Глава№3.
Руми лежала в постели Тенанука. Не так давно была близость, и он заснул. Она рассматривает его лицо, эту безмятежность, отпустившие его тревоги и не может понять — почему ее веяние не действует? Вот тут, в груди, она ощущает недостаток, как если бы кусочек его души и ауры был отдан, а тот что его заменил не существует. И заменить его она не может. Ее силы блокирует, но кто именно непонятно. Сколько раз она проверяла себя, сколько раз искала причину, но так и не смогла. Сейчас Руми была беззащитна и всецело зависела от милости императора, императрицы и других жен. Но она имо и значит им всем не поздоровится, когда она родит. У них у всех будет очень и очень болеть голова, как только она произведет на свет своего ребенка, которым сумеет заменить отпрыска… За пять лет, что она числится одной из любовниц императора, сумела сделать так, чтобы он привязался к ней сильнее. И это работает. Его остальные любовницы, эти куртизанки, сидят по комнатам и не отсвечивают, хотя их и водят к правителю. Айрана-Руми не стала проявлять ревнивую собственническую натуру женщины. Пусть ходят, пусть. Сейчас у нее еще не столь сильна позиция. Как только она родит, плевать что там нарешал совет этих бабенок, плевать. Как только она родит, у нее будет повышение сил, просто потому что она имо и ее ребенок тоже того же рода. И ее ребенок, благодаря крови рода Маин, станет, пусть не полноценным дитя сильнейшего рода в галактике, но на половину точно. А ей будет дано право его защищать и обучать. Заулыбавшись, она провела пальчиками по щеке спящего рядом с собой мужчины. Никто не отнимет у нее ребенка, сил не хватит. А как только он родится, то и ее влияние на императора в сотни раз возрастет. После рождения малыша, она войдет в семью так, как только это защитит ее, как мать, и его, как сына. Ну, или дочь. И вот когда это произойдет, ни одной любовницы у императора более не будет. А как только этот трусливый беглец сдохнет, так и вся власть сферы перейдет в ее руки. А там и титул станет ее, после чего никто и никогда не сумеет поднять против не то что руки, но и даже глаз своих. Замерев, обдумав еще что-то, женщина заулыбалась. Плавно села и осмотрела императора. Еще молод, красив, статен, уже с седыми висками и морщинками из-за стрессов и дум. Мужчина вполне хорош собой, хорош в постели, но каждый раз неосознанно бормочет его имя. Он не знает этого, так как делает это в момент оргазма, но задевает этим самым ее, женщину с которой спит. Пусть пока она только пробирается в его душу, но все же, как женщине слышать чужое имя в тот самый момент очень и очень обидно. Осмотрев еще раз этого мужчину, Айрана-Руми глумливо улыбнулась — защиту она получит в любом случае. И эту защиту ей предоставит сам Храм. Вернувшись в положение лежа, прикрыла глаза, дабы уснуть, а утром ее разбудили после ухода императора и вернули в те покои, что она получила, став любовницей императора и даже беременность ничего не поменяла, давая понять, что власть все же в руках законных жен. Как только вошла в покои, тут же сообщила, что желает посетить Храм, так как через неделю будет праздник и она, та что учениям следует, должна пройти предварительную подготовку. Информацию передали в нужные уши, а те решили и соблаговолили дать разрешение. Через два дня Айрана-Руми была отправлена в Храм. В ближайший Храм, что расположен на территории Кавехтара, но маленький и отдаленный от вотчин. Отправили ее туда под конвоем стражей, слуг и внутри самого Храма неотступно следовало три девушки. Айрана-Руми, как образцовый следователь учений провела нужные манипуляции и когда прошли все необходимые очищающие обряды, прошла в небольшую комнату, где должна быть одна. Служанки встали перед дверью в ожидании, когда закончится обмен энергии, который положено провести перед тем, как беременная женщина войдет в общую большую залу, для проведения заключительного обряда. Специальный ритуал-обряд, дабы не причинить вреда ребенку. Минуты потекли медленно, а член рода имо ядовито улыбнувшись, плавно распрямив спину произнес: — Старик, я прекрасно ощущаю тебя. А ты уже почувствовал меня, только, — она скривила губы в саркастический улыбке, — почему-то не пришел. — Дитя имо, — раздался голос и рядом с ней проявился Верхний Страж Духа, — что привело тебя в обитель? — А ты не видишь? — Вижу. Но спрашиваю. — Я имею право на защиту. — Руми встала и повернулась лицом к дымке Стража. — Имеешь. А разве не защищаешься? — мужчина осмотрел ее лицо. — Ты предвзят. — Сверкнула глазами Руми. — Я из рода имо, как и он. Но, — она вздернула подбородок, — ты предвзят! — Не права и знаешь это. — Страж покачал головой. — Будь я предвзят, ты бы уже получила оскал защиты Храма со всех сторон. — Он наклонился немного и заглянул в ее глаза. — Как одна из детей этого рода ты имеешь право на соперничество, даже если твой родич уже занял обитель. Ваши состязания меня не касаются и если он не сумел защититься от тебя, то это его проблема. Но, — он оскалился, — ты покусилась на каюхайд. И твой дар веять и подчинять не будет подчиняться тебе, пока не родишь здорового и живого ребенка. — Я требую свою печать жидких рун. — Рыкнула женщина, прекрасно зная, что он ни слова неправды не произнес. — Забирай, они твои по праву, — Страж повел рукой и перед ней образовалась дымка, которая развеялась и проявила столик, где стояла шкатулка с колбой и кистью. — Все, на что имеешь право по праву рождения, оно все будет тебе даровано, ежели Тенаар не вернется и не ударит тебя в ответ. — Страж осмотрел женщину, — играйся, дитя, твое право в твоих руках — сумеешь завоевать обитель, станешь Тенааром, не сумеешь, — он смотрел холодно и отчужденно, как и смотрит Страж, — тебя свергнет еще кто-нибудь. Как бы не сами опечатанные печатью соперника. Будь аккуратна, ты ведь только дитя рода имо, а твой соперник принял четыре из пяти печатей и еще не умер, а его метки еще сияют. Он исчез, а Руми затрясло. Страж вел себя с ней так, как и должен, если в обители есть хозяин: холодно и почтительно. Посмотрев на колбу, женщина закусила губу. У соперника даже рунные чернила черные, а у нее чуть серые. Даже в силе рун для нанесения печати он сильнее. Но, она хитрее. Намного.***
Императрица едва заметно сжала пальцы, так ей не нравилась Айрана-Руми, но, по стечению обстоятельств, единственная кто хоть как-то способен развеять печаль императора была именно она. Сейчас статус у нее еще и «носящая наследника», но, как и думала Ремана, сам император не пошевелился и не сделал статус официальным. Весь бомонд знает, кто она такая и что в положении от императора. Да толку-то? Хоть десять раз беременна! Любимицей она не стала, куртизанки к нему как ходили, так и ходят, да даже чаще, чем ранее. Сказывается долгая их работа, умелых и очень умных женщин, которые свое место знают и за года их здесь проживания, обогатились и уважения жен императора, получили. Доктор Кива говорит, что здоровью, именно мужскому здоровью императора, более ничего не угрожает. А это ведь заслуга не Айрана-Руми, которая появилась гораздо позднее, чем начали проводить «терапию» четыре жрицы любви. Причина, по которой эта выскочка все еще в своих покоях и не была посажена на более жесткую цепь, заключалась только в том, что не разонравилась правителю, а сама более не лезет на рожон. Но, ее удар по гордости супруг императора, он не будет забыт. Никем из них. Регент-императрица, владычицы вотчин и уж тем более их сторонники, никогда не позволят ей взлететь. Те пощечины, что были продемонстрированы бомонду, они никогда не утратят своего смысла. Увы и ах, но даже если по какой-либо причине любовница войдет в семью, политическим игроком ей не стать и тем более не стать одной из глав гарема. Никогда. А сейчас Айрана-Руми, как бы не старалась, всего лишь любовница. Не наложница и не супруга, а бесправная игрушка, даже не рабыня и не Шита, что имеют статус при гареме и не могут быть просто выкинуты на улицу. И когда император наиграется, устанет от нее, — уж тогда Ремана с превеликим удовольствием ее отправит куда подальше. Как только она родит: ребенок будет расти здесь и будет иметь статус законнорожденного, а вот мамаша его растить не будет. Это знание было как бальзам на душу. И не только для нее, но и для остальных супруг императора. Конечно, они не перестали быть соперницами между собой. Играют в свои маленькие хитрости, показывают высоту своего статуса, глубину влияния, но в вопросе попыток новой выскочившей из ниоткуда нахалки, что пыталась наложить лапки на их законное право, объединяются в любую секунду и давят общими силами. Этим наказанием, которое было показано в беседке, регент-императрица обезопасила арену политики, где она и остальные жены ведут соревнование, соперничество и новую дуру им сюда не надо. А то, что, будучи любовницей, данная дама осмелилась нанести пощечину всем супругам императора, говорит только о ее скудном уме. В политике и власти, коей ты жаждешь всем нутром, надо быть крайне осторожным и аккуратно идти, а не ломиться слоном в посудную лавку. Посмотрев в сад вторично, покачала головой. После того как они показали ее место, девица присмирела, а император более чем доволен. И исходя из положения вещей женам не за что зацепиться, а порой они еще и поощряют ее за хорошо проделанную работу. Вот, например, сегодня ей дали больше времени погулять, в комнату принесут несколько тюков шелка на выбор и сошьют платье. И все дары сопровождаются словами «Вам пожелала своей милостью Правящая жена императора, леди такая-то» и обязательно восхваляют ее имя, желают долгих лет жизни, а также советуют не расстраивать данную могущественную фигуру и не портить подарок, носить его и всячески показывать, как он нравится. Шепчут на ушко, дразнят ее, нервируют — это пожелала леди Аише, которая любит таким образом врагов своих тренировать и унижать. И Ремана не стала запрещать. Раз особа решилась оскорбить супруг императора, не спросив разрешения у них, как и обязана была, то и расплата будет соответствующей. Что в принципе и происходит. В двери постучались. — Войдите. — Ремана повернулась ко входу и расплылась в улыбке. — Леди Альма, как я рада видеть вас! — и раскрыла объятия, минуя правила приличия и прочих «поклонов-реверансов». Альма заулыбалась, быстро склонила голову и стремительно приблизилась, угнездившись в принимающих ее объятиях. — А как я рада! — заулыбалась она приветливой, открытой улыбкой, выражая озвученное чувство всеми доступными способами, не нарушая приличий. — Почему не предупредили? Мы бы встретили! — Ремана пригласила ее присесть на кушетку. — Принесите чаю! — скомандовала регент-императрица. Слуга, не заходя в кабинет, поклонился и скрылся в коридоре. — Ну, рассказывайте, как долетели? Почему таким тихим образом? — и с любопытством уставилась на нее. — Ох, ну что вы, какое тут тихо! — махнула рукой леди Альма. — У меня весть есть, но она требует тихого разговора. Это точно. А мой прилет был запланирован. Супруг прибыл по делам на Легио, и я следом. — Следом или вместе? — хитро сощурилась Ремана, прекрасно зная, насколько данная дама коварна, когда желает добиться своего, особенно в отношении мужа. — Ну, — леди Альма заулыбалась, — меня было решено оставить дома, но мы нагнали корабль на дозаправке. Ну а там, часовой перелет превратился в несколько дней. — И так улыбнулась, что Ремана расхохоталась. — Видать вашему супругу было поистине сладко примиряться с вами под конец полета. — И не так чтобы очень помирились. — Зарделась леди Альма. — Ну-ну, — Ремана отвлеклась от снохи, посмотрела на вошедших слуг, что внесли разносы с чаем и кушаньями, расставили все на пододвинутый столик и тихо удалились. — И как прошел полет? — возобновила беседу, поглядывая на гостью, разливая по чашкам горячий богатый напиток. — Относительно хорошо. Половину пути меня пытались заставить осознать о содеянном, ведь супруг опоздал… — Она заулыбалась. — За это я пригрозила лишить его Тишку двух круглых штучек, на что меня уверовали, что я самая любимая и со мной ни на час расставаться не хотят. — Да, Тишвард благородный хищник и лишиться части достоинства будет ударом для него. У вас ведь прайд, так? — Да. Зверь могучий, преданный, с детьми оставить можно и не опасаться. Вот и шантажирую, дабы муж осознал, как был не прав оставлять меня дома и сбегать на цыпочках из нашей спальни. — Приняв чашку с чаем, леди Альма впилась глазами в лицо регент-императрицы, — а как тут у вас? Что нового? Я слышала об очень интересном эпизоде, но так и не поняла, что стало причиной. — Вы о каком именно эпизоде имеете ввиду? — чуть приподняв бровь поинтересовалась Ремана. — Про беседку и при свидетелях порицание одной дамы. Кто она и почему вы так поступили? Мне было безумно любопытно, настолько, что Валид теперь в немилости. Частично, конечно. Ремана улыбнулась. — Данная дама любовница императора, — вздохнула, отпила глоточек. — Да? — леди Альма изумленно уставилась на нее. — Как? — Мы были вынуждены заставить императора принимать на своем ложе хоть кого-то. С нами, как вы понимаете, он делить его не хочет совершенно. Из семидесяти наложниц, — женщина покачала головой, — никого не принял, прогонял. Мы и Шита-юношей подготовили, да все без толку. Ни одни доводы не действовали. Доктор Кива его убеждал, я пыталась, да что там, — махнула рукой. — Как Тенаар пропал, так ведь он ни с кем и близок-то не был. У него проблемы начались, воспаление на нервной почве. Помог принц Клави. Зашел, поговорили, подрались, выпили больше чем положено воспитанным господам и на утро мне дали разрешение найти любовниц. — Боги, как же так? — Леди Альма прижала руку к груди. — А сейчас, он ведь… — О, нет, хвала Вселенной и Мирозданью. Все нормализовалось. С первыми любовницами даже осечки были. — Боже, — сестра с болью смотрела на грустную регент-императрицу. — Потом появилась эта женщина, Айрана-Руми. Он даже улыбаться начал. Благотворно на него повлияла. И доктор сказал, что проблемы, которые привели бы к мужской немощи, отошли, отступили. Пять лет дама была смирной и покорной. Но, — Ремана усмехнулась, — вы ведь понимаете, что, имея что-то всегда хочется больше. И данная дама не исключение, соблазнилась перспективами. Она, как любовница, была проинформирована обо всем, что имеет право делать, а на что нужно разрешение. И она решила, что имеет право попытать счастье, использовать лазейку и войти в семью посредством рождения ребенка. — Что? — Леди Альма открыла рот от удивления. — Она что, трактат не читала? Ее же лишат его или сразу же после рождения, или как грудью откормит. — Читала, леди Альма, читала. И несколько раз, причем от корки и до корки. Знает все правила, только надеется, что в постели сумеет нашептать императору так, как она того хочет, и император поведется на ее ласку и плюнет нам в лицо. — И что брат? — замерла леди Альма, так как прекрасно понимала, насколько сильны силы женщины в постели. Мало мужчин выстаивает против манипуляций умных и умелых женщин. Тенанук не исключение. — А ничего. — Ремана заулыбалась, понимая причину ее вопроса. — Я передала ему решение совета Правящих жен, и он только спросил, кто будет растить маленького. И больше не интересовался ни тем, как там себя ощущает она, ни тем, где теперь ей жить. И даже ее шепоток на ушко стал ничем иным, как ответом: за вас отвечает регент-императрица и менять это своей волей он не намерен. — Значит она, нужная как антидепрессант, — леди Альма скривилась, — решила, что правила ее не касаются и только потому, что император соблаговолил дать ей больше времени на своем ложе, так? — Да. И, — Ремана понизила голос, — я дала всем женам императора потешить свое задетое самолюбие. Прилюдно дала право поиздеваться над ней, а затем так же прилюдно выказать свое недовольство. — Вернув голосу прежнюю силу, регент-императрица самодовольно чуть растянула губы в улыбке. — Рыдала она после этого сутки. А щека малиновой была, несколько дней сходил цвет. А также, согласно грядущей проблеме, подстраховала империю: император в браке каюхайд, использует любовницу только как лекарство от возможной немощи, так как господина Тенаара еще нет с нами. Шепотки по этому поводу даже не поднялись. — Ремана заулыбалась победоносно. — Бомонд быстро осознал, что именно сюда бить нельзя. Ведь в этом случае я буду бить в ответ через Храм. — Идеальная страховка, регент-императрица. — Леди Альма чуть склонила голову, признавая ее решение верным. — Они могли бы попытаться, но ваши слова отрезвили всех, кто задумался. Кроме данной дамы, я так, полагаю. — Конечно, как же без этого. — Ремана улыбаясь кивнула головой, — только, эффекта нет. Она под моим надзором, бомонд к ней никогда и близко не приблизится, а врагов над ее головой ровно в число жен императора. Леди Альма фыркнула, рассмеялась. И смеялась так заразительно, что Ремана присоединилась к ней. Отсмеявшись, утерев слезы, принцесса посмотрела на императрицу и произнесла: — Да, брат любит наказывать, делая вид, что заботится. Это его черта от отца. Я представляю, какое лицо было у этой дамы, когда она поняла, что защищать от вас ее некому. — Да, — Ремана кивнула головой и доверительно понизила тон, — вы бы видели ее лицо, когда она осталась одна в комнате. — И на лице отразилось довольство, смакуя воспоминания. — Я, пожалуй, уже представила. — Принцесса довольной кошкой прикрыла глаза. — Только, — Ремана усмехнулась, — она попыток не оставит и будет требовать, пытаться и изворачиваться как змея над огнем. — Ну и пусть. Вы, как глава гарема, можете ее и вообще от ложа императора отлучить. Она ведь любовница, прав у нее нет. А теперь вообще, даже уважение и то потеряно. — Леди Альма сделала глоток чая. — Да, здесь вы правы. Будь она умнее и когда пришел бы срок, ни я, ни одна из супруг императора, не оставила бы ее без вознаграждения. И причем очень хорошего, на всю жизнь ей и ее внукам хватило бы. — Жаль, не поняла она всю структуру, коей является гарем. — Принцесса вновь сделала глоток чая. — Умнее быть надо, умнее. — Она все поняла. — Ремана покачала головой, — и приняла решение, согласно которому сможет сделать из себя современную интерпретацию древней сказки, про обиженную мачехой красавицу, которая благодаря волшебной тетке взошла на вершину, став женой наследника престола. — Увы, наивность ее и сгубит. — Альма холодно договорила, — в серпентарии бомонда она отныне изгой. Вечный. И как данная дама в данный момент ведет себя по отношению к вам? — Как примерная ученица, смиренно и уважительно клонит головку к земле, одевается в одежды с милостивой руки законных супруг императора, кушает, гуляет, встречается с самим императором — строго согласно предписаниям врача. И чем дальше, тем меньше последнего, ибо вскоре у нее будет виден живот. Это может не понравиться императору, поэтому еще неделька-другая и все, врач будет обязан ограничить по максимуму именно этот пункт, на вечернее время. Альма расплылась в обворожительной улыбке. Уроки всех правящих жен ее отца не прошли даром, а уроки Тенаара тем более. — Да, у вас было весело. Жаль, что я не попала к самому горячему. — И еще будет. — Ремана хищно усмехнулась. — Как только она родит, вот тут веселье будет такое, что я боюсь, придется удовлетворить желание леди Паолины и отдать ее роте солдат, дабы она прижала хвост. — Она настолько разозлила леди Паолину? — округлив глаза, принцесса замерла с поднесенной ко рту чашкой чая. — Да, — и Ремана нашептала ей на ухо смысл слов, брошенных в злости любовницей, наклонившись близко-близко. — И это в адрес законной супруги, властителю вотчины, матери наследников. — Отстранилась, прижала к своим губам чашку чая, сделала глоток. — Полагаю, ее не казнили, только потому что она беременна, так? — леди Альма смотрела серьезно, даже холодно. — Да. И как только срок подойдет, если леди Паолина будет желать исполнения своего обещания, то я удовлетворю его в полной мере. — Кивнула головой регент-императрица. — И будете вправе. — Принцесса в данный момент испытывала то же негодование, какое может испытывать та, что выросла в гареме, что впитала в себя его законы и правила.***
