Глава№12.
Закладка сработала. Кукловод, не вызывая подозрений, плавно и аккуратно вывел последнюю стадию плана на финишную прямую. У него все готово: план отхода, корабль, припасы, возможности и места лежек. Давно все готово. Осталось только самого себя вывести за пределы ненавистного Кавехтара и дело сделано. Самое трудное, это покинуть пределы дворца, а дальше ищите ветра в поле. Он аккуратно начал действовать. И ему крайне нужен тот, в чьей голове уже добирает мгновения одна из особых глубинных закладок, которую обнаружить просто нереально: кровь Маин закрывает. Имо с печатью жидких рун, как страшнейшее оружие, может преодолевать чужие печати. Так что закладку наложить на представителя семьи императора, на одного из его братьев, труда не составило. Кукловод был готов действовать. И он начал.***
Рядом с взлетным диском стоял принц Иршан. Выражение его лица было, как всегда, искривлено этой ироничной и язвительной улыбкой. Рядом с ним стоял другой принц, который смотрел в одну точку. Перед ними раскрывал свои недра небольшой корабль, который использовался чисто для грузов. Вокруг обоих принцев стояли воины, которые уже проверили все, что было нужно, а сейчас просто сопровождали обоих принцев. У них свой приказ — оставаться на месте. Оба принца взошли на борт, прошли в недра, которые закрылись надежно. Через пару минут корабль ожил сильнее, поднялся вверх и направился в сторону торгового маршрута. Их не задержали, так как позывные названы правильно, а кабина пилота не имеет больших иллюминаторов, и человека на месте управления не видно. Его там и не было. Грузовое судно, небольшое и маневренное, шло на автопилоте, а затем в один промежуток времени исчезло с радаров. Принц Согу стоял перед открытой дверью и смотрел на то, как проносятся мимо макушки деревьев. Сглотнув, он судорожно перевел дух. Действие закладки закончилось, мысли прояснились, просто так подчиняться он точно не будет. Надлежало придумать, и срочно, как спасаться. За спиной принца Согу стоял принц Иршан и кривил губы в понимающей улыбке. У него к руке был небольшой пистолет, который он направлял в затылок брата по отцовской крови. Его глаза ничего хорошего не предвещали, а обещали только смерть. — Думаешь, самый умный, Согу? — тихо спросил Иршан. — Гнать меня, как дичь, весело было? — Да нет, не самый умный, раз стою тут, а ты за моей спиной. — Согу лихорадочно обдумывал все, что только можно. В голове крутился вопрос, который покоя ему не давал. Этот вопрос затмевал другие, которые вообще могли родиться в данную минуту. По какой причине он угрожает жизни опечатанному печатью защиты? — Шагай вниз. — Приказал Иршан, прекрасно зная, что под ногами несколько десятков метров, а деревья не с самой гостеприимной кроной — все ветки торчат вверх, как свечи в подсвечнике. Очень опасное дерево, если падать на него сверху. Согу почувствовал как к голове было прижато дуло пистолета. — Авось выживешь? Ты же удачливый, поганец. Удачливый. Да, Согу был удачливый. В какой-то момент ровный и быстрый полет сотрясся воздушной ямой, которую грузовые суда не определяли заранее, как пассажирские, потому и не летали на такой высоте. Легио мир достаточно странный, и его воздушные ямы образовывались на всей сфере газа, что опоясывал планету, от биосферы и до последнего слоя смешенного с космосом. Поэтому резко вильнувший борт вправо, дернул Согу и Иршана назад в глубь своего нутра. Они рухнули не удержавшись на ногах, но уже в следующую секунду завязалась борьба. Пара выстрелов ушла в молоко, не задев внутри корабля ничего важного. Иршан, даже падая, оружие из рук не выронил, а Согу, оказавшись рядом с ним на полу, успел перехватить его руку и отвести от себя. Свободные руки и ноги могли наносить удары, прекрасно с этим справлялись, пока занятые руки, причем по одной от каждого человека, держали пистолет. Удары в живот, по ногам, головой в голову — они знатно лупасили друг друга. Все же тренированные оба, так что избиение младенца не превалировало ни для одного из них. Удалось подцепить ногу Согу и Иршан сумел завалить его на пол, покатились немного ближе к выходу, так как борт опять тряхнуло болтанкой. Из-за борьбы, которая длилась пару минут, никто из них уже знать не знал, где они летят, так как корабль ощутимо набирал скорость. В какой-то момент пистолет отлетел от точного удара по пальцам, после этого драка перешла на новый уровень. Они умудрились откатиться чуть подальше друг от друга, вскочить на ноги и оказаться достаточно далеко от лежавшего пистолета. Собрав руки в базовом положении, встав в стойку, два брата замерли напряженно ожидая действий от друг друга. Они не юнцы, давно уже миновало то время. Оба мужчины, оба имеют наследников, оба слишком любят жить. Вот только один кукловод, а второй его жертва, но каждый жаждет жить. Что Иршан, что Согу прошли боевую подготовку, а также вели тренировки. Изначально Иршан уступает Согу в росте и комплекции, но его оппонент проигрывает в скорости движений и реагировании в момент боя. Он хорош в делах министерства и бомонда, голова варит лучше, чем у сына леди Бьяри, но в бою хуже. И он это знает. Вот только силы у Согу больше, чем у Иршана, и это уравновешивает их. Всегда уравнивало. Сошлись, доставая друг друга, делая блоки, обманные маневры, кружа по кругу, отскакивая в сторону. Будь у Иршана нож, или у Согу кастет, все было бы кончено для одного из них. Новая болтанка сделала подлянку и Согу не устоял, а Иршан воспользовавшись, завалил его на пол, вжав в него своим весом. Умудрился усесться сверху и вдавить руками горло. Захрипев, Согу дергался, стараясь сбросить его с себя. Не получалось. Его душил собственный брат, а по сути враг номер один. Согу был всегда удачлив. Всегда. Вот и на этот раз ему очень повезло. Болтанка была гораздо сильнее и судно вильнуло, сломав какую-то ветку по пути. Щепки от нее, как из пушки врезались в бок Иршана, который вздрогнул и невольно ослабил хватку, а Согу в этот момент поддал телом из последних сил. Брата смело с него, а при попытке вернуться, выставленные ноги вперед ударили в тут же выставленный блок руками. Удар пришелся одновременно на повторную болтанку, и Иршана вышвырнуло из открытой двери грузового отсека. Последним, что увидел Согу, так это удивленный и еще ничего не осознавший взгляд брата. Хрипя, он из последних сил рванул в сторону кабины пилота, где сияла красная тревожная подсветка. Это какой-то дебил поставил на автопилот временной маркер. Едва успев, прыгнув в кресло, перехватив пульт управления на себя, вильнул бортом вправо, так как перед ним виднелся многовековой ствол толстенного дерева. Врезаться в него носом на таком судне, это что комаром попытаться стекло прокусить. Послушное судно ушло с линии удара, вильнуло еще несколько раз, после чего по кабине пилота послалось облегченное: Авось выживешь? Ты же удачливый, поганец… — И засмеялся с еще большим огромным облегчением. — Блядь, я удачливый поганец! Да!***
Ремана, как императрица и первая во власти женщина в гареме, принимала на своей территории гостей. Не только супруги императора, но и его сестры, а также вдовы почившего предшественника. В этот список попали также и гостившие по приглашению на празднество весны дамы, что были в ссылке и опале. Леди Мальмия была со своими двумя дочерьми — принцессой Софи и принцессой Тикой. Рядом с ними сидела третья из дочерей принцесса Чамель. Сестры, после всего случившегося и долгого расставания, без права на встречи, были неразлучны. Леди Мальмия, пожив вдали от треволнений, сейчас смотрела на ссылку, как на манну небесную. Ей уже рассказали, как и что тут делалось, сколько всего пережило семейство Маин. Конечно же, многие вещи знала, как и вся империя, но личная беседа давала гораздо больше подробностей. И она, исходя из остывшей обиды на ссылку, сумела для себя вынести решение: ну и хвала Богам, что сослали! Принцесса Тея, коей было запрещено и близко приближаться к Легио без супруга, да и вообще приближаться хоть в каком-либо качестве к звездной системе столицы, в данный момент тоже была здесь. С великого барского плеча выданное разрешение самим Тенааром, которое позволяло принцессе находиться в Кавехтаре, разрешило оной даме вновь войти на его территорию. У принцессы за годы отсутствия родилось двое прекрасных малышей, которые остались дома. Как бы Тея не хотела с ними расставаться, но рисковать малышами в этом месте все же не отважилась. Она прекрасно знала, как и чем можно поддеть ее персону, и уж лучше она будет сама получать по голове, чем ее дети. Что уж говорить, повзрослела, немного поумнела. Зала, где сидели дамы, причем все члены ближней семьи с женской половины, исключая сестер от наложниц, но включая сестер и вдов почившего императора, вошел веселый и улыбавшийся принц Эльмир. Раздав почести приветствия всем леди, подошел к сестре, с которой некоторое время назад расстался из-за надобности зайти к господину Тенаару со своей молодой супругой. — Сестрица, — улыбаясь он присел рядом, — так вы мне и не рассказали, что же такого чудного выдумали ваши прелестные сыновья! — Братец, это просто неописуемо! — покачала головой принцесса Тея. — Если вам начать рассказывать, то и вечера не хватит. — Сделала жест рукой раскрывая ладонь, собрав пальцы вместе и как бы отталкивая что-то от себя немного вверх. Это был жест принятый в ее новом доме, как подчеркнутое весомости ее слов. — Ну, я более никуда не тороплюсь. — Эльмир вздернул голову и улыбнулся шкодливой улыбкой. — Все реверансы розданы, запятые расставлены и на весь остаток дня я весь в вашем распоряжении. — Вы, наверное, шутите, принц Эльмир, — леди Эльмеша покачала головой, — что бы вас, мэтра министерства и в полном покое оставили до вечера? — Леди Эльмеша, — принц повернулся к даме и прижал руку к груди, — как вам известно, в последнее время я десятой дорогой оббегал нутро бомонда: дела, заботы, хлопоты. — Да, бомонд скучает по вашему обществу. — Кивнула головой женщина. — Вы правы, принц, бомонд вы в последние месяцы не жаловали своим вниманием. Грусть, тоска, печаль овладели им до корня. — Так вот, леди Эльмеша, о чем я и говорю, — он хитро заулыбался, — все настолько привыкли к моему извечно занятому и скоростному бегу по министерским коридорам, что нынче спрятаться от страждущих я могу только в бомонде. Искать меня здесь еще двое суток никто не додумается. В ответ взрыв смеха, не ярый, не громкий, но идущий от всех дам. Несколько минут они посмеивались, перебирая несколько слов в разных вариантах и некоторые дамы припоминали, как тот или иной деятель министерства искавши принца по бомонду, уходил в расстроенных чувствах. Как итог, настроение было поднято у всех, а леди Тея рассказала, что же такого сделали ее сыновья, из-за чего ее супруг рвал на голове волосы. — Меня терзают смутные сомнения, брат мой. — Тея осмотрела лицо принца и его горящие азартным огнем глаза. — Уж не в предвкушении ли вы? — она лукаво улыбнулась. — Да, — Эльмир кивнул головой. — Не долог тот день, когда одна леди подарит мне наследника. Вы правы, я в предвкушении. — Брат, я думала вы никогда не решитесь на женитьбу. — Покачала головой леди Анира. — Сколько лет, сколько аммапу-фавориток, а ни одного серьезного увлечения. — Аммапу для того и создано, чтобы дарить наслаждение, а не для поиска супруги. — Эльмир покачал головой. — Среди тех дам, увы, но я не стал бы и под страхом смерти искать благоверную. — И чем же не по нраву вам сии дамы? — спросила леди Анира. — Карьеристки. — Пожал плечами принц, припечатывая ярлык на