитные матери, но уверяю вас, — она азартно блеснула глазами, — Тенаар не зря учил их, как и наставницы. — Императрица еще не выбрана. — Напомнила Роза. — Не волнуйтесь, — Альма уверенно осмотрела всю семью, — эти женщины займут свои места, согласно выучке. Если никто из вас не полезет, с намерением руководить, как желал господин Тенаар, так и встанет. — И как же желал наш господин? — поинтересовалась Юна. — Ремана, Паолина, Анами и все остальные. — Значит ее готовил, — Согу потер под носом пальцем. — Уверена? — Абсолютно. Паолина крепко стоит за ее спиной, а леди Анами, — Альма усмехнулась, — не мне вам напоминать, что этой даме не быть императрицей, даже если она мать Наследного Принца. Леди Леона-Франциска… ее недолюбливает император. Остальные, — Альма скривилась. — Ладно. Здесь, насколько я понял, официально или лично он ее не посвящал. — Да, ты прав. Только делами. Только направляя. — Альма кивнула головой. — Хорошо, пусть эта игра останется им. У нас будет другая работа. — Согу вздохнул. — Раз у нас есть враг, которого до сих пор мы так и не вычислили, а тут еще и пять клятв сняли подозрение, предлагаю проситься вставать под наблюдение и длань Хорти, дабы подозрения с себя снять официально. — Он осмотрел всю семью. — Если есть несогласные, то уверяю, я первым пойду к нему и попрошу следить за собой. — Зачем? — удивилась Вера. — Ты дал клятву. — Так будет спокойнее всем остальным. — Согу покачал головой. — Да и мне спокойнее. — Поддерживаю. — Эльмир согласно закивал головой. — Пусть следят, роют носом. Мне скрывать нечего, а остальным будет не так обидно и шепотки мне за спину не будут плести сети. — Согласен с вами. — Клави закивал головой, — поддерживаю. Хорти проворонил Тенаара, еще и это проворонить… слишком сладкие дни у крысы. — Ладно, — подняла руки вверх Вера. — Я не против. Пусть ходят, смотрят, заглядывают. Я не против даже если будут ходить аж до уборной и внутрь нее. — Молодая женщина усмехнулась, — если это подтвердит мою лояльность, что же, я потерплю и неудобство, и явное нарушение, так как я дочь правящей супруги покойного императора. Все вытерплю, если это снимет с меня подозрение. В беседке наступило молчание. После чего оставшиеся только кивнули головами. Все прекрасно понимали, что если их заподозрят, то Тенанук просто-напросто спустит их в недра Кавехтара. Здесь уже выбор стоит так: или терпишь слежку, или тебя сломают дознаватели. После казни Шана, память освежили все, поэтому ситуация с ужасами дознавателей из недр Кавехтара из мифической стала реальной. Никто из присутствующих не желает оказаться на его месте, даже если после допросов выяснится их невиновность, приятного будет не много, если вообще будет. Кавехтар ломает всех, если желает знать правду. И он ее находит, пусть и не на свои вопросы, а по другим делам. — Первый вопрос, мы, можно сказать, отдаем в руки Хорти. Пусть ищет и работает, так как ему положено. Второй вопрос еще более серьезный. — Согу поморщился и медленно отклонился на спину, снимая напряжение с плеча. — Что нам делать? Сколько нам дадут передышки? Поверят ли в утку, что Тенаар ушел, потому что Храм разрушили? Роза, что думаешь? — Здесь они сами себе все додумали. — Роза усмехнулась. — Тенаар и реакция Храмов на его слова, Кемма, наказание Храмом виновников в хандской лихорадке. Плюс, — женщина заулыбалась, — диверсионные подрывные работы прекрасно справляются с теми задачами, что им на плечи возложили. Поэтому, брат, на этот счет будь уверен: нам верят. Другое дело, раздираемые фронты внутри Оламу могут вновь сойтись и тогда, мы, скованные словом обещания Тенаару, не сможем ничего, кроме самозащиты. — Сестрица, — Ильмар хищно заулыбался, — защищаться можно, как угодно. — Что же, если это не нарушает данного слова. — Роза заулыбалась в ответ на его улыбку-оскал. — Не нарушает. — Клави осмотрел брата. — Император дал слово, мы, официально, слово сдержим. А вот как они к нам повернутся, так и будет им ответ. Ильмар, ты ведь понял? — Да. — Кивнул головой тот. — Хорошо. Внешняя сторона, ты, я, Согу и Маатон. Все согласны? — осмотрел своих братьев и сестер. — Я и Ревву, Эльмир и костяк нашего императора с силой давим глотки тех, кто поднимется, думая, что мы хватку потеряли. — Кивнул согласием Согу. — Работайте. — Клави перевел взгляд на сестер. — Роза и Канна — информация. Леди Эльмеша ведь поможет со своей командой новой владычице вотчины? — Конечно, всеми силами. — Подтвердила сестра. — Дамы, — Клави осмотрел женщин, среди которых остались Альма, Нерис, Чамель, Анира, Юна и Вера, — бомонд надо заставить подавиться сплетнями и слухами, если они будут идти в разрез с официальными объявлениями. Дамы, забудьте ваши войны, на кону весь род Маин, и ваши дети. Я бы не хотел видеть ваших войн внутри бомонда, пока молодые владычицы делят территорию. Не злите меня. — Клави, — покачал головой Согу. — Нет. — Резко поднял руку старший брат. — Нет, Согу. Не то время, когда мы драться должны. Власть делить? А кому она достанется? На всех владычицах стоят печати Тенаара. Никак вы на них не повлияете, а самих себя только подставите. А это значит и весь род Маин. Хотите, как леди Мальмия, в ссылку? Они вам устроят. У нас война, предатель, Тенаар ушел — мало факторов, из-за которых разрозненные группы надо сплотить, дабы выдержать удары? Или еще с десяток привести примеров по какой причине надо слить воедино костяк и выравнивать шаткое положение? На несколько минут наступила тишина. Скажете невозможно, чтобы разные команды, кто был по разные стороны баррикад и вдруг сами, да по своему желанию, взяли и объединились? Если их правление будет подвергнуто сомнению, то род Маин смогут снять с их положения, согласно древнему закону — достаточно направить петицию в Храм с подписями более половины правителей, что входят в империю и будет рассмотрена причина такого отказа. А при смотре, увы, род Маин допустил очень много ошибок, которые будут вскрыты и уж тогда их потопят. Императора не тронут — Тенаар его защищает. Но вот все остальные мгновенно потеряют власть, ощутят на себе значение слова «огражденный» и придется смириться с тем, что практически всех, на ком печати нет, будут сосланы или вообще казнены. Им ведь есть из-за чего объединяться, не правда ли? Когда совещание подошло к концу, когда в беседке остались только единоутробные братья императора и Эльмир, разговор пошел по-другому. Они сидели хмурые, не радостные. — Как думаешь, наши женщины смогут отодвинуть свою вражду в сторону, пока не будет полной уверенности, что вожжи мы держим крепко? — спросил Согу, глянув на старшего брата. — Не знаю. — Клави покачал головой. — На нас свалилось все и сразу. Меньше чем за год мы столько потеряли, сколько за десятилетия правления нашего отца не смогли. Во истину, приход Тенаара отсчитал спокойные и привычные дни, отсекая нас от них. — Предатель. — Эльмир посмотрел на свою руку. — У нас все еще есть предатель. Только пять человек смогли оправдаться. — Он усмехнулся. — И как смешно — почти все единоутробные императору братья, сестра и та, что следит за информацией как здесь, так и за границей планеты. Все остальные под таким вопросом, под каким мыться и не отмыться до конца. — Ты прав. — Согу кивнул головой. — Предатель. Тот, кто руководил действиями Шана. Я думал с ним ушла опасность более чем серьезно, а оказалось, даже не шапка айсберга. Что думаете? — Нам нужна команда, независимая, и независящая от нас. — Эльмир посмотрел на братьев. — Императору преданная. О том, что мы с вами произнесли слова клятвы, и тем самым очистили свои имена, он будет знать. А вот все остальные, сейчас замрут. — Эльмир, — Клави посмотрел на брата, — для чего ты вслух сказал, что среди нас предатель? Что ты преследовал? Эльмир заулыбался и тронул седой висок: — Сейчас было просто идеальное время заставить затаиться. — Затаиться? — Сам посуди, Тенаар ушел и любой неосмотрительный шаг рода Маин, прямая дорога к упразднению власти. А за упразднением море расследования и это при том, что мы ведем военные действия. Как думаешь, за сколько недель в этом случае Легио падет и встанет под стяг Оламу? Два брата задумались. Не сказать, что они и сами не думали про такой расклад. Думали, и не раз. А вот сейчас им дали еще одну точку направления и с ней просили обдумать повороты. Несколько минут была тишина. Согу даже лег на кушетку, расслабился, снимая часть боли, что начала тянуть в плече. Клави положил ногу на ногу и откинувшись спиной на парапет беседки, поставив локоть на него, пальцами потирал подбородок, иногда над верхней губой. Эльмир их не торопил. Ждал решения или примерного плана, как будут поступать те, кто имеет железобетонное доказательство своей верности роду, императору и Тенаару. Минуты шли, не спеша, никто никого никуда не торопил. И вот они закончились со словами Согу: — Была бы тут Альма вместо Нерис, все было бы гораздо проще. — Да, в этом ты прав. — Клави усмехнулся. — Увы, у нас Нерис, которая не имеет никакого особого влияния в бомонде. И Роза, что имеет доступ к информации и ее жонглированию. — И как поступим? — Согу посмотрел на брата. — Просто. Будем работать с тем что имеем. — Он осмотрел своих братьев и от чистого сердца произнес: — Я очень рад тому, что именно вы вне подозрений. — Не поверишь, — рассмеялся Согу, — я рад не меньше твоего. То, что меня ранили, можно в любом варианте обыграть против меня, но при клятве, — он потер плечо, — такого уже не скажешь. — Это хорошо. Что делаем? — Эльмир посмотрел на их мозг — Клави. Как бы Согу ни был умен, ни был изворотлив, но в долгоиграющих перспективах был все же хорош старший брат. — Для начала, заставляем нашу улитку из раковины вылезти. Нерис нам нужна, как один из рычагов бомонда. Как помощь молодым владычицам. К тому же, пока нет императрицы, укрепить положение жен императора нужно как воздух. — Я с ней поговорю. — Согу кивнул головой. — Уж расписать ей все плюсы и минусы положения вещей, уверяю, смогу гораздо лучше, чем любой из вас. — Я не сомневаюсь, поэтому делай это уже сейчас. — Клави кивнул головой. — Эльмир, — посмотрел на младшего. — Да? — Ты, как был на своем месте, так и будешь. И я, как был на своем месте, так и буду. Как и Согу. — Глянул на того, и брат кивнул головой. — Но, все мы должны быть не просто бдительны, а максимально готовы реагировать мгновенно. Любые настроения против императора, против его супруг, а значит против воли Тенаара и рода Маин, должны будут пресекаться так, как при императоре Нуоко Маин Норанто не пресекались. Жестко, резко, бескомпромиссно. Любые слухи, что род Маин ослаб, должны быть задушены. Наши женщины, если им удастся сойтись в костяк, до тех пор, пока над нами висит опасность, смогут укрепить гарем. А мы, со стороны политики и военного вектора, сможем заставить Оламу плакать. Горючими слезами плакать и выть. — Ты уже придумал, как они заплачут? — хищно заулыбался Согу. — Да. Не спрашивай, как именно, брат, — Клави убрал ногу с ноги, плавно встал, — если они сделают хоть один залп по нашим территориям, я тебя уверяю, — он добавил приторно сладким голосом, — Оламу захлебнется в своих слезах и соплях. Гарантирую. — Что же, — Согу встал и за ними поднялся на ноги Эльмир, — будем защищаться в стиле рода Маин, что вот уже несколько тысячелетий правит в Кавехтаре. В нашем особом стиле. Братья заулыбались, хищно, азартно, зная то, насколько Оламу и все враги разом могут закупать носовые платки, ибо рассердить по-настоящему род можно только в одном случае — нарушить трактаты Храма или порушить слово данное Тенаару. И то, и другое было сделано. Время превентивных мер за которыми последуют самые настоящие внутренние удары, которые официально не будут нести имени «атака», в данный момент наступило. Как только род Маин поднимет голову и недовольно зарычит, Оламу снесет с лица галактики. До сего момента были лишь недовольные сонные ворчания, когда надоедливый комар жужжал над ухом. До сего момента зверь-Маин спал. Ныне он приоткрыл один глаз. Увы, Оламу, даже если император приказ отдаст оставить в покое побежденного врага, что маловероятно, сами принцы уже не смогут остановиться — они хищники, а Оламу травоядная добыча.***
