Потерявшие сокровище. Книга №4

Глава№4.

Леди Инна, которая была не столь долго лишь второй в своей вотчине, вдруг стала главой вотчины, ранее возглавляемой леди Анами. Регент-императрица прекрасно знала, что отныне покоя не будет, но крепко взяла в оборот леди Леону-Франциску, леди Паолину что была при ней и открытым текстом заявила леди Инне, что будет, если та дернется не так. — У меня практически семьдесят наложниц, имейте ввиду, леди Инна. — Сказав это, она отпустила даму, которой передала вотчину Средств Массовой Информации. Леди Инна дурой не была. Сил и власти у нее гораздо меньше, чем у леди Реманы. На ее стороне достаточно сильная леди Паолина, а также приближена леди Леона-Франциска. Со стороны же Инны только две головные боли: леди Аише и леди Руфи мир не брал с первого дня знакомства, и по сей день не берет. Леди Аише вообще склонна быть как можно ближе к регент-императрице, просто потому что леди Руфи та не особо жалует. А иметь на своей стороне взбалмошную и временами глупую владычицу вотчины Духовенства, это мелко для такой расчетливой карьеристки, как леди Инна Саринская. Конечно же назначение на пост владычицы СМИ делает из нее достаточно сильную фигуру, только вот поддержки у нее такой же, как и у регент-императрицы, увы, не будет. Все прикормленные к вотчине люди, это проработанные люди леди Паолины, леди Реманы и леди Анами. Что говорится, в узде они будут держать ее основательно. Да и леди Руфи не так чтобы свободна. Что ни говори, а господин Тенаар научил леди Реману сражаться и дал ей в учителя очень талантливую женщину, которая до сих пор при ее свите.

***

Похороны, назначения, дрязги и мелкие ссоры, все это так незначительно на фоне разрастающейся проблемы: а не врали ли нам все это время о печатях и их истинной силе? А может Тенаар ушел от рода Маин и лишил их своей защиты? А может тут вообще Тенаара никогда и не было? Хотя последний вопрос можно смело убирать, так как Храмы до сих пор вибрируют. Когда такое было в последний раз? Кажется, в тот день, когда Шанкори Ивари умер. Но тогда Храмы вибрировали не столь долго. Здесь же больше пяти лет вибрация идет, и никаким способом ее прекратить не получается. Все остальные вопросы имеют очень и очень скверную основу: не лгал ли род Маин, лишившись права хранить господина Тенаара? Вопросы, которые тут же породили серию проверок. Проверяли на всем — от чая на платье и до попытки убийства. Каждая леди, владычица вотчины, успела испытать на себе вдруг падающие чашки, горшки и прочие мелочи. Много народа пострадало, стремительно кидаясь защищать даму под печатью. Конечно же после этого начальник безопасности Кавехтара, несравненный Хорти Андреа Критци, со всеми вытекающими брался за дело. Ровно год Кавехтар дрожал в лихорадке, мешая работать, мешая делать дело, мешая жить. В ходе этих «проверок» погибло несколько детей наложниц, как и их самих. А потом как отрезало. Все безобразия прекратились. Мгновенно.

***

— Что она себе позволяет? — рычал голос из динамика связи. — Сказала, что, если еще хоть одного увидит рядом с опечатанными, нам будет плохо. — Я ей не мешаю делать что она хочет, пусть не лезет в мое. — Госпожа, надеюсь вы понимаете, что она имо? — Да хоть триста раз имо! Я не лезла в ее дела, так пусть и она не борзеет! Айрана-Руми стояла в комнате говорливой птички, слушала их разговор. Этот год был сыт на потрясения, что трясли дворец. Вот только дама не рассчитала того, что за «имо» идет две ищейки. При этом цепляют всех, кого ранее Руми опечатала. С некоторых пор приходится закладывать закладки глубоко и отсрочку во времени делать. Вот таких ее заготовок эти имперские крыски и направили на «дело». Не зная о том, что вмешиваются в дела Айрана-Руми, соответственно нарушают договоренность: не лезь ко мне, я не полезу к тебе. То, что они и понятия не имеют, кто здесь «её» люди, а кто нет, как и полагается высшей, возомнившей себя таковой, не имеет никакого значения. Цыкнув тихонечко языком, посмотрела на камеры, что тут были, усмехнулась и нарушила работу щита-отражателя — для осознавшего себя имо труда не составит нарушить поток энергии и сломать аппарат ее излучающий. Усмехнувшись, так как еще одну пешку лишат ее статуса, мягко вышла из комнаты. Сегодня у пса-Хорти праздник — один из крысят будет схвачен. Не главная крыса, но и не менее сильная фигура, крови попортившая императору и его семье. Иронично скривив губы, вея о своем отсутствии во всех плоскостях, даже визуально, она прошлась по коридору, считая, сколько времени потребуется страже, дабы осознать несоответствие, послушать и сделать выпад. Пока она шла по коридору и отводила от себя взгляды стражи-камер, обдумывала все, что ей нужно было сделать заново, сам коридор быстро начал заполняться красными мундирами. Со стороны терминальных капсул, коим название Руми не собиралась запоминать, по одному выскакивали мужчины и женщины. У них явно сжаты сроки, а пес-Хорти потом еще и проверит, кто медленнее всех бежал к цели. Ехидно ухмыльнувшись, рассмотрев пару фильб-дуаши, она плавно отошла в сторону, сливаясь со стеной. Пока коридор наполнялся топотом ног, ее мысли пошли дальше. Год с потери потенциального наследника миновал. Сейчас, как и говорит доктор, женское начало здорово, тело восстановилось, а огонек страсти у императора более чем подпитан ее силами. Все же, живя в Кавехтаре, да при отсутствии хозяина, она становится сильнее из-за Сферы Маймельхан, а он слабеет из-за длительности отсутствия, да и его тьма стала еще гуще. То, что она захочет родить императору, императрица понимает, равно как и все женушки. И то, что сам император вскоре скажет ей, что хотел бы ребенка от Руми, не за горами. Осталось совсем немного и закладка сработает. Да и сделает он так, чтобы ее отныне на руках носили. Еще чуть-чуть и он будет слеп к праву регент-императрицы вершить судьбу Айрана-Руми. А уж как дитя родится, так и вовсе станет ее рабом. Жаль, что из-за каюхайда она не в силах сделать его таковым сейчас, ведь печати, налагаемые на императора, это не печати Тенаара. Они другие. Защищает его, конечно же, сам Тенаар от подобного влияния, заключая брак на Брачном диске. Но если Тенаар уходит во тьму и его нет продолжительное время в Кавехтаре, рядом с императором, то его защита слабеет. Но если между ними каюхайд, то ни один имо не сможет повлиять на императора так, чтобы он стал безвольной куклой. Направить, заставить захотеть, да могут и практикуют, но воля у него осталась своя собственная. Если Тенанук не хочет близости, то Айрана-Руми вынуждена ждать неделями, даже если на глаза попадается. Выход для нее есть — родить от него ребенка. Как только это произойдет, то нить между ними станет гораздо сильнее, чем при заключении брака, соответственно в период первых суток после родов Айрана-Руми будет сильна как никогда, и именно в этот момент она сможет с любого расстояния в галактике навеять императору то, что она хочет от него. Отмерев и плавно двинувшись дальше, добралась до конца коридора и обернулась. Комнату, что была ранее «слепа и глуха», сейчас штурмовали прибывшие воины. Усмехнувшись, Руми представила насколько истерично будет орать «госпожа», когда поймет, что лишилась очередной пешки. А ведь не дура, сама никак себя не выдает, и вот уже десятилетие минует, как она работает со всей тщательностью. С теми силами, что есть у дворцовой стражи, ее расколоть труда не составит, но госпожа настолько вжилась в роль, что никто и никогда на нее не подумает. Для всех она леди, уважаема, любима, особенно в бомонде, а также признана императором, хоть и были у них ранее отношения не очень. Талантливая тварь, давно в Кавехтаре, хорошо закрепилась, очень надежно тылы прикрыла. Ей даже нынешняя регент-императрица верит, как и прошлая.

***

Хорти плевался ядом. Они не успели всего на мгновение. Эта тварь перекусила кулон, который висел на шее. Буквально пара мгновений и тело в судорогах, изо рта черная пена. Зарычав, выпуская пар, он смотрел на скрюченное тело. Бело-синяя кожа, местами полопались капилляры, создавая черную сетку. — Залшанский яд. — Подтвердил доктор, который был приставлен к команде воинов. — Увы, тои Хорти, мы бы не успели ни при каких обстоятельствах, после попадания яда в тело. Впитывается мгновенно, убивает в течение двух-трех минут. — Видел. — Прорычал Хорти. — Всех взяли? — стрельнул глазами по вошедшему в комнату воину. — Двоих. Третий раскусил. Предположительно зелшанский яд. — Понятно. Этих проверить. Остальных искать. Он был в таком озверевшем состоянии, что слова им произносимые были рубленные, с коротким вдохом и выдохом. Упустить одну из крыс, или самую главную — провал и кара императора обеспечены. Стражи, что наполнили комнату, понимали все, что испытывал их начальник. Уж схватить эту тварь было делом чести, вот только надлежало живьем! Труп допросить не получится. Какой бы ни была продвинутой техника, но найти информацию в умирающем мозге сложнее, чем состряпать телепортационную площадку для корабля класса «Крейсер».

***

Леди Эльмеша вошла в вотчину регент-императрицы и нашла ту сидевшей на террасе. Войдя, женщина прошла к ближайшей от молодой женщины кушетке и плавно опустилась на нее. Ремана приняла приветствие, не препятствовала ее удобному устроению косточек. Леди Эльмеша приняла чай. — Вижу вы задумчивы, леди Ремана. — Где ж уж тут не задуматься. — Ремана прикрыла глаза. — Что бы еще один из братьев императора пошел по проторенной дорожке предательства. Это удар, леди Эльмеша. — Увы. — Согласилась женщина. — Кто бы подумал, принц Ревву. А ведь он неплохой деятель, в некоторых вопросах лучше, чем он, не разбирался никто. И такой удар. — Что самое ужасное, он раскусил яд и до недр Кавехтара его не доставили. — Ремана осмотрела периметр за балконом, — и кому он руки лизал неизвестно. — Опасность все еще висит и довлеет над нами. — Леди Эльмеша усмехнулась невесело. — Только давшие клятву пятеро братьев с сестрами, только они не попадают под подозрение. Самые приближенные, но даже леди Альма, и та может быть подвержена проверке. — Леди Альму привечал сам господин Тенаар. — Ремана покачала головой. — Не будь она верна семье, он бы первым ее на кол посадил. — Да, в этом вы правы. — Согласилась леди Эльмеша. — Надеюсь, что нам не придется с пристрастием допрашивать всех и каждого из рода Маин. — Она чуть наклонилась вперед и сложив ладони вместе, укрыла в них часть лица, покачала головой, закрыв глаза, тяжело вздохнула. — Столько потрясений, столько дрязг и ни дня покоя. — Дорогая леди Ремана, лучше с пристрастием допросить всех Маин, чем опять получить удар в спину. Одно только заставляет меня глубоко задуматься: Ревву покончил с собой, а значит он был ближе всех к руководителю. Даже бесстыдник Шан и тот был марионеткой. Этот же, чувствую сердцем, очень близко был к самому центру. И знал много. Очень много. Посему ни мгновения не колебался. — Жаль, у нас нет такой технологии, как в сказках — оживили и допросили. — Будь такое у нас, госпожа регент-императрица, — леди Эльмеша усмехнулась, — проблем было бы куда больше. — Да, в этом вы правы. — Чуть улыбнувшись кивнула головой Ремана. — Что вы узнали? — Ну, данная дама, — улыбнулась старшая из «затейниц», — немного торопится, но вполне понимает свое положение. В узде вы ее держите крепко. — А ее так и надо. Между двумя дерущимися она мира не сделает, господин постарался на славу. — Регент-императрица усмехнулась, выпрямляя спину и убирая локон волос за ухо. — А остальная сила в моих руках. — Она посмотрела на свои ладони и сжала пальцы. — И войны между женами императора я не допущу. Конечно, трагедия унесшая жизнь леди Анами пошатнула мой монолит, но только пошатнула, не нанеся серьезных травм. — Да, господин на славу потрудился не только над непримиримостью двух дам, но и над вами. Вас он лепил тщательно и ювелирной точностью. — Эльмеша улыбнулась деловой улыбкой. — Я более чем уверена, что как только он вернется, вопросов у него будет много, но не к вам. — Не думаю. Наследный Принц погиб, его мать тоже. А это, при должном освещении, моя промашка. — Нет. — Леди Эльмеша покачала головой. — Это, не ваша промашка; увы, это промах императора. Защита — его главная цель. Если леди Анами еще можно как-то притянуть к вам в невыгодном свете для вас, то вот малыша никак. Здесь, боюсь даже предположить, как бы не было гнева господина на императора из-за случившегося. — Не думаю. — Ремана покачала головой. — Тенаар императора любит и винить его за смерть выбранного наследника не станет. Вы ведь помните, что даже нападение на свою родину он не счел виной супруга. А ведь били именно с надеждой на это. И здесь так не будет. К тому же, там замешана печать и чья она, до сих пор никто не может сказать. А против веяния печатей, увы, даже император бессилен. — Да, это был удар. — Леди Эльмеша покачала головой. — С меня сняли подозрения только потому, что страж императора сказал о различии тона печати. Я ведь тогда нанесла ее на одну из служанок, дабы подтвердить свою невиновность. Да и… не умею я делать никакую другую, кроме защиты. — Эльмеша покачала головой. — Хоть в этом подозрения с меня сняты. — Подозрения? — нахмурилась Ремана. — Регент-императрица, — бывшая владычица вотчина Средств Массовой Информации улыбнулась деловой улыбкой акулы, — вы думаете, что мои заслуги снимут с меня любое подозрение? Я давно в Кавехтаре, и прекрасно понимаю, что, найдя еще одного предателя в семье, император следить будет за каждым ее членом. И то, что я уже не владею ключами от вотчины, не отменяет того факта, что сила у меня еще есть, а также то, что я вхожу в вашу свиту и в круг ваших советников, госпожа. Думаете, император не проверит и не проследит за мной? — В ваших словах есть смысл. Неприятный, но необходимый. Я вас поняла, — Ремана согласно кивнула головой. — Будь здесь господин, он давно бы узнал, кто кого предал. Печати, что он принимал, что крутили его и ломали, скорее всего уже приняты им до конца, а значит сила его увеличилась и смотреть в саму душу он научился еще лучше. — Вы правы, жаль его нет среди нас; сколько бы проблем сразу разрешилось.

