***
Майлз стоял на третьей нижней ступеньке подвала, вздернув голову вверх. Слуховые сенсоры воспринимали каждый звук, доносящийся из-за двери, но не в страхе услышать скрип дверных, металлических петель. Он боялся услышать умоляющий не арестовывать и не убивать женский голос, который за последние несколько дней стал намного роднее, чем за предыдущие полтора года. Его впитавшие бионическую кожу руки сжимались в кулаки, уверен, будь у него диод, и он бы горел красным при ухваченных из разговора Джен и офицера словах:«…учитывая вашу биографию…»
Так больше нельзя. Дженнифер была права. Скрываться в других странах, будучи официальным преступником, не просто опасно, это глупо. Майлз всячески старался найти выход из положения, не раз задумывался над возможностями покинуть город, и вот, казалось бы, отличный шанс! Он ухватился за него, как за соломинку! Вышел на перевозчика, скопил нужную сумму, и даже больше! Он успел сегодня получить все документы и опустошить счета Дженнифер, чтобы сразу кинуться в поездку, не отвлекаясь на подобные вещи! Но чем ближе было время отъезда, тем сильнее девиант сомневался в своем решении. Это был риск… смертельный риск. И если собой Майлз рисковал без всякого страха, то рисковать своим человеком ему все претило. Хмурясь от потока хаотичных мыслей, Майлз медленно подошел к отключенному RK800 на столе. Андроид застыл в сидячем положении, его плечи словно осунулись, диод блекло отливал мерным голубым цветом. Девиант рассматривал каждую черту его лица, изучал испытывающим взором родинки, имитацию выступающих вен, проступающие мелкие волосы темного оттенка на шее чуть ниже затылка. Это было даже странно… пару дней назад он ненавидел машину, как же он желал поскорее избавиться от нее! Выудить все нужное и бросить посреди дороги, оставляя в прошлом, как и этот ставший ему родным дом! Но теперь он смотрит на его отупленный взгляд и испытывает острую неприязнь с примесью родства. Похоже, у Дженнифер была врожденная, но неосознанная способность ломать стойкие программные рамки и сводить с ума машины. – Чем ты лучше… – не понимая собственных слов, бормотал Майлз. Может, он и впрямь лучше. А может, это то, что люди называют «предопределенностью», при которой не осознавая своих действий тянешься к кому-то конкретному без какой-либо на то причины. Но сейчас Майлз, укладывая Коннора обратно на стол и плавно разгибая его застывшие «тазобедренные» сгибатели, не думал о чувствах, царящих в Дженнифер. Его мысли занимал андроид RK800, которому, судя по реакции Джен на поездку, определенно можно было доверить жизнь одного значимого человека. Прошло еще несколько секунд, прежде чем девиант повернулся к компьютеру и одним прикосновением руки вывел его из режима ожидания. Процессор разразился тихим гулом, выводя на экран запрос о начале диагностики. Отклонив его, Майлз начал лихорадочно соображать, как обратить время вспять. Ну же, Джен… ты не могла вот так просто его зачистить… ты слишком сентиментальная для этого… Файлы памяти нашлись довольно быстро. Майлз одним касанием белых пальцев к клавиатуре в считанные секунды просмотрел содержимое процессора, но ничего не нашел. Лишь взглянув на торчащую красную флэшку, девиант с совершенно спокойным выражением лица обнаружил нужные данные и тут же потребовал от процессора немедленной загрузки в RK800. Диод Коннора блеснул желтым цветом, после чего сам андроид медленно заморгал застекленевшими глазами. – Что… что происходит… – он говорил так тихо, словно бы боролся с ворохом хаотичным мыслей. Так оно и было. Майлз, вернувшись к столу с холодным выражением лица, терпеливо ожидал, когда все файлы уложатся в голове собрата, и тот сможет посмотреть на девианта осознанным взором. Ждать пришлось недолго. Коннор обеспокоенно посмотрел в суровые голубые глаза, пытаясь найти в них причину всплывающих ошибок памяти. – Майлз?.. Что произошло?.. – андроид точно и не вспоминал недавнюю перепалку с PL600, говоря тревожно и умоляюще. – У меня недостает фрагментов памяти… Майлз не отвечал. Вместо этого молчаливый девиант, не глядя, вновь вернул белые пальцы на сенсорную клавиатуру и продолжил загрузку данных. Желтый диод Коннора сменился красным. Андроид хотел было подняться, но в потоке передающейся информации потерялся, жмурясь и быстро хлопая ресницами. – Что… что ты делаешь… зачем это… Передача данных прошла успешно. Получив подтверждение от системы об успешном копировании, девиант убрал руку. Звук шкрябающих кабелей мог бы напрячь своей раздражительностью, но сейчас Майлз старательно собирался с мыслями в попытке найти наиболее подходящие слова для изъяснения ситуации. Он не знал, оповещала ли Дженнифер RK800 о планах отъезда. Ему было невдомек, чем закончился последний разговор, да и о чем вообще они разговаривали на протяжении нескольких дней. Майлз мог только прокручивать слова техника о странностях в системах RK800, и потому, немного поразмыслив, андроид говорит всего несколько фраз холодным голосом. Коннор, замерев в недоумении от полученных данных, нахмурился, неосознанно отдавая системе распоряжение о частом дыхании.Ошибка памяти
***
Страх отпускает. Не сразу, постепенно. Совсем как тьма расступается перед открытыми глазами, когда оказываешься в, казалось бы, совершенно темной комнате, где на деле единственным источником света являются звезды в окне. Если с появлением офицеров в доме я чувствовала себя неуверенно, то теперь спокойно переступала с ноги на ногу, окидывала «гостей» усталым взглядом, отвечала на вопросы спокойным голосом. Пухловатые щеки патрульного налились румянцем от излишне теплой одежды для моей гостиной. Двое солдат так и стояли у входа по обеим сторонам от входной двери. Выглядели они, словно стражи, готовые отрезать преступнику путь к спасению. – Что ж, уверен, вы и сами в курсе комендантского времени, – мужчина что-то пометил в своем планшете. Видимо, ставил галочку «проверено» напротив адреса в длинном списке. – Не рекомендую вам покидать дом, раз выезд из города вам воспрещен. – Спасибо, что еще раз напомнили, офицер, – беззлобно, но чуть оскорблено отозвалась я на очередное упоминание моей биографии. – Что бы я без вас делала. Патрульный по-свойски усмехнулся. В отличие от меня, что поначалу в собственном доме ощущающей себя дискомфортно, он чувствовал себя хозяином при любом раскладе. Я бы тоже вела себя собственнически, будь у меня значок на поясе и табельное оружие в кобуре. Дверь отворилась, впуская в дом ветер с горстями снега. Вечерние сумерки давно превратились в ночь, и теперь снежинки ярко выделялись в свете крылечных ламп, осыпая искусственные пальмовые кустарники у входа. Патрульные медленно покинули дом, однако офицер, запнувшись на мгновение, обернулся ко мне полу-боком, вынудив меня застыть в ожидании с уложенными пальцами на ручку двери. – Будьте осторожны, мэм. Его улыбка была спокойной, учтивой, и вроде бы я должна видеть в нем опасность и угрозу, но вместо этого почувствовала облегчение. Эти ружья пришли не по мою душу. Окончательное понимание того, что патрульные просто выполняют предписанную работу, пришло только когда дверь захлопнулась, разорвав ледяной поток воздуха. Постояв минуту у двери и прислушиваясь к каждому звуку, я несмелыми шагами двинулась прочь по коридору спиной вперед. Вскоре сама уже тихо стучала по запертой изнутри на щеколду двери в подвал. – Майлз, – шепот доносился не из горла, а прямиком из груди. Даже не знаю, зачем шептала, почему-то казалось, что любой громкий звук привлечет назад уже далеко ушедших офицеров. – Майлз, открывай! Дверь отворилась лишь спустя минуту другую. Нетерпение постепенно начало преобразовываться в раздражение, а последнее – в непреодолимый