Слепая надежда

Она всегда была рабыней обстоятельств. Судьба играла с ней, как с мячиком: подкидывала вверх, била о стену, перебрасывала через препятствия, ударяла о землю. Подачу никто не принимал, её швыряло из стороны в сторону, изо льда в пламень, пока пас не взял Райнер. Измождённая до предела, Хистория ничего не видела перед собой, когда оказалась в месте, которое он, Энни и Бертольд почему-то с любовью называли домом. У неё самой не было дома. Дворец — пристанище лживых предков, там, в каком-нибудь укромном углу, Род Рейсс развлекался с её матерью, чтобы потом, через девять месяцев, на свет появилась она — рождённая во грехе и стыде, с клеймом ублюдка. Казарма, где она провела счастливейшие моменты жизни с Имир, — неумелая декорация, призванная укрыть её от жестокого мира и навсегда заточить в шкуре другого человека. А на ферме… лучше не вспоминать. Райнер вёл себя странно. У него постоянно дрожали руки, и он почти не разговаривал, только с опаской и каким-то оценивающим подозрением поглядывал на неё. Бертольд казался недовольным, а потом и вовсе пропал из поля зрения. Хистория ослепла. Она смотрела на очертания предметов, прорывающиеся сквозь вату облаков солнечные спицы, даже людей. Но не видела ничего. Прибытие в Марлию произошло как во сне, сумбурном и болезненном. У неё болели ноги, не только изрезанные ступни, но и щиколотки, колени и бёдра. Саднила даже подколенная ямка, потому что Райнер часто нёс её на руках и успел до сукровицы натереть там кожу. Сквозь пульсирующую в висках боль прорезалась ругань Райнера и фырканье Энни. Тьма, кругом тьма. Она не понимала, лежит она или сидит, ночь сейчас или день. Всё смешалось в контрастный водоворот мимолётных чувств и обрывков воспоминаний. Степная трава, ластящаяся к её ногам. Тёплые и влажные руки Фриды. Мамины ногти, впивающиеся в нежную кожу груди, чтобы отпихнуть. Железная хватка Райнера на её ноге, причиняющая нестерпимую боль, но удержавшая её от падения с башни. Мускусно-пряный запах волос Имир. Терпкий, позабытый запах защекотал ноздри, и Хистория с подпрыгнувшим от радости сердцем пришла в себя. Но Имир рядом не оказалось. В душе зазмеилась удушающая пустота. Незнакомая женщина с круглым лицом и недовольно опущенными вниз уголками губ окатила её едва тёплой водой, бормоча что-то про отродье с острова. Оттаяв, Хистория обнаружила себя обнажённой в небольшой ванне с ржавыми подтёками на фаянсовых боках. Сознание медленно возвращалось к ней. Из-под вставших колом повязок на ступнях сочилась застарелая кровь. Её грубо подняли и вытерли досуха. Женщина тяжело встала на колени перед ней и начала разматывать приставшие к израненной коже лоскуты. Ощущения были такие, словно вместе с тканью отрываются куски ног. Чистые марлевые повязки принесли неуловимое облегчение. Она даже могла осторожно ступать и недолго стоять самостоятельно. Ночная сорочка, вернее, то, что от неё осталось, не годилась теперь даже в половые тряпки. Хисторию бил озноб, и руки не слушались, намертво вцепившись в мокрые голые плечи, когда на исхудавшее тело натягивали чужую одежду. Она брела, чуть опираясь на крепкую руку этой неприветливой женщины, по незнакомым комнатам и слепо глядела перед собой на мутный, сотканный из невроза и фантазий воспалённого мозга, образ поджарой девушки с каштановыми волосами и россыпью веснушек вокруг острого носа. Затаив дыхание, Хистория неосознанно протянула руку вперёд, чтобы дотронуться, но мираж рассеялся. Она стояла перед голой, испещрённой трещинами стеной, справа — запертая деревянная дверь, а кончики трясущихся пальцев касаются широкой тёплой груди, облачённой в свежую рубашку. Разочарование было таким невыносимо сильным, что Хистория не сразу подняла взор на застывшего перед ней другого человека. Женщина уже уводила её за дверь, а она продолжала неверящим взглядом провожать скорбно сложившего руки на груди Райнера. Что… происходит?.. Где Имир? Её голова безвольно упала на подушку. Тело нервно покалывало. Сдавленно застонав, Хистория ощутила, как тяжесть адской усталости вдавливает её в матрас. Рассудок подёрнуло сонной дымкой, и она стала постепенно терять связь с реальностью. Скрип половиц. — Ты уверен, что вас никто не видел? — Уверен. Всё было хорошо спланировано. Иначе бы за ней уже пришли. — А как же… именно здесь? — Не нашлось места надёжнее. Она сойдёт за мою родственницу. — Хорошо. Какие распоряжения… — Я не могу этого раскрывать. Документы будут готовы со дня на день. Но первое время ей лучше не высовываться. — Да-да, я понимаю. Тебе… тебе что-нибудь нужно? — Только твоё молчание, матушка. Никто не должен знать, откуда она. Если демоны с острова действительно проникли в Марлию, как мы к ним, они… — Не надо, не продолжай. Я всё поняла. — Ни одна живая душа, матушка. Это приказ. — Райнер, что с тобой? Ты выглядишь нездоровым. — Всё в порядке, просто устал. Принеси мне одеяло, пожалуйста. Сегодня я лягу на полу. — Конечно. Шелест юбки. — …и, мама! — Да? — Будь с ней помягче. — Постараюсь. Нужно… пожалуй, привыкнуть. — Ей… ей тоже. Спокойно ночи. И спасибо. — За что?.. Напряжённое молчание. — Просто так.