Нерис выслушала брата, сидя вместе с ним на террасе вотчины, где она продолжала жить, даже после смерти матери. Обдумывала все, что наговорил ей Согу. — Меня пугает перспектива стать более центровой фигурой. — Нерис нервно улыбнулась, — я ведь никогда сама не работала как Альма, или любая другая сестра. — Понимаю. — Согу кивнул головой. — Понимаю, тебя сестра, но и ты пойми, ты дочь и представитель рода, а значит поддержка. У тебя есть право составлять свиту, как ты посчитаешь нужным. И это же означает, что ты можешь поддерживать всех супруг императора, не разделяя их на стороны. — Но почему я? — Роза у нас по информативным каналам, поэтому ей играться с бомондом в игрушки не нужно. У нее достаточно ответственный пост. Если ее матушка, леди Эльмеша, самолично ранее никогда не управляла в вотчине, все по заместителям, то Роза не такая. Она умна, способна и доверие ей оказанное ранее, сейчас оправдалось. По крайне мере, она верна не только империи, но и дому. Это многого стоит. А вот ты, сестра, — он заулыбался, — можешь стать тем кусочком мозаики, который акцентирует внимание на центре. — На центре? Как? — Скажем, — Согу подмигнул ей, — нужно какой-либо супруге императора, ну, добиться положительного решения, а ей мешает зарвавшийся министр и, о диво! — он один из моих подопечных. — Принц улыбнулся коварно, — а как супруге императора передать мне слова, да тихо, да аккуратно, м? — Брат, поправь, если я ошиблась — ты предлагаешь мне стать буфером? — Да, сестра. Нашим верным роду и императору буфером. Одно слово тебе и… — он многозначительно посигналил бровями. — Я тебя поняла. — Нерис заулыбалась. — И мне не придется играть в грязные игры, как играют сестры, причем гораздо умнее, чем я вообще могу. — Не уменьшай своего значения, сестра. Если в бассейне с акулами, такая как ты, мелкая рыбешка, будешь в бронированной сфере, то как бы они не били тебя, разбить сферу не получится. Твоя сфера — клятва, которую ты дала в присутствии остальных. Любой удар по тебе, мгновенно даст нам знать, на кого смотреть и проверять окружение, что знало о том или ином вопросе. — Брат, ты хочешь сделать из меня приманку? — скривилась принцесса Нерис. — Нет. Это получится, само собой. — Согу покачал головой. — К тому же, сестра, скажу открыто: ты слаба как политик и игрок бомонда. И знаешь это сама. — Еще бы мне не знать. — Нерис вздохнула. — Увы, я даже как матушка не смогу. Если она научилась выживать, то меня всегда защищал закон гарема, так как я наследница императора. — И согласно этому, сестра моя, тебя опасаться не будут так, как если бы на твоем месте была бы Альма. Согласись, между вами пропасть, огромная, и твоя репутация тихони, мирной, прости за слово, амебы, сыграет нам на руку. В первую очередь, это даст нам укрепление гарема и министерства между собой. Во вторую очередь, мы, давшие клятву, будем знать течение движения между этими силами. Третье, и самое важное, тебя бояться не будут, но мимо тебя вскоре не пройдут. А вот как они будут умасливать принцессу рода Маин, так и будем проверять всех и вся. На лояльность. — Брат, ты сейчас расписываешь такую игру, какой мне не осилить. — Замахав веером перед лицом, который до этого лежал на коленях, она показывала то, как ей нравится предстоящие дела вокруг столь тихой и незаметной персоны, которая враз возвысится, не прилагая усилий больше, чем умеет. — Сестра, — Согу взял ее за руку, что свободно лежала на колене и поднеся к губам, глянув в глаза пристальным взглядом, продолжил, — тебе не нужно стремиться охватить эту игру. Все, что от тебя требуется, это стать буфером, а мы, оставшиеся четверо под клятвой и супруги императора, сделаем все остальное. Тем более, что к нам можно присоединить леди Альму, которая была права в своем высказывании: Тенаар приблизил ее не потому что она такая, какая она есть, а потому что верна ему всем сердцем. А для Тенаара, как все мы знаем, император дороже всего на свете. — Если так дорог, почему тогда ушел? — спросила Нерис, забрав ладонь из его рук. — Здесь, увы, я ответа не знаю. Но сама посмотри, все что случилось, оно могло бы и раньше заставить его уйти. — Брат, — Нерис покачала головой, — если император так ему дорог, неужели он не понимает, как может повлиять его уход на него? — Нерис, не забывай, Тенаар владелец пяти печатей, сильнейших печатей, какие когда-либо ставились людям. И думаю, что удар по Храму, его не задел. Возможно именно это стало последней каплей. А мы, — он опустил глаза, — как и сказал Эльмир, виноваты. Никто и близко к нему не подходил, не пытался сблизиться с ним, а когда у него начались те психи, так вообще, лишь бы не задело, все в разные стороны отпрыгнули и по углам забились. — В этом ты прав. — Нерис опустила виновато глаза. — Никто не хотел сближаться с ним. Сначала, он был замарашкой. Эльмир прав, никто из нас его не считал вершиной власти. Все думали, как жили — Шита не может быть никем, кроме игрушки. И тут он во власти. Конечно никто не поверил. Что такое трактат древности, когда тут каждый день что-то да случается? Когда привыкшие к власти, понимают — стул шатается. А когда от него посыпались удары, — Нерис болезненно улыбнулась, — поняли, что все стулья стоят на его ковре, который он способен как встряхнуть, так и по ниточкам распустить. И никто из нас не способен сдвинуть свой стул на другой ковер, потому что ковров больше нет. Все в его руках. — Она вздохнула, — а осознав это, никто не стремился приблизиться, потому что было слишком много сделано для того, чтобы он сам не захотел идти на компромисс. — Нерис, ты не права. — Да? — Да. — Согу закивал головой. — Он был готов на примирение, и не раз. И делал это только потому, что иначе нас разорвали бы. Матушку, кто думаешь направил на примирение? — Что? — Нерис изумленно уставилась на брата. — Но я думала, леди Роксана… — Нет. — Согу покачал головой. — Леди Роксана, — он заулыбался теплой улыбкой, — получила прямой приказ заставить нашу матушку официально зарыть топор войны, пойти на примирение, и тем самым обнулить назревающую проблему между Тенануком и гаремом. И ему это удалось. — Вот оно как. — Нерис, потрясенная, покачала головой. — Во истину, он очень умен. — И не только. Понимаешь, сестра, он ушел, но не оставил империю обезглавленной. Дал не регентов вотчин, а опечатанных его печатью защиты владычиц. Теперь как бы не старались, а их снять с постов имеет право только Тенаар. Императора, при его словах «я верю роду Маин», снять с поста может только он сам, так как Кемедон на его голову одевал он. Плюс, род Маин, как бы не раздробили в нашем лице, на трон все равно взойдет — Наследный Принц выбран. И сейчас, та игра и сплочение наших разных лагерей между сестрами и братьями, будет только для того, чтобы нас самих не смогли отсюда выжить. Понимаешь? Нерис, хлопая глазами, несмело кивнула головой. — Брат, это так все неожиданно, что… я в полном смятении. — Ничего, дорогая сестра, первые шаги сделаем мягко и аккуратно. У нас есть маркиз, есть его когорта ручных сплетников. Тебе ничего не нужно придумывать, просто присылай нам, тем кого желают о чем-либо попросить, сообщения, что, тот-то или вон тот, хочет это или это. А для бомонда, уверяю тебя, Альма объяснит владычицам вотчин, насколько важно показать, что именно ты стала буфером и не только по гарему, но и по министерству. — Спокойствие нам только снилось, да? — Нерис уже поняла, что ее затворничество завершилось. — Да. Но, — Согу улыбнулся, — не волнуйся, все будет постепенно и мы, братья, сами покажем министерской части, кто центрированная точка. Все будет мягко и аккуратно. Итак, сестра моя, ты понимаешь, что теперь наступает другое время и нельзя больше жить в своем углу? — Понимаю. — Нерис кивнула головой. — И буду скучать по тем временам, когда я могла тихо и спокойно заниматься вышиванием. — О, не волнуйся, вышиванием ты сможешь заниматься всегда и где хочешь. — Согу заулыбался, — а господа бомонда и министерства, будут нитки цветные подавать, и наперстки златые приносить.***