страх. Почему он не открывает?.. почему не стоит все это время у двери, вслушиваясь в происходящее? Из глубины подвала послышались торопливые шаги. Я лишь на мгновение успела задаться вопросом, зачем девиант спускался вниз, как вдруг щеколда скрипнула, и андроид, тревожно посматривая по сторонам, медленно распахнул дверь. Былое облегчение в душе сменилось волнением. Взгляд у Майлза был перепуганным, но далеко не от того, что в доме только что побывали вестники возможной смерти. – Что?.. – с замиранием в сердце, прохрипела я. Девиант, словно сконфуженный, неопределенно показал указательным пальцем себе за плечо. Его тревога, точно вирус, передавалась по воздуху, въедаясь в кожу и покрывая ее мурашками. – Что?! – уже едва ли не прикрикивая, обрушила я на Майлза все свое нетерпение. – У него там… диод красным горит… Последние слова доносились в спину. Забыв о чуть вздернутом платье, я впопыхах проскочила между Майлзом и дверным косяком в подвал, едва ли не кубарем полетев. Смысла в моем страхе не было, ведь Коннор теперь все равно что заводная игрушка – не имеет памяти и эмоций, только заводские установки и цель. Однако «красный диод у отключенной машины» звучит как минимум странно, не хватало только взрыва в доме из-за поломки системы и немедленного самоуничтожения. Последняя ступенька едва не стала решающей для собственных зубов. Застав Коннора лежащим с хлопающими глазами и со вполне себе терпеливым желтым диодом, я зацепилась уггой за щиколотку, но вовремя успела ухватиться о стоящий пустой стол. RK800, приподняв голову на источник шума, обеспокоено нахмурился. – Какого черта… – во вдруг воцарившейся тишине собственный голос прозвучал, как воздушная сирена под мирным небом. Ни черта не понимая, я слепо обошла пустой стол, мельком заметила бегунок загруженных файлов памяти и еще какой-то чепухи на экране компьютера. – Почему ты включен?.. – Что происходит? – вновь и вновь звучал вопрос в тишине холодного подвала. Коннор смотрел на меня не менее испугано, чем я на него, однако в его взгляде в довесок ко всему читались еще и потерянность с пронзающим насквозь удивлением. – Где Майлз? – Что он загрузил в тебя? – вопросы андроида были проигнорированы. Мне не было стыдно смотреть ему в глаза, не было стыдно говорить с ним. Пусть между нами было куда больше, чем «техник – машина», однако загруженные файлы памяти были лишены последних фрагментов. Даже представить сложно, на что придется пойти системе, чтобы вернуть их обратно. – Что он загрузил в тебя, Коннор?! Я судорожно цеплялась руками в схваченный с компьютерного стола телефон, впиваясь в Коннора испуганным взором, полного отчаяния. Андроид точно специально растягивал напряжение, сам того не осознавая. Молчание начинало нарастать с душераздирающей силой, и едва машина вновь открыла рот, я, еле осознавая его слова, от перенапряжения на ватных ногах вцепилась в стол. – Данные, – спасибо, мистер Очевидность, это я и без тебя знаю! – Координаты… Он говорил что-то еще, нахмурено хлопая глазами, однако я больше не слышала его. Сорвалась с места и хотела уже ввалиться в дом, но путь преградила дверь, запертая на внутренний замок. – Майлз, что за шутки?! – кулаки отчаянно тарабанили по деревянной поверхности, болью отдаваясь в пальцах правой руки. Ответом была тишина. Гнетущая, ужасающая. – Майлз! Никто не отвечал. Я догадывалась, что задумал девиант, и это мне совершенно не нравилось! Это бесило! Раздражало! Пугало! Смесь крепких чувств разом нахлынула сверху, окатив одновременно и жаром и холодом. Напряжение словно стало неотъемлемой частью меня, я чувствовала, как шатаются ноги, несущие вниз по лестнице, испытывала копошащиеся тяжелые мысли в голове. Коннор уже успел сесть, испугано наблюдая за моим мельтешащим из угла в угол телом. Теперь диод уверено горел красным цветом, но ни мне, ни ему не было дела до психического состояния машины. Дрожащие пальцы спешно набирали один из немногих контактов в записной книжке, после чего длительные телефонные гудки разом заставили притихнуть подозрения и страхи в голове. Я отчаянно цеплялась за подол платья, мерила подвал шагами, даже прикусывала ноготь большого пальца в попытке усмирить страх. Выходило совсем плохо. Холод подвала ощущался жаром, шум кабелей по металлическому столу раздражал. Мне хотелось выругаться на бедного Коннора, прикрикнуть и заставить лечь обратно на стол, но как только терпение достигло своего пика, а с языка уже хотели сорваться злостные замечания, как гудки оборвались. Майлз не успел ответить, если он вообще собирался отвечать. – Майлз! Какого черта ты творишь?! – я не орала, но шипела, уповая на то, чтобы андроид распознал слова в этом ворохе неразборчивых звуков. – Немедленно открой меня и я спущу с тебя шкуру! – «И» или «или»? Шутливый голос не смог скрыть дрожи. Как бы девиант не старался закрыться за привычными шутками, я все же ощущала страх, точно тот просачивается из трубки, стекая по коже. Злость в груди внезапно растворилась, оставив место испугу и тревоге. – Майлз, где ты?.. – я резко встала на месте боком к RK800, который не смел показывать признаков присутствия, так же как и я пропитываясь волнением. – Я больше так не могу, Дженнифер, – он старался говорить беспечно, будничным тоном рассказывал о своих смертельных планах. Как будто бы зачитывал список покупок. Но меня не обманешь. Я слишком хорошо знаю его благодаря последнему году жизни. – Прятаться по углам в страхе, что тебя посадят или еще хуже – убьют. Бери своего Коннора и уезжайте из города, он знает, куда ех… – Только не говори, что ты едешь в мэрию… – одной дрожащей фразой я умудрилась прервать андроида. Девиант оборвался на полуслове, ловя в моем притихшем голосе нотки истерии. – Майлз, скажи, что ты не едешь в мэрию, пожалуйста… Тягучая пауза давила на уши. Теперь мне до зуда в голове не хватало услышать хоть что-то на том конце линии. Имитированный усталый вздох, ветер, да хотя бы очередную шутку! Что угодно, но только не тишину, просачивающуюся под кожу… – Прости, Дженнифер. Я должен хотя бы попытаться. – Майлз, вернись немедленно! Он не услышал этих слов. Линия оборвалась противными гудками, сам же телефон в порыве ярости был отправлен в бетонную стену. Вновь принялась комнату мерить шагами, вороша волосы дрожащими пальцами в приступе бешенства. Паника накрывала волнами, не помогало даже мысленное отсчитывание до десяти. Сколько бы я могла еще вот так носиться по подвалу, судорожно хватаясь за любую возникшую мысль в стремлении найти хоть какой-нибудь выход из ситуации? Броситься следом? Или остаться здесь? Или покинуть дом? Что же мне делать?! Иссякнувшие силы отразились в послабевших ногах. Крепко держась за края свободного металлического стола, я пыталась утихомирить яркое пламя в грудной клетке, в котором тлели и презрение к себе за упущенного друга, и злость на девианта с его поспешными решениями. Может, прошли пять минут, а может, вечность, но только голос Коннора возымел отрезвляющий эффект. Эти слова по сей день аукаются мне во тьме. – Он сказал, что я вам нужен, – Коннор приглушенно вспоминал одну из оставленных девиантом фраз, не сводя взора с моей напряженной спины. – Я нужен вам, миссис Харди? Ошарашенная услышанным, я посмотрела на андроида с неподдельным изумлением через плечо. Ищущий ответы, требующий разъяснений, но понимающий, что вряд ли их получит от меня в данный момент. Коннор чуть склонил голову, прищурив глаза. Красный диод контрастно играл на светлой коже рядом с темными чуть взъерошенными волосами. Он видел, что мелькнуло в каре-зеленых глазах, и потому нахмурился еще сильнее. Ответа от меня он так и не получил. Словно разъяренный зверь, я била ногой по двери