***
Драко откинулся на шершавую спинку и посмотрел в окно, за которым бескрайний тёмный лес сменялся редкими полянками, бережно согреваемыми лучами солнца. Казалось бы, ничем не отличающиеся от английских лесов деревья, рвущиеся в небо ели и раскидистые многовековые дубы, но нет, определённо Долохов был прав, рассказывая о неповторимой красоте его родины. Тогда, три года тому назад, он, пригубив лишнего, в кабинете Люциуса рассказывал о волшебстве русской природы и обещал Драко как-нибудь показать родовое гнездо Долоховых. — О чём задумался, племянничек? Стефан сидел напротив с развёрнутым выпуском маггловской газеты и скорее создавал видимость увлечённости статьями, а может просто-напросто коротал время. Драко не стал вдаваться в подробности, зевнул и неторопливо ответил: — Да так, вспомнил кое-что, — он напоследок кинул скучающий взгляд на острые макушки елей. — Как думаешь, долго ещё нам ехать? Стефан посмотрел на часы. — Думаю, часа два, может, два с половиной. — Долго. — Можем скрасить ожидание разговором, — предложил Стефан и отложил в сторону газету. — Расскажи мне о вашем с Гермионой знакомстве. Драко тут же нахмурился. Конечно, он ожидал от дяди вопросов о ней, но вот так в лоб, без каких-либо наводящих вопросов или обсуждений. Врать совершенно не хотелось, как и говорить правду. Потому оставалось сделать вид, будто формулировка была иная, и Драко поведал недолгую историю о двух стремящихся к знаниям учениках, борящихся за успех. В рассказе не было и половины того, что им пришлось пережить, но Малфой решил, что так будет лучше для него и для дяди, внимательно слушающего его, периодически смотря на пейзаж за окном и племянника. — Как-то так, — закончил Драко. — Интересная история. Значит, вы были соперниками, а в итоге сплотились, — Стефан усмехнулся своим мыслям. — Я думаю, точнее знаю наверняка, что-то ты не договариваешь, мой друг, но я не вправе допытываться до истины, потому просто рад был тебя выслушать. Гермиона выгодная для тебя партия, как сказал бы Люциус, но я никогда не рассматривал девушек, как товар на прилавке. Она приветлива, уважительна и умеет сопереживать, к тому же её искренность меня поразила до глубины души. Эта девочка алмаз, требующий грамотной огранки, и в твоих руках она сможет стать для тебя не просто верной женой, а союзницей по жизни. Она напоминает мне мою жену, Ольга была для меня всем, и я потерял её. Я не хочу, чтобы ты повторил мою судьбу, потому прошу, заботься о ней, как о самом прихотливом цветке. Драко слушал наставление, а где-то внутри распространялось приятное тепло. Стефан, его единственный родственник, с виду так похожий на Люциуса, но внутри совершенно иной. Он был тем, кого всегда хотел видеть Драко в роли своего отца. Понимающий, сопереживающий и готовый придти на помощь несмотря ни на что. Принимающий не за заслуги, а таким, каким ты являешься, со всеми погрешностями и многочисленными тараканами в голове. Драко напрягся, ощущая, как его естество прямо сейчас, от каждого слова дяди, будто трескается, ломается и крошится. Будто выстроенная по кирпичикам защитная стена рушится. Острая необходимость остановить запущенный разрешительный процесс, подтолкнула на единственный витающий в ворохе мыслей голове вопрос: — Расскажи мне о ней, — Драко подался вперёд, приготовившись выслушать рассказ. — Она была невероятной во всех смыслах этого слова. Её внешность затмевала первых красавиц, которых подбирала для меня мать, надеясь поскорее женить. Не скажу, что Ольга была книжным червём или чрезмерно озабочена учёбой, но она была умна и легко поддавалась изучению чего-то нового. Стефан говорил тихо, предаваясь воспоминаниям по-прежнему любящего всем сердцем вдовца. Он не скупился на эпитеты, в красках описывал свою прежнюю жизнь, и Драко не отвлёкся ни на секунду, потому что понимал, что дядя давно не говорил с кем-то по душам, к тому же Драко было необходимо избавиться от внутренного мандража, пробудившегося в нём. Стефан не болтал, а делился тем, что накопилось в нём за столько лет. И будь у них возможность дальше обмениваться фактами из жизни, они бы именно так и поступили, но в соседнем купе раздался выкрик Гермионы, и Драко подорвался с места. Сердце колотилось в груди, отдаваясь спазмом где-то в районе желудка. Страх завязывался тугим узлом. Он с силой открыл дверь, но застыл от изумления. Перед ним стояла Гермиона. Она прикрывала рот ладонью и тяжело откашливалась, по тонким пальцам сочились капли алой влаги. — Гермиона, что случилось? — Стефан обогнул её, сделал пару шагов до двери соседнего купе. — Где Долохов? Ответа он не услышал. Гермиона осела на пол и тихонько всхлипнула. Она не была напугана, в отличие от Драко. Вытирая руки о платье, она шипела от боли, но создавала иллюзию контроля. — Какого дьявола? — прокричал Стефан. — Антонин! Антонин, очнись! Драко прижимал к себе раненую Гермиону и ждал, пока Стефан даст ему хоть какое-то объяснение, потому как недовольство наполовину со злостью заставляло кровь в жилах вскипать. Стефан что-то неразборчиво проговорил на русском, прежде чем вышел в коридор и протянул пергамент. — Читай! Драко пробежался взглядом по строчкам послания и до хруста сжал челюсть, сдерживаясь от яростного порыва сорваться с места и поймать, наказать ублюдков. — Драко, — Гермиона