***

Принц Согу прошел к императору и отчитался о проделанной работе. Со дня травмы, что унесла с собой жизнь спасаемого брата, рука принца двигалась не очень хорошо. Из-за нейролитика и поражающей области, вообще хорошо, что руки не лишился. Ходил бы с механизированным протезом. Правда из калеки он переквалифицировался в немного травмированного. Те же тренировки, что он вел ранее, отныне ему недоступны, но разминка и разработка руки делается каждый день. Вот и сейчас, сидя перед младшим братом и старшим правителем в одном лице, ощущал, что рука немного ноет. Наверное, на погоду. — Что слышно? — Нехорошее слышно. Щебечут, что мы потеряли хватку, что рука уже не та. В общем, настроения масс нагнетают. — Согу покачал головой. — Нерис сообщила, что были попытки даже ее подкупить. — Вот как. — Усмехнулся император. — Да, — ухмыльнулся Согу ему в тон, — не рассчитали они, что дама весьма труслива, а от этого советоваться бежит к нам, что для умников равносильно смертной казни. — Сколько? — Два рода и три семьи. Тихо и с пометкой: предатели. — Хорошо. Что их защитники? — Молчат. — Согу заулыбался. — Пометка работает безотказно. Ни одного шевеления недовольных. — Хорошо. — Император кивнул головой. — Что по другому вопросу? — Не оправдалось. — Старший брат покачал головой. — Перевернули все, даже близлежащие системы. Не он. Тенанук только головой кивнул и отпустил брата. Согу ушел, передав ему сведения о подавлении бунта и прочей назревающей проблеме. Слух о том, что где-то там видели человека очень на Тенаара похожего, не подтвердился. Не тот человек. И след опять потерян. Дверь в кабинет открылась и вошел старик Вебель. Вошел и прошел к самому столу, где сидел задумчивый император. Поклонившись, передал ему специальное устройство-вестник. — От кого? — Леди Сесилия. — Вебель отдал прибор и отошел. Император вставил в ухо микрофон и прослушал запись. Несколько раз. Затем покачал головой и стер присланное. — Знаешь, за последнее время мне столько раз давали надежду, что я устал. — Тенанук положил прибор на стол. — Устал, что гоняемся мы за тенью. Если раньше я мог его найти в пределах одной планеты, то сейчас, — он посмотрел на карту, что показывала размеры галактического объема империи. — Он свободен и способен уйти куда хочет. Алкалии закрыта для него, так как там я его искал в первую очередь. И вот еще одно донесение, что видели где-то там, — он осмотрел знаки звезд, — где-то среди этого света. Имея империю, меня имеет система. Нагло, долго и очень действенно. Вебель молча слушал его и не делал попытки вставить слово. Старик прекрасно понимал, что императору и не нужны слова, ему просто нужно высказаться и не более. Пока император предавался своим мыслям, Согу вышел из здания, прошел к министерскому и встретил по дороге Эльмира. — Ну что? — Нашел парочку крыс, — принц усмехнулся, — двое ушли с маячками, остальных спустил в недра. Работы у дознавателей как никогда прибавилось. — Хорошо. Ревву знал кого-то из верхушки, иначе бы не осмелился сдохнуть. Не того сорта сученок был. — Согу сжал кулаки, кивнул головой кому-то из встреченных и раскланявшихся господ министров. — Мне вот интересно: кто еще? — На этот вопрос я тебе не отвечу. — Эльмир покачал головой. — Нас пять, кто клятву принес, Альма, которую Тенаар сам приблизил и Ильмар, кому он нанес свои печати. Остальные — у меня голова кругом. Хоть бери и всех розгами да кулаками, чтобы говорить начали. — М-да, — Согу переступил порог здания министерства и прошел в сторону одного из залов, где им надлежало послушать доклад и сделать выводы. — Задачка. И ведь что примечательно, сестер не выкинешь из списка. — То-то и оно. — Эльмир недобро улыбнулся, — даже сестры могут быть предателями. И до того накаленная атмосфера, грозит взорваться от напряжения. — Надо сделать все быстрее. Очистить имена братьев и сестер, снять удавку. А кто виноват, не допустить смерти, дабы узнать все. Надоело воздух глотать, глядя на тающие память и знания. — Было бы весьма неплохо. — Согласился младший брат. — Что было бы не плохо? — спросил подошедший со стороны Клави, который оставил нескольких министров, дабы переговорить с вошедшими братьями в парадный холл. — Найти всех, кто дерет нас изнутри. — Эльмир скривился. — Найти ту тварь, что верховодит. — Да, согласен с тобой, брат, было бы неплохо за хвост ухватиться и не выпустить из рук. — Клави кивнул головой. — Согу, мне необходимы кое-какие данные. — Я весь во внимании. «Он плавно перебирал пальцами по самому странному инструменту, коего руки мастера касались и доводили до идеала. — Вам нравится звук? Мы изменили дизайн, наполнили вместо воды специальным раствором с солью. Звучать стало не в пример мелодично. — Хороший звук. — Кивнул головой Будашангри, младший брат Наследного Принца. — Продолжает энергию, свивает ее в жгут и направляет в пространство. — Он плавно перебрал пальцами струны, придержал пару, глядя на поток энергии, которую звуковая волна захватывала и обрабатывала. — Он идеален. — Рады услужить вам, принц Будашангри. — Мастер склонил голову. — Этот инструмент особый, и играть на нем надлежит учиться сердцем, душой, не пытаться заучивать ноты. — Будаш прикрыл глаза. — Ханти. Пусть так звучит его имя. Более не меняйте ничего, ни дерево, ни стекло, ни наполнение сфер, ни струны. Все делать как сделан этот инструмент — миллиметр в миллиметр. Никаких изменений корпуса, его формы. Даже красить нельзя. И лаком покрывать после пропитки, тоже нельзя. — Будаш открыл глаза, пристально посмотрел в лицо мастера. — Клеймо мастера-инструменталиста ставить вот тут. — Он ткнул пальцем в один из боков. — И это единственное украшение, не больше подушечки указательного пальца, которое будет нанесено на поверхность ханти. Даже резьба или выжигание рисунка запрещено. — Как вам будет угодно, принц. — Мастер склонился, ощущая всем телом идущую вибрацию от звука, который рождался под пальцами принца. Мелодия, тонкая и воздействующая на душу, рождала в глубине тела теплый сгусток. Первая мелодия, сыгранная мастером-ханти, первым музыкантом-ханти и на первом инструменте ханти, зародила целый пласт музыкального направления. — Тен! — в залу, где сидел принц Будашангри и стоял на одном колене мастер-ханти, влетел Наследный Принц. — Ты так взволнован, брат, что случилось? — перебрав пальцами по струнам, заставляя старшего замедлиться, а после и просто встать, и внимательно вслушиваться в мелодию. Когда музыка стихла, казалось закончился и тот транс, в который впали оба мужчины, что не касались струн ханти. Мастер моргнул, а Наследный Принц судорожно перевел дух. — Что это такое? — Ханти. — Заулыбался Будаш. — Тот инструмент, который ты переделывал больше ста раз? — Да, это он. Сейчас звучит ошеломительно и захватывая. — Будаш любовно огладил бока инструмента, крайне похожего на кото, но более изогнутой формы, с большим количеством струн, а под деревянной основой располагаются сферы из особого стекла с жидкостью, также множество желобков, по которым перетекает эта жидкость согласно вибрациям от струн. Из-за выбранного дерева, состава жидкости и силы звука, движение воды меняет силу каждой звуковой волны, то делая ее более глубокой, то более поверхностной и тонкой. Дабы создать такой инструмент, потребовалось подобрать как дерево, так и струны, но больше всего требовалось скрупулезно перебрать состав жидкости, дабы звучало, а не глушило. И ведь зазвучало, да еще как! Наследный Принц до сих пор глубоко дышит, словно марафон пробежал. — Мастер-ханти, благодарю вас. — Будаш склонил голову. — Теперь вы сможете сделать еще инструмент, для будущего музыканта-ханти. И не забудьте — инструмент создается под руки музыканта, а не музыкант подстраивается под чужой инструмент. Сейчас вы свободны. Мастер-ханти откланялся, после чего покинул не только залу, но и дворец вообще. — Что случилось, старший брат? — спросил Будаш, сидя на коленях, точно на какой-то подставке. Наследный Принц прошел вперед, плюхнулся на пол, скрестив ноги, и тяжело вздохнул. — Твоя затея с Храмами принесла плоды. Вот только отец, как с цепи сорвался. Не будет нам с ним покоя, крутит его и вертит что-то. Словно с ума сходит. — Так оно и есть. — Будаш провел пальцем по струне. — Ты… откуда знаешь? — Брат, — поднявшиеся глаза лукаво улыбались вместе с улыбкой, — не забывай, я вижу потоки энергетических линий, слышу их перезвон и переливы реки времени. Не так ярко, как в года до заключенной сделки, но и не оглох. — Понятно. И что делать? — Пока ждать. — Будаш поддел пальцем струну, и она заиграла. — Есть моменты, когда стоит просто наблюдать со стороны. И наступит время, когда надлежит действовать. — Скажи, сколько еще тебе выстраивать здания Храмов? — Долго. Очень долго. — Он опустил взгляд на инструмент, провел пальцами по струнам, после чего произнес: — Сейчас ты просто обожди. После особого момента безумие отца уйдет, а ты наладишь с ним отношения.

***

Время. Миновало много времени. Будаш собрал не только коллекцию зданий Храмов, но и целую армию, флот. Под его знамена прибывало все больше и больше воинов, толковых и в себе уверенных капитанов, пара генералов. Каким-то непостижимым образом младший принц создал свою собственную армаду, которая подчинялась только ему. В добавок ко всему, он прибыл к отцу и потребовал выбрать самых сильных воинов из пехоты. Странно, но насколько бы ни бесновался отец, от прямой просьбы не отказался. Не смог. Будаш привел всех воинов в Храм, провел первую в его истории церемонию, после чего навсегда изменил жителей Легио, ему отданных, сделав новую расу. Назвал их фильб, выведя в физической оболочке максимум возможности силы, скорости, и звериного чутья, зрения, слуха. В поведении тоже много изменилось, сливая ранее людей, ныне фильб в стаи, с вожаками, общим потомством и отсутствием смешения гена, если дети рождаются между близкими родственниками. Единственной защитой Будаш выставил генетическое неприятие партнерами родителей и их детей. Между братьями и сестрами такое не ограничивалось. И не потому, что принц забыл что-то, а потому что данная раса всегда будет малочисленная по отношению размеров населения в галактике, и даже на одной взятой планете. А также выбор самкой сильного самца — мало рас, которые смогут превзойти самца-фильб в поединке голыми руками. За получением сильной расы, при знании, как и куда стоило вливать энергию при помощи самого Центрального Храма, стало совсем просто размножить их буквально за пару лет. Потомство ушло глубоко под землю, и не под Храм, а под сферу, укрывающую Кавехтар. Под ним, этим стремительно меняющимся городом, располагались глубинные пещеры, как сеть паутины с капельками росы. Оборудовать места жительства труда не составило, при их то уровне технологий. Будаш же ждал, когда наступит апогей, тот самый момент, где придется ему вмешаться лично. Дважды». Комната, где всегда было тихо, комната, где достаточно молодая женщина практиковала игру на ханти, сейчас была безмолвна на звук этого благородного инструмента. Одетая в белоснежное платье, с перевязанными рукавами для игры, она сидела перед инструментом и смотрела в одну точку. Играть. Она больше не могла играть также, как играла при господине. Сейчас с каждым днем ее игра становится топорной, грубой и калечной. Каждый день она приходит в класс, каждый день она берет на себя звук и не может добиться игры. Наставник-ханти говорит, что у нее прогресс, что она играет все лучше и лучше, но сама Айсы в это не верит. Душа ее игры исчезла. И с каждым днем это ощущается все больше и больше. — Доктор Кива, я не стал бы вас беспокоить, но, — старый наставник-ханти шел рядом с доктором, которого попросил сходить вместе с ним, — мне кажется, что с Айсы что-то не так. — В чем это проявляется? — Как бы вам сказать, — мужчина вздохнул и покачал головой, — у меня такое чувство, что она угасает. — Угасает? — Да. Мне не показывает, но я стал замечать, что иногда у нее сводит пальцы судорогами, хотя тренировка проводится даже более легкая, чем ранее. Айсы ведь с тех дней, когда господин был тут, повысила свое мастерство в разы и усложненные тренировки ей более не нужны. И руки болеть не должны. Это ведь ханти, он ведь не так тяжел для пальцев, как другой струнный инструмент. — Вас беспокоят ее руки, я правильно понял? — Да. Возможно, когда ее обучал другой наставник, коего сам господин покарал, навредил рукам и сейчас это последствия? — Хм, вполне возможно. Смею предположить, что вы решили пригласить меня только потому, что леди Айсы не желает никого беспокоить и сообщает вам, что с ней все в полном порядке. — Да, вы правы. — Наставник кивнул головой. — Айсы необычайно талантливый музыкант-ханти. В ее руках мелодия просто растворяется в пространстве, обволакивает, заставляет слиться с ней и не отпускает еще очень долго. Всегда, как слышу ее тренировки, летаю, и не стыжусь признаться — она лучший мой ученик. Они шли по коридору, ведущему к музыкальному залу, где было принято проводить тренировки Айсы. Доктор, приняв приглашение старого наставника, мэтра своего дела, предвкушал услышать игру на ханти, ведь нужно было посмотреть на работу этой прекрасной женщины, что ублажала слух господина Тенаара и ценилась им настолько, что он самолично покарал ее обидчика. Идущий же рядом мэтр, был обеспокоен тем, что его подопечная стала замкнутой, какой-то нервной. Да, конечно, списать можно бы на то, что она заболела, или устала, но за ее здоровьем и комфортом следят слуги. Где тут заболеть физически? Это скорее душевное. Она музыкант-ханти, отдавшая себя под руку господина, познавшая его духовную поддержку, сейчас лишилась ее. Если судороги пальцев не из-за физической травмы, то придется просить работу психолога, иначе быть беде. Она музыкант-ханти самого Тенаара, а это обязывает. — А-а-а!!! — раздался испуганный крик в коридоре, куда должны были свернуть шедшие мужчины. — А-а-а!!! Замерев на мгновение, оторопело моргнув, оба мужчины стремительно шагнули вперед и ускорились. Добежав до угла, завернув за него, увидели у двери, ведущей в музыкальную залу, служанку перед которой на полу был лежавший разнос с кушаньями. Их она приносит сюда каждый день в это время, так как Айсы тренируется по пять часов с утра и три-четыре после обеда. Служанка смотрит в раскрытые двери, ее лицо выражает ужас, кожа белая, вся дрожит и не сдвигается с места, руки прижала к лицу. Подбежав к служанке, доктор, видя, что видимых поверхностных ран нет, повернул голову и обмер. Рядом с ним замер наставник, побледнев и схватившись за грудь. — Как же так, Айсы, девочка… как же так… В центре залы стояла специальная подставка для ханти, он одним краем был на ней, вторым упирался в ноги, сложенные лотосом. Под верхней частью инструмента видна лежавшая рука, пальцы все окровавленные. Вторая рука покоится между бедром и ханти, ладонью вверх, и пальцы тоже окровавлены. Сама Айсы прижалась грудью и шеей к ребру инструмента, голова опущена. По инструменту течет кровь. Мертва. Айсы мертва. На крик служанки прибежали стражи, еще кто-то, но наставник этого не видел — хватил удар, и он рухнул на пол без сознания. Кива, как врач, моментально принялся ему помогать, а воины, что вошли в залу применяя техники обнаружения и сканирования во всех диапазонах, создавая этакий слепок места преступления, подтвердили то, что итак очевидно: Айсы, мастер-ханти, мертва. Кто ее убил предстоит выяснить, а пока зала наполнилась людьми, дабы тело переложить на носилки и передать специалистам. Весть, понеслась весть по коридорам, закоулкам и достигла ушей Правящих жен в тот момент, когда они были в беседке, на своей ежедневной полуденной отдых-тренировке. Леди сидели, что-то обсуждали, даже посмеивались, и тут влетает запыхавшийся Виталь. — Госпожа регент-императрица, — сжав кулаки, склоняя голову, он выдохнул, — меня послали принести весть. — Что случилось? — Ремана не стала одергивать его за такое нарушение: если бы вести были не крайне серьезные и требующие немедленного разрешения, то он ни за что не поступил бы таким образом. — Беда, госпожа. — Подняв голову, посмотрел в ее лицо. — Музыкант-ханти Айсы была найдена в музыкальной зале мертвой. — Что? — женщины, едины в своем мнении, одновременно, словно репетировали, вздрогнули. — Как так случилось? — леди Паолина даже встала, столь неожиданной и страшной была весть. — Еще неясно, госпожа, — Виталь покачал головой, — все случилось двадцать минут назад. Стражи велели специалистам осмотреть… тело, — молодой мужчина, гончая Тенаара, опустил глаза, — мне велели передать, что следы на ране, они странные. — Рана? Ей нанесли рану? — Ремана, совладав с собой и с потрясением, быстро включалась в режим «императрица в стойке и готова отражать атаку!» — Как сказал страж, что руководит сейчас смотром залы, такие раны характерны для самоличного нанесения. — Не поняла, что значит самоличного? — Говорят, что очень похоже на то, что она разрезала свое горло сама. — Самоубийство? — Ремана нахмурилась. — Вполне вероятно, но не исключают и убийство, даже в большей степени второе, чем первое. — Виталь повел плечами, — только, как страж сказал, рана необычная. — Понятно. — Ремана осмотрела беседку и сидевших бледных супруг императора, которых известие равнодушными не оставило, а также стоявшую на ногах леди Паолину. — Есть еще что-то, что тебе велели передать? — Вас будут держать в курсе хода расследования. Итоги обследования тела тоже передадут. — Император? — Еще не знает. — Виталь покачал головой, — сначала обследование, затем владыку оповестят. — Хорошо. Ступай. И, — Ремана прижала руку к животу, — сделай так, чтобы вести шли медленно по кулуарам. — Не волнуйтесь, госпожа, в данный момент все коридоры заморожены, а глазастые и ушастые получили внушение, что ранее официального слова шалить плачевно скажется на здравии. В ответ только кивок головой и гончая удалилась. — Кто бы мог подумать. — Леди Паолина медленно села назад на кушетку, откинулась спиной на парапет беседки. — Такая напасть. — Еще неизвестно, кто виноват — убийца или сама. — Леди Инна покачала головой. — Лишить Кавехтар музыканта-ханти, это удар по репутации не только Маин, но и вообще всей империи. Ремана поморщилась. Леди Инна права. Это был действительно удар.

