***
Драко Малфой лежал в своей постели. Сегодня Северус Снейп передал ему послание от Тёмного Лорда. Драко должен вернуться в мэнор, чтобы выполнить очередное грязное задание. Он укутался в тёплое пуховое одеяло, стараясь скорее согреться. Перед глазами стоял облик счастливой Грейнджер, протягивающей ему письмо. На что ещё я пойду ради тебя? Драко действительно хотел помочь ей, без сомнений делал это безвозмездно. Подвергал себя опасности и ставил под сомнение покорность его семьи перед Волдемортом. С каких пор он стал делать что-то для гриффиндорской заучки Грейнджер, которую дразнил с первого курса даже за выступающие передние зубы? С каких пор она перестала быть поганой грязнокровкой? С каких пор это не просто увлечение мальчишки пубертатного периода? Что же ты делаешь со мной, Грейнджер? Драко размышлял о задании, моля Мерлина, чтобы это не оказалось убийством. Его руки всего за месяц окропило слишком много крови. Он исполнял приказы своего господина: выслеживал и расправлялся с предателями крови, чьи глаза навсегда уродливым клеймом отпечатывались на задворках юношеского сознания. Он возвращался домой и его выворачивало, горькая желчь вытекала из его рта, пачкая губы и подбородок; хватался за живот, падая на пол, и кричал. Каждый раз ему приходилось прибегать к помощи тётки, которая вытягивала из его головы мерцающие нити воспоминаний. Беллатриса помещала их в прозрачные флаконы и прятала в карман своей мантии, сетуя на горе-племянника. — Ты должен благодарить великого Тёмного Лорда за всё, что он дал тебе и твоей семье! — Беллатриса смотрела на него, вертя в руках свою волшебную палочку. — Ты, как и твоя мать, только и делаете, что скулите о несправедливости судьбы! Как только господин терпит вас? Лестрейндж резко развернулась и прошагала до стеллажа, звонко стуча каблуками своих чёрных лакированных сапог. На пыльных полках в тусклом свете ламп поблёскивали различные склянки с зельями. Выудив из кармана флаконы с воспоминаниями Драко, она аккуратно сложила их в коробку. — Я знаю тебя, Драко Люциус Малфой, знаю слишком хорошо, чтобы поверить в твоё беспрекословное повиновение. Наверняка ты задумал предать нас всех и сбежать со своей мамочкой. Не выйдет, сопляк! Что до твоего отца… Ох, Люциус. Бедняга готов лизать пятки кому угодно, лишь бы казаться нужным и важным. Но и он жалкий слизняк! — Беллатриса приблизилась к самому лицу Драко, заглядывая ему в глаза. — Быть, а не казаться — это ты должен усвоить, маленький змеёныш! Драко слушал её, скрипя зубами от злости. Тётка была права. Каждое её слово — это чёртова правда, которую было невозможно скрыть от кого-либо. Каждый в Малфой-мэноре знал, чего стоит бедной Нарциссе терпеть Тёмного Лорда и нескончаемые собрания с отчаянно-оглушающими криками жертв. Даже глуповатому Сивому порой хватало ума лишний раз не беспокоить миссис Малфой, которая не скрывала своей надежды в одночасье сбежать как можно дальше от этого, пропитанного тёмной магией и смертью, некогда уютного дома. Драко был солидарен с матерью, так же наивно полагал, что рано или поздно Волдеморт оставит их в покое, а в идеальном исходе событий покинет этот мир, закрыв свои кровавые змеиные глаза вечным сном. Волдеморт и его видение мира никогда не нравились Малфою младшему. Да, он прислушивался к отцу в отношении важности чистоты крови волшебников, но Люциус никогда не говорил юному Драко, что грязнокровок нужно уничтожать. Волдеморт же хотел стереть всех их с лица земли. Ненавижу! Драко ненавидел своего хозяина с того самого дня, как тот поселился в их поместье и притащил с собой своих верных покоцаных псов. Волдеморт буквально поработил его