— Морри, ну чего ты так нервничаешь, — пыталась достучаться до Морриган Лилит, взволнованно следя за тем, как любимая некромантка наматывает круги по комнате. — Подумаешь, денег не получим. Разберемся уж, не такая это и проблема.
Какое-то время обе ведьмы молчали. Лилит ждала реакции Морриган, а та размышляла о том, что делать с уже ненужными и бесполезными девицами. Морриган подходила к вопросу и так, и этак, но никак не могла прийти к подходящему решению.
— Да при чем тут деньги, — наконец вздохнула Морриган в ответ. — Что делать-то с ними будем? Домой их не вернуть… Может, на эксперименты их пустим? — и в глазах Морриган блеснули искры азарта.
Кажется, она всерьез загорелась этой идеей, потому что замерла у камина и уставилась в огонь, начав шептать какие-то формулы. Лилит стало не по себе. Она очень любила свою соэль, но в такие моменты, когда сама Первобытная Тьма клубила в зрачках Морриган, Лилит хотелось лишь молиться Богине Матери, чтобы эта темная ведьма не потеряла контроль.
— Ну блин, милая, это так не по-человечески, — взяв себя в руки, скривилась Лилит. Она встала с кровати, на которой сидела все это время, и обняла Морриган со спины. — Давай лучше их Остану оставим? Пусть потешится на старости лет, ему эти девушки в правнучки годятся.
— Ну, для начала, от человеческого во мне только внешность, — хрипло рассмеялась Морриган, обернулась и погладила Лилит по щекам. — А на счет Остана ты преувеличиваешь, мы почти ровесники.
— Ровесники, да… — прищурив глаза, протянула Лилит. — Ему только шестой век пошел так-то.
— А нам десятый. Подумаешь, великая разница, — фыркнула Морриган и махнула рукой в сторону огня.
Камин потух и комната утонула в тьме — родной и ласковой для обеих ведьм. Лилит прижалась ближе к Морриган и утонула в ощущении защищенности, когда родные руки скользнули на талию. Зельеварша еще слышала хриплый смех своей возлюбленной, когда вокруг начала твориться магия.
Темнота заблестела. Сначала это была присущая некромантии зелень, затем — серебро зельеваров. Этот свет кружил вокруг, создавал узоры и рисовал на коже двух ведьм. И стоило их губам соприкоснуться, как сама земля содрогнулась. Соэли это не просто возлюбленные. Соэли — это дети Магии.
Есть легенда, что кровь Богини, которая разлилась в мир, породила Божественных детей — магических существ. С пришествием драконов, единорогов, леших и мавок в земной мир пришла и Магия. Долгое время все было мирно, но все изменилось в один день: грешники отведали мяса Божественных детей, пробудили в себе магические силы и вознеслись над обычными людьми. Однако вместе с властью маги обрели ненависть Богини — она наказала их вечным одиночеством, из-за чего возлюбленный мага рано или поздно умирал. Чаще всего — рано. Намного раньше, чем должен был.
Но у всего есть исключения. Соэли — это маги, которые заслужили перед Богиней прощение и получили возможность любить, но лишь одного и на всю жизнь. Как заработать прощение никто не знал, но иметь свою соэль было самой великой мечтой любого мага. Лилит и Морриган были теми самыми, легендарными, соэлями. Остановив войну, они заслужили прощение Богини и теперь могли спокойно обращаться к ее святому лику.
Подняв возлюбленную на руки, Морриган шагнула на мягкую шкуру у камина и осторожно уложила ее на нее. Сквозь шторы прорывался лунный свет, освещая бледную кожу Лилит. Морриган не отрывая глаз следила, как ее ведьмочка снимает платье, оставаясь в черных чулках и из того же комплекта трусиках.
— Тшш, не трогай, — перехватив руки продолжающей раздеваться Лилит, Морриган не дала той снять нижнее белье. — Я… сама, — голос охрип и девушка облизнула резко пересохшие губы. Нельзя было не заметить резко появившиеся клыки и то, как покраснела радужка ее глаз, но девушки ни на секунду не отвлеклись от своего дела.
Лилит приподнялась на локтях и замерла, расширяющимися зрачками следя за тем, как ее дьяволица стягивает чулки, задевая нежную кожу клыками и поглаживая пальцами бедра.
— Подними руки над головой, — Морриган приблизилась к лицу соэли, и та послушно легла, заводя руки вверх, туда, где торчала решетка камина. Не успела Лилит и слова произнести, как ее руки были связаны меж собой и привязаны к камину. — Хорошая девочка…
— Когда в тебе просыпаются инстинкты суккубов, тебе очень сложно отказывать… — успела прошептать Лилит перед тем, как ее жарко поцеловали.