массу дам бомонда. — В моей семье будет только один карьерист и другого не нужно. — А вы, как оказалось, еще и ревнивы, братец. — Леди Альма засмеялась, остальные тоже не скрыли улыбки. — Ну что вы, леди! — притворно округлил глаза от ужаса. — Это голословное обвинение! Все чисто из соображения сохранить безмятежную улыбку леди Патриции и мои нервные клетки! В ответ смешки, несколько заковыристых вопросов, несколько вызовов на словесную дуэль. Эльмир веселил дам, и настолько увлек, что они и не заметили, как миновало полтора часа. — Дамы, — принц осмотрел всех, — вы столь виртуозно обложили меня минами, что и шагу ступить не могу. Позвольте же мне выйти из столь щекотливого положения с достоинством! — с веселыми глазами взмолился принц. — С достоинством? — заулыбались дамы, а со стороны бы показалось, как стая кошек обходит полукругом бедную и трясущуюся мышку. — Да. У вас так виртуозно получается, что я даже теряюсь и каждый мой словесный ход уже рассмотрен вами, а я лишь до него додумался. — Он покачал головой. — Право слово, леди, вы столь же виртуозны в словах, сколь министры в делах. — Брат, уж кто бы восхвалял наши речи, — покачала головой принцесса Нерис. — Слышали мы, как те же министры, что ищут вас повсюду, лестно отзываются о вашем умении речами жонглировать. — Сестрица, будьте снисходительны. — Эльмир прижал руку к груди. — Я ведь столько лет учился у вас, у леди Мальмии, матушки, что мне было бы истинно стыдно не уметь подобного. — Право слово, братец, — рассмеялась леди Тея, — вы оказались гораздо более смышленым учеником, чем ваша бедная сестра. — Она покачала головой. — Будь у меня хоть толика вашей сообразительности, не свалилось бы на мою голову ни бед, ни жила бы я столь далеко. — И тут же спохватилась, — вот видите! Я опять кликаю на голову свою! — Сестра, — Эльмир взял ее ладонь в свои руки и поцеловал пальцы, — да будет вам известно — все что ни делается, все к лучшему. Вот и господин сменил гнев на милость. Вот и вы вновь с нами. Не нужно грусти. Давайте лучше сыграем в игру! — В какую? — загорелись глаза у Теи, которая в данный момент уже поняла, что ляпнула, не подумав, и это может отразиться на ней, опять. — Есть одна очень увлекательная игра. — Эльмир отпустил ее руку. — В этой игре, попрошу поучаствовать всех дам. — Он заулыбался коварно, — много, очень много в ней слов и надлежит выкручиваться. — Хм? — леди Альма даже вся подобралась. — И что же это за игра такая? Уж ни гаремные ли будни? — О, нет, сестрица Альма, — покачал головой Эльмир, — это другого рода игра. Не скрою, она очень похожа на будни гарема, но в ней смесь и министерских страстей, и расследования, и стражи с преступниками. — Монополия! — захлопала в ладоши леди Тея. — Вы знаете? Откуда? Неужели вы прочли мои мысли?! — деланно удивился принц, вновь прижав руку к груди. — Супруг некогда, если память не подводит, то где-то с года полтора назад, привез ее. — Она вздернула носик. — Из ста партий я была в выигрыше более чем в двух третьих. Остальное было даровано детям, — принцесса ухмыльнулась, — тогда как супругу не удалось провести ни меня, ни наших прекрасных малышей. — Тогда, леди Тея, я рассчитываю на вашу превосходную игру! — Эльмир хлопнул в ладоши. В залу, где сидели дамы и принц, вошел слуга, который нес на разносе игровые принадлежности. Тут же несколько слуг, коих позвали, составили почти в центре залы несколько круглых столиков, стулья, разложили маски. Вместе с выходящими из залы слугами в нее вошла пара, под руку державшаяся — леди Сесилия и принц Ильмар. — Оу! — Сесилия заблестела глазами, когда рассмотрела, что готовится. — Никак это новомодная игра из старых былин? — Леди Сесилия, вы спасёте наше бедственное положение! — Эльмир заулыбался. — У нас как раз для равного счета не хватает одного игрока и ведущего. — Ни за какие блага мира не стану ведущей. — Леди Сесилия хищно осмотрела столики и стулья. — Я только игрок и никак иначе! — припечатала она. — Как вам будет угодно. — Принц тут же пригласил ее присесть. — Брат, — Ильмар сощурился, — уж не мне ли ты участь ведущего отвел? — Эм, — младший усмехнулся на столь же алчный взгляд брата. — Молодые люди, — леди Эльмеша заулыбавшись, подошла к замершим принцам, — могу ли предложить свою кандидатуру? — Вы спасете положение! У вас золотое сердце, леди Эльмеша! — притворно изображая из себя благодарного несчастного, Эльмир пригласил всех дам за «стол». — Каковы правила? — леди осмотрела принадлежности для ведущего, стрельнула глазами по предложившему игру. — Все стандартно. — Эльмир осмотрел всех. — Нас тут равное число участников, из них четверо, это преступники. Один главарь и три фигуры. Есть также один призрак, который и не за ваших и не за наших, сам за себя. Два блюстителя закона: страж и ищейка. Все остальные мирное население, ну а в нашем случае — предприниматели. — Принц заулыбался. — Перед вами лист-планшеты, а вот тут, — он ткнул пальцем в пустое пространство место между столиками, которые расставили кругом, — наша территория. Согласно правилам, здесь несколько разных фигур: колонии, караван, пиратский флот, флот блюстителя, одиночный корабль-ищейка и невидимка от призрака. — И что мы должны делать со всеми этими фигурами? — спросила принцесса Фая, Духовная Дочь Тенаара. — Да тут все просто! — леди Тея заулыбалась. — Игра напоминает смесь игры-стратегии и смешанная с мафией стандартной психологически-логической и интеллектуальной игрой, где главное это блеф, смекалка, тактика и честные-честные глаза. — Правильно, дорогая сестра. Вы абсолютно правы. Начнем с первого: все одевают маски, дальше на ваши лист-планшеты придет первое письмо, в котором будет ваша фигура. Молча смотрим, не выкрикиваем, даже не шепчем. Дальше, согласно правилам, тот, кто стал главарем преступников снимает маску, остальные нет. Оставшиеся три преступника поднимают руку, дабы главарь увидел своих и наметил первый выстрел. За ним голову поднимает страж, после него ищейка. Страж отмечает на своем планшете того, кому дает защиту, а ищейка ставит первый маркер проверки. У Призрака есть право через круг задать вопрос ведущему кто ищейка. Призрака может убить барон, может защитить страж, но не может найти ищейка. Сам Призрак через три круга может убить или защитить того, кого хочет. Для этого он видит кто отмечен красным маркером. После получения карт все снимают маски и делают первый ход. К каждому на планшет будет прислан порядковый номер, который не соответствует номеру игрока за нашим столом. Каждый делает свой ход, а система показывает, что и куда движется внутри этого пространства. — Он указал рукой на дымку перед ними. — Как только ходы сделаны, фигуры начнут движение, ну а мы, — Эльмир заулыбался, — начнем беседу. При этом, начиная с первого игрока до движения фигуры, будет речь, затем фигура. Когда круг завершится, первый убитый и первый защищенный окрасятся в цвета красного и зеленого. Для этого нам нужны эти браслеты, — показал белую пластиковую ленточку. — Ночью, на первом круге, босс и его подчиненные знакомятся. И, согласно начатому движению по карте объектов, выстраивают тактику на выстрелы в течение трех кругов. За ними знакомятся страж и ищейка. Договариваются кого проверяют, кому щит накладывают, но на один круг. И так до выбывания. Выигрыш за преступниками засчитывается, если их на одного больше, чем порядочных. За предпринимателями выигрыш будет, если всех преступников найдут. Или в квартет попадет один преступник и оба блюстителя закона. Если же преступников и блюстителей останется поровну, то партия считается ничьей и карты вскрываются. — Занятно. — Улыбнулась леди Эльмеша, которая внимательно слушала правила, ведь ей предстояло вести игру. — Итак, если леди Эльмеша готова, — Эльмир повел рукой, давая всем право рассесться так, как они того хотят. Дамы и два кавалера заняли свои места. Каждый из них взял в руки маску и планшетный лист. По сигналу леди Эльмеши и ее касанием пальца в пиктограмму игры, которая тут же запустила голограмму космоса с проявляющимися фигурами игрового контента, игра началась: территории, корабли, маркеры плохих и хороших. Голограмма от центра в виде шара отделилась плоской лентой, которая опоясала шар, раздалась в ширь и чуть опустилась вниз, чтобы выглядеть как монитор для каждого игрока. На нем отобразилось меню с маркерами, вид вбрасываемых костей и статистика по объектам и боевым единицам. Монополия и Мафия в одном лице. Эльмеша заулыбавшись с хитринкой в глазах, проговорила: — Начнем по левую руку от меня. Леди Альма, прошу, снимите повязку и посмотрите, что вам прислали в письме от злодейки Судьбы. Альма отстранила маску от лица, перевернула планшет и нажала пальцем на пиктограмму сообщения. Ее попросили одеть маску и передать эстафету дальше. Когда круг был закончен, причем его завершала леди Сесилия, ведущая леди Эльмеша попросила снять маску барон-злодея. Маску снял Ильмар. Зыркнув глазами, замер ожидая команды посмотреть на тех, кто будет его соратниками. По просьбе ведущего руки подняли три дамы: леди Мальмия, леди Анира и принцесса Фая. Леди Эльмеша посмотрела на Ильмара и тот кивнул головой, что мол все, запомнил, сделал первый ход ткнув пальцем в номер на планшете. Все разбойники опустили руки, и их барон одел маску. Поднял голову Эльмир, осмотрел круг из восемнадцати женщин и одного мужчины. Пройдясь глазами, как и Ильмар, в слепую ткнул пальцем на лист-планшете, делая слепой выбор подзащитного, после чего одел на лицо маску. За ними голову подняла ищейка в лице принцессы Розы. Она осмотрела всех и также вывела первый запрос на поиск преступников. Также, как и барон-злодей со стражем, сделала первый запрос, но ей ответили сразу. Указав жестом на леди Альму, получив отрицательный кивок, улыбнулась и одела маску. Последней руку подняла леди Аише, которой досталась роль призрака. У нее было, согласно правилам, через круг искать ищейку и через три круга убить или спасти кого-либо. Объявив наступление дня, леди Эльмеша сообщила всем, чтобы они взяли в руки планшет-листы, приготовились к первой жеребьевке, при которой каждому из игроков будет присужден один порядковый номер на этот круг. Присуждают его брошенные кости, которые видны всем на голографическом табло перед ними. На том самом, который парит кольцом вокруг шара с изображением космоса и фигур с маркерами. Кости бросает леди Эльмеша. При каждом броске показывается число на костях и порядковый номер. Когда все двадцать раз были вброшены, на планшет листы отправилось одновременно число ходов по специальным клеткам-секторам. Игроки молча сделали свои ходы, после чего начиная с правой стороны, где сидела леди Сесилия, начались приветственные дебаты. С каждым новым словом, что произносил разговаривающий, после его окончания речи ровно на полторы минуты или короче, на игровом поле начиналось движение фигур. Было много смеха, когда проговорившая о мире во всем мире принцесса Фая закончила свою речь и тут на игровом поле сошлось два флота и передралось в минутном сражении. При этом это были явно ни ее фигуры, так как порядок ходов соответствовал порядковому номеру выступающего, а вот сами ходы были сделаны совершенно другим человеком. Как только закончились дебаты, где смех и язвительные замечания по поводу «мир во всем мире, и да здравствует кровопролитие!» перемежались между собой, началась самая волнительная часть данного круга: кто убит, кто защищен. О том, кого проверяли никто не будет знать, кроме стража и ищейки. Для данного действа все подняли руку с браслетом