родителей. Приветливая Нарцисса стала невзрачной и замкнутой, а Люциус превратился в самого верного пса на службе сумасшедшего злодея. С появлением Тёмного Лорда в их доме всё изменилось. А потом и самому Драко пришлось примкнуть к рядам пожирателей. И если Люциус был этому рад, то Нарцисса просто сделала вид, что ничего не произошло, но всё же попросила быть его осторожнее. Что со всеми нами стало? На соседней кровати мирно посапывал Теодор Нотт. Возможно, сейчас ему снился добрый сон, наполненный теплом и светом. Драко давно не видел снов. Каждый вечер он опустошал пузырёк с зельем сна без сновидений и проваливался в пустое небытие. Ни белое, ни чёрное. Пустое. Сегодня Драко обнаружил, что его запасы опустели. Идти к Снейпу было уже поздно. Тогда он сомкнул веки, недолго поворочался и провалился в царство Морфея. Он бежал вдоль берега Чёрного озера, ступни приятно щекотал песок. Драко слышал, как кто-то бежит за ним, но не оглядывался, боясь увидеть кого-то из пожирателей или вовсе самого Волдеморта. Драко ускорил темп, но любопытство взяло верх и он, резко остановившись, развернулся. Преследователь тоже остановился. — Грейнджер? — Да, — она улыбалась ему, поправляя выбившуюся из причёски непослушную прядь каштановых волос. — Что тебе нужно? — А разве ты не знаешь? — Она подошла к нему почти вплотную, их разделяли считанные сантиметры. Драко втянул ноздрями воздух, от Гермионы пахло чем-то сладким, скорее всего карамелью и цветами. Она по-прежнему улыбалась своей обезоруживающей улыбкой. — Поцелуй меня. — Слова сами слетели с его губ. Гермиона осторожно привстала на носочки и, сравнявшись ростом с Малфоем, чмокнула его в уголок губ. — Нет, не так. Драко властно притянул её к себе и впился жадным поцелуем в её губы. Так сладостно-прекрасно он ощущал себя, целуя гриффиндорку. Гермиона послушно отвечала на поцелуй со всей своей нежностью. Драко провёл кончиком языка по её нижней губе и отстранился, заглядывая в карие бездонные глаза, которые стремительно меняли свой облик. Радужка окрасилась в кроваво- красный, а зрачки вытянулись, превращаясь в змеиные. Гермиона что-то сказала, но Драко услышал лишь змеиное шипение. Он дёрнулся от нее, как от огня, обжигающего тело с ног до головы. Руки задрожали, а взгляд намертво уцепился за глаза Грейнджер, такие опасно-будоражащие, заставляющие выплеснуть весь адреналин в кровь. По лицу скатилась ледяная капля пота, и Драко быстро заморгал, надеясь отогнать зрительное наваждение. В ужасе он распахнул глаза, оглядывая помещение перед собой. Слизеринская спальня и… Теодор, внимательно рассматривающий Малфоя. — Ты в порядке, Драко? — Да. — Ты кричал и разбудил меня, — Теодор махнул рукой в сторону остальных двух кроватей, где спали Крэбб и Гойл. Оба громко храпели. — А этим всё нипочём. Даю полтинник галлеонов, их не поднимет и война. Драко рассмеялся, глядя на сокурсников. Это был всего лишь кошмар, дурной сон, который взбудоражил его сознание. — Ладно, Тео, прости. — Ничего, бывает, — Нотт лёг в свою постель и укрылся одеялом. — Как дела, кстати? — Отлично, дружище. Завтра выписывают Блейза из больничного крыла, и мы планируем сходить в Хогсмид перед Хэллоуином. Нужно прикупить костюмы для бала-маскарада. Идёшь с нами, как в старые-добрые? — Я, — Драко вспомнил о возвращении в мэнор, — постараюсь. Есть пара незаконченных дел. Но ведь Снейп не сказал, во сколько я должен вернуться домой. Что плохого перед этим прогуляться в Хогсмид с друзьями и пропустить кружку-другую сливочного пива в Трёх Мётлах или чего покрепче в Кабаньей Голове? Драко и не заметил, как уснул, ведя мысленную беседу с самим собой.***
