The Killing Moon

- О Боже, о, бля, Дин… Дин… - Сэм выгибается под ним, вцепляясь ему в плечо, голос дрожит и срывается. Сэм не любит кончать, когда Дин – либо что-то другое – находится в нем. Дин стонет и ругается, тяжело дыша, он уже на грани оргазма, но, опираясь на бедро Сэма, он медленно вынимает свой член глубоким жарким движением. Одного того, как Сэм толкается ему навстречу, почти достаточно, чтобы заставить его кончить. - О, ебать, Дин, ебать, Дин… Глаза Сэма плотно зажмурены, запрокинутая голова толкается в плечо брата, когда он быстро и судорожно дрочит себе. Дин останавливается, ожидая, пока Сэм не кончит, и нагибается, чтобы попробовать на вкус шею брата прямо под подбородком – та оказывается влажно-соленой. В то же самое время он разжимает свою смертельную хватку на бедре Сэма и проводит рукой по груди и плоскому животу, наслаждаясь, как Сэм от этого стонет, отчаянно и низко, и начинает дрожать. Рука Сэма двигается все быстрее, пальцы Дина прикасаются к скользкой, горячей головке и ласкают ее – пары круговых движений оказывается достаточно. Сэм задыхается, сжимается и кончает густыми жемчужными выплесками. Дин слегка поворачивает голову и зарывается лицом во вспотевший жар сэмовых волос, бормоча бессмысленные слова и лаская брата, пока тот еще не отошел от оргазма. Он снова приставляет член к гладкой заднице Сэма – так трудно быть терпеливым и ждать, пока тот придет в себя. К счастью, Сэм не возражает, когда его трахают после того, как он кончит. Судя по тихим, счастливым стонам, ему это даже очень нравится. Дин не понимает, какой в этом кайф, но он отнюдь не против пожинать плоды. В конце концов, Сэм издает звук, который Дин несколько раз называл мурлыканьем и каждый раз огребал за это, вытягивается и переворачивается на живот. Затем тянется назад к брату, скользя костяшками пальцев по его бедру. Дин раздвигает ноги Сэма шире, большими пальцами рисуя круги на внутренней поверхности бедер. Сэм выдыхает: «Дин», - и двигается навстречу прикосновению. - Ага, - отвечает рассеянно Дин, скользя руками по бокам брата, вставая в нужную позу. Местечко между сэмовыми лопатками так и умоляет о том, чтобы его коснулись ртом, и Дин прикусывает его, вставляя брату. Сэм выгибается со вздохом, касается пальцами Дина, побуждая его двигаться. Внутри Сэма так хорошо. Так же хорошо, как с Кэсси в лучшие дни, только еще чаще и дольше, потому что он знает Сэма всю жизнь, а Кэсси по-настоящему не знала его. Не знала его вообще. И хотя Сэм его брат, и это все еще неправильно, и отец, в конце концов, может возненавидеть их, это – то, что между ними - по-настоящему здорово. Сэм издает все те же тихие, счастливые звуки, мягко подаваясь навстречу каждому проникновению, глубоко принимая Дина. Дин перестает покусывать между лопатками Сэма и перемещается к своему самому любимому местечку за ухом. Сэм шипит и наклоняет голову: «Да, Дин, да». Сэм сжимается вокруг него, выгибается, и Дин тяжело дышит в его плечо, двигаясь быстрее, сильнее. Он кончает с именем Сэма на губах, и ему кажется, что изливается он очень-очень долго. После секса запах – аромат – брата ощущается сильнее, и Дин лежит с закрытыми глазами, вдыхая его, пока Сэм не фыркает, приподнимаясь на локтях, и не сталкивает его с себя. Дин вздыхает, выходит из него и шлепается на спину. Сэм тоже перекатывается, некоторое время сосредоточенно чешет голову, а затем зарывается плечами в матрас, укладываясь удобнее. Дин закрывает глаза. Он