смотрела на него пристальным цепким взглядом. Её пальцы сжимали воротник его рубашки. — Они ушли. Я не смогла их остановить. — Тише, милая, всё хорошо, я рядом. — Да, всё хорошо, успокойся. Драко и не думал о спокойствии. — Антонин без сознания, — Стефан с силой ударил кулаком в стену. — Заглушающие чары, грамотный ход, но они наверняка знали, что ты где-то рядом. Мы идиоты! Почему напали только на них? И почему оставили? Могли ведь взять в заложники, убить в конце концов, хотели же! — Как они могли вычислить нас? — Не понимаю, — сдался Стефан и опустился на корточки. Дрожь в теле выдавала его растерянность. — Билеты купила Наталья, по пути на вокзал я не заметил ничего странного, да и людей было не много. Купе мы проверили на наличие магического воздействия. Стефан перечислял пункты своего, как ему казалось, идеального плана. Сжимал челюсть в жалких попытках понять, где он мог оступиться и сделать непростительную ошибку. Правда была лишь в том, что спланировать всё идеально было невозможно. Будь они все умнее, бросили бы затею с возвращением, отсиживались до последнего пойманного пожирателя, но даже тогда не тешили себя дурными надеждами на возвращение. Идиоты — правильно подчеркнул Стефан. — Нас отследили, дядя, напали на Гермиону и Долохова, блядь, да они смогли его обезвредить! Долохова одолеть не каждому под силу. — А они меня и не одолели, — захрипел знакомый голос, а спустя пару секунд в проёме двери показался и его хозяин. Он с трудом стоял на ногах. — Стерва притворилась простой проводницей. Она принесла нам чай, а мы идиоты выпили его. Ну, как, выпили, Гермиона сделала маленький глоток, а я залпом стакан опрокинул. А дальше ничего… — Что значит «ничего»? — недоумённо спросил Стефан. — Не помню я ничего, отключился. Долохов взглянул на Гермиону, на его лице отразилась тень облегчения. Не сказать, что его голубка была в полном порядке, но она была рядом, живая. — Их было двое, в масках, но, мне показалось, голос одного из них я слышала раньше, — Гермиона нахмурила брови. — Точно слышала, может быть, смогу вспомнить, чей он. Один из них обезвредил меня Брахиабиндо, я не могла дотянуться до палочки потому попыталась атаковать беспалочковой магией, но она не сработала. Я не знаю почему. Второй наложил на Антонина неизвестное проклятие, — она покосилась на Долохова. — Тёмная магия, признаться, я без понятия, что это было за проклятие. — Антонин потерял сознание, а я попала под воздействие чего-то, что буквально встряхнуло мои лёгкие. Потом они трансгрессировали. — Они оставили нам послание, — Драко протянул Долохову пергамент. Тот трясущимися руками развернул послание. — Так-с, посмотрим, что у нас тут, — Антонин откашлялся и сплюнул вязкую слюну на пол. — Мы контролировали каждый ваш шаг, знали наперёд, где вы и что задумали. Если не хотите, чтобы пострадали ваши близкие, выполняйте следующие указания: избавьтесь от волшебных палочек, сойдите на станции Строганово и ожидайте нас. — Строганово через десять минут, — послышался крик проводницы. Гермиона выжидающе оценила взглядом каждого. — То есть, нам подбросили писульки какого-то школьника, а мы должны выполнить его приказ? — фыркнул Долохов и разорвал пергамент. — Я бы сказал… но ушки голубки слишком нежные. — И что нам делать? — Драко, ты мне когда-то показался умным малым, не заставляй меня сомневаться. Палочки они всё-таки не удосужились забрать, опять же, ума у них с… не важно. У нас есть план и менять его нам незачем, особенно после этой смехотворной выходки пёсиков Руквуда. Смех да и только, — он посмотрел на Гермиону, наконец полностью пришедшую в себя. — Не раскисай, милая, приключения только начинаются. Долохов, чёртов провидец, оказался прав. Потому что, стоило им всем проигнорировать указания, как поездка превратилась в маггловский боевик, который Драко видел в доме Стефана. Ему ещё тогда происходящее на экране чёрной коробки показалось неуместным и абсурдным. Магглы. Эти идиоты делали кино и даже не догадывались, что кто-то живет по такому же сюжету. Только вместо пистолетов в руках были палочки, а проклятия заменяли патроны. Поезд остановился с резким толчком, от которого Драко едва не упал. Вцепившись в скользкий деревянный поручень, он посмотрел на платформу. Среди суетливых магглов выделялись фигуры в чёрных мантиях. Их было по меньшей мере десять, может больше. Ужасал и одновременно веселил факт того, что на охоту за четырьмя волшебниками послали целый отряд. Руквуд узурпировал власть, но как бы ни старался, превзойти бывшего хозяина не смог. Охотников заметила и Гермиона, именно она вырвала его из размышлений и скомандовала бежать. Они вчетвером побежали вдоль узкого прохода вагона, толкая магглов спешивших покинуть поезд или же наоборот занять свои места, Гермиона попутно бросала извинения, продвигаясь вперёд. Одному Мерлину было известно, куда они бежали, потому как стоило им покинуть поезд, а именно, сойти на платформу, фигуры в чёрном, ожидающие ровно напротив, незамедлительно двинулись в их сторону. Они не использовали магию, и это настораживало. Сначала. Стефан и Долохов поспешно спрыгнули с платформы, Драко оглянулся и сжал кулаки. Ему хотелось одного — мести. Плевать на сказанное ранее в поезде. Он достал палочку и спустя считанные секунды его отбросило взрывной волной. Стирать