***
Сессия подошла к концу, но научная деятельность не знала, что такое каникулы, поэтому для Беллами это стало временем, чтобы полностью посвятить себя написанию статей и работе над совместными научными проектами с другими преподавателями. Хотя безусловно, и долгожданный отпуск предложил себя на голубой каёмочке. Помощь Беллами ценил, а Зои продолжала снабжать его интересной информацией. Ещё с последней встречи в Сиэтле, девушка обещала внимательно изучить свои последние находки по пятому веку и даже дать контакты молодых антропологов-энтузиастов. Таких сейчас было много, но они прятались по кустам, не выходя в большой свет, чтобы не быть участниками всеобщих обсуждений. На стадии теории больше имеет важность самостоятельные поиски того, что могло в будущем поразить этот научный мир. Не кривя душой, и сам Беллами поступал на историка с такой же мотивацией: докопаться до правды, внести свой вклад в развитие человечества. Стать кем-то большим и не зависеть ни от чьих-то мнений и домыслов. Жить хорошо. — Если бы ты знал, Беллами, что о себе думают эти антропологи! Можно сказать, я достала для тебя клад. — Я ценю это, Зои. Правда. Неужели они были настолько скептически настроены? На удивление задумчивая девушка покачала головой и повертела перед камерой кипой старых бумаг и небольших записных книжек. Был уже вечер, но они только сейчас смогли связаться с Беллами по Скайпу. — Ужасно дотошные. Беллами усмехнулся. — Что ж, я бы мог их вознаградить хорошим виски. Джексон, как врач, уже не знает на каких полках его выставлять, — Беллами вдруг вспомнил про брата подруги и перевёл взгляд на календарь на столе. — Хэй, Зои. — Да? — Как дела у Грэга? — спросил Беллами, но сразу же обеспокоено нахмурился. Зои и до того витающая в облаках и насилу натягивающая на себя улыбку совсем погрустнела. Как она сама говорила, ещё в том месяце ему должен был прийти ответ от Аркадии по поводу места в кардиологии. И шансы у парня были большие. Беллами отчего-то несмотря на сомнения Зои был уверен, что в итоге проблем на будет, и Грегори встанет в ряды местных известных врачей элитной клиники. Ведь в мире всё ещё была справедливость. Но тут Зои говорит, что после отказа Грэгу в штате Иллинойс делать было нечего, и он вернулся домой. Без работы и без мечты. Беллами не мог взять в толк, что могло в один момент пойти не так, а в голову закрались нехорошие мысли и догадки. Чем престижнее место, тем жёстче и беспощаднее там правила от тех, кто «сверху». — Нет, мы были готовы к такому, я имею ввиду подсознательно, знаешь? Ничего не бывает так просто, и нашей семье всё всегда доставилось потом и кровью. — почти спокойно говорила Зои, опустив взгляд. — Грэг и сам не верил, что ему так везло раз за разом. Сказка? — Он прошёл все первые этапы, его готовились принять. Что могло случиться? — поражённо вскинул руками Беллами, перебирая в голове возможные варианты развития событий. Зои подняла глаза на камеру и как-то совсем расстроено поджала губы, что вызвало в Беллами ещё больше подозрений. Потому что… — С руки главного врача? — Да, насколько нам известно, процесс затянулся, и… И потом Грэгу просто без указаний причин, посоветовали искать работу в других местах. Дела перешли в руки главного врача и её коллег. Грэг говорит, что там просто уже посадили на место своего, и нужно было как-то сказать «нет» одному из ребят. Беллами нахмурился. Он знал, кто был главным врачом клиники Аркадия. Эбби Гриффин. И кого же своего она могла посадить на место кардиолога? Кого, как не прилетевшую из французской столицы любимую дочь. Беллами посмотрел на время. Часы показывали половину девятого, а значит во всяком случае у Джексона ещё несколько часов будет смена, и у него он сможет узнать, какого же числа Кларк Гриффин «приняли» на работу. Или ей просто отдали чёртов бейджик, пока она даже не преступила порог кабинета с комиссией. Когда кому-то путь уже был прописан путь назад. Не ирония ли?***
