The Killing Moon

Уже поздно, и после повтора серий «На краю Вселенной» (привет, Клаудия Блэк!) смотреть нечего. Дин собирается выключить телевизор и отправиться на боковую, когда слышит, как подъезжает отцовский грузовик. Отец отсутствовал уже несколько дней и слишком редко выходил на связь, хотя как военный, мог понимать, как это важно. Но, даже периодически созваниваясь с ним, Дин всегда беспокоится, пока не слышит этот звук, пока не понимает, что отец дома. Порой ему кажется, что он снова стал ребенком. Он всегда скучает по охоте, но иногда особенно сильно. Бывают дни, когда он без остановки на адреналине, сердце колотится, как безумное, он нарезает круги вокруг домика, тысячи раз проверяет, на месте ли ключи, снова и снова надраивает оружие, ругается на дерьмовый прием телеканалов, гнилые трубы, безумную проводку, пока либо он сам не сматывается, либо Сэм не вышвыривает его за дверь. Бывают дни, когда он достает все холодное оружие, раскладывает его ровными рядами, чтобы наточить его, начистить, смазать. Один только вид этого оружия вселяет в него теплоту и удовлетворение. Но затем он внезапно думает: а смысл? И беспокойство снова захлестывает его. И тогда случаются такие дни, как сегодняшний: слоняешься целый день по дому, делать нечего, пойти некуда, скучно до чертиков. - Где Сэм? Дин ногтем большого пальца ковыряет и подцепляет этикетку на бутылке пива, которую держит в расслабленной руке. - Спит. Он не уверен, так ли это, вряд ли Сэм может проспать звук двигателя отцовского грузовика, это он по себе знает, тем не менее, из спальни не раздается ни звука. Пожалуй, Сэма нельзя в этом обвинять. Дин бросает сквозь ресницы взгляд на отца. Тот выглядит так, словно проехал много миль по плохой дороге, усталым и грязным. Костяшки пальцев сбиты, лицо поцарапано. Джон кивает, как будто ожидал от Дина именно такого ответа, и отталкивается от дверного косяка. Затем плюхается на диван рядом с сыном, испуская тяжелый вздох, его коленные суставы громко трещат. Дин берет еще одну бутылку из упаковки, стоящей около его локтя, и протягивает отцу. - Спасибо. Некоторое время комнату заполняет только звук телевизора и бульканье пива, льющегося в иссушенные глотки. - Как прошло? Джон пожимает плечами: - Как обычно. Ноготь Дина продолжает царапать этикетку, пока не прорывает ее насквозь. Тогда он вздыхает: - Отец. Ты больше не можешь так делать. Джон удивленно фыркает: - Я знаю, что на несколько лет старше тебя, Дин, но я пока не планирую отправляться на покой. Дин вздрагивает. Слова, которые он хочет сказать, рассыпаются в прах и умирают в его горле. - В последнее время Сэм много спит, - сообщает Джон, прежде чем поднести бутылку к губам. Дин пожимает плечами. Это правда, но он не знает, что сказать по этому поводу. Джон обводит большим пальцем горлышко бутылки. - Твоя мать очень уставала первое время, - он косится на Дина, затем делает еще один большой глоток из бутылки, опустошая ее. Он ставит бутылку на стол резче, чем это необходимо, и та падает, а Джон добавляет. – Когда она была беременна. Дин закашливается, пиво брызжет на пол и на его пальцы: - Господи, пап… предупреждать надо. Краешек рта Джона слегка дрожит, почти в улыбке. - Я просто сообщаю. Дин вытирает рот двумя пальцами, затем обтирает пальцы о свои джинсы. - Ага. Мы просто… - он машет рукой. Затем выдыхает. – Нам надо поговорить. - Поговорить? – переспрашивает отец. - Послушай… Ты не можешь это продолжать. - Продолжать что? Охотиться? – Джон строит гримасу. – Я знаю, что вы с Сэмом волнуетесь, но это наша работа. Мы всегда ей занимались. - Нет, дело не в охоте, пап. Ты же знаешь, если бы я мог, я бы отправился с тобой. Джон поднимает руку: - Я знаю. Но мы это уже обсуждали. Тебе необходимо быть здесь, с Сэмом. Он глядит в сторону, и у Дина сжимается горло. Он еле глотает. Когда это не помогает, он поднимается с дивана, отходя от отца. - Хорошо, но я говорю про Сэма. Ты не можешь… Он думает, что ты его ненавидишь. - Он так не думает, - усмехается Джон. - Думает. Я знаю, что это фигня, отец. Но иногда… - Что ты пытаешься мне сказать, Дин? Дин поворачивается так, чтобы наблюдать за Джоном краем глаза. - Я говорю, что Сэм и так прошел через многое… Он просто… И он не… - Дин пожимает напряженными, сведенными судорогой плечами. – Нельзя больше заставлять его чувствовать себя уродцем. Челюсть Джона твердеет, как предупреждение на виске начинает пульсировать жилка. Удивительно, что этот взгляд даже сейчас словно обдает внутренности Дина кислотой. - Я заставляю его так себя чувствовать? - Отец, ты даже не смотришь ему в глаза! – Дин взмахивает бутылкой и чуть не роняет