память магглам было весьма времязатратно, другой причины попросту не нашлось, чтобы ответить на вопрос: зачем взрывать поезд, а заодно и убить оставшихся в поле зрения людей? Кривясь от боли в голове и звона в ушах, Малфой озирался по сторонам, в поисках Гермионы, словно в их путешествии не было кого-то ещё. Интуиция подсказывала — старшие смогут разобраться сами, а вот его гриффиндорка с лёгкостью попадёт под удар. Сердце сжималось от подозрений — схватили, пытают, или всё-таки выполнили своё обещание и убили. Волна облегчения нахлынула вместе с теплом её ладони, крепко сжимающей его руку. Не схватили и не убили, жива, рядом! Поднимаясь на ноги, попутно выставляя защитный магический щит, он спросил о Стефане и Антонине, но ответа Гермиона не дала, пожала плечами, уводя его как можно дальше. Высокая трава мешала свободно продвигаться, репей лип к одежде. Гермиона помогала отражать атаки пожирателей, настигающих, заходящих их в тупик, о котором они и не догадывались. — Ступефай! — Гермиона попала в одного из врагов и мысленно похвалила себя за меткость. — Круцио! — Протего Максима! — Депримо, — один из пожирателей избавился от мешающего пройти стенда с объявлениями. — Авада Кедавра! Пожиратели не гнушались использовать Непростительные, и слава Мерлину и Моргане, их проклятия никак не попадали в цель, в отличие от заклятий Драко, который смог обезвредить ещё одного пожирателя, отлетевшего назад на добрых пару-тройку десятков футов. Вспышки заклинаний мешались, туманили взгляд. Слепо сражаясь с врагами, Гермиона громко и даже испуганно вскрикнула, когда, не посмотрев под ноги, оступилась на скользком осколке камня и утянула Драко за собой. Всё произошло мгновенно, всего лишь за два удара сердца: они кубарем летели с обрыва, ударяясь о выступающие кочки всеми частями тела. Не пытаясь зацепиться за камни и корни, падали вниз, зажмурившись до белесых пятен на веках. Страх куда-то делся, стёрся, исчез под покровом страшного ожидания неминуемой гибели, до которой оставалось неожиданно рекордно-короткое время. Время на два вдоха, не больше. От беспокойных тёмных волн реки оставалось каких-то пару метров, когда их тела будто подхватили заботливыми великаньими руками и потянули обратно. Драко мысленно досчитал до пяти, и они погрузились в холодную черную воду, которая раскрылась под ними, будто пуховое одеяло, обволакивающее, мягкое. Гермиона, его луч света, даже в такой ситуации проявила свой неординарный ум. Как ей удалось замедлить их падение, Драко не смог понять. Но это было уже совсем не важно, потому как лёгкие горячо обожгло от нехватки воздуха и большого глотка грязной мутной воды. И в паническом приступе он попытался толкнуться вверх, к поверхности, ему необходимо было сделать хотя бы один глоток кислорода. Не получилось. Пришёл в сознание он уже на берегу. Всё тело болело, точно после пыток Волдеморта, одежда промокла насквозь и противно прилипала к коже. — Очнулся, неужели, — Гермиона обхватила его лицо ладонями, она всматривалась в него и будто не верила своим глазам. — Дыши! Лёгкие сжались в тяжёлом спазме, мешающий комок в горле не давал ему полноценно вздохнуть, стоял, будто острая рыбья кость, и Драко попытался повернуться на бок. С первого раза не вышло, и он попытался опереться локтем, но соскользнул на траве. Гермиона помогла ему приподняться, придерживая за плечи. Мутная вода вместе с остатками сил и теплом полилась наружу, когда Драко содрогнулся и закашлял. Рот обожгло желчью. — Где мы? Хриплый тихий голос затерялся в шуме шуршащей листвы. — Не знаю. Мы оторвались от них, но задерживаться здесь нельзя. Конечно, нельзя, это Малфой понимал, как и то, что идти прямо сейчас не представляется возможным. Ноги сводило судорогой — видимо он провёл в ледяной воде слишком много времени, к тому же, при падении несколько раз сильно ударился головой. Он потянулся к затылку, пощупал его и зашипел от режущей боли. — Не трогай, — Гермиона взяла его за запястье. — Ты ранен, но я не смогу помочь, заживляющее зелье осталось в сумке Стефана. — Точнее, в поезде, — обречённо прохрипел Драко. — Нам нужно найти укрытие дотемна, возможно, я что-то придумаю. «Что-то придумаю», — мысленно повторил за ней Малфой и криво улыбнулся. Его девочка наяву исполняла данное обещание. Она наконец-то взяла себя в руки и трезво оценила ситуацию, а заодно помогла ему. — Костёр разводить опасно, нас могут отследить, но нам нужно высушить одежду, — не унималась она. — Думаю, можно воспользоваться палочкой, жаль, трансгрессировать мы не сможем. — Грейнджер. — Что? Драко молча поманил её пальцем и, стиснув зубы, приподнялся на локтях. Её карие глаза просияли в свете закатного солнца, отчего показались ему ещё более завораживающими. На вид измученная, испуганная, но пытающаяся сохранить толику контроля, она оставалась его прекрасной любимой девочкой. Драко прикрыл веки, ласково коснулся её щеки и поцеловал. Стук юных сердец заглушал щебет птиц, стрекочущих кузнечиков в траве и шум бьющихся о берег волн. Им вновь пришлось окунуться в пучину хаоса, доносящегося эхом войны, от которой они бежали и в которую вновь решили вернуться. Их бой ещё не окончен, потому они впервые позволили себе передышку. Потратили последние силы на трепетную ласку. — Мне кажется, я не говорил тебе, но чувствую, что