Рабочая смена подходила к концу, но Кларк решила немного задержаться и покончить с последними отчётами. В кабинете играл приглушённый свет, и мысленно девушка уже перенеслась на тёплую кровать под одеяло: последняя смена была на сутки, и сил почти не осталось. Но она не даст усталости победить ещё минут двадцать. И возможно попросит Джексона купить ей ещё кофе с сахаром. Приближаясь к лаборантской, где она думала найти парня, её вдруг одолело странное тревожное чувство, но лучшим решением было его игнорировать. Нервы подводили в последнее время, и уже пора дать организму заслуженный отдых. У лаборантской Джексон оказался не один. Какого чёрта он здесь забыл? — прямо к ней спиной, сложив руки на груди, стоял Блейк собственной персоной. Она могла только догадываться, о чём они говорили, но судя по озадаченному лицу Джексона, Беллами не погоду с ним обсуждал. Кларк устало потёрла глаза. Беллами был последним человеком, с которым ей бы хотелось иметь дело сегодня, поэтому вероятно лучшим решением будет просто его проигнорировать или кинуть пару стандартных язвительных словечек в его адрес. — … честно, ничего такого и не знаю. О, Кларк. При упоминании её имени плечи Блейка напряглись, и как бы девушка не была мысленно настроена на что бы то ни было со стороны своего недоброжелателя, к такому стеклянному, холодному режущему взгляду она не могла себя приготовить. По спине пробежал табун мурашек. Он смотрел прямо на неё. — Джекс, — начала она. — Я хотела сказать, что заканчиваю, и… Беллами. Она попыталась шагнуть назад, потому что парень наоборот надвигался на неё, и он был зол. Очень зол. Бред какой-то. — Беллами, что ты здесь делаешь? — Это охрененно наверное. Она нахмурилась. — Не понимаю. — Что ты не понимаешь, Кларк, а? Что ты не понимаешь? Как в твоём грёбанном мире всё устроено? — он стрелял в неё вопросами навылет, заставляя отступать ещё дальше. — Всё ты знаешь. — Немедленно прекрати это, Беллами. Я ни черта не понимаю, что ты имеешь ввиду. Не подходи ко мне. Он криво усмехнулся, руки в карманах, но остановился. Резко. Кларк не могла перестать чувствовать всё исходящее из него напряжение, недоумение и желание… Сделать что? Придушить её своими пропитанными ядом словами? Откуда это? Бег по лезвию, и ей некуда деться, оставалось обороняться. — Боишься? — Нет, — сжала челюсти, гордо приподняв подбородок. Она сейчас же узнает, какого он устроил здесь посреди клиники на глазах у всех. — Говори, что хотел и проваливай. — Ты не будешь мне указывать. — Ты сейчас находишься у меня на работе, и я ещё как буду указывать. — Твоей ли? — спросил он вдруг, и она, часто моргая, уставилась на его вопрошающую мощную фигуру, возвышающуюся над ней на добрых две головы. Что он нёс? Кларк натянула рукава медицинского халата, до боли вцепилась ногтями в нежную кожу ладони и оглянулась вокруг себя. Рядом почти никого не было, только девушка-администратор и случайно проходившие аспиранты. — Что значит мою ли? — спросила она, разрывая тишину холла. — Ты считаешь, я не знаю, где я чёрт побери работаю? Кларк начинала по-настоящему злиться, непонимание и растерянность сменились привычной с Блейком раздражением. Колючим и жгущим всё её естество. Пусть только скажет наконец. И он сказал. Практически выплюнул ей в лицо, все мышцы на лице — одно сплошное напряжение: — Я считаю, что Принцессе, как всегда, всё досталось само по себе. Грегори Монро. Молодой перспективный парень, подал резюме, и его готовились принять, но вот незадача: нужно было посадить на место Её Величество, и плевать как, — в его горящих чем-то опасным глазах она на секунду увидела собственный голый ничем не прикрытый страх, который она всё ещё скрывала за гневной бравадой. Беллами сжал губы. — На твоём месте должен был быть он. Тот, кто задницу рвал ради этого, а не прилетел загорелый из Парижа и за два дня растолкал всех вокруг себя. Грегори Монро. Мамин кабинет. Резюме. Нет. У неё всё опустилось, а противные страхи, которые мучили её по ночам, снова высунули свои головы. Этого не могло быть. Но так очевидно. Злые слёзы скопились где-то в глазах. Она никогда не использовала других ради своих целей. Как никогда, она ненавидела Беллами Блейка сейчас, потому что он только что обесценил её труд, всё, что было для неё важно, ради чего жила. Здесь, в Аркадии! Она на каком-то краю сознания почувствовала приближение Джексона, но только отбрыкнулась от его попыток остановить их. — Кларк, тихо, может мы сейчас вместе… — Оставь, Джекс! — Кларк чувствовала, как задрожали руки, и боялась даже посмотреть, как её голос пробудил интерес всех присутствующих в этот вечер в этом коридоре перед лаборантской. Она видела только не