вверх и тот, у кого был красный маркер покидал игру, а у кого зеленый, получал иммунитет на следующий выстрел. «Убили» принцессу Тику, а озеленили леди Софи. Согласно правилам, принцесса Тика отодвинулась со стулом чуть назад, как бы покидая зону игрового поля. При этом на момент ночи она также закрывала повязкой глаза, дабы не выдавать игроков своей реакцией. Круг начался, барон-злодей и три его приспешника встретились. Жестикулировали азартно, много и мимикой говорили больше, чем когда-либо словами. Леди Эльмеша посмеивалась потихонечку, ожидая, когда полторы минуты закончатся. За ними головы подняли страж и ищейка. Роза тут же показала номер леди Альмы сообщая, что проверена и она точно красная. Страж кивнул головой, после чего они переговорили кого проверить, кого защитить. Следующей под подозрение попала леди Паолина, а защиту поставили леди Руфи. И вот опять сделаны выстрелы-щиты-проверки, маски сняты, кости брошены, фигуры распределены и продолжились разговоры, обвинения, лесть, наезды. Практически два часа ушло на партию. Смеха, довольства, наслаждения от общения и жонглирования словами, шпильками, замечаниями, было очень много. В итоге от столь веселого стола отделилось несколько человек, оставив ровно половину игроков и присоединившийся к ним новенький в лице принца Клави. Он сел за стол, а Эльмир на место ведущего. Итак, за столом остались: леди Сесилия и леди Мальмия; принцы — Клави, Ильмар и Эльмир; принцессы — Тея, Тика, Чамель, Софи, Нерис и Альма. Правила игры упростились, так как людей стало намного меньше. Трем игрокам была дана красная карта преступника, а остальным кроме одного, обычная карта. Шерифом стал принц Клави, боссом мафии принцесса Нерис, ее помощниками принцесса Тея и принцесса Софи. Здесь игра пошла лишь на словах. Парировали, ругались, смеялись. Чуть легче, когда голова не забита еще и стратегией своего очередного хода, и быстрее закончился круг. Мафию нашли, причем шерифу удалось убедить настроенных против него Ильмара и леди Сесилию, чем поставили шах и мат вредителю. — Как, оказывается, — задумчиво проговорил Эльмир, — символично закончилась игра. Не правда ли, принцесса Нерис? — и посмотрел на нее злым и колючим взглядом. — Братишка, что-то вы совсем устали. — Покачала она головой. — Нужно завершать игры, пора на покой. У вас усталый взгляд. — Вы правы, принцесса Нерис, усталый. — Эльмир покачал головой и усмехнулся. — Я устал от вранья, от ножей в спину, от яда. — Его колючий взгляд смотрел только на нее и ни на кого более. — Принцесса Нерис права, — вздохнула леди Мальмия, ощущая странные нотки, слыша его тон и не понимая, что на него нашло, — пора бы завершать… — Леди Мальмия, скажите, вы знаете эту женщину? — Эльмир посмотрел в глаза вдове своего отца. — Что? — Мальмия удивленно уставилась на него. — Как же мне не знать принцессу Нерис? Принц Эльмир, что на тебя нашло? — Нашло. — Усмехнулся Эльмир. — Леди Мальмия, а если я вам скажу, что ваши обе дочери, те что получили прощение господина Тенаара спустя столько лет, не переступили бы черту дозволенного, если бы не эта женщина. Как вы тогда посмотрите на нее? — Что за вздор! — возмутилась леди Мальмия. — Эльмир! Я всякого повидала, но, чтобы вот, так ты голословно обвинял сестру? — леди Альма возмутилась не меньше леди Мальмии. — Голословно? — принц улыбнулся. — Леди Альма, а если вы узнаете, что по приказу этой женщины, больше шести лет вашу матушку травили и просаживали ее сердце? — Брат, не пугай меня. — Она ошарашенно перевела взгляд на побледневшую Нерис. — Сестра? — Никогда и никому не желала зла, — Нерис сглотнула и по ее щекам прокатились слезы, голос задрожал. — И вот дожила. Обвиняют в убийстве собственной матери. Не ожидала. — Она плавно встала с места. — Никак не ожидала, принц Эльмир. Чтобы вы, да так правдоподобно лгали. — Сидеть! — рыкнул Эльмир и принцессу Нерис заставили рухнуть на стул два проявившихся стража. — Я лгу? — сощурился он. — А они кто? — щелкнул пальцами и тут же рядом с сидевшими проявились несколько стражей, что держали в руках трех охранников. — Это чьи тени? — посмотрел на нее в упор. — Да как ты смеешь так со мной поступать?! — возмутилась Нерис. — Что я сделала тебе такого, что ты обвиняешь меня в измене?! Или ты сам тот, кто сделал то, о чем мне в вину поставил? Так и знай Эльмир, я не стану покорно голову склонять, как делала это все эти годы! Я пойду к императору и потребую расследования в твое лицо! — Расследование?! — поднялся на ноги Эльмир. — Император уже провел расследование. И его итоги я сейчас передаю всем тем, кто пострадал от твоих злодеяний гораздо больше, чем остальные. Двери открылись и вошла ничего не понимающая леди Анира в сопровождении стражей. Не так давно отправилась перевести дух, но вот ее вернули. Войдя, она удивленно замерла, видя и ощущая, как накалена обстановка. — О! Принцесса Анира, добро пожаловать в наше скромное разбирательство. А где принц Иршан? — Уехал вместе с принцем Согу, дело неотложное появилось. — Леди Анира подошла, подманенная младшим братом и осмотрела встревоженные лица. При этом не стала делать замечания, что ее титул замужней дамы был им опущен. — А что происходит? — Происходит то, сестричка, — Эльмир хищно улыбнулся, — что мы наконец-то нашли нашу крысу. — Нашли? — она даже больше воздуха в легкие набрала. — Кто? — с шумом выдохнула. — А познакомься — Найнера Шумхар. — Вскинул руку, перевернув ладонью вверх в сторону замершей, растревоженной и сидевшей на стуле Нерис. — Кто? — за «столом» замерло казалось само время. — Агент империи Оламу. Некогда, в один из неприятных моментов, когда несколько принцесс были в путешествии, вместе с матерями, на корабле разыгралась эпидемия. — Эльмир заулыбался акулой, — и в ней, как сообщали врачи, не умерло ни одной принцессы. Вот только это не правда. — Его лицо вновь стало предельно серьезным. — Измененные генными стимуляторами, два агента империи Оламу, заняли место двух молодых принцесс. Бедняжка Нерис, и ее сестра-подруга Ильрикуна-Мари. — Рику? — выдохнула леди Анира, слушая его и еще не осознавая всего, что именно несут его слова. — Да. Рику. Агент Оламу. Ведь это правда, Найнера? — Эльмир усмехнулся и ласково добавил, — в данную минуту все твои пешки, все твои фигуры, все люди в видимости и невидимости, все до единого подверглись аресту. — Он усмехнулся. — А браслетик, что на ручке у тебя, он качественно заглушил все входящие сообщения. Их оперативно собрали в штабе противодействия крысе, коей ты и являешься, и в данный момент истеричные призывы «госпожи» прочитываются и перечитываются. — Ты бредишь! На кого ты работаешь? — Нерис дернулась в руках стражей. — Я дала клятву! Не будь я дочерью императора Норанто и леди Жаннет Тинаи Жаймас, меня бы тотчас же испепелило от ярости Храма! Эльмир, не смей меня оговаривать! — Клятву? — вкрадчиво спросил принц. — Ты главного в ней не сказала, поэтому она и не имеет силы: я принцесса Нерис. Ты ведь не говорила о себе, ты сказала, что принцесса Нерис не предавала семью, империю, императора. А это ведь основа. — Ты забываешься! — прорычала Нерис, дернувшись в руках стражей. — Исковеркать слова клятвы я не могла чисто физически! Чего ты добиваешься? На мою голову положить все грехи предателя? Не дождешься! Отпустите меня! — попыталась встать, но не смогла. Слитным движением со стула и до сидевшей дамы шагнул принц Клави. Мгновенно его рука вцепилась в ее горло. Молча и с ледяной яростной уверенностью он сдавливал пальцы. Женщину отпустили, ее пальцы тут же впились в его ладонь и пытались отодрать от себя. Минута, другая и вот Клави получает в живот ударом кулака, да такого, что невольно морщится и разжимает пальцы. Нерис падает на стул, хватая ртом воздух, судорожно всхлипывая, покрывшись липким потом от осознания того, что была на волосок от смерти. — Никогда в руке моей сестры столько силы не было. — Клави покачала головой. — Твой удар прошел через энергетический щит и сделал больно. Знаешь кто способен пройти через модифицированный личный щит брюшной полости только одним ударом кулака? — Спросил и тут же ответил: — Воин фильб. У тебя, как у принцессы, нет усиливающей тело печати. Как ты смогла пробить его? — Клави поднял руку и активировал в видимый диапазон щит, нанесенный на тело и отступив на шаг, показал всем. — Как хрупкая Нерис могла ударить меня в боевую модель щита и пробить его? — И ты будешь отпираться дальше? — Эльмир усмехнулся. — Здесь все люди, которым ты и Рику непосредственно прямым ударом нанесла вред. Леди Бьяри один раз разрешила дочери зайти в систему ее стола, как владычице и тут же получила десяток закладок. Они привели даму к самоубийству и нас к ложному ее обвинению. И та история с поломкой стола — все дело рук Рику. Как и атака на Наследного Принца в его путешествии с нейролитиком в обнимку. — Эльмир покачал головой. — А вот наша дражайшая леди Нерис качественно травила и стравливала всех и вся. Боевыми заведовала Рику, а ты нет, ты тихой мышкой. Травила женщину, что тебя дочерью именовала, напела Софи и Тее своеволие и непокорность правилам приличия. Вместе с Рику передавала данные о передвижениях печать несущих принцев, отправку принцесс под венец. Шан ведь под тобой ходил. Да и Ревву тоже. Круг из женщин семьи сидел тихо, едва дыша. Никто не мог и помыслить, что предателем окажется принцесса Нерис. Да еще и не она сама, а под ее личиной столько лет живший агент. Поверить в то, что эта леди до мозга костей и неумеха в играх, даже между своими свитскими, на самом деле стравливала внутри империи и семьи практически всех… Такое в голове не укладывается. — Знаешь, что самое сладкое? — Эльмир заулыбался, — мы нашли вас всех. И тебя, и звено между вами, и того, на кого никто не подумал ни разу. Кукловода нашли, сестренка. — И так ехидно заулыбался, что сомнений в правдивости его слов ни у кого не осталось. Женщина, еще несколько минут назад отзывающаяся на имя Нерис, подняла на него глаза, отойдя от спазмов удушения и прокашлявшись, усмехнулась головой покачав: — Доволен, да? — Да. — Искренне ответил и согласился с вопросом принц Эльмир, потому что больше играть роль братика не нужно, пытаться не свернуть ей шею в тихом уголочке, тоже не нужно. Ее итак скоро прощупают, проверят, просветят и на все вопросы ответы получат. — И как давно знаешь? — она уже догадывалась, так как стоявшие на коленях ее тени, безвольные, как куклы, те самые, которые умерли на том корабле и были объявлены противником, который корабль испортил. — Ваше маленькое приключение с поломанным кораблем, думаешь так просто было? — Ха, понятно. — Она покачала головой, показывая себя с другой стороны, с которой они никогда и не видели ее — хладнокровная, надменная, ехидная. — В тот день тебя изымали. Но… — Эльмир раскинул руки и сказал, — господин Тенаар попросил оставить тебя на свободе, ибо кукловода он изловит сам. И сегодня дал приказ, что вас надо брать. Раз и за раз. В комнате, где была семья императора, стояли на коленях тени «принцессы Нерис» и вошли стражи, поднялось негодование. Леди Сесилия и леди Альма успели даже поцарапать ненавистную стерву, которая лишила их дорогих сердцу людей. Больше не позволили, ибо ее ждал Кавехтар. В залу вошел доктор, просканировал тело, ухмыльнулся и поставил антидот. Когда женщина поняла, что умереть ей не удастся, начала вырываться, пытаться что-то сделать, но стражи на то и стражи, что до недр Кавехтара и дознавателя доставят ее живой и даже невредимой. В зале же полились слезы. Безучастными никто не остался, а доктор Кива, вездесущий доктор Кива помог им как мог. Настоечка, капельки, таблеточки — все, чем могла порадовать старая, добрая фармацевтика.***