***

Бомонд буквально взвыл от известия: Айсы, мастер-ханти, покончила с собой. Детали не разглашались, но стало известно, что она сделала это в музыкальной зале. То, что не знал бомонд, знали до мельчайшей детали император и его воины, частично, без кровавых описаний, супруги. Айсы расцарапала себе горло и не остановилась даже тогда, когда порезала кожу. И царапала раны до тех пор, пока не истекла кровью. В ее теле не обнаружили ни одного постороннего препарата. Саму залу под различной техникой проверили, вдруг что-то галлюциногенное было. Ведь есть такие препараты в виде газа, которые заставляют видеть галлюцинации и наносить себе вред. Но зала была чиста, и только в месте, куда попадала кровь Айсы, только там была запачкана. Официально было оглашено, что Айсы выпила яд. Этой версии придерживались все, а видевшей ее служанке объяснили, что яд разъел кожу, потому что попал на шею, когда она пила. Из-за свойств яда то место начало зудеть и покрываться волдырями, чем и объяснили присутствие крови на руках. Служанка поверила, а остальные молчали. Траурные дни заставили Кавехтар замереть. Музыкант-ханти во все времена был человеком уважаемым и его смерть приравнивалась к смерти правителя. А уж музыкант самого Тенаара и того важнее, чем правитель. Ее одели в традиционный наряд, что закрывал шею, а инструмент, что обагрен кровью, положили вместе с ней в лодку пламени. Это такой особый вид практически гроба, только его не закапывают, а вкатывают в похоронную печь, где выжигают внутри лежащее тело. Семья императора, он сам и приближенные люди, только они могли присутствовать на таких похоронах, молча провожали любимого музыканта Тенаара. Инструмент был завернут в белую плотную ткань, перевязан синими, зелеными, фиолетовыми, красными и желтыми лентами. Сама Айсы была в этот день очень красива, словно просто легла спать. Несколько воинов, подняв на плечо лодку, плавно пронесли от дворцового Храма до здания Праха, где тело будет обращено в прах, а душа получит дорогу в свое новое будущее. Когда жар печи расплавил плоть, дерево, металл, оставляя в лодке только смесь, дань уважения была выполнена наполовину. Охлаждение погребального «транспорта» происходило довольно быстро. Пока семья и приближенные рода Маин переходили из одного помещения в другое, а затем проходили по коридору к выходу, им навстречу во двор вышли служители Храма, что вынесли сосуд с прахом.

***

— Итак, дорогая моя, вижу пообвыкшись, труда не составило влиться в стройные ряды особых торговцев. — Леди Сесилия сидела за небольшим столиком, одетая в элегантное платье, укороченный жакет и с незамысловатой прической. Перед ней стоял сервиз, пресловутый чай, который выбить из, десятилетиями вбиваемыми правилами, как оказалось, уже нельзя. Даже здесь она была леди, даже когда ругалась поцветастее чем портовые торгаши, она оставалась леди высокой крови и значимости. Перед ней, на соседнем удобном стуле с высокой спинкой, также сидела дама, которая в определенный момент своего жизненного пути являлась «леди». — Ну что вы, госпожа, — поставив чашку чая на блюдце, умостила эту пару на свои колени, придерживая за краешек, — ваше гостеприимство столь радушно, что было бы моветоном не оправдать ожидания. — Леди Алья, — хитрая торговка сощурилась, — надеюсь, вы понимаете, что здесь и сейчас у меня достаточно иные мотивы привечать вас? — Не сомневайтесь, я прекрасно знаю, что мое нахождение здесь — удача для вас. И понимаю так же то, что мне более чем выгодно сотрудничать с вами куда как теснее, чем могли бы это сделать с другим представителем. — Прелестно. Тогда, — леди Сесилия сверкнула глазами, — посылаем к ржавому маслу этот чай и пройдем в кабинет. Поговорим. Женщина встала, решительно направляясь в сторону двери, что ведет в просторные владения хищной торговки. Леди Алья не стала задерживаться, дабы допить чай, потому как имела честь лицезреть деятельную натуру госпожи, а это значит меньше тратить времени попусту. Очень и очень хороший подход. Они прошли в кабинет, расселись по местам. Через пару минут атмосфера из гостеприимной превратилось в деловую и располагающую к работе. Леди Алья внимательно слушала, предлагала свои мысли и идеи, после чего две хищницы пришли к обоюдному согласию. — Скажите, леди Алья, — Сесилия сощурила глаза, — это ведь вы вывели из дворца господина Тенаара? Алья вздохнула. Она осмотрела кабинет на наличие сокрытых камер, прослушки, согласно желанию самой леди Сесилии, после чего чуть наклонила голову вбок. — Понятно. — Сесилия закивала головой. — Понимаю, вашу позицию.

***

— Супруг мой, вас что-то беспокоит? — Роксана осмотрела сидевшего в кресле мужа, одетого в шелковый темно-синий халат, в свете камина выглядящий черным. Он сидел, в левой руке стакан с нетронутым легким алкогольным напитком, задумчивое лицо, этакое тревожное выражение в глазах. Нет того уверенного и искрящегося мужчины. Здесь и сейчас он очень сильно озабочен чем-то. Даже первую фразу супруги пропустил мимо ушей, все также сидя и глядя в одну точку. Стакан наклонялся вбок, под расслабляющимися пальцами. Он так бы и упал, облив ногу супругу, если бы не подошедшая молодая жена, что забрала его из рук. — Роксана? — удивленно подняв глаза, Согу даже невольно вздрогнул от ее грозного вида. — Что? Прости, я не услышал, как вы вошли. — Что же вас так сильно беспокоит, супруг мой? — женщина поставила стакан на столик, сама же присела на его колени и запустила пальцы в волосы, массируя кожу головы подушечками пальцев. — Столько морщинок от тяжелых дум, — она чуть отклонила его голову назад, всматриваясь в усталое лицо. — О чем столь тяжелые думы у вас, любовь моя? — Роксана, вы как всегда, нашли самые нужные слова, — Согу улыбнулся и прижал голову к ее груди. — С вами все невзгоды уходят на задний план. Увы, не пропадают насовсем. — Я рада, что помогаю вам. — Улыбнулась она, обняла второй рукой его за плечи и прижала к себе сильнее. — Да, помогаете. — Кивнул головой принц. — Не расскажете, о чем ваши тяжелые думы? — спросила Роксана, массируя его голову пальцами. — О семье. Все о семье. — Согу вздохнул и отстранился, горько усмехнулся. — И только о семье. — Вас беспокоит что-то, в чем бы я могла помочь? — Увы, дорогая моя супруга, здесь даже вам, сокровище мое, даже вам будет крайне трудно. — Он посмотрел в ее лицо. — Все мои думы вертятся вокруг одного вопроса: кто еще предал нас? Увы, боюсь, если вы осведомлены, то мне впору страшиться вас. Рассмеявшись, Роксана чуть наклонила голову и заглянула в глаза, голос понизила до шепота: — Увы, супруг мой, я не в силах заставить вас меня страшиться. — Я рад, что это так. — Легкий поцелуй и вновь объятия, только теперь и его руки обхватили ее за талию, прижимая к себе. — Как ваша рука? — Намного лучше. Иглотерапия дает результат. Болей, как таковых не ощущаю. Из-за того заряда, будь ранение по кости, боюсь, был бы у вас супруг-калека. — Не говорите так! — Роксана легонько стукнула его по плечу. — Каким бы вы ни были, я не стала бы считать вас кем-либо еще, кроме как своим любимым супругом. — Благодарю вас, жена моя. — Улыбнулся принц. — Ваши думы, — леди прижала голову к его макушке, — они одолевают и меня. — Думаю не только нас. — Согу усмехнулся, — такой позор. Семья императора — предает императора! И ради чего? Один только из-за женщины. Самый великий игрок бомонда из всех братьев, самый виртуозный актер и самый неуловимый деятель игры из-за штор, продался за юбку! Позорище! Ему было мало женщин? Да он в них купался! Но нет, возжелал некую даму, чье сердце стоило предательства дома, рода, семьи и своей совести. Такой позор, такое унижение для принца! — Согу покачал головой. — А вторая? Супруга моя, — он поднял на нее взгляд, — быть дочерью такой потрясающей женщины, монументальной фигуры и быть настолько дурой, что «принцессой» ее назвать язык не поворачивается. И за что она продалась? Насолить господину Тенаару. Самому ТЕНААРУ! Это какой дурой надо быть? А этот… жаль не знаем того, за какую мелочь он продался, удавился раньше времени. И теперь, глядя на все это, я не могу просто понять, как можно продаваться за такие низменные мотивы? Как можно менять дом, семью, свой род на такую банальщину? — Я не знаю, супруг мой. У каждого есть ценности, которые ценны только ему. — Ценности? Ценить бабу, которая никогда твоей не будет и вертит тобой для достижения своих целей! Он же не был дураком, он же такие комбинации просчитывал, что даже я удивлялся в шести вариантах из десяти! А сейчас? Сколько еще братьев и сестер продажные? Кому вообще верить можно? Ладно, пятеро, кто клятву дал и кого сам Тенаар приблизил максимально к себе вне подозрения. Ладно, с ними мы сможем работать. А остальные? И не только ведь от жен политических почившего императора, но и от его наложниц. А ведь их не меньше десяти! В любую сторону повернись и жди удара. Не по твоему непосредственному телу-делу, так по всей семье шарахнет. И ведь не предугадаешь, не заподозришь. Я Ревву до допущенной им ошибки в предатели записывал только с вероятностью в 15%! Ты представляешь? — он усмехнулся. — Вот Эльмир и Ильмар, до печати господина Тенаара, они у меня по проценту стояли аж на 35%! А он нет. Да, капризный, да сложный, да мстительный, да любящий скандал, но не предатель. А оно вон как — кого записывал в оные, даже клятву произнесли, а кого нет, они ими и оказались. Ведь даже Тею таковой как предательницу не рассматривал. — Супруг мой, я с вами согласна. Эти люди настолько тихо и незаметно делали свои дела, что, если бы не особые моменты, мы бы их вообще не нашли. — Знаете, супруга моя, если бы не данная клятва принцессой Нерис и принцессой Розой, то я бы сейчас смотрел на них волком. Нерис — тише нее была только наша матушка. А Роза слишком активно работает в СМИ. Две идеальные кандидатуры — никто не подумает и доступ ко всей информации как в бомонде, так и в министерстве. Если бы не клятва, Боги свидетели, я бы просил императора следить за ними так тщательно, что даже в уборной они бы одни не оставались! Представляете, как в свете предательства Ревву выглядели бы сестры? И я был бы самым ярым инициатором… да и, — Согу покачал головой, — за себя бы тоже просил, дабы император не сомневался. — За себя? — удивилась Роксана. — Что это значит, супруг мой? — Если бы Эльмир не произнес эту одноразовую великую клятву, что снимает с произнесшего все подозрения, я бы просил императора ставить за мной следящих. Ведь, как ни прискорбно, со стороны остальных, я был бы тоже прекрасным кандидатом в предатели. — Супруг мой, не говорите так! — леди поежилась. — Увы, это так. Смотрите сами: умен, изворотлив, на хорошем счету у императора, делал задания для Тенаара, еще при жизни правящей четы Норанто я был на таком хорошем счету, что сама императрица опечатала меня, дабы не сделать принцем-залогом какого-либо договора. И вы думаете, что, имея такой послужной список, все мои завистники, неприятели, враги и просто желающие занять столь пригретое место не попытались бы очернить? Я в этом сомневаюсь. Сейчас только данная клятва не дает меня топить. — Но… вы говорите, что… — Роксана покачала головой, закрыла глаза, сосчитала до пяти и открыв их, задала вопрос: — в данный момент вся семья сошлась в костяк, а вы говорите, что травили бы вас, не будь клятвы? — Супруга моя, — Согу усмехнулся, — вся семья сошлась вместе только потому, что иначе нас разодрали бы по одиночке. Даже нашу мышку-Нерис и ту заставили стать буфером между бомондом и министерством, то есть между братьями и сестрами. Понимаете разницу? Необходимость и личное желание. Роксана задумалась на несколько минут. Супруг не торопил, давая своей умной супруге обдумать все то, что он ей сказал открыто и между строк. Когда же она прогнала мысль по всем полочкам реалии их жизни во дворце, покачала головой. — Минует опасность, и все вновь сойдутся в своем противостоянии. — Да, супруга моя, так и будет. И не будь той клятвы, пять человек, что так близки были и императору и Тенаару, что были тихи и незаметны, были бы сейчас под таким ударом, под каким никогда при жизни императора Норанто не сумели гнев вызвать своих соперников и злопыхателей-завистников. — Да, я вас поняла. Клятва, действительно, оградила вас, супруг. И меня, соответственно. — И вас, дорогая моя, и вас она бережет. Как вы сами видите, к вам идут люди, за вами бегают те, кто ранее бегал за другими. А в след за их бегом на вас не сыплется неприятная полоса, что радует меня. Вас не трогают, желают быть как можно ближе, тем самым укрепляя монолит императрицы. И я, как тот, кто делал для Тенаара многое, пусть и шепотом, но рад, что главный его завет «беречь молодую владычицу гарема», выполняется скрупулезно и на всех поворотах. — Супруг мой, вам господин Тенаар оставил просьбу хранить императрицу? — Хранить леди Реману, даже не будь она императрицей. — Господин Тенаар видел в ней власть в гареме? — Он ее к этому готовил. — Готовил… — Роксана покачала головой ухмыльнувшись, — а ведь так и не скажешь. — Ну что вы, супруга моя. — Согу заулыбался, — господин Тенаар делал вид недалекого и еще не совсем обученного «политика», а на самом деле так оплел дворец своими нитями, что лично мне завидно — ему хватило того времени что он был во дворце при своем статусе, а мне не хватает даже сейчас, хоть я и рожден здесь. Я им восхищаюсь! — Супруг мой! — Роксана изумленно уставилась в сияющие глаза мужа. — Да, жена моя, я искренне восхищаюсь его талантом пускать корни. Пока все мы думали, что он марионетка Тенанука, он закрывал нишу «личные слуги». Надежно закрывал, да так, что никто не смог купить его окружение. Когда мы стали думать, что он достаточно умен, но не имеет ни малейшего представления о том, что надлежит делать в бомонде, он в свою очередь тонко и ювелирно плел сеть из своих шпионов. Когда же мы смогли рассмотреть в нем игрока нашего уровня, увы, он уже перешагнул через нас. Скорость его обучения поражает, а раскрывшийся талант темного кардинала заставляет уважать. За последний год, перед его уходом, я боюсь даже представить, сколько он сделал для того, чтобы император стоял на цельнолитом фундаменте своей политической свиты, которая укрепилась не только среди министров, но и в бомонде стала монолитом. И мое восхищение, оно искреннее, непоколебимое. Я, сколько живу и веду политические, даже бомондовские игры, никогда не видел столь быстрого развития из запуганного и неуверенного человека «из народа» в сильнейшего политического игрока. Он ведь использовал все свои возможности на полную катушку, да так, что все мы, акулы политических игр, все мы вдруг стали несмышлеными котятами. — Согу покачал головой. — Меня он лично трижды подлавливал на попытке обыграть себя, и мягко носом тыкал. И скажу я вам, супруга моя, мне нравилось играть с ним, когда думаешь, что ты выиграл, а тебе легонько так пальчиком грозя, да с улыбкой сообщают — а я все знаю! Еще никто не мог раскусить меня с первого моего шага. — Вам было интересно играть в эти игры с ним? — Безумно интересно. Каждый раз, когда я намеренно желал обыграть, проигрывал практически не начав. Один раз он даже отчитал меня, что я был не в состоянии держать эмоции и ушел от него выходя в официальный зал под сокрытием. Помню, тогда леди Алья там присутствовала. Я ее немного напугал своим взглядом, да и не сдержал раздражения, сказал, что голову ей снесу, если что ляпнет. Ведь, — он усмехнулся, — я, как и все, думал, что эта леди колокольчик без мозгов. И здесь он меня обыграл. Красиво и так ярко, что только после ее побега, представляете? — только после ее побега я понял, что она более значимая фигура была при господине Тенааре. А сколько еще его фигур настолько же умны, скрытны, расставлены по бомонду и так, что никто их не подозревает и даже их род защищен? — Да, леди Алья была незаменима. То, что она делала одна, в данный момент делают три. Утрата этой леди пошатнула некоторые столпы, но регент-императрица справилась и с этим. — Справилась, иначе бы опозорила имя своего учителя. Супруга моя, как наше дитя? — он ласково провел рукой по животу чуть округлившейся Роксаны. — Хорошо. — Заулыбалась женщина. — Доктор Кива лично ведет меня. Я была удивлена, ведь первую беременность вел его лучший специалист, а тут он взялся сам. — Вот вам и еще одно доказательство того, что вас ценят, дорогая моя. А как там наша маленькая жемчужинка? Я так заработался, так озаботился делами рода и империи, что забыл, когда в последний раз видел улыбку моей малышки. — Супруг мой, — наигранно скривила носик Роксана, — вчера вы были наедине чуть больше часа. — Это было вчера? — деланно удивился он. — Угу. — Согласно кивнула головой она. — Вот что нелегкие думы делают, памяти совсем нет. — Пожаловался Согу. — Всего час? — Супруг мой, — Роксана провела пальчиками по его щеке, игриво заглядывая в глаза, — может уделите мне немного вашего драгоценного времени? Наша маленькая жемчужинка еще спит, а как проснется, будет радовать вас. — Она чуть наклонилась вперед. — Порадуйте меня, супруг мой. — И глаза в глаза, сверкая, завлекая. — С превеликим удовольствием. — Заулыбался Согу и ласково потянул голову супруги вниз, перехватывая губами ее губы.

