The Killing Moon

«Крис» является во вторник. - Привет, я Крис. Друг Сэма. «Криса», похоже, не обескураживает ни приветствие Дина «Кто ты на хрен такой?», ни винтовка, направленная на него. Дин, кажется, ненавидит его с первого взгляда. - Ну да, - усмехается Дин. – Я думаю, что знаю всех сэмовых… А затем Сэм отталкивает Дина к косяку, чтобы выйти на крыльцо: - Привет, Крис. - Сэм. Лицо Криса – выражение которого, как должен отметить Дин, было довольно непринужденным, особенно для парня, которого держат на мушке - становится еще более спокойным. Это точно не узнавание, думает Дин, стараясь установить, на что это похоже. Если бы он должен был изобразить такое же выражение на своем лице, оно было бы совершенно бессмысленным. Но затем Сэм спускается вниз, а Крис поднимается наверх по ступенькам, и они бросаются друг другу в объятия, так что челюсть Дина слегка отвисает, а глаза округляются. Нет, Дин определенно ненавидит этого парня. Крис маленький – по крайней мере, по сравнению с Сэмом, а кто по сравнению с ним не мал – грузный, а маленький клочок бороды на подбородке выглядит просто глупо. При других обстоятельствах Дин бы оценил бирюзовую «вырви глаз» гавайскую рубашку Криса – главным образом, потому что та раздражала бы Сэма. Но эта рубашка мягкая и мятая… да если бы она даже не была такой, она все еще надета на «Крисе». Дин подходит и резко пинает Сэма по лодыжке. - Ой! - Эй, Сэм, не собираешься представить своего друга? – Дин пытается замаскировать улыбкой появившуюся в голосе резкость. Но ни Сэма, ни Криса это не слишком обманывает. Сэм все еще выглядит усталым, тяжело вздыхая: - Дин, это мой друг Крис. Крис, это мой… - Сэм колеблется, и его протянутая рука – та, которая перевязана, – дергается, - это Дин. Крис кивает Дину: - Привет. - Привет, - голос Криса звучит тоже глупо, он более высокий, чем ожидал Дин, но от Дина не убудет, если он немного побудет вежливым. Тем более, что у Сэма такой взволнованный, напряженный взгляд, бедняга явно ждет, что Дин поставит его в неловкое положение, устроит сцену. Может быть, если бы Сэм не был, бля, таким грустным все время, Дин бы больше вредничал сейчас. Но он протягивает руку, сжимает ладонь Криса и даже не пытается сломать ему пальцы. Дин кивает на сумку Криса, переброшенную через одно плечо: - Ты останешься у нас на время? Крис смотрит на Сэма. Дин смотрит на Сэма. Сэм тянется за сумкой Криса. - Ага, - отвечает Сэм ему. – По крайней мере, на некоторое время. Пошли. Я покажу тебе, куда поставить твои вещи. Дин хватает ремень сумки, который Крис передает Сэму: - Я отнесу. Сэм удивленно смотрит на него, и Дин сутулится. - Он только что приехал сюда, - Дин смотрит на Криса. – Вы пока можете наверстать упущенное – пообщаться. Ему все еще не нравится Крис. Он ему не доверяет. Но он помнит Сент-Луис. Дин может быть не таким умным, как Сэм, но он не забывает преподанных ему уроков. Не тех, которые касаются важных вещей. Он помнит, как это было, каким был Сэм со своими друзьями. У Дина никогда по-настоящему не было друзей. Вернее, его другом всегда был Сэм. Но он не может помочь Сэму. Неважно, в чем Сэм нуждается, Дин не может ему этого дать. В прошлый раз, когда так получилось, Сэм уехал. Дин не думает, что на этот раз Сэм может уехать… во всяком случае, не в место типа Стэнфорда. Но марля и бинты, которыми замотана гребаная рука Сэма, напоминают ему о том, что могут быть гораздо более худшие – окончательные – варианты ухода Сэма. Он догадывается, что Сэм понял – Дин для него бесполезен, и позвал на помощь кого-то другого. Может быть, Крис сумеет сделать то, чего, очевидно, не может Дин. Тем не менее, это не значит, что Дин должен любить Криса. - У тебя есть еще вещи? – спрашивает он, кивая на забрызганный грязью внедорожник Криса. - Ага, - Крис бросает ему ключи, Дин ловит их одной рукой. – Еще только одна сумка. Ты уверен? Я могу и сам ее забрать. - Не, все прекрасно, - стискивая зубы, Дин заставляет себя произнести это. – Только надеюсь, что ты не возражаешь против сна