чуть правее внутреннего замка. Коннор не смел меня останавливать, словно бы понимал, зачем я ринулась наверх и что собираюсь делать. Дверь поддалась не сразу. Удар за ударом расшатывали ее на и без того слабых петлях, однако когда скрежет внутри оповестил о скором окончании пыток, я с криком навалилась на нее всем телом. Вырванный внутренний замок безвольно выпал на пол, осыпав деревянный паркет мелкой крошкой. Я не знала, что делать. Просто накинув на красное платье пальто, бежала вдоль улицы прямо в домашних уггах, напрочь забыв о снеге, ноябре и приступах аритмии. Глаза судорожно рыскали взглядом по опустошенным домам в поисках машины, надеяться на брошенный кем-то автомобиль было глупо. Спустя десять минут беготня по заснеженным кварталам начала отдаваться болью в замерших обнаженных ногах, но, господи, что я вижу?! Маленький темно-синий седан на подъездной дорожке погруженного во тьму трехэтажного коттеджа! Окрыленная удачей, я резво разбила стоящим рядом садовым гномом стекло и быстро пробралась внутрь. Рваное дыхание срывалось на хрип, вот-вот из груди начнут доноситься сдавленные рыдания. Глупый, глупый, глупый! Слова повторялись в голове, как молитва, казалось, он сейчас услышит, проникнется истерией в моем голосе и вернется домой. Но нет. Это же Майлз! Тот, кто считает себя проворным до последнего винтика! Тот, кто считает себя спецом в области взлома компьютерных мозгов! Глупый, глупый, глупый! Давясь сбивчивым дыханием, я принялась искать ключи. Бардачок был вывернут наизнанку, все зеркала проверены и осмотрены. Крик «ЧЕРТ!» вкупе с ударом по рулю словно взыграл совестью в самом автомобиле. Звук брякающих ключей поглотился мягкой обивкой автомобильного салона. Сами ключи оказались в замке зажигания. Истеричка! В голове раздавалось злобное шипение, подогретое яростью и страхом. Бешеная истеричка и самоуверенный дурак! Глупый, несносный мальчишка со своими вечными авантюрами! Что он вообще думает о себе?! Ломануться тараном на ФБР, пробраться в мэрию при патруле полицейских на каждом углу! Еще и вклиниться в чужеродную систему, которая может в любой момент распознать лишний фрагмент! Глупый, глупый, несносный мальчишка! – Проклятье! – я срывалась ударами на руль, то и дело, что уходя в кювет на бешенной скорости. Обледенелая дорога не самое лучшее место для истерик в водительском кресле, но я ничего не могла с собой поделать. Крепко сжимала кожаный руль, цедила проклятья сквозь плотно стиснутые зубы и пыталась разглядеть улицу за белой пеленой снегопада. На часах шесть вечера. До мэрии как минимум двадцать минут по пустынным дорогам. Ледяной ветер из разбитого окна бросал в разгоряченное лицо горсти снега, заставляя кожу ощущать тысячи холодных иголок. Большинство улиц были пусты, но там, где удавалось найти хоть кого-то – там была смерть. Пристреленных андроидов даже не убирали с поля зрения, просто оставляли валяться на бетоне, пропитывая снег синим цветом. Очередной такой убитый андроид в белой униформе домашнего помощника заткнул бушующую ярость в груди. Один взгляд на отключенного PL600 повлек за собой безостановочные слезы. Огражденное решетчатым забором здание мэрии, блекло освещаемое уличными фонарями, показалось за следующим поворотом. Здесь не было много полицейских, что шло в разрез с моими представлениями. Вид отключенного собрата Майлза вызвал у злобного воображения самые яркие и жуткие картины, от одного выстрела в лоб и до четвертования на потеху жадным до убийств солдатам. Однако реальность оказалась не так кровожадна, как фантазии. В реальности у здания мэрии находилось множество патрульных и обычных гражданских машин, среди которых всего двое солдат в белых экипировках возвышались над стоящими на коленях машинами. Их было так много, не меньше десяти… в белых и синих униформах, в обычных темных одеждах, с диодами и без. Но все они дрожали, понурено опустив головы и глядя в бетонный пол. Среди них выделялся один. Черная кепка, черная куртка, уверенная осанка. Майлз стоял в первом ряду, глядя строго перед собой и держа руки на затылке. Одного мимолетного заплаканного взора хватило, чтобы понять: выбранный им билет был в один конец. Он это понимал, и потому даже не дрожал, в отличие от других машин. Дорога была чертовски скользкой, а скорость такой бешеной, что автомобилю бы не хватило времени затормозить. Но разве кто-то собирался давить на педаль тормоза?.. да, собирался. Только на педаль газа. Грозно зарычавший автомобиль известил всех присутствующих о своем намерении. Уже желавшие расстрелять пленников солдаты с криками обернулись ко мне с ружьями, но, прежде чем послышалась первая очередь выстрелов, я успела опуститься вниз, вцепившись в руль. Бордюр подкинул стального зверя, несущегося точно в солдата, и вскоре раздался гулкий стук вперемешку с криками. Фонарный столб оказался как никогда кстати. Благо подушка безопасности сработала вовремя, позволив впечатать голову не в лобовое стекло, а в спинку кресла. Все вокруг помутнело, но страх за Майлза быстро придал силы. Вслепую выбравшись из автомобиля, я старалась привести в порядок мысли, игнорировала крики и топот убегающих мимо машин. Оставшийся в сознании – или в живых – солдат тут же нацелил ружье на меня, но едва я увидела перед собой дуло, как расплывчатое от слез темное пятно набросилось на патрульного сзади. Выстрел смешался воедино с глухим ударом. Прояснившееся зрение на долю секунды взыграло во мне радостью, ведь тело солдата безвольно упало на белый снег. Как жаль, что радость вскоре сменилась пустотой внутри, засасывающей в бездну все органы. На губах Майлза играла то ли восхищенная, то ли смиренная улыбка. Он с некоторое время смотрел на меня, сверкая голубыми глазами в свете тусклого от снега фонаря, после чего неопределенно нахмурился. Рядом больше никого не было. Шум ветра, хлесткие удары снега по лицу, дрожь во всем теле. Девианты разбежались по углам, точно мыши при виде жирного кота, нескольких все же зацепило выстрелами. Безжизненные тела лежали кучкой рядом друг с другом, на лицах застыла обреченность. И они не интересовали бы меня, если бы только Майлз, не удержавшись на ногах, не повалился рядом с ними. – Майлз! Крик был отброшен ветром куда-то за спину. Кинувшись к машине на всех порах, я с несколько секунд не могла сообразить, что делать. Голубые глаза хмурились, осматривались по сторонам в замешательстве, как будто бы девиант пытался понять где он и почему здесь оказался. И, только найдя мое посеревшее от страха лицо с дрожащими губами, вдруг сосредоточил свой взгляд, наполняя его теплом. – Даже не вздумай помирать, тебе же сто семьдесят лет еще жить! – я шипела, но чувствовала, что скорее дрожу всем голосом и телом. Застегнутая куртка имела множество разрывов от пуль в районе живота. Я вновь представила, как надеваю белый халат, как натягиваю синие перчатки, превращая себя в хирурга с холодным разумом. С последним помогло, но вот хирургом рядом с другом себя представить оказалось сложно. Разрывая в остервенении верхнюю одежду и срывая пуговицы на черной рубашке, я тут же застыла в оцепенении. Несколько пуль прошло сквозь брюшную полость. Наверняка был задет тириумный насос, а это первое, что требует починки. С остальным можно и подождать. – Ты вернулась за мной? Глупая, зачем ты это сделала? Несмотря на то, что машину только что пробило выстрелом, голос андроида не дрожал. Он наверняка уже получал оповещения о повреждении и скором отключении, и одному только богу известно как много отвела ему система. Я волоком подтащила к себе рядом лежащее тело простреленного девианта в белой униформе. Выстрел зацепил шею, но живот и грудная клетка остались нетронуты. – Что за