***

— Это кто? — спросил Клави, глядя на ведомого стражей человека. — Это? Очередной выдающий себя за Тенаара глупец. — Отмахнулся Эльмир. — Брат, скажи мне, вот эти данные, они точны? — Да. — Клави кивнул головой. — Судя по всему, раздор внутри соседа такой, что только официальная пленка «защиты» не дает самим жителям империи узнать в каком бедственном положении они находятся. — А мои запросы? — Можешь смело передавать владыке, что ты в дамках. Это тебе. Ознакомься с итогами и можешь идти на поклон. — Переслав документ на личный планшет брата, Клави покачал головой. — Это какой по счету дурень? — Девятый. — Эльмир заулыбался. — Скоро анекдоты слагать начнем. Кто и с какой позиции решил в очередной раз нас посмешить. — Не особо смешной анекдот. Эльмир, ты ведь понимаешь подоплеку? — Конечно понимаю. — Кивнул головой младший. — И пока, в данную минуту, не могу сказать конкретно, кто шалит: Оламу или наша крыса. — М-да, задачка. — Идем? — Не будешь читать? — Тебе ведь уже известно, что у императора совещание с приближенными. — Эльмир усмехнулся, — вот пока ждать будем, там и прочитаю. Клави только кивнул головой. Они пошли вперед к зданию расположения покоев и рабочего кабинета императора. Прошли по саду, встречая нескольких праздно-работающих деятелей бомонда, проигнорировав их приветствие. Подойдя к парадному входу здания, кивнули головами выходящему из него Ильмару в сопровождении принцессы Розы. Эти двое всегда дружны были, а после проверки и клятвы, они стали еще более тесно работать. В бомонде, когда ручная сплетница Тенаара исчезла, принц Ильмар был вынужден взять часть ее дел на себя. В частности, он является тем, кто помогает Нерис, когда дела золотых фантиков нужно как-то передать в официальные круги министерства. Причем не сплетнями, а именно официально. Можно сказать, что у нынешней регент-императрицы два погонщика бомонда — теневой маркиз и официальный гнедой. Роза же железные тиски для деятельности леди Инны. Как бы ни была сильна и умна леди, что стала владычицей данной вотчины, она на три порядка отстает от силы и хвата принцессы Розы. Эта женщина при леди Анами была ее верной и лояльной соратницей, которая не только подчинялась ей, но и несла личный отчет перед самим Тенааром. Сейчас принцесса Роза отчитывалась только перед регент-императрицей и получала задания от императора, если было нужно что-то направить по нужному руслу, а глава вотчины леди Инна могла лишь локти кусать, настолько принцесса Роза крепко стояла на ногах и была значима. Клави и Эльмир играли больше в теневые игры, больше шпионские, хоть Эльмир и занимался официально другими делами, связанными с рабочими квотами и прочими мелочами. Ильмар и Роза же были деятелями, что говорится «открытого фронта», этакие видимые глазу деятели, к которым подходить можно было открыто, если требовалось нечто, что сдвинет с мертвой точки недвижимое. И они, четверо из пяти, являлись теми, кто не мог быть подозреваем в измене. На них держится уверенность в собственной семье у императора, в бомонде уверенность в постоянстве и у братьев и сестер в их верности роду Маин. Разойдясь на ступенях, по очереди поцеловав руку сестре, преклоняясь перед ее умением добывать нужную информацию и передавать незаметно, что она и проделала при данном жесте, братья вошли под тень первого этажа здания, а выходившие брат и сестра спустились по ступеням. Поднявшись на третий этаж, прошли к одному из официальных залов ожидания, который вел к публичному кабинету императора. Пройдя внутрь залы, принцы с удивлением обнаружили, что тут людей очень и очень много. — Видать, — шепотом проговорил Эльмир, — слишком серьезные вопросы владыка разбирает. — Скорее всего. Ждать придется довольно долго. Мы ведь не по назначению. — Согласно кивнул головой Клави осматриваясь по сторонам. — Зато успею почитать. — Эльмир кивнул головой в сторону ближайшего угла, где в данный момент была свободная кушетка. Зала что предстает перед гостями, является залой ожидания и поэтому тут много мест для сидения. Это и длинные лавки вдоль стен, причем с трех сторон залы, это и малые кушетки, стулья и даже несколько кресел для дам — все сделано с удобством, красочно и стильно. Сама зала хоть и украшена, но нагромождения лепнины или резной вычурной «красоты» тут нет. Не голый функционал, но тонкая отделка, тонкий подчеркнутый стиль делового места, украшен со вкусом и в меру. Принцы уместились на кушетке вдвоем, так как эта сторона принадлежала для ожидания членам семьи императора. Причем мужской части. Все дамы, будь то леди из гарема, или министерства, всегда занимают кресло. Этакое подчеркнутое обращение к удобству женщины. Не дискриминация, не попытка как-то выделить ее, ущемить или унизить. Нет. Это жест уважения к женщине, которая почитаема, и которую уважают как женщину. Если же кто-то из министров или принцев будет желать разговор с дамой, то рядом с креслами стоят небольшие кушетки. Никто не будет против разговаривающих господина и леди. Плюс, к тому что женщин принято уважать, со стороны восседая на кресле в своих нарядах, они являлись еще одним украшением в серых буднях министров, кто дел с бомондом не имеет. Сейчас в зале сидела принцесса Нерис, которая ждала своей очереди для встречи с младшим братом, правителем империи, императором огромного государства и прилегающих к нему территорий. Леди, что взлетела только из-за угрозы уничтожения семьи Маин. Нерис. Тихая и скромная женщина, вновь родившая в прошлом году, на этот раз близнецов, фигурой пошла вся в род Маин — стройная, статная, достаточно красива снаружи и имеющая некий стержень внутри. Да, эта леди при жизни матери стояла строго за ее спиной, а после ее смерти стала еще более незаметной серой мышью. У нее была своя свита, но все они были не великие деятели и игроки бомонда, а скорее ближние люди, что удостоились чести быть ей друзьями. Сейчас ее свита стала непомерно огромной и, как улыбается Роза, требует кнута и пряника ежесекундно. Нерис, сидевшая в кресле даже завораживала: светлое платье в тонкую полоску золотистого отлива на бледно персиковом фоне, достаточно глубокое декольте; рукава свисают свободно после локтя, а до него плотно прилегают к рукам; талию опоясывает белоснежный широкий пояс, дополненный белыми, выглядывающими кружевами из-под рукавов и специальной вставкой, как воротник, что лег на плечи и шею, не давая платью соскользнуть вниз; ее волосы заплетены с «плоскую» косу, справой стороны, легшие на правую сторону и свисающие до середины груди. Из украшений принцесса одела не так много и не так вычурно: серьги-капельки, гребень из серебристого металла с жемчугом, подвеску-капельку на белоснежную шею, и фамильное кольцо принцессы, что было передано ей матерью. На лице минимум косметики, сама нежность и едва уловимо улыбается собеседнику, а остальные мужчины поглядывают на нее, даже зная, что она родила уже четыре раза, как на невинную деву, что еще не познала ласки мужчины. Это было ее отличие от остальных сестер: врожденный образ невинной девы. И то, что она до определенного времени вообще игроком бомонда не была, добавляет ее невинному образу шарма и притяжения. Слишком неискушенной она выглядит. — Что, Эльмир, тоже попался на удочку? — усмехнулся тихонечко Клави. — Прости, что? — непроизвольно вздрогнул младший брат. — Имей в виду, Нерис, — прошептал Клави так, чтобы его губы было не видно, опустив низко голову, — дочь моей матери. И всегда была по ее правое плечо. Это тебе не Альма, что встала по правое плечо вотчины леди Эльмеши. — О, а я и забыл. — Эльмир усмехнулся, опустил глаза и сделал вид, что читает. — А ведь какая чертовка! Даром что сестра, так бы давно в ноги кланялся. — Вот то-то и оно. Аккуратнее с ней. Ягненком она никогда не была, разве что силы не имела. А так, истинная леди Маин. Труслива, не скрою, но не дура и тем более не невинная дурочка, коей пытается предстать пред всеми. Не даром ее назначили буфером. Эльмир только кивнул головой. Да, Нерис не так невинна, как ее видят. Образ ее достоин звания «Ангел во плоти», а вот ее умения показывать этого «ангела», они достойны звания «Дьяволица на охоте». Не даром она дочь своей матери, что выжила среди гиен и даже стравливала их так, что никто из стравливаемых никогда на нее не думал, да кровью из рода Маин, что издревле дураками не были, редко прощали обиды и оскорбления. Если Эльмир знал лишь часть, то вот Ильмар поведал Клави то, как именно умело плавает рыбкой в океане бомонда их ненаглядная тихоня. Если Эльмир может только догадываться о том, насколько она умелая, лишь по одному словосочетанию «дочь моей матери», то вот Клави знает в подробностях и благодарит Богов, что ее в связи с «крысой» не нужно подозревать. Если бы у нее не оставался шанс оправдаться на сто процентов, то Клави первым бы ткнул пальцем в нее: незаметная, тихая, умелая интриганка, дирижер, коварная и лучшая ученица из двух дочерей своей матери. Если Альме не хватало усидчивости и умения быть мышью, она ведь яркая, броская, стремительная, то вот Нерис была как раз такой, на которую в их положении можно было смело тыкать пальцем и вешать ярлык «предатель». Но, хвала всем Богам, у нее был шанс оправдаться, и она незамедлительно его использовала. Прекрасно понимала, как именно будет разворачиваться событие под эгидой «поиск предавшего семью» и обезопасила себя от его всполохов. Обезопасила и дала выдохнуть всем, кто так или иначе знает ее такой, какая она на самом деле! Дверь, что ведет в короткий коридор перед входом в кабинет открылась и оттуда вышла властная дама, которая только к последним годам стала перечеркивать свою репутацию. Вот еще один пример того, в кого бы ткнуть пальцем и громко заверезжать: кукловод! Леди Эльмеша Индас Клиам-фраст Мираминдаситис. Тяжелое имя для запоминания, родовитая особа по обоим родителям, что объединили два великих дома «Клиам» и «Мираминдаситис», больше двадцати лет всем и всюду показывала свою «пустую» голову. Она обдурила всех, даже шпионов от каждой вотчины. Она руководила своей вотчиной как темный кардинал. Она правила бал в хаосе информации и выбрасывала в мир все, что требовалось, дабы император Норанто управлял империей споро, без огрехов и народного недовольства. И эта женщина, что имеет до сих пор серьезную власть в руках, пусть и более не руководит вотчиной Средств Массовой Информации, она до сих пор в почете, до сих пор учит, до сих пор властвует. Очень серьезная политическая фигура бомонда. Мужчины, что были в зале ожидания, кто сидел, непроизвольно поднялись на ноги. До сих пор красивая, до сих пор от нее веет женским очарованием, до сих пор даже желанная, леди способная сдвинуть горы, железобетонно прописавшаяся под рукой молодой императрицы, бередит умы не только мужчин в возрасте, кто ценит собеседника в женщине, но и более молодые, кого тянет ее магнетизм знающей себе цену женщины. У нее, как у супруги императора, более не осталось врагов. Из всех вдов Норанто, только она удержалась во дворце. Только ей удалось пережить всех соперниц. И только перед ней в почтении склоняют головы даже нынешние владычицы вотчины. Она действительно властная и умная женщина, которая доказала и молодому императору, что ей можно верить. И таким щеглам, как братья-принцы, с ней не тягаться. Даже их изворотливый и интуицией блистающий Согу, даже он ошибался на ее счет. Даже он, который выводил на чистую воду любую даму, любую из сестер, с этой леди, истинной леди, опростоволосился. К своему стыду, принц Элонду Маин Согу называл леди Эльмешу «канарейка без мозгов». Вот вам и «мозги» да актерский талант, проверенный годами, отточенный и «узаконенный». Нерис, как и мужчины, приветствовала ее стоя. Леди Эльмеша, ранее болтающая с принцессой до того, как ее призвали на беседу, в данный момент только кивнула головой, направляясь на выход. Из всех господ, она удостоила приветственно-прощального кивка только вновь прибывших принцев. Тех самых, кого в народе бомонда уже прозвали сладкой парочкой. Принцы, как и остальные в зале, склонили головы в приветствии, молча и с почтением. Леди, миновав их, плавно выскользнула за открытую для нее дверь, оставив шлейф будоражащего воображение мужчин своей неповторимой ноты — от ее облика до парфюма. Чуть тряхнув головой, Эльмир переглянулся с братом и чуть выдохнув, мол какая женщина, улыбнулся на его кивок головой, полный согласия. И то, что леди Эльмеша уже в почтенном возрасте, не имеет значения — она шикарна и она женщина с большой буквы. Данные «переглядки» заметила другая дама в зале, что еще ждала своего часа аудиенции у императора, плавно встала с места и пошла к ним. Остановившись возле братьев, удостоившись их синхронного приветствия, улыбнулась невинной улыбкой: — И не стыдно вам, принц Клави, такими взглядами провожать даму? А если кто до супруги вашей донесет пикантные вести? Не ровен час, заревнует леди Оливия Энт-Раи. — О, сестра, прекраснейшая из дам, — шагнув к Нерис принц Эльмир подхватил ее руку и поднеся к губам пальцы, глянув в лицо, улыбнулся льстиво, — прошу, помилуйте! Не топите брата в клевете, ибо вины его нет. Леди Эльмеша благородный созревший бутон, тогда как вы, сестрица, едва раскрывающая свои лепестки первая апрельская роза. — Льстец! — шутливо шлепнув его по руке, что удерживала ее ладонь, заулыбалась дама, польщенная похвалой. Пусть и от брата, но ведь так приятно, когда тебя сравнивают с нежным цветком, за которым охотятся ценители красоты. — Сестра, отнюдь, ни капли лести, все истинная правда! — прижав руку к груди, Эльмир отпустил ее пальчики, улыбаясь подкупающей улыбкой. — Хорошо, так уж и быть, — Нерис понизила голос до шепота, раскрыв веер и прикрыв нижнюю часть лица, — спущу на этот раз вам шалости взглядами. — Вы столь щедры, сестрица. — Эльмир улыбнулся заговорщически. Нерис посмотрела на Клави и тот едва заметно кивнул головой. — Принц Эльмир, младший из наших братьев, не были ли вы столь любезны, проводить меня, — она чуть повернула голову показывая куда. — Всенепременно, — подставив локоть, младший отошел с сестрой, помог устроиться, присел рядом. Клави остался сидеть там, где сидели, опустившись на кушетку, как только пара от него отошла. Вот сейчас Нерис, играя роль ягненка, получая сладкие и витиеватые комплименты, передаст кое-что в руки Эльмиру, что не останется незамеченным кое-кем, кто желает кое-чего именно от принца Эльмира, и, как и положено буферу, дойдет до адресата показывая — дело свое делает, и очень-очень хорошо. Конечно же, леди Эльмешей или даже леди Альей ей не стать, но играть она умеет. Дверь раскрылась, и вышедший Даррелл назвал имя следующего человека, который был допущен до сиятельства его высокого превосходительства. Так случилось, что титул названного был длиннее того времени, что он провел в ожидании. Быстро встав, принц Эльмир простился с сестрой и поспешил к дверям, впрочем, не превышая шага, после чего за ним закрылись створки, отсекая от прибывших. Эльмир прошел в малую залу, что предшествовала самому кабинету и в отличие от гостей, что ждут в зале ожидания, его провели не в официальную комнату, а на выход и на этаж выше. Внизу, в том зале, кроме Нерис и Клави, да еще и леди Эльмеши, скорее всего, все присутствующие думают, что разговаривают воочию с императором. Это не так. Император хоть и принимает их лично, но только через систему «присутствие». С семьей же он предпочитает разговаривать в своем личном кабинете, который располагается в его покоях. Быстро преодолев лестницу, пройдя часть коридора, младший из братьев бросил взгляд туда, где виднелась дверь и все еще стоящие на страже фильб из личной охраны господина Тенаара. Его