***
Пес скрутил вихта, затыкая ему рот перчаткой, но его ужасающий вопль разнесся по всему ущелью. － Надо скорее уходить, － сказал Джендри, связывая мертвяка по ногам. － Я знаю короткий путь, － Тормунд махнул рукой в сторону расщелины меж двумя скалами. Таща трепыхающегося вихта, они бежали по непротоптанному снегу, увязая в нем, подгоняя отстающих, стараясь убежать к Стене прежде, чем нагрянут Иные и другие мертвые. Тормунд резко остановился на выходе из ельника. Джорах выглянул из-за его спины и наклонился к Торосу: － Мертвые. Джон сглотнул и нагнулся ниже локтя одичалого. Несколько сотен вихтов стояли перед ними; за батальоном, на высокой скале, на мертвых лошадях, высились Иные. Король Ночи стоял посередине, ледяное копье торчало за его прозрачной спиной. － Блять, － выругался Клиган, － сука, － он кулаком ударил вихта в мешке. Тот заткнулся. － Назад, － шепнул Дандаррион. Джендри шагнул назад и подавил крик: за ними стояли еще несколько сотен. － Что будем делать? － Сражаться, － Джон потянулся к Длинному Когтю. － А может сразу перережем друг другу глотки? － рыкнул Пес. － Я планировал вернуться живым, － Джорах тоже достал из ножен меч. － Как и все мы, дядя, － яростно завопил Джендри, пытаясь достать свой молот. Рука его не дотягивалась до рукояти, трясущиеся пальцы не могли нормально шевелиться. Джон, выругавшись, помог ему. Бык было открыл рот, чтобы поблагодарить, но Джон перебил его: － Беги к Стене, сообщи, что на нас напали. Джендри судорожно кивнул и побежал, оглядываясь по сторонам на Иных. Колючее чувство по всему телу заставило Джона повернуться к скале, на которой стоял он. Стеклянные глаза неотрывно следили за ним, как в кошмарах, будящих Сноу с тех пор, как он побывал в Суровом Доме. Король Ночи мог запросто одним махом уничтожить их всех, метнуть копье в убегающего Джендри, сделав их частью своего войска, но вместо всего этого он ледяным взглядом вцепился в Джона. Его мертвенно спокойное лицо, словно маска, просвечивалось, как кусок свежего речного льда, что только-только заковал ее воды в свои цепи. Джон крепче сжал рукоять меча, перенося все мужество и отвагу в сталь, закаленную валирийскими рунами и кровью его врагов. Он жалел, что у Короля Ночи нет крови, и что после своей кончины тот станет лишь водой. Джон поднял меч, крепче становясь на ногах, смотря в лицо смерти. Странно, но страх как будто оставил его, убежал в леса, оставив лишь ненависть и гнев. Гнев жаром перекатился к его рукам, скрепляя ладонь и меч, делая их одним целым. Вихты перед Великим Иным двинулись вперед, хотя ни один его мускул не шевельнулся. Он продолжал сидеть на своей мертвой безухой кобыле, глаза его наконец повернулись к тем, кто стоял за Джоном. Меч Берика вспыхнул, и мертвец у ног Сандора нервно дернулся, учуяв огонь, как волк чует кровь. Обнажив сталь, мужчины терпеливо ждали, внешне не выражая страха перед смертью, но внутренне содрогаясь от мысли, что эти твари, наступающие на них, с обнаженными черепами, с кровью на холодных безжизненных телах, обгладают их или, что было намного хуже, примут в свои ряды, как равных. Джона смерть не страшила. Он лишь боялся того, что будет под властью Короля Ночи. Мысль о том, что именно он ему нужен, вызывала мурашки не меньше, чем стеклянные глаза, все еще следившие за ним. Клиган чуть приопустил клинок, когда понял, что вихты лишь обступают их по кругу, заключая в ловушку. － Еще не поздно перерезать друг другу глотки, － сказал он, одной ногой делая шаг назад, как будто этот уклон увеличит расстояние между ними на несколько километров. Никто ему не ответил, лишь послышалось, как тяжело сглотнул Джорах. Мертвые стеной стояли вокруг. － Пока стоим мы, стоят и они, － с лицом знатока шепнул Торос. － Будем ждать подмоги. Джон в отчаянии осмотрелся. Кругом неживые живые, в бобровых шубах, со стрелами в пустых глазницах. Он еще раз посмотрел на своего настоящего врага, и от следующей мысли сердце его ухнуло вниз. Он не знает своего врага. Даже по лицу Короля Ночи нельзя было прочесть, чего он добивается, почему он не нападает, и что ему нужно. Не соображая, что делает, Джон ступил шаг вперед, занося меч, и разрубил скелет перед ним. Кости упали