Если бы сейчас кто-нибудь посмотрел на это со стороны, они бы не увидели тех двух ведьм, которых привыкли видеть по утрам. Одна — неимоверно бледная, с полыхающими зеленью глазами, другая — с небольшими крыльями, как у летучих мышей, пико-видным хвостом и абсолютно красными глазами. Смесок банши и человека и суккубша. Два силуэта, сливающихся в ласке.
— Будь тише, у нас же гости… — с хриплым смешком говорит Морриган, кусает Лилит за сосок и вводит в нее один пальчик.
Лилит не отвечает, выгибается, когда ее соэль надавливает на эрогенную зону, и протяжно стонет.
— Ладно, я помогу тебе, — суккубша смеется, терпко целует и глотает сладкие стоны.
Хвостом Морриган обхватывает Лилит за бедро, чуть отводит его в сторону и проталкивает второй пальчик, ловя губами все стоны соэли. А банши не сдерживает крика, и ей отвечают все призраки этого мира. Последняя банши, которую не удалось сжечь на костре, сейчас кричала. Правда, не потому, что хотела предсказать чью-то смерть. Далеко не из-за этого.
— Сладкая-я-я, — не сдерживает хриплого полу-стона Морриган, проводит цепочку поцелуев от щек до пупка, замирает на мгновение и раздвигает ноги Лилит, усаживаясь внизу.
Суккубша кидает взгляд на свою любимую и ловит оргазм от одного только вида. С разведенными ногами, завязанными руками, с красной от поцелуев, укусов и удовольствия кожей, с дымкой возбуждения во взгляде Лилит была самой желанной женщиной в этом мире. Морриган, не отрывая взгляда от взгляда соэли, склоняется и целует ту прямо в клитор, задевая его клыком. Лилит вздрагивает, заходится еще одним длинным стоном и кончает. Морриган ловит языком каждую каплю, доводит банши до нового пика, забывая обо всем: какие проблемы имеют место быть в спальне с такой чертовски красивой женщиной?..
***
Стук в дверь:
— Госпожи, что будете на завтрак? — слышит сквозь сон Лилит и хочет повернуться, но руки не двигаются. «Точно, я же привязана», — сквозь полудрему лениво думает банши и только успевает сказать:
— Накрой пока только принцессам, мы потом… — перед тем, как ее кусают за грудь. — Морри, я натрахалась на неделю вперед, отстань пожалуйста… У меня все болит, хочу в ванну…
— Как скажешь, любимая, — как-то очень весело говорит Морриган и в следующее мгновение Лилит сидит в теплой воде. Морской.
— А я и забыла, какой ты несносной бываешь, когда у тебя переполнен резерв… — пофигистически говорит Лилит и снимает с волос водоросли.
Морриган только смеется и целует соэль в губы.
***
Анна мрачно уставилась в тарелку, ощущая, как тяжелеют веки и хочется спать. Лоля откровенно дремала, устроившись поудобнее на кресле. Остан слился со стеной и только сочувственно смотрит на двух непривыкших к ночным концертам человечкам.
Стоны второй госпожи, может, и заглушаются за счет суккубских сил, но вот завывания нежити и приведений, которые откликаются на зов (не специальный) банши, уже нет. Удовольствие малоприятное.
— Где они? — чуть напряженно спросила Анна, сжав в руках вилку. Лежащая перед ней яичница сильно напоминала подушку и хотелось лечь и уснуть.
— Ну-у-у… — прислушавшись к чему-то, протянул Остан, — явно не в особняке. Скорее всего изволили уйти купаться.
— Куда, если не в особняке? — умилительно потирая кулачком глаза, спросила Лоля.
— Возможно, к морю, возможно, к Запретному озеру, — пожал плечами вампир.
— Стоп-стоп-стоп, — непонимающе нахмурилась Анна. — Если они так просто переносятся на моря просто искупаться, то какого черта они украли нас?
— Понимаете… — Остан забегал глазами, пытаясь придумать, что ответить, но вздохнул и сказал прямо, — да все это от скуки. Причину придумали просто так, вся эта авантюра только ради того, чтобы скрасить серые будни. Госпожам нравится, когда не скучно, но они слишком много повидали на своей шкуре, чтобы их сумело что-нибудь удивить.
Анна подавилась возмущенным криком, а Лоля растерянно опустила плечи:
— То есть… то есть наша сломанная жизнь просто
способ развлечься?..
— Да, — но ответил уже не Остан, а Морриган, вошедшая в столовую.
— И это только первый шаг к веселью, — с хохотом ввалилась следом Лилит, поправляя халат.
Слов у принцесс не хватало. Они были разбиты и морально, и физически. Анна, сжимающая все это время вилку, воткнула ее в яичницу. Лоля робко встала с кресла и села рядом с Анной, пряча глаза в стакане с кофе.
И только Остан с привычной улыбкой спросил:
— Чего изволите, Госпожи?
