***
По супер плану Октавии, Линкольн должен был играть с парнями в бильярд и не высовывать оттуда нос до предварительного сигнала. Догадывался ли о чём-то именинник или нет — непонятно, но во всяком случае, мастерски подыгрывал. Миллер даже намекнул Монти с Джаспером, что спец агенты из них на слабую троечку, но этим двум было всё равно, и они продолжили ломать комедию. Все были только за, главное, чтобы умели держать в руках кий. — Никто бы не подумал, что тебе уже тридцать, Линк. И как себя ощущаешь? — Хочешь узнать, готовы ли мои очки и таблетки для сердца? — Линкольн усмехнулся, пока парни заказали по пиву. Мужчина был крепкого телосложения, и в свои тридцать был куда моложе этих цифр. Монти непонимающе тыкнул Джаспера в бок. — Болван, по-твоему тридцать это уже пенсия? — Нет! Наоборот только рассвет жизни, вообще-то сам жду чего-то нового от третьего десятка, — покрутив в руке бильярдный кий, Джаспер прицелился в нужной угол и с интересом поглядывал в сторону Линкольна, точно он был какой-то диковинной штуковиной. — Но интересно, какие у тебя мысли по этому поводу, ну, знаешь, анализ прошедшего пути, поиск новых смыслов… — Ты путаешь тридцатилетие с кризисом среднего возраста. Джаспер только закатил глаза, парень любил психоанализ и разбор душевных переживаний. Чего совсем не любил Беллами. Сидя на диване у бильярдного стола, он лениво потягивал пиво и вместе с остальными спорил с Джаспером о вреде чрезмерных раздумий по поводу ушедших лет. Смеху подобно: о чём можно говорить, если всё давно прошло и вернуть уже ничего нельзя? — Смотри, Джас, — многозначительно хмыкнул Беллами. — Всё очень просто. Ты мог, или покорить все вершины, или проебаться. Мог закончить школу на отлично, а мог стоять на учёте в полиции. Так ведь, сержант Мёрфи? — Так точно, — отдал честь Джон, соглашаясь с Беллами. Ему было известно, куда подростков доводит «невезение» по жизни или же простая дурость. Беллами отпил глоток и пожал плечами. — Будем радоваться тому, что имеем сейчас, неважно стал ли ты обычным гражданином своего штата или делаешь что-то более значительное. — Мне нравится развивать в спортсменах силу воли и выносливость. Не бешеные деньги, но кого, черт возьми, это волнует? Значительно? — кивнул, улыбаясь, Линкольн. — Значительно. — Блейк не оставит молодое поколение тупыми, — заметил Монти, подхватывая идею с перечислением их достоинств и прелестей. Миллер и Джексон переглянулась, и первый гордо потрепал парня по плечу. — А этот человек спасает людям жизни. — Не смущай. — Вы с Кларк большие люди, и ты это знаешь, — сказал Миллер, и Джексон сразу перевёл взгляд на Беллами, но для всех болтающих в этом зале это не имело никакого значения. Да и не смотрел он на него как-то особенно, мог также взглянуть на Линкольна или на Мёрфи. Или на того же Джаспера. А Беллами не смотрел в ответ, и Джексону оставалось только наблюдать, как он, нахмурившись, устремил взгляд себе под ноги. О чём-то думая, потому что в разговоре про помощь в больницах, работу на передовой и Кларк, он не участвовал. И ни черта никому не было ясно, и не будет когда-либо, что в голове у Беллами Блейка, и как одно имя вызывает в человеке абсолютно не похожие с остальными эмоции. Имя той, которая нравится всем, потому что это Кларк, и она хорошая девчонка, и с ней круто дружить. Это имя той, которая по непонятным причинам не нравилась Беллами, и Джексон сомневался, что он сам мог сказать почему. Он был там в тот вечер, их эмоциональный взрыв посреди коридора, слёзы и тупая боль в глазах подруги — он всё видел. Но кроме разбитых голубых глаз Кларк, Джексон на секунду заметил растерянность в всегда-уверенного-во-всём-своём-Беллами. Он даже не был уверен, что ему это не показалось, но и Кларк тогда убежала с того места, и не видела, как странно смотрел ей в след Беллами. Как он открыл рот, но сразу же закрыл, точно не знал, что сказать. Как точно по инерции дёрнулся в её сторону, но по итогу девушка в слезах оставила его стоять одному на поле боя, а сам Блейк уже через минуту чертыхнулся и махнул на всё рукой, уходя в другую сторону. Беллами был уверен, что он и правда махнул на это рукой. Но уже как неделю они с Кларк никак не пересекались: он и не искал встречи с ней, а она с ним. Последнее почему-то особенно беспокоило, и каким-то странным образом, нервировало. Потому что вообще-то для них это было в порядке