Леди Леона-Франциска, леди Альма и леди Анами прогуливались в саду. Шли и мирно болтали. Со стороны здания Авдехта шел император. Шел, заметил сестру, приблизился. Они немного поговорили, и он осмотрел леди Анами, пристально так, глаза загорелись. Сестра насторожилась и быстро постаралась спровадить императора, подавая сигнал тревоги. Если леди Леона-Франциска ничего не поняла, то леди Анами заметила. Как только он их покинул, леди Альма напросилась в вотчину леди Анами, и та пригласила их, но леди Леона отказалась, сославшись на занятость. Они прибыли в залу, где вальяжно расселись по удобным креслам, которые так любила леди Эльмеша. — Хм, вижу вы не стали слишком менять убранство. — Леди Альма осмотрелась. — Я давно тут не была, и так приятно видеть какие-то мелочи, которые видела с самого детства. — Да, вы правы, частично я решила оставить некоторые вещи. Леди Эльмеша чудесный советник и уважить ее я просто обязана. К тому же, некоторые вещи мне и самой нравятся. — Особенно этот сервиз, — леди Альма подняла чашку с сине-белой росписью. — Да. Леди Эльмеше его подарили хорошие друзья. Роспись называется «гжель», причем делают ее только на одной планете. — Помню, в детстве часть сервиза была разбита, так леди Эльмеша велела восстановить его. И ей привезли новый, но она отобрала недостающие предметы и велела остатки поставить в запас. — Они там так и стоят. — Правда? — леди Альма изумилась. — Неужели за столько лет больше ни одной чашки не разбили? — Как говорит леди Эльмеша, ни у кого духу не хватило лишить ее хоть крупиночки из ценного подарка. — Леди Анами понизила голос, — она шепнула как-то, сервиз был заговорен от сколов. — Да вы что! — леди Альма осмотрела чашку. — Да. Она пригласила сильного чародея, чтобы он навел заклинание и отныне сервиз защищен. — И вы поверили? — леди Альма рассмеялась. Леди Анами улыбнулась и демонстративно отпустила чашку. Та упала на пол, стукнулась, но не раскололась. Принцесса Альма изумленно уставилась на упавшую и покатившуюся по каменному полу чашку. — Как? Что это за чародей такой? — Специальная разработка. — Созналась леди Анами. — Нанесен специальный глазирующий состав. Прочен, и чтобы разбить такую чашку нужно три тонны веса, причем давить надо острием, дабы разрушить глазурь. — А-а! — принцесса просияла. — Знаю, тот самый глазурин, которым покрывают стеклянные купола городов, что стоят у побережья. Да, вещь сильная. Служанка заменила чашку на новую, так как дать госпоже валяющуюся на полу: это моветон и огрести на хребет можно, если вообще со службы не вылететь. Леди Альма дождалась налитого чая, второй его порции и стрельнула глазами по слугам. Леди Анами качнула головой и служанки отступили, удалились оставив дам одних. — Леди Анами, — принцесса вздохнула, — меня насторожила одна вещь. — Какая? — женщина перед ней сделала глоток чая и поставила чашку на блюдечко, которое держала на коленях. — Скажите, император к вам проявляет интерес? — Нет. — Леди Анами покачала головой. — Я стараюсь как можно реже попадаться ему на глаза. — Понятно. — А что такое? — Он смотрел на вас. Сегодня, когда мы встретились. — Смотрел? — Леди Анами нахмурилась, затем покачала головой, — нет, леди Альма, я не вхожа в его спальню. Как было порицание, так больше ни разу. — Но он посмотрел на вас с огоньком. Я такой взгляд у него видела только по отношению к господину Тенаару. — Вы думаете, — леди Анами зажала рот рукой. — Это действие привязки. — Оно не сошло? — Нет. — Леди Анами покачала головой. — Еще будет действовать три года со всей силы. Если ни разу не быть близости для закрепления привязки, то надо больше семи лет, чтобы действие магнита испарилось. — А если вы сейчас? — Привязка сработает. — Но вы сказали семь лет. — Больше семи лет. А так как император имел печать, то в нашем случае все пятнадцать. Половина срока прошло. — Леди Анами, — Альма покачала головой, — думаю вам придет приглашение. И как бы не сегодня на ночь. — Я не пойду. — Вторая политическая супруга покачала головой. — Это приказ Тенаара. Я не могу его нарушить. Император может звать или приказывать, но я не пойду. — Советую вам, если же он пришлет приглашение, пойти сразу к регент-императрице. — Вы думаете это будет правильно? — Да. Если вы просто не пойдете, император и прийти может. Сам. Это не желательно. — Альма посмотрела крайне серьезным взглядом. — Ему ведь на правила наплевать. Возьмет и придет сам. Что делать будете? — Возможно вы правы. — Леди Анами кивнула головой. — Я последую совету. — И, по возможности, — Альма покачала головой, — продолжайте находиться как можно дальше. — Непременно. Всеми силами, леди Альма, всеми силами. — Вторая политическая супруга прекрасно понимала в каком она положении.***
Маин Иршан, принц и единственный сын четвертой политической жены почившего императора, Бьяри Иулэ Ф´файхаз, что была владычицей вотчины медицины и образования, в данный момент хмурился. У него не получалось то, что он задумал. Мешали. Сильно. И он не мог понять, кто и откуда. Ладно, за каждым шагом следят псы, присланные начальником службы безопасности, но они не мешают дело делать. Вот только, и он был готов поклясться, что-то вокруг него кружит и захлестывает. Медленно идя по коридору министерского здания, хмурился еще больше. Перед ним расступались министры, не желающие отхватить порцию сарказма и вопрос: «Вам делать больше нечего, слоняетесь без дела?!» Увы, принц Иршан славился скверным характером. Не зря он даже с императором на короткую ногу не встал. Этакий паршивый овчик средь породы. Усмехнувшись своим мыслям, что гадят ему именно поэтому, вошел в залу, где надлежало провести совет по тому делу, которое он сейчас курирует. Рядом с ним идет его секретарь, пара воинов, для статуса в большей степени, чем для охраны. После всех событий, которые были, Хорти взялся за дворец так, что воют все, кто хоть что-то понимает в строгости примененных мер. Сейчас во дворце нет ни одной закладки, вся вентиляция просматривается, везде пронюхивается каждый угол. А уж как все осматривают мундиры с дуаши, уж лучше не говорить. Конечно, при современных технологиях и в такой практически карантинно-стерильной зоне можно дела делать, но уже с большой оглядкой за спину, и выдыхать воздух строго в платочек. Иршан усмехнулся. Кому надо, и такие меры предосторожности обойти можно. Вон, к нему каждую ночь соглядатай приходит, сообщает о братьях и сестрах: кто и что делает, куда ходит, с кем разговаривает. Уж принц Иршан умеет следы затирать, и не только пресловутые псы Согу и Клави могут мозги перетряхивать, но и сын великой женщины способен кое-на-что! Принц, в темно коричневом строгом костюме, удобных туфлях, без излишеств украшений, так как здесь совет, а не бал, прошел на свое место. Его волосы, как и у большинства мужчин имеющих боевое прошлое, длиннее плеча, а согласно моде, введенной самим Тенааром, еще и заплетенные в колоски над ушами, спокойно закрывали часть спины чуть ниже лопаток. Густые, темные, чуть вьются, поблескивают благодаря специальным маслам и кремовым маскам, заставляют завидовать модниц, ведь его волосы густые от природы. Как и ресницы. Что ни говори, а принц Иршан мужчина красивый, взявший красоту лица от матери и строгость этих черт от отца. И на этом лице глаза, которые заставляют подумать прежде, чем говорить что-либо. С ним даже Бомонд ведет себя крайне осмотрительно. Если те же Эльмир, Ильмар, Согу или даже Клави — любимцы, то принц Иршан опасен. Одного его недовольства вполне хватит, дабы золотинка лишилась статуса. Обведя взглядом всю залу, где министры прижали опорные точки тела к удобным креслам, после чего кивнул головой, дозволяя начать отчет. Встал первый из министров, открыл рот и на добрые двадцать минут проникновенно сообщал новости, меры противодействия, планы. — Если это все, то добавьте во второй пункт еще большего напора. — Проговорил принц Иршан. — Слишком слабо. — Если давить на них… — начал было министр, но тут же потупился. — Как прикажете, ваше высочество. — Вы умный министр, так что острые углы обогнете. — Иршан ухмыльнулся, — надеюсь разочаровывать империю в своих уме и сообразительности, вы не посмеете. — В ответ только склоненная в почтении голова. Вышел следующий министр, еще десять минут и замечание от принца. И так до конца собрания на совет. После того, что было выполнено и озвучены итоги, Иршан выдал задание, показывая проекции поля деятельности. — Ваша светлость, разрешите обратиться. — Разрешаю. — Эта область, — министр чуть наклонил голову вбок, — насколько у нас развязаны руки? — Это всецело передано на плечи мои и моей команды. Полный карт-бланш. — Иршан кивнул головой, чуть прикрывая глаза. — Посему, продумайте все мелочи, какие только могут всплыть, нарушая наш степенный и неотвратимый ход в эту область. Императору нужны данные, а также нужен четкий план хода всей операции. Времени на первые намеченные шаги ровно три недели. Ответственным будете вы. Команду соберите по уму и узкой специализации, а также пару независимых умников, кто будет смотреть со стороны и, возможно подскажет даже бредовую идею. Всё рассмотрите, — принц смотрел серьезно, без тени улыбки, — даже если будет казаться, что вектор направления никогда в ту сторону не посмотрит. Абсолютно все направления. — Как прикажете, ваше высочество. — Министр закивал головой. — Займусь этим безотлагательно. Иршан чуть качнул головой, показывая, что согласен. После этого было еще немного слов, пара запросов, несколько спорных моментов, где надлежало выбрать более рациональный путь. За всем этим приблизился обед, а команда принца Иршана даже не поняла, что проголодалась, так была увлечена. Что ни говори, он и сам был глубоко погружен в работу. За ним такое водится, напрочь забывает про приемы пищи. В двери постучались, прерывая шумное обсуждение проекта, который ведет команда, отделившаяся от основной массы пучка министров, что входят в рабочую группу принца. После стука, когда было разрешено войти, к принцу спешными шагами засеменил слуга-посыльный из гарема. Удивленно осмотрев прибывшего, принц дождался, когда тот приблизится. — Ваше высочество, принц Иршан, принцесса Анира Маин Норанто передает это послание вам, лично в руки. — Слуга достал из специального кармана курточки небольшую тубу, поворачивая гербом единоутробной сестры лицом к брату. Воин, что стоял рядом с принцем, плавно шагнул вперед, взял послание и проверив его прибором, что выходит определяющими контактами на ладонь, передал принцу. Иршан вскрыл послание, прочитал пару строчек, после чего кашлянул. Завернул тубу, обвел взглядом помещение, покачал головой. — На сегодня завершим. Все вопросы, что не терпят, переслать Эврану. — Кивнул головой на своего секретаря. Плавно встал с места, чем сразу заставил всех сидевших резво подскочить на ноги и склонить головы. Принц, более не произнеся ни слова, пошел на выход. Если бы Иршан был императором, то не посрамил бы ни звания его, ни видом своим: честь, достоинство, харизма и родовая выправка. Он был по праву рождения принц, а по обучению еще и достойный. Вопреки всем своим отрицательным чертам, таким как мерзкий характер, язвительный и злопамятный, управлял переданной в его руки частью министерского назначения весьма и весьма неплохо. Доведись ему встать у руля империи, и он бы не ударил в грязь лицом, не растерялся, и уж точно не выглядел бы напуганным ребенком. Иршан взрослый во всех аспектах, ну а характер, — все мы не без греха. Быстрыми шагами принц преодолевал коридор, как волнорез раздвигая людскую массу, заставляя министров и прочих деятелей врассыпную кидаться к ближайшим коридорам или стенам, дабы именно он прошел. Принц снискал славу гадюки, которая кусается везде и всюду. Мало кто хочет отповедь от него послушать. Выйдя из здания, стремительно оказался в лодке, а его стражи заняли свои места. Плавно набрав ход, средство передвижения, которое не принято использовать в садах, чуть приподнялось над землей и покатило в обход по дороге, что огибает сад-парк со стороны вотчин. Сидя и откинувшись спиной на спинку кресла, Иршан обдумывал нужные и очень важные вопросы. Он не замечал никого, кто встречался на пути, кто кланялся ему по статусу своему и положению при дворе. Принц пребывал в глубоких думах, ровно до момента, как лодка не остановилась. Встрепенувшись, сбрасывая налет мысли, вышел из лодки, направляясь в сторону вотчины, где проживала его сестра Анира. Прошел первые метражи внутренностей здания, поднялся на этаж и вскоре оказался на территории покоев сестры. Принцесса Анира, как незамужняя молодая женщина, жила на территории самой вотчины, а не прилегающего к ней здания для супружеских пар. Ее не скромные покои, которые собрали в себя сразу несколько просторных комнат, залу для гостей и также выход на террасу, согласно вкусу данной девы, были обставлены шикарно, стильно и не давали усомниться, что здесь живет принцесса. Она сама приветствовала брата сидя на широкой кушетке и заплетая волосы одной из своих служанок. Девушка перед принцем была симпатичной, синеокой, с рыжими кудряшками. — Брат мой, ты как раз вовремя. — Принцесса Анира вплела последнюю заколку в виде витой шпильки с богато украшенным кончиком, взяла из шкатулки тонкую нить жемчуга черного цвета, которую держала другая служанка, и аккуратно одела на шею. — Смотри какая куколка. Нравится? — осведомилась принцесса. Иршан осмотрел девушку, которая была в черном платье, с пышной грудью вздымавшейся в вырезе лифа, стройную талию, аккуратные руки и румянец на щеках. — На что смотреть, дорогая сестра? Вот была бы она в наряде нимфы, я бы оценил и попку, и сосочки. А так, — он скривился. — Ты позвала только для этого? — Брат, брат, брат. — Покачала головой Анира, плавно встала, заставив свое синее с серебристым отливом платье заиграть легким радужным переливом в складках, которые попадали под солнечные лучи. — Как же поганым бывает ваш ротик. — Она усмехнулась. — Оцените данную прелестницу сегодня ночью, или после трапезы, как десерт. Она ваша. И не советую отказываться. Иршан покачал головой. — Сестрица, — подошел и сощурился, — все желаете устроить мою постель? — Желаю знать, что как мужчина, вы дееспособны. — Принцесса Анира сверкнула глазами. — Ибо только вы унаследовали кровь нашей матери. И не мне вам говорить, что Ваш наследник займет престол Ф´файхаз. Но, судя по тому, что у вас даже положенного гарема не имеется, я склонна волноваться. То письмо, которое вы получили, оно содержало очень интересную информацию. — Как нехорошо, дражайшая сестра, — сощурился принц, — читать чужие письма. — Как нехорошо скрывать от императора, что Ваш поставили ультиматум ф´файхазское руководство. — Принцесса Анира шагнула ближе. — Вам надлежит обзавестись наследником. И нет никакой разницы, — она приторно сладко улыбнулась, — кто родит: леди или рабыня. Эта прелестница должна забеременеть. Брат, Вы меня услышали? — Анира, — очень тихо и вкрадчиво начал принц. — Этот разговор, пока, — она прижала ладонь к его щеке, — пока! — Между нами. Если данная дева не будет оплодотворена вашими стараниями, а затем не родит ребенка, я лично сообщу императору о том, что Ф´файхаз имеет смелость