***
Девушка вздыхает запах чего-то сладкого, в животе урчит. Рейвен уже привыкла есть сполна, что чувство голода стало каким-то… чужеродным. К хорошему быстро привыкаешь. Впереди девушек бегут собаки, Рассел сказал, что это порода корги. Для Рейес видеть животных в реальном мире, домашних, которые не бросаются на тебя, чтобы съесть, удивительно. Но эти прелестные создания покорили сердце Рейвен: добрые, обученные, ласковые. Придут, когда плохо, и всегда узнают своего хозяина. И любят просто так, без причины. — На корабль напали, кто они? — Рейвен прогуливается с Джозефиной по окрестностям, подальше от Скайкру. Девушка смотрит на часы, нули пашут на плантациях, охрана вновь выходит за щит в чёрных плащах, радиация им не вредит. Но щит же включён! Что-то там не так. Одна из собак трется возле ног Рейвен. Девушка присаживается и гладит её по спине, шерсть оказывается довольно мягкой, а собака доброй. У неё грустные глаза, неужели она так выпрашивает ласку? Стоило почесать песика за ушком, как тот радостно завилял хвостом, совсем забыв, как притворялся несчастным животным. Прямо как Рейвен. — Дети Габриэля, — равнодушно пожимает плечами Джози, с нескрываемым наблюдая за девушкой. — Зачем они это делают? — Рейвен смотрит в глаза псу, слишком добрые, счастливые. Вот же черт, собака обманула её! Кажется, Джордан говорил правду, что животный мир здесь удивителен. — Их изгнали из святилища за преступления, теперь они хотят нам отомстить, убивая наших людей, — блондинка тянется к цветку, срывает его. — Держи. — Он не ядовит? — Рейес с осторожностью смотрит на бутон. — Мне не зачем травить самого лучшего механика во Вселенной, — демонстративно закатывает глаза, будто обиделась. Хотя, может так и есть. — Ты флиртуешь со мной? — Рейвен приподнимает одну бровь, слегка шлепает собаку, та бежит дальше. — Может быть, — уклончивый ответ, улыбка. Рейвен кажется, что в зрачках она видит Кларк, бьющую кулаками по стеклу. Сердце пропускает несколько ударов, прежде чем Рейес успевает понять что происходит. Это её мозг снова шалит, или Кларк действительно там?Часть 5
7 июля 2019 г. в 13:46
Девушка устало бросает куртку на стол, медленно проходит в центр комнаты. В пустую потрачено два дня, никакой информации, кроме той, что Кларк мертва! Которую Рейвен получила от друзей ещё тогда, ведь никто не говорил об этом раньше. Джозефина могла спокойно соврать, чтобы они не искали пути воскрешения Кларк.
Рейвен хочется выть от собственного бессилия. Она впервые не знает, что ей делать. Рейес бросает в стену стакан с лекарством, крупные осколки разбросаны на полу в хаотичном порядке. Нужно отвлечься от мыслей, понять, что дальше делать. Джозефина ей не доверяет так, как хотелось бы Рейвен, значит нужно доказать свою преданность.
«Нужно было все обдумать! — в своей голове она впадает в истерику, — почему я такая?! Может Кларк действительно мертва, а я зря пытаюсь!»
Рейвен запускает руки в волосы, опирается о стену. Слишком много мыслей, идей и вопросов, на которые нет ответа. Первородные ей не доверяют, это разрушает девушку, выводя из равновесия, заставляя чувствовать горечь собственного бессилия. Она ощущает тяжесть от своих же решений, поступков. Как жила Кларк с кровью на руках? Скорее всего, ужасно. Может все её поступки были оправданы? Вспомни, Рейвен, как она защитила тебя от жесткости Лексы. А потом сдала МакКрири. Столько лет прошло, а в душе Рейвен все ещё хранится обида на это. Она убила Финна, которому итак грозила смерть, но более жестокая. И внезапно девушка осознает — она никогда не знала, не интересовалась какого было Кларк, как она жила и спала, зная что на её руках столько крови невинных людей, столько неправильных решений. Как.?
Слезы кончились, боль — нет. Рейвен не знает, что разъедает её изнутри: предательство друзей или сближение с врагом? Может, потеря Шо и Кларк? Или все вместе даёт такой эффект? Ощущение ненужности и безысходности, предательства накрывают снова, будто волна, с головой, не давая выбраться наружу. Предавать друзей — самое ужасное, что можно сделать. Какая ирония: ещё неделю назад Рейвен обвиняла в предательстве Кларк, а теперь сама поступает также.
Губы искусаны в кровь, ногти обломаны, на руках слабозаметные следы порезов, она не решилась резать глубже. Рейвен не помнит, когда спала нормально, те сто двадцать пять лет не в счёт. Девушка садится на постель, немного прыгает, проверяя на мягкость. Её кровать на Ковчеге была в несколько раз меньше этой. Рейвен кажется, что тут могут спать трое или четверо людей.
— Она заботилась о тебе, Рейвен, — девушка вздрагивает, оборачивается к двери. — Пусть она не показывала этого.
— Прекрати, Джордан, ты ничего не знаешь, — обречённый вздох. Рейес смотрит на окно, на улицу, где людей становится значительно меньше. — Она заботилась только о Мэдди и Беллами, а меня сдала на пытки. — Девушка сжимает одеяло, пытается унять дрожь, делая глубокие вдохи. Всё проходит, всё пройдёт, не ей ли знать?
— Ты не такая, какой тебя описывали папа с мамой, — Джордан разочарованно вздыхает, будто Рейвен была его кумиром. Какой же он ещё ребёнок, не прожил жизнь, не знает слово «выживать». Рейес становится даже жалко его, ведь какая социализация была у мальчика? Он похож на Октавию. Единственные, с кем общался Джордан, родители. Единственные, с кем общалась Октавия, брат и мама.
Рейвен пытается не слушать речь мальчишки. Кто он такой и что о ней знает? Всего лишь по рассказам Монти и Харпер. Которые не были с ней. Их не было, когда Мерфи подстрелил её; их не было, когда она приняла чип и пыталась противостоять Али; их не было, когда она была готова умереть, когда сражалась со своей болезнью; их не было, когда её пытали. Они появлялись позже. Всегда. Когда уже все было хорошо, когда она справлялась сама.
«Они умерли не для того, чтобы… — чтобы что? Рейвен не знает ответ. — Чтобы мы умерли? Чтобы наших людей убивали, словно скот?»
— Что тебя просила сделать Делайла? — девушка слабо помнит имя возлюбленной Джордана, но она помнит что та просила о чем-то. Сам Грин об этом говорил.
— Не дать ей стать лицом за стеклом.
Лицо за стеклом. Это даёт Рейвен мысль. В конце концов, хоть какая-то зацепка. А с другой стороны… С другой стороны, откуда обычная девчонка с ночной кровью может знать о фетишах Первородных?
— Что она имела ввиду? — слабые нотки надежды просачиваются в голосе, это даёт силы двигаться дальше.
— Я ей рассказывал о жизни на Элигии, о том, как видел вас за стёклами. Вы были как куклы, — Джордан осторожно садится рядом.
— Мы были похожи на кукол? — лёгкая улыбка.
— Немного. Иногда хотелось разбудить вас, поговорить, — Джордан будто забыл, зачем пришёл. — Познакомиться ближе, а не только по рассказам мамы с папой. Я считал дни, ждал, пока не проснётесь.