***
— Ну как ты? — Лайтборн обнимает Рейвен, когда та решается выйти из спальни, чужой, какой угодно, но только не её родной. Впервые за неделю. — Всё ещё плохо, — устало отвечает девушка, слегка отстраняет от себя Джози, синяки на лице почти пропали, больше не нужно их прятать под слоем косметики, притащенной Лайтборн ей в комнату. — Что с ними? — она не уточняет кто, Джозефина и так поймёт. — В камерах, ты в безопасности, — блондинка гладит Рейвен по волосам. Они не ломкие, как были прежде. Казалось, что Санктум не коснулся апокалипсис: у них есть фабрика по производству одежды, косметики. Техники только не хватает, но это будет возложено на Рейвен. «Я нигде не буду в безопасности», — эта мысль настолько укрепилась в сознании Рейес, что ничего не может опровергнуть это. — Сколько они там? — механик прикусывает язык, понимая что это самый худший вопрос. Они там неделю, ровно столько же Рейвен боялась покинуть спальню. — Неделю. Человек, напавший на тебя, мёртв, — от этой новости кружится голова. Рейвен цепляется за Джозефину, чтобы не упасть. — Умер спустя два часа после нападения, — он мёртв из-за неё! Вот она! Первая жертва, погибшая за спасение Кларк. Девушка опускает глаза, пытаясь осознать то, что произошло. Миллер умер, они не смогли спасти его. Значит ли это, что его отравили? Конечно значит! Или они не хотели спасать Нейтана, что будет более правдивым? — Нашли того, кто отравил? — слегка приоткрывает рот, до конца не осознавая происходящего. — Мы выясняем. — Рейвен хмурится, вспоминает последний вечер до избиения. Глаза Рейес сверкают, она с трудом подавляет улыбку. — Я знаю кто это сделал.***
Рейвен садится напротив Эмори, внимательно разглядывает ученицу. Они прожили вместе на кольце шесть лет. Они знакомы больше ста тридцати одного года. И сейчас… Сейчас Рейвен предстоит нелёгкое решение. Внутри гложет чувство вины, боли, предательства и это необъяснимое жжение возле сердца, мешая дышать, мешая кровоснабжению организма. Убив Эмори, она предаст Джона, Скайкру. Отпустив Эмори, она предаст Первородных, и её план провалится. Из двух зол выбирают меньшее? Девушка пытается выбросить все мудрости, образовавшиеся так некстати, из головы, но это словно назойливые мухи, не хотят покидать насиженного места. — Мне жаль, — шепчет Рейес, вкладывая в эту фразу как можно больше эмоций. Эмори должна понять. Или догадаться. — Брось, Рейвен, — землянка дёргает руку, цепь сдерживает её, — было бы тебе жаль, ты бы не перешла на их сторону. Кларк спасла нас на Земле, много раз! А что сделала ты? Предала её! — Эмори делает шаг к девушке, её сдерживают кандалы. Землянка плюёт в ноги Рейес. — Ты сама-то её простила? — Рейвен приподнимает одну бровь, выжидающе смотрит на собеседницу. Слишком много эмоций она пытается подавить, слишком много ненависти испытывает к себе, к другим. Слишком много злости. Рейвен хочется кричать, что она никого не предавала, что ей очень стыдно, она не хочет так поступать, — ах, прости. Это не твоего парня она сначала увела, а затем убила, это не тебя она сдала на пытки МакКрири. Я могу припомнить много плохого, что Кларк сделала лично для меня, — пусти злость в нужное русло, твердит себе Рейвен. Как Кларк удавалось выключать все чувства и думать рассудком? — А что она сделала тебе, м? Не дала провести опыты? Да, это ведь такое серьёзное преступление, за которое нужно стоять на коленях и молить о прощении. А её мать чуть не поджарила меня. Да, я рада что она сдохла, но знаешь о чем я жалею больше всего? Что не я её убила, — Рейвен берет статуэтку с полки и со всей силы ударяет ею по лицу девушки. Эмори не выдерживает и падает. — Передавай привет этой сучке, мразь, — последних раз наблюдает за тем, как Эмори лежит на полу, изо рта, с виска стекает кровь на пол. Взгляд у землянки отстраненный, будто она пытается быть не здесь. Внутри все пылает от ненависти к себе. Рейвен с сожалением смотрит на подругу. Так надо. Так было надо. Твердит себе девушка, выходя из камеры. — Бить было не обязательно, — замечает Джозефина, встречая Рейвен у выхода. — Довела, — Рейвен осознает, что держит