Velvet Erotica

      Три года — это много или мало?       Драко всегда со всей серьёзностью относился ко времени. Порой он продумывал каждую минуту запланированного дела, а вступив в ряды Пожирателей Смерти — и секунды. Три минуты и двадцать четыре секунды занимал путь от кровати до кабинета Волдеморта в противоположном крыле мэнора. Можно было бы высчитать каждый шаг дрожащих ног, попытаться предугадать исход разговора, или даже припрятать от хозяина где-то глубоко внутри отрывки памятных событий, дабы тот не смог воспользоваться ими в нужный момент. Три минуты и пятнадцать секунд от малой библиотеки до ворот. Скрывая довольную ухмылку следовать за мрачным, точно небо перед грозой, Снейпом и фантазировать насчёт пленённой гриффиндорки. Пытки: от двух до семи минут, и ни секундой больше или меньше, будто Тёмный Лорд, как и сам Драко, высчитывал время. И наконец две сотни секунд на безмолвную ненависть к отцу, брызжущему слюной в припадке гневной тирады.       Три года — один миллион пятьсот семьдесят шесть тысяч восемьсот восемьдесят минут.       Прибавив к этому числу ещё пятьсот сорок минут, Драко сделал глубокий вдох. Сегодня их с Гермионой годовщина, которую Малфой твёрдо решил отпраздновать по-особенному. Никаких банальных свечей и ужина, музыки и бесполезных подарков. Только три ветки её любимых белых лилий и сюрприз, за который Драко наверняка получит самый грозный взгляд.       Ему вдруг стало любопытно, доводилось ли Грейнджер получать подобные подарки от ухажёров.       Уизли?       Он от макушки до кончиков пальцев ног был предсказуем, так считали многие, но не Гермиона, и несмотря на это, придумать нечто неординарное тот бы не смог. Коробка конфет, цветы, да и те до ужаса банальные розы красного цвета, купленные в Хогсмиде в лавке господина Жаккар; или полевые, сорванные между уроками возле теплиц декана Стебль.       Крам?       Болгарин не далёкого ума, зацикленный на квиддиче. Его извилины едва дрогнут в импульсе перед выбором: минимум книга, которую он наугад возьмёт в книжном магазине среди бульварных романов; максимум прогулка вдоль берега Чёрного озера с подарком в виде серебряного кулона в плешивой коробочке и скудный комплимент перед слюнявым поцелуем.       Поттер?       Драко не хотелось верить, что между его Гермионой и избранным было что-то серьёзнее дружбы, но всё же мысль о его подарках затесалась среди остальных и направила эмоции взять верх над разумом. Шрамоголовый был умён и достаточно хитёр, а ещё до жути внимателен. Уж он-то точно знал, чем угодить верной подруге.       А я чем хуже? Я знаю её лучше всех их вместе взятых!       Приободрив себя, Драко прошёлся вдоль длинного коридора и остановился. Он больше получаса разыскивал Гермиону, она точно провалилась сквозь землю. Ни в главной гостиной, ни в малой библиотеке, даже в саду он её не нашёл. Прошлым вечером ему показалось её поведение немного странным, впрочем, он всегда считал Грейнджер странноватой, но вчера он совсем не узнал её. Она пила пятую по счёту кружку чая, предаваясь воспоминаниям о проведённых днях вместе с Долоховым. Рассказывала об их путешествии в Россию, как он выиграл ей плюшевого зайца в тире. Её голос дрожал, Гермиона нервно покусывала нижнюю губу, пытаясь сдержать слёзную тоску по волшебнику, ставшему ей родным. Драко слушал, представлял в уме Антонина и внушал себе противопоставления того, кого он знал — беспощадного жестокого мага и того весёлого и заботливого человека, которого описывала Гермиона. Мозг отказывался обрабатывать столь противоречивую информацию. А ещё он впервые приревновал её…       Как только она договорила, встала с дивана и добавила:       — Сегодня ночью я останусь одна.       Драко в недоумении вздёрнул бровь. Впервые за три года они будут ночевать раздельно.       Почему ей захотелось побыть одной? Где она будет спать? И что, чёрт возьми, происходит?       Спрашивать показалось неуместной идеей, нутром ощущая всё то, что гложило его милую девочку, потому он, еле скрывая недовольство, кивнул и проводил её взглядом до двери.       