— Значит, теперь у нас другая угроза. — Ремана, осмотрела свой кабинет, а сидевшая перед ней принцесса Альма кивнула головой. — И что предлагает сделать принц Клави? — Существенных изменений не предлагает, но вы, как и мы, знать должны, что увы, предатель среди нас есть. Причем это, мы практически уверены, один из детей императора Норанто. И не только от политических супруг, но и от наложниц. Это больно и стыдно признавать, но за это говорит слишком много вещей. — А если просто кто-то из шпионов? Или еще кто? — Леди Ремана, — Альма покачала головой, — без предательства в семье не обошлось. — Почему вы так уверены? — Скажите, принцесса Чамель, кем она стала для господина Тенаара? Ремана замерла, после чего удивленно уставилась на сестру императора. — Что вы хотите этим сказать? — Принцесса Чамель дочь леди Мальмии, сосланной за все свои действия. Господин Тенаар отправил ее, как не внушающую доверие своими действиями. Не предателя, нет, она более не могла работать так, как работала ранее, при поддержке леди Бьяри. Но! Ее дочь вошла в свиту господина Тенаара. А разве наш господин выбирал хоть кого-либо, кто был против него? Вся его свита, преданными псами смотрела ему в рот. И смотрит до сих пор. По себе знаю — не его бы слово, и я не была бы счастлива, как женщина. И я доподлинно знаю, что он приблизил к себе всех тех, кто принес на кинжале клятву о верности. Лишь Нерис не вошла в этот тандем, но она и раньше не была игроком бомонда, чем и объясняется ее инертность. Но, посмотрите шире и скажите, кто еще из братьев, или сестер, вошел в его свиту? Кто из них пытался, но он их не принял. Почему? Не буду гадать, слишком страшен ответ. Особенно, если смотреть на него, с позиции знания о предателе. — Я вас поняла, леди Альма. — Ремана кивнула головой. — Положение более чем шаткое. Да, я согласна с тем, чтобы сделать самую инертную фигуру семьи самой важной. Надеюсь, — она покачала головой, — слава не затмит ее разум, дабы не помешать ей оставаться не более чем буфером. Я понимаю, что она единоутробная сестра императора, а значит во власти она старше всех в семье, с женской стороны. Но, — на Альму посмотрела женщина, которая готовится встать у главного руля, — я не позволю даже ей мешать мне и другим владычицам вотчины, если вдруг у нее созреет гениальная мысль. — На этот счет не волнуйтесь, Нерис, если и возгордится, то только как золотинка бомонда. Не более. Ее, со стороны министерства, будут сдерживать сразу три брата: Клави, Согу и Эльмир. Вам же даю совет — переселите ее в эту вотчину. Тем самым, вы укрепите и саму вотчину, и дадите всем злопыхателям хороший подзатыльник. — Да, здесь вы опять правы. Жить в вотчине леди Аише, думаю, более нет причины. А так, как принцесса Нерис станет чуть ли не главной фигурой-буфером, то и опасно. — Леди Ремана, я знала, что вы будете прекрасным кандидатом и, если вам будет угодно принять, то я хотела бы оставаться официально частью вашей свиты, до тех пор, пока господина Тенаара с нами нет. — Почту за честь, леди Альма. И гарантирую вам: я буду делать все, чтобы по возвращении господина намеченный им путь развития и сплоченности не дал ни трещины, ни слабины.***
Император вернулся в строй. Правда от былого азартного Тенанука осталась только серая тень. Решать вопросы надо было, но силы на это стремительно утекали. Его братья, некая коалиция из Согу, Клави, Эльмира и Ильмара, жестко встали за спину и четко дали понять — мы вместе, и мы поможем тебе. Пришла весточка от Маатона, младшего брата Барга, который жил на другой планете и занимался политическими делами от лица Легио. Он высказал свое слово, что предан императору, передал несколько докладов-донесений и был направлен к Клави, который стал связующим звеном. Император же, в данную минуту, сидя в своем кабинете, смотрел на то, что ему по полочкам разложил не отбывший в отставку секретарь отца. Даррелл еще не отошел от удара Стража и его по-прежнему держали в капсуле восстановления. В сознание он еще не приходил. Фильб, включая Файдала, оклемались быстрее, уже скачут вокруг, проверяют что-то. Тенанук смотрел на данные, которые показывали раздел его могущества и влияния на территории Легио, империи. — Леон, что это значит? Зачем ты собрал эти данные? — спросил император, посмотрев в лицо старику, который ждал его вопросов. — Согласно данным, которые были переданы секретарем Вальреном, отмеченные на карте зеленым маркером, это все преданные вам Дома. — Большинство. — Кивнул головой император. — Всю эту работу Вальрен фиксировал по приказу господина Тенаара. За все время, что он руководил бомондом, этот костяк был закреплен. Белый маркер, это ведущие в вашем фундаменте власти. Они крепко держат свои сектора, делая их маркер зеленым. — Бриллианты. — Тенанук усмехнулся. — Так похоже на Сато. Собрать бриллианты, сделать верными себе и заставить укреплять мои позиции. — Господин Тенаар, — Леон вздохнул, — перед его исчезновением, повелитель, боюсь он готовил это. — Что? — Тенанук уставился на секретаря. — Перед самим его исчезновением, примерно за пару месяцев, неимоверно сильно активизировались все белые маркеры, укрепляя фундамент. Затем господин возвел всех регентов и учениц в статус владычиц. Господин Тенаар готовил свой отход. — Уверен? — Да. — Леон кивнул головой. — Он укрепил под вами свиту, укрепил свиту для ваших политических супруг, после чего ушел. Тенанук осмотрел карту космоса с маркерами. — Что означают красные? — Это те, кто решительно ищет лазейку, дабы управлять вами. Вальрен передал мне все материалы, и все готовые и заготавливаемые удары по ним. — Мною управлять. Это проблематично, Леон. — Подняв глаза на секретаря, император усмехнулся. — Кто там у нас рассматривался господином Тенааром на роль императрицы? — Та, что владычица в ее вотчине. — Вот и передай Вальрену, который тебе все дела скинул, что эта игра, начатая Тенааром, обязана идти так, как он ее запланировал. Только идти шажками и прыжками будет та леди, которую прочили на место императрицы. И я не желаю знать, какими способами она эти красные точки перекрасит. — Как прикажете, повелитель. — Леон чуть склонил голову. — А теперь к делам военным. Пока мой доблестный хранитель слов и планов еще отлеживает зад в камере восстановления, будь добр, потрудись. — Как вам будет угодно, повелитель. — Леон раскрыл папку, передал ее правителю. — Согласно сводкам, и докладу одного очень знающего господина, в Оламу намечается серьезный раскол. И согласно, всем этим данным, также массированно, как ранее, они не смогут атаковать. Как ни печально, но именно уход господина Тенаара раскол ускорил. — Что именно они там у себя колют? — Ранее внутри империи Оламу было три ведущие силы. Одна встала во главе, под императором Багзард Вехтуш. Две другие драли просторы империи своими распрями. Затем, каким-то образом эти оппозиции объединились и сделали так, что император был вынужден отдать приказ о нападении на нас. С момента стычек между Карас и Хия были проведены подрывные действия, которые раскололи объединенную оппозицию против императора Оламу на четыре части. Внутри двух частей что-то не поделили, или давние обиды сработали. Сейчас, когда была озвучена просьба господина Тенаара о прекращении кровопролития и ваш приказ остановить наступление, внутри Оламу идет жесткое противостояние уже семи частей оппозиции. Они не могут собраться с силами, дабы и дальше также массированно нападать. — А мы не можем напасть и раздавить, потому что просьбу Тенаара выполняем. — Кивнул Тенанук. — Да, задачка. И как только они там между собой замирятся, вновь пойдут к нам, биться и бодаться, пиписьками меряться. — Для того, чтобы они не объединились, ваши верные люди делают все возможное. Разорвать Оламу изнутри, дабы остаткам показать — с Легио надо было дружить. — Хорошо. Пусть лорд делает свое дело. По итогам шагов отчитается Клави. Что по делам гарема? — Здесь нареканий нет. Леди работают, вотчины, как и ранее, выполняют поставленную задачу. — Хорошо. Хоть здесь проблем нет, на которые я буду отвлекаться. Собери кабинет офицеров, Согу, Клави, Ильмара. Надо наметить места возможных отдельных налетов. Дерясь между собой, они ведь могут и к нам на огонек заглянуть, проверить, пощипать. А мне чужую лису в моем курятнике не надо. Своих хватает.***
Переезд принцессы Нерис прошел как-то обыденно и не слишком породил волну слухов. Гуляющие Ремана, Паолина и встретившаяся сестра императора сошлись на одной дорожке и разговорились. Слово за слово и вот прозвучало предложение, которое предлагало переезд. Нерис попросила обдумать данную перспективу. Через два дня она дала положительный ответ. Вещи, дети, супруг — все вместе перебрались в специальное здание для супружеских пар, но в вотчине леди Реманы. А дальше, очень тонко и очень мягко, начнут плестись сети. На прогулках рядом с Нерис, то сегодня, то завтра, обязательно обозначится кто-то из принцев и «открыто» попросит передать что-то той или иной владычице вотчин. Затем постепенно к ней станут приближаться и посланные министры принцев, а затем и несколько владычиц в разговорах попросят что-то передать принцам. Вот так, медленно и аккуратно, осторожно и очень мягко, принцесса Нерис становится буфером, без которого далее не обойдется ни одной просьбы. Лично друг с другом принцы и владычицы более пересекаться не будут, достаточно шепнуть Нерис, и просьба достигнет адресата. Буфер создан: две недели тонкой и кропотливой работы! На этом изменения не прекратились. Начальник СБ Кавехтара, страшный в гневе господин Хорти, как и пожелали принцы, установил слежку за каждым из них. И не просто слежку по коридорам и улице, а тотальную. И за принцессами тоже. А еще он до сих пор разгадывал тот ребус с Шита, что они находили в беседках и летних домиках по всему пространству сад-Ханти и парк-сада. Увы, этот ребус так и оставался загадкой, нервирующей и очень-очень опасной.***
Паолина шла прогуливаясь, прекрасно зная, что ей навстречу идет другая дама, с которой она обязана поговорить «прилюдно». Шагая по дорожке в саду, ждала, когда данная дама появится. Минуты через три из-за угла живой изгороди вышла в окружении свиты леди, которую ждали праздно прогуливаясь. Заметив друг друга, дамы едва заметно улыбнулись и пошли на сближение. — Леди Анами, — Паолина поприветствовала ее как требует этикет, хоть и первая во власти, но за Анами Наследный Принц. Согласно этому в общественных местах, не на территории ее вотчины, обязана выказывать знаки почтения, как дама младшего статуса, но на территории своей вотчины будет принимать поклон от матери наследника, потому что там она глава и первая скрипка. — Леди Паолина, как приятно вас видеть с раннего утра. Гуляете? — Анами тоже приветствовала ее и остановившись осмотрела яркое платье, красиво уложенную прическу, довольство на лице. — Гуляю. Вы правы. — Паолина поправила локон у виска. — Вижу, вас развлекают. — Стрельнув глазами по леди Алье, которая сейчас трудилась в поте лица разнося всякие нужные сплетни и вести. — О, случайно встретились, — Анами кивнула головой, и вся ее свита рассосалась по периметру, грея ушки. — Леди Анами, пройдемся? — Паолина предложила и от предложения не отказались. Они медленно прошлись от одного круга с фонтанами к другому, показывая всем — леди идут вместе, тут интересное скоро будет! Дойдя по дороге до второго круга с фонтанами, окруженные свитскими, дамы остановились у одного из произведений искусства, способного гонять водный поток между фигурами и из выходных отверстий на них. — Леди Анами, вынуждена просить вас об одолжении. — Враз навострились ушки, а леди Алья, по едва различимому сигналу приблизилась и прислушалась. — О каком именно? — Анами посмотрела на нее заинтересованно. — Есть одно небольшое дело, но оно весьма значимое. — Паолина заулыбалась. — Так как вы владычица вотчины Средств Массовой Информации, а также в вашей власти рекламные проекты, смею вас просить улучшить рекламное сопровождение одного из проектов моей вотчины. — В какой области? — Обучение. — Паолина заулыбалась. — Согласно прогнозам, нам нужно определенное количество узких специалистов, но направление довольно трудное, не всем по силам. И, согласно новому проекту, молодые будущие специалисты смогут пройти отбор для обучения независимо от степени возможностей оплатить оное, равно как и прибыть к обучающему центру за свои собственные средства. Этакий грант на учебу, если пройдут отбор. — Вам нужен большой, массовый, — Анами посмотрела на Паолину, — красочный и продуманный сопроводительный рекламный проект. Плюс защита от подделок. Так? — Да. Своими силами, и тем малым числом отряженных к моей вотчине ваших подчиненных, боюсь не будет правильного развертывания. И как вы и сказали, возможны наглые подделки. А мне этого очень и очень не хочется. Здесь замешаны честь и имя дома Маин. — Что же, леди Паолина, думаю нам нужно будет встретиться официально и вы предоставите проект, а я и моя команда, посмотрим какими мерами мы будем ограничиваться, а какими разойдемся на полную катушку. Через два дня, — Анами улыбнулась, — буду ждать вас в общем зале для встреч вотчин. — Благодарю, леди Анами, — Паолина заулыбалась открыто и ярко, показывая всем, как она довольна, что ее не отставили на заднюю полочку, а взяли практически в кратчайшие сроки.***