Она пришла рано утром. Пока все спали. Изра и Вальма, проигнорировав покой господ, ворвались в покои и разбудили их. Тенаар, впервые за годы службы этих женщин, встревожился. — Что такое? — сонно спросил император, зевая через слово. — Не знаю. — Сато быстро соскочил с постели, после чего принял на плечи халат и стремительно пошел из спальни. Император, практически моментально проснулся и поднялся следом. Ему халата не предлагали, да и он не стал его надевать — рубахи и штаны истинно удобные вещи! Последовав за супругом, он замер ошеломленно. Перед ним была картина рыдающей дамы в объятиях Сато. Кто она такая, видно было плохо, но император отмер и подошел ближе. — Уложите ее, — приказал Тенаар и даму отвернули от императора раньше, чем он смог увидеть лицо. — Сато, что случилось? В ответ супруг покочал головой. И это покачивание ничего хорошего не предвещало. — Мне нужно съездить кое-куда. — Он посмотрел на императора, который нахмурился. — Шао, — заулыбался и лисой юркнул к нему, прижался всем телом, заглянул в глаза. — Шао, отпусти. Не гневайся. Это надо сделать. — Куда ты собрался? — Я нашел источник черноты. И главную фигуру. — Кто? — Нет, — приложив ладони к его губам, покачав головой, Тенаар прикрыл глаза. — Дай с этим делом разобраться мне самому. Ты не сможешь. В ответ нахмуренные брови. — Шао, — зашептал супруг, — не гневайся, до обеда я вернусь. Ступай, поспи еще немного, потом будут хлопоты. — Если ты попытаешься сбежать! — рыкнул император. — Нет, не попытаюсь. — Обняв его крепко, Сато заглянул в глаза. — Добегался, ведь так? — Да. — Кивнул головой император. — Я не далеко. К обеду вернусь. — Хорошо. — Люблю тебя, — потянувшись губами к губам получил продолжение своего движения в соприкосновении и страсти в одном только поцелуе.***
В этом здании он был второй раз за все годы своего становления Тенааром. Медленно шагая в сторону покоев, осматривая линии силовых полей, эмоциональный слепок выплеска и едва покачивал головой. Приняв себя как Тенаар, даровав Стражу свою нишу, разделив до конца жизни семью и Шао, Сато теперь отчетливо видел и ощущал намного больше, чем имо и даже раса фильб. Оставив охрану и слуг за порогом этого дома, Тенаар прошел к самим дверям, за которыми находится тот человек, который способен влиять на любого, кто оказывается в зоне его интереса. Стражей перед дверью не было. Теперь Сато видел, что здесь нет никого, что это только иллюзия, навеянная и реально осязаема, если допускаешь ее осознание. Легко толкнув створку, он вошел в залу, центральную гостевую залу, где некогда был красивый интерьер, стояла мебель, ходили слуги, даже врач присутствовал. Сейчас же перед ним предстала иная картина. Страшная. Нереальная. Огромная комната была заросшая колючими кустами, образующими вокруг мебели, что сгнила и превращалась в труху, ядовитую подушку из своих веток и острых шипов, редких листочков. Окна не застеклены, выбиты. По полу кроме растущей травы и колючек, было битое стекло, наносы земли, трещины, переходящие с него на стены, потолок обвалился в двух местах и оттуда свисали ядовитые лианы. В одном из углов комнаты, опутанный корягами и слегка подвешенный над полом, находился ссохшийся труп. Одежда, все еще узнаваемая, говорила о том, что это женщина, служанка. Тенаар помнил ее лицо, когда впервые был здесь — образ являли ему, как и всем остальным. — О, гость. — Раздался скрипучий голос сбоку, оттуда, где все еще стояло кресло, и то только благодаря растущему из угла сильно ветвящемуся кусту. Плавно развернувшись, Сато увидел ее, леди Урсун. Старуха, сухая фигура, седые волосы, растрепанная прическа и платье мятое, местами в непонятных пятнах. От былого блеска и роскоши, в которых она предстала впервые перед ним, ни следа не осталось. На лице печать усталости, горя и вселенской тоски. В глазах толика разума, но в большей степени Хаос Безумия. — Добрый День, леди Урсун. — Мягко проговорил Сато, глядя на женщину, источник всех проблем. Женщина посмотрела на него пристально, леденящим незащищенную душу взглядом и осеклась. Ее веяние не прошло дальше защиты, что не увидеть, не почуять, но осознать в момент атаки. — Странен гость, пришедший к нам. — Она плавно встала и повела руками, активируя тени, призрачных слуг. Сато стоял и смотрел на женщину, что овладела силой Духовной Матери, но не смогла удержать свою сущность в узде и позволила расслоиться своему я по просторам силы. Не справилась она, не смогла выдержать силу своей печати, посему обезумела, посему больше не та женщина, что принимала суть печати. — Какой странный гость, — наклонив голову на бок, женщина повела рукой применяя все больше и больше своих сил. — Сильный, стойкий… тем паче станешь идеальным… — Мне жаль тебя, мать, потерявшая сына. — Покачав головой, Сато медленно отвел от себя летящие флюиды сил, вздохнул. — Прости, но я не буду твоим инструментом. Женщина нахмурилась, дернула головой швырнув в его лицо мощный сгусток и изумленно уставилась на то, как посланное обтекло фигуру, медленно идущую к ней, и полетело дальше, опаляя все живое. — Кто ты? — хриплым голосом спросила она. — Тенаар. — Мягко назвался Сато. — Нет, ты не Тенаар. Я его видела. — На лице заиграла безумная улыбка, смешанная с ностальгией, тоской, возможно даже проблеском памяти. — Такой же, как и все остальные. Глупый, слишком юный, самодовольный и ничего не знает, не ведает. Он был здесь и ничего не увидел. Ты же видишь, слышишь и тебя не касается сила. Кто ты? — Тенаар. — Сато подошел к женщине и заглянул в ее глаза. — Я Тенаар, и это мое второе посещение вашего дома. — Дом… — протянула она слово, покачала головой, — мой дом был разрушен много лет назад. Это место моя тюрьма. Сато остановился перед ней в полутора метрах. Влияние женщины ослабло, как только она ощутила, что ничего не может с ним сделать. — Зачем ты пришел сюда? — К вам. — Зачем? Соскучился? — хитринка в глазах и улыбка скрасили старческое лицо, преображая его, делая из полоумной старухи любимую бабушку, обожающую внуков. — Нет. — Сато покачал головой. — Хотел узнать, почему экранирующий щит отключен. — Ах, это. — Улыбнулась лукаво леди Урсун и плавно сдвинулась с места. — Прогуляемся? Давно я не была в приятной компании, мыслящего свободно и не стремящегося мне угодить молодого человека. Сато отступил чуть в сторону и предложил ей руку. Леди Урсун подошла и вложила свою ладонь в предложенный жест сопровождения дамы. Она была такой же невысокой, такой же улыбчивой. Рядом с ним настоящая кнопка и все же, гордая осанка, благородный ореол. У нее не отнять того, что она одна из правителей. Даже годы в безумии и хаосе, даже они не смогли изменить ее осанку и гордо поднятую голову не опустили. Живя в своих иллюзиях, ежедневно поедаемая силами в ней бушующих, леди Урсун все еще могла предстать перед посетителем как Правящая Жена императора. — Знаете, — они шли по длинному коридору, что шел через весь дом галереей, в конце которого был выход в ранее ухоженный сад, — я была чрезмерно удивлена, когда увидела Тенаара впервые. Слеп, глух и закрыт. Как вы можете быть им, не понимаю. — Просто я не принимал все то, чем теперь являюсь. — Сато шел рядом со смертельным врагом империи и не ощущал от нее угрозы. Она была всего лишь уставшей от жизни старой женщиной, на плечах которой было слишком много силы и крайне мало воли. — Интересно. Разве можно не принять Стража? — Если сердце занято и разум не младенец, то да, вполне. — Любопытно. — Женщина усмехнулась. — А нас ничто не защищало. И сами мы не смогли противостоять той силе, что кипела и бурлила. Даже Анаман было очень трудно. — Анаман более не с нами. — Сато притормозил перед дверью и легонько толкнул ее открывая. — Да, хорошая была женщина. Справедливая, стойкая. — Леди Урсун перешагнула порог, и они вышли в сад. Запустение коснулось и его. Везде были заросли, несколько тел опутанные корнями и давно ставшими иссохшими мумиями, разбитые дорожки, кое-где сухие деревья. Полнейшая картина запустения. — Как давно здесь так? — спросил Сато, проходя мимо очередной композиции из сушняка, живых кустов и мумии. Урсун осмотрела периметр и улыбнулась улыбкой ребенка. — Как миновало первое десятилетие. Что было до, не помню. Лишь кто-то из старших слуг, — она кивнула на композицию из трех останков, — что-то лепетал о моем безумии, и что держали меня крепко связанной, щиты экранировали исправно. Пытались сдержать мои силы. Наивные. — Вы убили их сознательно? — спросил Сато подходя к скамейке, на которой часто сидели и которая единственная была островком былого — ухоженная, краска новая, никаких трещин. — О, нет! Что ты! — леди Урсун опустилась на скамейку. — Я даже не понимала, что что-то случилось. Экран играл и временами я выходила из-под надзора, гуляла ночью. А потом, — она хитро улыбнулась, — его совсем отключили. — И никто не понял, что щита нет? Урсун заулыбалась, слегка безумно, слегка с ностальгией. — Поняли. — Она вздохнула. — Их было шесть человек. Все являли собой образец подконтрольного мула. — И их не хватились? — А что искать, если все были живы и здоровы? У меня появились первые глаза, у них открылись способности к внушению. Все были довольны. — Вы внушали всем, что тут все в полном порядке, дабы вас не беспокоили, так? — с пониманием спросил Сато, зная за себя самого — сделал бы именно так. — Да. Я хотела тишины и покоя, но мир не перестал шуметь и требовать моего участия. Души, что были слабы, искали защиты и я не могла отстраниться. — И вы помогали им? — До определенного времени, пока помнила кто я и что за ответственность лежит на мне. — А что случилось потом? — Мне стало легче. — Она дотронулась до головы, — здесь стало светлее и темнее одновременно, голоса пропали, осталась пустота. — И что вы сделали? Женщина откинулась на спинку скамьи и прикрыв глаза, просияла: — Я нашла идеальное орудие, сына что заменил моего, юношу, что не смог улететь. Он получил печать, закрывшую его путь и предопределившую дальнейшее поведение. — И какова роль названного сына? — Великая роль. — Леди Урсун заулыбалась мягко. — Я могла, когда очистила разум и затуманила сознание, только внушать вокруг себя, но он! Это великий сын, который сумел многое из того, что я и сама предположить не смогла. Он изобретателен, умен, агрессивен, силен и изворотлив. Сколько же он совершил для меня. Скольких увел на тропу душ, сколькими манипулировал и как только не подводил ненавистную империю под крах. — Женщина перевела блестящие глаза на лицо внимательно слушающего ее мужчину. — Даже этого малодушного Тенаара столько раз носом в землю тыкал, как пса шелудивого воспитывал. Нет, — женщина покачала головой, — мой названный сын был способен управлять Тенааром с первой минуты их встречи, тобой же он управлять не может. — Твой названный сын, он имеет осколок истинной печати? — Нет, что ты! — всплеснула она руками, — печать на теле его Анаман дарована. Через нее я могла чувствовать сына, знать, когда ему надлежит меня проведать, получить благословление. — И когда сын должен будет навестить вас? — Сегодня. Правда, — женщина посмотрела на сад и улыбнулась нежно, — я более не выйду встречать его. Ведь ты мне поможешь обрести покой, так ведь? — она посмотрела на него с такой надеждой, что все это закончится, и так остро просила об этом, практически молила ее душа, что в ответ на его губах ласково растеклась улыбка. — Да. Я помогу. — Сато