не фанат обнимашек, но рука Сэма прижимается к его руке от плеча до запястья, твердая и теплая, и он чувствует запах шампуня, или чем это так от него пахнет, и Дин думает, что все это просто прекрасно. - Странно, правда? Дин от души стонет, открывает глаза и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Сэма: - Чувак. Ты хотя бы на пять минут притворись, что у тебя есть яйца, и отрубись после секса, как нормальный мужик. Сэм пихает его плечом: - Я серьезно, Дин. Дин фыркает и отворачивается, надеясь, что тот поймет намек: - Ты все равно реально похерил мое посторгазменное блаженство. Сэм хватает Дина за плечо и снова опрокидывает его на спину: - Дин, я знаю, что для тебя это неприятно и все такое, но я хочу… - он делает паузу, и Дин почти видит, как колесики поворачиваются в его голове. Когда Сэм снова начинает говорить, его голос звучит тише, полный непонятных Дину интонаций. – Мне нужно поговорить об этом, - он слегка толкает Дина в плечо. – Хорошо? - Ладно, хорошо. Что?.. – опершись на пятки, Дин садится. Только начав двигаться, он понимает, что неприятно себя чувствует – потным, липким, тело уже начинает чесаться. Он надеется, что их разговор будет недолгим. Сэм тоже садится, но медленнее, одной рукой постоянно потирая обнаженное бедро. Хотя Дин устал и только что кончил, движения пальцев и ладони Сэма по напряженным мышцам полностью поглощают его, и он не сразу замечает, что брат так и не заговорил. - Сэм? Выражение лица Сэма становится нечитаемым, когда он смотрит на Дина. Того удивляют глаза брата – сухие, покрасневшие. - Я не знаю, - говорит хрипло Сэм и встряхивает головой. – Я просто думаю, возможно, это дается нам слишком легко. - Легко? – повторяет Дин неверяще. – Уточни, что именно кажется тебе легким, Сэм? Сэм строит рожицу, на щеках возникают ямочки. - Нет. Я знаю. Но… - он снова качает головой. – Ты помнишь, когда мне было пятнадцать? Дин моргает, и его брови взлетают вверх в безмолвном вопросе: «Чё?» - Ну да. - Когда у меня были все эти сны, - уточняет Сэм с несчастным видом. Он смотрит на свое колено, дергая волосинки. Дин копается в памяти, но не обнаруживает никаких намеков. - Тебе вечно что-то снилось, Сэм. Когда мы говорили об… - Нет, Дин, - грубо обрывает его Сэм. У него уже и лицо, и грудь пылают ярким румянцем. – Я имею в виду, когда мне снился ты. - О, - тупо говорит Дин, ведь надо же хоть что-то ответить. Затем, наконец, память выдает какое-то неясное, нечеткое воспоминание. – О Боже, чувак. Тебе же было пятнадцать. Это нормально. В этом возрасте всем снятся все подряд. Черт, мне однажды приснилась сестра Марта – ты помнишь сестру Марту? – и я был… - Хорошо, тогда ты мне так и сказал. И мне так тоже казалось, - снова прерывает его Сэм. – Но… Дин, я что хотел сказать, а теперь посмотри на нас. Дин вопросительно распахивает глаза и смотрит на себя, обнаруживая все того же горячего, подкачанного парня, каким привык видеть: – И что? Сэм вздыхает: - Ну, у меня такое чувство… Мне это слишком нравится. Заниматься сексом с тобой. Спать с тобой. Это все еще странновато… Но уже не так странно, как раньше. Мы братья. Я не должен… Я не должен валяться здесь, полностью удовлетворенный, потому что только что потрахался с собственным братом. - Удовлетворенный? – радостно переспрашивает Дин. – Правда? Сэм закатывает глаза и проводит рукой по лицу: - Дин. Хватит, братан. Дин вздыхает и старается быть серьезным: - Слушай, дай мне въехать. Ты фигово себя