сейчас должен сказать, — Драко взглянул на её усталую улыбку, коснулся кончиком носа её щеки, потёрся и отстранился. — Я люблю тебя. Ответа он не ждал, потому как чувствовал нутром взаимность. Грейнджер оставалась с ним до конца, чтобы с ними не происходило. Она не лезла в его душу со своим упрямым взглядом на жизнь и не учила своим постулатам. Верила, помогала и приближала их к этой самой секунде. Гермиона в жесте, несмелой улыбке и каждом поцелуе отвечала на его чувства. — Мы обязательно выберемся отсюда, вернёмся домой и заживём нормально. — Обещаешь? — усмехнулся он. — Да. Чуть больше часа они провели на берегу, набираясь сил, чтобы выдвинуться в поисках укрытия. Гермиона воспользовалась магией и высушила их одежду, с виду простая мелочь, но Драко это помогло наконец немного согреться. Оторвав немного ткани от подола, она сделала ему повязку на голову, и это помогло остановить кровь. В какой-то момент Гермиона поднялась на ноги, размяла шею и заговорила: — Нужно идти. Они двинулись вниз по реке, оглядываясь по сторонам, опасаясь слежки. Спотыкались о выступающие камни, падали, вставали и продолжали путь. Драко ненадолго останавливался из-за сильного, мешающего идти, головокружения, но Гермиона продолжала подбадривать его. Она крепко сжимала его ладонь и вела за собой. И поначалу это действительно помогало, Драко следовал за ней, закрывая глаза на ноющую рану. А потом просто не сдержался, согнулся, едва удерживаясь на ногах, и вывернул наружу остатки непереваренного завтрака. Горчащая на кончике языка желчь заставляла лицо морщиться, Драко утирал губы и подбородок рукавом и молился Мерлину поскорее добраться до места, где он сможет просто сесть и выдохнуть. — Я больше не могу, Гермиона, иди одна. — Корил меня за моё бездействие, а теперь готов сам всё бросить? Ну уж нет, Малфой, собери остатки сил в кулак и иди. Гермиона говорила уверенно, как ему казалось, но за маской уверенности скрывалась адская усталость. Они оба нуждались в отдыхе, только один чуточку больше. — Давай сделаем так: ты поищешь укрытие, а я подожду тебя здесь. Если ты что-то найдёшь, вернёшься за мной. Если не найдёшь… — Всё равно вернусь к тебе, — отрезала она и наконец разжала пальцы. — Пожалуйста, оставайся здесь и постарайся не привлекать к себе внимание. Я пройду вон до того холма, — она указала пальцем на залитый красным маревом холм с одиноким деревом по центру. — Если рядом ничего не найду, то придётся вернуться и остаться здесь, иначе мы только потеряем оставшиеся силы. Хорошо? — Хорошо, но пообещай, если они окажутся поблизости, ты спрячешься. — Я постараюсь. Гермиона сказала это лишь чтобы успокоить Малфоя. Ей не было необходимости спорить или вообще продолжать этот разговор. С каждым словом Драко становился слабее, а его и без того бледное лицо приобретало более нездоровый оттенок. Позаботившись о своеобразном укрытии из веток, она спрятала его и пошла дальше, стараясь не подволакивать ногу и смотреть по сторонам: в глазах всё плыло, её слегка мутило, как от запоздалого рвотного рефлекса. Желчь, правда, отчего-то предпочла остаться в желудке, а не вылиться наружу желтой массой. Повезло, что её действительно не вырвало от страха, нервозности, ужаса и пережитого стресса. Очень упорно, шаг за шагом ведьма приближалась в одинокому дубу на лесной опушке и просила себя быть сильной. Громадное дерево высилось, будто непримиримая коричневая скала, неустрашимая громада, видная со всех сторон. шелестели толстые плотные ветки, колыхалась темная листва… Гермиона на секунду захотела стать дубом — большим, тяжёлым и страшным, таким, чтобы её было видно со всех сторон, чтобы все смотрели и видели её ясную непоколебимую стойкость. Но вместо этого лишь безумный страх подкатывал к горлу противным рвотным комком, когда голову посещали мысли о поджидающих их пожирателях. Её волновала судьба Антонина и Стефана, быть может, их схватили и прямо сейчас пытают. Как всегда её разрывало от роящихся, словно пчёлы в улье, вопросов и отсутствия каких-либо ответов. — Ну почему жизнь так не справедлива к нам? — она подняла взгляд на небо. Небо не ответило, лишь подразнило пушистым облаком отдалённо напоминающим вопросительный знак. Оглянувшись и поняв, что уже достаточно она далеко и укрытие Драко больше не находилось в поле её зрения, Гермиона выдохнула. Дуб был всего в паре десятков футов. Улыбнувшись туманной перспективе, она сделала ещё несколько уверенных шагов вперёд, прежде чем остановилась, припечатав распахнутый в безмолвии рот ладонью. Из-за широкого ствола медленной бесшумной поступью выбрался огромный волк. Его блеклая серая шерсть местами торчала безобразными грязными клоками на выделяющихся рёбрах. С виду оголодавший, не внушающий никакого доверия, зверь посмотрел на неё своими неестественно человеческими глазами. Животное медленно покачнулось на длинных мускулистых ногах, с медлительной опасностью пригнуло лохматую башку чуть к низу, повело блестящим чёрным носом. Гермиона не дышала, уставилась на него, глупо изучая цвет его радужки. Бежать не было смысла, а палочка сломалась при падении с обрыва. Защитить себя не представлялось возможным, потому она просто зажмурилась, ожидая неизбежной участи, и одними губами прошептала имя того, кто отчаянно надеялся на неё, прячась под пышной веткой