на диване. Крис смеется: - А, черт, чувак. Даже когда я дома, я в половине случаев сплю на диване. Сэм просто смотрит на Дина своим непонятным, закрытым взглядом, какой у него появился в последние недели. С момента потери ребенка. Даже мысленное повторение этих слов все еще ранит Дина, остро и неизлечимо. Он радуется, что багаж Криса дает ему повод отвернуться. Если бы все шло как обычно, он бы отправил Криса жить в сарай. Но после того, как Сэм разрезал себе руку, Дин позвонил Бобби и прямо умолял его приехать пожить с ними немного, потому что Дин слишком боялся оставлять Сэма одного хоть на секунду. Ему было неприятно и неудобно так унижаться, после того как он наорал на Бобби в последний раз, но – как обычно – Бобби сразу же согласился. Дин предполагает, что это в обычае Винчестеров – срываться на нем. Спасибо Господу за Бобби. Грузовик Криса – просто свинарник, забитый обертками из-под фаст фуда, всевозможными кофейными чашками и бутылками из-под жидкостей. А еще сзади есть детское кресло и разноцветная пластмассовая погремушка, валяющаяся в ногах. Не то, чтобы Дин обыскивал грузовик, ничего подобного. Он смотрит на регистрацию парня, но не находит ничего полезного, кроме того, что тот зарегистрирован в Орландо. Но это, как отлично знает Дин, ничего не значит. Он не находит никаких тайников или оружия, а коллекция компакт-дисков Криса вызывает у него желание вставить затычки в уши. Ничего удивительного, учитывая, что он друг Сэма. В конце концов, Дин берет сумку Криса, несет ее в дом и швыряет рядом с диваном. Он надеется, что в ней есть что-нибудь хрупкое. * * * * * - Чья это машина? - Бобби в беспорядке сваливает пакеты с покупками на стол, пугая Дина. Тот даже не слышал, как грузовик Бобби подъехал к дому. Дин пожимает плечами: - Не знаю. Какой-то друг Сэма. Крис, - он оглядывает сумки. – Еще нужно что-то принести? - Неа, - Бобби садится и сдергивает бейсболку с головы, вытирая ручейки пота, стекающие со лба. Кожа там, где только что была бейсболка, на несколько оттенков светлее. Дин встает и начинает сортировать продукты, относя их в холодильник и шкафы. - Ты голоден? У нас с обеда осталось чили, не до конца протушилось, но должно быть съедобным. Дин ненавидит, когда Бобби молчит, он пытается забить молчание, гремя бутылками и упаковками. Но вот все продукты убраны, он уже пару раз помешал чили, и ему ничего не остается, кроме как обернуться и бесстрашно взглянуть в лицо судьбе. Бобби обмахивается своей бейсболкой и выглядит расслабленным, вот только его выцветшие глаза смотрят с ястребиной зоркостью. Дин облокачивается на мойку и делает вид, что не ежится под его взглядом. - Я так и не проникся идеей вашего отца, - медленно говорит Бобби. – Хотя не по тем причинам, о которых ты, должно быть, думаешь. - Да? – Дин начинает постукивать ногтями по краю раковины без ритма. – Мысль о двух трахающихся братьях не сводит тебя с ума? Бобби закатывает глаза – его это не впечатляет. Дин побаивается – чуть-чуть – того, что реально произведет на Бобби впечатление. - Фишка в том, что мы оба знаем – даже раньше… до этого всего… Дин возносит небольшую молитву кому угодно, кто ему внимает, чтобы Бобби выразился обтекаемо. Некоторые вещи услышать от Бобби он просто не хочет. Слишком похоже на то, как отец однажды отвел его в сторону для Того Самого Разговора о Сексе.. - …слишком зациклен на Сэме… Дин хмурится: - Че? Вздох Бобби очень глубок: - Ты не глуп, Дин, как бы ты ни любил притворяться. Я знаю, что ты никогда не прикоснулся бы к Сэму, не прикажи тебе Джон, храни вас всех Господь, - Бобби кладет руки на колени, наклоняясь вперед. – Но у тебя есть поразительная способность не понимать, что нужно Сэму. - Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Дин смотрит вниз, на свои скрещенные лодыжки. На левом ботинке у него капли «гендерно-нейтральной» краски, их вряд ли удастся оттереть. – Он мой брат. - И все об этом знают, Дин, - так же тихо отвечает Бобби. Дин почесывает шею сзади: - Не понимаю, куда ты