вещей — не общаться, не разговаривать, не пытаться подружиться, чего так жаждали все их друзья. Но именно сейчас Гриффин точно подгадывала, когда Беллами находился поблизости или мог находится, и сразу же уходила. Несколько дней назад, например, Джаспер попросил помочь ему в баре, но как только Кларк узнала, что Беллами тоже там будет, под слабым предлогом отказалась. Кларк его избегала, и это было слишком очевидно. А он, как бы сам не хотел это признавать, хотел… а что он хотел? Поговорить. Возможно что-то объяснить. Потому что, твою мать, да, да, здесь было, что сказать, и сказать должен был он. Беллами ненавидел разочаровываться в себе, а именно это чувство он испытывал после того, как девушка подняла свой чёртов взгляд полный таких обычных слёз. И не потому что он вдруг стал бережно относится к чувствам Кларк, а потому что это было слишком. То, что он устроил в больнице. Теперь он мог бы поговорить с ней об этом, но что-то крутило ему пальцем у виска, а совесть в это время подвывала волком. Полный бедлам и неразбериха, но так ли он был прав насчёт всего в итоге? Он должен с ней поговорить, но она его игнорировала, и они всё ещё ненавидели друг друга. — Беллами, иди уже, твоя очередь! — Миллер присвистнул парню, пока тот поднимался с насиженного места и что-то просматривал в телефоне. Зои отправила ему сообщение и лучше бы он не видел, что там было, потому что Беллами думал, хреново ему было тогда. Сейчас же совесть заскреблась с ещё большим отчаянием. Дерьмово. Зои: Звонили из Аркадии. Ему дали второй шанс! Боже, Грэгори сможет пройти этот испытательный срок и получить работу, Беллами ты можешь поверить в это? Кларк помогла Грэгори? Беллами с болью прикрыл глаза, проводя рукой по лицу и брошенные им ядовитые слова снова зазвучали в ушах. Угу. Очень дерьмово, Беллами.***
Сюрприз удался, и он просто не мог не удасться: Октавия Блейк устроила всё и даже больше. Вся квартира была украшена зелёными шарами в цвет университетской команды Линкольна по бейсболу, девушка даже подготовила фильм, где есть вся их компания, их с Октавией фотографии и прочее. Рейвен предложила свою помощь, и теперь они не могли дождаться момента увидеть это вживую. — Ты же знаешь, что привезёт курьер?! Кларк с удивлением взглянула на подругу, уверенная, что они заказывали только картину. — Ты всё-таки мастер сюрпризов, Октавия. — Да! — громким шёпотом воскликнула девушка, как раз в тот момент, как ей позвонили скорее всего из курьерской службы. — Это очень крутая беговая дорожка, и вообще-то я больше себе её покупаю, но не суть. Кларк усмехнулась: Линкольну чертовски повезло с такой девушкой, пусть они с Рейвен и считали её занозой в заднице. Это из-за большой любви. Для Кларк день рождения, возможно, был знаменательным и необычным днём, но наверное, это больше про детство и подростковый возраст. Сейчас, всё больше грустных воспоминаний о том, как она всегда отмечала его в кругу семьи ещё когда папа был рядом, всегда получала утренний звонок от лучшего друга, с которым они тоже сейчас не общались. Было легче не думать об этом в обычные занятые рабочие будни, но в такие моменты, как сейчас, Кларк пыталась скрыть грустную улыбку и пытаться двигаться дальше. Это не всегда удачно получалось: с переездом в родной город каждое место и событие было связано с воспоминаниями прошедших лет и ушедших из её жизни людей. — Детка, это так круто, ты… нет ты сошла с ума, это же та дорогая дорожка на сайте! — Линкольн дал зрителям ту самую реакцию, ради которой всё и было придумано. Он покружил довольную девушку в воздухе и поцеловал. — Спасибо. — С днём рождения, Линк. — С днём рождения, чувак, честно вот про это чудо даже мы не знали! — Мёрфи и Миллер бросились рассматривать агрегат. — На самом деле у меня были кое-какие сомнения, но Большой Брат помог определиться, — Октавия подмигнула стоящему рядом Блейку и тот вернул ей жест. Странно, что сегодня и всю эту неделю она больше, чем обычно чувствовала на себе взгляд старшего брата Октавии. Но даже сейчас они по две стороны от именинника, и Кларк не собиралась как-то объяснять себе то, что ей не хотелось хоть как-то контактировать с Беллами. Не больше, чем раньше. Но именно, когда ей удавалось отводить взгляд и уставить его куда-нибудь на украшенную шарами дверь, она тут же натыкалась на Джексона. Единственного, кто знал о том неприятном инциденте и, к