указывать на вашу несостоятельность, как мужчины. Дабы у них козыря в рукаве не было, я приложу все усилия. Ваш это понятно, брат? — она смотрела в его глаза уверенно, упрямо и с огромным достоинством. — Ты никогда не думала, что я не желаю трон Ф´файхаза? — прошипел Иршан отбросив ее руку. — Я, как Ты говоришь, о желаниях думаю в последнюю очередь. Ф´файхаз — крайне нужная империи точка. Если там, как и ранее, не будет кровь Маин во главе, то у императора, а соответственно и у нас с Тобой, братец, резко ухудшится самочувствие. Трону нужен наследник, а не королева и Твой брак. И вы, брат, об этом прекрасно знаете. А сейчас, — она повернулась боком и подняла руку, как если бы нужно было вложить ее поверх предоставленной опоры, — будьте так любезны, вспомните свои манеры, брат. Иршан, как и любой из братьев, прекрасно знал, что спорить с ней бесполезно. Эта молодая женщина, дочь своей матери. Законы не просто гарема, но и Ф´файхаза она знает так, никто. Не даром за всю свою жизнь в гареме ни разу не попалась в ловушку, как Софи. Так что выслушать отповедь о том, какой он невоспитанный и в память о матери поиметь бы ему совесть, да познать стыд, — в общем принц Иршан подставил ей руку и повел в сторону террасы, где был накрыт стол. С некоторых пор сестра строго следит за тем, чтобы брат не только завтракал, но и обедал, а также ужинал. Трапезу пропускать не дает ни в каком виде: даже если у него самое срочное в мире совещание или разговор с императором! Уж что и говорить, что принцесса Анира умудрилась прислать записку императору и проявить озабоченность о том, что его высшее сиятельство не отобедало. Стоит ли противиться ее настойчивости, если она действительно заботится о своем брате? Вот и Иршан решительно проглатывает самые ядовитые замечания в ее сторону. Они прошли на террасу, присели на округлые стулья, с высокими спинками. Слуги моментально завершили сервировку, налили легкого вина и сок дад, едва слышно отступили за спины господ. Что-что, а вот трапезу принцесса Анира умела подобрать такую, что вечно мучавшийся с желудком Иршан, крайне редко уходил от нее с тяжестью или изжогой. У него это врожденное, повышенная кислотность. Таблетки помогают, но только если вести правильные приемы пищи и не хватать куски. Но он же привыкший быстро или вообще забывая о трапезе, нарушает все режимы. Вот сестра и озаботилась, после последнего приступа, дошедшего до рвоты желчью, чутко следя за его трапезами, что именно он съедает и сколько. Трапезничали молча. В какой-то момент Иршан перестал ощущать себя загнанным в угол, да и девушка вызывала в нем определенный интерес. Анира прекрасно знала, какой типаж ему нравится, как надлежит одеть и что ей сказать такого, чтобы выглядела напуганной и трепещущей. Уж как подготовить любовницу, наложницу или рабыню для брата, эта принцесса вызнала все-все моменты, желаемое, возбуждающее, а теперь без зазрения совести использует. Посему и сам принц не сильно-то и злился, так, дабы сильно не расслаблялась. Все же, язва и злой на язык молодой мужчина, не мог противиться влиянию любимой сестры. Да, трения у них имеются, куда же без этого, но кто бы мог подумать, что он идет у нее на поводу? Откушав, они вдвоем отправились прогуливаться по ее покоям, минуя только спальню. Закончили путь в кабинете. Вошли, расселись по своим местам. Принцесса кивнула головой, принц тоже, после чего оба выдохнули. — Итак, братец, у нас намечается интересная тенденция. Согласно донесениям, правитель ослаб. А это точно дело рук одной особы. Скоро будет передел власти, ведь данный господин не проживет долго. Оламу начнет лихорадить, после этого оппозиция соединится. Ты ведь понимаешь, что в этом случае будет долгожданная война. Полномасштабная и безжалостная. — Еще как понимаю. Наши иглы распечатаны. — Иршан покачал головой. — И на этом фоне, могу только пожелать удачи. — Ну-ну, буде. — Принцесса усмехнулась. — Тут ведь со стороны Легио только самозащита и будет, а об ответных атаках речи не идет. Пощиплют империю, покусают ее с углов. Надо думать, чтобы птички на крылышках несли добрые вести. — Добрые. — Принц покачал головой. — Ты ведь знаешь, Она во дворце. Дело делает, только из-под контроля вышла. Забылась, с чьей руки кушала. — Надо напомнить. К тому же, — Анира взяла из плоской коробочки тонкую сигарету и поднесла ее к огоньку, что горел рядом, в виде свечи в ажурном подсвечнике, — она его любовница, соответственно скоро будет прибавление. И император, как дурак, поведётся на глазенки олененка, влажные и зазывающие. — Он дурак, это точно, но не идиот. Думаешь любовницу легко возвести в ранг императрицы? — Хм, — Анира глубоко затянувшись, выпустила сизый дымок, усмехнулась, — брат, мне рассказать, как мужчина реагирует на кошку в постели? Тем более, что она рвется к власти. — Кроме ее желаний, есть и действенная оппозиция, в лице женщины, что приближена к императору. — Не волнуйся, скоро императора не станет. Уж она позаботится, когда родит. А там, — Анира заулыбалась, — госпожа возвысится, ну а дальше, пойдет бедлам. — Война. Эх, еще бы Тенаара сюда, вот была бы потеха! И атаковать, и защищаться. — Иршан усмехнулся. — Где его только носит? Так бы сейчас активировали пятые хранилища, пока император кони не двинул, а любовница не поехала крышей от вседозволенности. — Ничего, хватит и игл, дабы им усы подпалить. А Тенаар… ну а что Тенаар? Найдется. Одним императором больше, одним меньше, разве его это волнует? Иршан заулыбался, хищно.***
Лиара, верой и правдой служила госпоже. Она всю свою жизнь была при ее доме, училась этикету, своим непосредственным обязанностям, после чего была привезена в имперский дворец, в сам Кавехтар. Место, которое можно было назвать городом, обособленным, самым защищенным во всей галактике, а также самым развратным и полным опасных интриг. М первых же дней, как Лиара была привезена служить своей госпоже, она налаживала контакты. И вот сейчас один из них заработал. Да еще и как! Стоя в саду, подальше от глаз и ушей, личная служанка леди Инны слушала сжатую версию минувших событий. Женщина, что ведала ей сию тайну, шептала так, что пришлось прижаться ухом к ее рту. — Это правда? — также шепотом спросила она у принесшей весть. — Сия правда. — Закивала головой женщина. — Я это услышала, когда шептались служанки самой высшей дамы гарема и любимицы. Шептались так, словно об этом и говорить-то страшно. — Ты права, — Лиара достала из кармана коробочку, которую передают любому слуге за услуги, — ты очень права. Сии вести опасны. Если скажешь еще кому, — она посмотрела на взволнованную женщину, — то будет очень и очень плохо именно тебе. Ты ведь закон знаешь, тот, что императрица в своей официальной зале вела? Так вот, дорогая, он никуда не исчез. Мне сказала, но больше никому, или поплатишься. И я к этому отношения иметь не буду. Поняла? — Конечно. Только вам. — Закивала с готовностью женщина, приняла коробочку и откланялась. Лиара еще некоторое время стояла и обдумывала весть. Невероятную, жуткую и играющую на руку одной даме. Заулыбавшись хищно, стремительно направилась в сторону вотчины своей госпожи. За ее уходом следило две пары глаз. Женщина, что весть принесла, и женщина, что ей ее сообщила. — Поверила? — Не может не поверить. — Покачала головой доносчица. — Такие вести, наша Госпожа была права — опасны и притягательны. Они не смогут устоять. Особенно эта акула. — Хорошо. Но ты смотри, не болтай. Лиара права — накажут именно тебя, если узнают, что говорила про такое вслух. — Не волнуйся, я верна госпоже, а она делает общее дело и лишиться жизни из-за такого, — он скривила губы, — не считай меня дурой. — Я не считаю. Предупреждаю. Это вещи разные. Ладно, идем, а то этот кузнечик опять орать будет. Подавившись смешком, они обе переглянулись. Знал бы «кузнечик», как его служанки называют, он бы им устроил райскую жизнь, да такую, что подготовка к свадьбе Наследного Принца показалась бы раем!***
— Леди Алья, вы как всегда, обворожительны. — Произнес Ильмар, идя рядом и поддерживая даму под руку. — Вашими устами, да мед пить, ваша светлость. — Промурлыкала леди Алья. — Нет, вы даже не пытайтесь преуменьшить вашей значимости, леди. — Он стрельнул глазами по округе. — Как мотыльки на огонь, и всё в вашем пламени погреться. — Надеюсь, что гореть их крылышки не будут. — Леди улыбалась, но разговор начал принимать серьезный окрас. В одном предложении было произнесено «мотылек» — как ненадежность, «пламя» — как опасность, и кому именно все это несет. Так что женщина мгновенно почуяла на спине поползший холодок, посему и сама сменила тактику ведения разговора, предельно серьезно слушая, но не убирая улыбку с лица. Зрителей здесь хватает. — Я тоже на это надеюсь. Пару дней назад, леди, — Ильмар повел пальцами на свободной руке и их быстро оплели щитом защиты от подслушивания и прочтения по губам, — мне довелось кое-что услышать. — Настолько серьезное, что вы лично желаете просветить меня? — Да. — Ильмар повел ее в сторону длинных рядов клумб, где расцветали огнивки — цветы красного цвета, переливающиеся на солнце точно огненные всполохи. — Вас проверяют. — Кто? — Император. Надеюсь вы понимаете, что именно может искать наш владыка. — Нет, если быть честными, то не понимаю. — Леди Алья, давайте без игр. — Он остановился у куста, повернулся к ней лицом. — Император ищет зацепки. Вас, как я понял, он прекрасно знает, не только ручной сплетницей господина Тенаара, но и королевской крови. Чьей именно, думаю пояснять не требуется. — Допустим. — Женщина полностью перестала играть роль. — Скажем так: господин Тенаар заставил меня дать ему клятву, что, когда Вам понадобится помощь, я обязан ее оказать. Алья враз побледнела. — Настолько близко? — Еще нет, только проверка. Сами понимаете, если вы замешаны, а судя по тому, что он приказал мне, то это так, император вас спустит в Кавехтар. — О, Великий Варшар. — Прижав ладонь к животу, она ошарашено повернулась лицом к цветам. Ее обуревали эмоции, сильные и захлестывающие, мешающие думать. — Я понимаю, что Вам, скорее всего, тоже пришлось дать клятву, Ему. Но мне надо знать, насколько сильно защищать. Вы замешаны? — Непосредственно. Фактически своими руками. — Ее голос дрожал, от волнения и даже страха. Нарушить слово данное Ему, а в недрах Кавехтара расколют быстро, это сродни мучительной и очень долгой смерти. — Понятно. — Ильмар глубоко вдохнул и тяжело выдохнул, повернулся к клумбе с цветами. — В ваших же интересах, в данный момент, даже вида не подавать, что вы осведомлены. Вам это понятно? — Да. Я отчетливо понимаю, что мне грозит от этой осведомленности. Сама, увы, я не уйду далеко. Даже из дворца не выйду. Стоит только повернуть в сторону двери голову, как я тут же окажусь в руках дознавателей. — Это хорошо, что вы понимаете. Соответственно, ведите себя, как и всегда, работайте, радуйте всех и приносите пользу леди. — Ильмар подал руку и в нее вложили свою, принимая приглашения. — Когда придет время, мой человек вас выведет. — И какой у него будет знак. — Это кольцо. — Ильмар поиграл мизинцем, где сверкнул черный камень. — Он даст его вам в руки. Следовать будете его указаниям, и соответственно, без паники и вопросов подчиняетесь ему во всем. Даже если он вам под юбку полезет. — Оу! Какой пикантный момент. — Нервно усмехнулась она. — Уверяю вас, в этот момент вашего лица никто не увидит, а спрятаться таким образом, Вам, думаю труда не составит. — Вы правы, это не трудно. — Тогда, расслабьтесь, у вас руки дрожат и лицо белое. — Это не легко. — До конца клумб далеко, призовите все свое актерское умение, леди Алья, ручная сплетница господина Тенаара.***
Инна сидела у себя в спальне и ждала, когда ее волосы расчешут, дабы уложить в высокую прическу, какую она любит. Служанка мерно водила гребнем по длинным локонам, перебирала пряди, аккуратно распутывала их после сна. Умиротворение утра было нарушено влетевшей личной цепной псиной, которой стала личная служанка. — Госпожа! — подлетев, в нетерпении уставилась на спину женщины, что посмотрела на нее через гладь зеркала. — Да, что такое? — спросила леди Инна, еще пребывая в полудреме нового дня, который только-только начался. — Госпожа, — и покосилась на девушку, что водила гребнем по волосам. — Ты можешь идти, — Инна посмотрела на замершую служанку, — Лиара меня причешет. — Как прикажете, госпожа. — Слегка склонившись, девушка отошла, отдала гребень пришедшей женщине и удалилась, равно как и еще две дамы, что приводили платье в порядок, раскладывали украшения. Лиара быстро подошла, подождала немного, посмотрев на закрывающуюся дверь, после чего довольно тихо начала говорить: — Госпожа, я такое узнала! Вы не поверите! — Говори. — Инна знала, что ее служанка светится от довольства только тогда, когда новости реально стоящие. — Некогда, когда повелитель еще не был императором, в момент второго политического брака, — женщина понизила голос до шепота, — имело место быть чудовищному поступку одной из его супруг. — И кто же? — Леди Анами. — Почти пропела Лиара. — И что же это за поступок, что после стольких лет так тебя взволновал? — Инна уыбнулась благосклонно, разрешая говорить дальше. — Леди Анами использовала в своих корыстных целях один препарат, который навредил здоровью на тот момент Наследного Принца. — Навредила? И еще жива? — резво развернувшись к служанке, Инна округлила глаза. — Да. И более того, этот вред может быть опять возобновлен. — Лиара поводила глазами по сторонам, покачивая головой, проводя гребнем по локону, который держала в руке. — Что? — Инна развернулась всем телом и посмотрела на служанку расширившимися глазами. — Препарат, что был использован, в мире леди Анами используется крайне редко, и только лишь для того, чтобы супруг, или супруга, был верен своей половинке. Но у него есть побочный эффект. — Побочный? Уж не про астраву малую ты говоришь? — Да госпожа, именно про нее. — Закивала головой служанка. — И ее не лишили жизни за такое унижение и причинение вреда, умышленное, имеющее огромное негативное влияние? — Инна повернулась к зеркалу будучи изумленной, даже шокированной. — Вот именно, госпожа. — Руки стали мерно пропускать пряди через гребень и тут же пальцы, на манер расчески. — Да, конечно, господин Тенаар наказал ее, но вы ведь знаете, именно ее сына он выбрал Наследным Принцем. — Наказал, но она все же во власти, приближена к самой ее вершине! И не сидит в гареме, как наложница, а ходит по его территории с гордо поднятой головой! — Инна покачала головой. — И лично я была свидетелем того, как император посмотрел на нее и пригласил к себе в покои. Я ведь тогда и не поняла, почему императрица пришла к нему, а леди Анами осталась в вотчине. И шагу ступить не посмела. Так вот в чем дело. — Ее лицо озарила догадка и расплывшаяся улыбка. — Получается так, что тяга, которая является побочным эффектом, не прошла, а перешла в фазу ожидания. И если леди Анами взойдет на ложе императора, то более никто и никогда не взойдет на него, даже сам господин Тенаар. — Змеей-заговорщицей напевала слова Лиара. Инна раскрыла рот, но потом медленно закрыла его, обдумывая. Пока она думала, Лиара причесала ее, заколола шпильками волосы, подобрала с затылка, уложила челку. — Значит, в семье императора есть фактор, который угрожает здоровью императора. — Начала произносить мысли вслух. — Если полная привязка произойдет, а ведь она делала именно ее, то мужское здоровье, которое сейчас пошатнулось из-за ухода господина Тенаара, даст трещину и излечить его будет просто невозможно. Никакая медицина не поможет. Астрава малая — худшее из зол, что может приключиться с мужчиной. — Госпожа, об этом знает только узкий круг лиц. Даже остальные супруги императора не догадываются о причинах наказания. Считается, что это была его ревность, которую леди Анами по молодости и взращенному самолюбию направила на себя прямым ударом. И именно поэтому он лишь ограничил ее, но не убрал из дворца, и тем более не убил. Ведь если бы ошибка леди Анами официально была более значительной, то он не смог бы оставить ее в живых. И поверить в незначительность проступка довольно легко, просто глядя на степень и время наказания. — Да, это правда так выглядит. — Согласилась леди Инна, хмурясь. — А проступок-то у нее более чем серьезный. Навредить Наследному Принцу. Это такой силы проступок, какой срока давности не имеет. К тому же, ее держат чуть ли не императрицей, что лишает подобные слухи любой почвы. — Инна повернула голову и вдетые в уши серьги заиграли каменьями. — Ты уверена, что это не просто странный слух, разросшийся из-за брошенного недовольного слова, которое потом перевернули раз сорок? Ты уверена, что эта информация достоверна, как то, что сейчас день? — Да, госпожа, уверена. Мой источник знает много, и всегда говорил правду. И подтвердить слова, — Лиара заулыбалась, — может поведение регент-императрицы и то, что по призыву императора, пошла именно она, а не вызываемая леди Анами. — Да, — Инна согласно закивала головой. — Воспротивиться воле императора, отправить к нему леди Реману, это ведь как расписаться в достоверности слов твоего информатора. При иных обстоятельствах, — Инна усмехнулась, — ни одна леди не посмела бы отказать владыке и отправить к нему соперницу. Это просто нереально. И исходя из этого, — она приложила палец к губам, посмотрела на свое отражение, — я, как супруга, имею право возмутиться. Лиара заулыбалась, ощущая гордость за проведенную работу и поиск компромата на одну из соперниц своей госпожи. Да, пусть они просиживают по полтора-два часа в беседке, разговаривают как подруги, но таковыми никогда не станут. Многие называют эти посиделки лицемерным театром, где каждая из них стремится уколоть другую. Выглядит, но не есть таковое. Ремана сделала единственное место, где они могут быть просто женщинами. Никакой политики, никаких планов и никаких секретов. Просто все отдыхают, соревнуются в проведении времени под руководством одной из них, но все же соперницами они никогда не перестанут быть. И за пределами этого островка спокойствия, этого, смешно, но это так, клуба Правящих жен, они самые ярые соперницы, которые будут подстраивать друг другу ловушки, ловить на малых ошибках и коллекционировать разы падений как своих, так и остальных.***