клонишь, Бобби. Еще один вздох, такой же тяжелый, как предыдущий: - Да, я знаю. И в этом как бы проблема, Дин. Он снова нахлобучивает свою бейсболку и встает. Затем подходит к Дину и треплет его по плечу. Дин не въезжает, почему он должен почувствовать себя лучше из-за этого. Но ему становится лучше. * * * * * - Думаю, у нас теперь фул-хаус, полный дом народа, да? Дин смотрит на него поверх ноутбука. Из-за этого движения он осознает, как сильно болит у него голова, тупая пульсация чувствуется прямо в центре лба. Бобби заставил его просматривать документы на право собственности, а это самое его нелюбимое занятие. - Ну да, думаю, да. Сэм некоторое время смотрит на Дина так, словно ждет какого-то другого ответа. Затем вздыхает: - Я рассказывал тебе об интернет-сообществе, - говорит он, не ожидая подтверждения от брата. – О парнях, которые были самыми первыми, подпольем. Прежде чем остались только Производители. Крис – один из тех ребят. Дин моргает. Он ожидал чего угодно, только не этого. - Я впервые встречаюсь с ним лично. - Ладно, - Дин не может додуматься, что бы еще сказать, но, видимо, «ладно» тоже не совсем верное слово – ничего нового – поскольку раздражение тенью ложится на лицо Сэма. Он пересекает комнату, чтобы развернуть другой стул и усесться на него верхом, сложив руки на спинке. - Он не кажется тебе знакомым? Дин выгибает бровь: - Нет. А что, должен? Сэм пожимает плечами: - Наверное, нет, - он смотрит в сторону. – Наверное, нет. Он постукивает пальцами по спинке стула: - Так что, ты ничего не имеешь против этого? Что Крис останется здесь на время? Чтобы помочь? Дин задается вопросом, как именно будет «помогать» «Крис», но все равно пожимает плечами: - Парень, это твой дом тоже. Ты хочешь, чтобы твой друг был с тобой, что я могу сказать? - Я не это имею в виду. Я имею в виду… - Сэм вздыхает и проводит рукой по волосам. Тени под его глазами становятся похожими на синяки. – Черт, я не знаю, что имею в виду. У тебя с этим будут проблемы? - Не знаю, а что, могут быть? – он не знает, что сказать. Он не знает, что сказать, когда Сэм смотрит на него вот так – виновато, выжидающе и, блядь, уязвимо. Это убивает его, потому что он мог бы поспорить – «Крис» знает, что говорить, он бьется об заклад, Крис великолепно знает, что сказать, а Дину удается только бесить Сэма. - Слушай, - говорит он, перебивая Сэма, что бы тот ни пытался ему сказать. – Ты доверяешь этому парню? Рот Сэма закрывается со звуком, с которым запряженная лошадь бьет копытом об асфальт, а глаза распахиваются так, что при других обстоятельствах это бы выглядело комичным. Затем Дин смотрит как Сэм раздумывает над вопросом. - Ага, - говорит он, наконец, - Крис… Знаешь ли, у него были свои проблемы. Ничего сверхъестественного, как у нас, но… Да. Дин разводит руками: - Мне этого достаточно. Лицо Сэма каменеет, он вскакивает со стула, слегка бледнея, когда по забывчивости пользуется своей расхреначенной рукой. - Только это? С каких пор? Он выходит, и Дин ждет, пока Сэм совсем не исчезнет из поля видимости, только тогда он бьется лбом об стол. * * * * * - Эй. Дин снова поднимает взгляд и понимает, что прошло уже много времени. Из окон позади него нет света. Вообще, везде темно, только тускло светится монитор ноутбука, а глаза Дина пересохли и болят. - Эй. Сэм ведет себя гораздо тише, чем в прошлый раз. Он обнимает себя руками и кажется присмиревшим. Он обычно такой ночью. Если он до сих пор расстроен, то это незаметно. - Есть еда, если ты голоден. Дин стонет: - О черт. Я забыл про чили. У него еще и спина болит, и Дин поднимает руки над головой, потягиваясь и чувствуя, как хрустит позвоночник. Он думает, что сейчас просидел на одном месте дольше, чем когда-либо в жизни, тогда возникает следующий вопрос – что с ним такое происходит. Он уже не тот человек, каким был раньше, каким себя представлял. - Все отлично, - быстро говорит Сэм. – Я знаю, что не на многое сейчас гожусь, но уж размешать еду и выключить газ я худо-бедно могу. Если хочешь, я принесу тебе