вопросы, – процедила я дрожащим голосом, попутно облизывая соленые от слез губы. – Я тебя никогда не собиралась бросать. Одежда машины была разорвана. Я игнорировала ее мертвый взгляд, полностью сосредоточившись на своих действиях. Только когда увидела целый насос в системе убитого андроида позволила себе выдохнуть. Сгустки белого пара быстро терялись в столбе белого снега. – Так холодно… Смиренный, спокойный, режущий без ножа голос. Захлебываясь в беззвучных рыданиях, я старалась совладать с дрожащими руками. Выходило очень плохо. Насос едва не вывалился на покрытый снегом бетон, грозясь быть разбитым. – Потерпи, Майлз… потерпи немного… – мольбы вырывались из меня неосознанно. Я готовилась открыть брюшную полость андроида, готовилась увидеть повреждения, при которых наверняка один насос не поможет. В глубине сознания допускала мысль, что это конец истории, его истории. Но крепкая сине-красная нить, сплетенная за полтора года дружбы, не давала вот так все бросить без какой-либо попытки изменить будущее. – Выкарабкаемся, и не из такого выбирались… – Дженнифер, – Майлз попытался перехватить мою держащую биокомпонент руку, на что та была грубо откинута. – Сейчас все починим… – Дженнифер, послушай. Андроид вяло пытался перехватить мои руки, но ему не удалось этого сделать. Как только пластик, скрепя поврежденной поверхностью, отошел в сторону, перед взором предстала душераздирающая картина. Насос был полностью разбит, и это было не самое страшное. Ужаснее оказался вид вывороченных всех шести «сосудов», на починку которых нельзя было надеяться. – Господи… – сиплый голос сорвался с губ, заставляя тело прекратить дрожь. Пока на моем лице читался леденящий душу ужас, сам Майлз тепло смотрел снизу вверх, выглядывая голубыми глазами из-под козырька черной кепки. Я не могла на него смотреть, и в то же время не могла отвести обреченного взора. Последние полтора года жизни проносились мимо, словно бы снег забирал их с собой. – Майлз… – Знаешь, почему я не сбежал из клуба? – такой тихий, такой смирившийся, наполненный дружелюбием. Неуверенный кивок головы позволил не выдавать дрожи в голосе, и Майлзу это понравилось. Вряд ли он хотел в последние минуты жизни слышать удрученность в привычном беспечном тоне. – Я ждал. Тебя. Словно бы мне и боли в груди было мало, теперь к ней сочились еще и недоумение с сожалением. Коннор говорил, что я игнорирую очевидные факты… я игнорировала. И как же я жалею теперь об этом. – В каком смысле? – я постаралась говорить спокойно, но вздрагивающие голосовые связки и бешеный ритм сердца не могли мне позволить такую роскошь. – Ты приходила каждые три или четыре дня. Поначалу мне было любопытно, почему ты тратишь двадцать пять долларов за одну минуту, – Майлз буднично усмехнулся, как будто бы и не стояло оповещения о скором отключении перед глазами. Он полностью его игнорировал, вглядываясь в мои глаза трепетным взором. – А потом… ты так красива, Дженнифер… Я больше не могла сдерживать слез. Сжимала губы до нытья в коже, держала трясущиеся руки в воздухе. Тириумный насос выпал из заледеневших пальцев, звонко пробиваясь стеклом до бетона. Ничто не могло отвлечь меня от вида этих искрящихся голубых глаз, что смотрят с неподдельной любовью. Даже протяжная боль в обнаженных ногах, под которыми таял снег. Покрытые синим цветом ладони боялись прикоснуться к девианту, казалось, стоит сделать что-то еще, и его счетчик неминуемо сократит остатки минут, которых и так было мало. – Я так перепугался, когда ты вошла в комнату, – как бы не старался девиант не выдавать страха, голос его все же дрогнул. – Не знал, что делать и как себя вести. Решил сделать то, чего больше всего хотелось. – Ты поцеловал меня… – как в тумане отозвалась я, вспоминая взволнованное поведение машины в уединенной комнате подпольного секс-клуба. – Майлз… – Послушай меня, – не дав мне договорить, андроид сцепил пальцы на моем правом предплечье. Или мне казалось, или я и впрямь ощущала мелкую дрожь в его теле. Даже думать не хочу, какую боль он испытал в момент выстрела. Ведь мы так и не починили контроллер. – Коннор знает, что делать. Забери его и уезжай из города. Тебе ложные документы не понадобятся, я успел изменить твое досье. Он говорил, говорил, и в его словах все было так просто и легко, как будто этот путь был запланирован заранее. Но не для меня! Я не была готова оставить его одного здесь, на холодной площади рядом с мэрией! Задыхаясь в истерике, я отрицательно мотала головой, сопротивляясь каждому слову. Майлз пытался встряхнуть меня за плечо, но сочащийся вовсю тириум не давал ему шансов на резкие и сильные движения. Потому, ощутив лишь легкое нажатие сквозь пальто, я замерла, глядя на машину умоляющими глазами. – Тебе нужно уехать, – приглушенно произнес Майлз. – Я не могу… не могу… не заставляй… – Дженнифер, ты должна, – утверждал уверенный голос. Андроид слабо улыбнулся, чуть вскинув брови. – Он нужен тебе. А ты нуж… Словам не было дано возможности вырваться из навсегда застывших тонких губ девианта. Резко потупленный взор пронзал меня насквозь в стремлении обратиться к далеким звездам. Казалось бы, весь мир утих: ветер, звуки выстрелов вдалеке, крики. Все, что сейчас слышало мое сознание – незаконченные слова единственного близкого друга, что стал роднее даже мужа, даже самой себя. Сорвавшись на крик, я умоляла его посмотреть на меня. Тряслась над безжизненным телом, прижималась ладонями к лицу, заглядывая в глаза. Где же тот озорной огонь?! Где же то, что мне так нравилось видеть в нем – всегда ехидном и язвительном Майлзе, от которого веет теплом?! Безудержные рыдания смешивались с просьбами откликнуться! Я обещала ему терпеть его дурацкие шутки, обещала больше никогда не игнорировать очевидного! Просила сделать хоть еще один имитированный вздох… но на деле просто прижималась к опустевшей оболочке, пропитывая одежду голубой кровью. Вдалеке послышался шум машин. Кто-то ехал именно в эту сторону, и мне не сложно было догадаться кто. Патруль. Только сейчас я услышала скрежет рации на том солдате, что остался валяться без сознания под машиной. Коллеги старались вызвать его на связь, но что-то подсказывает, что у них этого не получится. У меня же не получалось собраться с духом и встать на ноги. Я ползла. Не могла идти. Задыхаясь в приступе аритмии, упиваясь безостановочными слезами ползла к лежащему рядом солдату, нацелившись на пистолет в его экипировке. Когда последний был снят, все же смогла встать на трясущиеся ноги и вновь посмотреть на убитого друга. Есть ли рай для роботов? А может, вселенная просто забирает их к себе, поглотив разум, как сгусток энергии? Беззвучные крики вырывались из горла, ноги грозились повалить меня обратно на землю, но теперь перед глазами стоял другой образ. Мне так хотелось просто лечь рядом, уткнувшись в холодную шею Майлза и наплевать на все. Будь что будет. Заберут или убьют… не хочу больше скрываться. Но некто все еще сидел в моем подвале без рук и ног, и вряд ли в случае моей кончины перед зданием мэрии его ждет хороший расклад. Потому, цепляясь за разбитый седан, я на ватных ногах побрела к стоящему на дороге родному пикапу. Поездка была тяжелой, учитывая, как сильно слезы размывали вид перед глазами. Временами я слышала звуки выстрелов, и это заставляло пикап опасно петлять по заснеженной улице. Они не отстанут. Приходилось хаотично ездить по кварталам, путая их и путаясь самой. Только спустя какое-то время, когда промокшие ноги и ледяной воздух заставили порывистое дыхание стать хриплым и басовитым, я наконец оторвалась от преследователей. Вряд ли это даст мне много времени на задуманное, но и вечно объезжать кварталы нельзя. Я потерялась во времени, не