The Killing Moon

- Дин, что ты делаешь? В тот же момент, как эти слова срываются с губ Сэма, он сразу же понимает , что ему следовало бы сделать. А следовало ему крепко сжать губы, повернуться и отбыть в спальню, где он, наконец, мог бы и подремать, чего так отчаянно жаждал. Но он Винчестер до мозга костей, поэтому ничего такого не делает . Дин странно смотрит на него, лениво накручивая луковое колечко на указательный палец. - Ты ударился головой в душе? – спрашивает он. – Поскольку с того места, где я сижу, здорово похоже, что я ем. - Я не то имею в виду! – рубашка Сэма прилипает к спине, и он дергает ее, чтобы она отлипла, а Дин сидит и просто пялится на все это. – Ну хорошо, может, я имел в виду именно это, но ты неправильно это понимаешь! Лицо Дина моментально меняется, что-то исчезает из глубины его глаз, делая его взгляд скрытным и осторожным. Сэма всегда добивало, как быстро Дин может делать это – скрывать мысли и чувства за лицом Охотника, лицом, похожим на лицо Гордона. Лицом человека, который может убить и ничего при этом не почувствовать. Дин перестает крутить на пальце луковое колечко и откусывает от него, но Сэм не может сказать, нравится тому или нет. - Я просто подумал, что ты можешь захотеть чего-то более протеинового, чем я могу приготовить в этой дерьмовой духовке, - мямлит Дин, из его рта вылетают хлебные крошки. Сэм хотел. Сэм хочет. На самом деле, он даже не понимал, насколько соскучился по запаху сала, сыра и лука, пока не обнаружил их на столе. Но речь, в самом деле, идет не о еде. - Я просто… - Сэм явно плохо высушил волосы, и холодные капельки воды медленно стекают по его шее. Он нетерпеливо смахивает их и вытирает руку о задний карман джинсов. – Дин, ты не можешь продолжать это! Дин вздыхает, закидывает ногу в ботинке на стоящий рядом с Сэмом стул и откидывается назад, изображая утомленность. - Так что я сделал на этот раз? Это не я уронил твою зубную щетку в унитаз, что бы отец ни говорил… - Что? – Сэм за секунду проникается всем ужасом произошедшего, пока мозг не встает на место. – Э, Дин. Нет. – Он мысленно делает себе заметку: заменить зубную щетку на одну из запасных, затем возвращает мысли в прежнюю колею. – Я имею в виду, что ты не можешь продолжать в том же духе. - Знаешь, Сэм, наверное, я должен был бы обидеться, если бы, черт побери, имел хоть какое-нибудь представление, о чем ты говоришь. На самом деле. Но пока ты не употребишь весь свой продвинутый сло-вар-ный за-пас, чтобы как следует объяснить… - тут Дин машет обеими руками в жесте «всю эту запутанную хрень». – Иначе я типа в полной непонятке, чувак. - Ты не мой муж! Как только эти слова вылетают из его рта, Сэму хочется уменьшится в размерах и умереть. Или, по крайней мере, взять свои слова назад. Но вместо этого он только наблюдает, как расширяются глаза Дина, а брови задираются почти до линии роста волос, и нога Дина падает со стула, на котором отдыхала. - Вау! – Дин трясет головой и встает. – Не припомню, когда это мы забрели в Сумеречную зону… - Ты понимаешь, о чем я. - Нет, вообще не понимаю. - Как ты думаешь, куда все это нас заведет, Дин? Глаза Дина снова расширяются, и он переводит взгляд со стола на Сэма. Сэм чувствует, как его горло сжимается и пылает. Он знает, что Дин этого не понимает, да он не уверен, что и сам понимает, к чему идет дело. Есть только странное чувство, прожигающее ему внутренности и блокирующее все слова. - Я думал, что мы запланировали ланч, - отвечает Дин, как будто ребенку с замедленным развитием. – А затем я хотел, может быть, пойти и подстрелить какую-нибудь хрень, пока еще не забыл, как это делается. А потом? Может, я почувствую себя достаточно игривым? Я подумывал над тем, чтобы посмотреть «Нью-Йоркскую минуту», чтобы вспомнить, как выглядят женщины, и погонять шкурку, - он опускает ноги и разводит руками. – Видимо, где-то я пропустил этап со… свадьбой или помолвкой, или какой там еще брачный ритуал выдумали твои психованные мозги… - Нет, - настаивает Сэм. – Нет, нет, нет… - Прекрати прерывать меня! – кричит Дин. Сэм закатывает глаза и машет рукой. Дин делает паузу, он явно не готов к быстрой капитуляции Сэма. – Это все, что я хотел сказать, - признается Дин. Сэм опирается на дверной косяк. - Дин… Послушай, чувак, я ценю все, что ты сделал для меня, но… Как, по-твоему, пойдут дела дальше? – Его голос становится ниже, нехотя смягчается. – Ты собираешься опекать меня? Вечно? На лице Дина мелькает недоумение, возникает выражение, как у пловца, не чувствующего под собой дна: - Но до сих пор все шло нормально. А вот голос Дина не такой смущенный, он скорее несоглашающийся, неприветливый, ребячливый, Дин явно чувствует, что им манипулируют, но не понимает, как противостоять этому. Но он заводит разговор еще дальше, просто потому что он Сэм, Сэм не такой как все, Сэм спорщик (Сэм предатель): - А ребенок? Если наш план сработает? Что… мы что, будем воспитывать ребенка вместе? Брови Дина опускаются, а около глаз собираются