там нет, но стражи, слуги, все кто некогда служил ему лично, по сей день живут и ждут, когда господин вернется. Даррелл открыл дверь, ведущую к кабинету, прошел и открыл другую дверь в небольшой комнате ожидания. Эльмир прошел следом, после чего ступил в святая святых императора. Тот сидел за столом, рядом с его правой рукой лежала система «присутствие», которую он снял для разговора с братом. — Добрый день, император. — Эльмир поклонился. — Добрый. Чем порадуешь? — Не очень, если быть честным. — Эльмир прошел к предложенному стулу, присел, покачал головой. — Как понимаете, император… — Давай без титулов. Эльмир кивнул головой. — Все поиски либо обрываются, либо ищущие пропадают. Очень уж эта гадина прячется хорошо. — Насколько глубоко ушли корни? — Мы нашли только троих. Незначительные кадры, даже облизнуться не на что. И самые оголодавшие не позарились бы. Словно кинули нам косточку, мол довольствуйтесь. — Как думаешь, это маневр или людей у них не так много осталось? — Насчет числа важных фигур не скажу. — Эльмир покачал головой, — понимаешь, чувство такое, что над нами потешаются. Выдали малозначительных пешек, которые во дворце без году неделя, еще закрепиться не смогли и, вот собственно, радуйтесь. Но ведь такое отношение — бесит. И… — Эльмир покачал головой, — мне кажется, что где-то утечка. — У нас вся крыша свистит, не удивил вообще ничем. Даже пол весь в мышиных норах. — Тенанук усмехнулся не весело. — Понимаю, но, — младший брат покачал головой, — я стал кое-что замечать. — Что именно? — чуть сощурившись, император воспринял слова младшего буквально, а это значит без более чем уверенного подозрения он бы даже заикаться не стал. — Это, возможно, только мои страхи. — Эльмир скривился, — тут столько всего происходит, что поневоле начинаешь подозревать всех и каждого. — Так, младшой, давай теперь ты четко и конструктивно излагай. Я устал, а мне еще целый коридор страждущих выслушивать. Эльмир с пониманием кивнул: каждый принц, ступивший на стезю министерского дела, раз в неделю обязательно принимает своих страждущих. Поэтому он прекрасно знает не понаслышке что такое принимать желающих аудиенции. Пусть тут самые-самые, но и их не один-два человека раз в неделю. У императора таких «один-два» каждый час через день, если нет военного или другого экстренного совета. — В общем, — Эльмир сцепил пальцы рук между собой, — я стал замечать детали, которые не должны были быть в работе с Клави по вопросу, который мы давно разрабатываем с неким лордом. — Детали? — заинтересованно чуть наклонился вперед император. — Да. Было пару раз несоответствие того, что мы готовили, словно кто-то заранее узнал что-то. Из-за мелких деталей была сорвана одна сделка и пришлось обрабатывать по другому кругу, но эффект был уже не такой, на который мы изначально рассчитывали. — Хочешь сказать, что у Клави завелась мышка? Кто с ним работает по этому делу? — Во дворце только два человека, я и его секретарь. — Кто его секретарь? — Тенанук почесал подбородок. — Тут «нет» на сто процентов. — Эльмир покачал головой. — Линг. — Вот как? — удивленно вскинул брови император. — Да. — Улыбнулся Эльмир. — Когда он захотел подстроиться к теплому боку господина Тенаара, то первым делом рискнул дать проверить своих людей. Это было, когда меня он допросил собственноручно. — Значит, секретарь отпадает. Ты уверен? — Да. По просьбе господина Тенаара, сам Файдал выбирал умного человека, который встал взамен бывшего секретаря. Как ты понимаешь, второй человек я и, — он покачал головой, — больше никто не посвящен в детали. Мы даже с Согу об этом не говорим. Вообще и никогда. Ни намеков, ни оборванных фраз. Если Клави с кем-то и разговаривает, то при мне такого не было ни разу. Здесь я могу поручиться, что лично никогда не был свидетелем подобного. — Тогда, откуда утечка? Эльмир вздохнул, опустил глаза. — Знаешь, я бы не поверил сам себе, если бы не знал всю подноготную этого человека. — И? — Тенанук чуть наклонился вперед, словно желая учуять добычу. — Не скажу на сто процентов, да и вообще это немного голословно, только мои подозрения. — Эльмир посмотрел на императора, который кивнул головой, мол я понял тебя, после чего произнес, — вполне возможно, что Клави, будучи любящим человеком, мог проболтаться или похвастаться супруге. — Оливия? — удивленно хлопнув ресницами, Тенанук нахмурился. — Ты думаешь она? — Это ведь Энт-Раи. — Эльмир усмехнулся, — хоть Клави и знает ее семью, но у кое-кого из их дальних родственников, не так давно стали просматриваться связи. Нехорошие. — Ты уверен? — Да. Оливия женщина очень умная, очень коварная и красивая. Что стоит мягко и ласково подойти к нашему брату и пошептать на ушко? Кто из влюбленных мужчин ошибок не совершал? А тут супруга, любимая, отвоеванная. Он доверяет ей. Не думаю, что стал бы рассказывать, но брат, — Эльмир улыбнулся подкупающей улыбкой, — ты сам не желал никогда похвалиться любимому, чтобы в его глазах выглядеть титаном? Чтобы увидеть восхищение? Тенанук с пониманием кивнул головой. — Значит, мог проговориться просто намекнув, что делает нечто тайное, а она, намеренно или нет, могла передать дальше. И это пока только неподтвержденные домыслы. — Да. — Эльмир кивнул головой. — При этом, это только чувство, что с ее стороны подача. Как ты понимаешь, у меня нет ни одного доказательства, даже четкой уверенности в ее вине, чтобы улики искать и факты добывать. Может тут другая ниточка, а я смотрю через стальной лист. Но я уже ни в чем не уверен. Сорваться тот момент не должен был, а сорвался. — А не могло быть на другом этапе? — Я и говорю, что ни в чем не уверен. Одно только и навело на мысль, что узнали не всю информацию, это широкая сеть разброса ждущих атаки. Понимаешь, — Эльмир поерзал на стуле, потер пальцы одной руки о пальцы другой, — если бы прошло через звено, то было бы более точное местоположение, а тут слишком большой диапазон, словно ловили, боясь пропустить, но где именно лишь смутно предполагали. Полети что-то в цепи, то знали бы и конкретное место, и день, и нужного человека, ведь после дворца Клави передавал уже полный пакет, который через посредника передавался непосредственно деятелю. Сам посредник одни из Фильб-санс, — тут же поднял руки вверх, не дав задать вопрос, — один из тех, кто не успел или опоздал лишить жизни из-за атаки Храма с лихорадкой. Несколько особей было зарезервировано по норам, и именно этот работает посредником. Брат, — Эльмир оскалился в ядовитой улыбке, — Тенаар просил прекратить войну, решить все за столом переговоров, а в ответ уничтожение Храма. Как думаешь, этот посредник предаст империю Легио? — Нет, только не фильб-санс. — Вот и я о том же. Странно все это: место знали ориентировочно, время примерно, ловили чуть ли не грейдером забирая. Не поймали, только вспугнули и человек ушел. Выбрался из оцепления, на дно залег. И таких эпизодов уже три. И все как один похожи, вот только, группы разные, средства связи разные, а меры противодействия нам одинаковые. Словно знают, что где-то в этом квадрате будет что-то, но ни имен, ни лиц, ни времени точного не знают. — Понятно. — Кивнул головой Тенанук. — Я услышал. Они еще поговорили, после чего император отпустил брата и на несколько минут задумался. После дум, посмотрел на стоявшего рядом Привратника. — Скажи-ка мне, Вебель, есть ли у тебя веселые ребятишки, которые красиво и качественно посмотрят одним глазком за некой дамой, м? — Есть. — Кивнул головой Привратник. — Вот и ладненько. Пусть приглядят. Это, конечно не Согу с его феноменальной интуицией, но и не дурак наивный. Проверить надо бы версию. И ох как бы мне не хотелось леди казнить. Как бы не хотелось. Вебель только головой кивнул и истаял в дымке, но не ушел. Ему было достаточно лишь пару знаков на руке в планшет занести и нужные люди стремительно сдвинулись с места дислокации на территории Кавехтара. Пока он делал это порученное ему дело, Тенанук одел аппарат и прикрыв глаза, виртуально перенесся во второй кабинет. Через тридцать минут в его кабинет вошла Нерис, согласно ее очереди. Она, как и всегда, была легкой, нежной, словно фарфоровая. У нее даже кожа была самой бледной из всех принцесс. И между тем, как и Клави, Тенанук не обольщался на ее счет. — Добрый день, император. — Нерис присела в реверансе. — Добрый. Присаживайся. — Кивнул он. — Чем порадуешь? — Хм, было бы разумно спросить, чем озадачишь. — Вот как? — Тенанук усмехнулся. -» Леди» отступила на задний план? — Тенанук, мы с тобой давно перестали играть роль гарема и императора. Сам так просил, вот я и «огрубела». — Быстро учишься. — Заулыбался он в ответ. — Иногда приходится. — Нахмурилась сестра. — Итак, чем же озадачишь? — Вот это, — она положила на стол накопитель памяти, — малая часть того, что происходит вокруг меня. На словах скажу так: слишком интересуются моей персоной. — Насколько и в какую сторону? — Помнишь то предложение? — спросила сестра. — Помню. И предлагающих тоже. И их казнь, особенно ярко прошедшую. — Не успокоились. Зашли с другой стороны, другими людьми. — Даже так? — Да. И вот еще что, — она вздохнула, — не так давно мне стало известно имя тех, кто послал «лже-Тенаара», с которым было больше всего шума. — С чьей стороны? — Род Валершарс. — Ты уверена? — Да. — Нерис кивнула головой. — Я и сама не поверила. Древний род, давно стоят костями в монолите свиты нашего рода. — Доказательства есть? — Все на этом носителе. — Нерис положила второй, который отличался черным цветом от посеребренного корпуса первого. — Хорошо, я просмотрю. — Брат, могу я попросить? — О чем? — Понимаю, что тут дел много, что каждый верный человек на вес золота, но, — она улыбнулась, — я бы хотела на несколько дней отлучиться. — Да? И куда же? — Альма давно приглашает меня в гости, с детьми и супругом. — Отпуск? — Если честно, то просто сбежать на некоторое время от всех просителей. — Нерис покачала головой. — Как говорили, не получается: не привыкаю я к всеобщему вниманию. Понимаю, что дело делаю на благо империи, тебе помогаю, братьям и сестрам, но я уже начинаю выдыхаться. До сего назначения было как? Я и мои друзья, мир и покой, но сейчас! Даже средь моих друзей золотая искра промелькнула и начались ссоры. — Я тебя понял. Доделай самые важные моменты и поезжай. Альма будет рада, детей развеешь, да и сама напряжение скинешь. — Благодарю! — просияла принцесса. — Только полетишь с боевым расчетом. — Но, — она округлила глаза. — Нерис, мне рассказать за что я кое-кого в гости на Саркас приглашал? И за что именно? — Не надо. Я все поняла. Если тебе так спокойнее, против ничего не имею. — Нерис заулыбалась подкупающей улыбкой, — да и мои мальчишки будут в восторге, что полетим на корабле с воинами. Все наука им будет. — Есть еще вести для меня? — Нет. Это все, что получила за последнюю неделю. — Хорошо. — Тенанук плавно встал, обошел стол и когда сестра встала, положил руки ей на плечи, улыбнулся, — надеюсь ты хорошо отдохнешь и с новыми силами в бой. — И не говори. — Нерис покачала головой. — Была бы я Альмой, вообще не знала бы проблем, да и тебе было бы гораздо больше пользы. — Ну что ты, — усмехнулся Тенанук, — с ней были бы гораздо осторожнее, скользили бы аккуратнее. А с тобой думают не о собственной безопасности, а о твоей наивности. — Вы мне льстите. — Зарделась Нерис. — Ступай. — Он поцеловал ее в верхнюю часть лба, — у тебя еще есть дела, а там жду с новыми силами и приемами. Альма ведь шанса поучить не упустит. — Заулыбался младший брат. — Да, в этом вы правы, император. — Улыбнулась в ответ. Они простились, Тенанук уселся на свое место. Несколько минут он просто думал. Затем покачал головой. Кивнул Привратнику и в кабинет вошел Даррелл. Вошел, дошел до стола и замер. За ним следом пришел другой секретарь. Вальрен прошел в кабинет и замер рядом с секретарем императора. — Знаешь, как ты и говорил. — Потер пальцем над верхней губой. — Вот все так, как и говорил. — Император, — Вальрен усмехнулся, — если господин и подозревал, то подозрения были беспочвенны. Он и сам утверждал, несколько раз, что это только ощущение. — Да нет, Вальрен, нет. — Тенанук покачал головой. — Он не ошибся. На счет этого человека он не ошибся. — Император, — сколько бы этот мужчина не работал на Тенанука, но тот так и не стал для него господином, — могу ли начать? — Да. Свяжитесь с леди Сесилией. Начинайте охоту. Крыса давно ползает по нашей вентиляции, воздух своей чумой отравляет. Вот только, — Тенанук усмехнулся, — кто из семьи еще помогает этому наглому грызуну? Подозрения есть? — Извините, но в этом порадовать мне вас нечем. — Вальрен покачал головой. — Ладно. Работайте пока с этим. Все действия грызуна проверяйте. Пусть пока побегает, порезвится, подумает, что до сих пор водит за нос. А вы пособирайте неопровержимые. — Будет исполнено. — Вальрен поклонился и после посыла рукой вышел. — Даррелл, скажи, это удел всех правителей, предателей в семье искать? — Если бы Ваша «семья» была изначально семьей, господин, не думаю, что хоть кому-либо удалось бы разделить род Маин, славящийся крепостью духа. — Крепостью. — Усмехнулся Тенанук. — Шан, Тея, Ревву. Вот теперь вы принесли мне в зубах еще два имени: Ильрикуна-Мари и Ливи. А ведь Рику, наша дражайшая принцесса была высокого воспитания и морали, дочь самой леди Бьяри, на которую возлагались такие надежды… — он покачал головой, — и подставила собственную мать. Да так подставила, что ту столько лет в измене подозревали, нашей крысой считая. А ведь изначально Сато ее терпеть не мог только из-за ее ударов, а не из-за того, что она была замешана в предательстве. — Никто не знал, что господин Тенаар изложил свои подозрения в письменном виде и Вальрен наткнется на этот листок, бумажный, — оба мужчины улыбнулись тому курьезному случаю, — а там настоящее сокровище мыслей господина. — Да, он любит нечто похожее делать. Помнишь, как это чудо-секретарское ночью, в халате, да скачками, аки горный козел, прискакал и пинками стражей по углам? — Помню. Думал ему успокоительного в пятую точку незаметно вколоть. Взъерошенный, лихорадочный блеск глаз, что-то бормочет, руками машет, листком перед вашим лицом, в него пальцем тычет и посмеивается, что не заметил, что проглядел и два года не видел. — Да, веселый он, вот только вести у него на той бумажке были весьма печальные. Почерк, он его до последней запятой знал, и я мог подтвердить. А расхлебываем мы эти мысли до сих пор. Я даже не верил, считал, вот как написано на той бесценной бумаге, а ведь все оно оборачивается-то истиной. Но меня заботит, кто еще? Если саму крысу он ощущал, то вот про того, кто помогает и снабжает техникой, допуски на территорию Кавехтара окнами делает, увы, терялся в догадках. — Господин, если бы не его наметки с вопросами «кто» и «почему», возможные мотивы, мы бы и крысу искали слепо, тыкаясь в стену. — Да, в этом ты прав. Сато на голову меня превосходил в стратегии еще на Алкалии. Там, где я рубил силой, он обводными путями добивался большего. Его темной лошадкой называли, и не потому, что он взрывной и сильный был, а потому что почти темным кардиналом за моей спиной стоял. И здесь, — усмехнулся, — стоило ему только освоиться, осознать, что больше бить его не могут, что сила у него есть, жахнул всем и сразу. Да так, что остереглись. А он еще и бомбу замедленного действия оставил. — Господин умел вести дела, — кивнул головой Даррелл. — Только, знаешь, что мне покоя не дает? — Нет, господин, — секретарь покачал головой — слишком много может не давать покоя в неспокойной империи и не столь спокойном доме. — Как крысе удалось убить оплетенного печатью «Наследного Принца», принятого Сферой силы. Как?