кивнул и положил руку на ее затылок. — Ступай с миром, Третий Тенаар, бедная истерзанная силами душа ослабленного имо. Что-то незримое, легкое и не имеющее физической составляющей, лопнуло отпуская душу. Леди Урсун с улыбкой на губах обмякла. Сато положил на спинку скамейки ее голову. Плавно встав, уложил тело полностью, дабы даже ноги были над землей. Затем сложил руки на животе, несколько прядей поседевших волос положил на плечо. Умиротворение, что было на ее лице, символизировало то, как она обрела покой — безмятежно и легко. — ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?! — раздался рев со стороны входа в коридор. — Здравствуй, принц Согу. — Поприветствовал прибывшего Тенаар, поднимая глаза и поворачивая голову в сторону выхода из сада. Принц, в два прыжка, оказался рядом и присев перед заснувшей вечным сном леди Урсун, схватил ее ладонями за лицо и попытался растормошить. — Госпожа моя, моя путеводная звезда, что с вами? Откройте глаза, прошу вас. — Он смотрел во все глаза, гладил ее щеки пальцами, — госпожа, не покидайте меня. Молю вас, не бросайте сына своего. — Согу, леди Урсун просила дать ее душе покой. Она не вернется. — Ты лжешь! — рыкнул Согу свирепо стрельнув на него глазами. — Она не может покинуть меня. Моя мать, мой наставник, никогда такого не сделает! Сато прикрыл глаза, так как тут разговором дело не исправишь. Он пошел прочь из сада, где стоявший на коленях брат его супруга взвыл, оплакивая только что умершую женщину. Тенаар вошел в коридор и кивнул стражам, что вошли в здание, дабы забрали принца с собой. — Дайте ему проститься, немного выплеснуть накопившуюся энергию. — Сато повернул голову видя краем глаза вздрагивающие плечи и начинающийся рык донесся до уха, почти дикий и первородный, что шел из глубины сознания и тела принца. — Пока не выдохнется близко к нему не подходите, может убить. — Стражи кивнули. Тенаар повернул голову и произнес ледяным тоном, — тени принца Согу, или сами выйдите или я буду вынужден отречь вас от ядра и вырвать ваши души. Перед ним предстала пятерка церберов, что всю жизнь следовала за господином. Все пятеро выстроились в боевой порядок, но оружие было в ножнах. Все пятеро обеспокоенно косились в сторону выхода, куда прошли воины господина Тенаара. — Ваш господин натворил таких дел, что не мне вам объяснять, что ждет вас самих. Не советую вам создавать проблемы и мешать страже забирать отсюда вашего господина. Равно как и оказывать сопротивление им. — Он кивнул головой в сторону за их спины. Воины повернули головы и увидели десяток Лингов, которые стояли в боевых позах, при полной экипировке, с активированными жезлами, что источают потоки энергии, приводящие тело в состояние паралича. За ними пришли, за принцем Согу, и защищают Тенаара. И не будут нежничать, стоит лишь шелохнуться чуть резче, сразу атакуют на истребление. Никаких договоров, никакого деликатного удара в лицо или по затылку — все будет так, как если бы пред ними был хищный и крайне опасный зверь, с которым невозможно договориться, только убить или самому быть убитым. Церберы повернулись лицом к Тенаару и согласно кивнули. Бесполезно играть последний аккорд на скрипке, у которой осталась последняя струна. Ничего хорошего не выйдет, и воины принца Согу это прекрасно понимали, именно поэтому сдались без единого намека на сопротивление. Тенаар кивнул и пошел на выход.***
Во дворец он вернулся молча, был хмурым, задумчивым. Прошел от зоны посадки воздушного транспорта к небольшому мобилю, который отвезёт его к его вотчине, через зону министерства, через большой общий парк-сад, мимо всех лиц и заинтересованных соглядатаев: Тенаар выходил из дома, куда он ходил, кто его провел до места? Сато прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла мобиля, ощущая отток сил, что призывал, дабы защитить свое сознание, не дать Безумию Хаоса наползти на его разум, не дать стиснуть в тиски свою душу. Сейчас он понимал разительную разницу между тем, когда он был слеп и теперь, когда прозрел и узрел вокруг себя. Пока он ничего не видел и не чувствовал, он был защищен от самого Безумия Хаоса, был защищен незнанием оного и не способностью воспринимать посылаемое глубже, чем визуальные миражи. Это и было его спасением, а вместе с ним и спасением всего пространства от столетия безумного Тенаара. В свои покои он вошел полностью уставшим. Вяло отреагировал на посылы слуг, встревоженно взиравших на него, так как он ушел никого из них не взяв, но взамен целый боевой расчет Лингов приказал снарядить с собой. Куда и зачем он ходил, никто не знает. Даже император был вынужден просто довериться ему. И вот вернулся господин, прошел к любимому месту и выглядит он так, что пора бы звать доктора Кива! — Господин, — подошла Вальма и осмотрела его лицо, — приготовить вам питье? — Нет, не хочу. — Господин, вы неважно выглядите. — Обеспокоенно глядя на него, Вальма даже не знала, что она могла бы такого сделать, дабы ему стало легче. — И ощущаю не лучше. — Сато прикрыл глаза. — Позовите императора, у меня есть для него известие. Тяжелое. Забеспокоились все. Стражи метнулись в сторону двери, Вальма нервно дернулась в сторону, дабы куда-то идти и что-то нести. — Вальма, не мельтеши. — Тенаар покачал головой. — Я ничего не хочу. Не надо ничего приносить. Просто успокойтесь все, со мной все хорошо. Просто известия тяжелые. Вальма замерла на месте и посмотрела на печальное лицо своего господина. Он был обеспокоен, очень сильно, но еще больше ему было грустно. Очень и очень грустно. Обеспокоившись за господина, но не смея «мельтешить», Вальма подошла к нему и сделала то, что могла в ситуации, когда он не желал делиться тем, что его тревожит: приложила руки к плечам и начала мягко их разминать, расслабляя и прогоняя физическое напряжение в мышцах. За годы его отсутствия, все слуги занимались много чем в покоях и официальных залах, но личные еще осваивали все виды массажа и акупунктуры. Несколько минут они находились в полнейшей тишине. Их никто не беспокоил, даже вездесущий сиппе на горизонте не появился. Так продолжалось определенное время, ставшее временем ожидания. Затем дверь раскрылась и внутрь шагнул слегка обеспокоенный император. Он нашел глазами своего супруга, быстро прошел к кушетке, рассматривая лицо любимого человека. — Здравствуй, — он наклонился и без зазрения совести прильнул к его губам, прогоняя излишнюю тревогу, заставляя вернуться из своих мыслей в настоящее. — Здравствуй. — Улыбнулся Сато ласково погладив его по щеке. — Присядь. — И постучал рукой по кушетке. Император согласно кивнул, присел. — Оставьте нас, все. — Приказал Тенаар, и никто не посмел перечить. Когда из гостиной личных покоев вышли даже стражи-тени, Сато вздохнул и собравшись с духом, переведя взгляд на супруга произнес: — Шао, у меня плохие известия. Очень. — Что случилось? — тут же посерьезнел император, внутренне готовясь нестись и защищать, всем и вся крутить шеи и драть холку. — Вижу, ты завершил свое дело и на тебе лица нет. Что произошло? — Первое, — Сато вздохнул, — я сегодня был у леди Урсун и проводил ее душу в путь. — Тенаар тут же вскинул руку, гася почти сорвавшееся соболезнование с губ императора, — не нужно, она сама этого очень хотела. И я отпустил ее душу, что была здесь заперта, в тисках Безумия. — Безумия? — удивился Тенанук. — Да. — Сато покачал головой, — ее разум и сознание не выдержали той силы, что несет в себе печать духовного развития, печать веры и верований. — Не выдержала? — Да. Ее сломала печать: смерть сына, сила, что витала вокруг, что требовала полной отдачи, что просила ее принять и не была принята ни душой, ни телом, хотя сознание понимало, что надо. Сломав ее силы, приобретя форму переживания, негодования, страха и боли, печать верований пошла вразнос. И натворила дел. — Сато грустно улыбнулся. — Каких дел? — содрогнулся император, прекрасно понимая — ничего хорошего не было, ведь даже его любимый супруг выглядит так, как если бы ему в сердце ударил любимый и доверенный человек. — Больших дел. — Сато вздохнул. — Что ты знаешь про печати, что имеет каждый член правящей семьи, записанные на имя в Книге Судеб Будашангри? — серьезно посмотрел он на супруга. — Что я знаю? — Шао нахмурился. — Ровно то, что и все — печать, оплетающая тело и защищающая его, позволяющая чуть лучше разбираться в деле, к которому принадлежит. Отсюда повышенные способности к убеждению, разного рода таланты и хорошая осведомленность в вопросах, определяемых границами направления доверенной власти. Еще это символ доверия императора, становление женщины на то место, где бы ее хотел видеть ее муж. Знак, что закрывает «Путь» и делает фигуру приравненной к императору с его печатью власти и запретом на проход по нему. — Ты ничего не знаешь про печати, что даруются женской части правящей семьи. — Тенаар закрыл глаза, подумал. — Равно как и все, кто не входит в женскую часть семьи. — Он открыл глаза, вздохнул и посмотрел на супруга серьезно, уверенно, — я объясню тебе, что есть «печать» и какой силой она обладает. — Ты меня пугаешь, — признался император, так как подобное выражение лица у его супруга всегда сопровождалось кровавыми разборками с ним самим, а драться сейчас как-то не хотелось. — Я просто серьезен. — Сато криво улыбнулся. — И ты, слушай, не перебивай и запоминай — за пределы этой вотчины ни единого слова, ни единого звука никогда и ни для кого, кроме тебя и меня, не должно звучать. Я, как Тенаар, посвящаю тебя в таинство гарема, в таинство женской половины семьи. Тенанук ощутил, что у него волосы заходили ходуном. Даже во рту пересохло, а в горле образовался ком. Он беспомощно сглотнул, но ком не ушел, наоборот стал больше. И давил ровно до тех пор, пока он не согласился с тем, что ему хотели передать — никто и никогда от него не услышит произнесенных здесь и сейчас слов. Тенаар кивнул, словно принял его клятву молчания. — В империи есть сердцевина и это Акатарса. Даже если Легио уничтожить, взорвать, положение Акатарсы не изменить. И на данный момент этот газовый гигант изменяет свою структуру. Пройдет не так много времени, и настоящее чудо произойдет — газовый гигант станет звездой. Энергия для такого перевоплощения, да и ее масса, которой она обязана обладать, приходит через открытую лазейку внутри самой планеты. Эту лазейку поддерживают в рабочем состоянии Храмы, завязанные на энергию ключа, что запирает потоки слияния иного плана миров. Чем больше Храмов, тем быстрее идет работа над перекачкой массы и энергии в будущую звезду. Наверное, ученые давно уже сообщают о том, что Акатарса отдаляется от звезды этой системы. И никто не может найти логичное тому объяснение. Еще при Первом Тенааре Акатарса не излучала свет, а лишь отражала тот, который получала от звезды, но сейчас излучает. И на данный момент она намного дальше по своей орбите от своего прежнего местоположения. Две тысячи лет и из пространства этой звездной системы и влияния центральной звезды она выйдет. И дело тут не в том, что ее что-то тянет, а в том, что она образует новую солнечную систему, согласно просьбе Первого Тенаара — теплый и полностью защищенный мир, имеющий живую обитаемую планету. Чтобы этого добиться, нужны не только Храмы, но и проводники. Ими становится сам Тенаар, его семья, его дети, его подданные, кто в Храмах получает приют, знания, лечение. А всех их защищает от волны перенасыщения энергией Верхний Страж Духа. Также есть еще два стража, но их имена тебе нельзя знать. Можно лишь услышать, что снизу защищают от вторжения темных материй, а