кустарника. — Ты дрожишь, — раздался обжигающий шёпот у самого уха, и Гермиона резко открыла глаза. — Любопытно. — Кто вы и что вам нужно? Гермиона озиралась по сторонам в поисках волка, стоящего перед ней всего несколько секунд назад. Волка не было, а вот мужчина в лохмотьях расхаживал вокруг неё и пугающе принюхивался. Он был бледен — просто необычайно, жилист, достаточно сухощав, и… Опять же, очень сильно бледен. Даже когда-то увиденные вампиры почти не могли сравниться с нехорошей белизной его кожи. Будто он был чертовски болен или что-то в этом роде. — Кто я? А ты кто такая? Он говорил по-английски, хотя медленно и тщательно подбирая каждое слово, отчего заставлял Гермиону сильнее путаться в своих мыслях. — Отвечать вопросом на вопрос не вежливо, — на автомате выпалила она. — Вот как, — мужчина насмешливо цокнул языком. — Самозванка врывается на мою территорию и учит меня вежливости. Любопытно. Как ты здесь оказалась, девочка? Должно быть, потерялась. — Я ищу укрытие, мой друг ранен. Пожалуйста, не задерживайте меня и дайте пройти. — Чтобы пройти придётся заплатить. — У меня нет денег. — А я и не беру, как ты выразилась, деньги. — Тогда что вам нужно? — Гермиона теряла терпение, голос дрогнул, и она обхватила похолодевшие плечи. — Услуга, если ты понимаешь, о чём я, — мужчина ехидно ухмыльнулся и почесал за ухом. Гермиона брезгливо скривилась и отступила назад, готовясь бежать. Перспектива грязного соития с незнакомцем, пусть и ради спасения, казалась не просто сомнительной, а мерзкой и невозможной. Сделав ещё шаг назад, она зацепилась о корень и повалилась на спину. Мужчина засмеялся и попытался приблизиться к юной жертве, которую загнал в угол. — Не смей приближаться ко мне! — А что, если посмею? Рассмешишь меня ещё больше? Вместо того, чтобы дать ей ответить, он обхватил себя руками, а после резко развёл их в стороны и прыгнул вперёд. В прыжке его тело в мгновенье преобразилось. Вместо рук и ног появились когтистые лапы, тело покрылось мехом, а лицо сменилось волчьей мордой. Гермиона закричала и закрыла лицо руками. Мокрый нос коснулся её пальцев. — Стр-р-рашн? — нечеловеческим голосом задал он вопрос и лёг рядом. — Вы анимаг? — Допустим. — Вы не убьёте меня, — она не спрашивала, делала вид, будто контролирует ситуацию, но руки от лица так и не отнимала. — Вы пришли сюда не одни, с вами были двое, — будто не слушая её, прорычал зверь. — Мужчины блондин и брюнет. Гермиона сразу догадалась о ком говорил мужчина-анимаг. Стефан и Долохов были здесь, или где-то поблизости. Значит, если вероятность, что они ищут её и Драко. И если повезёт, они смогут встретиться. Нужно лишь выведать, где их видели в последний раз. — Вы видели их? Где они? — Видел, неподалёку отсюда они разбили лагерь. Ей улыбнулась удача, иначе зачем этому волшебнику было говорить правду. Мала вероятность того, что он хочет задобрить и успокоить её, прежде чем убить. — Прошу вас, опустите меня, нам нужна помощь. — Ты должна мне услугу, забыла? — Вам нужна еда? Мы дадим вам еду, или воду. Что вам нужно? — Еду я уже много лет добываю сам, — он раскрыл пасть, и Гермиона отвернулась от зловонного дыхания. — Этими зубами и лапами. Не смотри, что я худой, силы во мне предостаточно. Но я давно не чувствовал женской ласки и тепла, помоги мне, кр-расавица. Нет! Разум и тело отвергали даже мысль о согласии на сделку со зверем. — Убивай, но такую плату ты не получишь. — Хор-р-рошо, — он оскалил острые зубы и приподнялся. Его морда была всего в каком-то десятке сантиметров от её шеи. Гермиона смирно лежала, ни единый мускул на её теле не дрогнул. Лишь мысль о раненном Драко заставляла сердце биться сильнее. — Спектакль окончен! Сердце, кажется, остановилось от родного голоса и забилось вновь быстрее прежнего. — А я люблю спектакли, даже актёром хотел стать в детстве. Две пары ловких рук подхватили Гермиону и поставили на ноги. Стефан кинул на неё оценивающий взгляд и, удостоверившись, что она в порядке, повернулся к волку. — С ней играть опасно, Арман. Волк вновь принял человеческий облик, а его речь стала более мягкой и разборчивой, полилась, будто парное молоко. — Это я и сам понял. — Какого чёрта здесь происходит? — она посмотрела на них. Трое мужчин стояли напротив и, кажется, не знали, что ответить. На их лицах стремительно сменялась целая гамма чувств, которая лишь сильнее заставляла Гермиону злиться. Впрочем, не понимала она происходящее относительно недолго — лишь до тех пор, пока Антонин вдруг не размахнулся и не отвесил бывшему напавшему больной такой подзатыльник, сильный, от которого у анимага аж зубы клацнули, а голова мотнулась в сторону. — Эй! — Захлопнись. Мы всё объясним, голубка, — тут же заверил её Долохов, оставил мужчину в покое и попытался её обнять, на что получил хлёсткую пощечину. — Мы думали, вас схватили в плен! Шли сюда, Драко ранен, меня пытается изнасиловать какой-то урод, а ты хочешь всё объяснить? Да мне видеть тебя противно после такого, Антонин! А что касается вас, — она повернулась к Стефану и смерила его взглядом, полным презрения. — Драко верил вам. Закончив гневную тираду, Гермиона развернулась и побежала прочь. Туда, где её по-прежнему ожидал Малфой. И единственное, чего она хотела — застать его на том же месте целым и невредимым. Стефан что-то кричал ей