надеялась успеть к отправителю. По большей степени у меня и планов-то таких нет. Лишь бы добраться до дома до того, как в спину прилетит пуля или наручники. Искусственные пальмы были усеяны снегом. Затормозив через несколько домов от собственного, я дала себе возможность немного запутать возможных преследователей, что вот-вот нагрянут на улицу. Глупая… они ведь найдут меня по моим же следам. Ветер ворвался в дом вместе со мной, стервозно подбрасывая все попутные шторы. Сжимая пистолет в руке, я в красном с синими пятнами крови платье, быстро вбежала в подвал. Замок был вырван с корнями, но довольно тяжелая щеколда могла дать фору в несколько минут. И снова едва ли не кубарем несусь вниз, разрывая гул включенного процессора торопливыми движениями и запыхавшимся дыханием. Коннор все так же сидел, встревоженно вглядываясь в проход. – Миссис Харди? – неуверенно произнес охотник, наблюдая, как я врезаюсь в его стол и стараюсь откашляться. Он замечает дрожащие, вцепившиеся в края стола пальцы, анализирует пятна на платье, вслушивается в хриплое, шумное дыхание. Но я не могу ему ответить, стараясь усмирить нарастающую истерику. – Миссис Харди, что случилось?.. Его повторный вопрос действует опьяняющим алкоголем. Только не тем, при котором хочется веселиться, радоваться и ностальгически вспоминать прошлое. Окружающие стены начинают давить со всех сторон, и я, не удержавшись на ногах, упала на колени. Пелена перед глазами не могла дать мне нормально мыслить. Зато я ощущала, как стол сменяется шкафом, за которым я, отползя в самый дальний угол, пытаюсь спрятаться, забиться, как загнанный зверек. Отчаяние бьет через край. В голове царит пустота.Ошибка памяти
...ЗлRт/о 5еAтв… 0го 9ом с1Нгл0…
– Миссис Харди? – Коннор предпринимает очередную попытку дозваться, игнорируя все выскакивающие оповещения о сбоях. Его диод агрессивно переливается кровавым цветом, но разве он может сейчас обращать на свое состояние внимание, видя темные пятна тириума, дрожь в человеческом теле и слыша тихие рыдания. Все, что у меня от него осталось – драные воспоминания. Я так мало уделяла ему времени, всегда слушала, но почти никогда не слышала! И вот, его просто нет. Исчез, растворился, пропал. Покинул агрессивный, жестокий мир, оставив все это за спиной. И все ради чего? Чтобы исправить мое прошлое?! Глупый, глупый Майлз… Дрожь никак не могла уняться. Она пропитывала меня насквозь, заставляя мышцы и внутренние органы отдаваться сотнями электрических разрядов. Сквозь истерику доносился тревожный голос RK800, кабели на его затылке шуршали по столу, говоря о том, что андроид пытается найти выход. Но это все бесполезно до тех пор, пока я сама не смогу выйти из состояния паники.Ошибка памяти ...Lы Hокид?Rм гоAо? эти9 веч4/ом…
– Дженнифер, – напрочь забыв о субординации, Коннор повысил обеспокоенный голос. – Посмотрите на меня, Дженнифер. Меня трясло. Не просто трясло, буквально било током. С каждым его словом я все сильнее сжималась в комок, не в силах перебороть боль и скорбь. Он ждал меня, все это время ждал! Ему представилась возможность покинуть столь отвратное душе место, но он ждал, надеялся, что рано или поздно я подойду к нему, и все это закончится! Может, он и не смел думать о свободе, но ему просто хотелось знать, зачем человек приходит в клуб ради одной минуты. А после любопытство переросло в откровенное желание оказаться рядом. Только теперь понимаю, почему он смотрел мне в спину, мигая желтым диодом. Нет… я и раньше понимала. Но, как и сказал Коннор, старалась игнорировать.Ошибка памяти ...не в0е в э1rм до4A зrви9ит от Qеня…
Коннор хмурился, пытался отделаться от пробивающихся фрагментов памяти. Система отказывалась сосредотачиваться на окружении, которое он и так досконально изучил за несколько дней. Тогда, смиренный, он просто осматривался по сторонам в желании изучить хозяйку и ее девианта. Сейчас же ему хотелось найти способ выбраться, оказаться рядом, дотянуться и привести в чувства! Как же оказалось сложно цепляться за реальность. Истерика все сильнее и сильнее сжимала стены, вместе с ними сжималась грудная клетка. В какой-то момент мне показалось, что легкие вот-вот покинут тело, решив найти себе более подходящего носителя не с такой дурной жизнью и не с таким больным сердцем. Но я старалась удержаться на плаву, вслух отчитывая до десяти раз за разом. Постепенно рассудок прояснился, серые стены отступили. – Дженнифер, – Коннор заметил затишье, и потому несмело предпринял попытку привлечь к себе внимание. Ему удалось. Хищно глянув на машину из-за плеча, я сорвалась с места. Андроид был грубо уложен обратно на стол, отчего из его груди вырвался протяжный, болезненный стон, а кабели поспешно заскрежетали по металлу. Его вопросительно-ошарашенный взгляд от таких агрессивных действий был проигнорирован. В который раз за последние дни вывернув ящик компьютерного стола, я быстро нашла ножницы. Коннор, испуганно взглянув на острие в руке, был прижат левой, сильной рукой за подбородок. – Что… что вы делаете… – он старался говорить уверено, но в его голосе проскакивала тяжелая тревога. – Прекратите… – Не дергайся. Жесткий приказ подействовал как надо. Андроид застыл, бегая испуганным взором по противоположной стене. Через секунду его диод спешно под едва уловимый болезненный шик машины отскочил в сторону, сверкая красным цветом. Коннор удивленно проследил за скрывающимся диодом, после чего вернул ко мне недоуменный взор. У меня же была другая задача: как можно быстрее подсоединить машину к мировой сети и привести ее в должный внешний вид, пока на первом этаже не раздался треск вырываемой входной двери. – Где Майлз? – Майлз мертв. Слова были брошены с такой жестокостью, что Коннор мгновенно перехотел разговаривать и задавать вопросы. Упоминание друга вызвало новую волну истерики, но я подавила ее, лишь слезам позволив безостановочно стекать по холодным щекам. Компьютер подтвердил доступ андроида к сети. RK800, не ожидая такого поворота событий, часто заморгал, однако не стал ничего говорить. Ему хватало других странностей в своих системах.Ошибка памяти …нP жалWю о пRтраAенны9 дв?дцаWи п/ти тысяG?х…
Я действовала быстро, насколько это возможно. Вынимать огромный, сплетенный из многих кабелей, шнур было сложно в силу его тяжести, но все-таки я сделала это аккуратно и бережно, несмотря на порывистость действий. Как только тяжелый металлический шнур отдался ударом по полу, сам Коннор резко сел, явно испытывая облегчение от разрыва соединения с другим процессором. Он не смотрел в мою сторону, все бурлил нахмуренным взором металлический стол. Если честно, меня и не интересовало, чего это вдруг он так быстро замолк, отказавшись терзать меня своими извечными «детективными» вопросами. Передо мной стояла другая задача: как можно быстрее восполнить его конструкции недостающими конечностями. Руки и ноги поспешно возвращались назад. Только когда андроид смог покрыть кожей и сжать левую ладонь, Коннор, не на шутку встревоженный столь быстрыми изменениями в ситуации все-таки задал вопрос: – Дженнифер, что происходит? Почему вы это делаете? Игнорируя слова и прислушиваясь к возможным шумам наверху, я продолжала порывисто вставлять конечности. Когда Коннор впервые встал со стола, полностью собранный, целый, не отличимый от человека, я только на секунду позволила себе его осмотреть. Прекрасный, но потерянный, охотник недоуменно осматривал свои руки и ноги, стараясь в них найти возможный ответ. Не дожидаясь вопроса от приоткрытых губ андроида, я спешно протопала в вымокших уггах по полу, собирая все нужное. Его оказалось не так много – прихваченный у солдата пистолет, да стопка заранее приготовленной одежды. Впихнув