Слепая надежда

Габи Браун она не понравилась. С первого взгляда. Время, проведённое в гетто Ребелио, уже начинало переваливать за полгода. Или, кажется, месяцев семь-восемь. Сказать трудно. Хистория не помнила, в какой момент оказалась здесь или в какой временной отрезок Райнер похитил её из королевской спальни. Восприятие часов, дней и недель размылось настолько, что она путалась в датах. Но один день проявился чётче остальных, и от него уже можно было отталкиваться. Габи Браун появилась в их доме. Худенькая, глазастая девочка с ещё по-детски круглыми щёчками и непоседливой прытью в каждом движении. Уставшая от ежедневной работы по дому, Хистория привалилась к двери и замучено улыбнулась ей. Габи ответила немедленным, полным едкого презрения взглядом, а широкий детский рот искривился настолько, что Хистория невольно отшатнулась от перекошенного во всепоглощающей ненависти ребёнка. За столом висело гнетущее молчание. Хистория впервые за долгое время вновь ощутила себя лишним, чужеродным, досадливым предметом в доме Браунов. Она уставилась в тарелку, надеясь, что выпущенные из узла на затылке пряди достаточно закрывают её глаза. От испепеляющего взгляда девчонки ледяная дрожь пробегала по всему телу. Хистория не понимала, как в таком маленьком тельце могло умещаться столько злобы. Вилка Райнера громко стучала по тарелке в сгустившейся тишине. — Не понимаю, почему именно в нашем доме приказали прятать эту тварь… — Габи, — неуверенно одёрнула её Карина. — Она помогает мне по дому. — На большее не годится? Хистория оторвала взгляд от нетронутой еды. Большие тёмные глаза девчонки прожигали её насквозь. «Я была королевой», — стучало в голове. Вилка звякнула о край тарелки. Спинка стула скрипнула, когда Райнер выпрямился. — Габи, ты не станешь доставлять проблемы командованию, — бесстрастно произнёс он. На суровом лице не дрогнул ни один мускул. — Из-за твоей горячности её могут раскрыть. Габи стушевалась и, после недолгих раздумий, кивнула, с немым восхищением устремив взор на кузена: — Извини. Тебе оказали большую честь, доверив её. Хистория исподволь нахмурила брови. Сердце кольнула догадка. Райнер… О, немыслимо!.. Обманывает их всех? Она сглотнула ком в горле, уставившись на него в упор. Лицо — непроницаемая маска, полная решимости и отверженности. Губы поджаты, желваки выступили на скулах — он сцепил зубы, и безразличная усталость в глазах вдруг сменилась лёгкой паникой, когда Райнер мельком посмотрел на Хисторию. И всё исчезло, словно не бывало. Слыша, как скрипят под его ногами половицы, Хистория перевернулась на другой бок и сиротливо обняла саму себя. Карина провожала его, всё ещё настаивая на том, чтобы он остался на ночь, а не будил постовых за забором. Райнер каждый раз был непреклонен. Да, сложная игра затеяна вокруг неё — впрочем, как всегда. И правила игры знает только он. Расспросить бы… наедине всё выведать, потребовать объяснений. Он дал клятву Имир, что вытащит её из-за стен… Не для себя ведь, а для Имир! Пока она была жива… До самой смерти её не покидала мечта жениться на ней. Они мечтали жить в свободном мире, вдвоём, вместе и до конца. Бертольда он умаслил без проблем. Он хоть и с подлецой, но пассивный и податливый, как кусок теста. Энни… Вот с ней, наверное, пришлось попотеть. Хотя, быть может, не так она и рвалась закладывать Райнера, если учесть её провальную операцию с поимкой Эрена и последующим заточением в кристалле. «У самой рыльце не в пушку», — так, кажется, кричал Райнер по дороге сюда. Это ли он имел в виду? Или ей это и вовсе приснилось? Как долго он будет скрывать её от властей? Вечность? Пока она не состарится здесь и не умрёт? Зачем, с какой целью? Хистория тяжко вздохнула, зажимаясь под тонким одеялом. Через неделю Габи Браун появилась в их доме снова. Потная, на подгибающихся ногах, она часто дышала, волоча за собой сумку. Карина хлопотала на кухне, разогревая для неё еду. Только взглянув на измазанную в пыли толстощёкую физиономию, Хистория поняла, что неплохо нагреть воды для ванны, но Габи отказалась. Она упала на стул, украдкой стирая сбитой ладошкой брызнувшие из глаз слёзы, и вывалила на стол какие-то книги, листы, исписанные мелким торопливым почерком. Надтреснутым голосом сказала, что ей некогда есть, а до захода солнца она уйдёт домой… Карина ушла, наказав Хистории непременно заставить Габи поесть и в целости отправить домой. Хистория почувствовала, как сердце уходит в пятки. Заставить этого бесёнка что-то сделать? Ей заставить её? Проще всю ночь дрова колоть, чем это! — Ты испачкаешь бумагу, — нерешительно