в руках эту статуэтку, на которой кровь Эмори. — Где Мерфи? — Напротив, вместе с другой землянкой, — Джози указывает на дверь. Девушка заходит в камеру. Мерфи сидит в позе лотоса, обе руки связаны, от них идёт цепь к кольцу. Где тянется ещё одна цепь: к Эхо. Оба молчат, оба исхудавшие, грязные, с сальными волосами. В груди что-то ноет, стоит взглянуть на Мерфи. Рейвен сжимает руки в кулаки, находит в себе силы подойти ближе. Джон поднимает голову, ухмыляется. Он больше не доверяет ей. Он ненавидит её. Обречённый вздох Рейвен нарушает тишину, образовавшуюся в пространстве. — Как ты? — спрашивает Джон. Нет безразличия, нет заботы. Спрашивает просто потому что интересно, просто потому что так надо. Они все ещё семья, все ещё народ. — Синяки заживают, — сглатывает Рейвен, присаживаясь на корточки, — как ты? — сжимая ещё крепче бронзовую статуэтку с несколькими следами крови. — Не жрали, не пили неделю. Но бывало и хуже, — пытается перевести разговор в шутку, напомнить Ковчег, Землю. Тут они хотя бы не сражаются за жизнь. Или сражаются, но не так, как было раньше. «Мне жаль, — хочется закричать Рейес, глядя в большие глаза Джона. Мерфи понимающе кивает. — Ты понимаешь меня?» Да, да, он понимает её! С этой мыслью Рейвен становится легче. Они научились читать мысли друг друга? Или понимать с полувзгляда? Губы девушки расплываются в улыбке, в такой искренней, настоящей, которую очень сложно оказывается подавить в себе. — Верно, — соглашается Рейвен, вспоминая жизнь на кольце. Главная проблема: возвращение на Землю, но им было хорошо. Они веселились. До того момента, когда Мерфи отстранился от команды. — Бывало и похуже, — девушка встаёт, опуская глаза в пол. — Зачем ты это сделала? — Мерфи приподнимается, поднимает лицо Рейвен за подбородок, пытается высмотреть ту Рейвен, которую знал. — Или это уже не ты? Рейес толкает его, но не сильно, а после вручает «подарок». Эхо широко распахивает глаза, будто не верит в происходящее. Это точно их Рейвен? Или первородные сделали с ней тоже самое, что и с Кларк? Эхо собирается что-то сказать, но слова застревают в горле. — Не ты один любишь причинять людям боль, — краем глаза замечает, что за ней наблюдает Джозефина, поэтому нужно держать себя в руках, сохраняя самообладание. Рейес переводит взгляд с глаз Джона на статуэтку. — Привет от Эмори. — Ты… — но парня сдерживают цепи. Рейвен самодовольно улыбается, разворачивается и уходит, нарочито прихрамывая, нанося парню ещё большую боль. Мерфи замечает восхищение в глазах носительницы тела Кларк. В его голове что-то щёлкает. — Она жива? О Кларк? Об Эмори? О ком он? Рейес не знает ответ, но догадывается, вернее хочет догадываться. Всё её мысли направлены лишь на Кларк, на её спасение, возможно это выглядит одержимостью, возможно это так и есть. — Только до вечера, — бросает Рейвен через плечо, — вечером её казнят. Завтра утром отпустят вас, — очень трудно не смотреть на друзей, отдаляться от них. Очень трудно предавать близких людей, особенно в то время, когда никому не можешь доверять. Даже себе. Рейвен стоит в коридоре, слышит как захлопывается тяжёлая бетонная дверь, слышит шаги Джозефины. Стены дрожат, Рейвен тоже и далеко не от холода. Её сердце бьётся очень быстро, точно готово сбежать, а щеки пылают. — Ты в порядке? — интересуется Джози, положив руку на плечо Рейвен. Она заботится о ней или все-таки пытается так склонить на свою сторону? Девушка разворачивается к блондинке. Она должна ненавидеть Джозефину, но сейчас нет на это сил. Разговор с Мерфи, Эмори и Эко вымотал её. Слишком тяжело притворяться перед людьми, которые знают тебя от и до. — Ты же отпустишь их утром? — просьба звучит как утверждение или приказ. Рейес должна знать, что теперь друзьям ничего не угрожает, что теперь они все в безопасности на какое-то время, пускай даже и такой ценой. — Если ты этого хочешь… — Джози теряется, не зная что сказать. Рейвен хочет, чтобы отпустили людей, напавших на неё? Она, должно быть, слишком милосердная. — Хочу, — Рейес хватает Лайтборн за руку, сжимает в своей. — Виновник понесёт наказание, остальные не причём.