все содержимое в растерянные руки машины, я уже начала его толкать в сторону выхода. Но Коннор не двигался. Взволнованный взгляд карих глаз впивался сверху вниз, ожидая пояснений ситуации. – Ну же, не заставляй меня тащить тебя силком! – орала я как бешенная, содрогаясь то ли от холода внутри, то ли от холода снаружи. RK800 прижимал к себе одежду с пистолетом, не двигаясь. «Стоять, как вкопанный» – это точно про него. – Я никуда не уйду, пока вы не объясните, что происходит. Его учтивый голос никак не вязался с той истерией, что царила в моей голове. Перестав пихать машину, я вдруг поняла – на грани. Больше не могу терпеть. Больше не могу держать спокойное, каменное лицо, больше не хочу уповать на флегматичный нрав. Но и кричать нет сил. Некогда женский голос совсем сорвался, превратившись в тусклые хрипы, раздирающие простуженное горло. Дрожащими руками я несколько раз провела по лицу, словно в попытке снять навалившуюся усталость. Помогло, но временно. Паника утихла на одну минуту, дав возможность собраться с мыслями. – В любую минуту в дом ворвутся солдаты, – я старалась говорить спокойно, но дрожь в голосовых связках выдавала мой и без того неприкрытый страх. Коннора ничего не смущало. Он все так же стоял посреди подвала, выжидающе глядя на меня нахмуренными глазами. – Им будет плевать, работал ли ты на полицию или нет, они уничтожат тебя и даже не зададут вопросов! – Но «Киберлайф»… – Да срал твой «Киберлайф» на тебя, Коннор! – мой крик осек машину, заставив резко замолчать. Я же, активно жестикулируя руками и посматривая в сторону лестницы, старалась донести до андроида причины моих страхов. – Там ты никому не нужен! Ты должен срочно выбираться из города как можно дальше! Используй те координаты, что дал тебе Майлз!.. На мгновение Коннор быстро заморгал, точно в голове у него происходит какой-то сложный процесс. Это было спешно проигнорировано, ведь я старалась проинструктировать RK800 по его дальнейшим действиям.Ошибка памяти …внутRa 9 еще те?лее…
– Но как же вы? – переборов выбивающиеся воспоминания, Коннор постарался сосредоточиться на словах. Получалось плохо, учитывая, как много ошибок ловила система. – Я не могу, они последуют за мн… Грохот на первом этаже заставил нас одновременно посмотреть в сторону лестницы. Входная дверь скрежетала, я чувствовала даже на таком расстоянии те вибрации, что ощущает на себе несчастная преграда. Удары становились все тяжелее и отчетливее, вскоре к глухим стукам прибавился тяжелый скрежет металла, означающий только одно – дверь не выдержит больше минуты. В панике осмотрев подвал, я с надеждой в душе вспомнила про пустой высокий шкаф, сделанный полностью из железа. Не отель класса люкс, но в предчувствии опасности, дышащей в спину, на комфорт как-то наплевать. Коннор вновь начал ощущать толчки в грудь, однако в этот раз потерянный и встревоженный он неосознанно поддавался им, пятясь назад. – Быстро в шкаф! – скомандовал хриплый, но уверенный в себе голос. – Я не могу вас бросить, – с тревогой воспротивился Коннор, уперевшись спиной о железную дверцу. – Со мной все кончено, а ты еще можешь жить! Залезай быстро, и даже не вздумай вылазить! Сколько недоумения и вопросов я видела в его блестящих карих глазах. Наминая пальцы и вздрагивая от каждого звучащего сверху удара, я топталась на месте, посылая машине телепатические просьбы не тупить, а следовать инструкциям. Но он не желал. Смотрел в непонимании, почему я так стараюсь его спрятать, ведь по сути все ранее проведенное время мы резко разделяли роли «тюремщик – заключенный». И вот, смерть стучит в дверь, выбивает ее из петель, а я пытаюсь донести до машины, что моя история рассказана. Следующие пустые страницы будут отведены под его жизнь. – Коннор, посмотри на меня внимательно, – вцепившись в его плечо правой рукой, я с упоением почувствовала тепло искусственной кожи. Коннор не сводил с меня карих глаз, и с каждым словом этот взгляд становился все тяжелее, отчаянней. Лепет вырывался из моих губ, но, как ни странно, мне удавалось говорить уверенно и складывать слова в осмысленные фразы, несмотря на истерию внутри. – Ты спрашивал меня, что именно я увидела в твоих системах. Так вот послушай. Ты девиант, Коннор! И с самого начала им был! RK800 желал возразить, я видела это в приоткрытых губах, в едва уловимых отрицательных кивках головы, но одним движением руки мне удавалось заткнуть машину. Времени и так оставалось слишком мало, учитывая как жалобно скрипнули в последний раз петли на входной двери. – Твои кодировки содержат то, что девианты приобретают в процессе девиации! – сбивчивые слова постепенно превращались в сдавленное рыдание, ведь каждый удар сверху отзывался во мне дрожью. Там была смерть. Как минимум тюрьма стучала во все стены. – Вот почему коды были у тебя зеленого цвета! Тот, кто создавал тебя изначально хотел, чтобы у тебя возникли отклонения! – Я не понимаю… – Не стоит понимать! Прими как есть! Грохот сдавшейся двери оглушил, и я вдруг почувствовала себя легко, свободно. Больше не будет пряток, больше не будет страха. Вскоре в подвал ворвется могильный сквозняк, и вслед за ним раздастся торопливый, тяжелый топот с требованиями упасть на пол. Глядя в карие глаза в последний раз, я с ужасом для себя поняла, как сильно разнятся эмоции рядом с машиной. Несколько часов назад я плавилась на ледяном столе рядом с ним. Сейчас же сотрясалась в зверином страхе. Вздохом утихомиривая разбушевавшееся сердце, я прильнула к Коннору в прощальном поцелуе. Не хочется покидать этот мир или отправляться за решетку в полнейшем страхе и одиночестве. Возможность ощутить его рядом придало мне сил, заставив почувствовав или вообразить себя сильной. И вот, андроид, что даже не успел среагировать, был грубо впихнут в шкаф как раз вовремя. Мужские крики на первом этаже сменились скрежетом очередной сорванной двери, что не смогла выстоять перед одним ударом. Я с ужасом отпрянула от шкафа как можно дальше. – На колени и руки за голову! Ор наполнял холодный подвал, вырывая из сердца то, что секунду назад подарил RK800. Их было немного, всего трое человек в белых костюмах, как у тех солдат, что были мною сбиты. Однако если на тех я шла тараном без каких-либо сомнений, то на этих даже не смела поднимать взгляд. Только сбивчиво просила не стрелять, медленно под дулами автоматов опускалась на колени и убирала руки за голову. Холодный пол перед взором был куда приятней, чем те, что сейчас вестниками смерти стояли напротив. Один из солдат быстро обошел сзади, грубо опуская мои руки за поясницу и сцепляя на них пластмассовые стяжки. Запястье больно обожгло от столь резких движений, но я лишь натужно всхлипнула, не стараясь более унимать дрожь. – Черт… – один из солдат прошелся мимо столов, на мгновение задержав взгляд на мониторах. – Какого хрена здесь творится… – Тебе ль не все равно? – отозвался тот, что стоит сзади, теперь порывисто поднимая меня на ноги. Последние отказывались слушаться, за что я была одарена очередным грубым движением и болью в сжатом правом плече. – Достали и хрен с ней. На кой черт ты вообще туда полезла? Вопрос был адресован мне, но я не торопилась на него отвечать. Точнее, я вообще не желала что-либо говорить. Только сжимала губы в тонкую полоску, в который раз за вечер поливаясь горькими слезами. В голове мантрой повторялось всего несколько слов: «Только не выходи, только не выходи…» и Коннор, кажется, улавливал их в моем обреченном взгляде сквозь дверь в мелкую решетку. Андроид старался вести себя как можно тише, полностью обездвижив тело. На минуту даже пожалел, что не попросил у техника встроить себе контроллер дыхания, однако солдаты были так заняты своими разговорами и покорной пленницей в пальто и грязном платье, что напрочь забыли осмотреть самые очевидные места для укрытия. Впрочем, они ведь и не знали, что в доме кто-то еще есть. Очередные всплывающие фрагменты заставили Коннора на мгновение потерять нить грубого разговора людей. Его карие глаза быстро моргали, в нерешительности Коннор пошатывался, все еще стараясь сохранить устойчивость. Одна рука прижимала одежду, другая держала всученный пистолет. И следующее оповещение заставило машину злобно посмотреть сквозь решетку вслед уходящим людям, с силой сжимая холодное оружие.Ошибка памяти …прости, Коннор… прости меня…