Гермиону уже вторую ночь подряд мучил один и тот же сон. Она и Малфой вместе, ей хочется поцеловать его, он просит сделать это и она без всяких сомнений соглашается. Касается его губ своими, проваливаясь в сладостную негу, ощущая где-то внутри волнующее чувство, мурашками рассыпающееся по телу. Но как только он разрывает поцелуй, с воплем отстраняется от неё. И она просыпается. И на последок слышит, как её речь превращается в змеиное шипение точь-в-точь как у Нагини. Будь ты проклята, змеюка! Будь проклят твой хозяин! Гермиона проклинала змею и отца, но не ощущала и капли негатива к слизеринскому принцу, который то мягко, то страстно целовал её, поглаживая одной рукой спину. Поцелуй пробуждал самые потаённые желания, вился щекотящим узелком внизу живота, распалял непривычные желания, заставляя щеки вспыхнуть румянцем. Гермиона часто дышала, облизывала припухшие губы, стыдясь своих желаний. Желаний к нему. Какого чёрта, Малфой?***
Драко сидел на своей кровати, его соседи по комнате ещё не проснулись. Он провёл ладонью по лицу, полностью отходя ото сна. Сон. Драко помнил каждую его деталь: Гермиону, поцелуй и её пугающе-ужасные змеиные глаза. Его передёрнуло, по телу пробежался невесомо обжигающий разряд тока. Лениво потянувшись, Драко, шаркая тапочками, прошёл в ванную комнату и запечатал за собой дверь заклинанием. Стянув с себя пижамные штаны, он повернул вентиль крана. Горячие струи приятно обдали бледно-молочную кожу Малфоя и он подставил лицо под них, задержав дыхание. Необходимое спокойствие разливалось вместе с кровью по венам. Малфою безумно хотелось остаться здесь надолго, прямо под струями воды. Кто бы знал как ему осточертели бесконечные мысли, нагло ввинчивающиеся в его мозг, постоянно напоминающие о его статусе и принадлежности великому Тёмному Лорду. Драко опустил голову и прислонился лбом к кафельной стене. Его мысли уносились куда-то далеко, туда, где сейчас, свернувшись кошачьим клубком, мирно спала Грейнджер. Драко представил её в ночной рубашке, наверняка такие, что рисовало его воображение, Гермиона не носила. Но сейчас в его фантазии она была в коротеньком шёлковом пеньюаре, который едва прикрывал её ягодицы и грудь. Она лежала на животе, согнув одну ногу в колене, и её поза была немного откровенной, необходимо-заводящей Драко. Он представлял её сонную, улыбающуюся и притягивающую его к себе. Обнимающую и целующую его. Молящую взять её прямо здесь и сейчас. Она шире раздвигала ноги, чтобы он мог удобнее устроиться между ними. Он целовал её в шею, проводил по ней языком, оставляя влажную дорожку. Гладил её бархатные бёдра, немного надавливая на кожу кончиками пальцев, чуть грубее, чем следовало бы. Гермиона смотрела ему прямо в глаза, и этого было достаточно, чтобы он перешёл к более серьёзным действиям. Драко и не заметил, как его рука опустилась на твердеющую пульсирующую эрекцию. Он обхватил пальцами член и провел вверх-вниз, верхняя плоть приятно коснулась головки, и Драко издал первый стон сладостного наслаждения. Он нежно, почти невесомо проводил губами по её груди, прикрытой тонкой тканью пеньюара. Её тело мгновенно отзывалось на его ласки. Гермиона зарывалась пальцами в его белокурые волосы, слегка оттягивала их, когда Драко удавалось коснуться самых чувствительных мест. Её дыхание учащалось, Драко слышал бешеный ритм её сердца. Губами он обхватил её сосок и провёл по нему кончиком языка, дразня и заводя ещё больше. Руками он продолжал поглаживать её бёдра, а Грейнджер всё больше подставляя себя для запретной, но такой желанной связи. Его рука ускорила свой темп, разгорячённый водой и безудержным желанием, Драко Малфой мастурбировал, широко задрав голову, слабо-хрипло