The Killing Moon

- Итак. О чем именно мы говорим? – спрашивает неожиданно Дин, когда проходит много времени и Сэм уже решает, что тема забыта. Как обычно, он решает заговорить со ртом, набитым хлопьями, и Сэму приходится одновременно уворачиваться от крошек и пытаться расшифровать слова. – О сексе? О ребенке? Ты же знаешь, я всецело «за»… - Дин берет очередную паузу, запихивая в себя две большие ложки хлопьев, отчего его щеки раздуваются, а молоко стекает по подбородку. Сэм давно перестал удивляться манерам Дина за столом – вернее, отсутствию манер. Его больше удивляет, как изменилась его реакция на поведение брата – от отвращения и смущения до смирения и невольного умиления. - Да, Дин, я знаю, - странно осознавать, насколько он действительно уверен в этом. И какое облегчение он испытывает от того, что знает: Дин будет с ним, несмотря ни на что, что Дин всегда защитит его, как раньше, даже в такой ситуации. - Ну, так что? Ты хочешь, чтобы мы с тобой стали бойфрендами? Господи. Бойфренды. Сэм с грохотом ставит свою чашку с хлопьями на стол, ложка брякает о край. Вещи – чувства – которые казались такими очевидными вчера ночью, при свете дня выглядят странными и непонятными, особенно когда Дин пытается облечь их в слова. - Нет! – его голос звучит на октаву выше, чем обычно, и после того, как Дин приподнимает брови, Сэм прочищает горло, стараясь звучать более мужественно. - Я не… не бойфрендами, Иисусе. - Ну, я не согласен на «любовников», потому что это слишком по-гейски звучит, даже для тебя. Сэм прищуривается: - Что значит «даже для меня»? Дин пожимает плечами и улыбается с набитым хлопьями ртом: - Это нормально, что ты влюбился в меня по уши. Я имею в виду… Я чертовски неотразим… Сэм фыркает и пихает Дина в плечо, усмехаясь про себя: - Я не влюблен в тебя. - Все нормально, Сэм, - Дин наклоняется к нему и треплет по коленке. - Я понимаю, ты был поражен моей супермужественностью. Это случается, - он жалостливо кивает Сэму, но в глазах прыгают чертики. – Ты не виноват. Сэм качает головой: - Я так тебя ненавижу, - рычит он, прежде чем спихнуть Дина со стула. - Оу, Сэмми, - смеется Дин, когда они катятся к буфету. – Это так ты меня любишь? Это даже не настоящая потасовка. Они слишком громко хохочут, слишком веселятся, чтобы драться – так, случайно задевают друг друга коленками или локтями. - Доброе утро, ребята. Кухонька совсем невелика. Услышав отцовский голос, сдержанный, насмешливый, Сэм дергается и пинает одну из ножек стола, отчего все блюда звенят, а динова коробка «Raisin Bran» падает, и на них каскадом обрушиваются хлопья. Дин изрыгает проклятье и пытается выкарабкаться из-под Сэма, Сэм старается двигаться в обратном направлении и довольно чувствительно врезается головой в стол: - Ай! - Похоже, я пропустил завтрак. Дин встает сам, а Сэм берет протянутую руку отца, позволяя тому поднять его. Отец говорит дразнящим тоном, но Сэм всем равно чувствует себя по-глупому смущенным, покрываясь румянцем словно красным загаром. - Придурок просыпал хлопья, но остались яйца и еще какая-то фигня, - говорит Дин, направляясь к холодильнику. – Я могу по-быстрому сделать что-нибудь… - Нет, - Джон качает головой. Сэм думает, что тот, наверное, бегал – его футболка и толстовка в пятнах от пота и слегка забрызганы грязью, как будто Джон был в лесу. – Я не особо голоден. Сэм идет за веником и совком, стоящими в углу, но замирает, когда Джон продолжает: - На самом деле, я хотел поговорить с Сэмом. Сэм видит, как Дин с отцом обмениваются взглядами, между ними на мгновение возникает странное напряжение, и Сэм не знает, чему его приписать. Он сразу вспоминает, что еще не сказал отцу о своей беременности, и думает, не сообщил ли ему Дин. А затем он удивляется, почему при одной только мысли о том, что отец узнает о беременности, его ладони потеют, а хлопья в желудке начинают бунтовать. - Ага, - говорит Дин медленно, все так же глядя на отца. – У меня все равно есть кое-какие дела в городе. Ты не против, Сэм? – он переводит пристальный взгляд с Джона на Сэма, и в этом взгляде все еще кроется какое-то послание, которое Сэм никак не в силах понять. - Ага, - Сэм повторяет ответ Дина, таким же медленным, колеблющимся, неуверенным тоном, он переводит взгляд с отца на брата и задается вопросом, что же он