морщинки. - Ну… да. Это же и мой ребенок, верно? Я имею в виду… не собираюсь бежать от ответственности, если ты об этом думаешь… - Дин, - Сэм чуть наклоняется вперед, пытаясь заставить брата понять, в чем проблема. – Как ты собираешься делать это? Кем мы тебя представим ей? Дин сначала не понимает. И все еще не въезжает. Но, шутки в сторону, Сэм знает, что его брат не глуп. Так что он ждет, позволяя Дину додуматься до всего самому. И Сэм вычисляет тот момент, когда до Дина доходит: его зрачки расширяются, он переступает с ноги на ногу. - Ну… - Дин почесывает шею. - Мы будем лгать? – мягко спрашивает Сэм. – Скажем ей, что ты не тот, кем являешься на самом деле? Что ты не сын своего отца? Или что я не его сын? – часть его, до предела заполненная горечью и сарказмом, хочет резко сказать, что отец и Дин, вероятно, предпочли бы второй вариант. Но это неправда. Он знает, что это неправда. В любом случае, он не собирается затевать ссору по этому поводу. - Ты собираешься быть ей отцом? Или дядей? Потому что я не представляю, как это можно совместить. Дин открывает рот. В домике воцаряется напряженная тишина, в которой даже дыхание Дина кажется грохотом. Но он ничего не говорит, избегая встречаться с Сэмом взглядом. Сэм даже не осознает, что сжал руки в кулаки, пока вспышка боли не говорит ему о том, что он слишком глубоко запустил ногти в жесткую кожу ладоней. В конце концов, Дин поднимает голову, и Сэм готовится к его ответу. - А почему… почему ты все время говоришь «она»? – спрашивает брат, и это не тот вопрос, которого ждал Сэм. Такого он вообще не ожидал. Он резко выдыхает, как будто его пнули. – Ты уже…? – Дин неопределенно машет в сторону живота Сэма. – Ты..? Интересно смотреть, как Дин краснеет. – Ну, ты знаешь. Сэм хватается за косяк двери, потому что у него внезапно слабеют ноги. Он мотает головой: - Нет. Я не знаю. Я не… - в самом деле, почему он постоянно говорит «она»? – Слушай, дело не в этом, Дин. Сэм быстро восстанавливает причудливый ход своих мыслей, чтобы вернуться к первоначальной теме: – Дело в том, что мы не… женаты, не любовники, и ничего в этом роде. Мы братья. И я просто… Я не знаю, как быть с тобой не братом, - он внезапно нехотя смеется и борется с импульсивным желанием скользнуть по стене на пол. – Я имею в виду… ты ведешь себя так, словно тебя, чувак, это совершенно не беспокоит. Челюсть Дина внезапно упрямо тяжелеет, твердеет. - Что ж… раз я не сижу и не скулю по поводу того, как все хреново и странно, значит, со мной что-то не так, - Дин говорит так, словно пробует слова на вкус. – Ты именно это хочешь мне сказать? Из-за того… из-за того, что я делаю все, что могу, чтобы ты – и отец – наша семья была в безопасности, из-за этого я извращенец? - Дин шагает вперед и задевает один из стульев, тот отлетает в сторону с грохотом от скольжения резины по изношенному линолеуму. – Сэм, ты думаешь, мне это нравится? Ты думаешь, это, бля, легко для меня, когда я всю свою жизнь… Дин так быстро захлопывает рот, что челюсти щелкают. - Нет, Дин. Договаривай. Что ты собирался сказать? Дин качает головой: - Не переводи стрелки на меня, Сэм. Только из-за того, что тебя сводит с ума эта ситуация… - Да, сводит! – резко бросает Сэм, поднимая руки вверх, словно сдаваясь. – А вот тебя почему нет? - Потому что это необходимо сделать! – рычит Дин в ответ. Его кулаки сжаты, вены, словно проволока, выступают из-под кожи. – И если все придется делать только так, если лишь таким способом я могу сохранить семью вместе, бля, живой, тогда да, Сэм. Нам придется действовать именно так. Потому что я не потеряю тебя, не потеряю отца, и мне насрать, что мы там скажем этому гребаному ребенку, я не отступлю и не свалю, потому что этот ребенок – он или она, неважно – тоже будет Винчестером. И вот это, бля, для меня кое-что значит! И тогда Сэм сдается, медленно сползая по стене и пряча лицо в ладонях. Он не плачет, наверное, только потому, что ему практически нечем дышать. Дин долгое время остается на одном месте, тяжело дыша, и пол беспокойно скрипит под его ногами. Но потом, наконец, он подходит к Сэму и садится рядом на корточки. - Чувак, - говорит Дин и бьет брата тихонько кулаком по руке. – Это все просто охренительно странно, ладно? Давай просто…. Давай просто решим, что это все охренительно странно, и оставим эту тему, а? - Ага. Конечно. Как скажешь, - отвечает Сэм, пальцы приглушают голос. Еще несколько вдохов через силу – и он в состоянии поднять голову. Это кажется ему большой победой. – Фигово ты успокаиваешь, Дин. - Пффф, - фыркает Дин сквозь зубы. – Я все делаю великолепно. Ты просто не способен это оценить, неудачник. Плюс ты наверняка жрать хочешь. - Умираю с голода, - признается Сэм, принимая протянутую ему руку. Дин встает, затем поднимает брата за собой. Дин секунду выжидает, чтобы убедиться, что брат в состоянии держаться на ногах, затем отходит. – Ты же знаешь, я сегодня пропустил ланч. Дин улыбается: - Ладно. Надо что-то с этим делать.