Айрана-Руми тихонечко следовала за ходящим императором по саду. Мягко и аккуратно веяла ему расслабить тугой жгут, который у него был из-за каюхайд, что он провел с этим трусом, что так не вовремя сбежал. Хотя, она даже облизнулась от этой мысли, нить его жизни висит на волоске и держится только за точки силы, его личные метки: кушетки, беседки, стульчики. Смешно! Не мог сделать себе полную метку принадлежности и якорь в здание? В одно нерушимое здание Авдехта! Дебил!!! Заулыбавшись, она плавно ступала за императором. Маленькие метки стираются от года и до десяти лет. Сюда он не вернется еще очень и очень долго. Уйдя сердцем в тьму, увы, самому ему не выбраться. Сдохнет вдали от сферы. Выкачает из себя все силы и опустошит все накопленные от активации печати. Ну а она за это время успеет укрепить корни. Уж уломать одного мужика на постель, как-нибудь да сумеет. Плавно вплетая в ауру императора потоки «ты владыка, они все твои рабы, все обязаны подчиняться!», Руми шла за спиной мужчины, гуляющего по предписанию врача. Вот тоже напасть — этого суку Кива опечатал. Защита и медицина, управление и прислужники — все защитил! Ну ничего, ничего, она уже плавно влияет на поведение императора. Он поглядывает на жен своих, особенно на одну из них. И это славно: глядя на них он, как истинный мужчина, войдет во вкус. А ведь там и она, Айрана-Руми, плавно и аккуратно приблизится, станет ближе и в особый момент заменит их всех. Дайте только дойти до его ложа… Цыкнув языком, она отступила. Старик, тот что остался от помершего императора молодому в наследство, как имущество, он что-то почуял и раскинул сеть поиска. Нет, на нем печати нет, но он опытный и защищает свой разум согласно учениям Привратников, и это учение она, увы, не знает. И никто из несущих печать не знает. Место его обучения не примет никого из рода имо, бесполезно пытаться проникнуть. Пришлось срочно сворачивать усы веяния, скрывать свое присутствие и закрываться щитами, максимально плотно, дабы его поиски не увенчались успехом. Против боевого расчета фильб-дуаши она не то что не выстоит, даже пикнуть не успеет. А этот Хорти, он будет дознавателем. А уж если ее спустят в глубины Кавехтара… Плавно отступив, перестав веять, Руми издали наблюдала за тем, как Привратник повертел головой, что-то приказал теням и те метнулись по периметру, затем успокоился. Стережет он императора, очень стережет. У Руми в день бывает всего одна-две минуты на веяние. Этого мало и все будет делаться долго. Очень и очень долго. Сами закладки начинают работать постепенно и мягко, дабы не вызывать подозрений, и простое наложение, которое формируется от суток и до трех дней, подстегивает работу заложенной мысли только через пару месяцев. А тут сама закладка уже несколько дней скрупулезно и микроскопическими кусочками только закладывается! И сколько еще вкладывать, сколько еще времени только на нее саму Руми угробит из-за чрезмерного бдения старика-Привратника? «Будаш, так называли его все знакомые и не только они, сидел на подоконнике и смотрел на мир за окном. Ему пятнадцать, он слаб здоровьем, но силен иной силой. Вернее, наделен ею. Каждый живой организм имеет след прошлого и этот след легко читается. В нем Будаш видит то, чего нету здесь — синее небо, яркие краски цветов и ветерок, создаваемый самым большим вентилятором: атмосфера. Мир, в котором родился Будаш, он жестокий и токсичный к таким хрупким оболочкам, как тело человека. Место, где живут народы городов, оно обнесено очень плотными непроницаемыми куполами. В землю врыта вторая половина сферы, которая скрывает города, дабы почва не отравила внутри купола — подземные воды, газы и прочие неприятности. Этот мир, это планета-тюрьма, иначе никак не назвать. Легио. Токсичный мир, что принял их, что приютил, но тут же сделал невозможным уход. Будаш, в отличие от остальных живущих здесь, читал по генам только коснувшись кожи собеседника, либо читал его мысли, глянув в область головы. Но и этим силы его не ограничивались — телекинез, пирокинез, крио. Он мог как разогревать поверхности, так и охлаждать их, мог поднимать в воздух, мог расслоить на атомы. Будаш мог считаться грозным оружием, если бы был не так слаб физически, или был более управляем. Из-за того, что мальчишку не могли заставить делать то, что он не хочет, князь отправил далеко от Кавехтара, родного города, в этот маленький Амфар. Здесь был купол, были дома, но не было сообщения со столицей. Сейчас, после обучения у наставника, который получил приличную сумму, дабы научить мальчишку послушанию, и который имеет пагубную привычку играть в азартные игры, Будаш смотрел в окно и мечтал. Это была его большая мечта, которую так хотелось воплотить в реальность. Синее небо. И не где-то, а над Легио. Увы, из-за аномалии под названием Акатарса, что выглядит в спокойном состоянии как газовый гигант, планета не сможет обзавестись нормальной атмосферой синего цвета. Излучение Акатарсы в ее неспокойном состоянии искривляет пространство, и бедная планета страдает: то шторма, то твари разные, то сущности, то просто тысячи странных созданий на кораблях. За все время, что на Легио живет разумный народ, не было ни одного десятилетия, когда бы не велись кровопролитные войны. Будаш прикрыл глаза и прислушался к течению энергии планеты, переключился на слух вибраций, дошел им до знакомого биения сердца и прислушался. Наставник вновь был в баре, вновь испытывал удачу. «Осмотрев» его окружение, зная, как наполнен его кошелек, юноша лишь покачал головой. Проиграет. Сегодня наставник проиграет, и очень крупно. Что он отдаст в виде оплаты, уже решено. Покачав головой, посмотрел на собранную сумку. Затем прислушался и резко спрыгнул с жестяного покрытия, схватил свою сумку. Беда. Она вновь пришла и будет не до шуток. Выбежав на улицу, не став запирать дверь, но перед этим собрав самые важные вещи и шкатулки, он понесся по лестницам-улицам в сторону бара, где наставник вновь пивнув с горла, рассмеялся и похабно облапив девицу, положил фишку, выкрутил фигу и рассмеялся временному фарту. Будаш бежал к нему, потому как оставлять его тут нельзя. Он это чувствует, знает и судьбу свою сминать сопротивлением не собирается. Его дар, он не просто так и не на пустом месте взялся. Все закономерно и он, юный сын матери своей, что обладала даром провидца, что не сказала князю и половины его судьбы, вложила в сына частичку себя. Будаш ее уже давно разгадал, прочел и знает: нельзя сопротивляться. Для этого будет только одна попытка, на отчаянное сопротивление и только на нее стоит тратить время, силы и свой шанс. Влетев в бар, найдя взглядом наставника, привыкнув к разнице насыщенности освещения, но ориентируясь больше на слух, поспешил приблизиться. — Да мне везе-е-ет! — пропел наставник и положил фишку в стопку поднятой ставки. — Наставник, — схватив его за плечо, Будаш повернул к себе хмельного мужчину. — О! Ученичек! А мне везет! Смотри! — и распростер руки над столом, охватывая игру. — Через два хода сядешь в крупную лужу. — Будаш просмотрел фишки, просчитал ходовки и скрытые шаги оппонентов по игре. — А сорванец умеет смотреть. — Усмехнулся сидевший за столом мужчина, тертый калач по жизни своей. — Дело не в игре. — Будаш покачал головой. — Нападение. — Нападение? — насторожился сидевший по правую руку от наставника мужчина с военной выправкой. — Да. Почти преодолели слой атмосферы. — Будаш прикрыл глаза. — Еще три минуты и начнут бить по куполу. — Малой, а ты почем знаешь, что атака? — усмехнулись, даже засмеялись завсегдатаи. — Вижу. — Будаш схватил наставника за шею и чуть наклонился вперед, глазами уставившись в стол. — Немедленно отодрал задницу от стула и на выход. Если до этого мгновения сидевшие и улыбались, то вот сейчас, когда глаза юноши почернели, а голос стал сквозить могильным холодом, смешки стихли. Наставник побледнел, как замороженный плавно и осторожно встал, развернулся в сторону дверей и пошел. Мальчишка, ибо по своей комплекции он был именно таким, осмотрел всех, кто остался за столом, после чего покачал головой и сказал: — Уходите в убежище. Кто не успеет, умрет. Проследовав за заторможенным наставником, Будаш покинул бар. Это не его судьба, не его город. Он родом из Кавехтара, но возврат в него будет долог. Очень и очень долог. Для племянника князя, рожденного законнорожденной дочерью прошлого правителя, для Будашангри Тенаар Имо Ламенсей путь возвращения в Кавехтар проложен руками самого князя, его азартной пешки в лице наставника и даже детей княжьей четы…» Империя. Великая империя Легио. Укушенная с разных сторон, разозленная и куснувшая в ответ. Господа и дамы правящей семьи, правящего рода, они начали действовать. Со стороны принцев шли внешние разборки. Помимо войны и соседа в лице Оламу, имеются ведь и другие места, и соседи. Галактика не размером с дворик, она огромна и пространства в ней имеют обитаемые закутки. Легио, Оламу и еще более чем с десяток крупных империй, королевств и областей, префектур и даже баронств населяют галактику. Соседей у Легио много, но самым шебутным был самый крупный из ближайших. И этому соседу сейчас очень и очень несладко. Эльмир, Клави и лорд Карвельт со всей силы взялись за их нутро и теперь трясут, рвут и поджигают. Дамы семьи перехватили бомонд, да так, что их коготки царапают до костей, если хоть что-то идет не так, как они того хотят. Отсутствие не просто императрицы, а матери гарема, это очень серьезная вещь. И дамы это понимают прекрасно. Настолько, что более умные дамы привели в исполнение свой план: леди Анами взлетела. Ее влияние и сила возросли настолько, что все чаще и чаще к ней обращаются принцы, принцессы, да и леди Ремана с леди Паолиной не брезгуют. Император. Тут все плохо. Если физически он более-менее в здравии, то вот эмоционально нет. И настолько нет, что за его мужское здоровье появляются опасения. Доктор Кива, который проверяет его кровь, делает анализы и прочие медицинские премудрости, на ушко старшей супруге шепнул: нельзя ему без ласк. Старшая супруга попыталась завести беседу, но тут же завернулась в раковинку — ее отчитали, велели не лезть не в свое дело и заниматься гаремом. Гарем… все идет своим чередом. Оппозиции дам, предстоящий совет и выбор регент-императрицы занимает все мысли тех, кто рвется к власти. На фоне этого бомонд греется в лучах вспыхивающих золотогривых деятелей и ищет лазейки стать как можно более значимыми для тех, кто способен зажечь золотинку.***