упускает. – С какой стати мне быть против? Дин моргает и внезапно снова становится для Сэма раздражающим старшим братом, как обычно, словно и не было никакого странного момента: - Да нет, ничего, - он нацеливается на плечо Сэма, но тот отклоняется и поднимает руки. Дин улыбается, раздражающе торжествуя. – Убери этот беспорядок, пока меня не будет. Принеси хоть какую-то пользу. Сэм пытается поймать его, но лишь скользит пальцами по волосам, когда Дин прячется за отца, используя того в качестве живого щита. Уходя, старший посмеивается. У отца слабая, терпеливая улыбка на лице, и на минуту создается впечатление, что все по-прежнему нормально, что последних семи лет жизни Сэма, хороших или плохих, не было, что они снова просто мальчишки Винчестера. Сэм знает, что он уже более-менее смирился с тем, как отец воспитывал их, но он не так часто скучает по своему прошлому, вспоминает о нем с какой-либо нежностью. Однако это ощущение не длится долго, оно всегда быстро исчезает. Сэм чувствует, что неизбежная неловкость снова прокрадывается между ними. Он вздыхает: - Так в чем дело, пап? Он берется за веник и тащит его к себе. Хорошая отмазка, чтобы не смотреть в глаза отцу. - Ну, - Джон переступает с ноги на ногу на скрипящем полу, - я хотел поговорить с тобой вчера. Но все время находились какие-то дела, и я так и не нашел времени. - Да? – Сэм вспоминает возвращение домой, Джона, кипевшего негодованием после стычки с солдатами, и себя, оцепеневшего от открытия, что он действительно беременен. Ага. Ну да. Молчаливая была поездка. – О чем? Он начинает подметать хлопья, пока отец не кладет руку ему на плечо и не говорит своим особым тоном: - Сэм. - Я беременен, - мямлит Сэм, он просто хочет высказаться быстрее отца, хотя совсем не испытывает желания, чтобы у того возникло еще больше причин считать его уродцем. – Я… Я беременен, сэр. – Сэм готов поклясться, что прекрасно себя чувствует, но когда поднимает голову, чтобы встретиться со взглядом отца, он обнаруживает, что его бьет мелкая, но сильная дрожь. – У меня будет ребенок. Они с Джоном близкие родственники, но они не близки (в любом случае, Дин куда ближе ему). Сэм не ожидал, что отец схватит его в объятия, и уж тем более не рассчитывал, что тот будет ворковать успокаивающе и гладить его круговыми движениями по спине. Большинство его воспоминаний об утешении связаны с Дином, причем, как предполагает Сэм, неслучайно. Но он вспоминает и о том, как отец утешал его, правда, вспоминает на каком-то подсознательном уровне. - Ты все еще мой мальчик, - говорит ему Джон. – Мой сын. Все в порядке, Сэм. Мы пройдем через это. Сэм выдыхает и пытается придти в себя. Он выпутывается из отцовских объятий, и Джон не задерживает его. Сэм нетвердо стоит на ногах, но чувствует огромную благодарность. - Извини, - он проводит рукой по волосам и отходит. Джон вздыхает: - Я не хочу, чтобы ты извинялся, Сэм. Черт, это я должен извиниться. Сэм оборачивается. Слишком быстро – ему приходится ухватиться за кухонную стойку, чтобы не упасть: - Извиниться? За что? Было время, когда Сэм мог поклясться, что отца – да и Дина тоже – заставить смутиться просто невозможно. Но то, что Джон демонстрирует сейчас, слишком уж похоже на смущение, он потирает шею и робко смотрит на сына: - Послушай, Сэм, я знаю, что тебе это все далось нелегко. И я в курсе, что я отнюдь не облегчал задачу. Но это не из-за тебя, - Джон садится, и стул коротко стонет под ним, когда тот вытягивает ноги. – Я просто… Семья для меня все. И я нашел способ удержать нас вместе. Возможно, это было ошибкой. Возможно, я был неправ, думая, что мы можем справиться с этим… что я могу справиться с этим. - Ну… мы ведь справляемся с этим, правда? – Сэм пожимает плечами. - Я не ненавижу тебя, Сэм. Сэм осторожно делает глубокий вдох: - Я знаю. - Правда? - Да. Ладонь Джона опускается на стол, заставляя посуду зазвенеть: - Ну, хорошо. Все в порядке, - улыбается Джон. – Что ж, мы должны отпраздновать это! Сейчас, когда ты… - он неопределенно машет рукой в направлении живота Сэма, - может быть, все вернется в нормальное русло. Сэм пинает пару хлопьев. - Ага, - соглашается он еле слышно. У него уже появилось желание каждые несколько минут прикасаться к животу, хотя он еще не может там ничего почувствовать. – В нормальное русло.