вслед, пытался догнать, но она лишь посылала в его адрес едкие высказывания. Только когда стемнело, Гермиона позволила им говорить. Конечно, они догнали её, ещё и волка с собой прихватили. Драко спал на её коленях, тихо посапывая и цепляясь пальцами за изодранный подол платья. Пламя костра приятно согревало израненные замёрзшие ноги, а его треск помогал нервам немного успокоиться. — Милая, это было частью нашего плана. Нам нужно было удостоверится, что это ты, а не гонец Руквуда. — Что? Да вы сами себя слышите? — Я понимаю, выглядит это странно. — Не самое подходящее слово, — встрял в разговор Долохов. — Я сам поначалу был против, но Стефан привёл вразумительный аргумент, и я согласился. — Мы потратили время впустую, а могли помочь Драко. Он потерял столько крови, а я даже не смогла залечить его рану. Стефан густо покраснел нехорошим темным румянцем искреннего смущения и потянулся к застёжке на сумке. Вынул пару пузырьков и протянул Гермионе. — Нужно было изначально отдать зелья тебе, — виновато сказал он, стягивая с плеча кожаный ремешок. — Пожиратели отследили нас, но Арман помог. Я связался с ним тогда вечером, после разговора. Была вероятность слежки, нужно было придумать план, и я сделал всё возможное. Драко зашипел сквозь сон от действия заживляющего зелья, аккуратно вылитого на рану. — Откуда вы узнали, где нас попытаются схватить? — А я и не знал, Арман всё это время находился в соседнем купе и вышел из поезда следом за нами. — Человек правду говорит, — анимаг смотрел на беспрерывный речной поток и ковырял палкой в костре. — Я постарался замести следы и сбить их с правильного курса. Здесь мы в безопасности на какое-то время. Безопасность — завсегдатая пустая болтовня, обещанная кем угодно, но так и не воплощающаяся в реальность. Даже в квартире Стефана это была лишь иллюзия, успокоившая на время. Где бы они ни оказались и чего не ожидали на своём пути, нигде они не чувствовали себя в полной безопасности и это невероятно злило. Хотелось опустить руки, поддаться истерии и перестать делать хоть что-то во благо самим себе; но приходилось продолжать движение к цели. Сквозь слёзы, кровь и пот Драко и Гермиона сплочённо двигались навстречу обещанному друг другу и моментами у них получалось, ровно до тех пор, пока на их пути не взмывали эфемерные заграждающие счастье стены. Очередной стеной оказался человек, которому они беспрекословно доверились. Он повёл себя самым глупым образом в патовой ситуации и заставил в который раз усомниться в своих силах. — Только не говорите, что это было импровизацией, — она шумно выдохнула от съедающей внутри обиды. — Простите меня, милая леди, я недооценил серьезность момента. Арман говорил искренне, и она поверила. Дрова в костре продолжали убаюкивающе потрескивать, намекая не спящим волшебникам занять места поближе и спокойно выдохнуть. — Будем ложиться спать, завтра нас ждёт тяжелый день, — на выдохе сказал Антонин и, приподняв голову, положил под неё ладони вместо подушки и устало закрыл глаза***
Долохов вновь оказался прав — день не задался с самого раннего утра, когда Арман неловко перевернулся на бок, вытянул руку и накрыл ладонью тлеющий уголь. Он подорвался с места с приглушённым выкриком, прижимая обожженную руку к груди. Вслед за ним проснулись и остальные. Последним открыл глаза Долохов, что-то бубнящий про важность восьмичасового сна и внезапные громкие подъёмы. Бедный Арман подался к реке и опустил руки в воду, пока Стефан неторопливо искал на дне сумки нужное зелье. — И вам доброе утро, — сквозь зевоту поприветствовал всех Драко. — Кстати, из-за вас я плохо спал. — Спал ты плохо из-за пробитой черепушки, мой друг, а не из-за нас, — Антонин наконец открыл глаза и повернулся на бок, лицом к Драко и Гермионе. Последняя недовольно зыркнула в его сторону и демонстративно отвернулась. — Как ты себя чувствуешь? — Стефан поинтересовался состоянием племянника, протягивая Арману заветный пузырёк с сиреневым заживляющим ожоги зельем. — Думаю, я знаю, кого благодарить за помощь. Гермиона смущённо улыбнулась. — Иначе я не могла. — Как вы оказались тут? — Долгая история, её тебе расскажет твой родственничек, а я, пожалуй, искупнусь. Пока Антонин избавлялся от одежды, а Стефан рассказывал Драко историю честного воссоединения на берегу, старательно избегая подробностей о проверке Гермионы, Арман ушёл в поле в поисках хоть какой-то еды в виде ягод или грибов. Поиски его увенчались небольшим успехом в виде пары десятков подосиновиков и целого кармана земляники, отданной Гермионе в качестве извинения за вчерашний инцидент. Разделив скудный завтрак и потушив костёр, они отправились в путь. Как выяснилось по дороге, на ближайшей станции их ожидал человек, имя которого Арман по загадочной причине разглашать отказался. Человек без имени должен был предоставить им портключ, который сможет перенести их в переулок Парижа. Антонин по пути вспоминал, как можно быстро и, главное, незаметно добраться из пункта прибытия к жилищу Ванессы, чтобы забрать второй портключ и уже наконец переместиться в Англию. Им потребовалось ровно пять часов, чтобы встретиться с безымянным, выслушать его недовольства спешкой в поисках средства перемещения в пространстве в обход местного Министерства Магии; Ванессой, не скрывающей чувства собственной важности перед