Ремана ждала гостью. Ждала потому что заметила кое-что, чего быть не должно. И сейчас пригласила на разговор. Со дня пропажи господина Тенаара прошло два месяца. В данный момент все жены императора, даже самая последняя, не беременны. Увы, первенец у леди Инны был выкидышем. Скинула ребенка в тот же день, когда Страж прибыл во дворец и произошла ссора. С того момента он более не приходил. Как и приказал император. А леди Инна сейчас проходит лечение, это был тяжелый выкидыш и даже стоит вопрос о ее способности зачатия. Ремана сидела в вотчине, которая давно пустует, не тем что людей в ней нет, а тем, что главной госпожи гарема еще нет. Сидела в кабинете и думала. О многом думала. Тенаар в свое время до самого последнего дня жизни императрицы Анаман не называл имя ее преемницы, равно как и она сама. И тут такое. Не успел осесть на дне моря прах императрицы Анаман, а у них очередная беда — Тенаар ушел. Покинул их, оставил одних, наказал за малодушие, за то, что мало ему внимание уделяли и ссорились между собой, были заняты своими личными делами и заботами, а про него никто не вспоминал, порой стараясь держаться как можно дальше. Женщина выдохнула. Она, как и все, забыла, что он тоже человек. И то, что обладает силой печати Храма Будашангри, это не делает его ни Богом, ни его антиподом. Тенаар оставался человеком всегда. И все, что было, все что творилось в империи, все дрязги и ругань отпечатывались на его лице и спокойствии. Он просто устал разруливать ситуации, бороться против ветра будучи легким перышком. Никто из ближней семьи императора не пытался истинно быть рядом с ним. Да, были ему верны, да делали так как велел он, но другом была только принцесса Альма. И увы, даже она, Ремана, была лишь инструментом и лишний раз не пыталась приблизиться к нему, старалась быть незаметной и делать все так, чтобы гнева его не вызвать на свою голову. Ремана выдохнула. Все опирались на его плечо, плакали ему в рубашку, и никто не пытался понять, даже не задумывался, а что ощущает он, может ли быть тем монолитом, который так нужен им всем? Сколько успокоительных и укрепляющих Тенаар выпил за то время, что правил император Тенанук? Доктор Кива только отрицательно головой качает, слуги округляют глаза и все в унисон твердят: «Какие успокоительные? Вы ошиблись, это витамины, это минералы, это надо для его здоровья, ибо он простудился!» Никто не видел того, насколько ему было тяжело нести ношу имперской грелки и отдушины для всех и каждого. Жалобы, слезы, мольбы о помощи, нервы, нервы, нервы… В дверь постучались, прерывая размышления первой политической супруги императора. Ремана встала и прошла на середину своего рабочего кабинета, кивнула головой служанке. Девушка быстро подошла и распахнула дверь, плавно скользнула в сторону пропуская гостя. В двери прошла вторая политическая супруга императора, женщина которой прочили сгнить в комнате на этаже слуг, но она возродилась как феникс с легкой руки Тенаара. Мать наследника престола. Ее сын, единственный из ее детей, кто был зачат естественным образом, стал вершиной, до которой никто из детей императора не дойдет сам, минуя кровь выбранного. Никогда. Все остальные дети леди Анами зачаты искусственно, и она была рада такой милости, ведь за то, что она сделала, было положено казнить самым позорным образом, а ее семья подлежала тотальному истреблению по древнему закону — всяк причинивший вред телу, несущему печать Храма Будашангри, приносит в жертву не только жизнь свою, но и всех родных по крови и роду своему. Анами прошла внутрь, слегка склонила голову, как подобает приветствовать старшую женщину ближней семьи супруга на ее территории. В ответ был дан такой же, но менее заметный поклон. — Леди Анами, мне нужно поговорить с вами, — Ремана стрельнула глазами вбок и рядом с ними проявился страж-тень, который присел на одно колено и на пол положил стандартный прибор защитного поля. Он экранирует и глушит все звуки внутри, не давая выйти за свои пределы. Анами изумленно уставилась на нее и даже на шаг отступила. — Леди Анами, разговор очень серьезный, и слышать его никому нельзя, равно как и читать по нашим с вами губам. — Ремана показала рукой на кушетки, которые стояли углом, а между ними был накрыт столик с пресловутым чаем, как дань уважения традициям, что заведены в гареме несколько тысяч лет назад. Анами прошла к указанному месту и плавно опустилась на кушетку, заинтригованно посмотрела на присаживающуюся Реману. Женщина, что сумела добиться подле Тенаара высокого доверия и смогла собрать воедино гарем, когда он ушел — без сомнения, лидер. Нет сомнения и в том, что будет совет, где поставят вопрос о выборе регент-императрицы, которая до момента нахождения Духовного Отца, будет держать в руках своих гарем. В ее распоряжении будет власть, инструменты и деятели, которые станут помогать одергивать Бомонд, а также любопытные носы министерства щелкать пальцами. Ведь уже сейчас идет волнение: как же, Тенаара больше нет, место подле императора пустует! Кто же станет той счастливицей, что взойдет на его ложе? — Леди Анами, — Ремана посмотрела на свою по сути соперницу и разлила по чашкам чай. — Я сейчас буду говорить об очень серьезном вопросе, и поступлю против традиции начала беседы. — Мягко улыбнувшись, чем заставила собеседницу превратиться в слух, ибо женщина перед ней очень серьезный противник, если таковым станет. — Я не буду вести диалог как подобает, а перейду сразу к сути: есть одна очень щекотливая ситуация для вас и нас. — Щекотливая? — насторожилась Анами. — Да, леди Анами, щекотливая. — Ремана передала чашку с чаем и ее приняли, благодарно кивнув. — Имеет место быть давним событиям, о которых одни благополучно забыли, а другие не были поставлены в известность. И эти события, вернее одно и очень щекотливое, вполне способны вновь всколыхнуть дворец, чего бы мне хотелось избежать. Ремана отпила глоточек, дав собеседнице немного помариноваться в игре слов, попытаться вспомнить все свои грешки. — Я не понимаю, о чем именно вы хотите меня предупредить. Ведь эта беседа и есть предупреждение, так? — Да, вы правы, это будет предупреждением. Некогда вы совершили самую серьезную ошибку, за которую вас и всю вашу семью надлежало без жалости и сострадания предать огню и мечу. — От этих слов Анами явственно вздрогнула, сглотнула замерев. — Но, согласно воле Тенаара, вы были наказаны им самим и даже Верхний Страж Духа права не имел вмешаться. Так повелел Тенаар — все мы подчинились. Вам был дарован шанс реабилитировать себя, показать свою лояльность и достоинство, будучи матерью Наследного Принца. И вы, — Ремана ласково улыбнулась, заставляя Анами немного перевести дух, — с честью справились. — Благодарю, леди Ремана. — Выдохнув, Анами отпила глоток чая, проглатывая ком в горле. — И не будь ситуация такова, я бы никогда не завела этот разговор, даже думать про нее не стала. — Ситуация? — Анами нахмурилась. — Что вы имеете в виду? — Понимаете, вы и мы, об этом инциденте постарались забыть. Его забыли многие кто был в курсе дела, но ведь сейчас равновесие внутри гарема нестабильно, и вспомнить дела минувших дней труда не составит. — Если вы думаете, что я… — Леди Анами, я не собираюсь думать, что и как вы хотите делать. — Ремана поставила чашку на столик и сведя руки вместе, переплела пальцы укладывая ладони на колени. — Я, как старшая из жен императора, обязана дать вам предупреждение. Вы, надеюсь это так, прекрасно знаете действие того препарата, который использовали. И как потом это скажется на здоровье императора, если вы, — Ремана сузила глаза, — вдруг подумаете, что можно нарушить приказ Тенаара. Анами побледнела, потом судорожно перевела дух и медленно, кране осторожно и подбирая слова заговорила: — Я понесла наказание и до сих пор этот груз оседает на мои плечи. — Глядя в глаза первой политической супруге императора, вторая политическая супруга императора взволнованно, но уверенно продолжала. — И я прекрасно понимаю, что именно будет, если я осмелюсь нарушить приказ господина Тенаара. Даже если его нет здесь, его приказ вечен, покуда я дышу. И даже если император сам прикажет, я не взойду на его ложе. Руки на себя наложу, но не сделаю то, что мне запрещено. От этого зависит жизнь моего сына. Я никогда не сделаю этот ужасный и чудовищный по своим отголоскам в империю шаг. Мне нечем клясться вам, ибо любое мое слово можно порушить хорошей комбинацией тех, кто будет заинтересован так меня подставить и лишить империю последующих детей императора. — Значит, — Ремана улыбнулась деловой улыбкой, — вы, как и преданные Тенаару жены императора, имеете все шансы закрыться от всех недругов, кто будет бродить рядом, да и уже сейчас наращивают свою мощь и притаились в предвкушении наживы. Анами выдохнула. Затем быстро прошлась, по ее словам, прикинула хорошо сходящийся в единую картину пазл, а затем задала вопрос: — Вы хотите, чтобы я на предстоящем совете в присутствии представителя Храма поддержала вашу кандидатуру на пост регент-императрицы? — Вы правы. — Ремана кивнула. — И, если вы примете мою сторону, то ничего в гареме не изменится, ведь я надеюсь и жду, что господин Тенаар сменит гнев на милость и простит империю, вернется. — Я бы хотела того же, — опустив глаза, Анами горько улыбнулась, — видеть императора в таком состоянии, когда каждый его взгляд пропитан болью, слышать, как слуги шепчут по углам, что он