в снег, и все вихты, как по щелчку, повернули голову в его сторону. Словно целую вечность они стояли, вперяя голубыми глазами в его фигуру, готовую к атаке. И это было то, чего ждал Король Ночи, понял Джон, когда круг начал сужаться. Мертвые тела отлетали в сторону, разрубленные сталью, те, что были подожжены клинком Дондарриона, сжигали собратьев, разнося губящее пламя, как заразу. Все казалось легким поначалу, мертвые поддавались силе меча, как ветви яблони. Но на месте этих ветвей мгновенно вырастали новые, и не было им конца и края, мертвые наступали, словно появлялись из воздуха, клацая гнилыми зубами, царапая щиколотки разложившимися пальцами, наскакивая сзади на спину, оглушая нечеловеческим писком. Джон успел пожалеть о том, что сделал, пока вихты горой лезли к нему, не ведая усталости, страха и боли. Сморщившись, он кинулся в толпу вихтов, еле отбиваясь от рук, тянущих его вниз, с трудом улавливая обеспокоенный крик Тормунда, зовущий его назад. Джон чувствовал себя червяком, брошенным в пруд с голодными пираньями. Протолкнуться было не так просто, как он думал: со всех сторон за него цеплялись, чуть ли не отрывая куски шубы, так и норовя толкнуть его. Он отмахивался от них, как от стаи комаров, пытаясь удержаться на ногах, расталкивая и разрубливая тех, кто попадался на пути, ступая по их головам, с яростью идя к своей цели. Выбравшись из моря мертвых, он поднял глаза на Короля Ночи. Необъяснимая первобытная ярость с новой силой захлестнула его. Вихты из задних рядов бежали за Джоном, гремя костями. "Еще немного, и все будет кончено", － думал он, приближаясь к скале. Джон почувствовал, как от неожиданности оборвалось сердце, когда он с хрустом рухнул вниз. Ледяная вода сразу до боли схватила его, мокрые меха тащили вниз, онемевшие пальцы не могли разжать тяжелую сталь. Джон развел руки в стороны, отталкиваясь ногами, но его тянуло вниз. От испуга он хлебнул воды, она просачивалась в легкие, перекрывая кислород. Непроглядная тьма затянула его в свои объятия, укладывая на дно. Меч, как перышко, выпал из разжатых пальцев. ...Первым, что Джон увидел, когда очнулся, было вечернее небо, усыпанное звездами. Когда звезды зашевелились, он понял, что это снег падает с неба. Одна фигурная снежинка упала на его ресницу, но не растаяла, и тогда Джон понял, что не чувствует тела. "Я не мог умереть, после смерти наступает тьма". Он ощутил покачивание, и догадался, что едет. Куда? Сейчас было все равно. Холод съедал его, мокрый мех лип к лицу, конь мягко ступал по рассыпчатому снегу, а снежинки все танцевали, целуя его ничего не чувствующие щеки. Сквозь пелену послышался до боли знакомый голос, заставивший Джона почувствовать себя живее всех живых: － Как ты, парень? Не было сил повернуть голову или что-то ответить. Язык слипся во рту. Дядя Бенджин склонился к его лицу. Джон удивился, что он не постарел, но его мертвенная бледность пугала. Порезы на лице словно застыли, не осмеливаясь больше кровоточить, вкрапления синих искр мерцали в его глазах. － Видать, плохо тебе. Джон, я не смогу перевести тебя за Стену, но я отправлю тебя на коне. У ворот тебя заберут в замок, только пусть оставят мне зверюгу, а то уж больно я к нему привязался, － сказал Бенджин, убирая мокрые волосы со лба племянника. Джон поежился от прикосновения холодной руки. － Дядя,.. － он неуклюже пошевелил языком, пытаясь спросить, почему он не может пойти с ним за Стену и что вообще произошло. － Береги силы, малыш, скоро будем. Продержись еще немного, а то будет очень обидно, если ты умрешь на моих руках, правда? － Дядя Бенджин криво улыбнулся, но все равно ему не удалось скрыть тревогу в голосе. Джон с усилием моргнул, и темнота вновь окутала его.Джон
20 августа 2019 г. в 16:17
Сэм остался на Стене. Скорбный Эдд специально просил Джона привезти его с собой, чтобы тот поговорил с новым мейстером, которого тот черт знает откуда взял. За Стеной все было как прежде: кругом лежат глубокие сугробы, мороз пробирает до костей, вокруг безлюдно и одиноко. Призрак, радуясь свободе, бегал вокруг отряда, роя носом снег и тягая Джона за локоть. Но чем дальше они отходили от Стены, тем настороженнее становился лютоволк.
