Ожидание

Неизвестная личность готовила не для него? И пусть. А вкусно-то как наловчилась торты печь эта неизвестная… Ему бы так, да руки не доходят до упражнений с тестом, хотя деятельность-то эта интересная. И результат из приятных. Время-времечко, эх, как бы тебя выкроить, эксперимент повкуснее хороший получится. Господин, уже давно откликавшийся на модное в Японии каменистое имя Кунцит, прикрыл глаза, с удовольствием дожевывая ломоть чужого торта. Определенно, выпечка у поклонницы одного ртутного специалиста с каждым разом становится только лучше. На этот раз она решила порадовать своего героя карликовыми розами на марципановой основе. К слову… О розах. Профессор Кунцит отмотал свежую запись охранников к середине. Туда, где улыбалась через силу бывшая супруга его главврача. И еще там очередной денежный мешок демонстрировал свою значимость всем подряд, считая робота для мытья полов. Что ж за бизнес такой у этого значимого?.. А. Точно. Профессор ткнул пару клавиш родного старичка-ноутбука локтем. Если верить деловой прессе, у нынешнего супруга клиентки с украшениями в форме роз имеется тепличное разведение овощей на основе термальных вод и кейтеринговый сервис у него, видите ли, премиум-сегмент, а название фирмы отдает дешевым пафосом, аж целая «Звезда Зевса» это, однако… И ведь прикатил на первичный осмотр под вечер. Конечно, с таким видом, будто его здесь только и ждали. — Моей красавице подойдет лишь все самое лучшее. Кто бы сомневался. Профессор фыркнул в чашку с чаем. Вот сейчас должна была начаться его любимая часть этого сериала. Та, в которой наглый бизнесмен голосил, что им с женой не подходит врач по имени Ртуть, потому что нефриты и эта отрава, тогда как семейный гороскоп!.. Профессор Кунцит доел кусок торта и улыбнулся монитору, салютуя чашкой из-под чая перекошенной стоп-кадром роже. — За все надо платить, неуважаемый. Вот ты и заплатишь… Уже начал, молодец. Ну, твое нездоровье. Где-то в противоположной части коридора включили свет. А вот и шаги… Едва слышно, как шуршат новые тапки по новому же и максимально супер-пуперному напольному покрытию. Профессор улыбнулся теплее. Дочь. Иногда он ловил себя на том, что думал: его Цоизит умеет летать, просто не догадалась об этом. Еще. По крайней мере, ходить почти беззвучно ей было в радость. Впрочем, как и делать свое присутствие максимально явным, если она этого хотела. Он свернул просмотр видеоролика с пульта охраны клиники, открыл свежую отчетность главврача и успел взять с тарелки второй кусок торта с марципановыми украшениями, когда его девочка подошла к отцовскому кабинету и прикоснулась к сенсорному экрану замка на двери, чтобы доказать, мол, она это, отпечатки пальцев без изменений. — Папа, ты пока не спишь? Опять на дому трудишься? О-о-о… А это что такое у тебя? Еще и бисквитное. Делись! Она передумала садиться на какую-то ненужную диету? Вот и хорошо. Профессор улыбнулся еще теплее, наблюдая, как его рыжее сокровище гремит чашками в старинном буфете, выбирая себе одну из них. Кажется, покойная жена профессора тоже смотрела на это действо с одобрением, жуя нарисованное парфе. Или нет. Во всяком случае, что-то эдакое в чертах ее лица Кунциту привиделось буквально секундой раньше. Вот опять. А виной тому, он в этом не сомневался, мастерство художника, изобразившего Молли Бейкер, огромное количество медицинских документов и пятничная усталость. Игра света, опять же… Определенно. Не зря дочь хотела принести в кабинет еще одну настольную лампу. Ту, которую они купили на отдыхе в северных широтах под Рождество.