ее. Несколько секунд он пытается удержать ее, пиво выплескивается на пол. – Ты не можешь смотреть ни на кого из нас! - Это не так. Дин сосредоточенно вытирает пиво ногой в носке. - Так, пап. Именно так. А Сэм… У него и так хватает проблем, чтобы напрягаться еще и из-за того, что отец его стыдится. - Ладно, Дин, как, по-твоему, я должен себя вести? - Я не знаю! Но я не могу… - Дин с усилием стаскивает мокрый носок и запихивает его в задний карман. – Ты велел мне присматривать за Сэмом. И ты сказал нам, что мы должны это сделать – чтобы сохранить семью, уберечь Сэма от неприятностей. - Я знаю, - вздыхает Джон. – Я не… Это сложно, Дин. Дин ничего не отвечает, постукивая своим кольцом о горлышко бутылки, и через мгновение Джон хмыкает. - Ты попросил – приказал – чтобы мы это сделали, - напоминает ему Дин. Джон трясет головой: - Я велел тебе… - с минуту его рот кривится, как будто он жует какую-то кислятину. – Я попросил тебя сделать ему ребенка, - наконец, выдавливает он. – А не то, что ты делаешь.. Дин начинает полыхать – румянец распространяется от кончиков ушей по всему телу. Он знает, что имеет в виду отец. Бывают и другие дни. На кровати Дина растет груда газет «Мировые Еженедельные Новости» вперемешку с журналами об автомобилях и развлекательной макулатурой. Они только из-за Джона еще не выбросили совсем динову кровать. Ну ладно, не только Джон тому виной, они просто совершенно не хотят говорить о происходящем, в том числе и о том, как безумно часто они занимаются сексом. Дин пытается винить во всем обстоятельства, то, что ему только двадцать с небольшим, что он мужчина и мается от скуки, что ему необходимо сделать Сэму ребенка как можно скорее… Но, когда отец на него смотрит – или не смотрит – вот так, он должен признать, что все дело не только в этом. Но сейчас он все равно в бешенстве. - Ты сделал это, - говорит он, его голос слегка дрожит. – Велел мне это. Ну и… на что именно ты рассчитывал? Он начинает повышать голос, но тут же осаживает себя, чтобы Сэм не услышал, чтобы не стало еще хуже. - Я думал, что ты исполнишь свою обязанность по отношению к брату, - странно смотреть, как отца корежит, как его уши начинают пылать кирпично-красным цветом. - Я и выполнил! – настаивает Дин. – Просто… Я любил Сэма всю свою жизнь, отец, - во взгляде Джона мелькает ужас, и Дин быстро исправляется. – Как брата, пап, Господи. Не жди от меня, что я перестану заботиться о Сэме только потому, что ты считаешь это отвратительным. - Да, мне это кажется отвратительным, - Джон сжимает челюсти и, наконец, поворачиваясь, смотрит на Дина. Тот не ожидал увидеть такое выражение в глазах отца. Да уж. Он думал обнаружить в них неловкость, но не вину, и это удивляет его. – Я знаю, что сотворил с вами, мальчики, я знаю… И я знаю, что мы должны это сделать. Но вы же мои мальчики, Дин. Как вы можете думать, что я буду счастлив после такого? - Мы не думаем, что ты будешь счастлив, но можно быть несчастным хотя бы не так явно? – отвечает Дин. – Ты что, думаешь, что кто-то из нас сейчас в восторге? - Ты хочешь сказать, что между тобой и Сэмом… ничего не изменилось? Дин наклоняет голову и потирает сзади залитую румянцем смущения шею: - Я не представляю, как по-другому делать это, папа, я не… Мы не занимаемся этим прямо у тебя на глазах. И я не понимаю, чего ты от нас сейчас можешь еще потребовать. Джон вздыхает, руками потирая бедра. - Я знаю, что тебе это не нравится. Но Сэму это нужно. Сэму нужны мы. И моя обязанность защитить его. Даже… даже от тебя. - Так чего же ты от меня ждешь? – Джон впивается в сына взглядом. – Хочешь, чтобы я одобрил это? Вряд ли я смогу. - Тогда тебе надо уехать, - отвечает Дин, хотя ему требуется вся его сила воли, чтобы заявить об этом. – Потому что сейчас мне необходимо заботиться о Сэме. И я не могу делать то, что нужно, пока ты здесь, и ведешь себя вот так. - Я не знаю, - мотает Джон головой. – Я просто не знаю. - Тебе придется в этом разобраться, - холодно отвечает Дин. – Потому что именно так все и обстоит. И Сэм… интересы Сэма в первую очередь, отец, - в его бутылке все еще остается пиво, но во рту возникает кислый вкус, который пиву никак не перебить, да он больше и не хочет пива. Он ставит бутылку на стол – потом уберет. – Я пойду спать. Джон кивает. Дин пересекает почти весь коридор, когда его окликает Джон: - Эй, Дин. - Да? - Нет, ничего. Неважно. Дин кивает и двигается было дальше. - Дин? - Да? – тот же тон, те же интонации и попытка не обращать внимания на тяжесть между плеч. На этот раз он не оборачивается. - Прости, сын. Дин кивает. Он не знает, что ответить: - Ага. Хорошо. Спокойной ночи. - Спокойной ночи.