поесть. - Не, я сам возьму. - Мне не трудно. Я не возражаю. - А где Крис? – при этом вопросе Сэм сужает глаза, но Дин продолжает. – Я думал, что вы, парни, захотите пообщаться. Пожатие плечами Сэма так же кратко, как и его ответ: - Он долго был за рулем. Он сильно устал. - Он вел машину с самого Орландо? Серьезно? Почему он просто не полетел? Сэм улыбается. Улыбка ему идет. Даже член Дина так думает. - Ты серьезно задаешь мне этот вопрос? - Множество людей отлично переносят полеты. - Ага, ну а Крис нет, - Сэм расправляет руки и ноги, чтобы подойти и опуститься на пол рядом со стулом Дина. – Возможно, вы найдете общий язык на эту тему. Дин издает короткий смешок: - Ага, я сильно сомневаюсь, что я и «Крис» вообще найдем общий язык. - Почему ты так произносишь его имя? - Как – так? Сэм закатывает глаза: - Типа: «Крис, если это твое настоящее имя». Он фигово имитирует голос Дина, но это неудивительно. - Что бы ты ни думал, - Дин обшаривает взглядом комнату, - я так не говорю. - Ты такой говнюк, Дин. - Ты выглядишь уставшим. Наверное, тебе стоит самому поспать немного, - Дин трет глаза и начинает закрывать документы, сворачивать вкладки браузера, чтобы выключить ноутбук. - Я устал, - признается Сэм. – Кто бы знал, что разговоры так утомляют. – Он наклоняет голову и смотрит на Дина из-под челки. – Ты идешь? Дин пожимает плечами: - Не знаю. У меня еще осталась работа. На самом деле, никаких дел у него не осталось, но ему совсем не хочется наблюдать, как Сэм пробирается в другую постель, а затем тупо лежать, пока мозг не сдастся и не провалится в беспамятство. - Она не подождет? – говорит нетерпеливо Сэм, поднимаясь, пока Дин выцарапывает свои ноющие кости со стула. - Господи, Сэм, - жалуется Дин, закрывая с тихим щелчком ноутбук, - что еще за тараканы завелись у тебя в… Он оборачивается, и Сэм оказывается прямо перед ним, нависая над ним всеми четырьмя дюймами, которые он выигрывает у Дина в росте, и излучая нежный жар, который проникает прямо в живот и член Дина. И… о… - Она не может подождать? – снова спрашивает Сэм, более хрипло, а затем хватает Дина, притягивает к себе ближе и целует его – сильно, непристойно, безумно и… да. И да. И да. Мысли Дина перебивает грохот сердца и пульсирование члена, когда они падают на пол, еле контролируя себя. Дин так сильно ударяется локтем, что у него немеет рука, но он не отрывается от рта Сэма, целуя его жадно, изголодавшись, бездумно от желания. Сэм чуть ли не разрывает штаны на Дине и на себе, стаскивая их вместе с трусами как можно ниже, чтобы они могли прижаться друг к другу, кожа к коже. Движения бедер заставляют их застонать друг другу в рот, переплетаясь языками. Дин чувствует, что Сэм тверд как скала, да и он сам, похоже, мог бы забивать гвозди в кирпич. Он настолько возбужден, что ему приходится прилагать усилия, чтобы не кончить прямо сейчас, от одного лишь ощущения скольжения кожи по коже, от того, что Сэм с ним. Руки Дина скользят по бокам Сэма, рассеянно пересчитывая ребра, пока он не доходит до бедренных костей. Он прослеживает их, а потом скользит назад, чтобы схватить брата за задницу и более уверенно опустить на себя, облегчая себе фрикции. Сэм издает горловой звук. Затем отрывает свой рот от рта Дина и вырывается из объятий брата: - Подожди, нет, нет, нет… - у него закрыты глаза, когда он приподнимается на руках и коленях, нависая над Дином. – Я не могу. Блядь. Прости меня, Дин, я не могу. - Ага, - говорит Дин, не обращая внимания на то, что его бедра продолжают слегка двигаться, что кости и пах отчаянно ноют. – Конечно, Сэм. Прекрасно. - Прости, - Сэм перекатывается набок. Их хриплое дыхание в унисон кажется очень громким. – Дин… Мне очень жаль, я просто… - Сэм, - произносит тот терпеливо, его голос звучит так спокойно и отстраненно, как он хочет. – Не мог бы ты просто… Просто оставь меня, ладно? Сэм резко вдыхает, Дин на него не смотрит – не может. Кажется, что его спокойствие только и ждет малейшего повода, чтобы схлынуть. Он так благодарен Сэму за то, что тот больше