чувствуешь – виноватым – потому что тебя здорово оттрахали, и тебе это понравилось? - Ну да. Типа, - Сэм корчит гримасу. – Но у тебя это звучит как-то не так. - Послушай, Сэм, - Дин хватает Сэма за бицепс и подтаскивает к себе. Сэм подается легче, чем тот ожидал, и на секунду Дин утыкается лицом ему в шею, скользнув губами по коже и почувствовав, что брат дрожит. – Мы оба просто стараемся сделать хорошую мину при плохой игре, вот и все, я имею в виду… если мне приходится заниматься с кем-то сексом, я хотя бы должен постараться, чтобы это был хороший секс, правда? – Дин поглаживает плечи Сэма, сравнивая их гладкую безволосую кожу с более грубой кожей ног брата. Рядом с Дином Сэм держится напряженно, но его выдает дыхание – оно меняется, когда Сэм чувствует удовольствие от прикосновений. – Мы знаем друг друга всю нашу жизнь, и мы все делаем отлично. Не пытайся придавать этому большое значение. - Значит, - голос Сэма слегка дрожит, когда пальцы Дина спускаются к бедру, - когда я забеременею, все закончится? Дело сделано, надо разбегаться? - Ну да, - о таком далеком будущем Дин отказывается думать. Из-за скуки и винчестерской упертости Дин не один раз прочитал все журналы, которые им обоим выдали в специальных информационных пакетах: там говорилось, что хотя такие Производители, как Сэм, и способны вынашивать детей, уровень рождаемости все равно очень низок. Они могут трахаться каждый день хоть целый год, прежде чем Сэм забеременеет. Дин даже не рассматривает возможность неудач. – Но в этом и фишка, правда? - Ага, - уныло отвечает Сэм, и Дин снова ведет рукой вниз, ладонью огибая член любовника, пальцами обхватывая его яйца, чтобы приласкать там нежную кожицу. Сэм шипит и выгибается, роняя голову на плечо брата. – Дин, - выдыхает Сэм, и теперь его голос звучит ниже и куда более заинтересованно, чем секунду назад. - Да? – Дин поворачивается лицом к шее Сэма, тычась носом в его кожу и густую шевелюру волос. Он даже может ощущать собственный запах на его теле, и, черт подери, из-за этого ему самому хочется замурлыкать. Сэм тоже поворачивает голову, его губы скользят по подбородку и челюсти Дина, пока не встречаются с губами брата. Сначала они целуются неуклюже, потом поцелуи становятся жадными, торопливыми. Где-то на периферии сознания Дина появляется мысль о том, что идея Сэма с поцелуями была неплоха, их языки ненадолго сталкиваются, пока старший брат не уступает инициативу младшему. Сэм умеет так завести Дина, лаская кончиком языка его небо, как никто и никогда до этого. - Через два дня у меня следующий осмотр, - напоминает Сэм, когда их губы отдаляются настолько, что можно вдохнуть и заговорить. - Знаю, - Дин облизывает нижнюю губу Сэма, затем прикусывает ее, чтобы та припухла. - Может, тогда все обнаружится. Может, мне скажут, что я залетел. Дин отодвигается и моргает: - Ты чувствуешь, что забеременел? Сэм пожимает плечами. В его улыбке совсем немного смущения: - Откуда мне знать, как чувствуют себя во время беременности? - Не поспоришь. Сэм кладет руку на колено Дина, пальцы начинают щекотать бедро брата, отвлекая его. – Я только думаю, что нам не стоит заранее на что-то настраиваться. - Нет, конечно, нет, - Сэм кладет свою ладонь на другую руку Дина, заставляя его крепче взяться за член, и теснее прижимается к Дину. – Пока мы сами не будем уверены. Дин прячет улыбку в сладком местечке на шее Сэма, которое он уже считает своим: - Да. Мы должны быть полностью уверенными.