－ Зверь всегда чует опасность, － сказал Джорах, идя рядом с Джоном.
Джон взглянул на него: морщины залегли на его лице, но голубые глаза оставались ясными и молодыми, рыжая бородка была аккуратно подстрижена. Пусть и состаренное, но его лицо оставалось красивым, тонкие черты выдавали в нем лорда. Джон отчаянно пытался думать о нем хорошо, но дурная слава и близость с Дейенерис мешали ему.
－ Много раз вы бывали за Стеной, лорд Сноу? － спросил Джорах.
－ В первую очередь, я король, － поправил его Джон, угрюмо глядя на горизонт.
－ Прошу прощения. Много раз вы бывали за Стеной, король Сноу?
－ Много, － отрезал Джон, не реагируя на выпад.
Джорах насмешливо прищурился. Взгляд голубых глаз упал на Длинный Коготь:
－ Мой отец высоко ценил вас, раз дал его вам.
－ Я спас ему жизнь. Но знаете, сир, － Джон остановился и отстегнул ремень, － я не имею на него права, － он протянул меч Джораху.
Тот опешил. Джорах растерянными глазами глядел на родовой меч. Он вздохнул и отодвинул руку Джона.
－ Я опозорил свою семью, － он горько улыбнулся, － тебе он послужит лучше. Тебе и твоим детям после.
Какие дети у бастарда, думал Джон, но вернул пояс на место, глядя вслед уходящему вперед Джораху. Любопытство одержало над ним верх и, подумав, он догнал его.
－ Спасибо, кстати, － на взгляд Сноу он пояснил: － За то что спас моего отца. Я любил старика.
－ Зачем же тогда продали тех рабов, если знали, что навлечете позор на его голову?
－ Жену я любил больше.
－ Вы женаты? － удивился Джон.
Джорах рассмеялся:
－ Нет. Эта шлюха сбежала с каким-то богатым мастером в Эссосе. А я жил отшельником, пока не встретил Дейенерис, － в голосе старого медведя послышалась нежность. Джон в отвращении повел носом.
Все желание поговорить с Мормонтом, возникшее после ситуации с мечом, испарилось. Ревность червем съедала сердце Джона, жилка на виске гневно задрожала. Джорах внимательно посмотрел на него и тоже отвернулся.
－ Я не дурак, － спустя некоторое время сказал он, － и не слепой.
－ Не понимаю к чему это, － Джон постарался изобразить удивление, но вышло слабо.
－ Я стар. Я не переживу войну, в которую она ввязалась, и защищать ее больше будет некому. Все эти годы ее опорой был я. Что будет, когда меня не станет, и она будет совсем одна? Это разобьет ей сердце. Дейенерис нельзя быть одной. Она сильная, безусловно, я не встречал таких женщин, как она, и все же: она женщина.
Джон не понимал. Да будь она мужчиной, какую это имеет связь?
－ Женщины, － пояснил Джорах, － не переживают одиночества. Они чахнут, как розы в пустыне; самая прекрасная роза зачахнет намного быстрее других, － он вновь остановился. － Я прошу ради нее, она дороже мне всего на свете: не рань ее. Она заслуживает, чтобы ее по-настоящему любили и ценили.
Джон смотрел на грустные и серьезные глаза рыцаря. Он вспомнил Дейенерис в ту ночь, когда она молила его отпустить ее. Сердце бастарда облилось кровью.
－ Вы любите ее по-настоящему, － сквозь ком в горле сказал он.
－ Да, － согласился Джорах, － но я столько раз ранил ее... Я предал ее, фактически убил ее дитя, и считал, что она принадлежит мне. Но она не вещь, ведь так?
－ Так, － кивнул Джон. Ему стало еще хуже. Он тоже думал, что она принадлежит ему и что он имеет право красть у нее поцелуи. Стыд окрасил его щеки. － Я буду хорошим мужем, － буркнул он, надеясь вернуться к ней живым, чтобы попросить прощения.
－ Надеюсь на это, － тоскливо сказал Джорах и пошел догонять остальных, что уже давно вырвались вперед.