Шипы и розы

POW Автор       Чувство беспомощности сковывало её изнутри. В грудной клетке слабо стучало сердце, издавая всего лишь эхо. Каштановые волосы были разбросаны по белоснежной подушке, на теле больничная сорочка, стройные ножки укрыты тоненьким одеялом. Печальное зрелище для той, что ещё утром радовалась началу новой жизни, строила планы. И всё это теперь кануло на дно бездны.       — Доктор, что со мной? — слабо шепчет девушка, внимательно смотря на женщину в белом халате. — Мой малыш, что с ним? — акушерка тяжело вздыхает и произносит роковую фразу:       — Его больше нет.       — Я вам не верю! Это неправда. Вам заплатили, чтобы меня обмануть. — Девушка начинает брыкаться, вырывать катетер с капельницей. На крик сбегаются санитары, успевая перехватить руки, что в любой момент были готовы сомкнуться на горле врача. — Вы лжёте! — слёзы градом катятся по лицу, попадая в рот, вызывая одышку. Несчастная мать бьётся в истерике, отказываясь принять тот факт, что она никогда не услышит голос своего чада, никогда не узнает, кто был ей послан небом — мальчик или девочка.       Медсестра вколола снотворное, заботливо заклеивая место укола пластырем. Немного подумав, врач отдала приказ, привязать невменяемую пациентку к койке, а иначе что может ударить в голову обезумевшей девушке, которой выпала печальная участь — потерять свою маленькую частичку. POW Анатолий       Я думал, что принадлежу к такому типу людей, которым не ведома боль потери и утраты. Что все беды будут вечно обходить меня стороной, ведь я очень сильно люблю жизнь. Каждый раз стараясь находить лёгкие пути из положений. Но сегодняшний день ярко доказал мне, что я не из особого теста и такой же просто смертный, как и все.       Ещё с самого утра я думал, что после всех наших с Улей ссор и недопониманий, хуже уже быть не может. Ведь именно в это утро я чувствовал себя победителем этой дерзкой и строптивой кошечки. Моей ненаглядной Ульяны. Она зацепила меня ещё в то день, когда наглым образом врезался в задницу её автомобиля. Своим характером и самостоятельностью, а уже вечером мне стала известна её история. Меня поразило, что даже брак по расчёту не смог сломить её, а наоборот, только больше закалил. И от чистого сердца пожелал, чтобы эта красавица стала моей. Даже если придётся отставить в сторону своё восточное воспитание, нормы морали, но я добьюсь своего. Что ж, мечта моя сбылась. Я добился её. Она разведена. Через девять месяцев должен был родиться наш малыш, наше маленькое счастье, а вместо этого… я одиноко сижу в больничном коридоре, пытаясь переварить вердикт врача. О том, что нашему счастью не суждено будет сбыться.       Перед глазами до сих пор стояла страшная картина — моя девочка падает с лестницы, я не успеваю её подхватить. Она больно ударяется головой, теряет сознание. Медленно я поднимаю её с пола, укладываю на кожаный диванчик, чувствуя как её футболка становится подозрительно мокрой. Убираю руки и вижу ярко-красное пятно крови. В голове начинает твориться хаос, по коже пробегает озноб. Подняв глаза на площадку верхнего этажа, вижу того отморозка, что так безжалостно её столкнул. Он равнодушно смотрит на нас, но постепенно губы искажаются в усмешке. Засунув руки в карманы, он медленно спускается вниз, продолжая сверлить меня глазами.       — Что, не уберёг свою Улю, а? Меценатор хренов? — я начинаю кипеть от негодования, соображая, что делать — грохнуть сразу или дать ему возможность составить завещание. — Ты во всём виноват, — зло отвечает Лев, смотря на мою малышку сверху вниз. — Если бы ты не появился в нашей жизни, то всё бы было хорошо. Я был бы в шоколаде вместе с ней, а вместо этого ты разбил мою семью. Так пускай твоя шкура сама испытает боль утраты. — Он начинает заливаться холодным смехом, но в этот момент я не выдерживаю и, схватив его за воротник рубашки, несколько раз ударяю об колонну. Несколько мужчин пытаются нас разнять, но я без угрызения совести начинаю бить его во все части тела. Плевать, что мне за это будет, плевать, что скажут люди. Главное, что я отомщу ему за всё. И в первую очередь за мою девочку.       — Толь! Толян, остановись! — кричит почти в самое ухо Владимир, который собственно и был нашим адвокатом. — Не добавляй ложку дёгтя в огонь, иначе сам из-за этого пострадаешь. Лучше подумай об Ульяне. Ей и так досталось, а узнает, что ты попал из-за её бывшего в тюрьму, то вообще сляжет. — Услышав его слова, я остановился с поднятым кулаком. Лев лежал на полу, истекая кровью. В глазах была всё та же усмешка и ни грамма раскаяния… .

***

      После того как закончилась операция, я хотел войти в палату, чтобы морально подготовить любимую к ужасающей правде, но врач сказала, что девушка уже всё знает. Я был в шоке. Как они могли «провести» эту процедуру без моего участия? Ведь я должен быть рядом с ней, держать её за руку. Чтобы она не чувствовала себя одинокой. Но акушерка сказала, что этим я бы ситуацию не улучшил. Уле вкололи лекарство и, по словам врача, она будет спать до утра. Не став пререкаться, я лишь бросил прощальный взгляд на двери реанимации и молча вышел на улицу. День был дождливым, словно природа вместе со мной скорбила о тяжёлой потери. Усевшись в салон автомобиля, я сложил руки на руль, устремляя взгляд куда-то вдаль. И опять в ушах зазвучал крик Ули. Крик ужаса. Винил ли я себя в том, что случилось? Безусловно. Надо было идти вместе с ней, а не беседовать с консьержкой, в тот момент, когда она выясняла с ним отношения. И тогда ничего бы не случилось.       Открыв бардачок, я достал оттуда детскую шапочку с помпоном. Она была нейтрального цвета, потому что мы не знали, кто у нас будет. Я хотел надеть это чудо на своего малыша в день выписки, а теперь это вещь будет символом нашего горя.       — Прости меня, если сможешь, — тихо шепчу, целуя её.       День клонился к вечеру, и я вдруг почувствовал нужду дополнительной разгрузки. Зайдя в знакомый бар, сел у самой стойки, прося у бармена сто грамм водки.       — Толян, ты же не пьёшь, — осведомил меня Дима. Я и без него знаю, но сейчас было на всё глубоко параллельно.       — Просто налей и не лезь ко мне. — Парень лишь удручённо пожал плечами. Выполнив мой заказ, он отошёл в сторону и начал протирать бокалы, время от времени наблюдая за мной. Я вертел в руках рюмку, пытаясь найти ответ — за какие такие прегрешения судьба так жестоко меня покарала? И в чём были виноваты Уля с малышом? Но прозрачная жидкость медленно опустошала тару, а в голове не было ни одного звоночка, который мог бы просигналить ответ.       Передо мной уже были пустые рюмки, а я, казалось, и не пьянел. Выпив четвёртую, только сейчас почувствовал, что начинаю засыпать. В душе наступил временный, но всё же, покой. Сложив на столе руки, я устало опустил на них голову и не заметил, как заснул… .