Шипы и розы

      — Как так получилось, что у вас пациентка средь бела дня сбежала из больницы?! — я несколько минут смотрел на исписанное стекло, в котором смутно отражался мой измождённый вид. Я отказывался верить в тот факт, что девушка, пережившая сильное кровотечение и эмоциональный шок, могла добровольно покинуть эти прочно охраняемые стены. Группа медперсонала стояла передо мной с белыми лицами, каждый раз вздрагивая, если начинал хрустеть костяшками. О да. После того как я отвалил им немало денег за содержание Ули, они готовы были мне ноги целовать. Но кто же знал, что им не суждено будет оправдать надёжность своего заведения. — Вы же мне говорили, что её накачали снотворным и к кровати привязали, тогда потрудитесь ответить, как она, несмотря на все меры предосторожности, смогла сбежать?       — Анатолий… — врач замялся, пытаясь вспомнить моё отчество.       — Васильевич, — грубо ответил я, бросая на светилу медицины грозный взгляд.       — Анатолий Васильевич, прошу Вас успокоиться, — как можно тише произнёс он, — Ульяна действительно была под воздействием препарата, и у неё правда не было возможности даже из палаты выйти. Однако если верить показаниям санитарки, — мужчина кивнул на маленького роста девочку, — которая была возле неё, пациентку недавно навещали.       — Кто?! — осведомился я, хотя разум почему-то подсказывал, что ответ и так очевиден.       — Молодой человек, — запинаясь, ответила молодая сотрудница в белом платке. — Он назвался её мужем, и я без угрызения совести его пропустила.       — Напрасно, — она была поражена окраске моего голоса. Ну ещё бы. Ведь я доверил им безопасность моей малышки, клятвенно прося, чтобы они облегчили её состояние. И что взамен? Моя Уля вновь оказалась в лапах злодея, который и стал причиной нашей страшной беды.       Оттолкнув бригаду врачей в сторону, я выбежал из отделения, попутно набирая номер Владимира. У него связи в органах и он отлично знает, что в таких моментах нужно делать.       — Володь, если хоть один волос упадёт с её головы, я собственными руками его задушу. Ты понял меня? И мне плевать на весь ваш уголовный кодекс, главное, что он получит по заслугам. — Я сам себя не узнавал. Да, бывали моменты, когда враги переходили мне дорогу и я расправлялся с ними в словесной форме, но сейчас готов был пускать кулаки направо и налево. Потому что моя девочка стала для меня всем, и я никому не позволю её обидеть.       Машина припарковалась возле невзрачного здания, адрес которого был у Ульяны в паспорте. Как же я люто ненавидел того, кто сейчас находился в квартире и которому уже мысленно вынес приговор.       — Где она?! — как только входная дверь слетела с петель, я тотчас залетел в жилище, что успело пропахнуть алкоголем и никотином. — Что ты с ней сделал, урод, отвечай? — Лев с безразличием наблюдал за моими поисками по комнатам, прислонив свою анатомию к стене. Его реакция не стала для меня сюрпризом, ведь наблюдая за ним ещё в Греции, я сделал выводы, что ему от женской половины нужно было только одно — деньги. Поиск по квартире ничего не дал, даже шкафы в спальне были пустыми. Ульяны здесь не было, как минимум, месяц.       — А какое мне теперь дело до неё? — равнодушно отозвался сероглазый, делая глоток пива. — Ты теперь её мужчина, ты и должен быть в курсе о похождениях своей ненаглядной.       — Не ври, — прошипел я, хватая парня за джемпер и прижимая его к стене. — Ты к ней в больницу несколько раз приходил, она себя неадекватно из-за этого вела. Поэтому я имею полное право выбить из тебя всю правду, а заодно и за нашего малыша отомстить!       — Ну было дело. Приходил, помощь предлагал, как-никак я же виноват в том, что случилось, — его раскаяния были не меньше, чем театрализованным представлением. Поэтому верить ему было совершенно бессмысленно. — Но Ульяна меня прогнала, со словами, чтобы я больше никогда в её жизни не появлялся. На этом весь базар и закончился. — В глазах читалась усмешка, сливаясь с ядовитой ухмылкой на губах. Он явно получал удовольствия, наблюдая за отчаянием и нервотрёпкой других.       