К кабинету императора леди Инна пришла к обеду, хорошо продумав свою речь, доводы, примеры. Император ее принял, даже выслушал монолог с нотками обеспокоенности. По итогу речи головой покивал, приказал секретарю вызвать императрицу. И леди Инну оставил при себе. Ремана прибыла в его кабинет. Император посмотрел на женщин и спокойно спросил: — Императрица, кто она такая чтобы ПРИКАЗ Тенаара обсуждать? Его решение ставить под сомнение? — Император, — Ремана побледнела. — Леди Анами была наказана за свое дело и прощена его милостью. И ей разрешено ЖИТЬ во дворце, ЖИТЬ как моя политическая супруга, но не жена. Кто ОНА такая, что так нагло пришла ко мне? — ткнул пальцем в леди Инну, что сошла с лица, побелела. — Императрица, будьте так любезны, объясните этой ПОЛИТИЧЕСКОЙ особе, как и к кому надлежит приходить прежде чем МЕНЯ БЕСПОКОИТЬ. И еще, — он ледяным взглядом обжег Реману, — разве есть у руководителя вотчины время на всякие интриги против таких же, как и он, союзников в управлении огромной империи? Мои помощники, что, все такие? Все плетут интриги и ничего не делают? Уточните это, ибо я склонен устроить проверку. Сам. Свободны. Обе. Ремана поклонилась, вышла из кабинета императора и замерла на месте. Леди Инна, что шла последней, остановилась за ее спиной. — Леди Инна, следуйте за мной. — И гордо держа голову, проследовала в сторону своей вотчины. Леди Инна не осмелилась не подчиниться. Ее удивило то, что император ответил именно так. Так неожиданно строго и рассержено. Они прошли по коридору, ведущему в кабинет императора, спустились по лестнице и оказались в парадном холле, после чего вышли на улицу. После небольшой прогулки по саду, прошли в вотчину императрицы, поднялись на этаж, ведущий к ее кабинету и буквально через пару минут за ними закрылись двери, отрезая от любопытных носов. Причем служанок леди Инны оставили за дверью, остановив при входе. Пройдя до середины кабинета, Ремана резко развернулась и отвесила ей полноценную пощечину. — Да кто ты такая чтобы лезть вперед меня?! Позорить ГАРЕМ!!! Императора беспокоить! Совсем страх потеряла? Или тебе так хочется на своей шкуре испытать наказание, которое перенесла леди Анами? Смотри, я ведь могу и устроить. — Императрица, я… — Замолчи! Смотрю у тебя полно свободного времени. — Ремана мстительно посмотрела на нее. — Вынюхиваешь, высматриваешь, а что в вотчине у тебя делается, а? Может мне проверить твои прямые обязанности? Запомни: леди Анами понесла наказание, и Тенаар лично наказывал и лично прощал. И не тебе лезть куда не просят. А то смотри, на голову короче станешь. Понятно? Леди Инна замерла под ее ледяным взглядом. — Я спросила: вам понятно, что я говорю, леди Инна? Или мне перейти на другой язык? — Мне понятно, леди Ремана. — Сглотнув, она склонила голову. — И вот еще что, в назидание, чтобы неповадно было, я упраздняю вашу власть в вотчине. Отныне ответственность несет за нее леди Руфи. — Ремана усмехнулась в ее изумленное лицо. — И запомните, если вдруг леди Руфи, ни с того ни с сего, станет на вашем фоне откровенно проигрывать, я буду знать кому надо укоротить руки. Вы меня поняли? Леди Инна сглотнула, кивнув, так как на нее смотрела ее соперница, имеющая власть и сейчас полное право наказать ее, так как посчитает необходимым. — Тогда, — Ремана повела рукой, давая понять, что та свободна. Леди Инна покинула императрицу на деревянных ногах. Ремана же выждала некоторое время и как заорет, выгоняя напряжение. Тут же в кабинет заглянула служанка, но была выгнана. Ремана заходила по помещению, потирая виски и кипя от гнева. Ее ударили, как старшую в гареме, — это не простительно. Наказание будет, но теперь доверия ей никакого нет. Зашипев, заставив стражей проявиться, отдала приказ установить слежку за Инной, дабы данная дама не смела и шагу ступить без ее одобрения. Да и Руфи подстраховать нужно. Уж как Инна мстить умеет, даже если человек не виноват, знают все жены. Ни раз страдали, да и ученые уже. Тени понятливо поклонились и скользнули назад, оставляя рассерженную женщину и дальше мерить шагами кабинет.***
— Госпожа, я передала все ваши слова. Леди допустила ошибку, пытаясь прыгнуть выше головы. — Прекрасно. Надеюсь тебя не заметили? — Нет, даже не подумали. — Ну что же, все пять лет они были так заняты сплочением, так остро реагировали на малейшие шорохи, что чуть-чуть устали. — Женщина в полумраке выдохнула. — Что же, пора приступать к нашему плану. — Мне можно начинать действовать госпожа? — Да, только будь осторожнее, — она вздохнула, — переменная тоже работает. И хорошо работает, но не на нас, а на саму себя. — Хорошо, я вас поняла. — Ступай и начинаем. Чтобы у них тут было весело и ярко. — Как прикажите госпожа.***
Несколько дней затишья, обычная работа в бомонде, и мысли, роящиеся в голове: леди Алья не могла себе позволить забыть, кто она такая и где она находится. Хоть и сказал принц Ильмар, что выведет ее, но бывают же накладки, непредвиденные ситуации, да банальный случай. Женщина внимательно присматривалась к окружению, хоть и делала вид, что следит за очередным золотым птенчиком. Она также гуляла, передавала сплетни и достоверную информацию, сводила воедино личности далекие, но желающие встречи. Также работала согласно запросам регент-императрицы и других дам, а сама незаметно подтягивала ближе и ближе даму, которая заменит ее. Все же, хоть и королева пиратов, а место данное ей самим Тенааром пустым и на растерзание неизвестно кого оставить не может. Да и маркиз, человек очень умный и понимающий, получит письмо, где будут даны четкие инструкции, а также приложенное письмо от Самого! Не посмеет поступить так, как сам хочет, сделает так, как приказано. Леди Алья, согласно небольшой традиции, провела вечер с очередным кавалером, да и еще несколькими дамами и господами. Они выпивали легкие вина, играли в игру «бейсис», после чего пошли прогуляться в саду. Конечно же в закутке ее приласкали, да так жарко, что на щеках заиграл румянец. Юноша получил необходимые баллы, после чего будет подниматься по лестнице, а она, согласно своему статусу, в данную минуту обязана отправиться спать. Рядом с ней шел страж, который охранял ночную бабочку, коей сейчас представала леди, только что побывавшая в руках ненасытного юнца. Они направлялись к вотчине регент-императрицы, куда леди Алья перебралась после всех событий. Им надлежало пройти под аркой пряно пахнущих лоз, а затем обойти несколько кустов густо растущих живниц с листвой, которая обеззараживает любые царапинки и снимает водяные пузыри при ожогах. Очень полезное растение, и на Легио переполненном ядовитых растений просто необходимейшая вещь! Леди Алья направилась под арку, плавно повернула в сторону дорожки и замерла. За спиной послышалась борьба. Пока она голову поворачивала, все было закончено. На ее глазах воин, что ее охранял, сполз по стойке арки. Из тени шагнула темная тень, в этом месте без освещения казавшаяся еще более черной. — Леди, это просили вам показать, пока вы не начали кричать. — Тихий уверенный голос и протянутая рука. В пальцах было что-то, что надлежало опознать. Алья, не дурочка какая, она выхватила предмет и прикрыв одной рукой, второй осветила предмет, достав из маленькой сумочки тонкую палочку-фонарик. Опознав кольцо, цвет и все камешки вида и размера, одела его на свой средний палец. После этого посмотрела на мужчину. Тот кивнул головой и поманил к себе. Как только она подошла, ей на пояс был одет прибор сокрытия, а после него на плечи накинут специальный военный камуфляж-хамелеон. Леди Алья растворилась с радаров, физически испарилась из Кавехтара в течение пары часов. Когда все необходимые пункты они прошли, провожатый направился вдоль стены дворца с внешней стороны защитного периметра, Алья закусила губу. Жалко потраченного времени на игру, когда ее главный вдохновитель так далеко. — Идем. — Подхватив под руку, провожатый повел в сторону от стены, точно шагая и считая каждый шаг. Спустя еще час от Кавехтара в небо выстрелил небольшой кораблик, оставаясь в состоянии невидимости, и более того — он был «свой», посему система защиты не реагировала. Леди Алья, королева пиратов, стремительно бежала с Легио, потому как знала самую желанную вещь для императора, но не могла ни слова сказать, связанная клятвой, данной Ему лично.***
— Хорти, ты говорил, еще тогда, — Тенанук стоял и смотрел в окно своего кабинета, заложив руки за спину, — что были странные события, на которые ответа у тебя не было. — Увы, мне нечем вас порадовать кроме подозрений. — Хорти, все еще начальник службы безопасности наземной части Кавехтара, после перенесенных потрясений не смог не измениться. У него, как и у императора проявилась седина, легли морщинки, губы сжимаются в тонкую линию все чаще. — Значит те события могли быть Его рук дело. — У нас нет подтверждения. — И они более не происходили после его ухода. — Да, подобного не происходило. Никто из Шита более не был обнаружен в саду, ни в одном из садов. Никого не перевернуло в половом влечении, кроме тех, кого мы ранее находили. — И камеры более так не блокировало? — Нет. — Что Гая? — Она не нашла никакого постороннего вмешательства, даже следов не отыскала. И на данный момент нигде, даже в близлежащих городах и на станциях, проводя проверки, ничего похожего на те случаи так и не повторилось. — Понятно. И наша альма-матер всея защитных изобретений, не смогла сымитировать нечто похожее? — Нет. — Хорти покачал головой. Это был проигрыш системы безопасности, его личный проигрыш, болезненный и несмываемым пятном позора легший на голову и плечи. — Понятно. Мышки шалят? — Нет. Только согласованные, дабы стерильность до кристальности не довести, как и желал господин Тенаар. — Хорошо. Пусть учтенными партиями шалят. Бомонду нужны встряски. Где Алья? — Ушла. Ее предупредили. — И кто? — Принц Ильмар. — Позови. Хорти лишь склонил голову и вышел. Тенанук как стоял у окна, так и стоял до прибытия брата. Когда тот пришел, дверь закрылась, почести были розданы, император тихо проговорил: — Алья нужна мне здесь. — Император, — Ильмар прекрасно знал, для чего она нужна. — Я знаю, что ты сделал ее побег возможным. А еще я знаю, кто она такая. И еще знаю и уверен, что ниточка его ухода была ею поддержана. Как — не могу сказать, но знаю наверняка: не ее болтливый язык и он бы никуда не улетел. — Плавно развернувшись, император осмотрел стоявшего прямо перед собой брата. — Мне нужна эта пиратская королева. Ты понял? — Я не могу этого сделать. — Брат смотрел твердо, уверенно и без тени сомнения. — Почему? — Господин Тенаар приказал сделать все, если леди Алью раскроют, дабы она сумела покинуть Кавехтар и встретиться со своим бароном. И запретил мне искать ее, если от меня потребуют найти для проведения допросов или казни. Я чисто физически не могу выполнить ваш приказ, император. — На шее, где виднелся кусочек от не нанесённой татуировки рукой Тенаара, начал проступать красными линиями другой рисунок, дополняя тот, что был виден сразу. Тенанук посмотрел еще немного на брата, после чего вздохнул. — Защитил значит сучку, что дала ему лазейку. — Рыкнув, отворачиваясь, прошел к столу и сел в кресло. — Она много знала, могла и про его побег знать. Много. — Она ничего не знает. — Ильмар покачал головой. — Я спрашивал ее. Как все случилось задавал вопросы. И не просто, как к леди, — принц оскалился, — а к стене и к горлу нож. Как варвар. Но толку никакого. Если и знает, то над ней довлеет печать или приказ Тенаара. — Понятно. — Тенанук потер переносицу. — А он умеет уходить, громко хлопнув дверью, но перед этим все тщательно продумывает. Что передает барон? — Искали по слухам, но ничего не нашли. — Ильмар покачал головой. — Кто-то из тех парней давно умер, кто-то так на дно залег, что даже свои найти не могут. — Понятно. Обрезали все концы и все равно следы идут к пиратам. — Прикрыв глаза, он вздохнул. — Император… — Если нет более серьезных известий, можешь идти. Брат только кивнул головой и вышел из кабинета. Тенанук остался один. Сидел и думал. В день, когда он смог трезво мыслить и рационально подойти к ситуации, Хорти его огорошил. До момента побега, иначе его и не назовешь, было место быть одному событию. Очень странному. И даже смешному. Если бы все так не обернулось, то он бы посмеивался над этим событием. Тогда начали находить попользованных Шита, причем тех, которых не пользовали мужики Кавехтара. Только дамы имели на них виды. Но парней начал кто-то портить, и не только их девственные задницы, но и мозги. Причем настолько, что из настоящих натуралов, которых и держали как игрушки для дам, делали стопроцентными, чуть ли не генетическими геями, причем нижними. Находили их в беседках, обнаженных, без сознания, всех в сперме и с тотальным непониманием как они там оказались. Единственное что они помнили, это процесс занятия сексом, что им безумно нравилось все происходящее, что никто ни лица, ни голоса партнера не запомнил, равно как и путь от места своего сна к месту, где их поджидал кто-то. Лично сам Хорти проводил допросы. Испробовали на них все возможные препараты, гипноз, особые техники — ничего. Совершено ничего не могут рассказать, кроме того, что уже сказали. Все способы защиты и слежки за Шита провалились. Закрывать в комнатах тоже не принесло результата. Расставив по садам и зданиям все боевые расчеты, Хорти получил ровным счетом ноль и два по вдоль. Один определенный Шита, при закрытой на ключ двери и стоявшим у них более чем с десяток охраны, дуаши, исчез из комнаты и был обнаружен утром внутри беседки, за которой, не смыкая глаз всю ночь, следили фильб-маро-дуаши. Как сообщали стражи: ты моргнул и в беседке лежит парень. И при этом все камеры в момент, как только парень исчезает, все камеры по пути его следования и направленные на беседку, переставали работать. Следящие же за работой камер специалисты не спали, смотрели на мониторы, и не видели того, что картинка исчезает. У кого такая технология? Кто способен так запудрить мозги? Хорти терялся в догадках. Проводил десятки экспериментов, а Шита портили раз в два-три дня, а затем и каждый день. Но, буквально после того как Сато сделал назначения для жен и выбрал наследника, все случаи просто прекратились. Раз и больше ни одного порченного Шита. А потом он ушел, потом было не до этого самому Тенануку. И не было дела до того мгновения, как Хорти не принес в зубах страшное: камера в том ангаре перестала работать точно также, как и камеры во дворце не работали. Сложив картинку, впервые император задумался о том, какими же силами владеет его любимый из-за печатей. Даже сейчас, спустя пять лет, после того как раздал приказ найти ответ о не работавших камерах, он понимает — это сделал Сато. И парней тех перетрахал тоже Сато. Сейчас он не цепляется за ниточку того, что его украли. Нет. Он прекрасно понимает, что Сато опять ушел. Сам. Но по какой причине? Что заставило его уйти, бросить здесь всех, бросить его Шао, бросить свое логово? И, как бы ему было неприятно это осознавать, но приходилось самому себе говорить о сложенной картинке: Сато ему изменял. Не доказать, пока в глаза глядя задавать вопрос не станешь, но и отрицать почти бессмысленно. А вот почему его так тянуло, почему он жаждал вкусить неиспользованных, и ни разу не взял никого из уже опробованных, эти вопросы будут открыты. И будут терзать его, Шао, того кто безумно любит своего неугомонного рыжика, свое сокровище. Осмотрев стол, дела и обязанности, прижал руку к груди, ощущая пустоту в душе, в который раз спросил у пустоты: — Где же ты, Сато? Куда ты ушел? Как мне тебя найти? «Будаш открыл глаза. Это была комната, красивая, приятно легшие на мебель и стены цвета, легкое дуновение ветерка в приоткрытые окна. Он лежит на постели, удобной и мягкой, ощущая дикую слабость. Но кроме слабости он ощущал и странную целостность, какой-то единый и слитый плотно… не в силах объяснить, что именно изменилось в его теле, молодой мужчина попытался приподняться на локтях. Удалось не с первой попытки, а затем, рухнув назад, от дикой усталости, что мгновенно заставила затрястись руки, застонал от отдачи в спину. Неудобно как-то рухнул, болит и дергает. Дверь раскрылась и от входа, вплоть до постели, быстрыми семенящими шажками, проследовала служанка. Она несла тазик с водой, в руке была белоснежная ткань. Девушка поставила тазик на стоявший у кровати столик, положила ткань и, развернувшись на мгновение, застыла на месте. Как только до нее дошло, что лежавший мужчина внимательно ее рассматривает, заулыбалась. — Господин Будашангри, вы очнулись. Какая радость! — она быстро обошла кровать, налила в небольшую пиалу чистой воды, капнула пару капель укрепляющего настоя. — Это живица, концентрированная, так что только две капельки. Вас ведь жажда еще не мучает? — Нет. — Шепотом и, чуть покачав головой, отозвался Будаш. — Это хорошо. Значит, укрепляющие уколы еще действуют. Так, — девушка подошла близко к кровати, чуть наклонилась и приподняла его голову, ловко просунув руку