***

Принцесса Роза заулыбалась. Вчера вечером она попросила у императора разрешение отбыть к леди Альме в гости. И вот сейчас, согласно разрешению, пакуются ее вещи, дабы в гостях не нуждаться ни в чем. Все же, ждать, когда сошьют платье или одеть его немедля, вещи для дамы из гарема вполне весомые. Все же дела, которые она ведёт непосредственно, перевела на особый браслет на руку. Ее заместители будут трудиться в поте лица, но принцесса Роза не останется без информации. Все изменения, начавшиеся проекты и прочие дела будут приходить пакетами, по особому каналу, который подключен к кольцам «Пути». Особый вид передачи информации и, это гордость империи, ни разу никому не удалось расшифровать кодировку! Так что волноваться о том, что, находясь так далеко от Легио она станет невольным распространителем информации, совершенно не приходится. О прибытии сестры принцесса Альма, ныне леди, так как стала супругой, знает и уже готовится. Владычица вотчины тоже прекрасно знает, что принцесса отбудет на каникулы, но не надеется, что ее острые коготки расслабятся. Уж что-что, а вот приказ регент-императрицы будет выполнен со всей тщательностью. — Госпожа, — показав шкатулку, служанка спросила, — эти украшения подготовить? Роза перевела взгляд на шкатулку, подумала пару минут, после чего кивнула головой. Мало ли какой кавалер приглянется? Она не состоит в супружестве, соответственно кавалеры ходят ровными рядами, и приодеться, да украситься, как всякая женщина принцесса Роза хочет, умеет и практикует. Пусть она и не столь прекрасна, как та же Альма, или даже принцесса Анира, но у нее имеется очарование, а наличие ума отбрасывает «искунов канареек». Уж никто не сомневается в том, что принцесса Роза обладает не дюжим умом, сообразительностью и хваткой настоящего хищника. Так что те, кто думает управлять глупой принцессой, рядом с ней не задерживаются дольше вежливого и обязательного поклона, приписанного правилами приличия. За сборами пришел вечер, слуги умудрились упаковать внушительный гардероб госпожи, при этом не превысив стандартного набора упаковочных коробов, ящичков и мягких футляров. Украшения были собраны в одну кучку, сложены в один футляр, приставлены к нему стражи, которые и понесут его, дабы не потерять. Все же украшения для женщины из бомонда, это особый штрих и мощное оружие различия ступени возвышения над всеми. Ведь даже наличие более красочного и богатого украшения, его размера и особой формы может служить сигналом, кто из дам бомонда на более высоком положении. Например, леди Алья, согласно статусу, носила на голове диадемы, более легкого варианта плетения, но ширина их была не менее длины указательного пальца этой леди. Если же она диадему не надевала, то обязательно оба ее уха украшались специальным украшением, которое полностью закрывало ушную раковину, и конечно же на груди пристегивалась брошь, которую сделал «тот самый мастер», что ваял браслеты для господина Тенаара и его супруга. Менее значимые леди, но приближенные к владычицам вотчин, входящие в них, могли носить диадемы самого тонкого плетения и на один фаланг короче своего указательного пальца, а украшение на ухо только одно. Иные дамы, кто так или иначе возвышен в бомонде, имели право только на ободок, где имеется драгоценный металл и камни, либо крупный жемчуг. Уши же украшаются серьгами. Украшение, которое носила леди Алья или приближенные к владычицам вотчин леди, не прокалывают мочку уха, она одеваются как колпачок на него сверху. Такое украшение остальным носить нельзя, его дают сами власть имущие леди. То же касается и браслетов, колье, колец и перстней, брошей. Чем больше и дороже украшение, не являющееся традиционным украшением родины у дамы, тем выше статус этой самой дамы. У кавалеров идет украшение уха, проколот нос, редко бровь, перстни и цепочки. Проколоть нос, это значит быть верным псом вотчины или какой-либо владычицы и состоять на службе, как в министерстве. Чаще всего такие господа как раз и ведут деятельность по передаче тех или иных нужных сведений между владычицей, бомондом и министрами, чьи бомондовские обязаны поддерживать репутацию. И таких господ не так и много, они считаются элитой, и они не нуждаются в блеске бомонда, как золотинка. Роза, как принцесса, имела внушительный набор украшений, особый стиль и «все случаи жизни». Посему драгоценности данной принцессы могли бы посоперничать в стоимости с бюджетом небольшого мира за их месяц. Значит и охрана им надлежит особая, не расслабляющаяся и реагирующая мгновенно. С нарядами было немного полегче: ей не нужно показывать всем свои значимость и статус, достаточно и лица. Но все равно, гардероб внушает уважение, при том, что взята лишь половина от имеющейся половины. За сборами наступил вечер, за ним ночь, а за ней рассвет и новый день. Роза встала, провела ежедневный ритуал приведения себя в порядок, позавтракала, оделась и направилась к выходу из здания, где проживала. Во дворе стояла лодка, которая доставит ее к посадочному диску, а там уже готов удобный катер, дабы доставить ее на землю Тарпенди. Все моменты, что предшествовали старту фрегата, миновали без единой задержки или помарки. И вот нога принцессы ступила в недра корабля, мощного и военного, рядом с ней обозначились стражи, а перед ней сам капитан. — День добрый, принцесса Роза. — Капитан, как и полагается в присутствии члена семьи императора, чуть склонил голову, но как при принце не отдал честь. Она гражданское лицо, а принцы фактически все военные. — Благодарю, капитан. — Принцесса кивнула головой, после чего осмотрела пространство за ним. — Полагаю, наш путь будет не так долог, посему предлагаю начать его без промедления. До окончания полета, мне ничего не требуется. Посему прошу показать, куда проследовать, дабы вы могли начать перемещение согласно протоколам «Пути». — Как вам будет угодно, принцесса Роза. — Капитан знал эту даму, а также то, что она не особо любит расшаркиваться там, где этого и не нужно. Принцессу и ее стражей со слугами проводили к лифту, откуда довели до просторной каюты. Так как фрегат не гражданский, а боевой, то и каюта не предназначена для дам и господ. Здесь все было обустроено так, чтобы можно было отдохнуть, принять душ, даже перекусить, но точно чаи распивать негде, равно как и гостей принимать. К тому же, и Роза знает это лучше других, такой перелет не продлится и суток, так что особых удобств и не требуется. Часть времени принцесса будет работать, остальное время затратит на трапезу, а дальше будет перелет на Тарпенди и встреча с сестрой. Слуги и стражи, по возможности, предоставят ей все удобства, даже подушки найдут из принесенных нескольких коробов, которые необходимы, дабы обеспечить дочь императора необходимым. Они даже трапезу взяли из дворца, потому как кухня на фрегате не соответствует вкусам дамы, что привыкла к изыскам. Да и ходить до столовой, либо просить сюда принести, сама принцесса запретила. Слуги все поняли, соответственно продукты питания захватили уже в готовом виде, упакованные в особые чаши. Роза, как и предполагалось, засела за дела, активно обрабатывая посланные ей отчеты, просмотрела сводку, направила запросы по тем пунктам, которые ей послала владычица вотчины, а также передала в ответ свой отчет. Если честно, то леди Инна не почувствует отсутствия принцессы Розы, потому как команда работает слаженным механизмом, а самые основные пункты раз-два в сутки она способна просмотреть и отправить ответом или приказом. Не зря Роза почти всю свою сознательную жизнь была за спиной матери и умеет управлять нижними слоями, после отданного приказа, равно как и стоять во главе, передавая приказы вниз. Фрегат достаточно быстро совершил перелет, сопровождаемый боевыми кораблями класса поменьше, но от того не менее опасными, стоит им в бой вступить. О том, что на их борту расположилась принцесса, знало лишь руководство, а ее полное «затворничество» в каюте не давало разойтись шепоткам больше, чем «важная персона». На той стороне были встречающие на трех больших кораблях, которых отправил Валид Владимир Пирс, согласно букве договора и просто как дань уважения гостей. К планете они прибыли вместе, после чего гостья и ее люди-вещи перешли в катер, который быстро спустился на планету. Принцесса Роза рассматривала планету работорговли, где каждый город имел от одной и до сотни торговых площадок, где продавали живой товар. Изжить такое на планете, где даже закон был о рабах, просто невозможно. Имелось даже особое постановление, и жители данного мира могли стать рабом на определенный срок, дабы разрешить свои финансовые проблемы, либо получить такое в наказание. Бывает и аристократы получают наказание, становясь рабами, и в зависимости от тяжести, им сообщают в каком городе и на какой площадке они будут проданы с меткой времени, в течение которого будет длиться наказание. При этом такого раба нельзя считать полностью рабом и убить его хозяину — нарваться на такие неприятности, какие и не снились. По сути, Тарпенди узаконило работорговлю, дав при этом самим рабам права, даже законодательством некую защиту, где раб может подать в суд на хозяина, если тот превысил свои полномочия, согласно полученной рабом бирке. Конечно же степень дозволенного разнится из-за площадки, где продали, города и даже родословной раба, но сути не меняет — рабы на Тарпенди имели права, могли обратиться в суд, перейти от хозяина к хозяину, согласно их метке, дав разрешение, либо отказавшись. И то, что человек был рабом, обретя свободу, не получит порицание общества, даже наказанный аристократ вернется в высший свет, при этом ни у кого не будет права называть его рабом, за такое можно самому стать таковым, в наказание. Город, который предстал перед ней, самый большой на планете, и здесь самые дорогие рынки разумного товара. Именно на этих рынках идет продажа «рабов», узаконенных для приобретения в дома, как наложниками, наложницами, аристократы с малой тяжестью преступлений, за которые не предусматривается смертная казнь, а также именно здесь идет первый закуп рабов, что прилетают с других планет. И именно в этом городе высокородные дамы и господа могут пройти в дом аукциона и выставить себя на продажу, вместе со своей проблемой, которая требует разрешения. Покупатель приобретает не только тело, которое будет использовать по своему усмотрению, не превышая маркер, но и разрешит проблему из-за которой аристократ решился на такое. Аукционных домов тут много, и они выделяются башнями вверх — от пятидесяти и до сотни этажей. Дальше идут торговые площадки, которые, как блины, лежат друг над другом, перемежаясь дорогами, мостами и специальными лифтами. Тарпенди планета теплая, климат без резких перепадов, а наличие систем слежения за составом воздуха, исключают парниковый эффект из-за обилия углекислого газа. Соответственно, Тарпенди по праву считается лучшим туристическим местом, где наличествует обилие пляжей с голубым, розовым, зеленым и белым песками. Как ни странно, но желтого песка на Тарпенди мало. Еще тут буйство зелени, а местные ходят в накидках, прикрывая голову. При этом что женщины, что мужчины, носят каятс, этакий обруч, к которому приделывают кусок ткани — круг, где с одной стороны к центру идет округлая выемка, которая не закрывает лицо, оставляя основную часть ткани свисать за спину. Каятс различается — чем более тонкой работы кружево, тем богаче дама; чем более темный цвет и легче ткань, тем более аристократичен мужчина. Обычный каятс делают из хлопковых волокон, цвет от белого и до коричневого, не самого темного в палитре. Все что темнее носят только аристократы, даже из обедненных семей. У дам каятс начинается от легких тканей и до кружева, и чем оно воздушнее, тем богаче семья, но не родовитее. За родовитость дамы говорит украшение, как у индийских женщин, которое идет от уха и на нос, цепочками, слитой воедино полукруглой пластинкой, колокольчиками или просто плетением. Принцесса Роза рассматривала народ, сидя в специальной крытой автоматизированной повозке. Они, после прилета, перехода и начала пути, сильно на фоне городского транспорта не выделялись. Вернее, так думала принцесс. Или перед кем важно прокатились на платформе стражи дворца? Вот только гостей в столице всегда много, и на саму повозку никто не обращал внимание. Был бы тут официально император империи Легио, то да, толпа глазела бы во всю, а так, подумаешь, вельможа прибыл, или посол какой-нибудь. Им дела до него нету: вон новый каятс прорекламировали вчера, надлежит оценить на ощупь! Роза любовалась видом из окна, зеркального с той стороны, и чуть глушащего яркий свет внутри. Тарпенди имел более резкий спектр света, чем Акатарса даровала Легио. Посему легионины всегда носят специальные защитные очки или линзы. — Очень увлекательный мир. — Роза осмотрела идущую группу людей. Первым шел воин, в доспехе, который состоял из кожаных деталей, голова была покрыта специальным шлемом, который исключал тепловой удар. За ним шла пара под руку: весь такой из себя мужчина, в черном каятс, светлых рубахе, штанах и кардигане; держащаяся за руку мужчины женщина, в длинном платье в пол, без рукавов, на тонких бретельках, черного цвета, а ее каятс из белоснежного тончайшего кружева. За ними шло две девушки в шапочках из отражающей ткани, которая препятствует нагреву головы, но говорит прямым текстом: рабыни. За девушками идет молодой мужчина, тоже в каятс, но короче длиной, а на шее толстый кожаный шнурок. Он тоже раб. Мужчины на Тарпенди шею вообще ничем и никогда не украшают, показывая тем самым, что они свободны, вольны и за право выбора способны применить силу. За парнем-рабом шел второй воин, замыкая процессию. Вокруг них, как бы зона отчуждения образовывалась, отодвигая людей подальше, пока они не пройдут. И даже в толпе никто не посмеет пройти «сквозь» эту цепочку, за или перед четой, либо между рабами. Чревато. Еще здесь было полным-полно красивых зданий. Тарпенди обожает строить дома не просто функционирующими коробками, а настоящие дворцы даже для простого салона красоты, что уж говорить о жилых домах. Даже в самых бедных городах не встретить в жилом секторе квартирный дом с кубометрами однокомнатной квартиры. Если рассмотреть Тарпенди с точки зрения уровня жизни, то их беднейшие сословия живут так, как живет хороший средний класс в Европе — поесть, одеться, прокатиться в страну соседку и остаться еще при деньгах. Слой «отбросы общества» и «бомжи», с широкой руки законов этого мира заменяют собой рабы. Любой пьяница, простым языком — алкаш, неминуемо попадет на рабий рынок, если не сможет, протрезвев назвать своего дома, а система поиска не обнаружит родственников. Роза знала о Тарпенди довольно много, а после переезда сестры, и того больше. Они вместе вели несколько проектов, так как Валид Владимир, как правитель данной планеты, стал нерушимым камнем в монолите пьедестала императора Нуоко Маин Тенанука. Соответственно сама принцесса Роза побывала у сестры несколько раз, покопалась в их законах более глубоко и сейчас едет больше отдыхать, нежели работать. Рассматривая в окно улицу, она уже хорошо различала и родовитость, и наличие кошелька, а также украшения, дабы определять чисто по одежде, кто и на что способен. Как ни странно, а на Тарпенди в обычной толпе можно было найти и политика, и простого туриста, и даже особу королевской крови. При всем вольготном распространении рабьих рынков, прописанных в законах правах рабов и их покупателей, покушения на свободных, и особенно гостей планеты, разумных карается крайне жестоко — смертная казнь, без права на помилование. Соответственно на улице, даже в крайне редких подворотнях, туриста не украдут и не продадут на рынке. Без специального регистрационного номера с матрицей ДНК-носителя, продать раба даже нелегально нельзя. Стоит только такому рабу наткнуться на любой регистратор, которых по городам и вообще по любым населенным пунктам, пруд пруди, и приложив руку к нему сказать: «Меня продали незаконно», он может быть уверен, — суток не пройдет, как будет на свободе. В пестроте одежд, в мешанине важности людей, было видно сразу три вида разумных: стражи, господа и рабы. У стражей особые одежды, никаких украшений; господа украшены, одежды дорогие, нередко на лицах нанесены рисунки; рабы всегда одеты беднее, их головные уборы короче, и никогда не идут впереди господина или госпожи, но всегда перед замыкающим стражем, — и все они являются приправой на фоне блистательных домов, величественных парков, прекраснейших садов, шпилей аукционных домов и «блинов» невольничьих рынков, а также воздушных мостов и дорог. Даже гости планеты ходят здесь с охраной, смешиваясь с пестрой толпой, не выделяясь из общей массы — из-за солнца приходится закрывать голову, а согласно законам, одевают только каятс, правда зеленого, голубого или морского цвета. Без каятс никто не выходит на улицу, при этом одежда может быть хоть прозрачной, показывая все тело, или закутаться по самые уши, вне зависимости от градуса на улице. Принцесса Роза, когда совершает прогулки, тоже одевает каятс, но на ее голову укладывается золотистый обруч, длина кружева достигает колен, а стражи вокруг столько, что вокруг образовывается радиус в три-пять метров пустоты. Никто не приближается к такой особе достаточно близко, потому как правящие на Тарпенди давно и очень четко вбили в головы местного населения — живой правитель, залог вашей деятельности. Валид, как род, был почитаем и уважаем, а то, что правитель Владимир является близким другом самого Тенаара, делает его значимость недосягаемой для простого обывателя. Соответственно само население стремительно отводит в сторону туристов, деятелей, гостей, и после того, как «золотистый обруч» отойдет подальше, громким шепотом посвящают, насколько значим был тот человек. Если же перевести в плоскость большего понимания, то Тарпенди вторая планета по численности Храмов Будашангри, после самого Легио. Отсюда растут ноги, и отсюда такое почтение к Валид Владимиру Пирс. Роза, как дочь императора-предшественника, да еще и деятель вотчины СМИ, прекрасно понимала, насколько поднялся вообще Валид в глазах своего народа, и тех, кто живет на колониальных планетах, где Тарпенди имеет большую лапу власти. Посему само население не позволит причинить вред тому, кто будет нести на голове золотой обруч. Ну а наличие красных мундиров заставит любого лихого парня или даму подумать несколько раз, причем очень и очень хорошо, стоит ли связываться с фильб и тем, кого они охраняют. Посему принцесса Роза может спокойно выйти из дворца и прогуляться по городу, зайти на рынок, в дом аукциона, и никто не посмеет даже помыслить ее обидеть. Не стопроцентная безопасность, конечно же, но маниакального ограждения от толпы не требуется — толпа сама отойдет подальше, давая ей дорогу. Переведя взгляд дальше, вперед, заулыбалась тому, что перед ней представало. Подмостки дворца. В столице, фактически в самом центре города, возвышалось самое красивое из строений — Дворец Правителей. Оно располагалось рядом с главной площадью суда, площадью парада и самым невероятным этаж-парком, который располагается на колоннах, как на листьях, откуда вниз устремляются водопады, свисают толстые лианы, создавая имитацию парящих гор. Если совместить все эти четыре части, что соединяются одним центром в виде круглого озера, то получается самое прекрасное место на всей планете. Здесь и чудо мысли-исполнения инженеров, ландшафтных дизайнеров, селекционеров и служб, обслуживающих все это, не давая ни малейшего шанса начаться порче. Дворец, светлый, фактически белый, со множеством башен, зданий, стен и внутренних садов-террас, поражал тем, что создавал впечатление легкости и величия разом. Очень красиво. Если Кавехтар был неким тяжелым монолитом, где сразу понимаешь, что попал в основу основ, то здесь чувствовалась легкость, праздность и только после нескольких дней, пока освоишься, начинает проскальзывать не менее внушительная серьезность и собранность. Тарпенди, при их жутком статусе «планета работорговли», стремится к визуальному облегчению данного звания. И у него это идеально получается. Даже бедные города имеют не только лицевую привлекательность строений, но и закутки-улочки-тупички не имеют разрухи и свинарника с нечистотами. Уж что-что, а канализацию Тарпенди себе может позволить даже в дальней глубинке. Повозка вальяжно прокатилась в головные ворота, что ведут в первое кольцо допуска. Здесь было все, от министерских кабинетов, предназначенных для встречи высших статусных господ, и до трапезных с комнатами отдыха. Площадь, за которой располагалось второе статусное кольцо, оканчивалась упираясь во врата. У них стояло приличное число стражей, которые никогда не покидали своего поста, и смена караула происходила частично — одна пятерка меняется, вторая пятерка остается на месте еще час, а третья пятерка будет стоять еще два часа. Посему в пересменок не будет такого, что один караул в лицо другой не знает. Принцесса Роза прокатилась по площади, оставляя за спиной почетный кортеж, но перед ней на специальном диске летел сопровождающий. Он слегка ускорился, показал стражам разрешение, кто и куда едет, после чего без какого-либо препятствия пролетел сквозь раскрывшиеся врата. Повозка прокатилась следом. Перед третьим и последним кольцом, сопровождающий остановился, показал допуск для повозки, но дальше не пошел. Когда повозка прокатилась по внутреннему двору, плавно завернув к одному из зданий, гостью уже ждали. На ступенях, но не сходя с них, стояла сама леди Альма, ее когорта приближенных дам, коим было дозволено присутствовать, два ее старших сына, которые стояли, как их учили — прямо и не вертясь. Повозка встала фактически у ступеней, а между ними проложили толстую ковровую подкладку, дабы нога гостя не касалась голых плит. Своеобразные традиции, так что выходящая принцесса наступила один раз обеими ногами на коврик, после чего начала подниматься по ступеням. Это тоже согласно традициям, гость проделывает сам, без хозяев. И только на площадке она попала в объятия сестры, сделала учтивый реверанс ее сыновьям, после чего была проведена под крышу первого гостевого дома. Леди Альма, согласно ее статусу, была одета так, как надлежало одеваться женщинам на Тарпенди: корсет на груди, не достающий до последнего ребра, открытый живот, легкие штанишки из белого материала, поверх тела накидывается практически прозрачная туника до пола, с разрезами по бокам, которые иной раз достают до корсета, а на голове золотой обруч с кружевным каятс. Плюс на ее нос от уха навешано украшение из тончайших плетений драгоценного металла, сделано тончайшей и искусной работой драгоценные камни, а также на бедрах закреплен пояс, из сочленений не менее дорогой отделки и металла-камней. Обувь у нее мягкие тапочки, без каблуков, но на хорошей подошве, дабы нога не ощущала камня или еще чего колющего. Эта подошва была такой прочной и эластичной, что простой заточенный до бритвенной остроты клинок не способен пробить, или банально оставить на ней след пореза. На фоне леди Альмы приближенные дамы были беднее одеты, но все, почти как одна, повторяли вид одеяний, разве что их каятс был из красноватого или серого металла, а к носу украшение более «жидкое» и менее «драгоценное». На руках, у Альмы было полно браслетов, а у дам либо на одной руке много, либо на обеих, но мало — один-два тонких браслета. Обувь одинаковая. Именно обувь тут вообще не говорит о статусе или еще чему-нибудь возвышающему. Маленькие принцы, вышагивая рядом с матерью, смотрелись не в пример мрачненько. Темные одежды, темный каятс на голове, правда на руках широкие браслет-наручни, украшенные разноцветными яркими каменьями, а также висевшие в красочно расписанных ножнах боевые клинки, подчеркивали их высоченный статус среди мужчин на Тарпенди. Носить оружие, древнее и действенное даже в эру бластеров, это великий почет: боевые клинки из особой стали имеет право носить только аристократ, а расписанные пестро ножны удел права правителей и членов их семей. Рядом с ними, принцами, вышагивали воины, с закрытыми лицами, как убийцы какие, и не давали усомниться в своих силах — в любой момент оба воина сделают все, дабы защитить наследников правителя. Супругу же будут защищать некие дамы, которые наряду с обычными свитскими одеты согласно этикету, но являются натасканными телохранителями. Принцесса Роза шла молча, как и полагается после встречи на ступенях. Сейчас они пройдут гостевой дом, ведь заговори леди Альма с ней здесь, это означало бы, что сестре отрядили место жительства именно в этом здании. Традиция, которую местные не нарушают. Сестра же, после стольких визитов, спокойно следует за сестрой, причем за ее спиной, и помалкивает, просто рассматривает просторы. Это когда ее расположат и отведут первую трапезу, тогда они смогут пройтись по всему дворцу, и Альма расскажет по какой причине та стена обзавелась новым украшением, а тут ранее был проход, но ныне его нет. Сейчас идет процесс приветствия гостя, традиционно которого вводят в домашний круг.