Утром первым делом помчался в покои, которые Гермиона занимала до того, как они покинули мэнор в последний раз. Там он её не нашёл. Вышел в коридор и окликнул её. Ответом его голосу была тишина, даже портреты на стенах молча наблюдали за ним, не давая никаких подсказок. Копии безразличных бледных мертвецов с издёвкой следили за последним из их рода.       — Чистокровные ублюдки! Какая только польза от вас?! Теперь вы тлен, забытый всеми, даже я вас скоро забуду, только найду её и избавлюсь от вас! — выплюнул Драко, грозя пальцем перед галереей.       Ищейкой он слонялся вдоль стен, напуганный пропажей Гермионы. Ему причудилось, что она покинула его, сбежала из поместья, чтобы навсегда попрощаться с печальным прошлым, преследовавшим её в этом доме. Или чтобы встретиться с проклятым Долоховым? Драко гнал от себя эти мысли. Его выстроенный в голове план идеального дня рушился на глазах, но всё равно теплящаяся внутри надежда не давала опустить руки.       — Грейнджер? — снова закричал он и инстинктивно посмотрел на потолок.       В голове пронеслись последние события, сложившись в единую картину. Стебли лилий в дрожащей от напряжения хватке с хрустом согнулись пополам. Хватка ослабла и цветы упали на пол. Бредовая мысль, но показавшаяся совершенно верной, повела его к комнате на этаж выше. Его комнате. И он побежал.       Остановился у тёмной двери со следами когтистой лапы, оставленными некогда разъярённым на Долохова Сивым. Драко облокотился лбом о дверь, поднёс сжатую в кулак ладонь к губам и судорожно выдохнул в неё.       Постучал.       Перевёл сбившееся дыхание и повернул дверную ручку.       — Гермиона, ты тут?       Она была там. Стояла вполоборота и смотрела на окрестности мэнора сквозь следы пальцев на мутном стекле.       Драко чувствовал себя неловко в комнате Долохова. Он не бывал здесь до сегодняшнего дня. Резные балки серого балдахина были покрыты тонким слоем пыли, на Аксминстерском ковре чернел небольшой кровавый след (как часто этот цепной пёс зализывал свои раны после кровавых расправ?). Малфоя удивляло то, как спокойно она позволила ему войти сюда, в обитель своего пропавшего друга.       — Ты искал меня. Прости, но мне нужно было подумать в одиночестве.       — Я волновался за тебя, думал, ты вернулась в Лондон. Дьявол, да я места себе не находил!       — Я не брошу тебя, Драко, — уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке. — Я скучаю по нему. Мне не хватает его присутствия здесь.       Она огляделась по сторонам. Початая бутылка огневиски и пепельница с десятком окурков привычно занимали своё место на прикроватной тумбочке, будто Антонин был здесь и просто вышел ненадолго.       Малфой пытался унять беспокойство, но ему никак не удавалось это сделать. Гермиона будто издевалась над ним. Конечно, ей не составило труда вот так легко пропасть, чтобы предаться грустным воспоминаниям, а он… он просто испуганным мальчишкой рылся в собственных догадках. Долохов занимал в её списке приближённых далеко не последнюю позицию, возможно, он даже был выше самого Драко. Но почему? Ревность подступила к горлу густой слюной, заставляя закашляться. Неужели чёртов серый кардинал Волдеморта имел взгляды на Грейнджер? Ему удалось расположить её к себе, чтобы потом заполучить навсегда?       Не позволю!       Это пронеслось в голове Малфоя, и он сорвался с места. Подбежал к Гермионе и схватил её похолодевшие ладони в свои, сжал пальцы до боли, но она тут же высвободилась. Отошла на несколько шагов. Её лицо зарделось гневом, а губы поджались, словно сдерживали порыв не присущего гриффиндорке ругательства. Драко испугался. Его поведение заставило её разозлиться. И правильно! Он повёл себя, как сумасшедший. Накинулся на неё без объяснений, впервые позволил ревности взять над собой контроль.       Он осторожно сделал шаг навстречу ей, ещё один, опустился на колено и протянул ладонь.       — Извини, не знаю, что на меня нашло.       Гермиона потянулась к нему, подхватывая его ладонь кончиками пальцев. Драко в безумном припадке прильнул к её пальцам, целовал их так самозабвенно. Потом поднялся, бережно притянул к себе за талию и замер. Грейнджер коснулась его щеки, провела кончиком большого пальца вдоль контура его верхней губы. Её гнев растворился в спёртом воздухе брошенной хозяином комнаты.       — Что с тобой происходит? Я не узнаю тебя, Драко. Я смотрю тебе в глаза, и вижу в них это… ты смотришь на меня, как на чужую.       Что? Какой вздор! Чушь!       — Нет, — на выдохе произнёс он.       — Мы в мэноре уже три года, за это время ты стал другим. Поэтому я вчера ушла, хотела дать тебе время на раздумья. По правде говоря, мне тоже нужно было многое обдумать. Не поспешили ли мы…       — Что?       Его серые глаза потемнели от недоумения и толики злости. Весь тот бред, что лился из её рта, даже не разочаровывал, нет, смехом с примесью горького сожаления бил под дых снова и снова, проникал в мозг и разъедал его, превращая подобие порядка в бездумную свалку из эмоций и чувств. Грейнджер не странная, она тронулась умом окончательно… и… похоже, это заразно, потому как Драко точно так же бредил.       — Драко, будь со мной честен, — она опустила руки на его грудь. — Ты всё ещё уверен в своих планах на жизнь, где я буду рядом?       Моргана! Грейнджер совершенно точно с ума сошла, раз думает, что я могу сомневаться.       — Мне не нравятся эти вопросы, Гермиона! Я люблю тебя, и мои планы не изменились. Если тебе чего-то не хватает, так и скажи. К чему эти игры?       Она рассеянно огляделась и пробормотала нечто, что Драко не смог разобрать и попросил повторить.       — Я боюсь. Этот дом давит на меня, я задыхаюсь здесь, понимаешь? Как только мы вернулись сюда, всё изменилось, мы отдаляемся друг от друга. Драко, здесь столько боли…       — Что ты предлагаешь?       — Давай уедем отсюда? Хотя бы на время, прошу.       — Хорошо, — не раздумывая, согласился он. — Может, нам вовсе не стоило возвращаться сюда.       Малфой обхватил ладонями её голову, наклонился, и кончики их носов соприкоснулись. Происходящее показалось обоим таким странным и неправильным, точно кто-то наложил на них Империус и скомандовал рушить их идиллию. Сто пятьдесят шесть недель персонального рая, где только они и никого больше. Каждое утро в объятиях друг друга, совместные приготовленные обеды, вылазки в Лондон и в гости к Поттеру. И ночи, жаркие и влажные, пропитанные чувствами и стонами растворяющимися в темноте их спальни, кухни, гостиной и бог знает в каких ещё уголках дома.       Сбившееся дыхание обоих понемногу возвращалось в норму. Ему хотелось поцеловать её. Желание было таким сильным, неудержимым, прямо как тогда — в малой библиотеке, когда их колесо фортуны впервые сделало оборот.       — Поцелуй меня, — будто прочитав его мысли, попросила она.       Сожаление напополам с облегчением растворилось в полувыдохе, и Драко прильнул к её губам.       Маггловские психологи в журналах Грейнджер утверждали про кризисы в отношениях, мол, они неизбежны и нужно быть к ним готовыми. Наверное, они были правы, и кризис трёх лет случился и угрожал разрушить выстроенных по кирпичикам замок.       Но ведь они были к этому готовы?       Драко точно был, иначе плюнул бы на всё и закончил сложные отношения.       — Я хотел тебя кое-куда пригласить.       — Куда?       — Это сюрприз, надеюсь, тебе понравится. Идём?       Гермиона напоследок обвела взглядом пустующую комнату, задержалась на бутылке огневиски и шмыгнула носом.       — Идём.       Пока они шли, Драко пытался разрядить обстановку разговором, чтобы хоть как-то отвлечь её от грустных мыслей. Он делал ей намёки на предстоящее веселье, по крайней мере, ему казалось, что сюрприз развеселит Грейнджер и удивит, встряхнёт! Намёк на один из уроков в Хогвартсе тотчас смыл улыбку с её лица. Он попытался ретироваться, начав в красках описывать один из матчей по квиддичу, когда Забини засмотрелся на нападающую сборной Когтеврана Изабеллу Грей и упал с метлы лицом вниз. Тогда слизеринцы ещё неделю дразнили его и предлагали отказаться от затеи продолжать играть в матчах против Когтеврана.       Гермиона провела ладонью по лбу, объясняя, как опасен квиддич, и в заключение добавила:       — Вы жестокие! Разве можно издеваться над другом из-за его чувств? Что если та девушка была его первой любовью?       — Ну и наивная же ты, — Драко легонько ткнул её локтем в бок. — Блейз один из тех парней, которые западают на девушек буквально каждую неделю.       — Всё равно это не повод для шуток.       Не стоило сейчас говорить о школе, потому что зализанные раны всё ещё болезненно ныли и кровоточили. Нужно было сильно постараться, чтобы на лице Гермионы появилась хотя бы тень улыбки.       Драко заприметил впереди домик с садовым инвентарём и не отводя взгляд попросил:       — Закрой глаза.       — Что ты задумал, Малфой?       — Просто доверься мне и закрой глаза, Гермиона.       Она покачала головой, но всё-таки послушала его.       Драко помог ей пройти до домика, сказал остановиться и ждать. Он скрылся за покрывшейся лишайником дверью. Затем начал копошиться в поисках того самого сюрприза. Из-за грохота, доносившегося из домика, Гермиона едва не рассмеялась и отвернулась, подавляя желание ослушаться просьбы Малфоя открыть глаза и подглядеть.       — Ты решил провести инвентаризацию? Если так, то я могла бы подождать тебя в саду.       — Одну секунду, — уверил он её и, не заметив глиняный горшок, споткнулся об него и упал. — Мерлин! Ах, вот же они!       — Они?       Драко вышел из домика и, победоносно подняв над головой сюрприз, сказал:       — Открывай глаза!       Гермиона медленно обернулась, разлепила веки и поморщилась от яркого солнечного света. Проморгалась и неверящим взглядом пробежалась по довольному Малфою, цепко державшему в руках две метлы. Шагнула назад и замотала головой.       — Не-е-т, Малфой! Только не полёты, — взмолилась она. — Я же говорила тебе, что боюсь высоты!       Он протянул ей одну из мётел, озорно прищуриваясь.       — Самое время это исправить, дорогая. Мы поборем твои страхи вместе.       Она сильнее запротестовала, выставив руки перед собой. Его идея ничуть не восхитила её, наоборот, в животе закрутился клубком детский страх, а румянец на щеках вмиг побледнел.       Драко переступил с ноги на ногу. От него не скрылось её разочарование, потому он отставил одну метлу к стене домика и почесал затылок. Нужно было придумать что-то, и лучший план тотчас всплыл в его голове. Да, Грейнджер боится летать, но ведь вдвоём ей будет легче.       — Может, мы придумаем что-то ещё? Давай…       Он не дал ей договорить.       — Мы полетим вдвоём на одной метле. И отказ я не приму.       Гермиона нахмурилась и пнула ногой землю, от её удара трава разлетелась по сторонам, едва не попав в лицо Драко. Он замахал свободной рукой, отгоняя от себя травинки и жмурясь. Гермиона перевела дыхание и подготовилась привести самый весомый аргумент против затеи слизеринца, но аргумент растаял от щенячьего взгляда Малфоя. Ей стало неловко от своих действий, она вела себя точно глупая наглая девчонка, когда он заморочился и придумал для них досуг. И наконец до неё дошло — паззл сложился в единую картинку квадратика на календаре.       — Наша годовщина. Прости, Драко, я совсем забыла.       Драко ничуть не расстроил факт забывчивости любимой, наоборот, вина поспособствовала согласию Гермионы. Он вскинул руку в победном жесте и оседлал метлу.       — Иди сюда, — махнул он ей, предлагая занять место ровно за ним. — Трусиха, сегодня наш праздник.       Гермиона переступила через древко метлы, беспокойно покосилась на носки своих туфель, затем на безоблачное небо. Метла в руках Драко дрогнула и приподнялась, ноги волшебников оторвались от земли, и Гермиона вскрикнула.       — Обними меня.       Она только заморгала, упуская смысл сказанного.       — Если не хочешь упасть и пропустить вкуснейший ужин, а после праздничную ночь, тебе придётся меня обнять, Гермиона.       И она, краснея от его слов, неловко приобняла его, замешкалась от пугающих перспектив полёта и убрала руки, но быстро вернула на место, потому что метла начала медленно набирать высоту.       Дюйм за дюймом они отдалялись от земли.       — Ты запомнишь этот день надолго. Обещаю, запомнишь.       Гермиона прижалась лицом к его спине, крепко жмурясь. Она чувствовала вибрацию его голоса щекой. Под пальцами ощущался напряжённый пресс, скрытый льняной рубашкой.       — Ты не любишь, когда что-то уходит из-под твоего контроля, Грейнджер, — с усмешкой кричал он. — Придётся к этому привыкнуть.       — Я не то чтобы не люблю, — она несмело открыла один глаз, но тут же пожалела об этом и закричала.       — Как скажешь!       Драко отпустил метлу, не беспокоясь о возможных печальных последствиях поведения старенькой Нимбус 2001. Взял дрожащие руки Гермионы, требовательно прижал к своему животу и тряхнул, закрепляя их положение.       — Держись крепко, — предупредил он.       Драко ухватился за основание метлы и направил её вверх. От увеличившейся скорости ветер ударил в его бледное лицо, и он с нескрываемым облегчением выдохнул. Окрылённый долгожданным полётом, Малфой освобождался от пут кровавого прошлого. Его сердце сжималось от переполняющих его чувств. Гермиона закричала громче, до боли стискивая его талию руками и вжимаясь в его спину. Драко это позабавило настолько, что он заразительно и громко рассмеялся. Его смех рассеивался по воздуху и возвращался еле слышным эхом.       — Открой глаза. Ну же, Гермиона, не стоит бояться!       Она отрицательно замотала головой, стискивая его болезненными для обоих объятиями.       — Хоть раз просто доверься мне!       Ветер сорвал с её головы заколку. И она разжала пальцы, привычно желая поправить непослушные волосы, которые лезли в лицо. Ей стало любопытно, и она открыла глаза, взглядом тут же зацепившись за развивающиеся по ветру полы её мантии. Бескрайнее поле под ними с немногочисленными кустарниками выглядело таким далеким.       — Ты смотришь?       — Смотрю!       — Гермиона! Слышишь меня?       — Я смотрю, Драко, — повторила она громче. Красота природы заворожила её настолько, что она отстранилась от Драко и шёпотом добавила: — Смотрю.       Бесконечный лес, поле, небольшой посёлок, расположенный неподалёку от Мэнора, казался теперь маленькой дымящей точкой, где-то далеко внизу. Грейнджер смотрела во все глаза и впервые чувствовала себя такой крошечной и невесомой посреди этих бескрайних широт родной земли Великобритании. Они были меньше, чем иголка в стогу сена, меньше песчинки пляжа Пентли-Бэй, они были если не молекулами — атомами, — наполняющими вселённую. Эмоции обострились до предела, вызывая лёгкое головокружение и пьянящее чувство пустоты.       Она захохотала.       Адреналин разлился по её венам с кровью и затуманил испуганный разум. Впервые ей удалось понять то, о чём ей рассказывали Гарри, Рон и Джинни. Вот оно, то самое удовольствие, граничащее с ужасом — полёт птицы в небе. Это не было похоже на те случаи, когда она была вынуждена летать. На глаза навернулись слёзы, то ли всему виной был бьющий в лицо ветер, то ли момент близости с Малфоем в совершенно не привычной ей обстановке. Непривычное отсутствие контроля стесняло её, Драко точно подметил — она не любит выходить из зоны комфорта, особенно, когда делает это почти самостоятельно. Это не как подчиниться приказу господина, это другое. Сомневаясь, шагнуть в неизвестность без возможности перекинуть ответственность на кого-то, кроме себя самой.       Гермиона вновь уткнулась в спину Драко, стиснула похолодевшие пальцы в замок и отдалась вихрю переполняющих её без остатка эмоций.       — Если согласишься, все эти земли станут твоими! — выкрикнул Драко.       — На что я должна согласиться?       — Стать моей навсегда. Гермиона Джин Грейнджер, ты выйдешь за меня замуж?       Гермиона, заворожённая пейзажем, не сразу поняла всю серьезность сказанных Малфоем слов, потому лишь широко улыбнулась.       — Почему-то я уверена, что это юмор в стиле Блейза или Нотта, но не твой.       — Юмор?       — Ага.       — Ах так! — Драко сильнее надавил на основание метлы, и они с бешеной скоростью полетели вниз.       Гермиона пронзительно закричала.       Каких-то несколько секунд их разделяли от смертоносного падения, когда она поняла, что прямо сейчас Драко действительно шутил, зло, до жути пугающе и бескомпромиссно шутил в свойственной ему манере; а вот предложение было самым что ни на есть искренним и настоящим.       — Я согласна! — завопила она, жмурясь, надеясь на пощаду.       Пощадил.       Сильнее сжал гладкое древко и устремился обратно в высь к пушистым облакам, ненадолго прикрывшим палящее солнце.