под шею. — Вот так, давайте пару глотков. — Приставив край пиалы к губам, аккуратно наклонила керамическое изделие, и вода живительным потоком помчалась по пересохшему рту, языку, горлу. — Ну вот, — заулыбалась служанка, — сейчас просто полежите. Много воды нельзя. — Хочется. — Прошептал Будаш. — Понимаю, — закивала головой девушка, укладывая его назад, отставляя пиалу на столик. — Я сейчас доктора позову, а вы не шалите. — И подмигнув, быстро умчалась. Будаш, который получил немного укрепляющего, начал думать и пытаться ощущать пространство вокруг себя. Он чуть сощурил глаза, присмотрелся, а затем изумленно распахнул их широко. Вокруг него были слои всех семнадцати тысяч, восьми ста тридцати двух реальностей, в которых Будашангри смог дожить до двадцати с лишним лет! Все эти реальности слой за слоем слились воедино… …ты хотел видеть голубое небо, без слияния такого не произойдет и за тысячу лет… Будаш прикрыл глаза, после чего мысленно произнес лишь одно слово, которое значило для него лично больше, чем весит весь мир: «Благодарю.» С ним осталось всего четыре оболочки для души, та в которой он родился и еще три, которые последуют за ним, выполняя условие, благодаря которому данная реальность и ее заполняющая материя с потоком времени, станут фундаментальными для этой галактики. Заулыбавшись, прикрыл глаза. За периметром его век, что скрывали красивую радужку синего с вкраплениями зеленого, наметилось движение, а уши подсказали, что оно внутри комнаты. Плавно открыв глаза, осмотрел семенящего мужчину. Он был взволнован, но не настолько, что стоило бы бить тревогу. Скорее это было радостное волнение. Лекарь, который прибыл, закачал головой. — Как же вы нас напугали, принц! — начал он добрым голосом отповедь. — Кто же в аномалии так безрассудно прыгает? Благо сестры ваши и матушка успели схватить вас и вытянули. А так бы сгинул младший принц, и что бы мы без вас делали? — Принц? — из всего что было сказано, Будаш вычленил только это странное слово, которое к нему не относилось. И то, что доктор говорит так тепло, оно не показалось странным. — Принц Маин Будашангри-Тенаар Имо Ламенсей, младший брат Наследного принца, и младший сын владыки империи Легио, императора Нуоко Маин Шаншарши. Будаш несколько раз хлопнул ресницами, после чего обвел комнату более пристальным взглядом. Просторная, светлая, богато обставлена. Мебели тут минимум и самой громоздкой является кровать, вот только все имеющиеся принадлежности быта в спальне, они по меньшей мере стоили ровно столько, сколько хороший боевой корабль на экипаж из двух пилотов. Если перевести на гражданские средства, то за одну статуэтку можно было купить квартиру в центре города среднего класса. За ковер на полу, по виду из натуральной шерсти, можно было купить квартиру в центре элитного города. Поводя пальцами по постельному белью, отметил, что оно мягкое, нежное, не скользит, но ощущается как бархатистая кожа женщины, после самой тщательной обработки и проведения процедуры омоложения. Не детская, которая мягкая и при грубом обращении мгновенно проявит свои «тонкие» свойства, а как у взрослой и следящей за собой женщины. Такое белье, из нити кашши, очень дорогого плетения, в реальности Будашангри плели волокно для оборудования, где проволоку нельзя из металла. Обмотка из пропитанного волокна кашши становилась чуть ли не вечной, если пропитка качественная. — Ваше высочество, вам нехорошо? — забеспокоился лекарь, приблизился, осмотрел лицо задумчивого молодого мужчины. — Нет, все относительно нормально. Как говорите меня теперь называют? — Эм, — доктор переглянулся со служанкой, одновременно хлопнув ресницами, вернул взгляд на отрешенное лицо господина. — Принц Маин Будашангри-Тенаар Имо Ламенсей, младший брат Наследного принца, и младший сын владыки империи Легио, императора Нуоко Маин Шаншарши. — А. — Все также пребывая в своих думах отозвался принц. — Интересное сочетание потока. Аж целый принц. — Он отрешенно улыбнулся, глядя дальше того места, куда смотрели его глаза. — Мне надлежит поспать, восстановить равновесие. — Конечно-конечно. — Засуетился лекарь, получив практически приказ к действию. Видеть такого отрешенного и думающего о чем-то таком странном, да и отвечающего столь рассеянно, принца не привыкли. Для жителей Легио, где они сейчас находились, данная реальность не прыгала и не лягалась. Она для них своя, родная, даже если внутри нее потоки спаяны с тысячами других граней миров, реальностей и параллелей. Живущие в этом месиве живые разумные, оно не видят того, что видел Будашангри. Вместо цельного и литого потока материи, времени и хапсара, он видел кусочки пазла, которые прилипли друг к другу, и как папье-маше налегают друг на друга, склеиваясь, делая структуру монолитной, цельной. Именно эта слоистая чешуя лишила лазейки их сил, оставляя лишь незначительные места, откуда могут появиться сущности или другие создания, как разумные, так и нет. Вот только вблизи самого Легио, на многие лиги космоса, панцирь слоистой чешуи встал колом в одном положении. Его так просто не раздвинуть, а то, что он с каждым днем становится крепче и крепче, только показывает насколько структура пространства ранее была рыхлая, ячеистая и дырявая. Будаш уснул. Без сновидений, без каких-либо трудностей. Если ранее он несколько лет не спал вообще, то сейчас, казалось, отсыпался за все года. Когда же тиски сна расслабились, то он ощутил рядом с собой кого-то. И этот кто-то очень ласковым голосом пел. Ему. Прислушавшись, Будаш удивленно признал в мелодии и словах колыбельную, а голос был женским, и принадлежал достаточно взрослой женщине. Скорее всего в ее волосах естественным образом уже появились белесые нити. Колыбельная. Он так давно не слышал ничего такого нежного и ласкового, как голос матери и пение колыбельной. Эта женщина не была его родной матерью там, где именно «он» родился. Она житель этого слоистого мира. Вот только голоса у них похожи, а еще песня одна и та же. Действовала данная мелодия успокоительно и Будаш вновь погрузился в сон. Когда проснулся во второй раз, то открыл глаза. Рядом с ним, прилегши на край кровати, дремала женщина. Матушка. Пусть и иного мира, но она была. Стало так тепло на сердце, что он невольно залюбовался ее взрослой красотой. Женской, теплой, родной. Не его мира эта мать, но отныне она его семья. Будаш чувствовал, как нити семейных уз обвиваются вокруг его души и этой женщины. Он знает о ее тревогах, о ее печали. Также слышит отголоски колыбельных, что она пела своему сыну, пока он был совсем еще крохой. В родном мире Будаш еще в детстве потерял родную мать, а все остальные, кто окружал его, не имели никакой ценности. Сейчас все изменилось. Словно отнятое у него судьбой, ею же и возвращено.***
Дни полетели легко и непринужденно. Будашангри ощущал легкость на душе, потому как главная битва и его попытка принесли плоды. Он успокоился, перестал «слышать» мир, но ощущал его. Новый мир, где судьба и будущее ему неизвестны. Во время своего ожидания начала дороги, Будаш знал наперед все выверты вариантов, когда поступит так или иначе, посему шел строго по намеченной тропе. Сейчас будущее перед ним закрыто. И это прекрасно. Он более не знает того, что будет от каждого его шага, вдоха, слова. К приятному прибавилось еще и то, что у него теперь есть настоящая семья. Не просто какая-то там, самая настоящая. Мать и отец, сестры и старший брат. Причем старший брат родной, а не сын правителя-дяди, как было в его родной реальности. Здесь брат, он был братом. Самым настоящим братом. У него даже взгляд на Будашангри являлся братским, с братской любовью, и никакого сального блеска, ехидных ухмылок. Более того, старший брат чаще всего за советами обращался к младшему. Он считал его другом, делился своими переживаниями, томлением из-за влюбленности, но больше всего опасениями о своем будущем. Их отец, человек суровый. Крайне суровый. Было еще два старших брата, которые шли вровень, возвышаясь и проявляя себя, как будущие правители, идеальными и бесстрашными. Отец казнил одного, а второго убили при последней стычке. Как говорят слухи, не будь корабль неисправен, принц бы не погиб. — Тен, — так сокращенно называл он младшего брата, — понимаешь, я ощущаю это его давление. Словно хожу между хищным растением и зверем. Никогда не поймешь, кто из них нападать думает, а кто просто зевнул. Будаш покачал головой. — Снизь темп, сделай пару ошибок. — Тен, ты не понимаешь. — Брат сидел перед ним в кресле. — Он начинает клевать, если снижаю свой обычный темп или начинаю ошибаться. Но и идя так, как иду, начинаю ощущать давящую руку у горла. Будашангри прикрыл глаза, подумал. После того, как мысли выстроили цепочку, открыл глаза и посмотрел на брата. — Есть одно дело, которое распылит внимание императора, отвернув от тебя настолько, дабы ты смог выдохнуть. — И что это за дело? — Там, когда я вошел, — он не рассказывал никому, отмалчиваясь при расспросах, или пожимая плечами, что не помнит, в данный момент решил поделиться знаниями, — меня встретило существо. — Ты вспомнил? — Частично. — Не сказал правды младший брат, но тем самым, не заставляя старшего пугаться. — Понимаешь, орбита Акатарсы, нашего мягкого светила, идет вокруг звезды, очерчивая ровный круг. Из-за тепла выделяемой энергии, которая иная, нежели у обычного газового гиганта, Легио существует и плавно поддается терраформе. При этом жители, со временем, привыкнут к излучению и города-купола не будут необходимы. Но! — Будаш подался вперед, сидя в кресле с удлиненным местом для сидения, укрытый теплым пледом. Его глаза сверкнули. — То существо, оно не уничтожило меня, посчитав забавной букашкой. Мою просьбу удовлетворило, вот только и я сам должен сделать кое-что. Пара минут была тишина. Будашангри молчал, давая время на осмысление. Брат его тоже молчал, пытаясь осознать. — Это был Бог? — Нет. Бог создал вселенную, заполнил космос, а это существо живет внутри космоса. Как он мог создать что-то из ничего? Я не знаю кто он, или кто она, есть ли у этого существа различие пола, и нужно ли оно ему. Вот только он не Бог. Силен, управляет энергиями, может вить время, может лепить из пространства что захочет. Но, на мой вопрос, заданный теми же словами, что задал ты, вызвал только легкую вибрацию смеха. Над этим существом есть существа более высокого порядка. Старший брат только головой кивнул, погрузившись на пару минут в думы. Затем до него добрался центр начатого разговора, и он осмотрел младшего, после чего спросил: — Что именно ты должен сделать, из-за чего отец снимет половину хватки с моего горла? — Заложить основу нового Храма. Места, где будет протекать концентрированный поток сил. И в этом месте будут жить храмовые братья и сестры, а также над ними всеми будет стоять Верхний Страж Духа. Нижний же Страж Пространства и Бытия, доступен людям не будет. Равно как и ход к существу. — Храм? Новая вера? — Новое учение, но не вероисповедание. Верования в Богов, а Храм о Богах ни слова не скажет. — Будаш покачал головой. — Это Храм потока энергии, течение времени, структура материи. Как они влияют, куда уходят и откуда приходят. Трактаты будут доступны всем, а служители Храма по деревням и селам с протянутой рукой не пойдут. Им в момент службы пища мирская нужна не будет, равно как и все остальное, включая игры власти, которая веру дергает, как рычаг. Мне надлежит заложить первый Храм, а за ним по экватору проложить цепочку более полусотни средних Храмов и между ними малые. — Зачем по экватору? — Понимаешь, эти здания будут колоссальными терраформирующими точками. Благодаря им, их расположению и численности, Акатарса начнет меняться. — Это опасно, Тен. — Брат встревожено уставился на него, пытаясь понять, не сошел ли брат с ума. — Я не сошел с ума, брат. — Будаш чуть наклонил голову вбок. — Я был у того существа, и он дал мне направляющие вектора, которые сделают мою мечту реальной. — Мечту? — Голубое небо над Легио, безопасные дожди и никакого ядовитого океана, только синяя вода, чистая, соленая и живая. Для этого необходимо преобразовать Акатарсу в настоящую звезду. — Тен, ты слышишь, что ты говоришь? — Хм, я прекрасно понимаю, как звучат мои слова. — Прикрыв глаза, он поднял руку и над ней вспыхнул зеленый огонь, который преобразовался в шарик, раскрашенный как настоящий живой мир. — Таким будет Легио менее чем через две сотни лет. Он будет суровым, ветреным, но живым и почти безопасным. — Открыв глаза перекинул мячик в руки брата, усмехнулся его игре с ним, как с раскаленным угольком. — Не волнуйся, я не сошел с ума. Мне было сказано, как именно будет воплощена моя мечта. Храмовая цепь, пара веков и мир будет синим, зеленым и живым. Сама Акатарса притянет из одной реальности близкую к себе звезду, начнет ее поглощать. И это поглощение превратится в наращивание массы, формирование более твердого и крупного ядра. Как только Акатарса засияет звездой, Легио уже будет достаточно далеко, дабы оказаться в живой зоне ее орбиты». Это случилось ночью. Айрана-Руми, вчера прошла обследование и ей сообщили, что ребенок развивается хорошо, срок четыре месяца и он равен ее биологическим часам. Так как на Легио неделя длится десять дней, то есть существенная разница для выставления срока. Его узнают только согласно ДНК-коду, так как в империи много миров и у каждого свои биологические различия. Есть миры, где время суток больше или меньше, чем на Легио, год короче или длиннее, и соответственно физиология женщин разнится. Некоторые будут ходить шесть месяцев Легио, кто-то будет ходить семь или восемь, а есть и те, кто ходит четырнадцать месяцев. У Айраны-Руми биологические часы идентичны ходу года Легио, а это значит, что ее неделя, это те же десять дней, что и на планете. И сегодня вечером исполнилось ровно четыре месяца, или как медики любят говорить, шестнадцать недель с момента зачатия. Половина срока. На Легио уроженки этой планеты ходят беременными восемь месяцев, тридцать две недели по медицинскому счету. И в этот момент плод размером как у женщины, что носит его девять месяцев и на данный момент у нее восемнадцать недель. Живот уже округлый, его видно, он ощущается. Руми легла спать, недовольная тем, что ей запретили приходить к императору на ночь. Видите ли, это неприлично! И ведь не поспоришь, а то и наказать могут. Приходится терпеть и ждать. Как только она родит, этот дворец перевернется от всей её заготовки. Уж она постарается всем им показать, что такое злить одну из рода имо! Уснув, через какое-то время она почувствовала, как плывет. Ощущая, что вокруг нее вода, открыла глаза и содрогнулась. Она была по горло в кроваво-красном море. Небо черное. Но не темно. Просто черное небо. Ни звезд, ни солнца, ни облаков. Ничего. Просто темно и пусто. Зная, что такое сны-реальности, она просто смотрела, что будет дальше, ведь сопротивляясь ничего не добьешься, кроме прихода посланника от твоего рода и болезненных слов, которые будут преследовать тебя еще несколько дней. Море было спокойным, она сама была спокойна, ощущала, что плывет и движется, но из-за бесконечности глади и отсутствия нормального неба движение было незаметным. И тут, между парой ударов сердца и одним вдохом от ее тела отделился сгусток белоснежного пятна света. Отделился под водой и стремительно ринулся вверх. С громким криком очнувшись услышала и почувствовала, как руку обжигает горячий и жалящий укол: — Быстрее, давление падает! — Операционная? — Уже готова! И после этих слов Руми отключилась.***
Ремана сидела в своем кабинете и постукивала пальцем по папке, которую ей принесли. Неприятности. В зоне ответственности леди Анами. Удар пришелся в аккурат тогда, когда они выдохнули. Аише мобилизовалась, но отразить всю атаку ей сил не хватит. В двери постучались, прерывая ее думы. — Войдите. — Кивнула головой на свои мысли регент-императрица. В двери просочился сиппе, рассыпался в комплиментах и немного бледным лицом, даже каким-то виноватым взглядом приблизился к самому столу. — Что случилось? — спросила Ремана, видя, как он мнется. — Беда, госпожа. — Где и насколько масштабная? — Сегодня ночью, — он сглотнул, — прошу простить, не уследили. — Сиппе склонил голову низко и договорил, — Айрана-Руми скинула. — Что?! — подалась вперед регент-императрица, округляя глаза. — Как? — У нее вдруг случился приступ, внезапно начались схватки, как при родах, и задавили ребенка. Врачи не сумели помочь. Все произошло буквально за десять минут. — Скинула значит, — ошарашено откинувшись на спинку кресла, Ремана покачала головой. — Вы проверили? Ее не могли отравить? Не могли воздействовать? Из-за чего был приступ? — Доктор Кива провел полное обследование и не выявил никакого постороннего вмешательства. Ее генетические данные не оставляют сомнений, что она здорова. — Сиппе, — Ремана посмотрела на поднявшего голову слугу, — узнай все, до самой последней секунды, как и что она делала за последний месяц. Я должна знать — кто или что послужило причиной ее выкидыша. Ты понял? — Да, госпожа. Я узнаю все, что только возможно. — Иди и работай. Императору я сообщу сама. — Как пожелаете, госпожа. — Слуга склонился, быстро вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Ремана же крепко призадумалась. Казалось бы, радость то какая! Ан нет, это могут обратить против регент-императрицы, против гарема, против любой супруги императора. И она, Ремана, обязана знать и быть уверенной, что ни одна из жен не совершила глупости и не сделала опрометчивого шага. Как только в голове созрел план первых шагов, тут же написала парочку строк Вальрену. Мужик умный, под ним стоит когорта сети господина, а это значит он тот, кто проведет расследование по вотчинам. Она должна быть уверена, что ни одна из супруг императора к этому делу не имеет никакого отношения. Это первостепенная задача, важнее того, из-за чего скинула любовница императора. Гораздо важнее знать, что никто из Правящих жен не замарал рук своих.***
