Разные

Я помню осенние ночи, Березовый шорох теней, Пусть дни тогда были короче, Луна нам светила длинней. ©Сергей Есенин

Сегодня я, пожалуй, вернулся домой чересчур уж рано — в квартире было тихо-пусто по той лишь простой причине, что отец всё ещё вкалывал свои положенные часы на работе. Обычно я, как истинно блудный сын, приходил чуть позже восьми, по обыкновению задерживаясь в подворотнях да старых переулках и рисуя там всевозможные шедевры искусства, а сейчас на часах была только половина пятого, так что оснований ожидать моего любимого папочку дома не было никаких. Тогда я не без зазрения совести впустил Беззубика в коридор — тот сразу же, радостно залаяв, пробежал по чистому паркету. Что ж, пускай — похоже, сегодня мне придётся поработать со шваброй, оттирая следы пребывания моего дорогого пса. И всё-таки, как ни крути — хоть сверху вниз, хоть справа налево — я был безумно рад тому, что теперь мою из ряда вон скучную «домашнюю» жизнь будет разбавлять Беззубик, пусть и понимал — от отца мне влетит по первые числа, как только он узнает, кого я подобрал на заднем школьном дворе. — Эй, братец, — я потрепал его по голове, глупо улыбаясь, — Теперь это — твой дом. Пёс в ответ пронзительно залаял и принялся скакать по коридору, как заведенный, оставляя всё больше и больше грязных следов — однако, любит меня эта чёрная животина. Тогда, кряхтя и ойкая, я поднял Беззубика на руки, дабы он не нанёс моему паркету ещё больше ущерба, и оттащил в ванную — вымывать лапы. Противиться он, слава богу, не стал и покорно подсунул лапы под холодную струю воды, за что я ему был несказанно благодарен. После, когда я окончательно выкупал свое чудо и очистил от уличной грязи, я отнёс его в свою комнату — посадил прямо по центру и, сбегав по-быстрому на кухню за хоть чем-нибудь съедобным, дал ему «в обход» вчерашний и немного чёрствый, а всё-таки пригодный к употреблению кусок самого что ни на есть обыкновенного белого хлеба. Беззубику, впрочем, сей нехитрый продукт питания пришёлся по вкусу — он слопал всё быстрее, чем я стянул с себя свитер, и, по всей видимости, не наелся. На втором заходе я откопал в холодильнике сырую рыбу, которую отец, кажется, намеревался то ли запечь, то ли сварить — а, черт его знает. Лично я готов обойтись и вермишелью быстрого приготовления, а вот собаке просто так не объяснишь, что еда с неба не падает и её нужно регулярно покупать. — Ешь, — я слегка улыбнулся, глядя, как Беззубик с огромным удовольствием уплетает эту несчастную рыбешку и представляя, как уже сегодняшним вечером буду выслушивать о собственной несерьёзности и безалаберности. Однако, чтобы там не было, а моего нового друга действительно нужно было содержать, вот только сейчас я был беден, как церковная мышь — карманные деньги, которых было не так уж много, целиком и полностью уходили на так называемый «фастфуд» и всевозможные принадлежности для творчества, а попросить у отца большего мне просто напросто не хватало ни совести, ни наглости. «Что ж, — подумал я, усевшись на кровать в одних джинсах и принявшись разбирать школьную сумку, — видимо, настал наконец-таки тот момент, когда мой талант будет по-настоящему приносить мне пользу. Пришло время делать работы на заказ и брать за это деньги». А почему бы, собственно, и нет? Многие из моих фанатов душу готовы продать за одну только подпись с драконьей эмблемой художника Night Fury, а тут — целый портрет, да ещё и душа останется «при своих». Думаю, примерно десять долларов за работу для начала хватит — плюс-минус, в зависимости от того, насколько тяжело будет рисовать, какими красками и на каком формате. Не долго думая, я просто вывалил из сумки все, что было, прямо на пол, решив, что разберусь со всеми этими книгами и тетрадями как-нибудь потом, и открыл ноутбук. Однако ничего больше я сделать просто не успел — входная дверь тихо скрипнула, и в коридоре послышались тяжёлые шаги, принадлежавшие ни кому иному, как моему отцу, который непонятного с какой радости вернулся сегодня с работы на несколько часов раньше. — Какими судьбами, пап? — я тут же вышел к нему и облокотился о дверной проем, — Ты сегодня рановато. — А ты, я вижу, тоже не гуляешь. Как там твоя «знакомая», с которой ты вчера… — Нормально, — и запомнил же, как я прошлым вечером оправдывался за свой столь поздний приход. — Кстати, — отец издевательски окинул взглядом мой воистину «презентабельный» look, состоявший из одних только джинсов, — Ты часто в таком виде по дому расхаживаешь? — Да, бывает порой, — кого мне стесняться в собственной же квартире? — Так чего ты так рано вернулся? — С работы отпустили, потому что… — он вдруг запнулся и обеспокоенно почесал затылок, — Мне нужно собираться. — Что?! Куда? — так, а вот это уже интересно. — Завтра с утра я улетаю в командировку в соседний