не извиняется, просто встает и уходит, его мягкие шаги отдаются от пола глухим звуком. Член Дина болит, это уже совсем не похоже на удовольствие. Он берет член в руку и яростно дрочит себе, оргазм на него обрушивается, как кирпичная стена. И это вовсе не похоже на облегчение. Это вообще ни на что не похоже. * * * * * Дин ожидает, что Сэм на следующий день будет избегать его, и Сэм оправдывает его ожидания. Он словно прилипает к Крису. Дин отдает Крису должное: тот заставляет Сэма смеяться. Дин все еще ненавидит его. Дин держится от них подальше, насколько это возможно, возясь с «Импалой», метая ножи в мишени на пнях, которые они установили вместе с Джоном, прежде чем тот уехал. Он вызывается сам съездить за продуктами, четыре человека – четыре мужчины – съедают куда больше еды и куда быстрее, чем когда их было только двое. Когда избежать встречи нельзя, Дин видит, как Сэм смотрит на него виновато, а потом быстро отводит глаза. Дин не знает, хочет ли он выбить из Сэма дерьмо или сделать еще что-то за то, что тот как дурак считает, что все между ними сводится к одному – занимаются они сексом или нет. В то же время, наблюдая, как Сэм под присмотром Криса расслабляется и отпускает шуточки, Дин чувствует, что его тоже отпускает. * * * * * - Пшли, - говорит Крис. Это «пшли» на языке Криса обозначает ни что иное как «давай сходим в бар». На самом деле, у Дина нет ни малейшего желания куда-то идти с Крисом, но маленький говнюк оказывается более убедительным, чем Дин рассчитывал. Бобби все еще у них, он может приглядеть за Сэмом, и братец настаивает, что с ним будет все в порядке, делая щенячьи глазки, которые говорят: Займись этим, Дин. Так что Дин смиряется и идет с Крисом в бар. Некоторое время они ведут обычную беседу о всякой хрени, о которой обычно говорят мужики – о собаках и машинах, о том, как хреново напивались и о том, как здорово напивались, о жратве и семье. Крис не так хорошо играет в бильярд, как Дин, но Дин может поклясться, что семья Криса никогда не зависела от того, как он играет на бильярде. Крис оказывается на уровне. - У меня был… есть кое-кто, - наконец, говорит Крис, тон его голоса и выражение лица говорят Дину, что их вечеринка подошла к стадии разговоров за жизнь. - Так был или есть? Крис кривит лицо: - Не знаю, честно. Мы… Я… Я не знаю. Мы типа поругались, - на его ногтях остатки черного лака, и он царапает этикетку с рваными краями. – Типа как ты и Сэм, на самом деле. - Да? – Дин поднимает брови. - Мы… у нас был ребенок. Девочка, - Крис поднимает голову, у него опасные злые глаза, наполненные яростью, которую Дин сразу узнает. Какие-то из этих чувств направлены на Дина, а какие-то нет. – До Чумы. - А. - А? И это все, что ты можешь сказать? А? А что еще тут скажешь? - Ты бы мне поверил, если бы я сказал, что мне жаль? – Дин фыркает в пиво, прежде чем подносит горлышко бутылки к губам. Его мать «счастливо избежала» этой участи, но у него было много других потерь, начиная с Эллен и Джо. У Криса дергаются губы: - Нет, наверное, нет. Дин кивает: - Ага. Но все равно, мне жаль. Крис устало кивает в ответ, все еще трахаясь с отковырянным краем этикетки своей бутылки. - Сэм сказал правду? То, что… это все сотворил демон? – он снова смотрит на Дина сумасшедше-злыми глазами, а Дина снова торкает странное чувство дежа вю. – Что Чума была вызвана демоном? Дин садится назад в кресло, его наполняет странное чувство, которому он даже не может подобрать название, как будто на его теле кто-то сжигает бумагу: - Почему ты так говоришь? - Это не я сказал. Это Сэм так сказал. - Ну да, хорошо, Сэм наполовину вне себя от горя, если ты не заметил. Я бы не воспринимал то, что он говорит, слишком серьезно. - Нет. Не надо так, старик, - рот Криса упрямо сжимается, упрямство появляется и в глазах. – Я потерял почти все, что у меня было в этом мире – маму, сестер, ребенка… У меня и до этого было не так уж и много. - И ты думаешь, что от такого знания почувствуешь себя лучше? – Дин наклонился через стол. - Лучше ли