спал на любимой кушетке Тенаара в его покоях и игнорирует приемы пищи, истязает себя на тренировках… он перестал улыбаться, его волос стал седым, залегли морщины. Можете мне не верить, но это трудно и больно, видеть его таким. — Да, это наша общая беда. Не уследили мы за тем, что так дорого нашему супругу. Не сумели стать ближе нашему Тенаару, владыке сердца повелителя империи. — Будь моя воля, — Анами подняла глаза, — я бы изменила многое, даже свое несносное поведение в первые месяцы жизни во дворце. Видеть повелителя таким, видеть, как он чахнет, как весь дворец погружается в пучину страдания — это невыносимо. — У нас с вами, леди Анами, есть очень хороший шанс удержать дворец, равно как и империю от всеобщей истерии. Запомните: вы политическая супруга императора, а значит вы обязаны вести империю по пути сохранения того, что дано в ваши руки. Вотчина при вас, вы правите, причем очень хорошо, согласно словам, нашей дражайшей леди Эльмеши. И я довольна вами. Но не мне вам говорить, как опасно быть на вершине, не имея крепкого тыла, из проверенных и преданных людей, без тех, кто всецело принадлежит семье и не уйдет на сторону, имея какие-то низменные личные мотивы. Анами выдохнула, прекрасно понимая — либо с ней в компании, либо ее участь будет незавидной. Даже то, что она мать наследника империи, сумевшая реабилитироваться в глазах Тенаара, ничего не значит: подставить ее ничего не стоит. И плевать против ураганного ветра она не будет. Ремана сильна и ее старательно лепил Тенаар. Ее и свою любимицу Паолину. Эта стерва сожрет любого и каждого, кто попытается заглядывать на место ее господина. Паолину опасаются из-за того, что она делает все настолько тонко и осторожно, что, когда приходит подача, защититься от нее невозможно — благодаря ей много деятелей бомонда уже познали всю глубину ошибки переходить дорогу тому, за кого она встала. Это будущая вторая леди Бьяри, только гораздо опаснее. — Можете быть уверены, — Анами посмотрела на первую политическую супругу императора, — я буду подле вас, когда начнется совет. — Благодарю, леди Анами. — Ремана несколько раз кивнула и вдохнула протяжно, словно сделала затяжной прыжок, — и будьте спокойны, все волнения, что последуют незамедлительно до и после совета, обойдут стороной покои наследника престола. А также, я дам особое распоряжение сохранять ваш покой стражам-теням, дабы ни одна мышь не проскочила. — Благодарю. — Анами едва заметно улыбнулась. — Я верю, что данные предосторожности лишние, ибо никто не посмеет нападать на наследника и его мать, но не хочу попасть в ситуацию, когда пожар нечем тушить или уже нечего спасать. — Понимаю. — Анами кивнула. Времена не спокойные, мутные, а значит пренебрегать защитой не следует, даже если со стороны будет казаться, что ее не охраняют, а просто контролируют. — И еще одно, — Ремана посмотрела на собеседницу мягко, — если будет воля императора, то надлежит найти ему любовницу. — Что? — Анами изумленно уставилась на нее. — Вы меня прекрасно расслышали. Император молод и здоров, он мужчина, но сейчас его постель холодная. Этого делать нельзя. Ни одну из супруг, даже выбранных Тенааром, он не приглашает к себе, а любые намеки воспринимает в штыки. — Но если он так реагирует на нас всех, то как он примет еще кого-то? — Анами развела руки в стороны подняв ладони вверх, не сильно подняла их и чуть опустила, словно что-то взвешивала, — разве он примет на свое ложе женщину? — Придется, если он хочет оставаться здоровым и к возвращению господина Тенаара дееспособным. Если женщины не подойдут, найдем мужчину. Нет никакой разницы — он должен пользоваться нижней частью своего тела не только в уборной, но и по второму его назначению. И мы обязаны это донести до него. А раз он не хочет иметь близость со своими супругами, а о наложницах вообще ничего слышать не желает, то вполне разумно предоставить ему тело любовницы, которая исчезнет из дворца, как только Тенаар вернется. — Не думаю, что мы сумеем его убедить. — Анами покачала головой. — Император имеет более жесткий и упрямый характер, даже жестче чем я могла вообще представить. — Не «сумеем», а приведем доводы. И такие, от которых он не сможет отказаться. — Уверенно заявила Ремана. — Надеюсь, что у нас хватит слов и фактов, иначе начнется свара. — Да она итак начинается, вы ведь это видите. Не будем тыкать пальцем в того, кто уже строит грандиозные планы в обход старших жен. — Обе женщины с пониманием кивнули головой.***
Айрана-Руми осмотрела коридор, где ранее так важно вышагивал ее соперник. Заулыбавшись, вея на всю катушку, плавно прошла к двери, открыла ее и вошла в личные покои Тенаара. Сегодня удача ей улыбнулась, она смогла сюда вновь проникнуть. Осмотрелась, втянула носом не просто воздух, а движение потока силы. Еще немного и обезумевший родич сделает ошибку. Он ушел, но не умер. Увы, она сейчас не достанет его, да и сознание его столь туманно, что впору плясать от радости. В таком состоянии он прожить сможет не так и много, для них разумеется, а не для людишек. За это время, она сделает свое гнездо, просочится во все сферы этого места и когда придет торжественный момент, с триумфом взойдет на пьедестал поста «Тенаар». Никто не остановит. Руми прошла до зеленой кушетки и дернулась как от удара. Личное пространство Тенаара еще сильно. Родич присмотрел точки личного пространства по всем вотчинам. Даже в садах есть его точки. Старые и молодые. Это те самые места, куда он все время садился, когда приходил в гости. Именно поэтому никто не мог занять их, пока его не было, пока он ходил рядом. Он все еще здесь, он держится за эти точки. Но! Та первая, в сад-парке, где он часами насиживал, еще неся на себе неподтверждённый титул «Шита», та точка разрушилась. Она лопнула, как только он покинул планету. А это значит, что на крови он точку не сделал. Если бы хоть раз прописал кровью свое место, Айрана-Руми не смогла бы приблизиться ни к одной из его точек. Но он не сделал этого, а значит вскоре они все лопнут и его жизнь оборвется. Отойдя от начавшей огрызаться точки силы личного пространства Сатори, Айрана-Руми пошла дальше, в спальню. Здесь он жил, но кровать не имеет метки его пространства. Если бы это было так, то Руми пришлось бы очень и очень туго. Но, он не сделал привязку на постель, а значит она имеет не просто все шансы, она будет той, кто займет это место подле императора и поставит точку привязки, свою и именно на постель. И тогда будет плевать, сдохнет ли император, будет ли его наследник или нет на престоле. Плевать. Ее никто из имо не вытеснит, как она смогла вышвырнуть того, кто несет титул «Тенаар».***
Клави отчитался перед императором. Замолчал. — Значит, дерясь между собой, все же пробуют на укус. — Да. Согласно данным, что предоставил мне Ильмар, Оламу грызясь между собой из-за исчезновения господина Тенаара, все равно посылает к нам свои войска, проверить, осмотреться, приметить места для будущих вылазок. — Ладно, значит хотят, покусывая нас, разобраться у себя. — Не выйдет. — Клави заулыбался и достал носитель информации, передал его императору. — Это отчет лорда. Несколько фильб-санс остались в живых, и их сейчас передвигают к очень важным местам, чтобы распри в Оламу только разрослись. Раз связаны мы по рукам и ногам просьбой господина Тенаара, то и им спокойствия и времени с силами собраться не дадим. Тонко, булавкой, аккуратно. Тенанук заулыбался. — Да, нам это подходит. Делайте. — Кивнул он головой. Клави вышел. Пришел Эльмир, провел отчет, обговорил все, что было нужно и удалился. Император посидел, посмотрел в стену, после чего плавно встал и вышел из кабинета, прошел к двери, ведущей в коридор. Вышел в него. Сато нет, в груди пустота. Тот удар по Храму был решающим. Сато просто не выдержал. А Шао обрадовался, когда все наладилось, когда он был таким жарким, таким ненасытным. Но вышло так, что он прощался. Пройдя в покои своего любимого, дошел до кушетки, присел на нее, горько улыбнулся. Нет Сато, и все не важно. Произойди такое до того, как он осознал ответственность не только за себя, но и за подданных, которых принял, он бы кинулся на его поиски и плевать что рухнуло бы в этом случае. Сейчас он в большей степени император, за кем империя, чем взбалмошный мальчишка, который был в ответе только за себя и своего любимого. Сидя на кушетке, на этой зеленой кушетке, он не мог ни броситься за ним в погоню, ни оставаться здесь. Его разрывало на части. И удерживало на месте только одно — он не знал куда бежать вдогонку. В какую сторону? На Алкалии было плевать, крутанись вокруг своей оси и все по горизонту. А здесь не так. Здесь еще и под ноги, и над головой. Здесь по сфере в любую сторону можно бежать и нестись, но так и не догнать. Покачав головой, лег на кушетку спиной, закрыл одной рукой лицо, ногу поставил на край и тяжело вздохнул. — Где же ты, Сатори? — прошептал мольбу-вопрос, закусил до боли щеку.***
Зала равновесия была не пуста, как всегда. В ней был император и представитель министерства. Человек, который имел право говорить о подобном. Он был советником по многим делам, а также преданным молодому императору деятелем. Настолько преданным и настолько уважаемым, что даже данный вопрос мог оговаривать не страшась попасть в немилость. — Ваша светлость, повелитель, — мужчина склонил голову и покачал ею, — как я уже говорил, гарем не может быть пустым. — Он очень даже населен. — Усмехнулся император. — Куда ни плюнь, дама или кавалер. — Ох, повелитель, вы ведь поняли. — Понял. Только ни покойная императрица, ни господин Тенаар не назвали имени той, кто удостоится чести встать во главе. — Это понятно, но гарем не может без хозяйки. — И что вы предлагаете? — Тенанук серьезно смотрел на советника. — Так как вашей милостью, — советник покачал головой, — ваш супруг по браку каюхайд был волен распоряжаться ла´дои всех ваших жен, то и данное право принадлежит ему. Но, так как в данный момент его, увы, с нами нет, мы имеем право назначить регент-императрицу. Ту женщину, которая будет по мнению совета и делам, влиянию и талантам более всех достойна, и соответственно выбрать ее через законное тайное голосование. — Он передал императору папку, в которой были все процессы прохождения такого действия. — Здесь описана вся процедура. — Обойти желание Тенаара? Вы шутите? — нахмурился Тенанук. — Мы никоим образом волю господина Тенаара не нарушим. До тех пор, пока господина нет, место императрицы будет занимать регент, выбранный по делам и талантам. И это не значит, что мы сами выбрали императрицу. Нет. Мы выберем регента, который будет руководить всеми остальными вотчинами, так как без такого руководителя просто нельзя. Сейчас