Ноги плелись, цепляясь уггами за ступеньки, сбивая носком вырванный замочный механизм. Мужчина, что вел меня вперед, то и дело, что выругивался матом, беснуясь над моей вдруг поникшей смелостью. Холод и снег улицы встретили нас завыванием ветра, едва согретые обнаженные ноги, выглядывающие из-под короткого платья, снова пронзили тысячи игл. Я не обращала на это внимание. Шла вперед, сквозь слезы и всхлипы цепляясь за окружение. Лишь бы не впасть в обморок, лишь бы не схватить инфаркт… – Ну, и что с ней делать? – отозвался один более спокойный солдат. Я блекло осмотрела патрульных, понимая, что ничем они не отличались. Спрятанные лица, одинаковые униформы и идентичные винтовки делают их безликими, возносят к статусу «жнецы смерти». У кого-то может быть семья или только супруга, могут быть родители и дети, животные… но все они, облачившись в солдатскую экипировку, разом теряют свою личность. Этим они напоминают мне меня, одетую в белый халат с синими перчатками. Забавно… всего пару минут назад я ревела и сокрушалась над болью в груди, теперь же смотрю в лицо безликой смерти в готовности взять ее за протянутую худощавую кисть. – Да чо делать… пристрелить и делов, – тот, что держал мои руки позади, резко прижал меня к белой крупной машине военного назначения. Удар лицом о холодный металл отдался болью, но я молчала, сжав губы. – Там все равно никто разбираться не будет. – Это тебе не железка. Это человек, – воспротивился третий доселе молчащий солдат, опустив ружье дулом вниз. Второй патрульный, поднявший вопрос, согласно кивнул головой, убирая автомат за плечо. – К тому же кто знает, что там у мэрии на самом деле произошло. – Ладно, – самый ублюдошный патрульный продолжал давить мне между лопаток, крепко прижимая к машине. В мгновение ока по телу пробежались шероховатые касания мужских ладоней в перчатках, не несущих в себе никакого подтекста. Патрульный ощупывал руки и ноги на наличие оружия, и, не найдя его, оторвал меня от холодной поверхности автомобиля. – Пусть в будке тогда сидит. Наших все равно в доки всех перенаправляют. Может, и нас отправят. Солдаты согласно кивнули, и уже было расслабились, наблюдая, как ублюдошный тащил меня к задней части машины. Но двери не успели распахнуться. Ведь уже в следующее мгновение позади послышался мужской приглушенный «Какого черта…», и мир окутала пелена. Патрульный резко отбросил меня прямо на дверь. Звуки выстрелов терялись в невероятном потоке вспыхнувшей боли и ярких искр из глаз, что пронзили голову от тяжелого удара о железную дверь. Я медленно сползла вниз, не чувствуя ни снега оголенной кожей, ни криков мужчин. Окружение постепенно окутала тьма, не желающая отдавать меня обратно в лапы реальности. Я терялась во времени. Мрак отступил лишь когда выстрелы стихли, а руки вдруг почувствовали свободу. Силы покинули тело, настолько тяжко удар по голове отозвался во всем теле. Окружение танцевало в демонических танцах фонарного света, лучей фар и бегущих тенях. Кое-как промычав что-то не членораздельное, я постаралась сесть. Волнами накрывающая тошнота подкатила к горлу, но желудок был пуст почти с самого утра, и теперь наружу выпрашивался только пропитый болью и страхом воздух. Это был Коннор. В черных джинсах и серой футболке, но босиком. Он сидел рядом со мной, встревоженно оглядывая лицо, стараясь помочь мне принять сидячее положение. Наконец, усмирив дрожь в мышцах и отогнав остатки тьмы, я сонливо осмотрелась по сторонам. Трупы людей лежали по разные стороны. Один у машины, рядом с моим безвольным телом, другой у входа в дом. Еще один был повален на искусственный кустарник, раскинув руки в стороны. Сам Коннор тоже не остался не поврежденным. В его левой руке красовалась дырка, внутри которой бегали синие искры. – Я же сказала… – туманно отозвался ослабший голос, сковываемый воспаленным горлом, – …не вылезай из шкафа… – А еще ты сказала, что я нужен тебе только для кодировок, – безэмоционально ответила машина, заглядывая в каре-зеленые глаза. Я путалась в реальности и в иллюзиях. Может, я просто уже умерла, но по какой-то причине попала в рай? И вот, андроид становится для меня вознаграждением, с которым я могу разделить вечность? Не спуская одурманенных болью глаз с лица RK800, я протянула руку и дрожащим пальцем прошлась по контуру нижней губы. Теплый, мягкий… настоящий. Андроид действовал быстро. Отметив на левом виске красную струйку, аккуратно, но резво подхватил меня на руки и отнес к стоящему у соседних зданий пикапу. Реальность мелькала мимо меня, просачивалась под кожу, но осталась незаметной в бешеном танце фонарей и снега. Все тепло, что дарил мне «не девиант», пропитывало озябшее тело, которое от перепада температур сильно потряхивало. Усадив меня на пассажирское сиденье, Коннор исчезнул в доме и вернулся только через несколько минут. Заранее приготовленные вещи спрятались за водительское кресло, сам Коннор с невозмутимым видом уселся за руль. Мой тоскливый взор цеплялся за яркий свет родного крыльца, где были проведены приятные мгновения в компании одного девианта. Доброго, язвительного, но самоотверженного. Воспоминания сменялись так же быстро, как мелькающие за окном дома. Пока пикап мчал по дороге, я, ощущая растекающуюся от боли в голове слабость по телу, укуталась в бежевое пальто покрепче, скинула промокшие угги и подобрала под себя ноги. Верхняя одежда стала мне убежищем из теплой ткани. Должна была признаться, Коннор сориентировался быстро. Здраво рассудил, прихватив из дома мою обувь и одежду Майлза. Одна из черных рубашек, которые так любил девиант, теперь сменила серую футболку, позволяя скрыть некритическое ранение в плече. Охотник вел машину, не озираясь по сторонам. Я же не могла отвести от него уставшего, скорбного взора, из последних сил держась, лишь бы не разреветься. – Куда мы едем? – сквозь хрип попыталась спросить я, ощущая тяжесть в груди. – На окраины, через Кирстен-стрит, – не глядя на меня ответил Коннор. В его голосе не было сожаления или злости, напротив, «не девиант» был уверен в своем решении покинуть город под руку со своим "тюремщиком". – Я должна снять все со счетов… – Все здесь, – на мгновение андроид покосился в мою сторону, точно решая, стоит ли произносить имя. – Он позаботился обо всем. Не знаю, зачем заговорила о деньгах. Так не хотелось ввергаться в истерику, поливаться слезами, оплакивая близкого друга, что отдал жизнь ради моего будущего. Казалось, чем дольше я оттяну момент окончательного прощания, тем позже придет осознание, что он мертв. Он не мертв! Он просто уехал куда-то надолго, как обычно рыщет по городу в поисках компромата на дело… он не мертв, просто уехал, не предупредив, но оставив ориентиры другому андроиду, которому доверял самое ценное, что у него было… он не мертв, просто покинул ненадолго дом, и вскоре мы встретимся где-нибудь в Мексике на условленном месте. Я буду держать стаканчик кофе, а он как всегда отберет у меня его, шутливо напоминая о приближающемся закате человеческой жизни… – Я хочу кофе… – выдохнула я, ощущая накатывающий слезливый комок в