знать, что они умерли из-за чего-то, а не просто по долбаной случайности? Да. Из-за этого мне станет легче. И пошел ты на хуй. Пошел на хуй за такой вопрос, - Крис говорил мягким тоном, но выражение его лица отнюдь не было мягким. – Сэм рассказывал тебе, что послужило причиной его срыва? – Крис неопределенно помахал рукой, в которой не было пива. - Нет, - единственное слово звучит резко, несмотря на самые лучшие намерения Дина, потому что он вновь возвращается в замкнутый круг беспокойства и гнева. Дина не удивляет, что Сэм рассказал обо всем Крису. Похоже, что Сэм всегда ищет кого-то, кому можно довериться. Кого угодно, только не Дина. И от этого до сих пор больно. Еще Дина немного достает то, как Крис смотрит на него – как будто он что-то знает о нем. Как будто он знает его. Они несколько секунд поедают друг друга глазами, пока Крис не пожимает плечами и не делает большой глоток пива, закрывая глаза, что можно расценивать, как тактическое отступление. Он глубоко и удовлетворенно выдыхает, ставя бутылку обратно на стол, и несколько раз моргает, глядя на Дина, прежде чем продолжить: - Сообщение. От… от вашего отца? Парня, который вас вырастил. От Джона. Ну что, тебе лучше от того, что ты все знаешь? У Дина так быстро сводит живот, что на мгновение он думает: Крис, вот урод, ударил его под столом: - Что? - Да, - голос Криса звучит так же холодно, как и у Дина. – В нем говорилось: «Я слышал про ребенка. Мне жаль». Кольцо Дина громко клацает по бутылке, когда он сжимает кулаки, глаза Криса вспыхивают, и Дин задумывается, как же он выглядит со стороны. Слабый жар от алкоголя начинает жечь его кишки, жидкий и опасный, как напалм. - Сэм сказал… - Крис катает длинное горлышко бутылки в своих коротких пальцах, потом вздыхает и немного оседает на стуле. – Послушай, дружище. У меня хреново со всякой там моральной поддержкой, особенно учитывая, что я тебя вовсе не знаю. - Ему – Джону – ему было трудно с этим. С нами, - говорит Дин, резко прерывая Криса. – Он растил нас как братьев, а мы в результате ведем себя совсем не как братья. За этими словами стоит: я убью его. Я, блядь, убью его. - Ага, - Крис болтает пиво в бутылке, наклоняя голову в сторону, как будто он прислушивается к музыке из другой комнаты. – Но это все равно ебет мозги, да? Не пойми меня неправильно… Сэм весьма горяч. Но все это все равно похоже на инцест, да? Ну, чуть-чуть. Дин морщится, его пиво за мгновение стало кислее: - Да, думаю, похоже. Крис поднимает руки: - Эй, я тебя не накручиваю или что-то типа этого. Я просто говорю. - Все равно, - трясет Дин головой. – Это неважно. - Нет… Эй, Сэм в самом деле любит тебя, мужик. В плане… сердечек, цветочков и толстых младенцев в памперсах. Дин кашляет в бутылку, она в ответ издает нежный, словно у флейты, звук. Крис смотрит на него, как на придурка. Дин запрокидывает голову и выпивает остаток пива тремя большими глотками. Оно не освежает, не уменьшает тяжесть в груди. Он нетвердо ставит бутылку на стол, и та некоторое время пошатывается. - Извинишь меня? Выражение на лице Криса заставляет Дина подумать, что тот твердо знает, что именно Дин собрался делать, но это неважно. Крис машет рукой: - Да, конечно. Когда он выходит из бара на негнущихся ногах, гравий хрустит под его подошвами. Чужими пальцами он набирает номер. Его челюсть так сильно болит, что он не понимает, как ему удастся что-то сказать. «Я слышал про ребенка. Мне жаль». «Жаль? – думает Дин. – Жаль? Я, блядь, заставлю тебя пожалеть». На самом деле, он не ждет, что отец ему ответит. Тот месяцами не отвечал ни на один звонок. Но после третьего гудка что-то щелкает, и вместо монотонного отцовского голоса на автоответчике он слышит: - Дин? Звук отцовского голоса – в котором слышится беспокойство – только повышает кровяное давление Дина, молотом стуча в висках, шипением отдаваясь в ушах. - Что-то не так? Что-то с Сэмом? - Нет. Заткнись. Я не хочу, чтобы ты хоть что-то говорил, - пальцы Дина так крепко сжимают трубку, что ему кажется: она сейчас треснет. – Не