дамы еще осматриваются, чувствуют, как это без длани господина Тенаара, а завтра начнут нелицеприятные шалости. — Боитесь, что эти кошки покусают и ваши седины? — Боюсь, что это может опозорить то, что так тщательно готовил господин Тенаар. — От меня-то вы чего ждете? Официального пенделя? — Вашего официального разрешения для выбора на пост регент-императрицы. Тенанук кивнул, после чего они разошлись. После этого разговора он разорвал сессию «присутствие» и осмотрел стены своего кабинета. Ранее это место было частью владений отца, который порой о детях вспоминал только согласно распланированному графику на день. А порой отменял с ними встречи, просто потому, что было нечто более важное, чем детские капризы. Усмехнувшись, быстро встал со своего места и вышел из кабинета. Он скорым шагом дошел до лестничного пролета, спустился на этаж ниже и прошел в сторону покоев политических супруг, откуда по коридору можно попасть в место, где были те, кого он хотел увидеть. Выйдя в холл, растерялся. Еще пару недель назад все владычицы вотчин, согласно их статусу, переехали по своим новым покоям. Усмехнувшись промашке, он прошел на террасу. Осмотрел сад, закрытый сад вотчины Тенаара, здания, где теперь жили и его дети, понимая только одно — захочешь увидеть, придется столько сотен метров протопать, что желание отобьется. Он не их мать, у него нет этой тяги, но… — Леон, — зная, что секретарь здесь, говорил не оборачиваясь, — сделай так, чтобы в полдень этот детский сад был пред моими глазами. Каждый день. Сато души не чаял в них. И мне не следует уподобляться примеру моего родителя. — Как прикажете, повелитель. — А сейчас «пошли» за наследником, я хочу его видеть. Здесь. — Тенанук прошел к одной из стоявших тут кушеток. — Я хочу его видеть здесь. Леон быстро выполнил требование. Через двадцать минут ребенка привели. Мальчишка, улыбчивый и отмеченный Сато, был точной копией Тенанука. Император осмотрел его лицо и прижав к груди, непроизвольно заплакал. Все, кто это видел, тактично отступили подальше, отвернулись. Тенанук прижимал к себе сына и понимал, почему Сато так любит их, этих непосед. Они часть Шао, часть его любимого. Не видя их, Шао так беспечно считал, что может просто так сделать инструментом. Но…этот мальчишка, нет, он не сможет быть таким бездушным. Только не к нему. Только не к тем деткам, которых так любил его возлюбленный. Сато детей не сможет иметь от Шао, по известной причине. И эти малыши, которые у императора есть, они заняли именно эту нишу. Сато не бесплоден, нет, но он не сможет иметь детей, просто потому что у него не возлюбленная, а возлюбленный.***
По бомонду прошлась весть — начата процедура выбора регента на пост императрицы. Процедура не быстрая, она занимает пять месяцев. И согласно этой процедуре будут смотреть на всех владычиц вотчин, как и кто ведет дела, у кого больше влияния, кто более способен руководить. Леди активизировались. Леди Аише и леди Инна, даже леди Леона-Франциска, на фоне леди Анами проигрывали, но боролись. Леди Паолина и леди Ремана уверенно держали свой курс, не вырываясь ни вперед, ни отставая. У них хватало работы, не только в гонке участвовать, но и помимо нее было много дел. Леди Аише поднялась, окрепла. Инна, которая заранее готовилась к подобному моменту, быстро собрала своих соратников, которые были в бомонде и за его пределами, превратилась в довольно серьезного противника. Подключив к своей гонке леди Руфи, которая теперь кушала с ее руки и переселилась в ее вотчину, превратилась даже в грозного противника. Официально было три стороны: Ремана, Анами и Инна. Аише, хоть и поднялась, но по влиянию была не так сильна. Ремана завоевала свою нишу еще при господине Тенааре, удержав это влияние и после его ухода. Анами поднималась частично за счет статуса матери наследника, а также не плохо ей помогали те же принцы или маркиз со своей когортой сплетников. Инна же привела своих людей до того, как стала супругой, а как заняла это место, да возвысилась во власти, так быстро собрала разрозненные части мозаики и показала свои настоящие силы. Три стороны, где собрались три равные по силам дамы, по умениям и влиянию, засветились бриллиантами внутри гарема. Каждая из этих трех была уверена, была готова сражаться. А Инна еще и пыталась сблизиться с леди Анами, тихонечко намекая, что если будет патовая ситуация, то леди Анами могла бы занять место подле Инны. Эта леди так красиво обходила и обихаживала Анами, что той впору ноги и руки ей целовать, вот только дама, на которую тратились силы, была дочерью своей матери. Во всем этом большую роль сыграла принцесса Нерис, вдруг ставшая центром. Бомонд искал встречи с ней, так как через нее стало возможным передать что-то для владычицы вотчин и не сплетнями, а самым настоящим и официальным образом. Как и планировали братья, их сестра стала официальным буфером, который несет только достоверную информацию по запросам. Она не разбиралась в том, что именно желают обсудить дамы и господа, она не копалась в их подноготной — ее попросили сообщить и она сообщала. При этом, как может показаться, не являлась собачонкой. Если у нее не было настроения, то просителям приходилось изощряться и очень долго подбираться к ней. В секретари или слуги принцесса не записывалась и поэтому слишком наглых даже она посылала далеко и надолго. А если послала она, то по стечению обстоятельств, вокруг посланного в далекие дали человека, словно коллапс образовывался из вакуумного пространства, что рос по экспоненте. Тем самым это давало понять и остальным — принцессу Нерис придется уважать и почитать, или у вас будут проблемы.***
Согу и Клави думу думали. У них много времени занимала внешняя политика, ведь не только войной жизнь полнится. Император отошел от удара лишь частично, включился в работу, но тоска и боль из глаз никуда не делись. А братья со всей им присущей силы интеллекта и выучки Кавехтаровской, вгрызались во все углы, откуда могло просквозить. — И что ты думаешь? — Согу вывел карту космоса, чуть приблизил область. — Стравливают. Вот что я думаю. — Клави покачал головой. — Им это очень и очень выгодно. — Если это действительно так, то после войны с Оламу, мы обагрим кровью Ивзераль. — Не хотелось бы воевать с ними. — Клави покачал головой. — Сам посуди, у нас после этой-то войны силы истощатся. — Братец мой дражайший, — Согу оскалился, — не забывай, чьего семени мы все и где живем. Это Кавехтар, это Легио. Центр Храма Судеб Будашангри! Если будет надо, одно слово и пф! — он провел пальцами по голограмме в области на которую они оба смотрели. — Этого я бы хотел еще меньше. — Если они заварили кашу с Оламу, зародив в них жажду воевать с нами, то брат, — покачал головой, — прощать не наш стиль. — Что думает император? — Пожал плечами. — Плохо. — Клави обвел глазами область империата, который они подозревают в том самом, о чем ранее заикался принц Согу — стравливание двух империй, дабы ослабить Легио, а затем атаковать. — И не говори. — Согу вздохнул. — Если он так инертен, могут подумать о его слабости. — Согу, брат мой изворотливый, — Клави усмехнулся, — ты еще не понял какой наш император? Инертен? Да он уже раз двадцать продумал детальный план, как Ивзераль уничтожить и какие страшные муки им перед смертью предоставить. Плечами пожал… это самое страшное, что может быть. Согу нахмурился, после чего только кивнул головой. Его раннее чувство, что слишком сильно Оламу им выставляют как агрессора, оно вновь проснулось и почти подтвердилось. Есть третья сторона. Есть. Ниточки ведут к Ивзераль, но так ли это? Только ниточки, косвенно и не до конца подтвержденное, нельзя рассматривать как полноценное вмешательство. Может статься так, что это всего лишь отводные маневры того же Оламу, дабы распылить внимание Легио и заставить нервничать. Ивзераль сильный империат, который состоит из четырех империй, при этом каждая из них не слабая. Да даже имя империата взято согласно первым двум буквам названия каждой империи и выставлено так, какой силой обладает каждая и как выстраивается по линии власти. Реально с ними вступать в битву, это масштабы уже не просто малого космоса в галактике, а галактического размера. И такая война продлится более чем десятки лет, как бы не на столетия растянулось. — Группы еще работают, проверяют, копают. — Клави показал пальцем на планету, — вот тут есть нечто интересное, но пока нет вестей. — Мои вот тут. — Он провел пальцем по звезде. — Кое-что нашли, но тоже молчат пока, нечем порадовать или огорчить.***
Время пришло: Ремана, Паолина и Анами вошли в залу совета. В самую большую залу, куда был доступ многим министрам, так как там, после принятия решения посредством голосования среди жен и в присутствии служителей Храма, будет провозглашена регент-императрица, ее поздравят с победой в совете и после этого императору принесут в письменной форме отчет о проведенном голосовании. Те пять месяцев, которые отводились на процедуру, прошли. И сегодня будет оглашено имя регента, что встанет во главе гарема. Если бы император пожелал, то назвал бы имя жены и все на этом. Но Тенанук напрочь отказался устанавливать власть императрицы своим словом, делая ее вечной. Тенанук заявил, что выбирать временную императрицу они будут сами, но спросит он потом со всех, если будет бардак. Можно сказать, что император наказывал их всех, тех кто не сумел привязать Тенаара настолько к империи, что он ушел. Внутри зала были остальные жены императора и семь представителей Храма. Три женщины, три мужчины и сам Верхний Страж Духа. На это действо императором было дано разрешение присутствия старика, но только на него. Жены прохаживались по просторам залы, тихо переговаривались, поглядывали друг на друга. Служители сидели на специальных табуретах, полукругом. Перед Стражем стояла урна, где уже есть выписка послужного списка каждой жены и ее оценка полезности, реагирования на ситуации и прочее. Сюда же принесут итоги голосования тайного совета министров, которых отбирали служители Храма. Ровно тысяча человек, уважаемых и знающих этих женщин не понаслышке, отдает «живой» голос за кандидатку. Согласно правилам, любая из жен имеет право отдать «живые» голоса в пользу любой из своих соперниц. Подчас итоги голосования совета поражают даже искушенных, ведь сами министры понятия не имеют, попал ли их голос в урну или нет. Ремана прошла и встала в ожидании. Рядом с ней встала Паолина, которая с любопытством рассматривала остальных кандидаток. Все дамы немного волновались, но сохраняли достоинство согласно их титулам, воспитанию и ситуации. — Леди Ремана, смотрите, какая радость в глазах оных дам. — И демонстративно посмотрела на Инну. — Ну что вы, леди Паолина, они имеют право надеяться. И все же вы правы, — Ремана осмотрела две явные группы, — моим соперником является никто иной, как леди Инна, а ее соратники так явно радуются своему превосходству, что мне становится грустно. Как только вернется господин Тенаар, власть перейдет в его руки и, если имеет место быть ошибкам, — она почти прошептала, — я не позавидую даже себе или вам, леди Паолина. — И я не обрасту этой гнусной стороной эмоций. — Паолина вздохнула, — слишком потом больно падать. В залу вошел секретарь Тенаара, за ним следом писарь из служителей Храма, который теперь будет практически всегда на всех советах, дабы в случае чего Тенаар имел возможность оценить поведение правящих жен в любых ситуациях при распределении вотчин, так как императрица будет иметь статус «регент». Секретарь прошел к Стражу, встал за его спиной, осмотрел всех собравшихся. Страж показал на полукруг перед служителями Храма и женщины подошли, встали на свои места, образовав таким образом цельный круг.***