заметила Хистория, переминаясь с ноги на ногу. Габи обернулась, смерив её колючим взглядом, но промолчала. — Нужно обработать раны и отдохнуть, — продолжила Хистория. — Мне некогда, — процедила Габи, раскладывая перед собой мятые листы. — Мне нужно до завтра всё это переписать. Хистория затаила дыхание, привалившись к стене. Порой её покидали душевные силы. Как накормить того, кто и сам тебя без соли сожрёт? Не зная, что делать, Хистория попыталась отвлечься, всё-таки разогрев воду в тазе и прогрев стылую ванную комнату. Когда она вернулась, Габи шмыгала носом и что-то суматошно строчила. — У меня красивый почерк, — невольно вырвалось у Хистории. — Я перепишу всё за тебя, а ты пока помоешься и отдохнёшь… Габи остановилась. Бросила ручку, круто развернувшись на стуле. Большие тёмные глаза пылали недоверием. — Хочешь что-то выведать? — Детская ладошка легла на косые строчки. — А тебе доверяют государственные тайны? — Хистория вздёрнула бровь, уперев руки в бока. Габи покосилась на записи, вздохнула. И решила, что они не несут в себе особой ценности. — Хорошо, — буркнула она, соскочив со стула. Молча прошла мимо Хистории и скрылась в ванной. Немного придя в себя от внезапного успеха, Хистория несмело села за стол и принялась переписывать начатые конспекты. Почерки у них разительно отличались, но она старалась подражать Габи. Через полчаса плеск в ванной стих, и Габи приказала (попросила?) принести ей сменное бельё. Пока Габи, настороженно зыркая глазищами, словно притаившаяся мышь, уплетала за обе щёки приготовленный Хисторией ужин, та сидела напротив и сосредоточенно переписывала последний листок. — И правда почерк красивый, — хмыкнула Габи, когда Хистория отошла вымыть посуду. — Спасибо. — Пойдём, посмотрим, что можно сделать с твоими ранами. — С ними всё в порядке. — Габи натянула рукав на свежий синяк и категорично вздёрнула нос. Хистория нахмурилась. — И домой с этим ужасом на голове пойдёшь? — спросила она, кивнув на спутанные колтуны Габи, которая тут же прикрыла их рукой. — На себя посмотри! — окрысилась она. — Я умею делать разные причёски, — деланно беззаботным голосом сказала Хистория, глядя в сторону. — Просто некогда. Соблазн для маленькой девочки, видимо, был так велик, что противиться не осталось сил. Габи закусила губу и кивнула. Плечи, поясница и ноги были покрыты назревающими синяками, кое-где содрана кожа. На руках краснели ссадины. Откупорив бутылку спиртового раствора, Хистория присела на пол рядом с кроватью, на которой улеглась Габи. — Это кровать моего брата, знаешь? С мстительным видом Хистория прижала к сбитой коленке спиртовую ватку и услышала шипение. — Знаю, — кивнула она. — Он здесь всё детство провёл, — охотно разболталась Габи, пока Хистория дула на обработанную ранку. — Неудивительно, что он такой хмурый, — попыталась отшутиться она, окидывая взглядом скромную обстановку спальни. Впрочем, её детство прошло в месте ничуть не лучше этого. — Он хмурый не поэтому, — мигом помрачнела Габи. — А из-за демонов в стенах. Из пальцев чудом бутылка на выпала. Габи, видно, подмывало спросить про пресловутых демонов в стенах, но она смотрела в потолок и подставляла под ватку новые ссадины. — К ушибам холодное прикладывать будем? — Хистория неловко прочистила горло, закупорив бутылку. — Зачем? — Габи пожала плечами. — Они крутые. Она с довольной улыбкой оглядела синюшные руки, словно всегда о таких мечтала. — Ты сама до дома дойдёшь или мне тебя проводить? — Хистория присела рядом, нервно крутя в руках деревянную расчёску. Габи покосилась на неё и раздражённо цокнула. — Как будто ты знаешь, где я живу! — Но мне интересно… — мягко возразила Хистория. — Ты когда-нибудь носила косы? Покряхтывая, Габи сползла на пол между коленями Хистории и потянула резинку с лохматого хвоста на затылке. — Ты мне доверяешь? — Хистория улыбнулась, запуская пальцы в мягкие детские волосы, ничуть не отличающие от волос сироток, которым она помогала и точно так же плела косы. — Ещё бы. Ты ведь и мухи не обидишь! — Габи жёстко ухмыльнулась, задрав голову и посмотрев Хистории в источающие свет добродетели глаза. — Это мне тебя потом до дома провожать придётся. Волосы Габи были похожи на шёлк, пахло от них дёгтем и мускусом. Хистория бережно распутывала каждый колтун и расчёсывала тёмные пряди, напевая что-то себе под нос. Спустя столь долгое время она чувствовала умиротворение в душе, трепет жизни — маленькое существо, нуждающиеся в заботе, доверило ей свои волосы и позволило обработать ссадины. Давящая пустота отступила. Надолго ли? Габи была лишь ребёнком, но дети