***

Принцесса Роза смеялась над тем, как леди Альма рассказывала об очередной выходке младшего сына. Тех сейчас рядом не было, ведь время обучения уже наступило, а обе дамы расположились в теньке террасы, где накрыли чайный столик. За дамами стоял ряд слуг, приближенные дамы расселись по специальным подушкам и соблюдают свои обязанности. Мало ли кто и них понадобится леди Альме? За спиной обеих высокородных дам, чьи головы увенчивали золотые каятс, расположились их стражи. Две пары из одной семьи, некогда отданные Линг самим Тенааром, и приписанные к Розе самим императором. Эти четверо могли обнести разговаривающих дам специальным барьером, если было необходимо. — А затем, после того, как Тишвар вальяжно удалился, пованивая дымом, зализывать свою поруганную гордость, любимый супруг не мог вымолить прощения у младшего сына два месяца! — О, мирозданье, неужели он столь сильно обиделся? — улыбаясь спросила Роза. — Скорее просто дулся и не мог признать свою неправоту. Кстати, ровно столько же младший принц бегал за Тишваром, пытаясь его уговорить, что так больше делать не будет. Обе принцессы рассмеялись. После питья, отдыха и пары часов работы, Роза была полна сил и энтузиазма. А рассказы Альмы о проказах своего семейства добавляли легкости проведенного времени. — Итак, — Альма повела пальцами и вокруг них образовался барьер, — думаю тебе есть что мне рассказать. — Конечно. — Роза кивнула головой и поверх первого барьера лег второй, затирающий вообще любое проникновение внутрь. — Я вся во внимании. — Ф´файхаза отныне будет поставлен на его место. — Неужели принцесса Анира добилась того, чтобы братец Иршан перестал выделывать пируэты и просто оплодотворил первую попавшуюся девицу? — сощурилась леди Альма. — Да. И более того, девица на сносях, фактически в самом конце срока. Скоро будут роды, и вне зависимости от пола ребенка, правителем будет именно он. Соответственно с этого мгновения род Маин имеет полное право запустить пальцы в их правительственную верхушку. — Думаю, Анира хочет именно этого. Если Иршан не желает уходить вниз, потому как он ворочает пластами Ф´файхаза и не снившимися, то вот Анире будет куда как интереснее именно править. И пусть это всего лишь планета с несколькими колониальными точками в пространстве, факта не отменит — самостоятельное управление, без надзора. И пусть как регент, пусть только до совершеннолетия наследника, все равно это куда лучше, чем сидеть в гареме и не иметь влияния больше, чем позволят супруги императора. — Да, я согласна с тобой, сестрица, — кивнула головой принцесса Роза. — К тому же, кто помешает ей вырастить наследника так, чтобы он с ее руки питался? Тем более, что наша дражайшая принцесса Анира, выросла на примере такого владыки, как родная мать. — Надеюсь, что, став правитель-регентом, она не забудет, что монолитом под императором куда теплее, чем попытаться сбросить с себя. — Альма усмехнулась. — У нас слишком много вольнолюбов, а отдача от их шалостей кровью пахнет. — Не думаю, что Анира не понимает, что за ее делами следить будут пристально, как бы ни проверяя до молекулы. Просто в Кавехтаре у нее роль устоявшаяся, и выше неё она не прыгнет. А на Ф´файхаза, пусть и с малыми объемами, но практически владычица всего мира. К тому же, именно она будет растить ребенка, если у императора добьется право усыновления, а затем и отбытия с наследником на планету. — Ну, если так дело пошло, то император не станет препятствовать. Тем более, что Анира доказала свою лояльность, сам господин Тенаар это признал. — Альма пожала плечами, после чего потерла лоб. — Не так давно узнала, что с нашим сиппе случилась беда. Как он? — Ох, — покачала головой Роза. — Это все какой-то злой рок. — Взяв чашку с приятным пряным напитком, сделала пару глотков. — Буквально накануне моего отлета он приходил в сознание, но было решено ввести в сон. — Как же так получилось? Кто осмелился? У кого столько сил? — Понимаешь, — Роза обвела взглядом пространство, убеждаясь, что цвет дымки соответствует максимальной степени защиты информации, после чего продолжила, — ты ведь в курсе того, что в Кавехтар проник имо-чужак? — Конечно. — Леди Альма подобралась, став предельно серьезной. — Это было бы странным, не знай я такого. В связи с трагедиями, что были, подобную тайну мне в зубах принесли, лично и тихо. — Так вот, наш сиппе под печатью господина Тенаара, а значит просто так ему вреда никто нанести не смог бы. — Принцесса Роза покачала головой. — Это был удар от имо. Служанка, с глубокой закладкой, той самой, которую еще не могут обнаружить до начала действия Сим и Налин, атаковала сиппе, столкнув его с лестницы. Сама, как ты понимаешь, жизни лишилась тут же, из-за выжигающего огня идущего от защищающейся печати на теле атакованного. Вот только сиппе не мальчик молоденький и с лестницы сверзился очень неудачно. Как только шею не сломал. — Роза нервно прижала ладонь к животу. — Нашли его быстро, провели все процедуры. Вот уже две недели как спит, восстанавливается. Лекаря не дают прогнозов, ведь из-за травм головы, он может и калекой остаться. Печать ведь у него заставляет выбирать препараты, соответственно сращивание костей приходится проводить наряду с дроблением, дабы срастались правильно. — Как плохо. — Леди Альма покачала головой. — Из-за печати он поправляется быстро, но из-за нее же сращивание костей может быть неправильным. — Да, это палка о двух концах. Без имо он защищен максимально, а с чужим имо может стать калекой. Если ранее хромота у него была не столь явной, то сейчас лекаря говорят, что она будет более заметна. — Хромота, не парализация. — Альма покачала головой. — И что, пока этого имо даже почуять не могут? — Если начинает веять, то могут, но не полный же идиот этот обладатель столь могущественной крови древнейшего рода в империи? — Да, понимаю. — Кивнула головой сестра. — О! Кстати, забыла тебя обрадовать. — И заговорщически заулыбалась. — Чем же? — заинтригованно спросила принцесса Роза. — Помнишь того заинтересовавшего тебя аристократа? — Ну, не так чтобы очень. — Да ладно, — хитро заулыбалась леди Альма. — Я его выкупила. — О. — Роза сверкнула глазами. — И спрятала. — Лукаво подмигнув, приблизилась и понизив голос, хоть и были они под мембраной информационной защиты. — А сегодня его привезли. Если есть желание пообщаться более тесно, то данный раб может быть приведен в одну очень значимую спальню. Роза хмыкнула, но леди Альма заулыбалась, понимая то, что значит это хмыканье.