Ремана шла к императору. Шла и думала, как ее встретят. На совете, после обнародования ведущего трио претендентов, которых определила система по совокупности дел, как и ожидала первая политическая супруга императора, вышли в лидеры она, Инна и Анами. Дальше шло простое прение сторон — у кого сторонников больше, тем и голоса шли. И, что было удивительнее всего, так это лидерство леди Паолины в рейтинге голосов министров. За нее отдали 48%, остальные претенденты шли более или менее равномерно. Впервые, насколько помнит Ремана, Инну перекосило. Она-то с Паолиной в последнее время на острых ножах. И Паолина победоносно сообщила, что отдает свой голос за первую политическую супругу императора, а там и Леона-Франциска передала свои голоса, что стало перевесом в 65% за леди Реману Аульбринти, которая мгновенно заняла имперскую мантию главной женщины в гареме и имела право прийти к императору огласить о своей победе. Ремана лишь едва заметно улыбалась, торжествуя. Пусть Инну и выбрал Тенаар, но со временем и при помощи Паолины, поняла зачем — нельзя быть тепличной женой, политика не терпит мягкости, нужен конкурент. И Инна такой деталью воспитания стала, а потом к ней примкнула и леди Руфи. Перебежчица-Леона, как обычно была в своем репертуаре — где больше, там и я. И на выборе, когда первой, по праву очереди между супругами императора, леди Паолина торжествуя огласила о передаче своих голосов в пользу старшей из жен, все остальные решили лишь снизить градус накала страстей и передали ей каждая свои 7-8% голосов. Даже Инне пришлось сделать подобный реверанс. Хоть и выглядела она, слопавши целый таз лимонов да без сахара, а не посмела пойти на открытую конфронтацию. Ведь за Паолиной была Леона, которая прекрасно знала, что леди Анами точно не станет враждовать с Реманой и встанет подле нее. Так что толку нет никакого в передачи своих процентов за Инну, только нагадить самой себе. И точно также передала в ее пользу, в копилочку единогласного решения, склонив голову, леди Аише, дабы не навлечь кару. Паолина улыбаясь отдавала свои проценты и переглянулась с уже считай-что императрицей. Удалось. Остальные не важны. Отдадут или нет, в тот момент уже значения не имело. Тотальная, огромной сложности работа, которая показывала перед всеми леди Анами в наилучшем ракурсе, сработала на «ура!» Что толку от независимых выбранных политиков, которые даже знать не знали до сегодняшнего утра, что именно они будут распределять голоса за кандидаток, и не видели никого из своих собратьев, точно также анонимно, в своем собственном доме, в присутствии служителя Храма, опуская лист с голосом за одну из «леди», предварительно обработанных крайне хорошей политической авантюрой? Это было просто бесполезно тратить время и нервы на их обработку. Умные пошли другим путем, и выиграли. Леди Паолина ударила всех жен, кто был против нее и Реманы. И ударила тем, что выставляли Анами больше, лучше и доверительнее. Это и репортажи, и дела, и просто обеды в вотчинах в присутствии нужных людей, нужного возраста, креативных и нет. И Ремана была истинно довольна тем, что согласилась на эту авантюру. Просто очень мягко и нежно подтолкнуть народ к тому, что есть одна из всех женщин гарема императора, что достойнейшее существо, которое перевоспиталось после незначительного трения с самим Тенааром и он приблизил ее к себе очень близко. А людям большего и не надо. И этого как раз хватило. Ну а по тайным делам Паолина шла так, что голоса за нее отдали в большинство — умеет эта женщина сети плести, да такие, что ее план сработал четко и идеально. Выдохнув, стоя перед дверью в кабинет императора, леди Ремана пыталась собраться с духом, ведь предстанет сейчас перед своим теперь повелителем и политическим союзником, своим шефом и соратником в деле империи. Она станет его первой и главной помощницей, связующим звеном между ним и целой когортой министров и прочих чиновников. Вершина власти, без Тенаара, теперь это леди Ремана Аульбринти, первая политическая супруга императора Нуоко Маин Тенанука. Внушив себе, кто она теперь, какой ее главный и единственный смысл жизни до того момента, как будет найден Тенаар, некоронованная императрица кивнула головой все прекрасно видящим и понимающим коридорным стражам. Двери плавно распахнули, обе створки, позволяя женщине достойно вступить в свои права. Император сидел за столом и смотрел на то, как в его кабинет вошла та, которая сумела выстоять. Первая женщина, первой была в постели Тенанука за столько лет жизни с его любимым, первой родила ребенка, первой была признана Тенааром, как правая рука, первой стала и теперь. — Повелитель, — леди Ремана прошла к столу, склонила голову, как принято у министров, и передала его секретарю письмо. — Даррелл, зачитай. — Тенанук смотрел на женщину, которая сохраняла лицо непробиваемой маской спокойствия и уверенности, но от нее так и шло ощущение радости и триумфа. Секретарь кивнул, раскрыл конверт, сломав печати Стража и вслух зачитал: — «Двенадцатый Совет Выбора императрицы был проведен согласно традициям и устоям гарема и законам империи. Проведено три слоя выбора лучшего кандидата. Согласно слепому выбору системы и анализу действий из всех кандидатов было выбрано три лидера — леди Ремана Аульбринти, леди Инна Саринская и леди Паолина Эдемеш. Проведено анонимное распределение тысячи голосов уважаемых мэтров, министерств и политических деятелей между всеми семью супругами императора Нуоко Маин Тенанука. Согласно древней традиции было проведено окончательное определение победителя выборов — каждая супруга императора Нуоко Маин Тенанука передала голоса, отданные за себя анонимным голосованием деятелей политики, в пользу одной из трех претендентов-лидеров. Исходя из единогласного решения, леди Ремана Аульбринти становится кандидатом на звание «императрица», с ограничением «регент», и направляется с данной вестью к императору Нуоко Маин Тенануку, дабы предстать пред ним и узнать его решение — приветствует ли император, данный выбор, либо дарует данное звание другой своей супруге.» Даррелл закончил чтение, и замер, глядя на императора. Тенанук усмехнулся. — Скажи, ты ведь что-то сделала, дабы победа была твоей единогласно? — и посмотрел на нее пристально. — Это решение леди Паолины. — Не стала таиться Ремана, так как еще в самом начале, когда они оговаривали детали плана, и она и любимица Тенаара, благоразумно решили — спросит и они ему ответят честно. — Да? И какое же, что ты так открыто сдаешь своего верного соратника. — Я не подставляю леди Паолину. — Ремана посмотрела на него серьезно. — План, по которому одна из нас становится императрицей был до безумия прост. — И что же такого простого вы совершили? — Леди Анами показали миру со стороны самой наилучшей кандидатуры. Как и ожидалось, предсказывалось леди Эльмешей, — Ремана улыбнулась, — леди Анами вошла в тройку лидеров, и ожидаемо леди Паолине было передано 48% голосов на тайном голосовании. А она передала эти проценты мне. Тенанук уважительно покачал головой. — Значит Анами стоит за тебя, так? — Я имела дерзость, — она опустила глаза, — указать ей ее место, определенное господином Тенааром подле него и подле вас. Напомнила, что будет, если она оступится. — Понятно. Получила гарантию, но шла ва-банк. И по сколько вам отдали пердуны процентов? — От семи и до десяти. Но это было не существенно, даже если бы остальные ваши супруги проголосовали за леди Инну. С процентом леди Паолины я была абсолютным лидером. Их капли пришли ко мне только потому, что открыто никто не хочет выступать, тем более, когда кандидат является потенциальным вершителем судеб. — Значит торжествуешь? А если я возьму и передам все это Инне? — Как будет вам угодно. — Ремана смотрела на него спокойно, ни единый мускул не дрогнул. — Да ведь видишь же, что ничего не собираюсь делать. Ладно, — он откинулся на спинку кресла и вздохнул, — Даррелл, когда там у нас традиции позволяют забацать праздник? — Через две недели после выбора. — Ну так труби фанфары, императрица в империю шагает. Ремана склонилась в поклоне, испытывая несравненное чувство победы. Она победила, не дала власть в руки сопернице, не позволит изменять порядок гарема, не осрамит себя и не порушит доверие Тенаара. Он вернется, обязательно, и тогда ей не будет стыдно за то, что упустила власть, которую он прочил в ее руки. Пусть ей не будет стыдно за то, что проиграла, а за свои поступки она ответит. Именно за свои поступки она сумеет выдержать и наказание, и похвалу.***
— И что же ты хочешь, дитятко? — саркастически усмехнулась Айрана-Руми. — Ты сделала все, что хотела. Почему ты еще здесь? — прошипел голос человека в темноте. — А я разве не сказала, что изменила правила игры? — надув губки, женщина подошла к человеку в темноте и обхватив его лицо ладонями мурлыкнула. — Мне мало, я хочу больше. Тенаара я извела, но так как вы не можете контролировать дурней, получите теперь мою игру. — Что тебе надо? — рыкнул голос. — Всё. Всё что имело это дурное дитятко, решившее что-то там себе и сбежавшее. Я хочу всё то, что оно имело, позабыв о чувстве самосохранения. — Да ты рехнулась! — О, нет, малыш, — пальцем провела по губам, — я в силе, и я имо, а ты лишь дитятко покойного императора. Не зли меня, пытаясь оскорбить. Если я оскорблюсь, все твои игрульки враз растают, — она перехватила пальцами волосы, потянула голову вниз, — я не этот мягкотелый слабак, я куда как опаснее. Играйся, но в мои игры не лезь. Обожжешься, плакать будешь. — Лизнула его в подбородок, рассмеялась и ушла из покоев. Когда дверь закрылась, в темноте сжали кулаки. — Сука, — пнув кресло, рука ветерла подбородок.