От лица автора
Весна 1987го
Что-либо делать, совершенно не хотелось. В голове было лишь одно желание — запереться дома, завернуться в одеяло, и плакать в подушку, до тех пор, пока слёзы не закончаться. На душе было паршиво, да так, что хотелось блевать. Ты понимаешься, что даже самые близкие люди могут предать, могут нагло наплевать на все года проведённые с тобой. Взять и зачеркнуть. Этого больше для них нет. Хочется выть от собственной никчемности, от собственного чувства отвращения к себе, и ты понимаешь, тебе никто не поможет заглотнуть это чувство. Оно настолько ужасное, что хоть заглатывай, оно прицепиться к нёбу, и вернётся на место. Тебе ничего не поможет. Никто. И. Ничто. Люди делают плохие вещи, даже самый святой человек, хоть в жизни совершал грех. Хоть маленький. Соврал, к примеру. Но, есть люди, которые переплёвывают этот «уровень», и идут выше. Изменяют, бросают, уничтожают морально. Самое низкое и подлое, когда такое совершает близкий человек. Ты живёшь с ним, знаешь будто лучше всех, думаешь, что он не сможет этого совершить. Я знаю его, нет, это не про него.…никогда не думала, что он способен на это… Это больно…
Чёрк. Он вычеркнул тебя из жизни. Ты не думал, что сможет так? Но, он это сделал, он обошёл тебя, и сделал то, чего ты от него не ожидал. Остаётся один. Всего один вопрос. Почему? Этому человеку, ты уже надоел. Он найдёт что-то другое новее, интереснее чем ты, и забудет, но ты, в свою очередь, будешь собирать осколки души, которой он разбил.…так если он так легко ушёл, это значит…я не нужна ему…?
Никто не говорил, что все родные будут хорошенькими и добренькими. Никто. Все уходят, и даже, не многие удосуживаются возвращаться, или, хотя бы, помнить о тебе. Ни у кого нет гарантии об этом.…сложно принять то, что папа ушёл от нас…
Самое горькое, то когда родитель уходит от тебя, находит себе новую жену, строит новую, такую похожую как у вас семью. Так если она такая похожая, почему же он ушёл? Просто разлюбил твою мать, тебя, и нашёл себе «новую» любовь, с которой, он решил, что будет лучше создавать чадо.…папа променял маму, на какую-то молоденькую девицу…
От таких мыслей, сердце сжимается до больного ощущения, будто острую иголку вонзили в него. Это боль не физическая, она моральная, а всем известно, что это самая жестокая боль на всём белом свете. Глаза больно щипает, от чего, мгновенно всё плывёт, а после, тонкой струйкой стекает по щекам. Чувствуешь насколько щёки пылают от обиды, и отчаяния. На парте стали скапливаться лужицы, от капель слёз, с каждым разом, они расплываются чуть больше. Нужна была тишина в кабинете, чтобы расслышать с каким тихим звуком, солёные слёзы ударяются об лужицу. — Шерил, что случилось? — Кэнди, сказав шёпот, начала легонько тормошить соседку за руку, лежавшую на парте, в дюймах от маленьких лужиц. Шерил не реагировала на волнение подруги, от её реакции, слёзы начали с новой волной стекать с щёк. Скривив немного лицо, будто от сильнейшей боли, рука прикрыла рот, а глаза она зажмурила. — Шерил, всё нормально? — сейчас не только соседка заметила слёзы подруги, но уже и учительница обратила на это внимание. Девушка поняла, что все присутствующие уже обратили на неё внимание. Она хотела спрятаться, убежать, провалиться сквозь землю, но быть точно не здесь, в центре внимание, впервые когда этого не хотелось. — Я выйду…! — подросток, не дождавшись ответа, встала и быстрым шагом вышла из кабинета, хлопнув дверью. С таким же темпом, она направлялась в уборную, окунуться в холодную воду — было именно то, что сейчас требовалось как никогда. На самом пике истерики, было бы сложно успокоиться, придти в себя, и зайдя в класс, сказать, что всё хорошо. Девушка чуть замедлилась, убирая руки от лица, она сжала их со всей силы, ногти жадно впились в ладони, передавая силу с горечью в руки, пытаясь перенести боль с моральной, на физическую. Но, что-то схватилось ей за плечи, и развернуло к себе, оседая на пол. Запыханный парень, бежавший за ней, смог заловить её. Дерек подхватил лицо рыжей руками, желая смотреть в него. Его изучающие зелёные глаза, заметили красное лицо, опухшие глаза, и чуть потёкшую тушь. Было жалко смотреть на такое хрупкое, беззащитное создание. Пара сидела на коленях, смотря друг на друга больше минуту. После чего юница обхватила талию Дерека, и упёршись щёкой о его грудь, прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Ведь они за последние пару дней, сбились с привычного порядка, и смешавшись все в одно целое, мешали рыжей думать в ровном ходе. Юноша спокойно ответил на её порыв, прижав руками хлюпающее тельце к себе. Он решил не расспрашивать Шерил, не допытывать, потому что он знал, что она сама всё расскажет, так как доверяет, и не скроет ничего, от близкого человека. — Папа ушёл от нас… он требует развода от мамы… мы ему не нужны… Дерек и сам переживал когда-то развод родителей, понимая как это может ударить по чувствам, а особенно по чувствам такой нежной девушки, которая часто принимала всё близко к сердцу. Он понимал, что ей нужна поддержка. И ей и её маме. Но, Шерил нужны силы для помощи своей матери, в этот момент, рыжая самый близкий для неё человек, который обязан оказать опору. — Шерил, ты нужна своей маме, а она сейчас нуждается в тебе, слышишь? — Дерек наклонил голову, чтобы увидеть лицо подруги. — Ты нужна Кэнди, да и, в конце концов, ты нужна мне… Он перевёл взгляд на её руки, которые взял в свои — поперёк ладоней были полоски, кровь чуть виднелась в них, а на кончиках ногтей, также была алая жидкость. Дерек решил прижать к себе Шерил, показав всё тепло исходящее от него, оказывая тем самым поддержку. — Спасибо,… что ты у меня есть… — Шерил произносила это шёпотом, смотрев ему в лицо, улыбнулась сквозь слёзы. Они не знали сколько сидели так в обнимку, но им не хотелось отстраняться друг от друга, боясь, что вряд ли они когда-нибудь ещё так близко, вплотную прижавшись друг к другу, будут обниматься. Молчание было здесь к месту. Шерил, до сих пор, не понимала, она плакала от боли, которую причинил родной для неё человек, или от радости, имея Дерека.