Внезапно в кармане завибрировал телефон. Наверно у Владимира появились новости или для следствия нужна дополнительная информация, что сможет облегчить поиск. А может…? Нет, нет, я даже думать об этом не хочу.       — Анатолий, твоя девочка у меня, — на другом конце провода звучал голос сестры. Она была взволнована, но в то же время, я почему-то почувствовал, что сестрёнка пытается улыбаться. — С ней всё хорошо, она жива. Только приезжай поскорей. — Слабая улыбка исказилась на вымученном лице. Малышка в безопасности. Но вместе с облегчением возник один вопрос: как Уля оказалась у Маши? Ведь я никому не говорил о том, что случилось, дабы не нагнетать обстановку. Да и любимая была не в курсе домашнего адреса сестры.       — Что, нашлась твоя девка? — ядовито усмехнулся горе-муж, прожигая своими серыми глазами. — Как видишь, я здесь совершенно ни при чём, а вот за причинённый моральный вред, я требую компенсацию. Плюс за то, что ты оставил меня без супруги. Она хоть и стерва, но пару раз я её всё же отымел, и надо сказать, это был самый потрясный момент в моей жизни. — Вот тут запас терпения мой окончательно лопнул. Разозлившись, я врезал ему по самое не хочу, смываясь в известное мне направление.       Мария встретила меня на пороге дома, пытаясь подобрать нужные слова. Её поддержка мне всегда была необходима, но тут я решил обойтись без неё. Вбежав на второй этаж, я нашёл любимую в гостевой комнате. Она сидела в кресле, склонив на спинку голову. Карие глаза смотрели в пол, губы сильно высохли, образовав коросты. А волосы местами были, как будто, срезанными. Как она могла так сильно измениться за одни сутки?       — Зачем ты нашёл меня? — не поднимая глаз, прошептала девушка. — Я ведь просила, не искать. Зачем тебе нужна женщина, которая не смогла сберечь своего ребёнка, которая предала его смерти. Зачем? — слова превратились в рыдания. Укрывшись одеялом, Уля громко закричала. Тело пробивала дрожь, голос смешался со всхлипом и буквально стал захлёбываться.       — Малыш, успокойся. Пожалуйста, тише. — Я пытался обнять её, но она вырвалась, больно пнув в колено. — Ульяна, ты не вправе сейчас так со мной вести, — сурово сказал я. — Между прочим, это и моя боль тоже и мне тяжело не меньше, чем тебе. — Рыдания тотчас прекратились. Неуверенно откинув одеяло, девушка взглянула на меня заплаканными глазами и нервно поджала губы.       — Тебе тяжело? — переспросила она, пытаясь поверить в мою искренность. — Ты же изначально не хотел его. Ты считал, что я соврала, когда сказала, что ребёнок от тебя. Ты же…       — Послушай меня, любовь моя, — одной рукой я взял её за запястье, а второй зажал рот. — Каждому человеку свойственно ошибаться. Даже тогда, когда он перешёл границу взрослой жизни. А после той ночи, когда ты ушла, я страшно на тебя разозлился. Поэтому и сморозил, не подумав. Но главное, что потом мне хватило пяти минут, чтобы осознать свою ошибку и догнать тебя. А это означает тот факт, что я сильно люблю тебя и верю каждому твоему слову.       Уля слушала меня с особой внимательностью, и постепенно от морщинок не осталось и следа. Протянув левую руку, она осторожно взяла меня за шею и притянула к себе. Я с радостью поддался этому, потому что нуждался в ней, потому что хотел обнять свою девочку и доказать, что чувства мои настоящие и она никогда не усомнится в этом.       — Останься со мной, — пальцы легко проходят по волосам, а тонкие губы слегка касаются моего уха, осторожно целуя. Не раздумывая, я аккуратно взял малышку на руки и бережно уложил на постель. Она слегка дрожала, но, когда тёплое одеяло коснулось её тела, тотчас успокоилась. Взглянув на спящую девушку, я нервно выдохнул, а затем отправил сообщение другу, с просьбой прекратить поиски. Потому что всё закончилось… .