здесь растут и превращаются… в Райнера. Габи беспокойно ёрзала, ковыряя ранку на колене, пока Хистория укладывала косу вокруг замысловатого узла на затылке. Держаться будет недолго, ведь шпилек у неё не было. Габи это не волновало, она потрогала замысловатую причёску и кинулась к зеркалу, рот раскрылся в восхищении. — Здорово, — протянула она, вертя головой. — Не моё, конечно. Но интересно. Один раз сойдёт. — Рада, что тебе понравилось. Габи резко обернулась, её губы искривились в усмешке. — Теперь моя очередь тебя заплетать! Она с хищным видом двинулась на Хисторию, та дёрнулась в сторону, покачав головой: — Не-е-ет, не стоит! Уже поздно, тебе нужно… — Давай, — хохотала Габи, пытаясь выхватить у неё расчёску. Хистория увиливала, посмеиваясь, пока Габи не повалила её на кровать и не принялась щекотать. Повизгивая, Хистория отвечала тем же. Одеяло под ними уже было немилосердно смято. Габи сделала рывок, пытаясь дотянуться до её волос, изрядно растрепавшимся за день, но Хистория перехватила её поперёк туловища и прижала к себе, сжимая в объятьях. Детское сердце часто стучало под её пальцами, Хистория умиротворённо прикрыла глаза, ощущая человеческое тепло рядом с собой. Габи извивалась, словно гибкая ящерка, пока не вскочила на ноги с восторженным возгласом: — Райнер! Хистория испуганно подскочила, выпустив из рук прыткую девчонку, которая тотчас повисла на шее у брата. Приподняв Габи над полом и крепко обняв, Райнер глянул на Хисторию поверх её плеча. Та в смятении теребила подол старого платья, которое ей великодушно выдали. — Смотри, что она мне заплела, — Габи повернулась к Райнеру затылком. — Красиво, — губы Райнера тронула лёгкая улыбка. — Ты отведёшь меня домой? Я соберу сумку! — Громко топая, Габи стремглав вылетела из комнаты. Хистория встала, словно кровать обратилась раскалённым добела железом, и неловко сцепила руки в замок перед собой. — Мне нужно… прибраться в ванной, — пробормотала она, не сводя глаз с носков больших мужских сапогов. Нескончаемо долгое мгновение они стояли друг напротив друга, ничего не делая. Райнер не отступил, пропуская её к распахнутой двери. Сапоги скрипнули, когда он шагнул навстречу. Хистория вздрогнула, не смея поднять взгляд. — Спасибо, что приглядела за ней, — глухим голосом сказал Райнер. — Ты очень… заботливая. Хистория молчала, закусив губу. Сухая рука коснулась её щеки, скользнула по челюсти и приподняла лицо за подбородок. Хистория сглотнула, наконец посмотрев на Райнера. Она знала, что стала бледной тенью самой себя. Сероватая, измученная душевными терзаниями, неухоженная. Вместе с Имир её покинула сама жизнь. Райнер выглядел не лучше — вечно уставший, с невыразимой печалью в глазах, которые сейчас светились теплотой. Он заметно возмужал, но глаза оставались прежними. — Ты очень красивая, Криста, — выдохнул Райнер. Напряжённо сглотнул, не дождавшись ответа. Хистория следила за его мимикой. Потянулся ко внутреннему карману. — Тебе… тебе совсем нечего носить. Возьми. Он извлёк из бумажника все купюры, что там были. Хистория хмуро посмотрела на них и покачала головой. Она не знала, много это или мало для Марлии, но понимала, что ничего не станет брать у него. Райнер нависал над ней, как туча, заслонившая солнце. Тусклый светильник подсвечивал его коротко стриженные светлые волосы, словно нимб золотился на затылке… Иронично. — Она расскажет, — прошептала Хистория, решившись заглянуть ему в глаза. Райнер покачал головой, не сводя напряжённо-тоскливого взгляда от её лица, и спокойно сунул деньги в карман её платья. Хистория часто заморгала. — Ты в безопасности, — едва шевеля губами, ответил он. Хистория почему-то поверила в это. Они молчали, глядя друг на друга. Хистория боялась разрывать эту связь взглядов, хотя желание выскочить из комнаты и скрыться среди домашних хлопот было непреодолимым. — Эй, голубки, — донёсся ехидный голос Габи, которая прислонилась к дверному косяку с сумкой на плече. — Может, мне одной домой пойти? — Идём, — бросил через плечо Райнер, продолжая вглядываться в лицо Хистории. Наконец он отвернулся, выходя из спальни. — Да я бы и сама дошла, — Габи подмигнула Хистории. — Вы так красиво смотр… Райнер спокойно потащил её за руку из комнаты, не обращая внимания на активное сопротивление. — Магат кое-что просил передать, — ровным голосом сказал он, утягивая её в сторону выхода. Габи благоговейно успокоилась, навострив уши. Закрыв дверь спальни, Хистория сползла по ней, дрожащей рукой нащупав купюры у себя в кармане. В подъязычной ямке скопилась желчь, которую хотелось сплюнуть. Хистория зарыдала.