***

Подарок, который передан был со всеми обертками и упаковкой, пришелся по вкусу сестре, потому как несколько дней использовался до выжатых соков. Роза, которая женщина не девица, а молодая и знающая свои аппетиты, вызнала у сестры все, что значит статус ее раба, после чего стражи были готовы забирать данный образец в Кавехтар. Альма, как выросшая в самом центре империи, проверила данный образец по всем параметрам, все его ранние связи и только после данного зеленого света, отдала поиграться сестре. Та подарок оценила, попробовала, после чего данный раб встал за ее спину. Здесь было положено показывать самых близких рабов, которые входят в спальню хозяина или хозяйки. При этом родовитые дамы могли водить за собой до трех человек, где были как смеси, так и только мужчины, либо только женщины. Подобное не возбранялось, но супружество заключалось только с противоположным полом, дабы произвести потомство. Как Роза знала, чета может иметь рабов, и водить за собой не только принадлежащих супругу, но и супруге одного-двух человек. Посему такое слово, как «измена» между супругами, не существовало, но отношения мужа или жены с другим свободным не поддерживалось, но и не возбранялось, в большей степени не акцентировалось на этом внимание. Ну, хочет кто-то переспать с кем-то еще, ну и пусть спит. Тут дело личного воспитания, отношений друг с другом, и если кто-то из супругов такого не приемлет, то либо делай брачный контракт с таким запретом, либо расходись, или сам заводи любовника-любовницу. Сестра же леди Альмы была полностью свободна, как будущая супруга желанна, а сейчас обзавелась рабом. И его она заберет с собой. У нее достаточно большие личные покои, наличествует закрытый сад вотчины, где труда не составит всем и каждому показать — этот мужчина собственность принцессы, даже смотреть не стоит в его сторону. Прогуливаясь по городу, обе принцессы, правда без детей и при наличии большего числа стражи, разговаривали о многом, рассматривали дивные здания, прогуливались в этаж-парке. В общем, помимо работы, которую Роза проводила дважды в день — после завтрака и перед ужином, — остальное время было разделено на общество сестры и прогулки, а также на любовные утехи с новой игрушкой.

***

Принцесса Анира вздохнула с облегчением. Вчера ночью разродилась переданная ею рабыня, дабы ее брат обзавелся наследником. Для Ф׳файхаза нет никакой разницы, кто мать наследника, главное, чтобы он был. И рабыня идеально справилась со своей задачей. Улыбнувшись довольной улыбкой, принцесса прошла на балкон. Все складывается идеально. К тому же первенцем брата стал сын. Это вообще лишает хоть какого-либо права родичей по линии Ф׳файхаз на власть. Да, конечно же, принц Маин есть власть на Легио, вот только они продолжение рода леди Бьяри, а этого никто отнять не имеет право. И, согласно закону родины их матери, ее дети, вне зависимости от того, кто будет в живых, дочь или сын, правящие старшие на самом Ф´файхаза, планете, чье название и фамилия ведущего рода звучат одинаково. Не существуй на свете Иршан, пришлось бы принцессе Анире рожать и растить наследника для родины матери. Таков закон. И этот же закон, согласно тому, что брак был заключен с леди Бьяри и почившим императором Норанто, она вне зависимости от старшинства, становилась ведущей кровью в роду, потому как вошла в состав великого рода в империи Легио. Даже старший брат леди Бьяри и младшие сестры, даже они не имели более право на наследие Ф׳файхаза. Принцесса Анира подошла к парапету и положила руки на него, чуть расставив их за границу «плеч». Обведя взглядом пространство, часть сада, здания вотчины, небо, победоносно заулыбалась. Рожденный от крови Маин принц Иршан, отныне Элонду Маин Иршан, так как у него имеется ребенок, считается правителем Ф׳файхаза. Отныне на него будет перенаправлен весь поток того глобального дела, которое проводит родина их матери. А рядом с братом будет она, принцесса Анира, которая сделала много для этого. Очень и очень много. И пусть сам Иршан не желает брать правление в свои руки, ограничиваясь одной лишь планетой, тогда как здесь владеет гораздо большим, его сестра думает чуть-чуть по-другому. У нее есть опыт, есть «чуйка», и понимание того, что на одном балу двум хищницам не править. Принцесса Анира хотела встать во главе, но здесь, на Легио, этого ей никогда не добиться. Только если не подорвать всю семейку вместе с братьями, сестрами и императором. Разве она дура? Ответ отрицательный, и это значит, что ей надлежит проводить подготовку для переезда. Ровно год исполнится наследнику, после чего она подаст прошение императору на усыновление, рабыню, подумает куда деть, после чего пошлет весть на Ф´файхаза, дабы там готовились к прибытию правителя и его регента. По закону Ф´файхаза, родившая мать не имеет никакого права стать регентом, да даже войти в правящую элиту. Даже если она дочь какого-либо правителя, любого мира вошедшего в состав империи Легио, или дальняя ветвь рода Маин, даже это не дает ей право стать регентом при сыне. Только дети почившей леди Бьяри, ее сын и дочери имеют право на титул правителя. При этом, если сын откажется, то его сестра будет иметь право взять титул регент-правителя, вплоть до совершеннолетия племянника, при этом усыновив его. Родная же мать ребенка, в зависимости от ее аристократичности или отсутствия оного момента в родословной, может быть, как оставлена рядом с сыном, словно нянька, либо просто выброшена на произвол судьбы. Так как родившая наследника для Ф´файхаза является рабыней, то принцесса Анира распоряжается ее судьбой. Даже если она лишит ее жизни, дабы не мешалась, никто и не спросит за это с принцессы. Анира осмотрела еще раз пространство, после чего тихо сказала: — Как только перестанет кормить грудью, не желаю, чтобы она дышала. — Приказ был получен, а тот, кто исполнит, сделает все быстро и мгновенно, без мучений. Ф´файхаза, это вам не Легио, и заставить ту же мать действовать в интересах сына, но против той же принцессы Аниры, они способны на раз плюнуть. А при отсутствии матери, никому уже не удастся вставить палки в отношения регент-правителя и наследника. Уж принцесса Анира постарается на славу. Жаль только, что ее дети при всем желании и законах Ф´файхаза, увы, править не смогут. У них не будет никакого права, и если наследника не станет, то правителем будет либо принц Иршан, либо вторая законная ветвь, родичи почившей леди Бьяри. Принцесса Анира не глупая, а значит уже сейчас начинается игра на самом Ф´файхаза, дабы к году прибытия наследника у нее на руках было не только дитя, но и все нити, за которые она потянет, обрубая концы правящей элите, делая их своими псами. Заулыбавшись, она направила послание по одному адресу, после чего ухмыльнулась. Если дело с императором в данный момент застопорилось, то Ф´файхаза ближе и руки там у нее гораздо длиннее.

Империя Оламу. Столичная планета.

— Император, мы уверены, что это попытка Дома Кардь׳Яр. — Проговорил мужчина с хмурым лицом. — Только у них есть такой силы связи и допуски. — Нет, Гаро, — Багзард Вехтуш, император империи Оламу, покачал головой, — нет. Это не их почерк. Убить принцессу Селену… слишком мелочно. Да и потом, для чего? — он осмотрел место преступления через «око». — Смотри, убрать принцессу — удар не по мне лично, а по всей империи. Очень странно, что били именно в неё. — Император, понимаю, что мои мысли не столь масштабны, вот только сил и наглости, как бы ни печально было, именно этот Дом имеет в достатке. — Гаро, советник императора и по совместительству тот, кто хранит его тело в безопасности, обеспокоенно пытался убедить правителя, что дело тут в играх Дома, а никак не стороннее вмешательство. — В том-то все и дело, Гаро, в том-то и дело. Понимаешь, слишком открыто направлено сомнение именно в этот Дом. — Думаете, что их так хотят подставить? — Вполне вероятно, что так и обстоят дела. Дверь в кабинет открылась и прошла симпатичная молодая женщина. Император заулыбался ей, переключая все внимание на эту очаровательную персону. — Император, советник Гаро. — По очереди поприветствовала мужчин, мягко улыбаясь самому старшему из них. — Прошу, дитя мое, присядь. — Багзард кивнул головой на пустующее место перед столом, словно для нее и подготовили его. — Благодарю. — Она расположилась, расправила юбку и перевела очень серьезный взгляд на правителя. — Думаю, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем была беседа. — Дочь моя, ты права. Все о том же, все с тем же. — Вам не стыдно? — усмехнулась она. На вопросительный взгляд отца чуть наклонила голову вбок, после чего продолжила: — Если свести все знаменатели, то напрашивающееся имя одного сильного Дома, не стоит так принижать на отсутствие ума. Желая Кардь׳Яр вас устранить, то столь явно следы в свою сторону точно не стал бы оставлять. К тому же добраться до меня, как до рычага управления вами, при том, что сам рычаг надлежало устранить, император, — она посмотрела на него особым взглядом, который разрушал иллюзию верности теории, — даже самый последний министр в министерстве Большого совета, прекрасно понимает, насколько идея провальная. Нет меня, нет рычага. — Твои мысли? — Это была атака либо более мелкого Дома, что желает рассорить имперский двор и Кардь׳Яр. Например, два Дома — Фалдо и Румар. Очень сильные в своей нише, вот только не тягаться им с Кардь׳Яр, покуда он настолько силен. Если же Дом пошатнуть, и одевший траур император, возьмет, да и начнет показывать, что да как, то у более мелких появится шанс. — Дочь моя, — Багзард покачал головой, — боюсь тут игра куда как крупнее. Ты, будучи политиком, стоишь высоко. Убери тебя, и часть имперского двора войдет в уныние. — И все же, — Селена покачала головой, — надо думать о том, что удар, направленный по нам, был обязан стать рикошетом по одному из крупных Домов, либо, — она растянула коварно губы в улыбке, — заставить рикошет работать, а настоящая цель останется под прикрытием. Император покачал головой. Не так давно его дочь чуть не убили. Вмешался воин, который лишь чудом был рядом. Вмешался, был атакован, сильно ранен и сейчас лежит на восстановлении. Увы, после таких ран, какие ему нанесли, он не сможет быть воином во всей своей силе. — Как тот воин? — спросил император. — Прекрасно. Медики говорят, что останется хромота, но жить будет. — Селена улыбнулась. — Он среагировал первым, и удар на себя принял больше, чем смог. Думала его не спасут. — Хочу поблагодарить его, дочь моя, — император осмотрел молодую женщину, в которую превратилась его малышка, — держи меня в курсе хода его лечения. — Конечно. Император, у нас назревает очередное помешательство. — Кто и что жаждет? — Багзард Вехтуш улыбнулся. — Как вы понимаете, Дома не имеют ни грамма спокойствия, и все время смотрят в сторону империи Легио. — Ну конечно же, как они упустят ту ниточку, за которую тянут столько лет. Что на этот раз? — Так как Легио, согласно просьбе Тенаара, только защищается, наши дражайшие Дома думают, что у столь древней империи силы закончились. — Селена скривила губы. — Кто напевает им о слабости такой могущественной империи, к сожалению, я не могу сказать. Но их науськивают. Причем давно и методично. — Оправдывает свое существование теория третьей стороны? — Более чем. — Селена кивнула головой. — Есть следы того, что некие Дома привечают одну очень примечательную чету. — Откуда чета? — Ивзераль. — Хех, — император заулыбался понимающей улыбкой. — Было бы удивительно, будь кто другой. Мелкие пакостники, так и не забыли своего гнилого положения. — Ну, некогда две империи прогнали их с насиженного места, — она поймала взглядом одобрительный кивок Гаро, — соответственно такую обиду они побоялись просто так забыть. А раз так, то наличие третьей стороны, как предполагает советник Гаро, я считаю обоснованным. Император только головой кивнул. Третья сторона, которая глубоко проникла в мозги привыкших к власти пердунов, родовитых и любящих свое возвышение над другими, не менее любящими власть и деньги, самый опасный враг. Оламу жрут изнутри, но извечные стычки на почве тех или иных планетарных законов, которых придерживается тот или иной род, который стоит за правящим Домом в Большом совете, очень и очень мешает увидеть полную картину происходящего. Это дает третьей стороне колоссальные просторы, дабы влиять на решения пердунов, мешая тем самым императору работать. Принцесса Селена, как политик, а также крайне умная женщина, видит достаточно, дабы понимать влияние своих ли это, или толкают в шею невидимые руки. И от этого становится еще страшнее. Империя Оламу, если уж на чистоту, то в еще более невыгодном положении, чем связанная по рукам и ногам империя Легио, давшая слово самому Тенаару, что первой бить не будет, только защищаться. Когда в Большом совете прозвучала фраза «Ослабла империя Легио, пора ее добить», Багзард был готов рассмеяться в голос. Тот, кто говорил это, играл на массу, вот только часть из старичья не поддержала малахольную идею, оставив данный вопрос на рассмотрение, после чего потеряла его в низах советов, сделав нерентабельной в плане стоимости. Виртуозно увели старики идею молодняка, так как подобная военная операция вытянула бы колоссальные средства из пердунов, а они свои капиталы терять не любят. Ведь что может предложить тот же дом Румар против титана Кардь׳Яр? А старики в Кардь׳Яр вкладывать в войну не хотят, слишком дорого нынче воевать с жестоким императором Нуоко Маин Тенануком. Уж очень затратное и опасно, как показывают последние масштабные сражения.

Империя Легио. Столица империи, планета Легио.

Это была уже вторая трагедия. Во второй раз, на сроке ровно четыре месяца, Айрана-Руми скинула ребенка. На этот раз она забеременела с разрешения, ведь император как-то проговорился, что было бы замечательно еще одного карапуза на руках подержать. И говорил он это после того, как пообщался с данной дамой. Не сказал открытым текстом, но женщины поняли его «желание» буквально. Но, вот незадача — второй раз и на том же самом сроке. Паолина ехидно проговорила: — Так и надо змее, — она сидела в кресле в компании императрицы, Леоны-Франциски и Роксаны, — мало того, что ручки свои на императора распростерла, так еще и женой стать хочет. — Вы не справедливы к ней. — Покачала головой Роксана, которая сочувствовала горю несостоявшейся матери. — А вы, леди Роксана, видели ее после того, как она скинула ребенка? Нет? — Паолина покачала головой ядовито улыбаясь, — советую посмотреть. Это не горе матери, это яд и желчь об утраченной возможности приобрести здесь статус и стать в ряд с нами! — Леди Паолина права, — подала голос Леона-Франциска. — Я была тому свидетелем. И уж горе от утраты дитя, выглядит иначе. — Да, — Ремана покачала головой, — она становится опасной. Надо что-то делать и не просто ограничивать. Как настроения в бомонде на ее счет? — Удивительно, но есть те, кто ей симпатизирует! — Паолина негодуя всплеснула руками, совершенно не как воспитанная дама. — Симпатизирует? — удивились дамы. — Вы уверены? — Ремана нахмурилась. — Абсолютно уверена. Мои глаза и уши несколько раз приносили неточные вести, но вчера видели! Видели, как некие господа уважительно ей поклонились. — Паолина усмехнулась, — и невинно заулыбались на удивленные лица проходящих мимо дам. — Так, — императрица покачала головой, — значит гарем, считает, что вотум недоверия всеми супругами императора имеет временные рамки? И что времени более чем достаточно миновало? Леди, — она заулыбалась язвительно, сидя за столиком в кругу самых приближенных женщин ближней семьи императора, — разрешаю устроить показательную сечь. Пора бы бомонду усвоить — гарем нынче не столь лоялен к лизоблюдам, которые умудряются лизать дерьмо, вместо наших рук. — Все владычицы вотчин? — поинтересовалась Леона-Франциска. — Даже леди Аише и леди Руфи? — Они в особенности. Леди Паолина, будьте готовы. Я терпеть подобного хамства не собираюсь. Или за нашу сторону, или не будет им здесь житья. Женщины заулыбались ядовитыми улыбками. Уж как пресечь бомонд, дабы распоясавшиеся и меры своей не знающие золотинки, быстренько шмыгнули по углам и не отсвечивали, именно эти властью наделенные женщины знают крайне хорошо. А уж как бомонд отреагирует, когда такого рода показательная сеча будет проведена, покажет насколько сам бомонд готов служить империи, уважает правящих женщин гарема и владычиц вотчин. Вот так и будет им впоследствии выдаваться сахар, или горький перец с солью.