прибывшими к ней гостями, а особенно одаривающего её комплиментами Долоховым; и бездомной дурнопанущей плесенью и мочой старушкой на окраине Лондона, роющейся в мусорном баке и любезно сделавшей вид, будто пятеро незнакомцев не возникли рядом из ниоткуда, а были тут ещё задолго до её прихода. Спустя пять часов Драко и Гермиона вдохнули запах родины и приготовились к последнему удару. Их совершенно точно могли обнаружить в любой момент, потому Гермиона незамедлительно отправила Патронус Гарри и вопросительно оглядела Долохова. Она была уверена, если Стефан помог добраться до Англии, то уж здесь бразды правления были у Антонина. — Придётся разделиться, — Антонин, оценив недовольные взгляды, уточнил: — голубка и Малфой-младший отправятся на встречу со старыми друзьями. Наша задача — не дать им помешать добраться до места встречи и не попасть под удар самим. Думаю, со смертью Волдеморта штаб Ордена больше не скрывает своё местоположение, и мы сможем отправиться следом за вами. — Допустим так, что дальше? — Драко нервничал, рана, пусть и обработанная заживляющими заклятиями и зельями, по-прежнему ныла и мешала чётко мыслить. — Вы поговорите с ними, расскажете всё как есть и попросите приютить вас там на какое-то время. Если они умные ребята, проверят вас, но наверняка оставят — у большинства из них Гриффиндор головного мозга и спасение убогих их прямая обязанность. Гермиона недовольно сжала губы в тонкую линию, но перебивать не стала. — Антонин, если я правильно понял ход твоих мыслей, мы будем охранять их снаружи. Но мы не сможем это делать двадцать четыре часа. — Стефан, и ты туда же! У вас, Малфоев, один ум на всех что ли? Мы будем в квартире аккурат напротив штаба друзей нашей голубки. Оттуда будем вести наблюдение и в случае чего быстро выдвинемся на помощь. — А если нам потребуется помощь? — Арман, стоявший всё это время молчком, неуверенно задал свой вопрос. — Кто-то ещё будет в квартире аккурат напротив нашей? — Нет, конечно, мы свои задницы будем спасать самостоятельно, — Долохов, гордый озвученным планом, ожидал поддержки, но вместо этого получил лишь растерянные взгляды и полное недоверие Армана, потирающего взлохмаченный затылок. — Ну вы чего? План надежный, как швейцарские часы, к тому же единственный, а время на разработку нового, судя по этому витающему рядом оленю, у нас нет. Все обернулись на призрачный сияющий облик благородного оленя, доставившего ответное послание Гермионе. Послание она услышала и была готова к действию. — Они ждут нас с Драко, пора отправляться. — У нас не больше минуты, чтобы добраться до места и не быть перехваченными. — Насчёт «три»? — Стефан вытянул руку, и её тут же перехватил Антонин. — Арман! Один. Два. Три. Волшебники исчезли с двойным хлопком трансгрессии.***
Могло ошибочно показаться, будто прошло несколько часов, на деле же петля перемещения в пространстве затянула их на короткий миг. Они коснулись ногами земли, когда дверь перед ними открылась, а на пороге с палочкой наготове их встретил Гарри Поттер в сопровождении домового эльфа. И это был не Добби, его бы Гермиона узнала сразу. Но Драко, немного помявшись, опустился к её уху и объяснил, что домовика зовут Кикимер и кому он верно служил многие годы. — Проходите, на улицах попрежнему небезопасно, — Гарри отошёл в сторону, пропуская гостей внутрь. На лице Поттера не было радости или недовольства, Кикимер и вовсе прошмыгнул вглубь коридора, и скрылся за первым попавшимся поворотом, когда Гермиона шагнула внутрь, а следом за ней вошёл и Малфой. — Надеюсь, она объяснила, почему я сопровождаю её. Драко старался держать нейтралитет, ему больше не хотелось язвить или показывать своё превосходство. Он устал, да и Гарри больше не ожидал подвоха, несмотря на то, что знал, какой знак был на предплечье Малфоя. Они прошли в гостиную, где их ожидали Джинни, Невилл и Кингсли Бруствер. Они пили чай и будто не ожидали гостей, на фоне тихо играла музыка. Гермиона опустила печальные глаза, наполняющиеся слезами. Ей было стыдно и больно смотреть на них после всего, что произошло. Драко стоял рядом, крепко сжимая ладонь, он не давал упасть духом окончательно. Минуту молчания так же нарушил он. — Поттер сообщил вам о нашем прибытии, верно? — Верно, — Бруствер отставил чашку на столик. — Он так же сообщил о цели и вашей просьбе. Последнее меня не должно касаться, решать Гарри, а вот в остальном я требую подробностей и гарантий. Засучите ваш рукав, молодой человек, — он заметил колебания Гермионы и поспешил её успокоить. — Мисс, я знаю причину появления на вашей руке Метки. Драко расстегнул манжет и задрал рукав до сгиба локтя, демонстрируя бледную змею, выползающую из черепа. — Метку я принял добровольно. — Поразительная откровенность, мистер Малфой, только ложь во благо прежде всего остаётся ложью. Северус был на вашей церемонии посвящения и видел, как и почему вас наградили этим тёмным знаком покорности Волдеморту, — Бруствер был невозмутим. Он отчеканивал слова, словно галлеоны, и был целиком уверен в том, что говорил. — В ваших же интересах сказать эту правду Визенгамоту, это смягчит ваше наказание. — Их нужно проверить, мистер Бруствер? — Невилл приготовил волшебную палочку и поднялся с дивана. — Оставляю выбор за вами, господа, а я должен покинуть вас. Кингсли Бруствер — серьёзный