Прогулка. Леди Альма любила гулять по этому саду. Сегодня она и ее сестра, несравненная мышка гарема, леди Нерис, вместе с детьми прохаживались по дорожке. Красиво цветущие кусты, мягкий ветерок и небольшие перистые облака над головой — крайне приятное время для прогулки. — Сестра моя, — леди Нерис улыбалась тому, что ее сестра решительно осталась погостить, тем более что в последний раз она была три года назад, — ты с каждым годом все краше. — О тебе я могу сказать то же самое, — леди Альма осмотрела сестру и улыбнулась ей, — этакая милая и нежная леди, которую, я более чем уверена, желают оберегать и хранить все уважающие себя кавалеры, а у дам язык не поворачивается гадостей про вас сочинять. — Ты права, сестра моя, — леди Нерис глазами дала понять мимо проходящей паре, что заметила их реверанс, — со мной лично мало общаются. Я не представляю для них никакого интереса, только как буфер. Ранее было проще. С матушкой, под ее руководством всегда знала, что защищена, а сейчас… — Понимаю. Не желаешь ли погостить у меня? — леди Альма заулыбалась. — Познакомишься с моими сорванцами. — Близнецы и погодка. — Леди Нерис заулыбалась. — А почему ты не привезла их с собой? — Тишка остался с ними, а без приказа хозяина он и шагу не ступит, но порвет любого, кто попытается взять детей на руки и вывезти из дворца. — Не боишься, что он детям вред принесет? — нахмурилась леди Нерис. — Нет. Он ведь только охраняет их, нянек не отгоняет, если те делают, все то же самое, что и ранее. Плюс, — леди Альма улыбнулась, — рядом с моими детьми стражи, что отдал мне господин Тенаар. — Да, вот напасть так напасть, — леди Нерис прижала веер к груди, закрыв его и опустив глаза вниз, глядя себе под ноги. — Словно что-то вырвали и не дают зажить ране. Этакая пустота там, где ранее била ключом сама жизнь. — И не говори. Тот год был черным. Со всех сторон сыпались удары, со всех сторон прорывали нашу защиту. Отец, мать, императрица, братья и сестры — словно нас давили под прессом. И победным аккордом — уход господина Тенаара. Я бы удивилась, не произойди с ним хоть чего-либо. Да даже банальный нервный срыв или психоз. Держался он, держал нас, держал императора, и в итоге сломался. — Леди Альма болезненно улыбнулась. — А гарем был занят только собой. Как и вся наша семья. Я даже не знаю, кто из нас всех отдал ему все то, что так старательно принимал из его рук. — Прости сестра, — леди Нерис тяжело вздохнула, — никто не видел в нем человека. Сначала он был низшим. Потом стал высшим. А мы действовали соответственно законам. И когда титул «Тенаар» все же обрел свой вес, а кто его обижал получили по заслугам, так и не смогли увидеть в нем еще и человека. Титул, вот что мы видели. Своими, привыкшими к гарему глазами. — Не только вы, — леди Альма покачала головой, — все, абсолютно все мы видели в нем титул и статус, а он отдавал нам тепло человеческое, в ответ получая холод и требование дать еще. А у него, как выяснилось, не было больше. Вот и покинул нас, титул и статус. Принцессы на некоторое время замолчали и прогуливались молча. Через несколько минут до женщин дошла служанка, которая нашептала на ушко принцессы леди Нерис интересные новости. — Ты уверена? — Да, госпожа. Леди Нерис кивнула головой отсылая девушку. Леди Альма заинтересованно посмотрела на сестру. Та, усмехнувшись знакомой материнской ухмылкой и стрельнув глазами, плавно продолжила путь. Заинтригованная сестра пошла следом и вскоре они прошли в беседку, откуда принцессы лишь одним своим видом выпроводили находящихся и воркующих дам и господ. Когда они остались одни, младшая сестра, понизив голос, проговорила: — Сегодня ночью любовница скинула. Принцесса Альма округлила глаза, после чего на пару минут замерла осознать, что несет эта весть. Как только в ее голове прокрутилось с десяток вариантов, она осмотрела сестру и спросила: — Кто в этом замешан? — Никто. — Леди Нерис покачала головой. — Все прекрасно понимают, что делать гадость не лучшая затея. — Я надеюсь, что понимают. — Леди Альма покачала головой. — Сестра моя, гарем не такой, к какому ты привыкла. — Леди Нерис покачала головой. — Да, их оскорбило действие этой особы, но императрица сделала шикарный жест, позволив перед всем бомондом унизить и даже ударить осмелившуюся без разрешения Правящего совета жен императора пойти на то, на что она пошла. Ни одна из супруг императора не допустит ошибки, которая будет стоить ей не только репутации, но и жизни. Их ведь учил и наставлял сам Тенаар, да и госпожа Эльмеша, — сестра заулыбалась ласково, — не дремлет и учит их. — Пусть бы твои слова, да до всех Богов, да во благо. — Альма вздохнула. — Уже известно из-за чего она? — Да. — Нерис кивнула головой. — Внезапные ложные схватки. По какой причине еще выясняют. Как сообщил доктор Кива, у нее начала сильно и резко сокращаться матка, как при родах, только сильнее, и так как пузырь не лопнул, тело было не готово к родам, ребенка просто задушило. — Это ужасно. — Принцесса Альма непроизвольно прижала руку к животу. — Надеюсь тут не замешан какой препарат. Если только это очередная попытка, как у отца было с его наложницами, даже боюсь представить последствия. Это ведь будет означать, что опять активизировались те же самые, кого так и не поймали. — Альма, — укоризненно посмотрела на сестру леди Нерис. — Хорошо-хорошо! — подняв руки, принцесса согласно кивнула головой. — Как тут дела с рождением детей для соглашений? — Прекрасно. — Младшая сестра заулыбалась. — Регент-императрица поступила согласно закону, но, — она подмигнула старшей сестре, — ни одна из наложниц так и не взошла на ложе императора. Когда их ему хотели показать, брат был настолько зол, что более не поднималась данная тема. Каждая из них родила по одному ребенку, кому-то повезло и были двойни или близнецы. Из всей той оравы, что была, — Нерис усмехнулась, — выжило только половина. Самые матерые. Но и им ничего не светит. — Больше семидесяти детей. — Альма покачала головой. — Солидно. — Шестьдесят семь. — Почему? — удивилась сестра. — Были случаи, — саркастическая улыбка искривила лицо, миловидное и приятное, — в которых были выкидыши или смерть в утробе из-за рукоприкладства. Зависть, недовольство своим положением, ссоры — банально. В ответ леди Ремана была жестокой и беспощадной. Все, из-за кого умерли дети, если на момент свершения были и сами беременны, дожили до родов, а там их просто тихо усыпили. — Понятно. Фаворитки? — Нет. Император имеет любовниц, так что о наложницах в бомонде не слышали. Да даже о его любовницах знают только по примеру оступившейся. — Регент-императрица умна. Власть в руки фаворитке, даже если император просто ткнет в нее пальцем, чтоб была, не дает. Умно. — Насколько знает ближний круг, а это семья и самые доверенные люди, — Нерис улыбнулась, — при знакомстве с ними, императрица сразу сказала, что не будет никого из них поставленных на смену Правящим Женам. А кто-то не сдержался и оскорбил ее, так наша скромная и тихая леди приказала тут же казнить. — Узнаю почерк господина. — Альма ухмыльнулась. — Раз и нет проблемы. Все шелковые, все сразу понимают, что от них требуется. — Не долго шелковыми были — перед ней лебезят, за спиной дерутся между собой. — Ну, как бы регент-императрица не думала, а всякое может быть и оступиться может кто угодно. — Оступиться. — Сестра усмехнулась. — Наша регент-императрица найдет замену, очень быстро и резко. Альма замерла, после чего улыбнулась. — Да, я уже знаю, что леди Инну упразднили и сделали подчиненной в вотчине. Леди Руфи взлетела. — И возгордилась. — Сестра покачала головой. — Ох, неспокойные времена настанут. Руфи — истеричка. И это знают все. А Инна, дабы шишки на голову свою не собирать, сейчас прикрылась ею как щитом и руководит. — А другие что? — Смотрят, сопротивляются. С леди Аише вообще война идет. Они же с самого начала где-то на темной тропке столкнулись и не разошлись миром, так мир и не берет их до сих пор.***
Айрана-Руми вернулась в свою комнату. После выкидыша и интенсивного лечения она была способна сама ходить и более не нуждалась в присмотре врачей. Вернувшись, осмотрелась. Что-то случилось. В тот момент, во сне, что-то случилось. Ребенка больше нет, и она ощущает то, что вернулось — сила веять и принуждать. Еще в больнице опробовала и получила тот же объем влияния, как и до беременности. Сев на кровать, задумалась. Пока находилась в больничном корпусе император к ней не пришел. Даже не отправил слуг, чтобы передать весточку. А это значит, что закладки ослабли. Если вообще не исчезли. И сейчас ей нужно сделать так, чтобы императрица не успела перехватить ее и отослать. Нужно попасться ему на глаза и усилить свое влияние. Но перед этим необходимо сделать кое-что другое. За пять лет отсутствия этого слабого труса все немного успокоились, перестали трястись и гонять стражей под колпаком невидимости. А это значит, что она в данную минуту не охраняется также, как и два года назад. Мягко поведя свое желание скрыться, но оставаться на камерах, как куколка, сидящая на кровати с потерянным лицом, Айрана-Руми быстро призвала к себе одну из служанок своей спальни. Дальше дело скорости и техники — первая печать легла на внутреннюю часть бедра, имитируя просто раздражение или потертость из-за неудобной одежды. Зато, как только печать легла, девушка стала ее личным оружием. И не только она, но и все девушки, что стояли на страже ее покоев, посланные императрицей и работающие исключительно на нее.***
— Император, — принц Клави прибыл с улыбкой на устах. — Вижу у тебя очень-очень хорошее настроение. — Тенанук кивнул головой, приглашая присесть. — И есть с чего. — Клави прошел до стула, опустился на него и переправил пакет данных на стол императора. — Это только что прислал некий лорд. Думаю, вам очень и очень понравятся его известия, повелитель. Тенанук быстро открыл папку, после чего на несколько минут погрузился в чтение. Перед ним был объемный отчет о проделанной работе и принесенных плодах. Лорд Карвельт написал, что оппозиция против императора Оламу-Багзард Вехтуша объединила свои силы. Буквально через двадцать часов на них напали силы другой оппозиции. Военная стычка рассорила обе стороны настолько, что дошло до кровного объявления войны. Оламу в ближайшее время будет трясти в лихорадке гражданской войны. И это, согласно данным Лорда Карвельт, заслуга огромной агентурной сети шпионов и работников на местах. — Значит гражданская. — Усмехнулся Тенанук. — И мы связаны по рукам и ногам обещанием Тенаару. Как же им повезло. — Он поднял глаза на брата, после чего улыбнулся. — Ты прав, мне понравилось. По оценкам, сколько минимум продлится эта их заварушка? — Полгода. — Клави пожал плечами. — Сейчас на границах конфликта аккуратно затаились наши иглы. Как только будет удобный случай, разгорится повторная волна и тогда им придется год-два сталкиваться лбами и отскакивать мячиками. — Хорошо. Передай лорду, я доволен его работой. Как и твоей. — Ну, — ухмыльнулся Клави, — не стану скрывать, что слышать эти слова приятно. — Доведите их до глубокой гражданской войны, да такой, что, если император Вехтуш канет в лета, война не замерла на месте. Это очень и очень важно. Даже без императора война обязана продолжаться. — Сделаем. Сейчас греть их отношения до бурлящего котла с маслом крайне просто. — Что делает сам император и его политическая дочь? — Император вынужден реагировать, а вот его дочь всеми силами пытается развернуть их закостенелый кабинет министров в сторону мира с нами. Не получается, но она старается.***
Из комнаты Руми выходила под видом больной и несчастной, зная точное время, когда император будет проходить мимо и где именно. Вышла, словно ей необходимо подышать свежим воздухом, прошлась умирающим лебедем и попалась на глаза. Почувствовав, что одна из закладок все еще держится, потянула за нее и влила немного силы. Император просто повернул голову в нужный момент, в нужную сторону и увидел нужного человека. Все. Айрана-Руми была осчастливлена его прибытием, даже немного нежностью, извинениями, что не пришел и не утешил, но не более. Зато для нее было важно другое — он сказал, что желает ее присутствия рядом с собой на обеде. У императрицы не будет ни малейшего шанса вышвырнуть Айрана-Руми из Кавехтара. С этого момента женщина вновь вошла в когорту любовниц, правда еще рано было проситься в его постель. Для этого «эта» стерва найдет тысячу причин запретить, поэтому Руми делала все, чтобы император сам спросил «когда?» И он спросил, причем так, между прочим. Ремана отреагировала вполне спокойно, сообщила, что как только разрешит лечащий врач. Больше император не спрашивал. Ремана же после того разговора позвала доктора Кива и спросила у него. — Госпожа, минимум еще полторы недели. — Доктор Кива, — Ремана посмотрела на доктора взглядом, который мужчина понял моментально. — Еще три недели, госпожа, в целях исключительного волнения за даму, что перенесла столь тяжелое физическое и эмоциональное потрясение. — Хорошо, — регент-императрица улыбнулась, — и, думаю, дама не должна напрягаться на прогулках. — Конечно, госпожа, долгие прогулки могут навредить. — Кива усмехнулся той мстительности в глазах женщины, но был с ней полностью согласен. Он служит дому Маин с подросткового возраста и всю свою жизнь отдал этой службе. О том, что дама оскорбила женщин гарема, и не просто каких-то там приближенных, а самых высших, его и самого не обрадовало. Эти женщины были уязвлены в саму женскую гордость, а за такое прощалось крайне редко и в исключительных случаях. Кива, в отличие от остальной массы, прекрасно знал, что такое аммапу-фаворитка для императора и какие у нее обязанности. А еще он также знал, что прежде чем идти на зачатие, по закону, любая аммапу-фаворитка, независимо от того, кому она вошла в свиту, обязана спросить разрешения на это действо. Если у мужчины есть супруга, то сначала она должна спросить у нее, а потом у самого мужчины. Но данная дама закон нарушила, за что была наказана самими женами, а потом как оказалось, еще и небесами. — Госпожа, если позволите, то согласно предписанию, — Кива блеснул глазами, — исключительно в целях заботы о здравии дамы, врач будет лично следить за питьем особого сока, что предотвратит зачатие в течение полугода. — Если только исключительно в целях заботы, то да, я даю разрешение. Негоже даме, что не так давно потеряла свое чадо, вновь познать страх потери. Я бы не хотела знать, что дама вновь скинет только потому, что мы не проследили за ее выздоровлением. — Госпожа регент-императрица, лично прослежу, чтобы лечение было полным. — Хорошо. Как император? — Здоровье императора не вызывает никаких опасений. Не скажу, что эмоционально владыка вернулся в прежнее состояние, но физически по всем направлениям он здоров. — Хорошо. Следите за ним. Куртизанки? — Дамы прекрасно справляются, владыка доволен. Ремана кивнула головой. Задумавшись, потерла переносицу пальцами. — Я слышала, что Наследный Принц захворал. — О, не стоит беспокоиться. Легкая простуда. — Поспешил успокоить женщину доктор. — Сегодня еще полежит в постели, набираясь сил, а завтра, Боги дадут, встанет и вновь будет радовать нас своим ликом. — Следите за ним, слабенький он, часто болеет. — Конечно, госпожа, со всей тщательностью. — Кива поклонился. — Хорошо, ступай. — Ремана повела рукой, спроваживая его. Время, прошедшее со дня исчезновения Тенаара не дало им ни минуты покоя. Да и сейчас, покой им только снится. Со всех сторон опять активизируется неспокойное положение. Война не окончена. Их кусают и жалят, а они только защищаются. Не так давно император на голову разбил внутри империи то, что предвидел Тенаар — война корпораций. И все из-за снятой монополии на производство и добычу топлива для кораблей. Но в отличие от того, что могло бы быть, не вмешайся ранее сам Тенаар, они получили всего лишь незначительную бучу, да и та сдулась под натиском злых военных, что не могут со всей силы перебить врага, что дразнит их вот уже который год. Корпорации, что осмелились голову поднять, ее же и потеряли. Лорд, этот старый лис, сразу прибрал к рукам все их территории и передал по своему роду в разные семьи, укрепляя за императором мощь и власть. Больше голов не поднимали; урок был понят с первого раза. Как надлежало старику следить за добычей топлива, так и следит, верой и правдой службу неся, готовя своего сына на свою смену. Сын тоже, согласно данным слежки и просто слухам, предан императору, трону, что познал пришествие Тенаара. Война. Она не оставляет их, не отпускает. Вон и леди Алья сбежала из дворца. Причем не уехала, а именно сбежала. То, кто она такая, регент-императрица до сих пор не знает доподлинно, но стоило только императору проявить в ее сторону интерес, как принц Ильмар сделал все, чтобы дама исчезла из Кавехтара. То, что дама не дура и не истинная золотинка бомонда, Ремана понимала, не зря же Тенаар ее к себе настолько близко приставил. Только вот насколько она мощная фигура и на кого работает, неизвестно. А ведь помимо нее было еще столько переменных, столько надо было учитывать и столько делать, что порой регент-императрица начинала ощущать себя роботом. И как в практически таких же условиях господин Тенаар умудрялся выжимать из ситуаций максимум? Уход Тенаара показал, насколько они все не готовы оторваться от его штанов. Она не готова была ни к его уходу, ни к тому, что последовало за ним. Благо рядом была действительно верная соратница и ни во что не ввязывающаяся третья. Остальных заткнуть удалось быстро, а более ретивой леди Инне, так вообще чуть ли не вотум недоверия выписала. Притихла дама, замерла и не дергается. То, что от нее еще будет удар, Ремана не сомневалась, а вот когда и как, эти думы одолевали ее. То, что «императрицей» она называется номинально, и гарантии это не дает, знает даже самый последний человек в империи и не только в ней, а вот как ей самой обезопасить себя и свой пост, вот она нетривиальная задача. Подставить ее довольно просто — Кавехтар испещрен сотнями законов и традиций. И маневрировать между ними придется очень и очень осторожно, аккуратно, или просто лечь под топор палача и не дергаться. При этом она даже не имеет право на титул «Правящая Мать», потому, как только номинально занимает пост главной женщины в гареме. А это тоже имеет ряд особенностей, доходящих до того, что весеннее восхваление прожитым годам на Шанги-Ллил, права у нее не имеется. Тот мост, по которому каждый год идет с чашей в руках Правящая Мать или сам Тенаар, регент-императрица пройти не может, и согласно этому со дня исчезновения господина, на весеннее празднование по мосту никто не осмелился ни разу пройтись.***