звони ему. Не звони ему, не присылай сообщений… не говори с ним никаким способом, ни в устной, ни в письменной форме, или, клянусь Богом, отец, я заставлю тебя пожалеть об этом. - Дин… Дин нажимает на «отбой». Он задыхается, тяжело и глубоко дыша, как будто после долгой, трудной пробежки. Несколько секунд он стоит, сжимая телефон в руке. Затем разбивает его о кирпичную стену бара, сбивая пальцы и ногти. Один, два – и он бросает телефон в грязь, топча его ботинками, пока от аппарата не остаются мелкие осколки. Из руки идет кровь. Дин заматывает носовым платком порез и возвращается внутрь. Крис поднимает взгляд от своего пива. - Все в порядке? – осторожно спрашивает он. Дин слишком часто изображал фальшивую улыбку, при куда более неприятных обстоятельствах, так что сейчас это для него не проблема: - Да. Все прекрасно. Крис ему кивает: - Хорошо. * * * * * Дин спит, когда Сэм прокрадывается к нему в постель. Это нечто новенькое, поэтому он начинает храбро откатываться, все еще неясно воспринимая реальность, пока, наконец, Сэм не наваливается на него. Дин к этому не готов, к тому же братец весит целую тонну, поэтому он выбивает воздух из Дина, чьи глаза резко распахиваются. Однако Дину не дают и шанса восстановить дыхание: теплый рот Сэма скользит к его губам. Дин издает неприличный звук, ответственность за который полностью возлагает на неожиданное пробуждение, и его руки скользят по обнаженной коже Сэма. Обнаженная кожа, повторяет он для себя во второй раз, на случай, если его мозг сразу не догнал это, и сильнее впивается в нее пальцами. Сэм стонет в рот Дину, руки младшего в ответ бродят по телу старшего. Прошло столько времени, и Дин так отчаянно желал этого, что он готов немедленно перевернуть брата и отправить свой член туда, где он должен быть. Дин отодвигается наощупь, чтобы иметь возможность выдохнуть: «Сэмми… Сэмми…» Сэм кажется неуклюжим и неловким, но фишка в том, что, будь он на самом деле так неуклюж, он бы долго не продержался. Он изворачивается и плотнее прижимается к Дину, уже начиная потеть. - Нет, - произносит он, едва отрываясь от губ Дина, только чтобы произнести эти слова. – Молчи. - Он наклоняет голову, чтобы укусить Дина в горло, резко и дико. Это стопроцентный фетиш Дина, и Сэм, бля, отлично знает об этом, член Дина дергается, а кровь воспламеняется, словно бензин от зажженной спички. – Просто хочу ебаться. Трахни меня, хорошо? – горячий язык Сэма облизывает ранку, оставленную зубами, прежде, чем впивается туда же. – Жестко. Хочу, чтобы было жестко. - Сэм… - безнадежно выдыхает Дин имя брата, а потом сдается, протягивая руки к его волосам и зарываясь в них пальцами. Сэм отвечает без слов: поднимает голову и приникает к Дину в жестком, пожирающем поцелуе. Дину уже наплевать на то, что все это неправильно, что Сэм бросает ему подачку, что от этого им обоим будет только хреновее…он просто хочет этого. Он просто хочет Сэма. Возможно, дело всегда было только в этом. Дин переворачивает Сэма на спину, руки брата то ласкают его, то сжимают. Бедра трутся друг об друга, и Дин чувствует, как это отдается от каждого нерва в члене до позвоночника. Он тянется за смазкой. - Подожди. Дин замирает с протянутой рукой, пальцы касаются тюбика в выдвинутом ящике. Бессмысленно поворачиваться к Сэму, но он все равно оборачивается: - Что? - У тебя… У тебя есть презервативы? Слишком темно, чтобы разглядеть выражение лица Сэма. Да Дин и не уверен, что хочет его видеть, может быть, его это выражение отнюдь не вдохновит, а они оба нуждаются в том, что произойдет. Дин горячо верит в пользу терапевтического секса. - Ага, - грохочет он в ответ. Он вылавливает смазку из ящика и бросает ее на тумбочку, затем снова ныряя туда за старой, неиспользованной упаковкой резинок. Сэм тоже садится, когда Дин откидывается на колени, он отнимает кондом у брата и тянется между его ног, приподнимая его член длинными теплыми пальцами. Дин, запнувшись, движется вперед, втрахиваясь в сэмов кулак: - Сэм… Его член болит и пульсирует, и это