постанывая. Он продолжал рисовать в своей голове развратно-грязные образы их, юных, на скользких белоснежных простынях. Гермиона звала его, проводила ноготками по его плечам, заведённая до предела. Ей хотелось поцеловать его, и он позволил ей сделать это. Ответил на её робкий поцелуй, прикусывая нижнюю губу, чуть оттягивая её. Она постанывала в его рот, а её проворная ладонь скользнула вниз по его торсу и накрыла возбуждённое до предела естество. Вела себя излишне уверенно, но не теряла от этого своё невинное совершенство. Драко стянул с неё пеньюар, нагло рассматривая её обнажённую. Гермиона не пыталась прикрыться, совершенно не стыдилась своей наготы, напротив, она дала ему несколько секунд рассмотреть себя, а потом крепко обняла за шею, притягивая к себе. Она целовала его ключицы, тёрлась о них кончиком носа, вдыхая его запах. Драко чувствовал, как где-то внизу живота что-то стало предельно горячим, приятно обжигающим его нутро. Он стал быстрее двигать рукой, ощущая приближение к пику своего наслаждения. И не успев дофантазировать их первый секс с Грейнджер, он, содрогаясь всем телом, излился на пол, выстанывая её имя: — Гермиона. Его скомканных представлений было достаточно, чтобы быстро кончить, ведь связи с девушками у него не было. Когда друзья рассказывали о своих похождениях, Драко тихо завидовал им, но ему совершенно не хотелось размениваться на доступных девиц только чтобы избавиться на время от желания. А когда он принял Метку, то единственное чего он хотел, когда оставался один, чтобы этот кошмар скорее закончился, а избранный шрамоголовый гриффиндорец наконец спас их всех от Волдеморта. За дверью послышался шум, затем недовольное кряхтение Гойла. Драко быстро повернул вентиль крана, перекрывая поток воды и, обернувшись полотенцем, вышел из ванной комнаты. — Драко, ты, что уснул там? — Гойл натягивал на себя школьный джемпер. — А ты, я погляжу, на уроки собрался. Все дружно рассмеялись на то, как Гойл, уже одетый, забыл, что сегодня выходной и они отправятся в Хогсмид. Дверь открылась, а из-за неё показался темнокожий парень, улыбающийся во все тридцать два зуба. — Забини, дружище! — Тео набросился на друга, буквально запрыгнул на него. Парни упали на пол, громко смеясь. — С выпиской, друг! — Драко помог обоим подняться на ноги. — Все готовы сегодня повеселиться? — Блейз Забини потрепал макушку Кребба. — Хэллоуин на носу, товарищи, и вот что я вам скажу: своими нарядами мы обойдём даже девчонок, да-да, вы не ослышались. Позвольте мне подобрать вам подходящие образы. — А ты у нас в этом разбираешься? — Язвительно пробурчал Гойл. — Представь себе, — Блейз подмигнул Малфою, — скажу даже, что я в этом знаток побольше Тео. — Эй! — Теодор рассмеялся, натягивая белый свитер. Все были готовы полчаса спустя. Компания вышла из гостиной Слизерина, шутя и задорно смеясь, только Малфой сдерживал себя, стараясь не выдать, что на самом деле в Хэллоуин он будет совсем далеко от Хогвартса, и в том месте праздника точно не будет, как и конфет, тыкв и летучих мышей. Хотя, одна летучая мышь будет, Волдеморт широко расправит полы своей мантии и облетит мэнор, раздавая каждому очередное задание. Теодор рассказал о своей новой подружке, когтевранке Аните, с которой днём ранее впервые поцеловался. Забини поддразнил друга, мол, пора уже жениться, а он только впервые поцеловался. Крэбб и Гойл спорили о квиддиче, а Малфой молча шёл, смотря под ноги, изредка пиная пожухлые листья, шуршащие под подошвами осенних ботинок. Его мысли были далеки от друзей-слизеринцев, похода в Хогсмид и Хэллоуина. Он отчаянно стыдился утреннего порыва и своих грязных мыслей касательно