Принц Иршан осмотрел данные, затем перевел глаза на сестру. — Надеюсь, сестра, вы понимаете, что делаете. — В его руках был небольшой планшет лист, на котором серело поле со светлеющими знаками. — Да, я прекрасно осознаю, что будет, когда этот момент грохнет со всей оглушающей силы. — Принцесса Анира сидела напротив него, улыбалась своей ядовитой улыбкой. — Если император так слаб, то стоит ускорить процесс. При этом, его довольно давно ковыряют; не без сладких пропущенных ударов. Что нам, — она посмотрела пристально, — на руку. Со всех сторон. А этот удар, уверяю, пошатнет стульчик императора так, что никто не сможет остановить движение, и шаткость превратится в глобальный комок. — Но убийство? — принц Иршан закусил губу и отложил планшет-лист на пустое место занимаемой им кушетки, переплел пальцы и положил их на колено, создавая оригинальную горочку — два колена и ладони. — А что в этом такого? Подумаешь, самое родное уничтожат. Кто в войне выбирает средства? Или, брат, вы излишне сентиментальны стали, заняв тот пост, коим владеете в данный момент? — Сентиментален? Я? Сестра, вы, наверное, сами, слегка, расслабились. — Он желчно ухмыльнулся. — Я, Маин Иршан Норанто, принц империи Легио. По одному только звуку моего имени, можно уверенно сказать, насколько гадюкой я могу быть, и как легко прощаю врагов. Император мне враг, а значит сентиментальность будет только когда вся империя падет, задавленная могильной плитой, ну а ее тело развеяно пеплом после сожжения. — Хорошо. — Принцесса Анира улыбнулась. — Сегодня будет удар, а завтра сладкие новости.***
Она вошла в здание, где было полно стражей, но никто не смотрел на нее. Так сделала госпожа, так и надлежит идти: мягко, не изменяя скорость, не всматриваясь в лица, скользя мимо них как тень. И они не видели ее, не ощущали и даже дуаши, что тут ходили по коридорам, даже они не обращали внимание. Великая сила в словах госпожи. Нанесенный удар, который следует за ее шагами, благословлён всеми силами, коими владеет несравненная госпожа. Дойдя до нужной двери, плавно раскрыв ее, вошла внутрь и прикрыла за собой. Проскользнув мимо слуг, прошла до спальни, одной из охраняемых персон империи. Здесь было достаточно темно из-за опущенных портьер, но легкий свет разгоняющий густой мрак исходил от пары светильников. Кровать была видна хорошо. И гостья двинулась именно к ней. Через пару шагов заметила, что рядом с кроватью сидит служанка, которая что-то делает, умудряясь в полумраке рассмотреть в своих руках. Усмехнувшись, гостья подошла с другой стороны к кровати и плавно подняв балдахин, полезла на нее. Никто не сможет ощутить ничего, если действовать плавно, не торопясь, не делая резких движений. Этот морок, наложенный на гостью, как тонкая пленка, сглаживает углы, создавая эффект хамелеона, но резкое движение выбивается из потока, чем нарушает целостность видимости. Так как гостья шла мягко и плавно, служанка в спальне не смогла ничего почувствовать. Госпожа постаралась на славу, так что и приказ будет сделан качественно, стопроцентно. Рассмотрев спящего, плавно оседлав его хрупкие бедра, сокрытые одеялом, достала из-за пояса клинок. Посмотрев на спящего, безумно улыбнулась, ощущая великое сопротивление, какое несет в себе печать наследия. Подняв руку, плавно, увидела, как глаза спящего медленно открылись. — Поздно, принц. — Шепнула женщина и с силой опустила руку. Послышался звук входящего в тело клинка, хрип из горла и мгновенно поднявшийся крик служанки, что бросилась защищать. Они скатились с кровати, но было действительно поздно. На крики в спальню наследника ворвались стражи, зажегся свет. На полу было два тела: служанка в безумии сжимавшая руки на горле неизвестной. Незнакомка билась в судорогах и не от того, что ее душили. Печать сжигала ее изнутри за то, что осмелилась посягнуть на ее носителя. Бросившиеся к кровати стражи замерли в неверии. Наследный Принц был мертв. Один точный удар в грудь и жизнь маленького мальчика была прервана. Дуаши, когда учуяли кровь, взвыли, страшно, тоскливо, оповещая всех об утрате.***
Император ворвался в спальню сына и стал свидетелем картины: Анами отдирают от ребенка, пытаются успокоить, здесь же стоят стражи, кто-то осматривает мертвого убийцу. Рык правителя заставил вздрогнуть всех. Хорти, прекрасно понимая, что ему уже пришел конец, с честью выдержал врезавшийся в его лицо кулак. Дальше была чехарда из разного рода действий, и суматоха разрослась по дворцу, как опаляющий сухую листву огонь. Пожар и лихорадка, они были чудовищной силы. Реману вести застали буквально через полчаса от случившегося. Кавехтар подбросило известием. Все супруги императора оказались на ногах, хотя еще до рассвета было три часа. Все женщины поспешили проверить своих детей, а потом направились к леди Анами. Стражи и император все еще были в комнате, где убили наследника, выбранного Тенааром, и никого не пускали внутрь. Врачи осмотрели тело убийцы и ничего не нашли. — Господин, — тихо произнес Файдал. — Что? — рыкнул император. — Я ощущаю печать. — Конечно ты ее ощущаешь, — дернулся правитель. — Нет, господин, другую печать. — Файдал-Линг чуть оголил клыки, заставляя сарказм с губ более не срываться. — Поясни. — Потребовал император и все стражи замерли, как и Хорти с сияющим на лице назревающим синяком, и не одним только лицом отделался вояка. — Печать от ее тела. — Файдал подошел ближе к мертвому убийце, присел, втянул воздух носом. — Будь здесь Руанд, он бы сказал наверняка. Я лишь ощущаю осколок. — Руанд недоступен. — Это плохо. Печать разрушается, как только умирает носитель. — Чья она? — Не знаю. Осмотрите ее всю, — он провел рукой в районе бедер, — где-то здесь. Врачи только кивнули головой. Через несколько минут остатки от печати были обнаружены. После такого известия император вернулся к себе только ближе к обеду. Хорти предстал на ковер, показав все данные, что у него были. Даже записи с камер наблюдения показал. Когда носитель печати умер, на записях ранее невидимый человек стал виден и то, как на него реагировали остальные. Увидев весь путь следования и что только в момент нанесения удара, служанка ощутила, что кто-то есть рядом, император спросил коротко: — Как такое возможно? — Только если была нанесена печать. Сделать отвод глаз для нанесшего, увы, не проблема. — И кто же нанес ее? — Печати имеют только те, кто имеет сам печать и… представители рода имо. — Но, судя по тому, что ты не говоришь еще одно имя, значит это не печать Тенаара, так? — Да. — Хорти кивнул головой. — Печати, что даются с продолжением, только они способны дать носителю владение жидкими рунами. — И откуда ты это знаешь? Женщины поделились с тобой? — Нет. — Хорти покачал головой. — Сам господин Тенаар просветил насчет этого, дабы я знал. — Итак, раз ты знаешь так много, объясни, на кого из опечатанных мне смотреть не нужно. — Все ваши братья и сестры под печатью не имеют права на жидкие руны. У ваших супруг нет права, так как их печать лежит от господина Тенаара. — Значит, остались только леди Эльмеша, безумная леди Урсун, что носу не кажет из-за защитного барьера, и не покажет, и неизвестные мне имо. Так? — Да, господин. — Скажи, а руны почившей императрицы, могут быть использованы кем-либо? — Нет. После смерти, руны становятся бесполезны. Просто посеребренная вода. — Ясно. Значит мадам наставница и неизвестный имо, неизвестно как сюда попавший. Скверненько, Хорти, очень и очень скверненько. Ищи. И меня не волнует, где и откуда ты добудешь эту тварь. И придумай, как от подобного морока защищать стражей, чтобы они могли защищать нас. Пошел вон. Хорти откланялся. Даже Вебель вышел, оставляя императора наедине с самим собой. Как только дверь закрылась, старый Привратник услышал рык-крик, утробный, злой, потерявший нечто, что было частью его существа. Император, хоть и не пропитался отцовской любовью до макушки, но малыша любил и видел его старания, которые тот делал ради одобрения родителя. А тут такое!***
— Значит, она сделала ход, который нам только на руку. — Раздался голос, искривленный системой. — Да, госпожа. Это шикарный подарок. На этого наследника никто и никогда не смог бы покуситься, но она сделала это возможным. Нерушимость печатей, — смешок, — нерушимость и неприкосновенность несущего символ Наследный Принц более не так громка. — Еще немного и устои пошатнутся сильнее. — Раздался еще один голос, что присутствовал на таких вот разговорах довольно редко. — Если смогли названного Тенааром убить, хотя нанесенная печать гарантировала защиту, то кто поверит, что Тенаар не подсадная утка? И, нам на руку как раз тот эпизод, когда Тенаар вышел из знаменитой белой стены с короткими волосами. Это можно будет использовать в данном случае. — Да, вы правы. Устои и нерушимость закона о неприкосновенности людей под печатью, они нам как раз на руку. То ли еще будет, господа. То ли еще будет!***
Со дня гибели Наследного Принца миновало три дня. Церемонию прощания наметили на завтра. Весь дворец, да что там, вся империя вошла в состояние траура и едва могла выйти из шоковой подушки, которая оглушала, заставляла реагировать. Не совсем адекватно, если угодно быть точными. Убитая горем мать наследника ходила все эти три дня как сомнамбула. Ее опаивали успокоительными, но даже они не могли полностью подчинить приступы истерик и вой. Леди Анами выла, как зверь. Боль ее утраты, как матери, понять до всей глубины способны лишь те, кто детей терял, а остальные, имея их, особенно матери, могли лишь с содроганием и ледяными мурашками слышать свои мысли: «на ее месте могла быть я, и мой ребенок… нет-нет-нет, ни за что, нет!» Ремана сидела и просматривала свои бумаги. Ей предстояло сделать много, а еще больше волновало то, что защита оказалась просто не способна сопротивляться влиянию другой печати, нанесенной на человека и выполнившего приказ. От всех этих дум она была готова взвыть — ее дети тоже под угрозой! А это заставляло не только дела делать, но и волноваться почем зря. Плюс ко всему, траур и грядущие похороны накладывали на всё свой отпечаток. Леди Анами была сейчас неспособна делать хоть что-то. У нее такое горе, какое никто из супруг императора, да и любой человек познавший родительскую любовь к своему чаду, не то что не хочет, в страшном сне страшится увидеть. Двери в кабинет распахнулись, влетел перепуганный сиппе. Влетел, бухнулся на пол, споткнувшись и собравшись телом из распростертого в коленопреклоненного, сжавшись в комочек прохрипел: — Госпожа, беда! — Что?! Где? — вскочила на ноги Ремана. — Не уследили, — сиппе потряс головой, — госпожа, не уследили. — Да что случилось?! — рявкнула Ремана подойдя к слуге, который впервые на ее памяти вел себя как раб. — Леди Анами упала с балкона. — ЧТО?! — императрица прочувствовала всю глубину смеси всех первых чувств, когда произносят невероятную, ужасающую новость, просто потому, что другие чувства отхлынули вместе с кровью, что сбежала с ее лица оставляя мертвенную бледность. — Вышла подышать, служанки отвернулись, а она потеряла сознание и рухнула за перила. — Где она? — затрясло регент-императрицу, которая прекрасно понимала, тут либо сама, либо помогли! И, если второе, то… уж лучше бы это был лишь несчастный случай. — Там же и лежит. — Застонал сиппе, почти заскулив, добавил, — насмерть, головой о камень. Насмерть, госпожа… не уследили… не предотвратили… — На глазах слуги навернулись слезы. — О, Боги, — Ремана отшатнулась к столу, прижала руку к животу, второй схватилась за край стола. — Уберегите наши души. — Взмолилась женщина, пытаясь сохранить дыхание, вернуть себе ясность мысли. Анами умерла. Как такое вообще возможно?***
Шок и потрясение, вот что было махровой лапой распространено по Кавехтару. О том, что леди упала сама и не прыгала, не толкали ее, смогли подтвердить несколько очевидцев, а также просмотр записей наблюдения. Их, сам Хорти скрупулезно пересмотрел десятки раз, вместе с Файдал-Лингом. Они видели, как она вышла на балкон, отошла к перилам и начала терять сознание, перевалилась через перила и расшиблась. Падение, если бы она его совершила на ноги, или спину, не было бы таким фатальным, а врачи смогли бы помочь, спасти, пусть и оставив инвалидом. Но она упала на голову и каменный бордюр дорожки, что сделало ее смерть мгновенной. Да и камеры зафиксировали, что дама была на балконе не одна, но служанка отвлеклась принести питье госпоже. Ничего беды не предвещало. Император приказал всех, кто должен был следить за леди Анами, отдать в руки палачей. Казнили всех приближенных к ней слуг, кто посмел оставить госпожу одну у опасного края балкона. Сама казнь была для двух видов людей: слуг и фильб. Файдал-Линг лично лишал жизни. Воины, что были приставлены к охране госпожи, посмели отойти от нее на почтительное расстояние, которого хватило, дабы воин просто не успел на четверть секунды схватить ее хотя бы за пальцы ноги! Успей он, женщина была бы жива. Вожак стаи, как и полагается в таком случае, приказал всех воинов, хранивших леди Анами, связать и поставить на колени. Как только весь десяток был выстроен в линию, Файдал подошел к ним сзади, положил руку на темя, дал время прошептать слова прощания с миром, после чего коротко вонзил в основание черепа клинок. Быстрая смерть, но опутанный веревками фильб лишался воинской чести, как и любой другой воин, что допустил смерть переданного в его руки человека, дабы хранить и защищать. Как фильб он не будет отлучен от дома и его тело будет проведено через их способ упокоения, но как воина его провожать не будут. Ударив последнего в затылок, Файдал, не отирая клинок меча, с силой послал его в камень под своими ногами, завершая ритуал умерщвления потерявшего часть воина.***