общий закрывает доступ материальным частям. — Сато вздохнул. — Печать, это аккумулятор для проводника. Чем сильнее человек, чем мощнее его печать и право доступа к старшим символам, из которых как раз и состоят сами печати, тем больший объем силы может обработать рядом находящийся Храм. Именно по этой причине Тенаар никогда не покидает Кавехтар, который является самой большой точкой обмена. А Страж всегда находится в первом Храме, как щит для экранирования потока и защищает не столько Тенаара, сколько всех тех, кто его окружает. — Он чуть перевел дух, продолжил. — Чем больше печатей будет нанесено на тела людей, тем больший поток будет обработан. Чем больше будет у Храмов последователей, чем большее число людей получит их помощь, тем больше будет одноразовой передачи. Циркуляция сил в момент лечения не будет более циркулировать, когда человек выйдет из храма. Только несущий печать подключен к этому постоянно. В обмен на это ему даруется некий резерв сил, который он в силу своего физического, умственного и психологического потенциала использует интуитивно. Так, например, Ильмар, стал равен по силе Файдалу, а через пару лет станет гораздо сильнее. А леди Эльмеша поумнела, настолько, что играть роль дуры и в тот же момент обдумывать тактику и стратегию, при этом щебетать о ленточках, да еще и одновременно, труда для нее не составляло. Анаман умело руководила, держала всех в ежовых рукавицах и при этом организовывала работу всех вотчин просто ошеломительно. И в завершении, что еще ты должен знать — печать, это не татуировка, нанесенная на тело, а переданная сила через жидкие руны. Рисунок с тела можно свести. Не без ущерба для сознания, но можно. — Тенаар прижал руку к груди и покачал головой, — и чем сильнее данный знак, тем опаснее снятие внешней защиты от хлещущего потока. Именно поэтому меня так перевернуло, и поэтому этого делать нельзя. Рисунок наносимой печати, это не она, а защищающий бастион на краю мира, что удерживает бескрайние воды. Император слушал его молча, лишь выдавая свои изумление и понимание расширяющимися и сужающимися зрачками. Он прекрасно понимал, что все им сказанное, есть заповеди печать несущих представителей гарема и только потому, что так было завещано Первым Тенааром. — Когда Акатарса станет звездой и займет свое место в пространстве, обзаведется еще несколькими спутниками, которые будут защищать Легио — Храм и Тенаар более не будут нужны. — Как? — удивленно захлопав глазами, Тенанук нахмурился. — Как не будет нужен? — А вот так. — Сато заулыбался. — Как только масса Акатарсы станет достаточной для того, чтобы ее можно было классифицировать как желтая звезда, орбита Легио будет достаточно далеко от нее, дабы не сгореть и не заледенеть, поддерживая жизнь на своей поверхности. Более перекачивать массу и энергию для работы звезды не будет нужно. Та звезда, которую вампирит Акатарса, она гибнет потому что ее затягивает в черную дыру. Солнечный ветер и ее масса передаются Акатарсе в ядро и распространяется по всей внутренней части. Когда звезда «там» умрет, здесь родится новая. В день, когда всплеск звездного первого сияния наступит, Храм и Тенаар, который будет призван им насильно, независимо от отданных печатей императором или его наследником, образуют самое сильное защитное поле, которое закроет планету от смертельной опасности, идущей от нового светила. Как только это произойдет, более не надо будет ни Храмам существовать, ни Тенаару жить. Все строения Храма исчезнут, преобразовываясь в массу защитного щита, а Тенаар направит эту массу вокруг Легио, закрывая его и уходя вслед за идущей защитой. — Но… — Шао, — заулыбался Сато, — когда то́ будет? Уж точно не на наш век! — он обхватил его щеки своими ладонями и заглянул в глаза. — Я точно до этого дня не доживу. — Это хорошо. — Шао прикрыл глаза, — мне не надо твоего самопожертвования по заветам кого-то там! — открыл глаза. — Ты мой и никто не имеет права на твою жизнь. Только я. — Собственник. Ревнивец. — Улыбнулся Сато и пересел к нему на колени, обнял за плечи, прижал к себе. — Когда символ власти, печать с несущей в себе энергией, накладывается на тело, это делает тот, кого выбирает в головном здании Храма сам Страж. Его именуют печатарь и имя забывают, как и он свое. Отныне он принадлежит залу нанесения печатей и никогда не покидает пределов Кавехтара, да и по нему передвигается только при вызове императора или Тенаара. Печатарь наносит печать поверх ауры человека, что сопровождается нехорошими ощущениями, слабостью, болью и тело болит потому что к душе тянут нити силы печати. Тенаар способен прописать в тело человека печать сразу, но только если со дня рождения не миновало недели. Всем остальным он вписывает ее, как и печатарь. Но, если сам принял все свои печати и раскрылся для всех сил и знаний, сумев удержаться и не помутиться разумом. В этом случае он даже может ставить печати без жидких рун и вязи символов по коже. Среди печатей есть уровни, которые отвечают за силу и объем передаваемой энергии. Печать, дарованная императором будет намного сильнее, чем та, которую дарует получивший от императора право свершать такое действо. И только Наследный Принц равен императору по силе печати, ибо он будущий правитель и ему нельзя иметь слабее поток передачи силы. — Прижав его плечи к себе сильнее, прошептал, — все печати после супруг императора зависимы от старших и не могут сопротивляться их влиянию. Один из несущих печать императора Норанто сошел с ума, а в своем безумии умудрился подчинить себе младшую печать его ребенка. — Что? — Шао вздрогнул. — Кто? — Согу. — Сато опустил голову и покачал ею. — Ранее, когда еще печати не было, и это мне поведала Анаман, твой брат страстно желал улететь в брак на другую планету. Но, видя его не дюжие способности, императрица посчитала, что будет лучше, если он останется. Она нанесла ему печать, чем привязала к империи и самому Легио. Леди Урсун в те годы лишь отчасти приняла свои силы, а твой брат был ее подопытным кроликом. А когда печать легла на его тело, он оказался в ловушке. И вот леди сходит с ума, ее запирают под щитами. Но он остается здесь, запертым на планете, а его умение просчитывать ходы и видеть ситуацию со всех углов зашкаливает. Она более не влияла на него долгие годы, но он нашел способ снять щиты с места ее заточения. — Снять? — содрогнулся Тенанук. — Да. — Сато поднял голову и посмотрел в его лицо. — Я видел ее память, частично, но видел. Из-за безумия, что в ней разрослось и окрепло, леди потеряла часть воспоминаний и из всей семьи императора помнила только тех, кто нес печать, а это Анаман, своего сына и ту, кто был повинен в смерти ее дитя. А также того, над кем ставила свои опыты по управлению, ведь она была духовным наставником. — Он действовал по ее закладкам, да? — Нет. — Сато покачал головой. — Когда Страж прибыл во дворец, опутав даму нитями силков, твой брат не был под ее тотальным контролем. Более того, печать защиты императрицы отрезала его разум от влияния леди Урсун, ведь не она ее нанесла. Он не был более во власти ее манипуляций, но он не смог улететь, стать свободным и в дали от гарема, его дрязг, гнили и вражды. Он не смог начать новую жизнь к которой стремился. Он получил защиту от влияния безумия, но, — опустив глаза, вздохнул, — как будет себя вести загнанный в клетку зверь, при том что он разумен? Хитрость и умение ждать. Всего, что он сотворил, я не знаю, но и того, что рассказывал леди Урсун, достаточно, чтобы его спустить в недра Кавехтара. Вот только, — поднял глаза и осмотрел бледное и встревоженное лицо любимого, — хочешь ли ты этого? — Что? — качнул головой, император скинул налет некоего внутреннего оцепенения. — Он твой брат, и он же источник всех проблем. Настоящая крыса, не агент-Нерис, и не почившая агент-Рику, а Элонду Маин Согу. Кукловод — это Согу. Из всего того сумбура, который витал в памяти леди Урсун, я смог разобрать то, что это он помог заиграть той эпидемии на корабле и лишить империю двух принцесс, поставив на их место двух агентов соседа. И это он нашел информацию о имо, передал ее в руки Ревву. Понимаешь, — Сато вздохнул, — имо не такие создания, как простые люди. Если в Кавехтаре есть тот, кто всем сердцем хочет одного из них видеть на территории этого места, то он обязательно придет. Искать в галактике человека, который обладает этой кровью нет никакой необходимости. Было просто достаточно сделать так, чтобы принц, сын императора, самолично подумал о том, что было бы замечательно использовать умение имо против новоявленного Тенаара. Как только такая мысль была сформирована, без чьей-то посторонней помощи, так ближайший представитель рода ощутил желание и стремление за свой счет кого-то что-то сделать, так и выход на контакт не заставил себя ждать. Ведь Ревву вообще не покидал дворец, как Согу, Клави, Эльмир или Ильмар. Но он привел ее, потому что хотел, а раз кто-то хочет, а наличествующий на территории Кавехтара Тенаар не закрыл эту нить, обрезав все ее волоски, то и получилась наша ситуация. — Значит, было просто достаточно захотеть, да? — убитым голосом от известий спросил Шао. — Да. Но знаешь, — Сато усмехнулся, — приди она раньше и лицо Тенаара изменилось бы. И только ты, да имеющие печати люди, помнили бы меня, а все остальные забыли по ее желанию. — Не получилось. — Прошептав, потеряв силы даже в голосе, Шао провел пальцем по его скуле и спустил его до шеи, — не смогли. — Да, не смогли. Нервы потрепали, показали мне, что детство кончилось, а юность прошмыгнула и не заметил. Но все же, хоть что-то хорошее осталось. — Сато, — Шао болезненно и натянуто улыбнулся, — может ты ошибся и Согу просто был под влиянием силы леди Урсун? Может он не сам? — в его голосе было столько надежды, столько мольбы, что сердце болезненно сжималось. — Нет. — В ответ отрицательный кивок головой, разбивающий все в дребезги. — С печатью от императрицы он получил защиту от влияния безумия со стороны леди Урсун. Все, что он делал, делал сознательно и никто его не заставлял. Что двигало его ненавистью, я не знаю, но… — вздохнул тяжело, — я проводил леди в ее путь, отрезал от нее нити безумия, и она ушла. Шао, не миновало и десяти минут, как он оказался подле нее, горюя об утрате. Двенадцать воинов его успокаивали, как только прошли первые невменяемые потоки горя. Его церберы были арестованы и закованы в кандалы, им поставили сильный транквилизатор, дабы призыв господина не заставил очнуться от снотворного. Он обезумел, рвался ко мне, ибо искренне считает, что я убил его мать. — Мать? — изумленно уставился на любимого его расстроенный супруг. — Да. Согу назвал ее матерью и идейным вдохновителем, но, — опустив глаза, ладонями чуть сжав пальцы на его плечах, Сато покачал головой, — когда несущий печать умирает, его влияние на человека ограничивается. Функции остаются, возможности тела не исчезают. Если бы леди Урсун смогла его контролировать посредством своих сил печати, то после ее смерти он бы вышел из-под ее влияния и более не подчинялся идее, коей пропитался от и до. Она умерла, а он не стал меньше ненавидеть. Только теперь в его копилку ненавистных людей вошел и я. — Значит сам. — Шао прикрыл глаза, пряча боль, растерянность и обиду. — Я так ему верил. А ведь, когда нашел Нерис, думал, что призраком у нас был Иршан. Вся проверка была направлена итогами именно на него. А это Согу. Мой брат, которому я доверял, оказался тем, кто бил и уничтожал не только наш дом, но и нашу семью. — Прости, — Сато обнял его и прижал к себе крепко, — я не видел