сводящие с неё карие глаза, которые ни на секунду не жалели о тех больных обидных словах. За что он так? — Пошёл ты нахер, Блейк! — бросила сквозь зубы, багровея в щеках от того, насколько унизительно было оправдываться перед ним. — Пошёл нахер. Ты не имеешь право стоять здесь и унижать меня. Беллами точно не пытался услышать её. — Ты знала об этих резюме. И знала, что твоя мама этим занималась. Зачем? — Я ничего не знала! — Кларк со всей силой, если не до крови закусила губу, борясь с постыдными слезами. Потому что правда не хотела верить, что всё это время обманывала себя. Его ухмылка ещё долго будет преследовать её, особенно то, с каким выражением лица он смотрел на неё. Точно она окончательно опустилась в его глазах. Какой же он придурок. — Не строй из себя дуру, я никогда не поверю, что главный врач чёртовой Аркадии не посадила бы на место свою дочь. — Эта дочь рвала, как ты говоришь, свою задницу, точно так же, как все остальные. — Ничего бы не было так просто без родителей, Гриффин. Деньги и репутация. Всё, что у вас есть. Всё, что у вас есть. Кларк представила, как отец бы сейчас подошёл к ней, вспомнила все ценные моменты с ним, где было место только отцу и дочери. Всё, что было важным. Но отца больше не было, и для всех осталась только дочь Эбби Гриффин, которая второй месяц работала в лучшей клинике штата, где главным врачом была её мать. Не Кларк Гриффин, а чья-то дочь. Она всё-таки заплакала, и из-за кого? Из-за Беллами Блейка, которого она больше никогда не хотела видеть. Всё, что у вас есть. У Кларк больше не было желания бороться, на душе было так противно, но она нашла в себе силы посмотреть в эти холодные глаза напротив. На секунду он отчего-то вздрогнул и недоуменно нахмурился, смотря на её потерянные мокрые от слёз глаза, но для Кларк всё как-то потеряло смысл. Она не дала ему сделать и шаг навстречу, просто хотела убежать подальше. Она убежит к Финну, забудет. Забудет этот взгляд минуту назад, который выпотрошил из неё всё, что было. Он перешёл границу. — Я так ненавижу тебя, Беллами, — всё, что она смогла ему сказать, чуть ли не прошептать тогда перед тем, как оставить его, такого же разбитого после опустошающей до боли в рёбрах ссоры. На выходе из здания её встречала только глухая тишина белых стен и удивлённые взгляды коллег. Она плакала из-за его слов, и это оказалось хуже, чем она могла себе представить.***
— Кларк? Финн встретил её в домашнем спортивном костюме, настороженно отходя в сторону. Наверное, его смутили её красные от пролитых в дороге слёз глаза. Сегодня ей не нужна была ни жалость, ни расспросы. Ей нужно было его тело в надежде, что именно оно даст ей возможность хоть ненадолго не думать о том, что произошло полчаса назад. — Не спрашивай, Финн, — она на ходу сняла с себя куртку и судорожно принялась подталкивать его вглубь комнаты. — Ты… — Просто не спрашивай, хорошо? Увлекая поцелуем, ей отчаянно нужны были его руки. Пусть лучше даже и стоны. И Финн неуверенно, но всё-таки позволил ей сегодня эту слабость, не догадываясь о том, что творилось тогда в её голове. Как всё вертелись те имена: Рома Браг, Миранда Роланд. Грегори Монро. Она прогнулась в спине, больно вжимаясь головой в матрас, пока мужчина что-то лихорадочно шептал ей, как она прекрасна, как восхитительна. Но Кларк даже не понимала, что значили эти слова. Мимо. Сегодня ему удалось ударить больнее. По-настоящему. Обвиняющий голос никак не замолкал в её голове, и она не верила, что мысленно всё ещё кричала на Блейка в больнице. Выдерживала его взгляд и тихо рассыпалась на части, ненавидя, казалось, ещё больше. Злясь на мать. Злясь на то, какое влияние слова этого идиота оказывали на неё. Потому что какая-то часть её хотела, чтобы он сейчас же признался, что это неправда. Что не её мать всё ещё пыталась делать по-своему. Ты знала. Заткнись — Кларк отчаянно кусала губу ласкающего её мужчину, и как-то отстранённо пожелала, чтобы у чуткого, так нежно любящего её в эти минуты Финна, волосы не были такого чёрного, как смоль цвета. Её пальцы, утопающие в них, и угрожающий низкий чужой мужской голос в её голове, играли с ней злую шутку. Его яд забрался под кожу, больно раня. Но в одном она была непоколебима: она знала своё дело, и Беллами Блейк мог подавиться своими словами. Никогда больше не позволит. Никогда.