День прощания с Наследным Принцем был перенесен еще на три, так как подготавливали тело Второй Политической жены императора, владычицы вотчины Средств массовой информации. Двойной удар, нанесенный империи, и последующие ему волнения, вылились в первый звоночек: слух о том, что или Принц не настоящий, или печати ему не ставили, или… Тенаар не тот, за кого себя выдавал. После траурной церемонии, осиный рой, в какой превратился дворец, понемногу стал отходить. Все же, дела делать надо. Но как тут дела делать, если банально боишься за детей своих? Регент-императрица прекрасно понимала всех жен императора, посему в данную минуту она летела в Храм. Не в тот малый, что был отстроен на территории Кавехтара, а в центральный и единственный такого размера. Дорога заняла стандартное время, посадка, встреча одним из служителей и молчаливое сопровождение. Регент-императрица прошла по коридорам, залам и вошла в общую большую комнату, где надлежало ждать, если владыка данного места проводил какой-либо ритуал, или делал что-то, что не позволит ему сразу же явиться. Большая зала, свод поддерживается колоннами, каждая из которых часть истории. Только рассматривая колонны, можно рассказать, как строились Храмы, кто закладывал первый камень во все Большие Храмы на Легио, но ни одна колонна не говорила о том, кто закладывал первый камень в это здание. Пол выполнен в технике мозаики, переливаясь зелеными волнами, имитируя траву, а потолок также мозаично имитировал синее небо, с одной стороны рассвет, а с другой закат. Если рассматривать с точки положения по компасу, то Храм стоит точно углами своего квадрата по осям пересечения «север-юг» и «восток-запад». Так и рисунок здесь символизировал точное расположение начала и окончание дня. Стены здесь были белые, но «играющие». Если долго всматриваться в них, то можно заметить отголоски того времени, в какой период были события на ближайшей колонне. При этом не показывалось того, как сам Большой Храм воздвигали, а приходили образы мирного населения, военных действий, даже отрывки выступлений. Самые эмоциональные, или тонко чувствующие люди, а медиумы тем более, могли не только картинки видеть, но и слышать, ощущать. Вход в эту залу располагался в полу, ступенями из черного аматира, матового и прочного, уходящими в парадный коридор. Стены и потолок своей целостности не нарушали, даже окон не было, но исходящий свет от пола, чуть зеленоватый, прекрасно давал представление о том, кто рядом, а также его вполне хватало рассмотреть колонны и потолок. Ремана была здесь всего дважды, и вот третий раз. Но, как и в первое свое появление тут, не могла не залюбоваться, пусть и пустой, но такой наполненной комнатой. Храм, в котором было истории больше, чем во всех свитках памяти, оставлял за собой право влиять на чувства, вызывая от полнейшей защищенности и до самого священного ужаса. Как говорят, кто верует в учения, надо быть человеком, а не собою озабоченным эгоистом, и тогда Храм дарует успокоение, порадует твою душу. Воистину, Храм никогда не могли использовать как оружие «вероисповедание». Это было просто невозможно. Самым первым являлось то, что храмовые братья и сестры, кто посвящался и встав в службу, никогда более стен Храма не покидали без просьбы Верхнего Стража Духа. Вторым было то, что ступивший на путь служения, не нуждался ни в пище, ни в воде. Их тела наполнялись энергией, и буквально за сутки после процесса посвящения, человек переходил на энергетический поток. Третьим было то, что ремонт Храма не требовался, вообще. Правда, если Храм строился согласно правилам, а также был заложен камень основания с разрешения Верхнего стража Духа. Любой иной Храм, который могли воздвигнуть люди, провозглашая их Храмом Души Будашангри, или еще как, вплетая в название именно это имя или намекая на причастность, неведомыми силами разрушался буквально за пару месяцев. Неизвестная вибрация дробила сами камни или любой другой материал, превращая ложное здание в груду песка. За тысячелетия народы разных миров в галактике научились не копировать Храм, а приезжали в Центральный и просили у Валаштару, Верхнего Стража Духа, разрешение на строительство. Он давал его, всегда. Также передавал им свитки памяти и чертежи, как и в какую сторону надлежит поворачивать платформу-квадрат, на котором располагается само здание, дабы все совпало. Ремана доподлинно знает, что Храму совершенно не важно, из какого материала его воздвигают, главное, чтобы он смог простоять ровно месяц и не завалиться. Был случай, что вылепили Храм из глины, досок и песка. По прошествии месяца аматир расползся по Храму и сделал его вечным, завибрировав и подавая знак о начале своей работы. И вот сейчас Ремана смотрела именно на тот самый момент, когда глиняный Храм стал черного цвета в основании и белоснежным сами здания на платформе. Перед ней шла белесая дымка смены времен года, паломничество людей, улучшение жизни самой бедной планеты в звездной системе, далекой от империи Легио. Та планета очень была бедной на плодородные почвы, но вокруг Храма началось обогащение, после чего самая бедная некогда планета, превратилась в центр мира, объединяясь с другими мирами, сообщая о своем секрете. — Они выстроили свое кольцо мира, согласно желаниям и стремлениям. — Мягко проговорил Валаштару. — Надеюсь, никто не желал использовать веру в учения Храма, как оружие подчинения масс. — Нет, дочь, никто так не поступил опрометчиво. Потерять энергию Будашангри, оно чревато. Ты прибыла спросить, спрашивай, дитя. — Он повернулся к женщине. — Я, — Ремана тоже повернулась, разрывая контакт со стеной и видения далекого мира исчезло, — понимаю, что мой пост не дает мне определенного права, но меня беспокоит то, что произошло. — Понимаю. Озвучь вопрос, в обход права, что даруется Правящей Матери. — Мягкая улыбка тронула губы Верхнего стража Духа. — Скажите, Отец, как убийца смог обойти печать защиты от самого господина Тенаара? Она была матерью, она была женщиной и правительницей в отдельно взятой части галактики, но не могла доверить охране безопасность своих детей! Сейчас ее уверенность в стражей так пошатнулась, что впору кричать «Караул!» — На любой замок, свой ключик подобрать не сложно, главное знать где его взять. У Тенаара имеются жидкие руны, как и у тебя, дитя. — Он посмотрел на женщину, которая кивнула. — Но, согласно тому, кто источник твоего права их иметь, ты не способна нарушить волю давшего тебе силу. — Это значит, никто из нас не мог? Я могу выдохнуть в отношении всех супруг императора? — Да, дитя, ни одна из вас не может противиться приказу Тенаара. — Но тогда кто? Валаштару повернул голову в сторону стены и кивнул ей, как бы разрешая. — Смотри, дитя, это ответ на твой вопрос. Разрешаю узнать, но запрещаю рассказывать детали. Только общее направление. Запомни: нарушишь этот запрет — твоя душа будет рассеяна в пространстве.***
Император сидел и смотрел на отчет. Думал долго, ему не мешали собравшиеся. Со дня гибели двух членов его ближней семьи миновало время, мало конечно, но итоги кое-где проглядывали. — Значит следов отыскать так и не смогли. — Он положил планшет-лист на стол, потер пальцами правой руки под носом. — И, если, удар будет, то мы как слепые котята ничего не сможем противопоставить этой хитрой суке. — Увы, повелитель, все стандарты защит, разработанных мной и моими предшественниками, не могут перескочить через такой поток энергии. Они его просто не ощущают. — Мастер Гая удрученно покачала головой. — Не будь всех этих событий, то и о существовании подобного мы бы даже не догадывались. — Твои эксперименты, тоже глухо? — спросил Тенанук. — Да. Чтобы сделать прибор, мне необходимо уменьшить все метражи за границы минимума квантового размера частиц. Только там, я уверена, такое энергетическое влияние будет возможно хоть как-то засечь. Вот только квантовый размер, как бы помягче, — она задумалась. — Как понимаешь, так и говори. — Разрешил император. — Дерьмо будет, если тронуть его не так, как законы там идут. Не хотела бы я спровоцировать квантовую подушку материи, обосремся в мгновение ока и знать не будем, откуда прилетело. — Понятно. Данная способность нашего теневого друга, увы, за гранью науки и ее возможностей. — Если желаем жить долго и счастливо. — Матер Гая кивнула головой. — По остальным вопросам мой отчет у вас. Все, что было в моих технических силах, было сделано. Жаль, никто не подумал о таком заранее. Тенанук кивнул головой. Что им стоило под балконами выставить управляющую систему, реагирующую на летящее вниз тело? Сгенерировать подушку безопасности, с теми силами технической стороны, с какими играется мастер Гая, проблем было бы куда как меньше! Сейчас систему воткнули во всех позициях снаружи зданий, а также внутри, где балконы имеются или лестничные пролеты не скрыты двумя стенами. В дверь постучались. Тенанук удивленно перевел взгляд на створку, кивнул головой одному из воинов, что были тенями его бесценной тушки. Дверь открылась, воин переговорил с прибывшим, после чего скользнул к императору. Передал весть и замер, ожидая решения. — Вон оно как. Ладно, пусть войдет. Страж вернулся к дверям и в скором времени внутрь кабинета вошла очень серьезная женщина. Леди Ремана Аульбринти, регент-императрица гарема Кавехтара, Первая политическая жена императора Легио. Она прошла ближе к столу, сделала почтительный официальный поклон. Тенанук кивнул головой. — Что привело вас, регент-императрица? — Прошу право высказаться и предложить одну вещь, что не входит в мои личные обязанности. — Женщина смотрела уверенно, говорила без волнения, деловым тоном и тембр ее голоса шел плавно, мягко, но не давал ни малейшего шанса на заблуждение: данная леди пришла не просто так. — Что же, выскажитесь, а предложение будет рассмотрено. — Тенанук впустил ее, потому как формулировка причины ее присутствия здесь и сейчас касалась именно того самого вопроса, который разбирался им самим и всеми тут собравшимися. — Император, не далее, как несколько часов назад, я имела часть говорить с Верхним Стражем Духа и задать ему вопрос. Ответ мне был дан, и суть его такова, что на территории Кавехтара наличествует неопознанный нами имо. — Женщина отметила, как одна бровь императора чуть дернулась, а лицо выдало выражение, согласно которому можно смело утверждать, что она права. — Этот имо, согласно древнему закону именно этого сильнейшего рода в галактике, претендует на место господина Тенаара. — Прости, что? — Тенанук подумал, что ослышался, так как подобное чушь и ересь. Ремана осмотрела всех присутствующих, видя только тех, кого признавал сам Тенаар, и кто был предан ему, будучи преданным самому императору. — Согласно праву каждого имо, если в Кавехтаре не имеется владыки, именно этого рода, а не император с императрицей, то возникает естественная тяга. Если быть более точной, то сам Храм и Авдехта, нуждаются именно в том, кто несет на себе пять печатей. Но, есть ограничения — наличие у Наследного Принца пяти печатей. Именно поэтому ваш предшественник не встретился с проблемой осаждения Кавехтара толп имо. — Значит, — Тенанук прочистил горло, — наличие Сато, как Тенаара, роли не играет? — Господина Тенаара нет в Кавехтаре. — Ремана опустила глаза, — боюсь, что господин что-то не так сделал, или не поставил защиту, и имо здесь уже давно. Возможно, именно по этой причине господин и ушел. — Атака? — Я не знаю, император. — Она покачала головой. — Верхний Страж Духа на этот вопрос не ответил. Он сказал, что жидкие руны, коими владеет господин Тенаар, каждый имо имеет право получить в любом Храме. И, — она сглотнула вязкую слюну, — две печати, поставленные разной рукой, могут вступить в противоборство. Сейчас, когда стало доподлинно известно, что в Кавехтаре есть другой имо, — она подняла глаза, — защищенным никто не будет. Даже вы. Тенанук прикрыл глаза. Пара минут была в тишине. Согласно всем данным и новым определенным векторам, да под прессом того, что техника на имо не реагирует и не улавливает, Кавехтар встал на пороге катастрофы. — И что нам делать? — тихо спросил Тенанук прижимая пальцы подушечками к губам, упираясь локтем этой же руки в край стола. — Есть один способ, заставить имо затаиться, а также не дать создать сеть из ему верных и подконтрольных рабов под печатью. — Проговорил Привратник Вебель. — Какой? — перевел взгляд не только император, но и все присутствующие в кабинете. — Сим и Налин. Они фильб, а эта раса не подвластна веянию имо. Их создали именно такими, дабы в опасных ситуациях даже Тенаар не смог приказать, тем самым лишая себя защиты. Будет падать потолок, и фильб будут утягивать Тенаара, игнорируя императора и любую другую опечатанную печатью защиты персону. — И что они сделают? Выследят? — Нет. — Вебель покачал головой. — Выследить не смогут, все же этот имо, более чем слаб и, соответственно, обладает гораздо большим спектром сокрытия себя самого, дабы оставаться в живых. Но Сим и Налин, как верные воины господина Тенаара, гораздо больше пропитались его влиянием, пробудив все закостенелые способности своей расы. Согласно этому любого, кто несет печать от постороннего имо, они обнаружат мгновенно. И чем больше будут вести охоту, тем более большим пространством смогут овладеть. Лишив имо возможности плести сеть из послушных рабов, мы приобретем немного времени, но в тот же момент и закладки у новых печатей будут более сокрыты. — Из одной проблемы глобального масштаба, получим проблему скрытую, не менее опасную. — Да, повелитель. — Кивнул головой Вебель. — Но, согласно тому, что две ищейки стаи Линг начнут такой поиск, их ядро, Тиремми, — он глянул на кивнувшего головой Файдала, — начнет чувствовать, что именно ищут ее озабоченные поисками подключенные. И согласно этому, в помощь и скорейшее завершение, дабы убрать зудящее раздражение, которое идет от ищущих, вся стая, что находится на территории Кавехтара, начнет ощущать искомое. И тогда закладки более глубокие и более опасные по своей сути, начнут проявляться, словно с них сдули лишние пылинки. — Теневая война. Надо же, Кавехтар воевать будет внутри себя. — Император вздохнул. — Действуйте. Вебель кивнул головой, Файдал кивнул и откланялась регент-императрица. Когда женщина вышла, ее нагнал Файдал-Линг. — Госпожа, — мужчина чуть склонил голову, — мне потребуется ваша помощь, так как ни Сим, ни Налин не станут слушать меня. — Его пальцы легко щелкнули, активируя сильнейший барьер, дабы даже воздух не смог узнать, о чем говорят внутри сферы. — Почему? — женщина отметила появившийся барьер, но не стала задавать вопросов, даже бровью не повела. — Они признали второе ядро, госпожа. — Второе? А разве… — Если им является имо, чистокровный, то да. — Файдал-Линг посмотрел на сменившуюся в лице женщину. — Чистокровный? — Да, госпожа. Тот, в чьих жилах течет лишь часть крови главной ветви рода, не имеет никакого права стать центром для фильб. По сути, — он мягко улыбнулся, — ядром всегда был род имо, чистой крови, идущий от первого Тенаара. И именно он был ядром, а когда его не было, каждая стая концентрировалась вокруг того представителя, который был способен удерживать поток силы. И его отличие от силы несущего пять печатей Храма, лишь в ее концентрации. Сим и Налин опознали в господине Тенаар Сатори Ши-имо Хинго своего кенкерни, ядро для концентрации сил. — Файдал пожал плечами. — Ныне даже я не смогу выстоять против ударов одной из этих воинов-самок. И они не станут слушать меня, даже головы не повернут. — И чем могу я помочь? — На вас стоит печать господина, а значит ваши слова — полностью в интересах господина. У вас и мысли не зародится, дабы заменить его. — Файдал, я, конечно, понимаю, что ты сказал это для сравнения, но будь добр, — она посмотрела так, что воин лишь склонил голову. Для них обоих было понятно, насколько его слова правдивы, насколько они ударили в цель. Ремана Аульбринти никогда не посмеет подумать о том, что на месте Тенаара будет кто-то, чье имя отличается от «Сатори». Выяснив все детали, регент-императрица и Файдал-Линг направились в вотчину господина Тенаара. Это был «холодный» маршрут. Его не было, вотчина более не принимала гостей, но на территории самой вотчины до сих пор жили самые приближенные к господину Тенаару люди, деятели, бомондовские светила. За года их жизни на опустевшей территории, ни один не опозорился, не слетел со стола «доверие». Посему сейчас в Большой официальной зале находилось несколько групп, что общались, проводили досуг. Пират скользил по периметру, зорко наблюдая, а Саянни завидев регент-императрицу одними движениями кистей рук заставила всех присутствующих увидеть, приветствовать и распахнуть двери. Женщина прошла мимо всех в гордо поднятой головой, скрылась в Малой официальной зале, а оттуда прошла в Его кабинет. Вошла, вместе с Файдал-Лингом и осмотрелась. Здесь было все так, как лежало со дня исчезновения. Даже ручка, которую он постоянно покусывал за кончик, и та лежала чуть скошено на листке пожелтевшей бумаги. Пыли тут нет, ее тщательно собирает специальная система фильтрации воздуха, но опустение ощущается. Ждать стражей долго не пришлось. Буквально на вторую секунду, как Ремана переступила порог, между ней и Файдалом прошмыгнула Сим, а за капитаном зашла Налин. Кто бы не входил в Малую официальную залу, они всегда могли пасть от руки стражей, которые даже передвижение стула могут посчитать за попытку членовредительства. — Сим, Налин, — обратилась регент-императрица, рассматривая стол господина и остро ощущая, как же его тут не хватает, — есть одна вещь, которую я хотела бы просить вас сделать. Женщины проявились, но никакого почтительного поклона не сделали, даже то, что тут стоит их капитан, не возымело действия. Они отныне принадлежат одному ядру и всецело ему преданы, а все остальные лишь пыль. — Так как вы, — Ремана перевела взгляд на видимых сейчас женщин-воинов, — в данный момент принадлежите истинному ядру, вашему кенкерни, коего тут нет, то обязаны хранить его дом, ту семью, которую он посчитал достойной. Но, сидя в этих стенах и храня стулья, многого не добьетесь. — Что ты хочешь, женщина? — прошипела на Реману Сим. — Что ты хочешь предложить? — Стать ищейками. Здесь, во дворце. — С чего бы? — Налин усмехнулась. — Не могут справиться дуаши с их напарниками? — В Кавехтар проник имо. И это не господин Тенаар. — Ремана посмотрела в посерьезневшее лицо личных стражей Тенаара. — Не могу сказать с уверенностью, но вполне вероятно, что господин Тенаар ушел из-за атаки пришлого имо. — Не уверена, женщина? — тихо прошипела Сим. — Нет. Могу лишь предположить. Утверждать не берусь. Но на убийце Наследного Принца стоит печать другого имо. — И что хочешь от нас? Конкретнее. — Налин сжала пальцами рукоять своего клинка. — Вы, как стражи господина, определившие его своим кенкерни, более раскрыты силам своего рода. Своей расы. — Ремана вдохнула. — Согласно этому, вам будет легче найти опечатанных людей чужой печатью. Император заинтересован в том, чтобы до возвращения господина Тенаара, данный имо был найден и спущен в недра Кавехтара. — Имо, хитрые, — растягивая слова произнесла Сим, — очень хитрые. Сейчас словим нарастающую сеть, а в ответ пойдут глубокие, по времени срабатывающие. — Страж сказал, что чем больше вы будете настраиваться на поиск конкретного имо, тем быстрее освоите все силы своей расы. — Допустим, найдем. — Налин погладила рукояти. — У нас будет пара мгновений подрезать крылья? — Не убивайте, а так хоть глаза на сувениры заберите. — Твое слово, женщина, — Сим сделала знак рукой, который делают все фильб, если принимают сказанные слова, как клятву, — вес имеет. — Имеет. — Ремана кивнула головой. — Тогда уходите из кабинета. Мы его опечатаем. Все, что весельчак брал отсюда, удаленно теперь брать будет. Отныне двери в это место закрыты, как и в малую залу. Уходите. Регент-императрица согласно кивнула головой, после чего с достоинством правителя гарема покинула вотчину господина, что не был с ними. Сейчас его личные стражи подготовятся и начнут поиски. Пока они будут трясти всех встречных-поперечных, имо хвост прижмет, а Хорти хоть немного выдохнет. Да и стражи спокойнее станут, банальные чашки, опрокинутые из-за невнимательности дам, не будут восприниматься как атака. Кавехтар выдохнет.