его из-за печати. Сейчас понимаю почему, а тогда и подумать не мог. Если на Анаман видел ауру, и то, только потому что она не умела прятать ее свечение, то вот он был виртуозом. Смотреть на врага так, словно на любимое существо. Это меня и обмануло. — Тебе то не за что просить прощения. — Шао покачал головой и обнял его в ответ. — Да, дорожку же мы прошли. Киношки о хардкоре и детективах отдыхают, а драма сама плачет. — О, да! — усмехнулся Сато. — Еще ни раз вспомним, какой детский сад был на Алкалии. — Ага. А помнишь, как мы обчистили склад Севы? — Это тот, где были вместо обещанных листов меди, тридцать кило сырья для кислоты? — Да, тот самый, где я умудрился найти закуточек и обласкать тебя. Ты еще дулся на меня за то, что я вернул твое тело и душу себе. — Где тут не позлиться? С того дня, как ты выкрал меня, пока я спал, настроения не было ни на что. И тут драка, мне интересно поиграть в воришек и на тебе, тащат в темный угол, да по всему телу. — Но тебе понравилось! — Шао лукаво облизнул губы, — особенно то, что нас могли застукать на месте. — Понравилось, — кивнул головой Сато, — не буду отрицать. Шао улыбнулся, прижал голову к его плечу. — Где он? — Сейчас под стражей. — Я хочу посмотреть ему в глаза, до того, как его спустят вниз. — Хорошо. — Сато кивнул головой. — Посидим вот так немного, а стражи все устроят. Просто посидим вот так, ни о чем не будем думать. — Угу. — Шао прижал его к себе еще крепче. Антидепрессант. Да, Сато был лучше всяких таблеток. Родное, теплое, свое, любимое — много можно сказать, но всего того, что чувствуешь все равно не опишешь. Просто был Сато, который помогал только тем, что был рядом. И его хотелось видеть, как можно чаще и как можно больше. И вот так посидеть, перед самым тяжелым и жутким для всего нутра действом, было жизненно необходимо. Император ведь тоже человек, какой бы властью его не наделили. Страхи, боль, любовь, тоска, желания — он испытывает все, что испытывает любой человек. И потребность в плече, на которое можно опереться в поиске поддержки, он также нуждается. Сато давал ему все это и намного-намного больше.***
Они вышли из покоев Тенаара морально готовыми, проведя мысленные черты под и перед возможными вариантами развития событий. Шао стал императором Нуоко Маин Тенануком, а Сато несравненным и нечитаемым Тенаар Сатори Ши-имо Хинго. Вокруг них вырос кордон из слуг, стражей и оба Привратника шли впереди. Дверь из покоев открыл Руанд и сразу в коридор перед официальной тронной залой, которая могла позволить принять гостя али врага. Вошли, прошли до ступеней с возвышавшимися троном, трон-стульями, прошли до своих мест и заняли их. Как только венценосная чета опустила царственный зад, дверь в залу раскрыли и вошла пятерка воинов, за ними под конвоем четверых фильб шел с гордо поднятой головой принц Согу. За его спиной шел еще десяток воинов, специально приписанный врач, который уже сделал обследование его тела, дабы исключить попытку самоубийства. Когда они дошли до линии «свой-чужой», стражи поставили задержанного принца строго на линию разделения. Согу встал на нее, ухмыльнулся и, выпрямив и без того прямую спину, осмотрел сидевшую чету. Оскалившись в презрительной улыбке, чуть поклонился вперед, приветствуя правителя. — Мое почтение, император. — Ехидно произнес принц. — Признаю, обыграли. — Игра? — спросил император. — Для тебя это все игра? — Ой, не надо мне показывать свою изумительную способность наивного мальчика. — Согу нагло улыбался, смотрел уверенно и даже надменно, с превосходством. — Здесь все играют, ведут свои собственные партии и весь дворец лишь одна единая площадка для интриг, сражений, игр и измен. — Я тебе верил. — Император смотрел в упор, не мигая. — До последнего момента верил. Та проверка, что устроила Гая, ты ведь как Клави, тоже увидел ее? — Увидел. — Согласно кивнул головой Согу. — И я не дурак, сразу все пути перенаправил на Иршана. — Где он? — В кустах где-то. — Пожал плечами Согу. — Если бы не ваш приход к леди Урсун, господин Тенаар, — ненавидящий взгляд был переведен на Сатори, — вы бы кинулись его искать, чем подписали ему смертный приговор в недрах Кавехтара. — Эта участь достанется тебе. — Император больше не выказывал никаких эмоций. — Я хочу знать лишь одно: как ты мог? — Как я мог, император? — его глаза сверкнули тем огнем, что крайне редко показывался, даже когда был слишком зол или расстроен. — Да очень просто! Думаешь, я такой же, как и ты? Нет, ваша светлость, ты ошибаешься! Я не такой как ты. Я никогда не продамся за власть и богатство, что предлагает империя. Ты продался за дырку, а я никогда не продамся. — Он надменно оглядел зал. — Я ненавижу Легио! Всеми фибрами моей души. Эту империю, ее интриги, коварство, жестокость. Этот пропитанный ядом дворец. Эту игру в семью. — Боги, во что ты превратился… — покачал головой император, осуждающе глядя на то, что еще было его братом, хоть уже сомнения выли вьюгой в сердце. — Я не превращался, меня таким вырастили. — Став более спокойным, но ехиднее и самодовольнее. — Благодари императрицу и сучек гарема. — Выплевывая слова, словно яд, старший брат усмехнулся. — Эта планета сводит с ума. Все, даже Нерис и Рику, все пропитались этим ядом. Боги свидетели, как я мечтал исчезнуть из этой клоаки! — он криво улыбнулся. — Мечтал улететь на какую-нибудь планету, хоть разменом за контракт. Только б подальше отсюда. Только бы как можно дальше… но, нет! Видите ли, сама императрица, соизволила сделать великий дар! — он рванул потрепанную куртку стараясь оголить плечо. — Я этого не просил! Эта хрень на моем теле, в моем теле, она не нужна мне. Никогда не была нужна! Я рвался в космос, на флот, на войну, в конце концов! Ан, нет! Держи-ка принц Согу печать защиты, оковы с барского плеча! — заорал принц, брызжа слюной. — Если тебя все устроило, то я не такой. Мне девки не в радость были! Сколько бы я ни пил и не гулял, а насытиться и забыться не получалось. — Он усмехнулся. — Ты хоть знаешь, какой был шок у нас у всех, когда нам сообщили, что ты, и никто другой кроме тебя, на трон не сядет? А потом ты, сопляк, приволок в Храм Печати мужика и отдал ему святой символ, сделав навечно властелином! Император смотрел на брата и не узнавал. За последние несколько часов столько всего произошло, что голова шла кругом. Все закладки, что свидетельствовали против Иршана, они обернулись в сторону Согу. С такой стороны, безжалостного и лицемерного, этого принца еще никто не знал. Согу всегда был эталоном ума, смекалки и преданности семье. Как бы, кто бы и что бы не говорил, а принц Согу глотку был готов порвать любому за один лишь намек против его дома. И тут, как выясняется, он же собственными руками топил империю. По тем закладкам, что он рассовал против Иршана, картина складывается проще некуда: принц Согу в свое время имел знакомство с одним господином, через которого вышел на три дома из правителей Оламу. Согласно этому его дальнейшие действия диктовались временем, местом и возможностями. Он дал координаты корабля, дабы прибыло два агента с модификацией, для замены принцесс. Не повезло и вместо предполагаемой принцессы Альмы заболела принцесса Нерис. А дальше больше. Даже то, что в Кавехтар прибывали «Тенаары», даже это его рук дело. Император любил и любит супруга, а каждый раз обман в виде лжеца отравлял его и без того разбитое сердце и душу. И из всех планов, у Согу было только два серьезных просчета — агент-Нерис и Айрана-Руми. Пусть на мать он и обижался, но не ненавидел. А Нерис сделал так, что леди Тиная умерла. Айрана-Руми же сделала так, что он был ни в чем не уверен — ее печать на служанках, смерть наследника, всякие пакости и стремление заменить собою Тенаара. Вот последнее его даже пугало. — Согу, почему ты так ненавидишь свой дом? — император смотрел на незнакомца, которого еще буквально час назад считал братом, которому мог доверить спину, рядом с которым мог оставить любимого человека и знать — защитит! — Почему? — принц оскалился. — Да я просто ненавижу весь род императора Норанто. Даже мать свою. Эту бесхребетную и жалкую рабыню, проданную и пользованную лишь для числа отпрысков. Да я наслаждался, когда дворец и всю империю трясло! Я смеялся, как сумасшедший, когда Тенаар сбежал, поджав хвост, а ты подыхал от тоски, распустив нюни! Когда тебя пользовали, и ты был этому только рад! Император закрыл глаза. Этот человек, что он говорит? Кто это перед ним? Это его вечно веселый брат, умный и шаловливый в меру мужчина? Это тот, кто протягивал ему руку помощи и журил по праву старшего? — Кто ты? — спросил Тенанук вслух. — Я? Принц, один из выродков империи. — Согу усмехнулся. — Можешь назвать меня сошедшим с ума и запереть как леди Урсун, но тебе никогда не заглушить мой голос! Я долго еще буду пить кровь империи! Запомни это, младший братишка! — он разразился смехом на всю огромную залу, и эхо загуляло по углам и коридорам. Император закрыл глаза и едва заметно повел пальцами, а стражи вывели шипящего и что-то еще кричащего брата из залы. Император застыл на месте. Он думал. Много думал и не мог поверить. Если быть честными, то Тенанук не хотел верить в то, что человек, которому он так доверял, оказался предателем. Даже маленькая надежда на то, что он был под гнетом веяния, даже она была утоплена, пусть и любимым человеком, но утоплена и не спасти. И увидев то, что шокирует больше всего, здесь и сейчас, император мог поклясться — если бы не Сато и его раскрывшиеся силы владельца пяти сильнейших печатей, он, правитель столь могущественной империи, просто взял бы, да и поубивал всю свою родню. Правые или виноватые, не имело бы значения. После такого предательства просто не смог бы спокойно смотреть на них на всех. Казнить бы он их не казнил, но приказал подстроить тот или иной случай, подставил бы или просто совершил похищение, но извел всех до последнего родственничка. Тенаар, плавно встав, подошел к трону и остановился перед супругом. Ни говоря ни слова, он протянул руки и потянул на себя сидевшего императора, обнял за голову, прижимая груди. Тенанук дрожал. Он был убит наповал этой новостью, признанием брата, практически лишением члена семьи. Как бы ни было, а это был его брат, человек, который столько лет подтверждал свою лояльность и подставлял плечо. Удар, который был нанесен им, он ни шел ни в какое сравнение с тем, что его сестра Нерис умерла довольно давно и на ее месте был агент от империи Оламу. Император обхватил руками за талию своего супруга и прижался сильнее. Его гладили по голове, перебирали успокаивающе волосы и молчали вместе с ним. Они пробыли так несколько минут в полнейшей тишине и покое — никто не осмелился их беспокоить. Потом Тенанук отстранился и посмотрел снизу-вверх. Тенаар смотрел в его глаза, с любовью, без жалости. Просто смотрел любящими глазами. Лицо же императора было потрясенным, растерянным и в глазах застыла боль. — Сато, как же так? Почему? Почему именно моя семья? Столько ненависти, столько желчи и все для чего? Для мнимой власти? Для денег? Для самоудовлетворения амбиций? Почему нельзя жить единой семьей, а обязательно нужно глотки друг другу выдрать и как можно болезненнее это проделать! — Я не знаю. — Тенаар улыбнулся ему нежно и приложив ладонь к лицу наклонился, — я не знаю, что тебе на это ответить и как реагировать. Он: «наша семья», — шепотом добавил, — а семью не выбирают. Тенанук только молча кивнул. Ему было больно. И не потому что предали как императора, а потому что предали как брата. Предать императора легко, он чужой человек, а вот брат, он ведь кровный родственник, человек единый с тобой родом и предавать свою собственную семью? Как брат… Тенанук сейчас страдал как брат, преданный дорогим и любимым существом, с которым с детства рос, набирался сил и опыта, которому в годы правления отводил большую роль, и всегда искал в его лице соратника, друга, брата. А на самом деле над ним смеялись и, даже, когда его любимый человек пропал, он злорадствовал молча, радовался этому и делал еще больнее, лишь бы кровоточащее сердце не заживало. — Я должен буду его казнить. — Едва шепча проговорил император. — А заточение? — спросил Тенаар. — Нет. За такое… — сглотнув, он слегка отстранился назад и вздохнул. — Я не могу просто запереть его в темнице и забыть. Он ведь столько натворил, столькие люди из-за него пострадали, погибли и были оклеветаны. Я не имею право на мягкость. — Император посмотрел в лицо супругу. — Он прав, мы еще долго будем ощущать отголоски его безумия. Легио еще очень долго будет чувствовать его удары. Тенаар не ответил, он просто сел на его колени, обнял за шею и приложил голову к его виску. Император обнял его в ответ, прижал к себе сильнее и прикрыл глаза…***