штат и вернусь только к пятнице. Проживёшь без меня три дня? — отец нервно хохотнул и грубо похлопал меня по плечу: я чуть не свалился — ещё бы, его пятерня ведь была раза в два больше моего плеча! А вот, собственно, и подвох. Да такой, что я и не ожидал вовсе. Дело было вот в чем: на этот четверг припадал великолепный во всех отношениях и, что самое главное, сугубо семейный праздник — День Благодарения. И конечно же я, как всякий подросток, хоть сколько-нибудь любящий свою семью — пусть и состояла она у меня из одного только отца да моей собственной персоны — планировал провести его дома за праздничным ужином. Теперь же, услышав новость о том, что до самой пятницы я буду коротать вечера в полном одиночестве, я бы согласился даже на пельмени — черт с ней, с культурной пищей! — только бы на пару с отцом. — Как скажешь, — да и толку упрашивать его остаться? Всё равно уже ничего не изменишь. — Вот и чудесно, — он облегчённо выдохнул и, потеряв интерес к нашему воистину содержательному разговору, скрылся скрылся за дверью своей спальни — по всей видимости, собирать вещи и паковать чемоданы. Что ж. Прекрасно. — Удачи, пап, — бросил я ему вслед. Конечно же, он меня не услышал. Мне показалось, что в какой-то степени он даже рад избавиться от меня. А, впрочем, плевать. Обойдусь как-нибудь без его компании. В довольно расстроенных чувствах я вернулся в свою комнату — осуществлять задуманный план по заработку денег на провиант для Беззубика и, если повезёт, ему же на ошейник и поводок. Но всё оказалось не так просто, потому что, если художник я ещё более-менее терпимый, то писатель — вообще никакой, и даже такая примитивная задача, как составление простейшего объявления, стала для меня верхом моих возможностей. В конечном итоге я остановился на одном из самых «божеских» вариантов, который включал в себя лаконичное повествование о том, что Night Fury не за бесплатно решил заделаться портретистом и что если кого-то подобная информация вдруг заинтересует — моя личка всегда открыта для вопросов и предложений. Вышло, надо сказать, весьма и весьма недурно, и тогда я с чувством удовлетворения от выполненной работы уверенно нажал кнопку «опубликовать». И пятнадцати минут не прошло, как под постом тут же развернулась весьма интересная дискуссия: кто-то слал в комментарии смайлы и «крики радости», кто-то нагло утверждал, что всё это — сплошной развод тупых фанатов на деньги, а кто-то отпускал нелепые шуточки о том, что художники всегда бедны и что я — не только тому не исключение, но ещё и наглядное подтверждение. Однако, к превеликому моему сожалению, заказов поступило ровно ноль — не больше и не меньше, потому что, как ни крути, а платить с десяток долларов незнакомому парню с фейковой аватаркой и выдуманным никнеймом — дело рискованное. Мало ли, кто скрывается под картинкой чёрного дракоши и эпичным псевдонимом? От скуки и апатии, вызванной неожиданным отъездом отца, я вдруг вспомнил, как ещё совсем недавно порывался нарисовать мою дорогую блондиночку Астрид. Нет, ну, а что? Её личико, если оценивать объективно, довольно красивое и вполне достойно стать «моделью» как минимум для обычной «скетчевой» срисовки, а, как максимум — для шикарной во всех своих проявлениях картины. На последнее я, к сожалению, способен не был в силу того, что на работу подобной сложности у меня по обыкновению уходило от силы дня два-три, и ее следовало начинать на выходных, дабы рисовать «на одном дыхании» и без длительных перерывов. Так что сегодня моя милая Хофферсон может рассчитывать только на пару хороших скетчей — в свою защиту скажу, что простым карандашом я рисую нисколько не хуже, чем кистью и акварелью. Из кучи сваленных на полу вещей я достал кожаный скетчбук — тот самый, в котором, собственно, и хранились мои «авторские» рисунки с характерной подписью и эмблемой в углу. Сел за стол и практически машинально начал выводить простым графитовым карандашом тонкие, аккуратные линии — вскоре они уже приобрели черты милого Хофферсонского личика: большие глаза в обрамлении пушистых ресниц, маленький и аккуратный вздернутый носик с россыпью едва ли заметных веснушек… Так я просидел до самого вечера, пока Беззубик, вволю выспавшись на полу после относительно сытного то ли обеда, то ли ужина, нагло не улегся прямо на мою кровать — видимо, досыпать дальше. Тогда-то я и вспомнил про оставленное в Твиттере объявление — отложил скетчбук и, плюхнувшись на кровать рядом с псом, открыл ноут. В «личных сообщениях» висел один не прочитанный диалог: кто-то под столь же оригинальным ником вроде моего — Deadly Nadders — прислал мне JPG-изображение с просьбой нарисовать его акварелью на формате А5. «Вау, первые клиенты!» — я усмехнулся про себя, ожидая, пока картинка с предстоящим мне «заданием» загрузится, и… — Астрид?!