***

— Ух. Геш… Красота какая! Не знала, что ты умеешь классно рисовать. Аппетитная выпечка… Так бы и съела пару кусочков лимонного пирога, которые изобразил в блокноте муж. Или нет, весь пирог она приголубила бы, до того реалистично тот выглядел. Евгений поцеловал жену в подставленную щеку, смахивая в корзину для бумаг катышки с рисунка. Что делать, он давно уже не практиковался… Вот и стер порядочно штрихов, когда они получились не так хорошо, как могли бы. — Кусай. Жена сделала вид, что готова именно так и поступить. С рисунком, конечно же. Хотя… — Марин, давай не сейчас. День был суматошный. То Марстурит с ее печалями да видениями, то новая клиентура, которой любая мелочь не по нраву… Они из меня всю энергию выпили, извини. Ужинать будешь? Я пирог сообразил. Твой любимый. Она перестала игриво покусывать его за левое ухо. Начала прикидывать, как слезть поудачнее с подлокотника мужнего кресла, на который успела приземлиться, чтоб удобнее было… Ну, общаться, что ли. После трудового дня. — Поняла-отстала, бегу насыщаться. Геша, ты чудо. А сам-то хоть пробовал? Тебе сколько порций оставить? Он провел указательным и безымянным пальцами правой руки по ее коленке, тоже правой, а потом придержал большим мизинец и безымянный, складывая из среднего с указательным победу-викторию. Ясно. Значит, две порции. Не отвлекаясь от рисования, велика ли беда — перебрось карандаш из одной руки в другую. Он так умел, она знала… Обручальное кольцо мужа приятно грело ей кожу на колене. Будто металл напитался за день его теплом что буквально, что в каком смысле понеуловимее, а теперь охотно делился чем-то хорошим и добрым. С нею. Они посидели так еще немного. Она рассказывала, как прошел ее день, он задавал уточяющие вопросы, говорил о достоинствах и недостатках пирога с рыбой, который испек. — …Ну, приятного аппетита. По-моему я немного пересолил. Расскажешь, как на твой вкус? Она покинула насиженный подлокотник. — Удаляюсь, Караваджо. Оставлю две порции, соленость обешаю проверить. Не скучай. — Постараюсь. Она уже почти дошла до кухни, но вдруг обернулась на его зов. — Что? Повтори, будь добр. — Передумал я, говорю. Жажду зарезервировть не две, а три порции, о владычица морская. — Договорились! А потом замечательная, самая-самая лучшая Марина загремела контейнерами, зарываясь в недра холодильника. Так привычно… Уютно. Правда же? Он прикрыл глаза, стараясь не думать о лимонах и выпечке.

***

— Детка, это потрясающе вкусно. И что ты молчала, скромная моя, о своих талантах по части тортов и всего такого? Лите казалось, что голос ее мужа подхватывало эхо. Насмешливое, едкое даже. В этом доме слишком большая кухня. — Благодарю. Рада, что тебе нравится, дорогой. Видишь ли, повода не было для признаний, вот я и… Нефрит смачно чавкнул. Опять. Ухватил с общего блюда второй кусок ее пирога… Женька не чавкал. Никогда! — То ли еще будет, крошка. Передай масленку. Спасибо. Как закончится второй прием у этих эскулапов, айда к спецам на кухню, дашь мастер-класс, чтоб мои кондитеры прониклись тоже. Порвем конкурентов. Всех. Это будет сенсация, триумф, рост продаж в… Муж говорил что-то непередаваемо ценное о целевой аудитории, о долях рынка, о том, как они сейчас еще немного тут посидят, на его новенькой кухне, а после этого вернутся в спальню и… Но можно и тут, ведь так мы еще не пробовали, красотка, правда? Она привычно улыбалась. Интересно, а он заметил, что у лимонной цедры отчего-то легкий такой, слабенький привкус слез прорезался? Едва ли. Нефрит чавкнул снова. Лита сделала над собой небольшое, привычное усилие. Внимательные кивки. Улыбка!.. Ее муж и о том едва ли задался вопросом, почему ей взбрело в голову что-то печь самой, без помощи кухарок. Да еще посреди ночи. …Лита не перестала выдавливать из себя улыбку и в тот момент, когда он дожрал почти все, до чего смог дотянуться, и принялся укладывать ее на столешницу, разве что не сбивая блюдо с остатками пирога на пол в процессе. Хорошо еще, что перстнем своим дурацким умудрился не оцарапать ни ее, ни пирог. Их с мужем обручальные кандалы ей не нравились. Никогда.