мужчина, первоклассный волшебник. Ему не требовалось многословить или следовать некогда привычному протоколу. Он, не озвучивая, принял решение насчёт Драко и Гермионы и покинул штаб-квартиру. В неловком молчании музыка периодически скрипящего патефона только накаляла обстановку, и Гарри мановением палочки заставил пластинку остановиться. — Присаживайтесь, чего стоите? — предложила Джинни и подвинулась, позволяя сесть рядом с собой. Гермиона села рядом и едва не разрыдалась от счастья, когда рука Джинни мягко опустилась на плечо и притянула к себе. — Я скучала, — Гермиона шепнула это настолько тихо, чтобы услышать смогла лишь некогда самая близкая подруга. — И я по тебе скучала. Драко сжал кулаки так сильно, как смог из-за непрекращающейся боли, и Поттер заметил это. Будь они в школе, на этой почве могла назреть перепалка, но они уже не в школе, да и вражда сейчас казалась глупой шуткой, воспоминанием из далёкого детства. Только вот было это совсем недавно, и они ещё недостаточно взрослые. Судьба устроила им одинаковую порку, только Поттеру досталось чуточку больше. — Итак, я не против, чтобы вы жили здесь до суда, — Гарри старался держать сдержанный спокойный тон, выходило неважно. Его разрывало от недоверия, сопереживания и волнения. — Мы здраво оцениваем возможность нападения оставшихся пожирателей и уверены в своих силах. Мы сможем отразить атаку, в крайнем случае на подмогу прибудут авроры. — Спасибо, Гарри, — Гермиона слушала его и боялась болтнуть лишнего. Ей было достаточно того, что их приняли. — Только у меня будет одно условие, — Гарри посмотрел на Гермиону, затем перевёл взгляд на Драко. Снял очки и потёр переносицу. — Жить вы будете в разных комнатах. Ты, Гермиона, вместе с Джинни, а ты, Драко со мной. — Договорились, — Драко встал и подошёл к бывшему врагу. Потянул руку, чтобы заключить пусть и временное перемирие, но боль в голове стала просто невозможной. Он схватился обеими руками за макушку и сквозь стиснутые зубы зарычал. — Что с ним, Гермиона? — Невилл подхватил Малфоя под локоть и усадил в кресло. Джинни подбежала к комоду, открыла ящик и вытянула из него несколько пузырьков с зельем. Поспешила осмотреть рану и ахнула от увиденного. Запёкшаяся на светлых волосах кровь смешалась в гноем, сочащимся из раны. — Проводите его в комнату и уложите в кровать. Невилл, приготовь таз с горячей водой, иглу и нитки. На такую рану нужно наложить швы, Гермиона, поторопитесь, — Уизли покрутила в руках флаконы и протянула один из них подруге. — Вот, пусть выпьет целиком, но его может вырвать. Гермиона поднесла горлышко к губам Драко, он запрокинул голову, готовый выпить зелье, но только почувствовал его вкус на языке, как тут же закашлялся. — Что за гадость? — А ты думал, тебя тыквенным соком будут отпаивать? Гадость или нет, но выпить придётся, — пробурчал Невилл и подцепил пальцами подбородок Малфоя, заставляя запрокинуть голову. — Пей, это поможет снять жар и утолит боль. Таким собранным и серьёзным Гермиона видела Невилла всего третий раз за все годы их знакомства. Впервые, когда он самоотверженно встал у них с Гарри и Роном на пути, когда требовалось спасти Философский камень. Второй раз во время битвы: Невилл был так воодушевлён, он, наверное, тогда впервые ощутил вседозволенность в борьбе с врагом. И сейчас, стискивая челюсть Драко, заставляя его принять лекарство. Если бы не он, Драко мог бы ещё какое-то время упираться и выплёвывать горькое зелье, пока вовсе не свалился бы без сознания. Зелье, наконец, было выпито, и Драко смиренно лежал в постели, ожидая свою рыжеволосую спасительницу. Он крепко сжимал ладонь Гермионы и обречённо смотрел в потолок. Вид некогда холёного слизеринского принца сейчас походил на одного из участвовавших в битве инферналов, коих удалось рассмотреть Гермионе. И даже сейчас она видела в нём ту красоту, которой наградили его Люциус и Нарцисса. Будь сейчас они рядом, совершенно точно Драко стало бы легче, но больше они не смогут приободрить горячо любимого единственного сына. Потому Гермиона пыталась хоть немного восполнить утрату, перебирая пальцами, поглаживая внутреннюю сторону его огрубевшей ладони. — Я же говорила, нужно немного потерпеть, — Гермиона вложила в свои слова поддержку и предала ему часть своей оставшейся уверенности. — Так вот, остался последний рывок, Драко. — Я верю тебе, Гермиона Грейнджер. Без намёка на сомнения, Малфой верил её словам и чувствовал каждой частичкой тела её любовь и заботу. Гарри, наблюдающий эту картину в дверном проёме, думал над тем, что написала в своём письме единственная оставшаяся у него подруга. И теперь, глядя на их с Малфоем союз, понял, почему они сплотились; из-за чего держались друг друга. Да, несомненно, началось всё в мэноре, когда обоим пришлось вести свою войну против всем известного врага. Только войной всё не закончилось, и бывшие враги обрели друг в друге нечто большее, чем просто союз во имя сопротивления. Его маленькая Гермиона, девочка с непослушной копной волос и стопкой учебников выросла. Теперь их детская интрижка с Роном выглядела шуткой, потому как в, с виду простом жесте, поддержки — сомкнутых руках — Гарри отчётливо увидел бы даже без своих очков настоящую первую любовь. С тенью улыбки на губах он напоследок переглянулся с Джинни и вышел из комнаты.