Войдя в свои покои, кивнул головой. Изра повела господина к закрытой двери, где был коридор для комнат личных слуг. Тенаар прошел за ней, перешагнул порог коридора, где был в последний раз, когда Руанд в последний раз болел. Много воды утекло с того времени, много чего случилось. И любимый человек его Привратника погиб, и никто ничего сделать не смог. Сейчас тут другой человек и к нему он идет, осматривая не изменившийся коридор, разве что цветы живые сменились, да вазы, в которых те стояли. Комната, куда определили вынужденную гостью, представляла из себя уютный прямоугольник, с приличной кроватью и мебелью, свежим бельем и отсутствием пыли. Про насекомых тут и не знали, а мышам самим было нечего кушать, так что и они не посещали столь уютные квадратные метры. На кровати, в данную минуту, лежала в оздоровительном сне леди, которая искала защиты у столь могущественного человека. По лицу этого не видно, но данную даму достаточно сильно избили, без переломов, но с синяками. Врач осмотрел и не нашел повода госпитализировать, даже не было необходимости переводить в больничный корпус Авдехта. Как только Тенаар вошел в комнату, служанка, что сторожила покой госпожи, да страж, что тут был не для охраны, а для успокоения ее нервов, встрепенулись. Госпожу быстро разбудили. Как только она глаза открыла и первые мгновения страха отступили, перевела взгляд на прибывшего господина. — Как себя чувствуете, леди Анира? — Сато прошел к кровати и присел на поставленный для него стул. — Благодарю, намного лучше. — Расскажите, что случилось. — Он осмотрел ее чуть побледневшее лицо. — Меня ударили. Со спины. — Леди покачала головой. — Называли имя брата, но я не верю, что это он. Иршан никогда бы не напал на меня. Он грубый, язвительный, но не змея. Рику да, — Анира покачала головой, — но только не Иршан. Он язвителен, груб, невыносим, когда желает добиться хоть чего-либо, у него даже с императором не было теплых отношений, но он не сделал бы со мной того, что ему ставят в вину. Мы близнецы, я его чувствую. — Леди Анира прижала руку к груди, — если с Рику у нас никогда не было такой связи, то с братом она есть. — Анира, не надо его оправдывать, — Сато взял ее за руку, — я знаю какой он и сейчас я хочу узнать, что произошло. Просто расскажи мне все как было, что ты слышала, что с тобой сделали. Как и где все это произошло. Принцесса кивнула головой, опуская глаза. На фоне предательства двух принцесс, на которых никто и никогда даже и подумать не мог, ее заверения о невиновности брата были смехотворны. — Я возвращалась в свои покои, когда встретила Иршана. Мы поговорили и тут он вспомнил, что у него для меня есть кое-какие документы, согласно которым я смогу выполнить задание императрицы. Так как он не хранит в кабинете менее важные документы, а то что именно эти нужно было для меня… Ну он и взял их с собой, положил в своих покоях. Мы прошли к нему, дабы забрать документы. Когда мы вошли ничего странного или необычного там не было. Брат прошел в свой кабинет, дабы взять для меня папку, я осталась в гостиной. На столе увидела странный предмет, очень уж он привлекал внимание. Я подошла. Взяла его в руки и как выключило. — Леди Анира болезненно улыбнулась. — Что случилось, не знаю, очнулась я в коридоре от ударов. Мне говорили, что господин не любит, когда трогают его вещи. Но… — она покачала головой, — это не могли быть его люди. — Анира, как ты могла встретиться с братом, если он улетел по делам вместе с Согу? — Что? — женщина оторопело уставилась на него, после чего нахмурилась. — Вчера, когда ты ушла, завершив партию в игру Мафия, оставив веселую компанию, твой брат уже улетел с принцем Согу. И он до сих пор в пути. И во дворец не возвращался. — Как не возвращался? Я же с ним разговаривала! — Она покачала головой. — Принца Иршана со вчерашнего вечера в Кавехтаре нет. Он уехал с принцем Согу на очень важное дело, и уехал в тот период времени, когда ты еще сидела за столом и разыгрывала партию в Мафию. Ты никак не могла с ним лично встретиться ни вечером, ни ночью, ни сегодня рано утром. — Но… — она нахмурилась, — как? — Скажи, когда ты вернулась в свои покои, ты пила или ела что-нибудь? — Да. Как обычно выпила настой на травах, для укрепления, после чего приняла ванну и легла спать. Эм… — Она нахмурилась. — Странно, я помню, как ложилась спать и тут же помню, что встречалась с братом. — В питье или ванную, возможно, было добавлено что-то, что позволило легко внушить тебе, что ты встречалась с братом. — Внушили? Для чего? — Дабы всех собак спустить на Иршана. Одному человеку было нужно время. И Иршан, по его задумке, уже был подставлен пред глазами императора. Да так подставлен, что отмыться он не смог бы. — Что? — Анира прижала руки к груди на уровне сердца. — Он… кто посмел? — Тот, кто посмел, уже схвачен. Если бы ты не отправилась ко мне, а пошла к стражам или врачам, — Сато покачал головой, — леди Анира, твой брат обязан тебе жизнью и честью. — Что с ним? Где Иршан? — обеспокоенно спросила женщина, чьи глаза немного увеличились от эмоций. — Его сейчас ищут, но тот, кто его желал подставить, ничего не сумел сделать. Максимум, это лишил сознания. Ему пришел очень ощутимый удар, от меня, и спутал все карты. — Согу, да? — леди Анира, не дура и не девочка наивная, быстро свела все знаменатели, сопоставила факты и то, что знала сама. — Да. Это был Согу. И более того, не им управляла Нерис, а он управлял ею и корректировал все поведение. Одно только было ему недоступно — смерь матери. Это была случайность, но подтравливать ее он разрешил. — Подтравливать? Родную мать?! — леди Анира прикрыла глаза горько усмехнувшись. — У меня даже в мыслях никогда не проскальзывало навредить женщине, что меня породила, а он дал разрешение подтравливать. Ну и мразь. — Принцесса открыла глаза. — Недра Кавехтара его разговорят. Уж там умеют обращаться с такой падалью. — Да, лнеди Анира, там умеют обращаться с такими как он. — Могу ли попросить? — Слушаю. — Когда Иршана найдут, — она закусила губу. — Вас оповестят об этом. В числе первых. — Сато улыбнулся. — И более того… — он нахмурился и повернул голову вверх. — Что-то случилось? — спросила леди Анира, так как Тенаар замер, глядя в потолок, в аккурат поверх двери и молчал уже пару минут. — Не знаю. Какое-то тревожное чувство. — Покачала головой Сато и повернул голову к принцессе. — Сейчас мы ждем известий от поисковой группы, но как только… — он вдохнул всей грудью, как если бы в него насильно вогнали партию воздуха. — О Боже, — выдохнул и стремительно поднялся на ноги. — Господин Тенаар? — леди Анира встревоженно осмотрела побледневшего мужчину. Он же быстро развернулся и стремительно пошел в сторону выхода. Ощутимо почувствовался толчок. За ним был гул и еще один, более сильный толчок. За ним гул стал громче, и ослепительная вспышка озарила комнату на мгновение, после которого окно автоматически было закрыто бронированными жалюзи, погружая помещение во мрак. Леди Анира зажмурилась, на глазах тут же проступили слезы, как защитная реакция от слишком яркого света. В тот же момент Тенаар распахнув дверь, зажмурившись от вспышки, сделал шаг за порог и его с силой дернуло вперед. Он в кого-то влетел, его поддержали, не дав упасть на пол, так как ноги запутались и ослабели. За спиной послышался хлопок двери. Проморгавшись, Тенаар открыл глаза и первое что увидел, это белый цвет ткани. За этим пришло понимание, так как все чувства враз окрасились в тревожный красный. — Шао! — выдохнул Тенаар, дернулся в руках его удержавших. Не понимая, почему его держат, поднял голову и повторил, — Шао! — Нельзя. — Покачал головой Страж. — Кавехтар формирует огненный вал. — Что? — Сато округлил глаза. — Что делает Кавехтар? — Готовится выжечь недра и дворец не уцелеет. — ЧТО?! — закричал Тенаар с силой дернувшись из его рук и тут же попал в тиски Привратника. — Пусти! — зашипел Сато, чувствуя кто именно его держит. — Нельзя, господин. — Руанд сжал руки, блокируя его. — Не смей меня держать! — зарычал Сато, но его в ответ на это пнули по ноге и завалили на пол, заломив руку, обездвиживая, усевшись на поясницу и вдавив еще и локтем в спину. — Пусти! Там Шао!!! Изображая из себя червяка, пыхтя и ругаясь, Сато пытался вырваться из клещей, что из себя представлял его Привратник. Он рвался к двери, сквозь которую пройдя, окажется рядом с тем, кого всем существом желал видеть. Его не пускали. Ему не давали узнать, что с его любимым человеком, с душой ему предназначенной, супругом по каюхайду. Его ограничивали. Никакие приказы, просьбы, угрозы или крики не помогали. Руанд остался глух ко всему, что могло помочь господину добраться до дверей. Упорство же господина было феноменальным. Несмотря на то, что на нем сидели верхом, одну его руку заломили за спину, он потихонечку полз к двери. Их разделяло всего два метра, всего каких-то два метра, но они были такими большими и долгими, что заняли двадцать минут! Он почти сорвал голос, почти подрал в кровь пальцы, которыми подтягивал себя на свободной руке, почти добрался до двери, тронул ее порог и… закричал не в силах вынести ощущение пустоты. Когда голос был сорван полностью, оставив только беззвучный хрип, когда в голове осталась только пустота, он взвыл подобно зверю всеми голосами Тенаара. Его трясло, било от отдачи активированной Сферы, от очищающего огня, идущего из недр Кавехтара. Пять минут и под Руандом ослабло тело, которое теряло сознание, ослабевая как в силе сопротивления, так и в силе сорванного голоса, который теперь походил на слабый стон. Руанд перевел дух и посмотрел встревоженно на Стража. Тот сосредоточенно стоял и смотрел в одну точку. Его глаза были мутные, как если бы он проводил несколько сотен тысяч манипуляций. И до его сознания достучаться не получится. Руанд это чувствовал, так как с момента возвращения его господина, тренировка подошла к концу. Он отныне раскрывал двери куда хотел и когда хотел, видел намерения людей, обращенные непосредственно на господина и имел колоссальное интуитивное чутье, а также его силы физические были равны силам господина, а в момент опасности и того больше, равно как и полное не подчинение приказам, если те вели к смерти. Именно поэтому Руанд сумел удержать рвущегося к двери Сато, проигнорировал все его приказы, и не дал совершить глупость, которую тот совершил бы вернувшись назад.