счастью, не докучающего её вопросами. Пусть для всех это будет обычная рядовая ссора, ей вообще было фиолетово, как после этого продержится их с Блейком общение. Весь план по игнорированию Беллами пошёл в тартарары, и теперь Кларк была готова убить Октавию одним взглядом. Она смогла хоть что-то сообразить, только когда её и Блейка взяли под ручки и отвели в сторону кухни. — Вы двое идите на кухню и готовьте торт, когда подам сигнал — выносите. — Октавия, это плохая идея, давай я позову Джона или Эмори… — Кларк, — перервала её Октавия и бросила по убийственному взгляду обоим недовольным лицам рядом с собой. — Вы с Беллами идёте за тортом, и черта с два ваши пререкания и неприязнь мне сегодня помешают командовать, понятно? Возможно был шанс немного поспорить, но когда Октавия Блейк шла напролом, с ней было едва ли вероятно ругаться. Беллами пожал плечами и просто протопал за деревянную дверь, не оставив Кларк вариантов. В конце концов, что помешает ей не обращать и дальше на него внимания, даже вставляя эти чертовы свечки в торт? Это ничего. Мелочь. Она молча достала с верхней полки наборы со свечами, а Блейк, также молча, полез в холодильник за тортом. Кухня находилась на тёмной стороне, и оттого в комнате стоял полумрак. Из гостиной доносились музыка из проигрывателя и смех ребят, но всё равно стояла какая-то глухая тишина. Чувствуя присутствие парня, Кларк принялась пересчитывать свечки. Их должно было быть ровно тридцать, но ей нужно было занять себе пусть это был обычный пересчёт. Два, четыре, шесть, восемь. Беллами отправил коробку от торта в мусорку. Ещё взгляд, который она чувствовала затылком. Он прочистил горло. Десять, одиннадцать — считала она, и Блейк мог и правда делать, что хотел. Ей не интересно и никогда не было. Шестнадцать, семнадцать… — Ты… давай я остальные пересчитаю, — разорвал тишину низкий голос, но Кларк только покачала головой, досчитывая сама. Ей показалось, что он напряжённо выдохнул, а широкие плечи устало опустились, но им просто нужно было украсить торт и поздравить со всеми Линкольна. Прикосновение тёплых пальцев к руке было неожиданным, и она чуть не выронила свечи. Это заставило её в первый раз посмотреть в глазу стоящему рядом парню. И она честно была готова: поджала губы, и свободная рука непроизвольно сжалась в кулак в защищающем жесте. — Я хочу поговорить, Кларк. Сердце странно по-дурацки сжалось, и она не успела остановить себя прежде, чем в немом удивлении приоткрыть рот. Она не была готова увидеть сожаление в глазах Блейка, но сейчас это было очень на это похоже. Кларк тяжело верилось, что он раскаивался или ещё что-то, но опущенные уголки глаз застали её врасплох. Одернув руку, всё ещё ощущая щекочущее тепло пальцев на коже, Кларк пришла в себя и нахмурилась, вставляя по свечке в торт. То же самое принялся делать Беллами, и это помогало занять время. — Тогда в больнице. Про то, что ты незаслуженно получила работу. Я перешёл границу в тот день, окей? Кларк покачала головой. — Не нужно, это ничего не меняет, — её голос звучал глухо. — Тебе что, стало жаль? Или ты обо мне вдруг мнение поменял? — Это был мудацкий поступок. — Что и требовалось доказать, Блейк, — слабо усмехнулась Кларк, не понимая к чему вообще был это разговор. Хотя мысленно отметила встречный жест. С последними двумя свечками их пальцы опять случайно соприкоснулись. Как и взгляды, и именно тогда вдруг стало так видно, насколько высоки и непробиваемы стены, которые оба возводили. Какая-то запоздалая мысль подсказывала ей, что это чепуха, и не стоит вообще как-то анализировать. И глупо, вот так стоять вдвоём в полутёмной кухне в разгар дня рождения, и не желать имениннику исполнения желаний, а молча смотреть друг на друга. Как тогда в машине. Только теперь был черёд Кларк пожимать плечами. - Извини - Как тебе угодно, Беллами. Зажигая свечки, одну за одной, свет от огня мягко ложился отражался на их руках, пока не достиг лиц. Они в последний раз взглянули друг на друга, но теперь Кларк не хотелось убежать от него. Он действительно мудак, и черта с два она забудет тот вечер, но, возможно, ему и правда было жаль. — Достаточно, Блейк, твои извинения приняты. Уголок его рта слегка приподнялся, но он сразу вернул себе обычный небрежный фасад. Кларк закатила глаза, подталкивая парня на выход к уже торопящей их Октавии. — Ты мне всё ещё неприятен, кстати. — Взаимно, Гриффин.