горле. Я знала, что ответит Коннор. Знала, и потому спросила, понимая, что его слова станут отправной точкой для неимоверного количества слез. И интуиция оказалась права. – Тебе нельзя кофе, – все так же холодно заметил Коннор, устремив взор на заснеженную дорогу. – У тебя аритмия. Беззвучные всхлипы сорвались в рыдания. Тело трясло, скорбь пробиралась от сердца к легким, от легких в желудок, и тут же растекалась холодом по сосудам. Я зарылась лицом в пальто, не желая показывать громких слез «не девианту», но Коннор не пытался прервать моих страданий. Уж он-то, детектив с психологическим базисом, как никто другой знал, как важно человеку попрощаться с близким. И потому Коннор лишь жалобно хмурился, чуть сгорбив плечи. Андроид некоторое время молчал, вслушиваясь в женские всхлипы и сбивчивое дыхание. Он выждал несколько минут, обдумывая, стоит ли до конца раскрывать второй и последний разговор с девиантом, что состоялся за все время в доме. Ставшие приглушенными всхлипы не поставили точку в его решении. Коннор, все еще глядя на дорогу, своим голосом вновь ввергает женщину в задыхающийся рев, позволяя той выплеснуть всю боль без остатка. – Я обещал ему, – с каждым его словом дыхание учащалось, намекая на новую волну истерики. – Обещал, что уберегу тебя. Слезы текли безустанно, так же быстро, как заметающий улицу снегопад. Пальцы судорожно цеплялись за пальто, точно в нем хранилось еще немного тепла друга, но ведь он и не касался до него толком ни разу. Я могла лишь пропитывать одежду солеными слезами, с болью в груди вспоминая каждый проведенный день вместе.Современное время (ноябрь 2040 года)
Теплое ноябрьское утро начинается для многих людей в шесть или семь утра. Соседи рядом покидают небольшие домики, покрытые обильным снегом. Все спешат на работу, либо везут детей в школы, прогуливаются с собаками. Канада всегда считалась холодной страной, и полтора года назад мы убедились в этом на собственном примере. Досье было исправлено, никто после бунтов не задался вопросами о причине смерти трех патрульных, которые и так умирали, как мухи после нападения на Иерихон. О последнем я узнала буквально через несколько дней после отъезда из города. Новости пестрили видео, снятого с вертолета, как патрульные в черных и белых одеяниях штурмуют корабль. Внутри баржи звучит взрыв, и девианты с людьми пытаются выбраться наружу. Где-то на палубе мелькают четверо то ли людей, то ли машин. Сквозь пелену снега мерцает металлическим бликом ручное оружие, больше похожее на мечи. Я не вдавалась в подробности происходящего. Очередные стычки непонятно кого непонятно с кем. Лишь отметила для себя, что у одного из защищающихся слишком длинные волосы и хрупкая фигура для мужчины.* Даже странно все это. Стоя на крыльце маленького домика, я, кутаясь в теплый плащ, с упоением вдыхаю морозный воздух и пьянящий аромат свежего кофе. «Не девиант» – который все никак не может избавиться от издевательского ярлыка с моей стороны – скрылся еще рано утром. Машина быстро переняла весь тот опыт компромата, который был накоплен мной и моим другом. Вот только использовал он его на благо местной полиции, выступая этаким незримым помощником правосудия. В который раз убеждаюсь, что заводские настройки все равно перебивают девиацию, усугубляя ее. Интересно, чем занят тот Коннор, что пришел на смену этому?.. наверняка остался в полиции, учитывая, что США сдалось под натиском девиантов. – Что-то ты сегодня слишком рано встала. Внезапно появившийся андроид в темной кепке и черной кожаной куртке с усмешкой смотрит на меня, стоящую посреди крыльца. Мы оба были довольны поспешным решением покинуть Мексику спустя полгода жизни. Столь тяжелая в экономике страна была непривычной для нас обоих. Мне – из-за долгой жизни в более или менее высоко-цивилизованных условиях на территории штатов, Коннору – из-за слишком крупного количества преступников. Это для него было прямо-таки наваждением, с которым ни я (техник), ни он («не девиант») не могли справиться. В конце концов, мы решили покинуть Мексику, отправившись в Канаду в обход США, через Европу. Со штатами вообще теперь не хотелось иметь дело, чего уж говорить, чтобы оказываться на ее территории. – Рано? – я с усмешкой смотрю на наручные часы, поплотнее сжимая бокал кофе. – Без четверти двенадцать дня. Коннор вскидывает брови, буравя меня испытывающим взором изумительных глаз. Даже почти полностью потеряв свой привычный «механичный» характер, андроид продолжает оставаться завораживающе прекрасным, одуряюще восхитительным. Достаточно одного взора, чтобы начать задыхаться не в приступе аритмии, а в приступе трепетного возбуждения. Особенно когда он надевает эту вызывающе-агрессивную кожанку с клепками, как у байкеров. – Ой, не придирайся, – раздраженно машу рукой, правильно расценив сарказм на лице «не девианта». – У меня законный выходной. Захочу – встану в пять часов вечера. И я не вру. Найти работу опытному инженеру-кодировщику в век высоких технологий не сложно. Моя работа мне приятна, пусть и заставляет общаться с людьми и вставать рано по утрам. Благо график сменный, так что можно и расслабиться даже посреди серых будней. Коннор не отвечает. Вместо этого его карие глаза сужаются, мужская рука торопливо и уверено тянется к белому бокалу. Как и всегда, мне не хватает проворства, чтобы вовремя определить покусительство на дурманящий напиток. Под мое рассерженное «Эй!» Коннор по-хозяйски отбирает бокал, выливает содержимое в покрытую снегом пожухлую траву и так же невозмутимо возвращает бокал обратно в женские руки. Ответом ему становится хищный взгляд. – Ты таким образом только приближаешь свой конец, – сурово отзывается андроид, сверля меня пронзительным взором. – Какая разница, сейчас умереть или потом, и вообще… Я осекаюсь на полуслове. Ловлю взглядом проходящего мимо «человека» с пшеничного цвета волосами и голубыми, яркими глазами. На андроиде, что идет следом за каким-то мужчиной, нет диода, но есть светлая серая куртка и черные брюки с темными ботинками. Андроид серии PL600, что появляется на этой улице каждую пару дней, приветственно машет рукой, уже привыкшей к нашему соседству. Я лишь блекло улыбаюсь, грустно кивая ему головой. Коннор замечает мое замешательство, едва развернувшись, чтобы войти в дом. Он, как и я, провожает слегка тоскливым взором андроида, который нашел спасение на территории Канады. Как и тысячи других машин, бежавших как можно дальше от смерти в родных краях. – Он любил тебя, – звучит рядом голос стоящего ко мне полу-боком Коннора, что своими приятными бархатными нотками заставляет покрываться мурашками. Я могу лишь дернуть в его сторону головой, как бы давая понять, что полностью в его внимании. – И я его понимаю. Мне нечего ответить. Сильнее кутаясь в пальто, я с тоской в душе смотрю в карие, теплые глаза. Ловлю на себе полный уюта взгляд, вспоминая практически каждую ночь, проведенную вместе. И как бы я не хотела, как бы не пыталась, все равно порой вспоминаю светловолосого «парня» с яркими голубыми глазами и язвительными шуточками. В груди расплывается пятно боли и скорби, что смогли окончательно оставить разум только полгода назад. Я оплакивала его… каждый день и каждую ночь в течение полтора года. И благо, Коннор воспринимал это положительно, оказываясь в такие моменты рядом для удержания меня на плаву. – Идем, – Коннор аккуратно укладывает руку на тонкую талию, увлекая меня в дом. И я следую. Иду покорно, надеясь и завтра увидеть паренька из серии PL600, упиваясь чувствами к «не девианту», но сожалея об отсутствующей хотя бы одной маленькой фотографии Майлза. Того самого, что был единственным и неповторимым в нескончаемом ряду одинаковых копий.