Грейнджер. Интересно, что она делает прямо сейчас? Всю остальную дорогу Драко беседовал с Блейзом Забини о будущем, каждый рассказывал о своих планах на жизнь по окончанию Хогвартса. Блейз хотел отправиться на дальнейшее обучение во Францию. Забини интересовала архитектура, он долго рассказывал о чертежах и терминах, которые Драко слышал впервые. Драко соврал про предоставленную знакомым отца должность в Американском министерстве магии. Не мог же он сказать, что став пожирателем ему заказаны простые человеческие желания, не важно, будь то выбор профессии или новое место жительства. Он, как и остальные пожиратели будет выполнять приказы Волдеморта до тех пор, пока это чудовище главенствует над ними. День пролетел быстро за беседами в Трёх Мётлах. Поднимая пинты сливочного пива, некоторые салютовали приятелям и даже хозяину заведения. Драко видел, как Поттер и Уизли вошли, последний был мрачнее тучи. Драко кашлянул, привлекая к себе их внимание, и растянул губы в привычной высокомерной усмешке. Наконец-то ему выдался шанс подколоть гриффиндорцев, к тому же был повод, который Поттер и Уизли не пропустят мимо ушей. Гарри бросил на Малфоя презрительный взгляд, подгоняя Рона занять места в углу помещения, где их уже ждала небольшая компания однокурсников, которые внимательно слушали Джинни Уизли, говорящую о предстоящей игре в квиддич против сборной Когтеврана. Малфой недовольно поморщился — шанс сцепиться с гриффиндорцами растаял, как крохотные снежинки в волосах Милены Трейн, которая вошла следом за парочкой незнакомых волшебниц. Многие ученики разбрелись по деревне. Кто-то спешил подобрать костюм к празднику, а кто-то стоял в очереди Сладкого Королевства. Малфой сделал вид, что прикупил костюм вампира, под ворчания Тео: — Серьёзно, Малфой? Ты вообще понимаешь, что добрая половина парней будут в образах вампиров, — Тео протянул ему костюм неизвестного зверя, но Драко любезно отказался, ссылаясь на смехотворность такого образа. Теодор решил идти на бал в костюме маггловского сумасшедшего профессора Франкенштейна. Блейз решил вырядиться кентавром, как он объяснил, задевать всех своей задней частью будет ему в удовольствие, да и многие это оценят. В общем, Блейз хотел повеселить себя и остальных, а кого-то, возможно, побесить, например, Пэнси Паркинсон, которая выбрала себе костюм лесной феи. Пэнси видела, как Забини подбирает костюм и сразу предупредила того, что если из-за него она опрокинет на себя стакан пунша или десерт, он поплатится за это. Драко слишком хорошо знал Пэнси, чтобы расценить её слова как пустую угрозу. Она могла наслать на любого неплохой сглаз, который придётся снимать с помощью мадам Помфри. Крэбб и Гойл купили одинаковые костюмы горных великанов, по их мнению, ничего более подходящего не придумал портной, чтобы понравилось и подошло полноватым друзьям. Малфоя забавляла эта предпраздничная суматоха. Студенты воодушевлённо готовились к балу, парни приглашали девушек пойти вместе, а девушки надеялись на приглашения того или иного кавалера. Девочка на курс младше самого Малфоя подбежала к нему уже по пути в Хогвартс, миленькая рыжеволосая пуффендуйка Катрин пригласила его пойти вместе, но Драко вежливо отказал ей, ссылаясь на то, что уже согласился пойти с другой. — И с кем же ты пойдёшь? — Пэнси незаметно приблизилась к нему. — Вон с той красоткой, — Драко указал пальцем в сторону компании гриффиндорок-старшекурсниц. — Шутишь? С каких пор гриффиндорки стали в твоём вкусе? — Пэнси брезгливо изогнула губы. — Не шучу, среди них есть милые девицы, жаждущие моего внимания. — Вот нарцисс! — Пэнси фыркнула и отошла в сторону, догоняя свою подругу Милисенту Булстроуд.