отдается прямо в яйца. Он не продержится долго, особенно когда Сэм прикасается к нему таким образом. - Всего лишь это, - тон Сэма запрещает дальнейшие споры, и он раскатывает резинку по члену Дина. – Ладно? - Ладно, - Дин осторожно, дрожащими пальцами наносит смазку внутри Сэма, шаря свободной рукой и губами по телу брата. Тот дрожит, корчась и извиваясь под Дином. Дин не утверждает, что читает причудливые мысли Сэма, да это и не нужно, чтобы почувствовать страх брата, смешанный с желанием. - Шшшш … - Дин не был таким с девушками, девицы, которых он трахал, не просили и не требовали от него никакой нежности. Ему кажется, что это и к лучшему, потому что у него было не так уж и много нежности. Но когда он вжимается в Сэма, он обнаруживает, что бормочет «… так хорошо, Сэмми, Господи, бля, это так круто…» надтреснутым, хриплым, затраханным голосом, который он сам не узнает, скользя медленно и легко, и пытаясь сделать это приятным. Для Сэма. Сэм прижимает его так крепко, так тесно, что он едва может дышать, и повторяет имя Дина вновь и вновь, начиная глубоким голосом, а затем соскальзывая на высокие ноты, когда брат входит в него полностью. Его бедра подаются навстречу каждому толчку, а член стоит, как железный, между их телами, словно только что выкованный, пылающий. Это длится недолго. Это продолжается недолго, и Дин только рад, что Сэм кончает первым, хотя это скорее случайно, чем преднамеренно. «Люблю тебя, Сэмми, - выговаривает он, когда собственный оргазм настигает его, опустошая. – Боже. Блядь. Черт возьми. Я так, бля, сильно тебя люблю». Он хочет обвинить во всем секс. Эй, ни одного мужика нельзя воспринимать серьезно, когда его мозгами заправляет его маленький дружок, правда? Но он знает, что сказал правду. И теперь у него есть еще один реальный пиздец, из-за которого можно грузиться в числе прочих, потому что их отец был прав – так не должно было быть. Он не должен был чувствовать себя с Сэмом вот так – хорошо, надежно, как дома. Не считая того, что с ним почти всегда так и было. Сэм всегда совершенно аморфный, после того, как кончит, но Дин чувствует, как тот улыбается, и от этой улыбки что-то внутри него разбивается, словно хрупкое стекло. Рука Сэма небрежно и бесцельно играет волосами Дина, гладит его по лицу, сам он что-то бормочет, низко и неразборчиво, так что Дин даже не может понять… кроме того, что понимает. Потому что если они не ходят вокруг да около, то понимают друг друга полностью. «Я тоже люблю тебя, чувак». Дин позволяет себе выдохнуть и переворачивается на спину. Не то чтобы у него для этого было много места, ведь Сэм занимает большую часть кровати, но Дин догадывается, что это неважно. Он остынет, встанет и отправится в собственную постель через несколько минут. Мгновение спустя до него доходит, что это его кровать, и Сэм здесь – нарушитель границы. Но Дин уже знает, что у него не хватит ни совести, ни сил выпроводить его. Как бы то ни было. Неважно. Ему дают еще примерно пять секунд подумать об этом, прежде чем Сэм начинает возиться, переворачивается и закидывает сначала руку, потом ногу, потом примерно половину тела на брата. Дин втягивает живот, как будто таким способом как-то сможет избежать соприкосновения с Сэмом, как будто это случайно. Сэм несколько секунд примеривается к плечу Дина, по нему видно, что две трети его сознания уже в отрубе. Затем раздается: - Дин? Только годы опыта помогают ему осознать, что то, что Сэм бормочет, - это его имя, нечленораздельно произнесенное прижавшимися к нему губами. - Да? - Нам над’ выкинуть др’гую кр’вать, – еще одно сонное, скользящее движение, и Сэм почти весь взгромождается на Дина, лицом утыкаясь между плечом и шеей брата. – Больше места. – Пауза, и губы щекотят кожу Дина. – Не нужн’ нам она. Не х’чу. Внутри у Дина все немеет, он цепенеет, но потом осознает, что рукой он гладит Сэма, пальцами выписывая успокаивающие и призывающие заснуть послания на позвоночнике брата. Все хорошо, Сэм. Я здесь. - Да, Сэм, - в конце концов, говорит он. – Хорошо.